И пусть земля тебе будет пухом...

Мы всегда приезжали втроем. Мама, я и мой младший брат. Теперь приезжает только мама. Брат работает. Я же всегда занята своим творчеством, которое никому не нужно.

Это было лет десять назад. Где-то часов в семь утра. Или в полвосьмого. Мы приехали пораньше. Втроем. Холодно, темно, зима. Дед работал тогда кочегаром на очистительных сооружениях. Отапливал контору, второй этаж. Раньше он был военным, а на пенсии подрабатывал. Нам помогал. Сначала меня ставить на ноги. Потом брата. Мама не справлялась. Потому что одна нас растила. Без мужа. Дед тогда в ночь дежурил. На мне, как сейчас помню, была бледно-розовая курточка, утепленная искусственным белым мехом. И какая-то дурацкая шапочка на голове. Дед был в вывернутой мехом внутрь безрукавке. Бабушка смастерила. Чтоб на дежурстве не замерзал. Зима все-таки. В его коморке было тесно и тепло. Горел огонь. Дед то и дело подбрасывал туда мелкие дровишки. На застланной синим покрывалом кушетке лежала недочитанная книжка. Дед вообще любил читать. Английские детективные романы были его слабостью. Даже перед смертью он читал. «Убийство в «Восточном экспрессе» Агаты Кристи. Но закончить не успел. Закладка так и осталась лежать посередине книги. Вообще, из всей деревни дед был самым эрудированным. Помню, как мы с ним играли в страны. Я называла самую труднопроизносимую страну, а он в ответ без запинок называл ее столицу. Всех героев «Молодой гвардии» помнил наизусть. Их имена и обстоятельства смерти. Со школы помнил. Как-то летом я читала эту книгу за домом, на скамеечке, которую дед специально для меня сделал. Скамейку он чинил всякий раз после того, как наш баран молотил ее рогами. Придурковатый был баран.

Мы сидели вместе с дедом, пили чай, отогревались. Вокруг нас суетился пес. Его звали Пират. Он был нескладный. Ноги длинные, как у манекенщицы. С виду смешной, а вообще очень злой пес. Лаять не умел. Сразу начинал кусаться. Цапал в основном соседей. И поделом им. Он никогда не был на привязи. Свободы хотел. И она у него была. Другим деревенским псам на зависть. Весь день бегал где хотел, а вечером возвращался домой. Голодный и радостный. Потом он попал под машину. Но об этом мне долго не говорили. Жалели, ведь я его очень любила. Вообще у нас было много собак, но такого как Пират больше не было.

Я не помню точно, о чем мы говорили. Помню, что в те полчаса, которые мы задержались на работе у деда, мне было как-то особенно хорошо и спокойно. Я сидела возле самой печки и смотрела, как скручиваются от огня пожелтевшие листики какой-то доисторической газеты. А потом дед с Пиратом пошли нас провожать. Мы вышли в поле. Кругом снег, а на снегу - мелкие следы, которые вели прямо к лесу. Заяц, наверное. Или лисица. Мне трудно было понять. Возле следов бегал довольный Пират. Что-то вынюхивал. А хвост пистолетом. Сколько себя помню, это бесконечное поле никогда не пустовало. На нем всегда что-то росло. Чаще всего засевали кукурузу. Я там гуляла, когда была маленькая. И эти высоченные кукурузины казались мне огромными пальмами. Я до сих пор помню этот запах. Особенно, когда покупаю горячую кукурузу с солью у старушек на автобусных остановках.

Мы стояли в поле. Прощались. Рядом с дедом нарезал круги Пират. Деду оставалось додежурить два часа. Потом он сдаст смену, придет домой, и мы будем вместе завтракать. Блинами с маслом, которые к тому времени испечет бабушка. Мы уходим. Он остается. В бесформенной безрукавке, поеживаясь от крепкого мороза. И долго-долго машет нам рукой. Пока мы не скрываемся за лесом. И сейчас у меня  перед глазами эта картина. А сколько уже лет прошло…

Дед также махал нам в окошке, когда неизлечимо больной лежал в больнице позапрошлым летом. Что-то с легкими было. До сих пор не могу запомнить его диагноз. Мы с мамой приходили его навестить. Он махал нам рукой, пока мы не скрылись за магазином. В своем любимом сером свитере с орнаментом, из которого выглядывал острый воротничок синей рубашки, расстегнутый сверху на одну пуговицу. Дед лежал в больнице всю осень. А я за это время не удосужилась к нему приехать. Каждые выходные ездила одна мама. Я же только передавала приветы. А сама наведывалась к друзьям в столицу. Находила время и силы. Но к деду после того раза больше не съездила. А он так хотел меня снова увидеть. Мама говорила. Дед никогда не скрывал, что я его любимая внучка. Самая первая.

А в декабре его не стало…