После смерти

После смерти
«"Размышляй о смерти!" - Кто говорит так, тот велит нам размышлять о свободе. Кто научился смерти, тот разучился быть рабом. Он выше всякой власти и уж наверное вне всякой власти»
Сенека
Глава 1
«Блаженна жизнь, пока живешь без дум»
Софокл
Серое небо.
Тусклый свет солнца падал на большое и давно ссохшееся дерево. Дерево это было причудливой формы, казалось, что оно изгибалось минимум по два раза в каждую сторону света. Под этим причудливым растением сидел маленький мальчик, на вид лет девяти и, напевая под нос какую то считалку, строил из камешков горки, а затем разрушал эти горки камнями побольше.
Раз. Синяя луна.
Два. Из-за гор взошла.
Три. Ярко светит нам она.
Четыре. Гостя моего она осветила.
Пять. Он придет из-за горы.
Шесть. За ним белеет свет луны.
Раз. Синя луна….
Мальчику казалась эта считалка лишенной смысла, но он вероятно от скуки, мысленно напевал ее, создавая себе иллюзию бормотания. На самом деле он не помнил, как звучит его голос, в холодных песках он был царем и рабом, купцом и покупателем, злом и добродетелью, и ему было не с кем говорить. Когда ему надоело играть в камешки, он достал листочек бумаги, и сложил его восемь раз и широко улыбнулся. Затем он поднял скучающий серый взгляд небесно голубых глаз, и одарил им не менее серые небеса. Мальчик о чем-то думал, но вскоре перестал, и, в отчаянии опустив голову, принялся рассматривать свои ноги. Они были в старых, местами рваных, штанах из грубой черной тряпичной ткани. Затем его скучающий взгляд принялся изучать окружающую обстановку. Белые, скорее крахмального цвета, каменные глыбы возвышались над ним и несуществующим взглядом обвиняли его.
Сегодняшний день был особенно странным. Почему-то ему казалось, что сердце его бьется особенно сильно. И предчувствие чего-то, не покидало его целый день. Нос мальчика уловил запах воды или…. «Море» - пронеслось у него в голове.
Он уже двадцать, а может и больше, лет не видел воды. В этих краях были только скалы, да белый холодный песок. Помнится, что до него здесь было море, и оно питало своими водами множество деревьев….
Мальчику стало грустно. И он не поднимая головы, а еще больше опустив ее, заплакал. Сколько же десятков, или даже столетий он находится здесь в одиночестве….
Один…. А вокруг тишина…. Гробовая тишина.
Холодная капелька воды вытекла из уголков глаз, и, обжигая сухую кожу, потекла по бледной щеке, слетев с нее, капля разбилась о песок, и разлетелась маленькими ледяными осколками во всех направлениях. Мальчик опять улыбнулся. И с удовлетворением положив за голову руки, лег на холодный песок, немного поежился, и согнул ноги в коленях. Мальчик был обессилен, к сожалению большего он сегодня придумать не смог, поэтому его черные ресницы быстро сомкнулись,  а сам он заснул крепким сном.
***
 Мальчика разбудила вибрация. Он резко поднялся и быстро осмотрелся. Вот оно, то странное, чего так ожидало его сердце.
Неужели свершилось…
Среди белого песка мальчик заметил маленький, но быстро растущий бугорок, из которого вскоре начало выходить дерево. Его кора была необычайно гладкая, и необычного каменно-серого цвета. Мальчик дрожащей рукой провел по коре, и, задержавшись у дерева на пару мгновений, побежал вниз горы.
Ему было трудно бежать. Острые камни впивались в стопу, разрывая и расцарапывая кожу. Раны сразу же заживали, и так же быстро возникали вновь. Но мальчик не чувствовал боли, он уже много столетий ничего не чувствовал.
Он, как и большинство мальчишек, предпочитал только играть. Но его игра была гораздо сложнее и серьезнее. Он играл в жизнь. Когда ему хотелось плакать, он плакал, когда хотелось смеяться, смеялся, были даже случаи, что он играл в любовь, и признавался в любви молчаливо стоящим скалам.
Если бы случайный прохожий увидел игры этого малыша, он подумал бы, что парень сошел с ума. Действительно, из-за отпечатка прошлого, все движения мальчика были неестественны, резки, и больше были похожи на кривляния умственно отсталого. Но этому было довольно простое объяснение. Малыш действовал разумом, по памяти, а не душой. Его душа уже давно была потеряна, и он пытался как можно скорее забыть потерю, доказывая себе, что можно прекрасно прожить и без души.
Мальчик бежал, но ритм его вдохов и выдохов оставался неизменным. Поляна была близка. Кажется, уже видна, чья то смутная, словно в легкой дымке, фигура.
Свершилось!
Он начал бежать быстрее, но споткнулся о камень и упал.
Глава 2.
«Без элемента неизвестности жизненная игра теряет смысл»
Джон Голсуорси
Мужчина проснулся посреди пустыни, он плохо понимал кто он, и где находится. Он осмотрелся, но глаза его категорически отказывались воспринимать окружение. Наверное, он слишком долго пролежал с закрытыми глазами, и зрачок не хотел сфокусироваться на окружении, отображая все в белой дымке. Но вскоре начали проявляться каменные скалы, и серый песок. Присев на колени, и внимательнее оглянувшись вокруг, он понял, что память его не прояснит картины происходящего.
Через несколько мгновений он поднялся и побрел в направлении солнечного блина. Он был один, неизвестно где…. Он видел перед собой картину унылой пустоты. Неясные силуэты, возникали из песка, но тут же пропадали. От пронзительной и резкой тишины, он ощущал мелодию дыхания и сердцебиения. И тяжесть пустоты и мнимого спокойствия пустыни приводила его в отчаянье. Ему сразу вспомнились картины Сальвадора Дали, в которых пустота и бессмысленность обретала новые, иногда понятные разуму формы. Он делал шаг за шагом пока не понял, что все вокруг него не меняет своей формы, и остается таким же монотонным и повторяющимся. Остановившись, он попытался найти хотя бы одну подсказку, на то, что с ним произошло. Как же глупо. Он засунул руку в карман огромных брюк и извлек из них кусок бумаги, спички, коробок и стертую пачку сигарет. Оставшиеся карманы были пусты.
Трясущимися от долгого бездействия пальцами он развернул листок. Гигантскими печатными буквами, на нем старательно было вычерчено «МОЕМУ ЛЮБИМОМУ ПАПЕ. ТЫ ЛУЧШИЙ ПАПА! ОТ ТОМА».
Том. Мужчина попытался вспомнить его, наверное, это его сын, но как он ни старался результат был нулевым. Сигаретная пачка. Он взглянул на нее, и вытащил одну сигарету. Крепко зажав ее губами, он поднес горящую спичку, и глубоко вдохнул. Едкий дым наполнил легкие и принес успокоение душе, но, зайдя в легкие, он с огромным рвением заполнял собой пространство, и не собирался выходить из организма мужчины.
 Мужчина попытался прокашляться, но у него ничего не вышло, в глазах постепенно темнело, стук сердца сотрясал его тело, так же как язык колокола сотрясает талию. СТУК! Кажется, сердце остановилось, во всяком случае, его стук затих. Но, вместо громкого стучания  раздался резонирующий, высокий по звучанию звук. Мужчина упал на колени, и начал судорожно скрести ногтями по песку. Сигарета выпала из губ, и разбилась о песок. Угольки, разлетевшись во все стороны, застыли в воздухе, образовав, что-то похожее на сферу, затем они стали испускать ярко красное свечение, и спустя пару мгновений из спокойного состояния они перешли в возбужденное покачивание из стороны в сторону, с каждой секундой двигаясь все быстрее. Их движение завораживало, приводило в восторг, но вскоре они застыли и стали похожими на клубок ярко красных ниток. Клубок излучал сначала слабое, а потом все более сильное свечение. Прошло совсем немного времени, и вся пустыня была окрашена в бардовый цвет.
Мужчина почувствовал, что его рука вязнет в мокром и холодном песке. Он попытался двигаться, но чем сильнее он желал выбраться, тем сильнее он засасывался. Дым сигареты острыми ножами резал горло, казалось, что рот наполнятся соленой жидкостью, но это только казалось. Он хотел закричать, но не мог…
Ему стало очень страшно, за себя…. Ведь он даже толком не помнил своего имени. Его ресницы сблизились, и между ними потекли маленькие струйки. До его слуха доходило шипение испаряющейся влаги, он чувствовал сильную, убивающую жару. Он чувствовал, как влага испаряется из его тела, и как верхние слои кожи обугливаются, и сворачиваются. Он провел щекой по плечу и понял, что кожа тряпичными кусками прилипает к куртке, и медленно отдирается от лица. Мужчина в страхе открыл глаза, и увидел, что все пространство покрылось ярким красно-синим пламенем, его нос уловил запах раскаленного железа и плавящейся пластмассы. Температура повышалась. Он почувствовал себя курицей, которую беспечная хозяйка положила в духовку, и, забыв выключить, ушла к подругам. Болевой порог был превышен, и он что было силы закричал. Вместо крика из его легких выходил дым, белый и густой как туман. Он заполнял собой все пространство вокруг. Дым заполнил все, и пропал огонь, пропал песок, мужчина перестал чувствовать боль и страх. Постепенно дым рассасывался, и мужчина обнаружил, что стоит со стертой сигаретной пачкой в руках. В пачке было девятнадцать сигарет.
Мужчина стоял и долго рассматривал пачку, ему хотелось выбросить ее, но в то же время оставить. Почему-то когда он выкурил сигарету ему стало легче, казалось что-то в его душе изменилось.  Мужчина решил убрать пачку в карман и пошел дальше.
Пустыня была унылой, каждые сто метров пути огорчали глаз одинаковой картинкой. Песок, белый как яичная труха, повинуясь ветру, изредка перебегал мелкой рябью. Небо серо-голубого цвета прятало за собой бледное солнце. Воздух был необычайно чист, и казалось что его и вовсе нет. Вдалеке стали видны силуэты гор. Мужчина ускорил шаг. Когда он убедился что впереди и в правду горы, и что это не обман созданный воображением он побежал в сторону гор.
Глава 3.
«Кто многого добивается, тому многого недостает»
Гораций
Мальчик потирал разбитое колено. Его худое лицо пыталось изобразить какое-то подобие обиды, горечи. А в голове повторялось тихо шептание «боль-но, боль-но». Мальчик ничего не чувствовал, но его разум достиг вершины восприятия.
Вероятно, если бы в пустыни было много народу, он стал бы известным актером. Тогда бы мальчик смог выйти на сцену и станцевать, а все бы аплодировали его таланту. Свежие красные розы вылетали бы из темноты обширного зала, и медленно приземлялись бы на тщательно отполированный деревянный пол сцены. А он, молодой талант, сможет ходить по ней, радостно подняв вверх руки и выкрикивая в зал слова благодарности, которые все равно не дойдут до зрителей, ведь их заглушат громовые раскаты аплодисментов. 
Ранка, уже успевшая покрыться коричнево-бардовой шершавой корочкой, окаймленной красной воспаленной кожей вокруг, сильно выделялась на белой коже худых ножек. Он встал и быстро осмотрелся.
Его мыслями овладел страх. А что если его фантазия вообразила это дерево? Такое уже было когда-то давно. Он выбежал к центру пустыни, но никого не нашел. Долго блуждая кругами, и в надежде пытаясь найти прибывшего, он в результате сам потерялся. Сорок лет он искал выход из пустыни к горам. И, наконец, снова обосновавшись в горах, Судьба опять посылает дерево.
Мальчик провел дрожащей рукой по уже зажившей коленке и пошел медленным, размеренным шагом в сторону больших каменных глыб. «Я подожду если кто появиться, спрятавшись за камень. А затем выйду, и смогу поиграть с ним…». -  Думал мальчик. Шаг за шагом он приближался к каменным гигантам, шаг за шагом, что-то внутри него менялось.
Вскоре он прижался к холодному камню, он чувствовал, как его тепло тонкими нитями передается камню. А внутри он сильно хотел, что бы кто-либо прервал его одиночество. Вероятно, для него самой большой радостью станет прикоснуться к чему-то живому…. Понять, что он не один в этом мире…. Понять, насколько хорошо он научился играть.
Тишина пустыни. Как мальчик не вслушивался, он не услышал ничего кроме тихого перешептывания песка и ветра. Редко ему казалось, что он слышал голоса. Это были голоса из его детства. Они шептали ему о своих проблемах, смешили, огорчали. Они были всегда верны ему…. Они были всего лишь очередным плодом его фантазии.
Затаившись, он выжидал, время текло невообразимо медленно…. Но вскоре он услышал стук шагов…. Он был сильно приглушенным, но чувствовалось, что бегущий с силой ступал на песок. Вскоре малыш услышал тихое сбивчивое дыхание, оно означало, что тот, кто бежит и в правду новый. Мальчик осторожно выглянул и увидел высокого мужчину.  После этого он спрятался за глыбу, и лукаво улыбнулся.
Глава 4
«Одиночество — вот проклятая вещь! Вот что может погубить человека»
Грин А. С.
Мужчина дошел до гор и разочарованно опустил голову. Неизвестно почему, он представлял, что увидит за горами громадный город, но его ожидания не оправдались. Вместо города он увидел не менее громадное скопление камней, а за ними громадные пространства пустыни.
Мужчина достал из кармана сигаретную пачку, и нервно закурил одну штуку. На этот раз он не ощущал боли. Чувство странного отчаянья наполнило его. Вдох – выдох. Он присел на камень и закрыл лицо руками. Тяжелый ком отчаянья застрял в горле. Под глазами щекотало, и они слезились. Влага, драгоценная влага, так нужная этому человеку по маленькой капельке покидала его организм, падая на песок и с тихим шипением испаряясь и поднимаясь выше к небесам.
Если бы мужчина не чувствовал  сильного жжения в горле то он бы заметил что за его спиной к нему очень медленно, неуверенной поступью шел маленький мальчик. Каждый шаг он делал с такой осторожностью, будто он сапер оказавшийся в самом центре минного поля. Он напряженно всматривался в спину мужчины, тщательно изучая его. Сквозь черные волосы местами пробивалась седина. На шее виднелись следы от неглубоких шрамов, также было видно, что маленькие темные волосики постепенно просыпались, а это был знак того, что мужчина что то чувствовал.
На шее у мужчины волосы поднялись дыбом, он почувствовал чье то присутствие недалеко от себя, и, повинуясь надежде рассеять одиночество, резко обернулся.
Но за спиной никого не оказалось…
Вдруг раздался резкий звенящий звук,  и множество криков. Мужчина обернулся на него и обнаружил, что находится в центре города. Его руки маниакально начали обследовать карманы в поисках сигаре. На лбу появилась испарина, и раздулась большая вена. Он достал сигареты, и дрожащей рукой вытащил спичку, и чиркнул ей по коробку.
ЧИРК. Спичка сломалась и упала на серый асфальт перекрестка переполненного людьми. Люди сбегались к источнику звука, и что-то активно обсуждали. Старушки в отчаянье взмахивали руками и что-то причитали. Матери закрывали глаза своим чадам. И молодая девушка, в туфлях со сломанным каблуком, в слезах, расталкивая толпу, пыталась пробраться в самый ее центр.
ЧИРК. Стали слышны голоса. Со всех сторон доносилось.
 -Какой храбрый, храни его Господи…
-Вызовите, кто ни будь врача. Скорее.
-Закрой глаза малыш… Тебе не надо этого видеть.
-Мой сын! Там мой сын.
-Я видел его в баре…. Бедный человек, у него что-то не увязалось в семье.
-Местная газета! Пропустите, пропустите не толпитесь.
-Это….
ЧИРК. Спичка зажглась, и мужчина почти поднес ее к сигарете, но кто-то задел его локоть. Это был молодой человек, с черными коротко стрижеными волосами, гладко выбритый, с большим бледным шрамом, тянущимся  от подбородка по щеке, и к уху. Он улыбнулся мужчине тихо сказал: «Фаддей», и пошел в толпу, что-то показывая людям, из-за чего они расходились. Мужчина поднес спичку и подкурил сигарету, затем его взгляд упал на брешь в толпе и он увидел себя, лежащего в крови со сломанными ногами и вывернутой на 190 градусов шеей. Мужчина вдохнул дым, от чего-то тихо прошептал «Фаддей» и все вокруг него начало рассыпаться. Люди превращались в песок, и его уносило ветром. Спустя пять минут перекрестка, зданий, и огромной толпы не было.
Огромные серые глыбы, как и раньше, возвышались за ним. В голове повторялось одно слово «Фаддей».  Он понял. Это его имя. Но почему он не мог ничего вспомнить о себе до того, как у него начиналась галлюцинация. Он вздохнул и из-за грусти опустил голову. Маленькая слезинка вытекла из его глаза, протекла по носу и упала в миниатюрный отпечаток, чьей то ноги. Мужчина заметил его. Удивленно всплеснув руками, и упав на колени, он внимательнее осмотрел отпечаток ноги ребенка, затем он осмотрелся вокруг в поисках других отпечатков, и вскоре нашел их. Словно ищейка он пошел по следу ног и дополз до скалы.
Следы сворачивали за нее. Мужчина поднялся и, сосредоточившись, медленно и аккуратно свернул за скалу и увидел там сидящего маленького мальчика.
-Кто ты?
Мальчик молча смотрел на мужчину. Руками он собирал песок, а затем сквозь пальцы развевал его по ветру.
-Кто ты?
Мальчик привстал, крепко сжимая песок в руке, а затем бросил его мужчине в лицо. Мужчина опустил голову и начал протирать глаза. Когда мужчина выпрямился, и боль в глазах утихла, мальчик  был уже далеко.
Глава 5.
«Если пшеничное зерно, пав на землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода»
Евангелие
Сон… Противное олицетворение мечты в разуме.
Я не помню, когда я последний раз хорошо спал. Не помню, когда испытывал радость. Анджи…. Ее имя давало мне жизнь. Но, так же и отбирало ее, когда носительница уходила, куда-то, за кем-то, за чем-то.
Тогда в квартире царила пустота. Дождь барабанил по окну мелодию, тихую и печальную, листва шептала старинные тайны, которые хранили толстые корни деревьев, черные вороны тихо ругались, перелетая с ветки на ветку. Слабый свет пробивался тонким лучиком через щель в занавесках, бежал по столу, перебегал на крахмальную стену и пропадал, уходя куда-то за потолок. Я сидел в углу почти пустой комнаты и смотрел на остро заточенный кухонный нож. Поднимая лезвие выше, я видел, как по краям отражался искаженный стол, и как свет заливает в центре все белым на холодном металле. Через пару минут  опустил голову и бросил нож под ноги, между ботинок.
Я люблю ее. Люблю. Люблю! Но почему любовь приносит боль.
Мне вспомнился тот день в парке.
-Я люблю тебя.- Тихо прошептала она мне на ухо.
-Я тебя тоже.
Это был самый счастливый момент в моей жизни. В моей поганой жизни. Знал ли я что дальше все пойдет так. Знал ли я, что она будет для меня как маленький дождь, для засохшей розы. Не знал.
Я услышал стук дерева. Кто-то пришел, и сбил мой стул. Черт. Вытерев глаза я попытался встать, но понял что не могу. Через пару мгновений в комнату вбежал Марк, он бросил на меня разозленный взгляд и схватил за плечи.
-Какого хрена ты делаешь?
Он тряс меня, но мне было сложно поднять голову, не говоря уже о том, что бы что-то сказать.
-Ответь мне! Какого хрена?
-Все хорошо….-Тихо прошептал я.
Эта фраза всегда была спасением в сложной ситуации. Все всегда считали меня сильным, потому что даже в самой сложной ситуации я мог сказать «все хорошо» и глупо улыбнуться. Эта фраза ни о чем, фактически она означала «не твое дело», или «лучше тебе не знать, друг». Но сейчас она сама себе врала. Она была лживой, и Марк чувствовал это.
-Она?
Он опустил голову и увидел нож, подняв с пола, он выкинул его и быстро проговорил.
-Не смей, все будет хорошо, понял. Не смей! Что случилось?
-Она ушла.
-Ну и что дальше. Как ушла, так и придет. Что с тобой? Я видел в тебе всегда сильного человека, не перед чем не останавливающегося. А сейчас! Что с тобой?
-Я не знаю.
-Блин, какого хрена моя сестра с тобой сделала? Не волнуйся, все будет хорошо у вас.
-Да…. Хочу верить.
-Все так и будет.
-Да.
В голове шумели колокола. Тихо и мрачно. Мне хотелось только плакать я чувствовал, что начинаю обмякать и спадаю все ниже.
-Что с тобой? – Марк придержал меня.
-Я не чувствую ног, и рук. Я не чувствую биения сердца.
Потеря сознания….
Кажется, я умер…. Как же хорошо это было бы. Боль в душе, она так тяжела. Лучше бы была боль в теле. Физическая боль, она временная, а душевная нет. Она как язва, въедается в сердце и сознание и дает о себе знать в самый неожиданный момент. Иногда так хочется уйти от нее, закрыть глаза как сейчас, и никогда не просыпаться. Все равно кто-то будет плакать, но жизнь быстра и скоро они забудут обо мне. Тем более жизнь моя не такая уж и выдающаяся, что бы кто-то о ней жалел. Сколько же боли и страдания я дал другим людям. Сколько? Я не знаю. Но это, наверное, ответ мне за все. Боль от расставания. Как же глупо могут подумать многие. Наверное, эти многие никогда не любили. Даже я раньше не знал этого чувства. И даже сейчас я не знаю оно это или не оно. Наверное, оно. Как же это чувство прекрасно. Как же здорово видеть этого человека как в первый раз, чувствовать его, понимать. Ради этого стоит жить. И создавать.
За окном гонимое ветром летало семечко, кружась восьмеркой над землей, оно упало на землю и раскололось. Оно погибло рядом с ярко-зеленым забором, и было похоронено в земле каплями дождя. В это время в лесу текла узкая речушка, всегда спокойная. Но сегодня она отчего-то разозлилась и выкинула маленькую рыбку на теплый песок. Рыбка подпрыгивала к речке, хаотично открывала и закрывала рот в поисках влаги, но река уходила все дальше и дальше. Через пять минут рыба перестала биться и замерла, надолго всматриваясь в яркое солнце.
Дождь на улице прошел.
Глава 6.

"Никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками?"
А.П. Чехов
Мужчина сидел, опершись спиной на камень, и безразличным взглядом смотрел на небо. Совсем недавно здесь была живая душа, ребенок, но почему-то он сбежал, и мужчине осталось одиночество. Это было неправильно, все это. Мужчина провел рукой по своей щеке, и почувствовал холод. Он почувствовал, как сводит желудок, и понял, что очень давно не ел. Оглядевшись вокруг он не обнаружил ничего кроме скопища камней и песка. Нужно было идти вслед  за мальчиком. Но куда? Ветер стер его следы, или, может, мальчик просто не оставлял следов.
Мужчина встал и пошел прямо. Шаг. Вокруг тишина. Мужчина улыбнулся. Он вспомнил города и леса, громкие и тихие уголки планеты, но нигде не было абсолютной тишины. Напрягая слух, он наслаждался ею, она отвлекала его от голода и непонятности ситуации. Шаг. Странно. Даже неслышно шума от его шагов. Он остановился и осмотрелся. Камни были далеко позади. Он пошел дальше вперед. Шаг. Тишина. Шаг. Тишина.
Похолодало, поднялся ветер. Песок, такой же холодный, как и ветер, колол лицо, попадал за шиворот рубахи, в нос и глаза. Дальше идти было сложно и мужчина сел. Вокруг была все та же тишина. Мужчина подумал, что он оглох. Он слышал о таких случаях. «Да смешно….» - услышал он свой усталый и хриплый голос. Значит, он все-таки слышит.
-Как смешно… - продолжил он, и выговорил очень быстро. – Смешно, смешно…. Смешно! Я не помню, кто я, не знаю где я. Какой то малыш бросает песок в лицо и убегает…. Это похоже на сон. Паршивый явно затянувшийся сон. Где люди. На земле не бывает такого. Может, я умер. Но где же тогда апостолы, или черти. Где все это? Почему я не родился кошкой, или крысой. Что это за место? ЭЙ! КТО НИБУДЬ! …. В ответ никого…. Лишь только тишина. Даже эха нет. Но есть воздух, значит я все же на Земле. Или я не дышу…. Нужно найти еды. Хоть сколько…. Где же она.
Он принялся перебирать песок, но кроме песчинок в нем ничего не было. Он разгребал его все глубже и глубже, но песок даже не менял своего цвета, температуры, даже тогда когда его руки уже полностью были погружены в песок. Мужчина вздохнул. В его глазах блеснул огонек. Он набрал горстку крахмального песка в ладонь и поднес ее к губам. Чуть-чуть подумав, он засыпал его себе в рот, и проглотил. За первой последовала вторая и третья…. Он ел песок, как дети едят конфеты, давясь и с огромной жадностью.
Затем мужчина откинулся на спину и заплакал.
Мальчик видел, как незнакомец ел песок, и улыбался. Он сжимал в руке клочок бумаги, который вытащил из штанов мужчины, пока тот протирал глаза. «от Тома». -  это может оказаться смешной игрой. Как же здорово когда игрушка сама приходит к ребенку, неожиданно и обвязанная бардовой ленточкой. Пора выйти и показаться ему.
Мужчина лежал, не открывая глаз, и держал руки у себя на горле. Он хотел задушить себя, никогда больше не испытывать чувств. Кто-то нежно потрогал его по плечу. Он открыл глаза и увидел того мальчика. Мальчик стоял и смотрел на мужчину широко раскрыв глаза, нижняя губа у него легонько дергалась, он тихо прошептал.
-Папа….
Мужчина молча смотрел на мальчика, а мальчик обнял его и заплакал тихо шепча.
-Папа…. Прости меня, папа…. Извини, я не хотел…. Папа.
-Что?- смог выдавить из себя мужчина.
-Папа…. Я Том…. Твой сын. Ты помнишь меня? Папа…. Как ты мог меня забыть?
-Том?...
-Папа…. Ты меня забыл? Я тебе больше не нужен….
-Нет! Том.
Мужчина крепко обнял мальчика, и прижал его к себе. Ему стало теплее, и голод пропал.
Мальчик плакал, упершись в левое плечо мужчины, и тихо улыбался. Мышь попалась, теперь будет не так скучно. Как же он был рад найти новую игрушку. Он поднял глаза и посмотрел на незнакомца.
-Я люблю тебя папа.
-Да…. Том. Я тебя…. Тоже.
Глава 7.
Всем людям свойственно грешить. Различие между людьми бывает в степени угрызений совести после греха.
 В. Альфиери
Красный горячий металл, такой же красный как сегодняшнее солнце. Пока люди, трудятся на пашне, и обрабатывают землю, я беру клещами металл и на наковальне кувалдой делаю из него вещи.
Мой прадед был кузнецом. Мой отец был кузнецом. И я тоже буду кузнецом. Хотя и не хочу этого. Но того требует традиция.
Жители нашего городка боятся нас. Дураки. Этим простолюдинам не понятен сам процесс подчинения металла, они принимают наш род за род ведьм и колдунов. Дураки. Почему же они не боятся Гефеста, почему они боятся нас наследников и законных наследников Гоибниу. Жалкие создания.
Еще один удар по металлу. Отец говорит, чтобы я лучше использовал  кузнечные молотки, так как они в четыре раза легче кувалды, но ему не понять чего я хочу. Вообще никому не понять моих желаний. Желания уйти от людей. Далеко. Навсегда.
Один раз я сказал матери о своем желании, но она только посмеялось надо мной. Она говорила, что в мои десять рано думать о таких вещах, и о том, что без меня кузнечное дело нашей семьи не сможет иметь продолжения.
Пускай…. Сегодня вечером должен прийти важный гость. Родители с утра приводят дом в порядок, готовят хлеб, доят корову и набирают воду. Гость приедет за оружием, красивым мечем, который лежит на столе рядом со мной. Лучшая работа отца. Несколько лет он ковал его. Дал ему имя Экскалибур, так как наш дом находился у озера. А я хочу его. Я заполучу его, и смогу уйти с ним. Кувалда дала мне сил. Веллунд явился во сне и сказал что благословит меня в путь.
Только перед выходом я должен доделать свою работу…. Эту нудную работу, достойную профессионала кузнеца.
Вечер.
Я слышу пьяные голоса из комнаты. Не знаю, зачем, но я на цыпочках, стараясь не привлекать лишнего внимания, выползаю из комнаты и так же тихо иду в сторону кузницы. Меч лежит на столе. Гость еще не забирал его, и у меня есть прекрасная возможность сделать это за  него. Скрип доски, и мой громкий вздох, но за ними только радостный смех из гостиной, гостям и хозяевам все равно. Оно и лучше. Еще пара аккуратных  шагов, и моя мечта будет в руках. Я уже чувствую, как тепло руки греет рукоять, и как железный клинок перевешивает вниз.
Пора медленно идти дальше. Но как только я обернулся, моя надежда рухнула. В дверном проеме стоял отец. Пару минут мы оценивали друг друга взглядом, затем он заметил меч в моих руках, и перевязку за спиной.
-Что ты делал?
Спокойно спросил отец. По его взгляду было понятно, что он знает мои намерения, но хочет услышать ответ от меня. Но я молчал, только меч упал у моих ног, издав гулкий стук, и подняв маленькое облако пыли. Интересно откуда в этом помещении пыль, ведь насколько известно она легко горит.
-Что. Ты. Делал. Здесь?
Опять повторил отец, медленно и четко, давая мне вникнуть в суть его слов. Но в ответ было только мое молчание, страх связал петлю возле моей глотки, из-за чего во рту пересохло, и я не мог проронить даже маленького звука. Отец сделал шаг ко мне.
-Последний раз спрашиваю. Что ты здесь делал?!
Молчание.
Отец подошел ко мне и ударил. Его лицо было красным от вод Диониса. Он замахнулся и отвесил мне еще одну оплеуху, я пошатнулся и свалился на пол. Пытаясь одной рукой приподняться, я получил еще затрещину. После чего удары посыпались градом, и мой отец орал.
-МАЛО ТОГО, ЧТО МОЙ СЫН НАПЛЕВАЛ НА ВЕКОВЫЕ ТРАДИЦИИ! ОН ЕЩЕ И ТРУС!!!
На шум вбежали гость и мама. Они пытались утихомирить разозленного мужчину, но у них не получалось. А отец продолжал что-то орать. Удары сыпались и слева, и справа. Я закричал на него.
- Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ И ВСЮ ТВОЮ СЕМЬЮ! ЛИШЬ БЫ ВЫ ПОМЕРЛИ!
Удары прекратились. В комнате сквозила тишина…


Глава 8.
Ненависть - месть труса за испытанный им страх.
Б. Шоу
Было холодно, и очень хотелось есть. Но мужчина и мальчик шли по песку, говоря без умолку друг о друге. Еще бы спустя столько лет, отец узнал своего сына. Своего любимого сына? Так много песка прошло меж их пальцев, так много капель упало в него с их лиц. Спустя столько лет они встретились….
Отец обнял своего сына, и потрепал его волосы. Как бы он хотел отвести его сейчас в любую старую кафешку. Где официантам постоянно недоплачивают, и они ругают тугодумных завсегдатаев, стоя у круглого столика рядом с телефонным аппаратом. Где постоянно пахнет картошкой, хлоркой, и жареным мясом. Где к пятидесяти милилитровой чашке кофе дают десять грамм сахара. Хотелось бы привести его туда, сесть за один столик, и на вопрос чего он хочет услышать: «Я хочу в Макдоналдс, Диснейленд или к игровым аппаратам». После этого поругать его, наврать, что в семье нет денег. Но в конце-концов, прочитав меню и сделав прискорбный вид, пойти в Макдоналдс.
Мальчик почувствовал, что мужчина его обнял…. Что-то шелохнулось у него внутри.  Что это? Зачем он это делает. Даже если я его сын, хотя это не так…. Почему? Я не понимаю, что внутри меня. Я не знаю этого. Точнее знаю, но это было давно. Почему мои пальцы дрожат, я боюсь.
-Я ненавижу тебя! – не сдержавшись, выкрикнул я мужчине. Он в изумлении смотрел на меня


Глава 9.
...настоящая любовь не между телами, а между душами.

Бернар Вербер
Сегодняшний вечер был и в правду хорош. Старые и молодые деревья, трава, доживающая свои последние недели, асфальт и земля, были такими же, как облака – серыми, пастельными. Я шел радом с ней по шпалам железной дороги, бегущей куда-то далеко, куда, к сожалению не известно так как она заворачивала и в дали, превращаясь в размытую точку.
-Езжай в столицу. – прервала она долгое молчание.
-Зачем?
-Ты так хотел стать хорошим хирургом. Езжай. У тебя много перспектив.
-Я не хочу! – мои слова прозвучали как-то тихо, я понурил голову. Кончики моих пальцев ритмично сжимались и разжимались, это знак того, что я нервничаю
-Почему?
-Просто не хочу….
«Почему?» - такой простой и ясный вопрос. Но иногда почему-то дать ответ на него бывает очень сложно. Мое сердце бьется сильнее и просит выкрикнуть честный ответ, но разум заставляет молчать. Как же плохо когда голова не дает полной воли душе.
-Почему?
Сердце забилось еще сильнее. Мой рот открывается, из него вылетает еле слышное.
-Из-за тебя.
Молчание. Какое же оно долгое и противное. Как же я не люблю это «Молчание в ожидании», оно противно звенит в ушах и не дает спокойствия. Совсем другое молчание – «Молчание радости», когда все понятно без слов. Да и вообще слова лишние, они мало кому нужны. Но молчание оборвалось. Я услышал то, чего не хотел, сердце бешено забилось из стороны в сторону, кончики пальцев рук и ног начали холодеть и неметь.
-А зачем я тебе?
-Как?... – Большего я не смог выдавить из себя. Мне нужен никотин. Хоть сигареты и приводят меня на несколько шагов ближе к могиле, они хотя бы успокаивают.
-Ну, посмотри на меня, я же дурочка.
Я посмотрел на нее. Даже если и дурочка, но жизнелюбивая и честная. Она была тем, кого я называю людьми. Тем к кому я сам стремлюсь.
-Ну…. Я тоже не умный.
-Ладно. А как же мечта?
-Так расставились приоритеты….
Как же сложно говорить, отбирая слова. Так чтобы не обидеть человека, не смущать его. Почему же нельзя просто сказать «Потому что ты все для меня», я не знаю. Я вообще плохо понимаю, что мне делать. Мне просто хочется бросить все, работу, учебу, тело, стать ветром и быть всегда рядом с ней. В любой ситуации. Всегда. Или жить с ней. Вечером смотреть на небо. Выдумывать созвездия. Вот моя мечта. Но мечта так и останется мечтой, ведь я не найду в себе сил сказать ей…. Жаль что дело не только во мне.
Скоро мы дошли до спуска и сели на большой камень.
Я ощутил свой кожей, прохладную кожу ее руки, чувствовал, как мое тепло передается ей, слышал ее громкое дыхание, и шум воды.
-Смотри, какое небо! – она показала пальцем вверх.
-Да.
Я перевел взгляд на нее. Красивые ресницы раз в полторы секунды моргали, не давая глазам устать смотреть на небо. Я улыбнулся, мне было так тепло рядом с ней. И продолжил рассматривать облака. Как же хорошо когда она рядом, мы молчим. И именно это «молчание радости». Оно прекрасно. Лишь бы этот миг никогда не проходил.
-Знаешь…. Нам пора идти. – Прервала она молчание.
Она вывела меня на дорогу, и мы попрощались.
-Спасибо за вечер.
-Не за что. – Сказала она и улыбнулась.
Я сел в автобус и поехал домой. «Спасибо за вечер» как же мало я этим сказал. Старые и молодые деревья, вода, столбы, асфальт, кусты, трава – мелькали в стекле, они были яркие. Как же чудесно видеть мир с ней, он сразу становится красочнее…. «Спасибо за вечер» - это так мало. Спасибо за сердце, зрение, жизнь…. Спасибо тебе за меня. Даже эти слова ничтожны. Как же долго ехать в автобусе до дому, как же долго слушать секундную стрелку, перерывая кипы учебников. Но все это пройдет, а после я снова не на долго увижу ее. И она опять подарит мне жизнь. А я передам ей эти смешные и ничтожные слова «Спасибо за вечер».
Глава 10.
Падают не потому, что бессильны, а потому, что переоценивают свои силы.
Монже
-Я ненавижу тебя!
-Почему?
-Откуда ты? Мужчина? Зачем ты явился в этот мир? Что ты натворил? И не говори мне что не понимаешь о чем я!
Мальчик выглядел сильно разозленным,  он одарил меня злым взглядом, а затем выкрикнул.
-И я не твой сын!
После чего заплакал. И сквозь слезы, вытирая глаза кулаком, продолжил.
-Даже при жизни меня ни кто не любил так. Отец, мать, я был для них не больше чем продолжатель рода, очередным мужем семейства. А после одного моего поступка…. Которым я хотел добиться всего лишь исполнения мечты, они отреклись от меня, и выгнали из дома. Я думал, что переживу это, но слухи всегда очень быстры. Вскоре люди смотрели на меня как на прокаженного, они не впускали меня погреться в дом. Завидев меня, ускоряли шаг. Два года я пробыл на улице, и осознал свою ошибку. Но когда я пришел к родителям, что бы просить прощения…. Меня не простили. И ЧЕРТ С НИМИ!! Я ушел в лес, слыша за спиной слезы матери. И жил там. Я обманывал людей, и тем самым выманивал себе еду…. А однажды, я увидел ребенка, совсем маленького. Он сказал, что сдаст меня…. И я побежал за ним…. И убил…. Его, и его беременную мать….
Я отошел от мальчика…. В моем горле пересохло, от этого я произнес шепотом.
-Да что ты такое.
-Я всего лишь хотел счастья, я хотел быть актером, а не продолжателем рода кузнецов. А вместо радости, которую я хотел узреть, выйдя в мир, я увидел все те же предрассудки. Любви не было, не было сострадания, были только стандарты, которым человек должен подчиняться. А я был выше этого…. И от этого сам погиб в безызвестности, и горе….
-Как ты умер?
-Да, умер…. В лесу, у дерева, отдирая пальцами кусок коры, что бы хоть как-то насытиться.
Я молча смотрел на мальчика, во мне было и сострадание и ненависть к нему.
-Но зачем ты так поступил со мной? – спросил он, посмотрев на меня.
-Я думал, что ты мой сын…. Думал.
-А после этого…. Я, наверное, для тебя уже никто…. – Произнес он и заплакал.
Все же он был ребенком. И не знаю, почему я обнял его, и прошептал.
-Нет, малыш…
Он прижался ко мне, его голова дрожала, а руки пытались обнять меня. Он шептал, захлебываясь слезами.
-Прости, прости меня. Я шут. Прости….
-Я тебя прощаю.
Мальчик замер и упал на землю, его глаза были широко открыты, а на лице была улыбка. Спустя пару секунд он исчез, а вместо него, образовалась маленькая канавка, я нагнулся к ней, и уронил в нее сигареты. Они тоже исчезли, а вместо них появилась вода. Я нагнулся к ней и принялся с жадностью пить. Пока я пил в голове у меня возникали странные образы, старик, мужчина со шрамом. Потом я вспоминал все, что было раньше. А спустя пару мгновений я потерял сознание.
Глава 11.
Воспоминание - это единственный рай, из которого нас не могут изгнать.
 Ж.-П. Рихтер
Меня зовут Фаддей. Шесть лет я пробыл в детдоме, после чего меня усыновили. Это была хорошая семья, и с их стороны было очень благородно взять в семью второго ребенка. Первым была девочка, на три года младше меня. В детстве окружающие недолюбливали меня, из-за того, что я еврей. Только один человек, не считая моих “родителей”, воспринял меня как друга. Имя ему – Марк. В будущем я женюсь на его сестре, и под действием сильного наркотика убью ее, и свою сестру. Наркотики мы с Марком употребляли с двадцати одного года. Но после смерти девушек, как это не смешно мы перестали их употреблять. Марк знал, что я сделал с его сестрой, но не сдал меня полиции. Это был не благородный поступок, а поступок труса. Ведь именно он достал ту дозу, и именно он в большей степени был виноват в их смерти. Вместе мы придумали историю, которой поверили все. Как будто я ушел за шампанским в день рождения моей сестры, но не запер дверь, а когда вернулся, девушки были мертвы. Со временем даже я и Марк поверили в эту историю.
После этого, прискорбного, случая мы с Марком расстались. Я переехал в тихий городок, где нашел свою любовь – Люси. Она мне нравилась тем, что была похожа на мою покойную сестру Мари…. Мы долго жили вместе, и я почти не вспоминал о страшном дне, когда я совершил убийство. Но спустя четыре года с того дня. Мне позвонил Марк, и сказал, что полиция вышла на нас. Я был крайне удивлен, и плохо спал той ночью. Мне снились странные сны, а на следующий день я решил напиться…. Не знаю почему. Я шел через парк и по дороге встретил человека. Он замахал мне рукой, и пригласил немного посидеть. Я согласился.
Это был полицейский. Его волосы были черны как смола, и коротко острижены, а лицо было изуродовано большим белым шрамом. Он сказал, что знает, что произошло. А после этого добавил, что я не виноват. Я был в ступоре, а он был явно доволен произведенным впечатлением. После этого он отпустил меня, и с улыбкой на лице пожал мне руку. Я ничего не понимая, пошел в паб. Мне нужно было напиться, что бы избавиться от мыслей о странном полицейском.
Позже я очнулся ограбленным на улице. Меня, пьяного, явно ограбили, и, наверное, побили, так как все тело нога сильно болели. Я похромал в сторону дома,  но не дошел до цели.
Я спас маленькое дитя, летевшее в коляске, из-за беспечности родителя, под колеса машин на проезжей части. Ребенок был спасен, а я нет. Произошла сильная авария, и мое тело было изуродовано. Можно сказать, я окончил свое существование в безызвестности, так как вероятно никто мое тело уже не узнает.
Я умер. А после смерти очнулся здесь…. В этой пустыне…
Глава 12.
Ищите Бога в своем собственном сердце, вы не найдете Его больше нигде.
Арабское изречение

«Зерно пав на землю дает жизнь….» - об этом мне говорили в приюте почти каждый день. Как странно только снова ожив, я начал до конца понимать смысл этой фразы. Шут пал на землю и дал мне новую жизнь. Половина его бытия теперь во мне. Его сущее есть внутри меня…. Вероятно во мне осталось куда больше человека, ведь изначально я заботился о себе, о своем благе, а потом уже задумался о других. Что-то остановило меня, и это что-то, наверное, душа.
Она способна на многое. Именно благодаря ей человек становится великим, конечно если только она сможет доминировать над разумом. А все в земном мире происходит из-за разума и души, да вечных их конфликтов. Вера помогала людям сблизится с душой, понять что она и есть божество, а разум старался использовать все в алчных целях. Люди убивали ради чужих богов, не тех которые есть в каждом, а придуманных, призрачных. Что бы было комфортно душе создавали книги, памятники, картины, уютные дома, ради физического комфорта, и комфорта разума строились молчаливые каменные монолиты, и стеклянные лавки-барахолки. Ради множества денег и власти велись большие и маленькие войны, опять же гибли люди. Хм…. Говорится что человек выше животного так как он одарен душой и разумом. Но чем больше человек использует разум не посоветовавшись с душой тем более он похож на животное, на муравья, трудягу без цели, от рождения и до самой смерти. А что после нее? А после нее опять бесполезный труд от рождения и дол самой смерти.
Но что же со мной? Почему я так говорю….
***
Пустая сцена. Фаддей, Старец.
Старец (сквозь улыбку). Что же ты Фаддей себе голову морочишь?
Фаддей. Кто ты?
Старец. Кто я? Кто ты? Опять заладил ты невнятный диалог! Я Кэт. Со мной знаком ты.
Фаддей. Зачем пришел ты?
Старец. Ты смешен! Меня ты спрашивал уже.
Фаддей. Когда?
Старец. Всегда с рожденья. Ты в радости меня благодарил, а в горе спрашивал, зачем тебе я нужен. Искал ты смысл и во мне, да и в поступках тех, кто со мной не дружит. А я тебе не отвечал, и только над твоим глупым умом смеялся. И каждый день следил я за тобой.
Фаддей. И что же дальше?... Извини. Хочу спросить. Я умер?
Старец. Да.
Фаддей. И где же я в раю или аду?
Старец (громко смеясь). Сейчас находишься в нигде ты. И ты никто, и я тут чужд. И разговор завел пустой ты.
Фаддей (вставая) Так почему же?
Старец. Все потому что жизнь была дана тебе для жизни. Ты жизнью полон до краев. Надеюсь ты понимаешь я к чему веду?
Фаддей. Нет…. Не совсем.
Старец. Ну скоро все узнаешь. А если хочешь, можешь мне вопроса три задать?
Фаддей. Ну не знаю…. Тут сейчас все как в театре, или сказке, или сне…. И почему вопроса три?
Старец. Так твоя душа познала Мир. Меня тут нет, тебя тут нет, есть только чистая душа твоя, и плоды ее творения. Она создала и тебя, и меня, и паренька. И если честно, скоро ей конец настанет…. Итак второй вопрос.
Фаддей. Как конец? И почему же?
Старец. Ну, все узнаешь скоро ты. И время ход не торопи. Ответа я тебе не дам, но и вопрос твой заберу. Последний твой.
Фаддей. Да кто же ты!?
Старец. Хм…. Я жизнь, судьба была твоя.
Фаддей. А почему была?
Старец. Вопросов три.  Теперь мой друг давай молчи.
***
Старец снял свою серую накидку и вытащил коробку. Затем потряс ее, и на пол упало две игральные кости, окрашенные в черный и белый цвета. Будто профессиональный фокусник, готовящийся к показу очередного фокуса перед группой детей, он поднял их и молча показал мне. Затем, опустив голову, он потряс их и выбросил на пол. Кости упали черной стороной вверх. Старик улыбнулся и протянул накидку мне.
-На держи, это теперь по праву твое.
-Зачем?
-Знаешь, обычно Жизнь не задает вопросы, а отвечает на них.
Старик поцеловал меня в лоб, от этого все мое тело (или душа) наполнилось прохладой, свежестью и знанием.
-Ну, мученик. Не зря твои земные предки тебя так назвали. Теперь ты сменишь меня в этом мире, будешь править тут, и выращивать прекрасные сады. Если сможешь конечно…. Ты новая Жизнь. Но сначала нужно узнать последнее…. Ты согласен?
-Да.
Старик исчез. А я стал пустыней. Спустя несколько минут по моей воле в ней появились первые деревья.
Послесловие.
-Ты согласен?
-Нет.
***
Мне было тепло и влажно. Я чувствовал, что вокруг меня полно вода и тепло. Тепло, тепло…. И темнота. Я ничего не видел, но мне было все равно. Я услышал, чьи то крики, непонятно откуда и почувствовал как меня что-то выталкивает. Крик женщины, содрогание, толчок. Темнота. Крик, толчок. Холод…. Сильный холод. Я начинаю громко кричать. Как же мне холодно, и темно. Потом я оказываюсь в чем-то теплом и сухом. Мне сильно хочется спать. Я засыпаю, но слышу где-то вдали радостный, но тихий мужской голос: «Смотри, он твой…. Давай назовем его Азарий. »