Дуализм власти хотим инноваций отдаем ресурсы

   Статья главы государства Дмитрия Медведева «Вперед, Россия!» – важное обращение к проблемам современной России, одной из особенностей которой является открытый диалог власти с народом, признание «язв» экономики, отклонений в политическом развитии социального организма.
   Опубликованный в газете триалог, дает богатую пищу для размышлений. Стоит согласиться с высказыванием известного в Башкортостане ученого и партийного деятеля Александра Дегтярева (газета «Республика Башкортостан», №199, 15.10.2009 г.), что Россия не может в одночасье адаптироваться к мировому уровню пятого технологического уклада, в то время, как развитые страны переходят к шестому, о чем так много и обстоятельно писал академик Сергей Глазьев.
   Российский ученый Виктор Полтерович в своих работах отмечает, что одним из больших недостатков была попытка реализации экономической политики, направленной на стимулирование ускоренного развития (ограничивалось государственное вмешательство, снижались барьеры на пути экспорта и импорта, происходило дерегулирование рынка капитала), что относится к третьей и четвертой стадии догоняющего развития. Россия, не завершив начальную стадию модернизации (не переоснастив производства современным оборудованием, не накопив достаточных навыков и знаний, в том числе заимствованных за границей), стала реализовать экономическую политику, как и страны, успешно прошедшие все эти стадии (Япония, Южная Корея, европейские страны).
   Многие ошибочные действия российского руководства в период перехода к рыночной экономике были заимствованными рекомендациями Международного валютного фонда и других организаций, готовых предоставить кредиты в обмен на лояльность. Влияние либеральных предложений МВФ негативно сказалось на экономическом развитии Мексики, Южной Кореи, Таиланда и других стран (об этом можно прочитать в статье Олега Сухарева в журнале «Инвестиции в России», №7, 2001 г.).
   Неокрепшая, только, что окунувшаяся в рыночную стихию, Россия сразу же устремилась во Всемирную торговую организацию, открытые правила игры, которой ударили по многим экономикам наших соседей и не только.
   Литва согласилась в течение пяти лет на 20 процентов сократить государственную помощь сельским производителям, а также полностью отказаться от экспортных субсидий. Киргизии перед вступлением в международный торговый клуб пришлось выполнить ряд строгих условий: она резко снизила таможенные пошлины, а на некоторые товары их вообще отменила, упразднила лицензирование, ввела единый законодательный режим для местных и зарубежных производителей. Однако продвижению киргизских товаров на внешний рынок вступление в ВТО не помогло: западный рынок не принял неконкурентоспособную продукцию из отсталой центрально-азиатской республики. Соседи — Казахстан и Узбекистан — также закрыли свои границы для киргизских товаров. Казахстан ввел еще и жесткие квоты для транзита грузов из Киргизии. Вхождение в торговую организацию, приватизация и другие либеральные проекты не сделали киргизскую экономику привлекательной, наоборот, создали ряд серьезных проблем (коррупционная сеть, мощный теневой сектор). В конечном счете, это привело к политическому кризису в стране и смене ее руководства.
   До 2000 года мировые цены на энергоносители находились на крайне низком уровне, дефицит бюджета был неминуем, чем и пользовались финансовые структуры развитых стран мира. Причиной «денежной нехватки» были еще и: неэффективная работа института налогообложения (законы не поспевали за хозяйственной практикой, при отсутствии сильной федеральной власти регионы были отданы на откуп местным элитам, что породило устойчиво воспроизводимые коррупционные связи – в некоторых регионах крупные компании становились спонсорами региональных управлений налоговой полиции и других силовых структур), слабая защита частной собственности (высокая степень ее уязвимости со стороны конкурирующих, силовых, криминальных структур, органов власти). Это привело к утечке капитала, оформлению российской собственности на иностранные компании.
   Так, например, сотрудник Института экономики РАН Б.Хейфец отмечает (журнал «Вопросы экономики», №1, 2009 г.), что холдингом «Металлоинвест» владеют кипрские компании, учредителями которых являются оффшорные компании, то есть зарегистрированные на территории безналоговых государств. Аналогичная структура собственности Челябинского трубопрокатного завода и многих других крупных промышленных объектов в России.
   Большая забота крупных российских предпринимателей о собственном капитале, извлечении ренты из советских объектов собственности, доставшихся за «копейки», привел к тому, что инновационная составляющая на российских предприятий не только не увеличилась, но и сплошь и рядом снижается. Подтверждением является авария на Саяно-Шушенской ГЭС.
   «Мы очень долго рассчитывали на прочность того, что было создано двумя-тремя предыдущими поколениями. При всей неприязни к «совку», скоро стало понятно, что наследующая советской цивилизации управляющая прослойка оказалась неадекватна сложности поставленных исторической ситуацией управленческих проблем в техносфере. Перечень технологических поражений России за последние двадцать лет не оставил равнодушными практически никого. Из самых последних: мы не запустили «Булаву», не создали истребитель пятого поколения, не зажгли термояд, проморгали новые тенденции в биотехнологиях и просто в упор не заметили новых трендов в энергетике, оставшись одной из самых энергоемких экономик мира. Китай подмигивает нам из идущего впереди вагона, и мы вынуждены обреченно улыбаться едущим впереди пассажирам», - отмечается в редакторской статье журнала «Эксперт» (№32, 2009 г.).   
   На этом фоне разговоров федеральных чиновников высокого ранга об инновационном развитии видится дуализм российской экономической политики. В чем он конкретно проявляется?
   Прежде всего, в сырьевых проектах России. Пока говорим об инновациях, недопустимости сырьевой зависимости, сами не замечаем, как заключаем соглашения (программа сотрудничества на 2009-2018 гг. между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири России и северо-востока КНР), противоречащие нашей риторике. Так, в программе, одобренной Президентом РФ Дмитрием Медведевым и председателем КНР Ху Цзиньтао 23 сентября 2009 года, «все проекты на территории России основаны на добыче дальневосточного и восточносибирского сырья. Россия готова отдать в совместную разработку месторождения каменного угля, железной руды, драгоценных металлов, апатитов и молибдена. Китайцы же будут создавать на северо-востоке КНР производство олова, свинца, мебели, огнезащитных дверей, различной техники, медных листов и кирпича» (газета «Ведомости», № 192, 12.10.2009 г.). Это соответствует принципу «наше сырье — ваши технологии», сформулированного директором Центра стратегических исследований Китая профессором Алексеем Масловым.
   Директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев отмечает: тенденция последних лет очевидна — Россия становится сырьевым придатком Китая: стоит посмотреть на долю сырья и машиностроения в российско-китайском товарообороте, чтобы это понять, говорит.
   Такая ситуация складывается в отношениях не только с Китаем. Южнокорейские инвесторы готовы вложить более 200 миллиардов рублей в инвестиционные проекты на Сахалине, среди которых ключевыми являются проекты, связанные разработкой угольного месторождения (Солнцевское), строительством крупного нефтегазохимического комплекса, а также комплексов по переработке сельхозпродукции и древесины.
   Наряду с тем, что ограниченность ресурсов не позволяет самостоятельно России разрабатывать собственные месторождения, крайнее удивление вызывают, попытки российского руководства договориться о реализации сырьевых проектов в Монголии (медно-золотое месторождение «Оюу-Толгой», угольное месторождение «Таван-Толгой»).
Неужели у крупного российского бизнеса и государства, некогда имеющего огромный «Стабфонд» нет денег на разработку собственных месторождений и всегда они находятся на иностранные?
   Понятно, что отсутствие инфраструктуры в Сибири и на Дальнем Востоке делают проекты очень дорогостоящими, может быть, даже супердорогостоящими, но, зачем же, тогда их, фактически, отдавать на откуп иностранцам? Тогда получается, что есть опасения, что, если китайцы сейчас их не освоят, вложив изрядные суммы денег, они им достанутся бесплатно.
   Мы, как наследники Великой державы, стремимся к инновационному развитию, открывающему возможности догнать в определенных компонентах экономически развитые страны, а где-то и обогнать с одной стороны, с другой – мы развиваемся за счет сырьевого придатка, который даже не можем освоить собственными силами. Кто в этом виноват?
   Вмешательство государства в экономику колоссально (многие стратегические предприятия вновь находятся под контролем государства, созданы могущественные госкорпорации), такого не было в 1990-е годы, исполнительная и законодательная власть едины в своих действиях, а эффект… Российское руководство в период нарастания кризиса, по примеру, американского, раздало деньги банкам, а «кредиты» не подешевели.
   На мой взгляд, ответственность банков минимальна, а государство, раздав деньги налогоплательщиков и российских территорий (образование Стабфонда, это ничто иное, как перераспределение платежей из бюджета одного уровня в другой за счет централизации налоговых платежей и высоких цен на энергоносители), выступает в качестве наблюдателя, а не лица, заинтересованного в адресности финансовой помощи. Грамотным регулировщиком государство в этом случае сложно назвать. А реальный сектор снова остался в стороне.
   Как отметил в своей статье директор Аналитического центра Юрия Левады Лев Гудков, правда, говоря политическую стратегию, она сводится к двум направлениям: «симуляция политики модернизации страны при фактическом отказе от проведения основных институциональных реформ и традиционалистская имитация «большого стиля» великой державы» (газета «Ведомости», №184, 30.09.2009 г.). А может быть, это сказано не про политическую стратегию, а про экономическую? Ведь и были проведены некоторые институциональные реформы, а экономические институты не стали более эффективными, подобно западным (хотя и доверие к западным институтам изрядно девальвировал мировой финансовый кризис).
   Списывать все на коррупцию мне кажется излишним. Доверие и стабильность в обществе – иллюзии, от которых вылечивает время. Также как и гражданское общество. Оно формируется и во время свободного выбора на голосовании, которое с начала перестройки превратилось в фарс, и не смогло восстановить свой статус. Общество стало состоять из индивидов, которые могут быть защищенными в собственной семье, да и эти ценности постепенно утрачиваются в постиндустриальном обществе (Фрэнсис Факуяма. Великий разрыв.).
   Система должна восстановиться самостоятельно, начиная с низших звеньев, с инициативы граждан, не в форме протеста и не молчаливого согласия, а с одобрения и поддержки власти, с ее положительных примеров, действий. Слов иногда бывает недостаточно, а любые действия прозрачны.