Хозяин в доме

Зинаида Оксенгорина


Серия «Сказки о Золушках»

Хозяин в доме

Муж, хозяин в доме! Только видимо плохой хозяин, если рядом с ним счастье, обычное женское счастье прошло стороной...
И сын вырос, некому отдать свою нежность, своё тепло, не на что больше надеяться...
А может быть ещё не всё потеряно?
Глупая случайность! И всё равно она не откажется, родит ещё одного ребёнка. В конце концов, тридцать семь, ещё не старуха, бабушки и позже рожали...

Мужчина – это муж и чин!
Предназначение мужчин,
Посты и званья добывать,
Руководить и воевать,
И заключать победный мир,
Под пенье труб, салют мортир.
Забыла то, что есть и кроме,
Мужчина – муж, хозяин в доме!

У женщин всё намного проще,
Жена, мать и простите, тёща.
И анекдотов персонаж,
И отрицательный типаж.
Жена и щи, порядок в доме,
Уют и дети, ну и кроме,
Послушная раба, супруга,
Прислуга, верная подруга.

Века прошли в огне и стали,
Мужчины от забот устали,
От подвигов, и от работы,
Варить металл и строить ноты,
Руководить в быту и в доме,
И вспомнили, что есть и кроме,
Диван, газета, кружка пива,
Подружка у жены красива...

Всё женщина принять готова,
Обидный взгляд, дурное слово,
Она раба, прислуга в доме,
Вдруг поняла, что есть и кроме,
Места в ООН,  футбол, Парламент,
Чек, вексель, виза, коносамент,
Массаж, визаж и кинолента,
И должность вице-президента.

Жених мужчина щедр на обещания,
Но муж бывает скуп на нежные признания.
А женщина про всё забыть готова,
За взгляд влюблённый, за всего три слова,
Все банки, съезды, федерации,
Все чудеса эмансипации.
Посты и должности в правлении,
Доклады, факсы, выступления.

Порядок и уют, быть должен в каждом доме,
Мир и достаток - это важно, но ведь кроме,
Слова любви и нежные признания,
И ласка, верность, а не только обещания,
Чтобы забыв про всё, про всё на свете,
Шептали женщины мужьям на всей планете,
На царском ложе или в риге на соломе,
Любимый, ты один хозяин в доме!



Валерия распустила волосы, привычно, не глядя в зеркало, размазала по лицу увлажняющий крем, поправила воротник ночной сорочки. Материал сатин, фасон «Просто до тошноты» - балахон без кружев и рюшей с воротничком, пуговка в горло впивается, и ещё две на манжетах, как у мужской сорочки, артикль «Прощай молодость», цвет «Абрикос в пыли», такие сорочки, наверное, монахини в скитах при Иване Грозном носили. Александр когда-то давно двадцать штук в каком-то молдавском селе купил, как поп из сказки за дешевизной погнался, а в Москве ни в одном комиссионном магазине не приняли, вот бывшая жена и донашивает.
Давно пора всё это барахло выбросить, что-нибудь приличное не только для сна, но и для работы себе купить, да вот всё недосуг. Привыкла!
Бывший муж за совместно прожитие годы всё женское из неё калёным железом выжег, ни разу,
• Ты красивая, - или, - Тебе этот наряд к лицу, - не сказал, цветок не принёс, ко дню рождения ничего не подарил...  правда, одаривал почти регулярно, так одаривал, данайцы с их дарами просто мелочь, мальчишки, мелкие пакостники.
Он вообще на «приятные» сюрпризы большой мастер, но последний, это уже из серии «Сбрось маму с поезда». Такое не всякое здоровое сердце без инфаркта выдержит. Ничего, беды закаляют! Она за эти двадцать лет, как кокосовый орех, толстой кожурой обросла, не зря же подчинённые за глаза Железной леди называют. 
• Ничего! – Лера вытащила из «Аптечки» «Валокордин», не капая, на глаз, привычно плеснула в стакан, - Не пропаду!!!
Укладываясь в постель, она вспомнила их первую встречу.
Вместе с другими студентами Александр пришёл первого сентября в девятый класс, чтобы провести «Урок мужества» и сразу посмотрел на Леру. Эка невидаль! На неё всегда мальчики смотрели. Она и первая ученица в классе, на золотую медаль тянет, и в танцевальном кружке солистка, и лицом, и фигуркой не обижена.
Правда, рыжая, девчонки дразнили,
• Рыжая, бесстыжая! - но ей было наплевать, ни один мальчишка не мог сказать, что она ему что-то непозволительное позволила.
Мальчишки-одноклассники и даже ребята из старших классов, это одно, а этот совсем другое...
Взрослый, длинный, интеллигентный в очках с золочёной оправой, студент четвёртого курса Университета. Как не влюбиться, когда все девчонки даже из десятого класса, от зависти бесятся.
Он не приставал с глупыми шуточками, не пытался невзначай прижаться в узком проходе между партами, не предлагал дружить, ухаживал красиво, по-взрослому, встречал её возле школы, приглашал в кафе и в кино. Лера ещё в пятом классе твёрдо решила, что будет поступать в педагогический институт. Так интересно работать с детьми, её всегда, если заболевшую учительницу заменить некем к первоклашкам посылают. Дети её слушаются и потом, встретив в коридоре, к ней на шею бросаются, только хочется тех, что постарше иностранным языкам учить, школа английская, плюс курсы, ей вообще языки легко даются. Она расспрашивала Сашу о программе, об экзаменах, с интересом слушала рассказы о студенческой жизни. Он её даже с мамой познакомил, правда, не дома, домой к мальчику Лера бы ни за что не пошла. Мимо Бюро путешествий проходили, на работу к его маме на минутку заскочили.
А потом  советские войска вошли в Афганистан и всех, кто спрятался от армии за студенческими билетами, стали срочно призывать среди учебного года, в конце ноября.
Праздновали прями на факультете. Шутка ли? Двадцать семь студентов историков призывают Родину защищать. Декан сказал прочувствованную речь, профессора и преподаватели пожелали «Скорого возвращения» и разошлись. Студенты, люди взрослые, кто будет думать о затесавшейся среди них девятикласснице.
Шутили, тосты говорили, танцевали, а потом кто-то поставил новую кассету. Шарль Азнавур, проникновенно плакал об уходящей, но не ушедшей, оставшейся навсегда любви. «Вечная любовь» маленького французского армянина уже два года была нежной любовью девочки Леры. В завораживающей мелодии, в просящем, отдающем  всего себя, несущем своё сердце на дрожащих ладонях, голосе певца, было всё то тайное, ещё не познанное, запретное и от этого ещё более сладкое, манящее пробуждающуюся от сна девичью душу.   
Саша протянул руку, и Лера положила ладони на его плечи, но он не принял, положенного в танце расстояния, страстно прижал её к себе. Он прекрасно танцевал, и ей было хорошо в его руках, сладко и тревожно билось сердце...
Музыка звучала громко, и прошептав,
• Жарко! – он повёл свою даму в танце, из полного зала, в почти пустой, пропахший табачным дымом коридор, потом в совсем пустую, дальнюю, аудиторию.
Растворившись в мелодии, она не заметила их передвижений, не очнулась, только тихо вздохнула, отдавая свой рот настойчивым, ласкающим губам. Они и раньше уже целовались, но когда Саша пытался перейти, установленную, ею черту, Лера отклонялась и выставляла вперёд локоток, как учила подружка Сонечка, только сегодня он был возбуждён, чуть пьян, очень настойчив, и Лера совсем потерялась на незнакомой тропе, только в последний миг попыталась охладить его пыл,
• Не нужно... - и он, наверное, пошутил, как Ретт Батлер, герой её тогда самого любимого фильма, самой любимой книжки «Унесённые ветром»* прошептал,
• Сумейте дать сладостные воспоминания Вашему воину, посылая его на смерть...
Она нервно засмеялась, ещё не умея скрыть дрожь юного, разгорячённого страстной мелодией тела, а он вдруг тяжело задышал, прижимая её к стене, зашептал,
• Радость моя... о моя радость... – и она сдалась, наверное, потому что очень хотелось сдаться...

* «Унесённые ветром» - книга американской писательницы Маргарет Митчелл, в которой на фоне гражданской войны между Северными и Южными штатами описана, не столь уж редкая в жизни, история любви-вражды двух сильных личностей, женщины и мужчины, каждый из которых не хочет поступиться, сделать шаг на встречу.   

Саша не написал ей за пять месяцев ни одного письма, он и потом ни разу не написал, не позвонил. Лера никому ничего не сказала, и мама, странно, ничего не заметила. Хотя, чего удивляться. Родители с утра до вечера на работе. Папа начальник мастерских большого автобусного парка, мама бухгалтер в главке. Автобусы постоянно ремонта, профилактики требуют, пассажиры не просто так, на работу, с работы домой едут, начальство отчёты, люди зарплату ждут, а девочка умная, самостоятельная, с первого класса без бабушек с ключом от квартиры на верёвочке, целый день сама дома, и в магазин сходит, и обед приготовит.
Когда молчать уже не было смысла, папа кричал, что убьёт её и её ребёнка, только он сказал не «ребёнок», сказал совсем неприлично, обидно.
Папа хороший, добрый, только очень строг в вопросах морали:
Девушка должна быть скромной;
Это не прилично;
Беременная в шестнадцать лет, ещё и ребёнок без отца – позор! - ну, это понятно, все так думают. 
Лера папе никогда не перечила, и, когда он о ребёнке плохо сказал, не возразила, а отец ушёл, громко хлопнув дверью, вернулся и кинул на стол бумажку с адресом и деньги. Она поняла, вдруг очень чётко увидела, как её ребёнок, который, кажется, уже три раза шевелился, ударил её оттуда изнутри ножкой, совсем беспомощный, выброшенный, лежит в мусорной корзине, она почему-то, представила себе именно  такую обычную плетёную корзинку для бумаг, зарыдала, крикнула,
• Нет!!! Нет!!! Нет!!! - и мама её поддержала, прошептала,
• Ты что не понимаешь? Пять месяцев!!! Не дам искалечить мою девочку! Вон Зоя из третьей парадной... – сделала паузу, не зная как сказать, ведь рядом ребёнок, её беременный ребёнок, - а теперь плачет, потому что детей у неё не будет никогда...
И когда одноклассницы пришли первого сентября на «Урок мужества» в десятый класс, Лера как раз познавала первые уроки женского мужества. Не только собраться, напрячься, выдержать, когда каждую клеточку разрывает от боли. Это оказалось значительно легче, чем не спать ночами, а днём стирать пелёнки, кормить, гулять, пробегая красными от бессонницы глазами по страницам учебника и всё время ловить осуждающие взгляды, слышать презрительный, громкий шёпот за спиной,
• Соплячка! Гулящая! Школу не окончила, неизвестно от кого родила!

В общем, родился сын, и мама записочку в палату прислала,
• Назови Кириллом в честь деда.
Мама в семье не голова - шея, точно знает, как и в какую сторону, шею повернуть, чтобы голова, то есть глава семьи, куда ей нужно смотрел!
Тогда,
• Назови Кириллом, - а сейчас в самых сложных ситуациях, если папа уж очень сильно разойдётся, вроде в шутку, одной фразой, - Я Киру расскажу, как ты от него избавиться хотел, - папу успокаивает и грозный отец, глава семьи в тихую овечку превращается, потому что дороже, роднее Кирилла у него, кажется, никого нет.
Если завтра Кирюша звезду с неба захочет, дед, не задумываясь, по Останкинской телевышке на небо полезет, только туфли, чтобы не поскользнутся, снимет.
Папа по «Закону о всеобщей воинской обязанности в СССР» и по негласному распоряжению «солдат подальше от родного дома посылать, чтобы любящие родители офицерам не мешали воина воспитывать» в Москву для прохождения воинской службы был направлен, здесь с мамой и познакомился. Мама с подругой вечером из кино вышли. Тогда в каждом парке летний кинотеатр, прямо под звёздами без крыши был. Народ на выход к станции Метро подался, а они решили через парк пробежать, родители за опоздание ругать будут. На тёмной аллее три каких-то пьяных типа пристали. Один маму за руку схватил, поцеловать попытался. А тут солдат-папа появился. Он из увольнения в часть, тоже из кино опаздывал, тоже через парк, по короткой дороге пошёл. Мама за опоздание от деда нагоняй получила, а папа три дня на гауптвахте плюс месяц без увольнений. Пока подрался, пока девушку домой проводил, на час позже в часть вернулся. Только мама об этом через месяц узнала, когда он её возле дома с цветами встретил.
А подружка убежала, потом говорила, что милицию вызывать, не подругой просто знакомая оказалась, так случайный человек.
Сонька никогда бы так не поступила!

Соня подружка с первого класса. Они увидели друг друга сразу на первой школьной линейке, ещё не знакомые потянулись друг к другу, так сказать в масть. Сонька тоже рыжая, и Лера, ещё в детском саду натерпевшаяся от достающихся рыжим «дразнилок», с интересом посмотрела на девочку с ещё более яркими, чем у неё Леры, медно-красными, завитыми в мелкий барашек, волосами.
Девочка тут же подошла, протянула руку,
• Пошли! Меня Соней зовут!
Они просидели за одной партой девять лет, и в первый день, восхитившись талантом подружки, быстро ответившей, мальчишке, заоравшему на весь класс,
• Две рыжие вместе сели!
• Мальчик чёрный, как ворона,
И худой, как макарона,
Дразнит, выпускает пар,
А из клювика, кар-кар... – и восхищается Сонечкой до сих пор, потому что такого весёлого, беззаботного в своей жизни, но сопереживающего другим и верного человека, ещё нужно поискать.
И мальчику чёрному, как ворона, тоже Сонькин ответ понравился. Так понравился, Ромео и Джульетта отдыхают! Лера даже ревновала, потом, когда сама в первый раз влюбилась, поняла подружка это подружка, а любовь это любовь – две очень важные в жизни человека большие разницы.   
В первом классе Вадик Фролов дёргал Соню за рыжие локоны, во втором бросал в неё карандаши, в третьем написал первую записку «Давай дружить», в четвёртом получил ответ «Давай» и через месяц портфелем по голове. В пятом... в шестом... в седьмом... В восьмом классе Вадика и Соню уже дразнить женихом и невестой перестали, не интересно, уже и так вся школа знает.
В девятом Вадик стал своим человеком в Сонином доме, только Соня к нему в гости никогда не ходила, а почему, даже лучшая подружка не знала.
Это Сонька, понимая, что подруге с её выпирающим животом в школу никак нельзя, притащила ей домой все документы. Это Сонечка заставила и так постоянно находящуюся после ЧП, в полуобморочном состоянии директрису (шутка ли девятиклассница, лучшая ученица и вдруг беременна), выдать Лере хорошую характеристику, дипломы о победах в школьных и городских олимпиадах по истории, литературе и английскому языку, об участии в танцевальных конкурсах. Случайно увидев на улице бывшую соученицу в «интересном положении», одноклассники быстро прятались в подъезд, переходили на другую сторону, а Соня, пресекая постоянные рыдания, каждый день гуляла с подружкой, с независимым видом проводя её через строй дворовых сплетниц, приносила домашние задания, заставляла подругу заняться учёбой.
Случайно, родители на работе были, именно Сонька вызвала «Скорую помощь», всю дорогу в машине держала Леру за руку, уговаривая,
• Потерпи... уже скоро... всё будет хорошо... – и не маме, папе первому через час на работу позвонила,
• Поздравляю! У Вас внук родился!!!      

У Климовых обедали, когда Сонечка подружке свою радость принесла,
• Я в медицинский поступила!
Лера схватила подругу за руки, закружила по кухне, мама сказала,
• Садись! Поешь с нами, - но Сонька только головой помотала, подружке на ушко зашептала,
• Вадик заболел. Проведать нужно, а я одна не могу... – попросила, - Пойдём вместе.
Кирюша спит. Вадик в соседнем доме живёт. Лера быстро натянула футболку,
• Пошли!
Дверь открыл отец Вадима, прошипел,
• Мадам Рабинович пожаловали...
Соня не Рабинович, Забарская, и Лера сразу поняла, почему Сонечка к Фроловым не ходит.
Болезнь Вадика называлась «синяк под глазом», в институт он не поступил, о происхождении «фингала» говорить не хотел, всё время был как-то скован, и девушки стали прощаться.
Когда шли к выходу через гостиную, Вадик, с какой-то мстительной радостью,  проинформировал своих родителей,
• А Сонька в «Медин» поступила!
Его мама прошептала,
• Поздравляю... - а папа, видимо, к враждебности по национальному признаку, обида, что Соня учиться будет, а его сын на втором экзамене двойку получил, закричал,
• Выучится, в свой Израиль уедет! Зря советская власть, на всех этих Рабиновичей деньги тратит!!!
Валерия обняла подругу, защищая, мама Вадика покраснела, поднимаясь из-за стола, а Сонечка только чуть заметно, как от удара, щекой дёрнула, голову вскинула, сказала спокойно,
• Я бы сегодня уехала, но не могу! Прадеды советскую власть в гражданскую и в отечественную защищали, деды, один для советской власти самолёты, второй атомную бомбу в конструкторских бюро разрабатывали. Отец для советской власти дома строит.
Сонька чеканила слова, каждый раз делая ударение на это «советская власть» и отец  Вадима стал бледнеть, а Сонечка улыбнулась,
• Мне за это советской властью великая честь дана! Свет в аэропорту выключить, когда последний антисемит из России по поддельному документу, подтверждающему, что бабушка еврейкой была, за границу сбежит! 
Почти девятнадцать лет прошло. Соня через год замуж вышла, ещё через год с мужем развелась, мужиков, как перчатки меняет, не гуляет, своего единственного ищет, Вадик четыре жены, пятерых детей по Москве раскидал, в прошлом году опять развёлся, к родителям жить вернулся, а сестричка его папу не испугалась. Сонька сказала, что она в Израиле с мужем живёт, восьмого ребёнка родить собирается...

Тяжело, не тяжело, а жить нужно.
Зарегистрировав сына в ЗАГСе на свою фамилию, и папино отчество,
• Климов Кирилл Кириллович, - Лера через три месяца после родов нашла работу, няней в детском саду, всё-таки к будущей профессии ближе и с детьми легко, всегда весело, поступила в вечернюю школу, доучиться в десятом, получить аттестат.
В свой законный выходной, она гуляла с Кирюшей в парке имени Горького, подальше от любопытных соседок, и встретила Александра.
Он шёл ей навстречу высокий, красивый, остановился, улыбаясь, сообщил,
• Ты похорошела, - и она улыбнулась в ответ.
Он мельком взглянул на ребёнка и стал рассказывать о себе, о том, что уже полгода, как вернулся, все хотел зайти, но закрутился,
• Университет быстрее окончить хочется, сокурсники бывшие уже работают, деньги зарабатывают, и всё такое... и устал очень. Секретная часть в самом центре событий, ночные вылазки, тяжёлые бои...
Потом добавил, что скучал, но она ведь школу уже окончила, а домой идти без приглашения, неудобно было, так надеялся на улице встретить.
Мельком взглянул, на проснувшегося и сразу усевшегося в коляске Кира, спросил,
• Соседский? – и Лера ответила,
• Твой.
Александр, кажется, смутился, уже иначе, внимательно посмотрел на малыша. Каштановые волосы, блестящие чёрные глаза, даже ушки, такие же, как у папы, чуть оттопыренные. Кирилл с самого рождения был точной копией своего отца, и всё-таки папа спросил,
• Сколько ему? – и видимо быстро подсчитал, когда она ответила,
• Девять месяцев...
Бывший муж вообще любит и умеет быстро считать, а с профессией просчитался. Ему бы математикой заняться, он бы, наверное, уже профессором был.

Где-то, через месяц Александр позвонил ей домой, а потом стал приходить, когда было время, оставался на ночь, когда хотел. Лера была счастлива. Она снова влюбилась в этого совсем нового, повзрослевшего, уверенного в себе мужчину, который, не стесняясь бабушек-старушек, хранительниц моральных устоев жителей многоквартирного дома, демонстративно, громко приказывал ей,
• Два часа с Кирюшей погуляем и назад! Ему обедать нужно, а у меня дела в городе!
Эти приказы на глазах, «на слуху» у дворовых сплетниц добавляли ей уверенности в себе, и она восхищалась Сашенькой. Ей казалось, что он защищает её и Кирюшу, говорит каждой недоброжелательнице,
• Смотрите! Вот он я отец и муж!!! Кому же ещё так женщиной и ребёнком командовать?
Бабушки-старушки давно всё поняли, усвоили, в иной мир сплетни собирать перекочевали, а командный тон, привычка отдавать приказы в их отношениях так и осталась. И когда Лера уже третий курс своего педагогического института окончила, Кирюше пять лет, исполнилось, Александр очень оригинально предложение сделал, приказал,
• Парню скоро в школу. Нужно его по форме записать! - и они поженились.
Саша уверенно руководил, командовал, приказывал, не сомневаясь, что знает, умеет, понимает больше, лучше, чем покорная, влюблённая жена, всё время напоминал,
• Мужчина хозяин в доме! - и Лера была на вершине счастья, представляя себя любимой женой грозного султана, пока не узнала, что у падишаха большое сердце и целый гарем прекрасных наложниц...
Сколько любящий муж ей за эти годы подарков преподнёс и не сосчитать!!!
Месяца не прошло после регистрации, какая свадьба, когда сын уже в школу собирается, дочь генерала, у которого Александр в «горячей точке» в «секретном» стройбате где-то под Тулой дачу строил, в Москву прикатила. Папа её, ярый противник любви дочки и простого солдата, сам влюбился, на молодой медсестре женился, и посватанный папой муж-майор где-то растворился.   
Лера плакала, Саша спокойно сказал,
• Чего ты шум поднимаешь? Это же до тебя было! – совсем не принимая в расчёт то, что было до дочери генерала, и она постаралась тоже это «до» из памяти вычеркнуть, начать с чистого листа.

Они помирились, Лера заочно окончила институт, и уже почти договорилась, что будет преподавать английский язык в школе, но Александр сказал,
• Ты что дура за копейки работать? – и она стала трудиться в Бюро путешествий, где работали муж и его мать.
Не решаясь надолго расстаться с сыном, Валерия, в основном вела экскурсии по Москве. Гид, это не учитель, но работать с людьми, рассказывать о любимом, прекрасном городе самой очень интересно. Она, постепенно собирала материал, повышала мастерство рассказчика, и через несколько лет, и профсоюзные лидеры Московских предприятий, заказывая экскурсию для ознакомления передовиков производства с историей и культурными традициями родного города, и представители «Интуриста», обслуживающие англоязычных гостей, часто говорили,
• И, пожалуйста, экскурсовода Климову! Она почему-то, (без объяснений) так и не перешла на фамилию мужа.
Александр сопровождал группы, перемежая редкие поездки за рубеж, постоянными переездами по городам огромной страны, и когда Лера, получив приказ от начальства, срочно собирала вещи, потому что сегодня коллега заболел, а завтра отправляется группа, Саша вместо нежных прощаний инструктировал её всю ночь. Он учил жену, что можно дёшево купить в каждой республике, а потом дороже продать в Москве, только она всегда плохой ученицей оказывалась. Ей было стыдно грузить в туристический поезд ящики Бакинских гранатов, сдавать в багаж в аэропорту Бухарские ковры, проносить в каюту Волжскую воблу на глазах у туристов и Александр ругал её на бумажке подсчитывая убыток.
Он очень хорошо умеет считать, только и на этот раз просчитался. Не нужно было им вместе работать. Коллеги, ведущие группы параллельным с Сашей маршрутом очень много ей о его некоммерческой деятельности, кто из добрых побуждений, кто, злорадствуя, рассказывали. Почти на каждом маршруте её муж оказывал какой-нибудь туристке дополнительные услуги. Умные дамы понимали, что это только приятный довесок к услугам указанным в путёвке, как лишний мандарин, который на базаре кидает на весы щедрый продавец с весёлыми чёрными глазами, а дурочки звонили домой, приходили к нему на работу, караулили возле подъезда.
Первый раз на вопрос,
• Вы Сашина сестра? – растерявшаяся Лера только пробормотала в трубку что-то нечленораздельное и выслушала историю о «Вечной любви», куда там Шарлю Азнавуру с его песней, потом долго бросала трубку, тихо плакала в подушку, собирала его вещи в чемодан, научилась отвечать,
• Я его жена! Пожалуйста, не звоните больше! 
Она страдала, мучилась, потому что очень любила Сашеньку. И ещё ей было стыдно. Это всегда очень стыдно, обидно, унизительно, когда тебе изменяют, когда предпочитают других. Александр тоже любил жену, когда был дома, но по-своему, устраивая сцены ревности, выстраивая обвинения на новой причёске, на случайном взгляде, улыбке, брошенной в её сторону молодым коллегой. Он ревновал её к фонарным столбам, устраивал скандалы из-за модного платья, подаренного родителями, из-за косметики на лице или задорной шляпки.
• Для кого это ты так вырядилась?
Лера одевалась и подкрашивалась только для него, надеясь понравиться, порадовать, но он возмущался, кричал, подозревая её в неверности, не принимал её дары.
Это он имел право носить модные, красивые вещи, нравиться, преподносить сюрпризы.

Часы в гостиной пробили четыре.
Уже не уснуть! Лера поплелась на кухню, заварила чай, прикурила сигарету.
Как он оскорблял, обзывал её ещё тогда, когда они не были мужем и женой, а она девчонка-дурочка радовалась,
• Ревнует, значит любит!
Стоило ей остановиться на минутку с сокурсником, опоздать с вечерних занятий и обвинениям в неверности не было конца.
Тихо, чтобы никто не услышал, он рассказывал ей о ней всякие гадости, и оттого, что говорил тихо, обидные слова звучали ещё более обидно, несправедливо.
Он поднимал кулак над головой, замахивался, но так ни разу и не ударил,
• А жаль! – Лера ухмыльнулась, - Может быть от удара вся эта муть, - Ревнует, значит - любит! – вылетела бы из её головы, уступив место очевидному пониманию, что только вор всех в воровстве подозревает. В компании не так страшно ответ держать.
Вот и Александр, любивший преданно и верно жену дома и, каждый раз новую туристку две недели на маршруте, обвинял не хуже прокурора республики, первое время смущённо отводил глаза, выслушивая в ответ гневный, основанный на фактах, обличающий монолог, а потом и стесняться перестал. В конце концов, он работает, как вол, несёт все деньги в семью, и аккуратно складывает на книжку в «Сберкассе», на пропитание им и того, что Лера зарабатывает, хватает, а маленькие шалости, он мужчина, и он имеет право расслабиться, а жена совсем другое дело... 
Они жили с её родителями, и Лера научилась молчать, не плакать, скрывать своё плохое настроение. Мама и папа делали всё, чтобы сохранить семью дочери, освободили для молодых единственную в трёхкомнатной квартире не проходную комнату, забрали Кирюшу с его кроваткой в свою спальню, помогали дочери, чем могли. Валерия не считала нужным посвящать их в подробности похождений Александра, и культурный, обходительный, симпатичный зять им очень нравился.
Родители, кажется, что-то подозревали, мама с тревогой заглядывала в покрасневшие после очередной бессонной ночи глаза дочери, и папа всё время, как будто совсем не к месту, напоминал,
• Он тебя с ребёнком взял!
Очень хотелось сказать, что Александр «взял» её и своего ребёнка, не спеша, только через пять лет после рождения Кира, и сын в три года с прогулки по двору  слово принёс, у всех, что такое «ублюдок», спрашивал.
Несмотря на измены, Лера, не хотела, не могла расстаться с мужем, пыталась понять, где-то в глубине души объясняя себе его приключения тем, что перед таким симпатичным, умным и, в общем-то, если это не касалось денег, добрым мужчиной не может устоять ни одна женщина. Она не подавала на развод, ещё и потому, что у них, у неё и Александра была общая забота, общая любовь сын Кирилл. Ради него, ради спокойствия своего мальчика, несмотря на постоянную боль, она всячески демонстрировала мир и согласие в семье, была нежна с мужем и все, не посвящённые в тайну коллеги, знакомые, родители, подружка Сонечка тогда были уверены, что она счастлива в браке, все, только не Кир.
Дети, как животные, на уровне подсознания землетрясения и проблемы в семье чуют, видимо, им избыток информации, взрослый мозг перегружающей, ещё не мешает. Александр всегда так старался сына подарками ублажить, похвалами и улыбками к себе приманить, привозил сыну из поездок дорогие, яркие игрушки, сласти и сувениры, но сын всегда, как-то очень обидно умел продемонстрировать доброму папе, что больше любит мать. Показная щедрость отца не производила на мальчика никакого впечатления, и Лера старалась быстро перевести разговор на другую тему, когда сын всё более прозрачно намекал на то, что за все годы, пока они были семьёй, Александр ни разу ничего не привёз из командировки, не подарил жене, аккуратно и методично собирая деньги на самостоятельную квартиру.

Он уже почти скопили деньги на кооператив, когда народы великой страны стали расползаться по отдельным государствам, как крысы растягивая тонущий корабль на мелкие щепки. Александр не растерялся, вложил квартирные сбережения в выгодный бизнес, потому что учёные давно подсчитали, что человек может не пить восемнадцать дней, не есть целый месяц, но не хотеть поехать куда-нибудь, хотя бы на недельку вырваться из рутины повседневной жизни, человек не может.
База данных о достопримечательностях и телефонах гостиниц старого Бюро путешествий, предприимчивость и активная помощь матери, знавшей о советском туризме всё... через шесть лет у него уже была целая сеть туристических фирм, в разных районах столицы. Он всё-таки купил квартиру, и Лера выбрала в магазине новую спальню, поставила кровати с двух сторон от огромного комода, потому что она его разлюбила. Просто проснулась однажды утром и поняла, что рядом, посапывая, спит совсем чужой нелюбимый мужчина, перестала страдать, выслушивая очередную информацию, получая письмо без подписи от доброхота,* отвечая на очередной звонок. Она ожидала скандала и облегчённо вздохнула, когда муж без возражений принял расстановку мебели в спальне. Это раньше мучительная боль от его холодности, от его безразличия, изматывала бы днём и ночью, а сейчас...
Взрослая женщина понимает многое из того, что непонятно девчонке. В этом вопросе у женщин меньше проблем. Как сказал писатель-юморист М. Жванецкий,
• Женщина должно раз лежать и два тихо... – а мужчина...
Мужчина, который всю жизнь изменял, растрачивая себя на стороне, в двадцать даже в тридцать лет готов обмануть жену показным жаром, в сорок уже не то, устал...  Ещё вчера с новой киской, молодым мартовским котом себя чувствовал, а сегодня дома... и без удовольствия, и иногда унизительно для мужского достоинства и жене, которая разлюбила смешно и противно... 
Статус Александра изменился, дамы стали совсем другими, но и эти звонили, правда, на его личный, мобильный телефон, караулили, правда, не на жаре, не на морозе, в машинах, сами по офисам не искали, посылали телохранителей, только теперь Валерии было всё равно. Она обрадовалась, когда ещё через два года, Александр построил дом в престижном районе, и показал ей отдельную спальню. Лера решила, что будет так, пока Кир не уйдёт, не захочет жить один.
Рано радовалась!!! Надежда на спокойную жизнь в отдельной спальне, увы, не сбылась, потому что именно тогда, в новом доме муж повернулся с ней иным боком, показал своё новое или спрятанное раньше от её глаз, страшное лицо. 
Ещё когда они спали в одной кровати, Александр ввёл ритуал, подтверждающий, что именно Валерия самый близкий, родной ему человек. Обычно перед сном он рассказывал ей о своих успехах и проблемах. Об удачно реализованных коврах из Самарканда, о паразите из комиссионного магазина, принявшем кофточки, привезенные из Прибалтики, по низкой цене, о базарном перекупщике перещупавшем каждый, с таким трудом довезенный из Грузии апельсин, и её сначала радовала его откровенность, желание разделить именно с ней свои заботы.
Развивая бизнес, он стал рассказывать о взятках и липовых ведомостях, но и это, в общем, не смущало Леру, а потом, он, смеясь, поведал, как вместе с ещё одним деловым партнёром довёл до банкротства мелкое туристическое агентство, и разорившийся хозяин, их бывший сослуживец по Бюро путешествий, повесился. Она содрогнулась от ужаса, перестала задавать вопросы, демонстрирующие интерес к его делам, только он заметил её испуг, её отвращение.
Это была пытка, планомерное издевательство, игра на нервах. Удобно устроившись в кресле Александр с каким-то методичным, садистским удовольствием, практически каждый вечер сообщал ей о похищенном или взорванном в машине бизнесмене, о кровавых разборках и прочих прелестях деловой жизни столицы. Он не говорил прямо, только намекал, что те, кто устраивает все эти кошмары, его друзья, что он и сам, не с пистолетом в руке, наводкой, консультацией, советом, участвует в этих «чёрных переделах» власти в городе. Лера долго не могла уснуть после этих рассказов, всячески уклонялась от его исповедей, притворялась больной, говорила об усталости, но он всегда выбирал время и место, чтобы излить душу, и она тонула в нечистотах, выплеснутых на неё из этой души, прятала глаза, не без оснований, подозревая каждого гостя в мерзких деяниях. А какие мысли у нормального человека может вызвать толстая шея, украшенная золотой, массивной, как якорная, цепью, и малиновый пиджак в комплекте с воровским жаргоном?
Мода «для богатых» постепенно изменилась, малиновые пиджаки сменились деловыми костюмами и галстуками, уголовные словечки уступили место посещениям презентаций и концертов, но, глядя в глаза друзьям мужа, она всё время ловила страшные взгляды хищников вышедших на охоту, содрогалась от страха и отвращения и чувствовала, что они чуют это.
Валерия думала, что эта пытка не кончится никогда, но он сказал,
• У неё будет ребёнок и её папа... – Александр закатил глаза, демонстрируя, как высоко залетел отец очередной жертвы его обаяния, - Я просто обязан на ней жениться! – и Лера испугалась.
Испугалась, что сейчас закричит, засмеётся от радости, потому что любимый Сашенька, несмотря на почти раздельное проживание, ей не просто надоел. Его самодовольный вид, отрепетированная перед зеркалом, белозубая улыбка, показной шик, скрывающий вульгарную* скаредность,* кольцо в ухе, страшные исповеди и прочие «новорусские» фокусы противны до ненависти...
Она отказалась от всех капиталов, от нового дома и «Мерседеса», без сожаления променяв всё это на чувство свободы и старую, новую квартиру, из которой они так торжественно выезжали три года назад.
Сонечка кричала,
• Ты идиотка! Имущество супругов по закону пополам делится! – но Валерия человек принципиальный, спокойно пояснила,
• Он бизнес придумал, разворачивал, а я всё это время в офисе работала, зарплату за это получала... мне только с первичного капитала половина положена, вот он нам с Кирюшей с процентами, квартиру и отдал... 

* Доброхот – доброжелатель.
* Вульгарный (латынь - vulgaris) – обыкновенный.
* Скаредность – жадность.

В обмен на вожделенный в союзе кооператив, они с Кирюшей вернулись в трёхкомнатную квартиру, в которой жили до переезда в загородный дом. Александр, выстроив дом, почему-то не стал уютную жилплощадь в центре продавать. Неужели уже тогда развод планировал?
Больше всех радовался Кир. Он вернулся в свой двор, к своим друзьям, в свою школу, избавился от,
• Этих придурков, которые прямо в класс с мамочкой и охранником на авто въезжают, ни чем, кроме папиных денег не интересуются...
У сына с детства разносторонние интересы, и химические опыты, и театральные премьеры, и чердачные и подвальные закоулки, и вкус без извращений.
Лера удовлетворённо хмыкнула, вспомнив, как скривился Кирилл, когда его папа очередной сюрприз преподнёс, в сорок лет серьгу в ухо вставил, но последние два сюрприза, один за другим, такое и в страшном сне не приснится.
После разрыва между родителями Кир стал относиться к отцу, как к совсем чужому человеку, он и в детстве с папой не очень ласков был, а теперь при встречах стал отстраняться, холодом обдавать.
Странно! Чем больше нетерпимости сын проявляет, тем больше старается Александр, всё более часто и громко Кирюшу своим друзьям представляет,
• Мой сын и наследник! Так сказать продолжатель дела!
И Лере всё чаще кажется, что он на идее завоевать сына свихнулся, но на сына все его выступления и подарки, кажется, никакого впечатления не производят, только это Александра не смущает.
Первый раз он заявился к ним в квартиру через два месяца после информации о разводе, презрительно оттопырил губу,
• На стенах такое написано, ужас охватывает! В парадном кошками пахнет!
Кирилл ухмыльнулся,
• Меня мама научила не читать, то, что на стенах пишут! – и ушёл в свою комнату,
Валерия сказала,
• Во всяком случае, в этом доме не пахнет предательством!!!
Александр ушёл, громко хлопнув дверью, и она подумала, что обидела его навсегда, но через месяц он появился снова,
• У меня в доме приём для нужных людей. Я за вами машину пришлю. Думаю, для всех лучше будет, если мы не станем сор из избы выносить!
Ребёнок почему-то не получился, и отношения не сложились, новой жены нет, вот он бывшую, хозяйкой и выставляет, к ним в квартиру, когда хочет, как к себе домой приходит, Валерию с сыном к себе на разные банкеты, фуршеты * вызывает. 
А Лера... дело не в том, что она фактически у Александра в подчинении работает, просто не удобно... да и незачем... и желания в своих мотивациях по этому вопросу разбираться нет! Родители другое поколение, кажется, друг к другу привыкли, тепло относятся, а знакомые, одноклассники все уже по несколько раз развелись, только Лиза с первым мужем живёт, но Лизка скрытная и вообще «чужая жизнь потёмки».
Любовь! Любовь!!! Если повезёт до свадьбы и то в молодости, а в тридцать четыре... Это ведь только в песнях да кино «Вечная любовь», а в жизни всё уже было, и больше не будет ничего, зачем лишние телодвижения делать, что-то менять. Чтобы кто-то храпел рядом?
Она привыкла, молча подчинятся, уговаривала сына быть терпимее, но Кирилл всё чаще показывал зубки, демонстрируя, что он понял, запомнил, не простил и того, что у него отца целых пять лет не было, и того, что сейчас практически нет. Александр, который всё деньгами измеряет, решил сына купить.
В августе он пришёл в день рождения Кира к ним в квартиру и небрежно бросил на стол ключи.
Лера возмутилась, закричала,
• Зачем!?! Он ещё ребёнок! Только в университет поступил!
• Парню семнадцать! – осклабился папочка, - Мне в его возрасте так отдельного жилья не хватало!
Ну, этому понятно не хватало. Он по природе Казанова, свои похождения ещё в детском саду начал, искусство обольщения почти до совершенства довёл. Правда, на следующей стадии Александр резок, почти жесток, все свои сладкие речи забывает. Сила, напор, «больше дела, меньше слов» и быстрое завершение.
Хорошо, что он давно не её забота, но сын улыбнулся, в ключи вцепился. У Кира и фигура и лицо отцовские, неужели и душа и мысли... 
Валерия закричала,
• Отдай ему ключи! – и сын нехотя положил связку, три одинаковых ключика на одном колечке на стол, поближе к себе.
Александр почувствовал настроение сына, прорычал,
• Ты ему жизнь искалечишь, как мне искалечила!!! – и Лера растерялась, а Кирилл тихо, и от этого, как-то очень страшно произнёс,
• Извини папа... мы с мамой больше не будем тебе мешать, жизнь калечить... – пододвинул по столу ключи от дарёной квартиры, - Уходи!!!
Лера ушла к себе в комнату, а когда возвратилась в гостиную, ни Александра, ни Кирюши, ни ключей на столе, уж не было, и она понадеялась... но...
Небольшая двухкомнатная квартирка в Сокольниках отремонтирована, мебелью и электроприборами оборудована, Кирилл в ней сначала химическую лабораторию устроил, потом друзей стал принимать, а сейчас, через два года, почти всё время там проводит, ночевать, домой не приходит.
Добился своего Александр, к себе сына не приблизил, от матери отдалил.
Что делать? Взрослый парень, уже девятнадцать! Возле маминой юбки не удержишь.
И осталась Валерия одна в пустой квартире, даже Александр приходить перестал...

* Фуршет (французское – А ля фуршет) – приём, на котором закуски и напитки ставят на столы в углу помещения. Приглашённые, сами вытирают блюда, с тарелками и бокалами передвигаются по залу, выбирая себе собеседников.
 
Только успела привыкнуть, от этого сюрприза оправилась, а Александр уже новый преподнёс.
Открыв первую фирму, он уговорил Леру стать её директором, а сам занялся глобальными проблемами. Сначала она советовалась с ним по каждому вопросу, потом перестала, и он, открывая другие филиалы, расширяя бизнес, практически оставил базовое предприятие, отслеживая только доходы, поступающие на его счёт. Валерия всегда была довольна, что он не лезет в её дела, а после разрыва сделала всё, чтобы свести и так не частые встречи с хозяином до минимума. Она сама разрабатывала маршруты, договаривалась о проезде и проживании туристов, готовила скрупулёзные финансовые отчёты, получая на бумаге ответы с пометками и указаниями, и была твёрдо уверена, что так будет и дальше, но вчера, получив по электронной почте информацию, просто растерялась, не спала всю ночь, перемалывая мысли и воспоминания.
Только кого это интересует. На работу всё равно идти нужно.
Привычно затянула волосы резинкой, посмотрела на себя в зеркало,
• Какой ужас! Синяки под глазами, серые от бессонницы щёки, серый костюм деловой дамы без возраста и пола...
И лицо и одежда – типичная строгая, серая школьная училка с неудавшейся семейной жизнью, и мысли под стать внешнему виду, только очков с толстыми стеклами  не хватает. 
На автомате влезла в чёрное, без претензий, пальто, натянула на голову давно вышедшую из моды шапку «трубу», даже не подумала, как всегда, в последнее время: Пора сменить гардероб, - пытаясь привыкнуть, притерпеться к ошеломившей новости.
Лера, не знала, из каких соображений, может быть, понадобились деньги, только Александр, в лучших традициях крепостного права, продал первый, базовый филиал, которым на словах так дорожил, в котором работала директором бывшая жена, помещение, с оборудованием и персоналом новому хозяину.
Он  сам обрубил последнюю связывавшую их нить, и это единственное, что радует в создавшейся ситуации, но всегда, и особенно после разрыва, она чувствовала себя руководителем, индивидуально принимающим решения, почти избавилась от давящего диктата, почти забыла приказной тон, указания и упрёки, обидное превосходство,
• Мужчина в доме хозяин! – а сейчас совсем не известно, как себя новый хозяин поведёт.
Валерия дёрнула головой: Не известно и не известно. Это же не прогноз погоды. У метеорологов зонды, данные сейсмологических станций, и то каждый раз ошибаются, - а она даже имени покупателя ещё не знает, так что и думать не о чём, и воспоминания о прошлом ничем не помогут.
Сообщила зеркалу,
• Со старым хозяином покончено! До прихода нового, надеюсь, есть ещё несколько дней. Господа обычно не спешат знакомиться с коллективом, неделю, две документы, переданные бывшим рабовладельцем, просматривают. Поживём, увидим! - Лера привычно толкнула дверь с табличкой «Алевиз»*.
Это название придумал Александр, сказал красиво,
• Александр и Валерия Извековы (это его фамилия), и имя знаменитое, для тех, кто понимает, о многом скажет!

* Алевиз (русское искажение имени Алоизо) Алоизио Фрязин - прозванный Алевиз Миланец. Итальянский архитектор конца 15 – начала 16 веков. В 1494 году работал в Москве, участвовал в строительстве стен Кремля.

В коридоре Лера встретила свой стол, который двигался к кабинету главного бухгалтера усилиями завхоза Леонида Петровича и богатыря в свитере и джинсах. Завхоз пыхтел, как перегревшийся котёл, а незнакомый мужчина дышал ровно, неся заполненный бумагами большой стол на кончиках пальцев.
Она закричала,
• Что происходит? – и Леонид Петрович поставил свою лёгкую половину на пол, вытер пот со лба, а незнакомец, продолжая держать на весу тяжёлые тумбы, пробасил,
• Здравствуйте! Мы чтобы времени не терять, небольшую перестановку проводим. Сейчас окончим, и будем знакомиться.
Валерия ещё не поняла, повторила,
• Что здесь происходит? – и, услышав пояснение,
• Я новый хозяин! Мне кабинет нужен! Вы в комнату бухгалтера переедете, а он в бухгалтерию!  – обречено вздохнула, направляясь за своей мебелью.
В комнате уже стояли диван и кресла, телефонный столик, шкаф и стул на колёсиках из её кабинета.
Мужчина приказал,
• Давайте расставим по местам! – легко сдвинул к стене шкаф, освобождая центр помещения, она застонала,
• Паркет... – он уточнил,
• Ламинат! По нему танком ездить можно! – и она впервые отвлеклась от мебели, подняла на него глаза.
Такой красоты Лера не видела никогда. Высокий, умный лоб под короткой, но пышной мальчишеской чёлкой, широкие брови в разлёт, яркие, синие глаза в рамах длинных чёрных ресниц, очень уместный на этом лице не длинный, не короткий прямой нос и чувственные довольно широкие кирпично-красные губы, подчёркнутые чёрной уже не трёхдневной щетиной, но ещё не бородой. Все знакомые ей мужчины были более или менее симпатичны, интересны, несколько были изящны, красивы тонкой, почти девчоночьей красотой, только не этот...
Взгляд жёсткий, властный, каждая чёрточка в форме чётко очерченных скул, в линии носа и губ, плюс почти два метра роста, массивный торс, узкая по сравнению с размахом плеч талия, мощные руки и ноги... спокойно утверждали,
• Я мужчина!
Отнюдь не женоподобный красавчик, красавец. Такому бы героев-любовников в любимых Соней эротических фильмах играть.
Лера почувствовала, что краснеет, наверное, потому что пока она его разглядывала, он установил стол возле окна, чтобы свет падал слева, и она уже хотела сообщить, что левша, в школе не смогли переучить, ей освещение с права нужно, но успела только открыть рот, а он уже вытер руки носовым платком, поймал её взгляд, и иронически улыбнулся, явно намекая, что по правилам политеса,* дама первой подаёт руку.
Она заставила себя оторвать взгляд от его лица, послушно протянула кисть лодочкой, сказала,
• Валерия Кирилловна, - он представился,
• Павел! - произнёс,
• Мы ровесники? – уточнил, - Я документы просмотрел! –  она кивнула, принимая к сведению не очень лестное упоминание о возрасте и, сообщив, - Не люблю отчеств. Я буду называть Вас Валерия! – вышел из кабинета...
Не сняв пальто, Лера упала в кожаное кресло. Её трясло от возмущения, от обиды,
• Хам! Хам! Хам!!! Не изволил даже познакомиться, сразу из кабинета вышвырнул. А это сомнение в голосе,
• Мы ровесники?
Понятно! Это только в пословице, «В тридцать пять – баба ягодка опять», а в жизни «зимняя вишня» и примёрзла, чуть под глазами сморщилась, и волосы совсем не много, но инеем уже припорошило, вырывать изморозь эту иногда приходится, и сладость уже кисловатой горечью отдаёт. Это они в тридцать пять, даже в сорок пять ещё – интересные, импозантные, представительные, а такой... – она передёрнулась от раздражения, - и в пятьдесят, наверное, свеж, как ягода будет...

* Политес – правила хорошего тона.

После первого же «вызова на ковёр» Лера поняла, что, и она очень не понравилась новому хозяину. Первое время, он напряженно молчал, и ей казалось, что ему нечего сказать. Валерия удивлялась капризам матушки природы, поместившей пустоту в столь прекрасной оболочке, как маленькому мальчику, рассказывая ему в общих чертах, без цифр и подробностей о красоте родного края.
Павел сначала хмуро смотрел в стол, потом стал огрызаться,
• Вы что думаете, я в Грузии не был? Нас после спартакиады в Домбае автобусной экскурсией в Тбилиси на три дня премировали! Ребята попросили. Я, правда, всю Военно-грузинскую дорогу проспал, устал очень, но город видел... Музеи, театры, старые развалины, ничего особенного...
• Видел я Вашу Одессу! Нас после чемпионата во Французских Альпах, Спорткомитет на авиабилетах сэкономил, круизный лайнер «Азербайджан» в Марселе подобрал. Из порта в аэропорт через город ехали!
Она хотела рассказать, что Тбилиси это не только 18 музеев и 14 театров, развалины Нарикала и храм Метехи. Тбилиси старинный и новый прекрасный город! Экскурсовод Тамара Гварцхелия, красивая и неприступная, как царица Тамара, важная восточная женщина мелодично, на распев читающая «Витязя в тигровой шкуре» и озорная девчонка, рассыпающая по автобусу искрящиеся алмазы смешинок из жизни старого города. И седой, высокий и интересный водитель хозяина турфирмы Георгий, постоянно обижающийся, что Лера стесняется называть его по-свойски Гоги. Он в родном городе не то, что каждую улицу, каждый дом на каждой улице знает, не хуже профессионального гида, когда построили, когда ремонтировали, сколько бочек краски на ремонт пошло, рассказать может. А Военно-грузинская дорога! Это же не только магистраль общего автомобильного пользования, трасса, по которой несутся машины и автобусы. Извивающаяся между восхитительными зелёными горами живая, постоянно меняющаяся панорама с прилепившимися к горам, сбегающими ступеньками вниз, аулами, белыми, рассыпанными на зелёном жемчужинами овечьих отар, тоненькими синими ниточками, вприпрыжку несущихся с вершин речек, и ещё дядя Вано... В своём маленьком кафе, прямо на воздухе, на фоне примостившихся на крутом склоне виноградных лоз, он угощает, не марочным суррогатом из бутылок, настоящим ароматным грузинским вином из огромных бочек, и о винограде, как о любимой девушке, рассказывает, губы, сорта называя, как для поцелуя складывает...
А Одесса! По Одессе в автобусе из порта в аэропорт не едут, по Одессе гуляют постепенно... вслушиваясь в шум моря и особенный одесский говор, неспешно разглядывая дома, и памятники совсем не похожие, на огромные дылды от Церетели. Пушкин в натуральную величину на асфальте стоит, всяк желающий рядом встать может, а нахал ещё и руку на плечо великого поэта положить. Утёсов на скамейке в Городском саду развалился, но места ещё много. Мама и папа на скамеечке рядом присядут, детёныша на колени к бронзовому «дяде Лёде» пристроят, фотограф, вместо птички, живую белую крысу из кармана выпустит, и готов «Семейный портрет на пленэре», память на всю жизнь. И сам Городской  сад!!! Зелёный от времени бронзовый лев беззвучным рыком предупреждает всякого, кто решит покуситься на, с достоинством взирающую на прохожих и одновременно искоса бросающую преданные взгляды на своего повелителя, львицу, львят, притаившихся под брюхом матери. Круглая беседка-ротонда, где раньше играл духовой оркестр, а сейчас предприимчивый фотограф примеряет кавалерам и барышням костюмы и шляпы прошедших эпох. Столики торговцев сувенирами и морскими, заморскими диковинками. Рапаны – морские раковины из японских морей, от малюсеньких, размером с пятикопеечную монетку, до огромных, как кухонный чайник. Каждая ракушка - особенная, неповторимая, по-своему подставляет Солнцу блестящий, перламутровый зев. Ощетинилась колючками круглая, как шар, рыба «Ёж» вспоминая тёплые моря, а, совсем рядом, на полотнах местных художников эти самые моря: лазурно-нежные под жарким Солнцем, серые вспененные под свинцовыми тучами, чёрные глади с тоненькой дорожкой лунного света...   
А базар «Привоз», где можно купить нежное бело-розовое, как пастила, солёное сало – украинский наркотик, потому что, сколько не ешь, ещё хочется, небольшую, розовеющую под бледно-кофейной кожурой картошку, которую одесситы почему-то называют «Американка», малосольную рыбку «Сардельку», и большие, как два сросшихся сиамских близнеца помидоры с японской фамилией «Микадо», серый хлеб с поджаристой коричневой корочкой по кличке «Торпеда». Всё, что нужно для вкусного, сытного обеда. А рядышком рынок вещей, рынок стройматериалов и, самый интересный, «блошиный» рынок, где старинные книги и монеты соседствуют со старыми метизами и дверными ручками, прямо на земле, на газете разложены новые чашки и раритетные статуэтки, хрустальные вазочки и пластмассовые стаканчики... Здесь тоже можно купить всё,  даже то, что никому не нужно и никогда не понадобится!
А оперный театр, и сейчас в период восстановительных работ, самый красивый в мире!!!
Попробуйте сказать,
• Нет! – на Вас посмотрят, как на сумасшедшего...
А Молдаванка, старая, одно-двух этажная, с деревянным балконом, опоясывающим изнутри весь двор, где ещё можно услышать, подмеченное Бабелем,
• Я имею сказать Вам пару слов.
Даже если отбросит всё это, за одну способность одесситов в любой ситуации найти что-то смешное и благодаря этому без скандала, с улыбкой решить вопрос, в Одессу нельзя не влюбиться.
Лера вспомнила свою первую поездку в Одессу, вообще первый выезд, в статусе директора туристической фирмы «Алевиз».
Она очень волновалась, присела покурить на скамеечке во дворе Одесского Бюро путешествий, рядом с двумя хохочущими женщинами, совершенно случайно подслушала,
• Ты же Брониславу знаешь. Ей палец в рот не клади, руку по локоть откусит! Ей вчера туристы из Латвии достались. Обзорная экскурсия по городу, а они крик подняли, на латвийском языке требуют. Борнька конечно молчит, как партизан на допросе, а водитель Слава уже всем по секрету рассказал,   
• Бронислава Фёдоровна им объясняет, что экскурсию на иностранном языке нужно было заранее заказать и оплатить, а они шумят, говорить не дают. Уже вмешаться хотел, одному, который больше всех орал «вмативировать», не дала,
• Подожди! – приказала.
• Возле Оперного специально за туристами из автобуса вышел посмотреть, уж очень у неё глаза заблестели, понял, что сейчас потеха будет, а она спокойно, громко на украинском языке:
• «Одесса е черноморською перлыною вильнои Украины. Мы з вами стоимо на рози вулыць Ленина и Ласточкына».*
• А где же розы? – удивилась одна из экскурсанток,
• Не розы, а на рози, то есть на углу, - пояснила Броня.
Как они её упрашивали экскурсию на русском вести!!!

* Одесса является черноморской жемчужиной свободной Украины. Мы с вами стоим на углу улиц Ленина и Ласточкина.

Вот это класс!!! Так группу из совсем разных, незнакомых тебе, встретившихся на две недели людей, успокоить и до крика не унизиться!
Только кому рассказывать? Хозяину, у которого на лице постоянно,
• Я всё уже видел! Я всё уже знаю! – написано.
Так и хочется сказать, что всё знают только идиоты.
Павел отнюдь не казался идиотом, и всё же они ругались почти каждый день уже почти полгода.
Спортсмен и тренер, вышедший в тираж после травмы, он купил «кота в мешке», совершенно не представляя себе, чем занимается фирма. По его мнению, сегодня туризм это Рим, Анталия, Карибские острова, а филиал, выросший на базе советского Бюро путешествий всегда специализировался на поездках в границах бывшего союза. У них даже связей с гостиницами и экскурсионными фирмами в дальнем зарубежье почти нет, и она часами доказывала, что не всем хочется весь отпуск полузабытые иностранные слова из школьной программы вспоминать, в каждом магазине, как цирковая обезьяна, на языке жестов общаться, не говоря уже о ценах. Лера считала, что они заняли свою нишу в туризме, практически не имея конкурентов, получают стабильный доход и совсем не следует ловить «журавля в небе», когда их «синичка в руках» набрала скорость и, между прочим, вес, принося ему, хозяину ежемесячные прибыли.
Павел принимал в штыки каждое её слово, постоянно говорил,
• Не тешьте себя иллюзиями! Это Вам только кажется, что мне не понятна Ваша политика! - и в его голосе кроме злости было что-то ещё, если не прямое обвинение, то намёк на какие-то известные им обоим её недобрые намерения, - Я пока ещё здесь хозяин!!!
Это,
• Я пока ещё здесь хозяин!!! – в разных вариациях, к месту и не к месту, звучало при каждой встрече, совсем не расстраивая, она ведь не претендовала на его власть, на его собственность, просто выводя из себя, как постоянное напоминание о прошедшей, не удавшейся семейной жизни,
• Мужчина в доме хозяин!
Да что же это такое? Что я вещь какая-то? Рабыня? Прислуга, обязанная забыть, спрятать поглубже в печёнку своё мнение, молча, слепо подчиняться воле хозяина?
А ещё Павел всё время употреблял слово «нельзя» превращая обычное наречие в «слово-паразит», загромождая разговор лишними предложениями,
• Так же нельзя! Этого нельзя делать! Нельзя не заметить, что цена за нашу путёвку значительно ниже, чем при туре за рубеж! Нельзя не признать, что можно зарабатывать больше! Нельзя же так закостенеть за десять лет, не понимать, чего именно хочет потребитель! - не желая понять, что бизнес это не мода, в бизнесе нельзя подражать другим.
Впереди идёт тот, кто идёт впереди всех, и именно благодаря тому, что «Алевиз» предлагает маршруты, которых нет у других, благодаря низким ценам на путёвки у них группы практически каждую неделю выезжают.
Вот и сегодня он с утра вызвал её к себе в кабинет,
• Я думаю, что Вам следует подумать об экскурсиях в Париж!
Валерия недовольно поморщилась,
• Париж уже предлагают минимум десяток больших турфирм и три десятка поменьше и у всех, больших и маленьких сейчас проблемы с посольством Франции. Французы считают всех туристов из России потенциальными невозвращенцами.
• Ну, и что!?! – он, как всегда надулся, изливая на неё, как всегда плохое настроение, - Мне Муравин сказал, что маршрут востребован!
Муравин, хозяин агентства по бронированию билетов на железнодорожные и авиа рейсы, давний знакомый, друг Александра и известный провокатор, конечно, мог такое сказать и в придачу договор на обслуживание подсунуть, его фирма на проценты от отказов за забронированные места прекрасно существует, а плохое настроение.
Лера разозлилась, подумала: Я же на работе своё настроение не демонстрирую! Одна, как собака, каждый вечер дома сижу. Может собаку купить, чтобы было с кем словом перекинуться? - а вслух, сказала,
• Неужели, Вы не понимаете, что Мельбурн и Рио-де-Жанейро сегодня не каждому москвичу по карману. Если разобраться, то Петербург столицам Европы в красоте не уступит, Байкал с Онтарио вполне поспорить может, только Вы никак этого понять не можете!!!
Встреча, как и большинство предыдущих приглашений на ковёр, закончилась ссорой.

Самое обидное, что с коллективом у него вполне приличные отношения. И главбух, которого он в первый же день из тихой обители кабинета в сумасшедший дом бухгалтерии перебросил, с уважением,
• У меня к Вам вопрос Павел Аркадьевич! – и он без своих фокусов,
• Зайдите, пожалуйста, ко мне Степан Витальевич. Нужно посоветоваться...
И отчество ему не мешает! И менеджер, и завхоз, и девочки из отдела туризма, даже секретарь Ира, девушка с характером, за одну его улыбку готова целый день ненавистный сигаретный дым терпеть. Ну, девочки, это понятно. Улыбнётся, глазам больно на эту красоту смотреть, только и он в общении с ними никакого раздражения не выказывает. Спокоен, выдержан, в меру строг, вольностей не допускает, но и не орёт, так, как на неё... А девочек, кажется, вольности с его стороны не возмутили бы...
Валерия отдёрнула себя: Какое мне дело до него и до девчонок! Вызвал по пустяковому вопросу. Автобус к бюро на двадцать минут опоздал. Тоже мне проблема. Маршрут выходного дня в Тулу и обратно. Водитель эти минуты в дороге нагнал. И пряники тульские попробовать и оружейный завод посмотреть успели. А раскричался!!! Так раскалился, глаз у него подёргиваться стал. Идиотизм какой-то, но ему и это к лицу, как будто моргает, на что-то намекает. И смотрит иногда так, как будто сожрать хочет... Не выйдет! Подавишься!!!
Она не сдавалась, кричала и ёрничала в ответ на обвинения и через какое-то время с удивлением поняла, (это было совсем не в её характере), что ей доставляет удовольствие пререкаться с хозяином. Лера безуспешно пыталась бороться с вдруг открывшейся дурной наклонностью, а потом произошло событие, окончательно испортившее их отношения.
Как всегда в последнюю пятницу августа, корпорация провела ярмарку и спрос на их туры, как всегда в последнее время имел успех. Всё больше становится иностранцев жаждущих погладить «Русского медведя», осмотреть ещё недавно опасную, закрытую страну, её красоты, познакомиться с «загадочной русской душой». А у кого наиболее тесные связи с гостиницами, лучшие экскурсоводы, любой транспорт в любое время суток, конечно у них в «Алевизе». Какой смысл другим фирмам из-за единичного, индивидуального тура, даже ради одной группы целый пласт незнакомой работы переворачивать. Они прекрасно на комиссионных заработают, и «Алевиз» не в убытке, потому что реклама, оформление документов в зарубежье и перевозка через океан, или границы Европы, не их забота. Они здесь в Москве готовенького туриста, другими добытого, и доставленного на место принимают.
Даже Александр не возражал, чтобы жена в этот день приличный вид имела, а сейчас, когда она сама себе хозяйка...
С утра Лера пошла к парикмахеру и, как «свободная женщина Востока», не стала давать указания, позволила Витюше оторваться на славу. Он ей и волосы подстриг, и феном подкрутил, уложил, и глаза подкрасил, и комплимент сделал.
Тёмно-синий костюм по кличке «Один раз в году», потому что она его уже четыре года только на ярмарку надевает, туфли на каблуке «вечная мука», совсем на каблуках под руководством бывшего мужа ходить разучилась.
Валерия приехала за полчаса до начала, и естественно первым, кто попался на её пути был мистер Бейли, американец, хозяин туристического агентства, который лет десять назад одним из первых сам приехал опробовать русский сервис и попал в Москве к молодому, но уже известному экскурсоводу Климовой. Он немного знает русский, правда без падежей, но вполне понятно изъясняется, только это уже традиция, говорить по-английски. Мистер Бейли не возражает, и Лера на нём тренируется, чтобы совсем язык не потерять.
Обсудили её внешний вид,
• Вы сегодня просто красавица миссис Климова! – его семейные новости, мистер Бейли стал отцом в третий раз в пятьдесят лет.
Они почти друзья, все эти годы на ярмарках встречаются, мистер Бейли только в «Алевизе» московские экскурсии и туры по СНГ заказывает, часами с нею по телефону болтает, и уже перешли к производственным вопросам, когда Лера спиной почувствовала колючий, как шило, возмущённый взгляд.
Новый и старый хозяин стояли рядом. Александр, играя футляром для очков, первый признак плохого настроения, как всегда, доброжелательно улыбаясь, что-то тихо втолковывал, но Павел, кажется, не слушал его, как старый паровоз, пыхтел трубкой, он иногда «для форса» трубку курит, просто с ненавистью измеряя её взглядом. Валерия повела головой и отвернулась. Времени и желания объяснять прописные истины, нет, когда наклёвывается заманчивое предложение о целой группе и трёх индивидуальных экскурсиях.
Хозяин молча выслушал её, подписал договор с мистером Бейли и ушёл с фуршета, заказанного устроителями.

Как он орал на неё на следующий день!!!
• Я думал, что Вы заграницы боитесь, потому что языка не знаете!!! А Вы!!! Это просто саботаж!!!
Она попыталась объяснить, но он ей полчаса рот открыть не давал,
• Я пока ещё здесь хозяин! – кричал, потом спросил, - Как Вы можете мне объяснить нежелание работать? – и уставился в стол, играя железкой.
Эта привычка тоже очень раздражает. Он всегда, разговаривает, не поднимая на неё глаза, сгибает и разгибает в пальцах какую-то, похожую на большой, толстый гвоздь металлическую штуку, но она постаралась успокоиться, пояснила,
• Зачем нам кого-то за границу вывозить, когда к нам иностранцы с удовольствием едут! Вы же сами вчера договор на десять человек, которые хотят в Карпатах отдохнуть подписали!
• Интересно, что они там, забыли? – удивлённо проворчал Павел, и Лера стала говорить о старинных замках и бальнеологических курортах, о костёлах и центре Европы,* сказала,
• Горнолыжные курорты Карпат может и не так благоустроены, как Альпы, но и снегом и экзотикой совсем не обижены.
Она уже двадцать раз предлагала ему опробовать любой из их маршрутов, надеясь, что он заинтересуется, вникнет, но Павел орал,
• Мне это не интересно! Я уже там был! Я уже это видел! - как попугай, твердил, - Париж, Вена, Альпы, - и только сейчас сказав,
• Горнолыжные курорты Карпат... – она заметила интерес на хозяйском лице.
Он пророкотал,
• Нельзя ли поподробнее! – опять уставился в стол, упрямо сдвинув брови, и она вспомнила, что, представляясь коллективу, он что-то сообщил о своих наградах и званиях в горнолыжном спорте, проинформировала,
• В Ворохте в 80-х годах проходили международные соревнования по прыжкам с трамплинов - он поднял на неё глаза,
• Я слышал, а опробовать не довелось. В соревнованиях в Карпатах ни разу не участвовал... - и она решилась,
• Давайте, мы Вам тур организуем! Хотите в группе, хотите индивидуальный... – он кивнул головой,
• Индивидуальный... – но когда она пообещала до послезавтра разработать маршрут и сообщить имя сопровождающего, ехидно улыбнулся, - Никаких сопровождающих! Вы едете со мной! Посмотрим, как Вы на натуре, в горах, в обшарпанных гостиницах без горячей воды красоты Карпат описывать будете!

* Географический центр Европы – возле города Рахов на реке Тиса в Закарпатской области.

Павел попал пальцем в небо. В тех гостиницах, с которыми они работают, давно и ремонт сделали, и бойлеры для горячей воды поставили, у многих даже свои помпы для подкачки воды на верхние этажи и автономные источники электроэнергии есть, только турбаза у деревни Лумшоры до сих пор «совковыми» удобствами во дворе славится. За все годы, начальник на огромные медные миски и кувшины, которые можно прямо на печке-буржуйке подогревать, расщедрился, но и там свои удовольствия для туристов, и даже иностранцы от такого экзотического душа балдеют.
Валерия сначала решила не включать Лумшоры в маршрут или в одном из мини отелей человек на пятнадцать со всеми удобствами, включая чан с минеральной водой и озеро с форелью договориться, потом передумала.
• Пусть посмотрит, на себе прочувствует, что и без обогреваемого клозета,* на природе прекрасно отдохнуть можно.
А горы! Тут он, не зная, в точку попал. Лера всегда боялась высоты, номер для себя в гостинице не выше второго этажа заказывала.
Именно там, в Карпатах, на турбазе под городком Яремча * хлебосольный начальник сам решил тряхнуть стариной, вспомнить, как туристов по маршрутам водил, пригласил Леру в горы, и отказаться неудобно было. Они пошли не страшной извивающейся по склону тропой, с которой начинается эта экскурсия, по лестницам, по которым обычно только спускаются туристы. Начальник зря в начальники подался, прекрасный, знающий экскурсовод. Забыв о времени, они  долго поднимались, останавливаясь, отдыхая на площадках, рассматривая, в общем, не редкие в центральной Европе, огромные деревья: клён, ясень, ель, красные, как кораллы на шее красавицы, гроздья калины, серые похожие на огромных плакальщиков камни. Начальник рассказывал легенды о каждом дереве, о каждом утёсе, и все они оказывались влюблёнными, окаменевшими, превратившимися в деревья из-за почему-то всегда несчастной, неразделённой или запрещённой кем-то любви. Увлечённая его рассказами, Лера совсем не заметила, как высоко поднялась. А когда увидела две тонкие ленточки серо-голубую и совсем серую, поняла, что это река Прут и дорога, по которой когда-то в карете Оноре де Бальзак * спешил к своей возлюбленной пани, ей стало не по себе от этой высоты, захотелось отойти подальше от края пропасти, быстро спуститься вниз. Зато, какое счастье снова оказаться внизу, на равнине. Послушать нехитрую песенку, бурлящей, совсем близко под деревянным мостом речки, посидеть в построенном из целых брёвен ресторане, украшенном рушныками, расписными тарелками и глэками, заказать парубку или дивчине* в национальном костюме еду в такой же весёлой, как на стенах, керамической посуде.
Но хозяин приказал, отказаться нельзя. Может быть там, на месте она сумеет уговорить его изменить своё мнение, и подписывать договоры на новый период уже пора.

* Клозет – туалет.
* Яремча – город на реке Прут в Ивано-Франковской области.
* Оноре де Бальзак (1799-1850) – великий французский писатель. 90 романов и рассказов.
* Рушнык (укр.) – полотенце с вручную вышитым национальным орнаментом.
* Глэк (большой), глэчик (маленький) (укр.)  – керамический кувшин. У каждой их проживающих в Карпатах этнографической группы украинцев: гуцулы, бойки, лэмки, свои цвета и орнаменты вышивки, свои традиционные элементы росписи посуды.
* Парубок (укр.) – парень, дивчина (укр.)  – девушка.

Путешествие или инспекторская проверка? Валерия устала, не от постоянных переездов, от постоянно недовольного выражения на лице хозяина. Она сама, когда-то ездила по Закарпатью, сопровождая группы, потом приезжала, как директор фирмы, многое запомнила, заранее договорилась о лучших гостиницах, о самых профессиональных экскурсоводах, но Павлу было неинтересно. Ему было неинтересно на экскурсии по старинному Львову, в кафедральном соборе* и соборе святого Юра,* в Стрийском парке, * где осень переливается всеми цветами красного и рыжего, жёлтого и ещё зелёного, и на полянках сотни студентов и профессиональные художники соревнуются, пытаясь подметить, запечатлеть в красках  ещё один цвет последнего, убегающего мига «Бабьего лета».
В музее изобразительного искусства Олеський замок,* Павел, с недовольной миной делал одолжение молоденькой девушке-экскурсоводу, милостиво поднимая глаза на деревянную, костёльную скульптуру или картину, в которую упиралась её указка. Девочка старалась, «не за страх, а за совесть» бессовестно заглядывая в красивые синие глаза привередливого туриста, улыбалась и рассказывала, рассказывала, уже не за деньги, оплаченное время давно кончилось. Он оживился только на воздухе, когда экскурсовод подвела их прямо под памятник Конармии, под брюха трёх огромных лошадей, и сообщила, что кони и три всадника-красноармейца – тридцать тонн меди!!! - висят над дорогой на одном хвосте и одном копыте. Лера, услышав информацию о весе громадины, рассмотрев совсем, по её мнению, непрочное крепление, сделала вид, что очень хочет увидеть композицию со стороны, медленно вышла из тени на ещё припекающее осеннее Солнце, и именно это откровенно позабавило хозяина.
В музеях, старинных замках и на развалинах ещё более древних строений он откровенно зевал, раздражённо дёргал головой, проявляя интерес только перед экспозициями, демонстрирующими страшные, слава Богу, уже раритетные забытые орудия убийства и пыток, стенобитные машины и котлы, из которых лили кипяток, масло и смолу на головы нападающих, защитники крепостей. Валерию мутило от этих свидетельств человеческой жестокости, и чем больше она хмурилась, тем больше вопросов задавал Павел. Он с каким-то детским восторгом долго осматривал огромный тяжёлый щит и длинный двуручный меч, пожелал подержать в руках, и Лере пришлось долго договариваться с директором музея.
Мальчик не меньше получаса прикрываясь десятикилограммовым щитом, примерялся, размахивал, другим, вынутым из запасника оружием длиной полтора метра и Лера, закрыв глаза, молилась, чтобы он ничего не разбил, ничего никому не отрезал, а потом, он предложил ей подержать щит и меч, и она чуть не упала, потому что эти штуки, с которыми он играл, как ребёнок, если верить описи, весили не меньше восемнадцати килограммов.
Понимая, как тяжело экскурсоводам работать с таким клиентом, рассказывать, когда тебя не слышат, просто демонстративно не хотят слушать, сама в шкуре гида не один год пробегала, знает, она нервничала, выходила из себя, и их разговоры всё больше напоминали перегавкивание двух злых псов. 

* Львов – город, известен по летописям с 1256 года. С 14 века относился к Польше, с 1772 к Австрии (назывался Лемберг). В 1939 году вошёл в состав Украины.
* Кафедральный собор (14-15 век),  собор святого Юра (18 век). Достопримечательности г. Львова.
* Стрийский парк – расположен в центре г. Львова. На одной из полян парка, произрастают несколько десятков видов лиственных деревьев. Они создают не только парковый ансамбль, но восхитительную цветовую гамму. Любимое место начинающих художников для экспериментов с цветом и конкурсов «Кто больше оттенков заметит».
* Старинный замок возле села Олеськи, филиал Львовского музея изобразительного искусства. В экспозиции единственная на территории СНГ подлинная картина Франциско Гойи «Махи на балконе».
Перед входом в замок памятник «Конармии».

Лумшоры. Забытая Богом деревенька. И турбаза за километр от ближайшего жилья. Штук сорок деревянных домиков, обогреваемых печами, которые осенью и зимой сами туристы топят, собирая и разрубая острыми топориками сухие ветки, столовая и современный бар, стилизованный под временное жильё пастухов, разместились на дне огромной чаши-впадины, со всех сторон окружённой горами. Автобус в деревню два раза в неделю приезжает, а на турбазу только туристические ездят, но, в основном молодёжь, грибники, любители экстремального  отдыха, и летом и зимой с удовольствием путёвки покупают. Летом и осенью ежевика, черника, грибы и лесные орехи, а зимой снег – чистый, пушистый, по колено и развлечений тьма. И обед на костре, не опасаясь пожарников, сварить можно, и по горам полазить в своё удовольствие. И колыба* – круглое, напоминающее ненецкий чум помещение с открытым очагом по середине, где буфетчица Галя с дочкой Марийкой целый день вина «Токай» бутылками и на разлив подают, мясо только вчера бегавших баранов для шашлыков на шампуры нанизывают. Купил и жарь себе сам на здоровье. И столовая по вечерам в Дискотеку превращается.
Валерия специально Лумшоры под конец оставила, у неё на турбазе крестник есть и он обязательно «взятку», которую по всем Карпатам таскать никак нельзя, принесёт. Крестник, конечно не настоящий, просто хороший парень.
Первый раз Лера приехала об обслуживании с начальником базы, без посредников договариваться лет семь назад, потом ещё несколько раз приезжала, проверить, договор пролонгировать.*
В один из её приездов, Галя, выбирая из большой кастрюли наиболее аппетитные кусочки мяса, рассказала, что соседский парень большие надежды подавал, в школе, потом в армии солистом танцевального ансамбля был, 
• Все думалы, парубок артистом будэ, - с трудом, перемешивая русские и украинские слова, вздыхала женщина, - а потом в нёго маты захворила. Вин и уехать никуды не може и здеся работы нэмае.*
Лера посмотрела, как танцует парубок Богдан, поговорила с ним и восхищённая силой сыновней преданности, посоветовала начальнику турбазы принять парня на работу массовиком, пообещав оплату за дополнительные услуги от фирмы. Она тогда ещё по доверенности, полученной от Александра, право первой подписи имела. Богдан уже четыре года работает, молодежь по вечерам развлекает, и Лера о своём решении ни разу не пожалела. О работе Диск-жокея в каждом втором отзыве доброе слово есть.

* Колыба – временное жилище пастухов. Имеет вытяжное отверстие в потолке, под которым расположен круглый открытый очаг с высокими бортами. Круглая форма помещения обусловлена тем, что пастухи спали ногами к очагу, головами к более холодным и менее задымленным стенам.
* Пролонгировать – продлить срок действия договора.
* Все думали, парень артистом будет, а потом у него мать заболела. Он и уехать никуда не может, и здесь работы нет (украинский).

С утра один из проводников повёл Павла в горы к водопадам Соловей и Партизан, а Лера специально задержалась, пообещала догнать их на маршруте. Она уже точно знала, что красивее, щедрее, ярче весны в Карпатах бывает только Карпатская осень, и ещё одну маленькую тайну знала. К половине завершающих тяжёлый переход по крутым тропам промежуточных лагерей, лесных домиков и открытых стоянок ведут вполне приличные, накатанные дороги, по которым ездит с инспекцией на своём мотоцикле начальство.
Валерия улыбнулась. И этот, как всякий начальник, ввёл должность персонального водителя.
Мальчик-мотоциклист подвёз её совсем близко к излюбленному месту туристов склону перед черничным полем. Экипированная* в куртку и брюки из серого брезента с пятнами и потёками от черничных пиршеств, она уже почти вышла из тени деревьев, и снова спряталась, наблюдая. Павел, в такой же, как у неё одежде легко взбежал по склону, натянул на голову капюшон и лёг на спину. Этим и известна эта стоянка. Пока инструктор кашу на костре варит, туристы на спинах по высоким, пахучим травам, как дети по горке в парке, вниз на поляну съезжают. Только горка очень крутая и длинная, от скорости дух захватывает, не хочешь, а визжишь от восторга.
Он завизжал и басовито визжал ещё пять раз, поднимаясь, и, спускаясь необычным способом, но Лера не спешила выходить из укрытия. Она подождала ещё минут десять, сжала зубы, без единого звука съехала вниз и, как учил инструктор, перевернулась на живот, поползла, делая вид, что ищет ягоды. Здесь не принято подниматься на ноги. С высоты ничего корме зелёного ковра не увидишь, а вот лёжа, уткнувшись лицом в землю, без помощи рук, губами сладкую чернику собираешь, но сейчас её совсем не интересовали ягоды. Павел весело, басовито хохотал, знаменуя победным кличем каждую маленькую находку, и она подползла совсем близко. Они почти столкнулись лбами, он резко оборвал смех, встал, протянул ей чёрно-зелёную от травы и ягод руку. В синих глазах на миг мелькнуло виноватое выражение, сменившееся обычным неудовольствием. Он мгновенно потерял интерес к спуску, к чернике, предложил немедленно вернуться на базу, и Лера вдруг поняла, что он вредничает, как задира-школьник, ни за что не желающий показывать строгой училке, что его можно вообще чем-нибудь заинтересовать.
Спускались в долину вместе по быстро намокшим, крутым тропинкам. Пошёл дождь, налетел ветер, сбивая капельки с пути, унося их к стонущим о прошедшем лете вековым яворам.* Проводник, уселся на траву, оттолкнулся ногами, привычно даже не вскрикнув, съехал вниз, приглашая, помахал рукой и скрылся за ближайшим домиком. Цепенея от страха, Валерия остановилась, не решаясь ступить на скользкий спуск. Павел протянул ей руку, поскользнулся, и они вместе на спинах поехали по склону, перегоняя друг друга. Он хохотал, цепляясь сильными руками за мокрые ветви, пытался подняться на ноги, и снова падал, а она, обречёно прижав ладони к выскакивающему от ужаса из груди сердцу неслась вниз, обрадовалась, почувствовав спиной твёрдую землю, и задохнулась, потому что он мягко съехал: Слава Богу, что не упал! – на неё и от его тяжести, от того, что его губы уткнулись в вырез над оторвавшейся пуговкой, надетой под брезентовую куртку, кофточки, перехватило дыхание, сладко врываясь в барабанную дробь в висках, распространяясь девчоночьей дрожью по всему телу, от трясущейся, в кровь закушенной губы, к сведенным, неизвестно откуда свалившимся желанием, коленкам.
Она содрогнулась от сладостной муки, а он легко перекатился на бок, встал, протянул руку, поднимая на короткое мгновение, прижал её к себе, и Лера почувствовала, ей не показалось, она была уверена, что не только протянутая рука, он весь тоже дрожит: Неужели замёрз до тряски? – и губу, точно так же, как она закусил. 
После обеда пан-хозяин сообщил,
• Вы свободны! - и Лера, подложив дров в буржуйку, улеглась спать.

* Экипировать (от французского - снабжать). Турбазы выдают на прокат специальную одежду, из брезента, оберегающую туристов в горах от колючих растений, смягчающую ушибы, не стесняющую движений. Кроме того в, взятом на прокат костюме, удобно и не жалко съезжать по склонам, ползать по траве.
* Явор (украинское) – клён. Лиственное дерево семейства клёновых.

Она прекрасно отдохнула, просыпаясь и снова усыпая под колыбельную дождя, вымыла волосы и искупалась в медной миске, почитала газету и затихла, вслушиваясь.
Её домик возле столовой, сквозь вой ветра, шелест листьев, дробное шуршание летящих с неба водяных струй, слышны голоса, музыка. Захотелось к людям, даже глаза и губы чуть, чуть подкрасила, а потом подумала, что там молодняк развлекается, а она уже давно выросла, чтоб не сказать состарилась. Что ей среди молодых делать!
В дверь постучали. Павел, как всегда недовольно, приказал,   
• Одевайтесь! Посмотрим, как здесь клуб работает! – когда она схватила и тут же отбросила повседневный наряд, прорычал, - Нельзя ли побыстрее! - со злостью взглянул ей в глаза, так что вообще идти расхотелось, и выскочил из домика, громко хлопнув дверью.
Будет он мною и здесь командовать!!!
Не спеша, покопавшись в чемодане, Валерия натянула брючный костюм: Нет!!! - потом джинсы и свитер, - Старуха!
Она вытянула на свет с самого дна белую кофту и юбку с кружевами, подарок Сонечки. Взяла на случай, если придётся идти в ресторан. Да вот не пришлось, хозяин каждый вечер сам куда-то уходил, её с собой ни разу не позвал.
Примерила, вслух сообщила зеркалу,
• Ничего. Скромненько, но со вкусом.
Надела туфли, накинула на плечи длинный плащ, быстро пробежала по, заботливо кинутым кем-то в грязь деревянным мосткам.
Зря старалась! В зале холодно, народ верхнюю одежду не снимает, тихо разговаривает, вино пьёт, танцевать не идёт.
Павел помахал рукой из-за столика в уголке, и Валерия, не поднимая глаз, уселась, запахнула плащ, взяла из его рук бокал с вином. Ничего же не произошло. Упали, замёрзли до дрожи, и всё-таки страшно встретиться взглядом, хотя в его глазах точно, к гадалке ходить не нужно, неудовольствие и раздражение...
Чтобы отвлечься Лера оглядела зал. 
Бедный Богдан! Парень так старается, видимо, знает, что начальство приехало, народ завести пытается, два карпатских народных танца станцевал, переоделся, на спине по рэперски, или как там оно у них называется, покрутился, музыку, барабанные перепонки рвущую, очень ритмичную поставил. Кажется у них это «Техно» называется, ноги сами такт отбивают, а народ от непогоды загрустил, народ под музыку только громче говорить стал.
Павел пробурчал,
• Ну, и что этот клоун выдрыгивается? Мне начальник базы сказал, что мы его услуги оплачиваем! Я его из договора вычеркну!!!
Лера подумала: Старый трепач, помолчать не мог! - поняла, что хозяин не из-за денег, просто ей назло парня с работы прогонит. А у него мать парализована, и работы в округе совсем нет.
Она посмотрела на Богдана, безуспешно пытающегося затащить в круг очередную девчонку, сжала в зубах сигарету, но не прикурила от галантно поданной хозяином дорогой зажигалки. На автомате, скинула туфли, сбросила на стул плащ, одним движением освободила волосы от резинки и десятка заколок и, выбивая ногами бешеный темп, пошла навстречу, растерявшемуся парню, на ходу завязывая на узел под грудью свободную рубаху. Лера по девчоночьи, бесстыдно крутила, зажатой в руке, юбкой, и всё её тело вспоминало подскоки и повороты, когда-то давно, в школе разученного, не раз исполненного и давно забытого греческого танца «Сиртаки». Правда, в том танце темп нарастал постепенно, но она сразу попала в такт и Богдан прекрасный партнёр. Он легко поднимал, раскручивал, прогибал свою даму и она, удивляясь, всё новым, всплывающим откуда-то из подсознания движениям, с удовольствием подчинялась, упиваясь, удивительным, совершенно органично пристроившимся к новомодной музыке танцем. 
Сработало!!! Парни и девушки окружили танцующих плотным кольцам, хлопая, отбивая ритм ногами.
Бешеная, современная музыка кончилась.
Богдан посмотрел Валерии в глаза, попросил,
• Подождите.
В чёрных, глазах парня была благодарность и почти мольба. Лера застыла в центре зала, ожидая. Он убежал только на минутку, но ей показалось, что здесь, в полной тишине, ещё более полной после ревущей музыки, посреди столовой, в центре круга, устремлённых на неё глаз, прошла целая вечность. Она стояла, не решаясь сдвинуться с места, не смея поднять глаза, и ожила, потому что совсем не к стати на Дискотеке, устроенной для молодёжи, нежно и трепетно зазвучал чуть хрипловатый, взволнованный голос Азнавура, и Богдан уже был рядом, совсем близко, молча склонил голову, протянул руку, приглашая на танец.
«Вечная любовь»! Она сказала когда-то давно, всего один раз, но мальчик запомнил... Так приятно, когда кто-то знает твой маленький секрет, помнит о том, что тебе дорого...
Вслушиваясь в любимую мелодию, Лера откинула голову, положила руку на плечо парня, и поплыла по залу, послушная крепкой руке, нежно обхватившей её талию. Она плыла, нет, они плыли вместе по времени, уплывая в её далёкую юность, в которой ещё не было боли и разочарований, в которой жили её мечты, её первая и видимо последняя, ушедшая любовь, её надежда на счастье. Никто не решился войти в круг, прервать эту вечную песню, о вечной любви, чувствуя, понимая, что этот танец для двоих, только для двух слившихся в печальной, полной тоски о былом, прекрасной музыке...
И эта музыка кончилась. Богдан на миг прижался губами к её руке, восхищённо прошептал,
• Вы божественно танцуете, - она улыбнулась мальчику, чуть подтолкнула его к группе девчонок и он, не теряя времени, ухватил за руку, какую-то девушку, совсем не так церемонно, как Валерию, по-свойски приглашая на танец.
Молодёжь уже танцевала, тряслась и прыгала под взбесившуюся музыку, и Лера, по дороге приводя себя в порядок, прошла к столику. Павла за столом не было. Он стоял в стороне, почти возле танцплощадки, но не смотрел на веселящихся туристов, издали, как бы оценивая, рассматривал её. В его взгляде кроме обычной иронии было недоумение? вопрос? что-то ещё, и это «что-то ещё» смутило, вновь покрывая румянцем её, в холодном помещении, быстро остывающие от жара танца, щёки, а он подошёл, стоя налил из бутылки в бокал вино, залпом выпил, милостиво сообщил,
• Пусть остаётся! - приказал, - Пошли! Я подпишу договор!

Валерия быстро, пока он не передумал, достала бумаги, протянула ручку,
• Здесь... и здесь...
Она нагнулась над Павлом, показывая пальцем, где нужно подписать, и оступилась, схватилась за его плечо, совершенно случайно коснулась грудью его спины, он вдруг прорычал,
• Уходите!!! – она промямлила,
• Это же мой... – хотела сказать, - домик, - но он вскочил, сжал её лицо своими огромными ладонями, впился в её губы, больно, жёстко, почти кусая, разрывая губами её рот.
Пытаясь обрести свободу, она извивалась в мощных руках, била  кулаками по железной груди, хотела дать пощёчину, но он уже обнял, не давая развернуться, лишая сил, рычал,
• Уходи!!! Уходи!!! Уходи!!! – и держал так крепко, не отпрянуть, не вырваться.
Лера собрала все силы, рванулась, надеясь освободиться, убежать, но он сжал её талию, как железным поясом, пальцами обхватил, отрывая от пола. Она испугалась, ухватилась за его шею, хотела закричать, только не успела, он уже был в спальне, со своей ношей, повалил её на кровать, придавил своей мощью, так, что она почти потеряла сознание, перестала дышать, и тут произошло непонятное.
Этот грубый, резкий, жёсткий мужчина, моментально стал нежным, сладко и ласково целуя её шею, медленно расстёгивал пуговки кофты, чуть касаясь губами, бородой, открывающейся груди. Он шептал нежные, глупые слова, ворковал в её кожу, и она оцепенела, замерла, вслушиваясь в его голос, упиваясь новыми ощущениями, позволяя ему неспешно освобождать её от одежды, потому что в каждом его слове, в каждом медлительном движении, в звуке его голоса была такая обезоруживающая ласка, такая нежность, которая была сильнее самой грубой силы. Прикосновения его рук, губ, чуть покалывающих усов дарило особенное, незнакомое наслаждение, вымывая, выталкивая из мозга даже мысль об отпоре. Крупный, тяжёлый, но гибкий и осторожный в движениях он то приятно наваливался, сжимал, лишая её дыхания, то на миг отпускал, проводя руками по её телу, и она изгибалась от удовольствия, попадая ртом в мощное плечо, в напряжённый мускул руки, в покрытую щетиной щеку. А потом она попала в губы, в мягкие и сладкие, сухие губы, и не смогла оторваться...
Её пальцы расстёгивали, и расстёгивали пуговицы его куртки, потом рубахи и он, прогнувшись, скидывал их на пол, наконец, позволил ей прикоснуться, прижаться, почувствовать мощь и бархатную мягкость поросшей волосами груди. Лера прижалась, прикоснулась и пропала, забыла обо всём, потерялась в наслаждении, даря и принимая ласку, отвечая и покоряясь...
Потом она обессилено опустила голову на его руку, поцеловала большую ладонь, и сразу уснула. Так долго, так много она не отдавала и не брала никогда.
Будильник зазвенел, запрыгал на тумбочке ровно в восемь. Валерия потянулась, вырывая тело из бесстыдно-прекрасного сна.
Хотела подумать: В тридцать семь, с голодухи, девчоночье, стыдно-сладкое приснилось... -  почувствовала что-то и быстро села на кровати.
Рядом не было никого, но воздух в комнате, смятые простыни, её собственное тело пахли чужим, знакомым одеколоном, были пропитаны привычно раздражающим терпким запахом силы... Всё, всё её рука, прошедшая по лицу, пытаясь разогнать наваждение, её свесившаяся на лоб прядь волос, её новый белый костюм, сиротливо лежащий на коврике у кровати источали враждебный и сладкий запах, запах мужчины, и будильник она, кажется, вчера не заводила... 
Лера быстро оделась, потянулась к тумбочке за заколками, но, увы, заколки вчера в зале где-то на полу остались.
А сегодня в столовой было тихо, туристы ещё не проснулись. Павел сидел за тем же столиком в углу, не поднимая глаз, косо посмотрел на неё,  пробурчал,
• Здравствуйте, - снова уткнулся в свой омлет с салом.
И, стараясь не смотреть на него, Лера взяла из рук Марийки, подававшей завтрак, тарелку с бутербродом, прижала ладони к обжигающе - горячей чашке с кофе, подумала: Хоть бы извинился! - представила себе покаянно опущенную красивую голову, просто услышала,
• Извините, пожалуйста! Я Вас тут вчера совершенно случайно изнасиловал... Поверьте, это больше не повториться... – и чуть не захохотала.
Действительно цирк! И всё-таки стыдно и очень больно, вот так... просто так... хотя... Как там всегда говорит воин феминистских свобод Сонечка?
• Я его сделала!

Городок Рахов на реке Тиса в Закарпатье – тихий, провинциальный, и, совсем рядом памятный знак «Центр Европы». Точка на географической карте, а посмотришь вниз, на долину открывающуюся прямо под дорогой и чувство такое, как будто с высоты вся Европа, как на ладони в дымке горизонта. Если бы ещё хозяин всё время неодобрительно из-под длинных ресниц не поглядывал. Они и трёх слов друг другу с утра не сказали, но в каждом слове, в каждом взгляде пренебрежение, враждебность.
Идиотизм какой-то! Как будто это я его совратила! Валерия самолюбиво закусила губу. Может быть, он истерик или извинений ожидает? Не дождётся!
Подвесная дорога в Ворохте. Железные кресла на прицепленных к тросу, на вид очень тоненьких трубках, медленно движутся над пропастью, поднимаясь в гору. Страшно, аж жуть!!!
Лера попыталась отказаться,
• Я подожду Вас внизу! - но Павел легко, молча толкнул её на шаткий стульчик, прорычал,
• Пристегните ремень!
Проплывающие где-то внизу огромные красавицы смереки, * так далеко, что кажутся игрушечными ёлочками, приклеенными к крутым склонам. От страха, от звона в ушах, от величавой красоты гор, сердце зашлось в вопле ужаса и восторга.
Там внизу была осень, рыжая тёплая осень, а здесь наверху зима. Они стояли на самой вершине, на холодном ветру, и она ежилась от пробирающего до костей мороза, пытаясь спрятать рот в шёлковый шарф, а он вдыхал полной грудью, подставляя лицо ветру, улыбался огромному, холодному Солнцу, восхищённо смотрел на изогнутую, голубую дугу трамплина, потом обречёно вздохнул,
• Нельзя... – отвернулся от запретного соблазна, посмотрел на, совсем окоченевшую Леру.
Она чуть слышно постукивала зубами, и он стал тормошить её, растирать тонкую ткань плаща, развязал, намокший от дыхания, заиндевевший шарф, прошёлся по её лицу большой, горячей ладонью, вытирая мокрые, трясущиеся губы, и повел указательным пальцем, обрисовывая замёрзший рот. От ударившего в лицо ветра, от неспешной ласки перехватило дыхание, она приоткрыла рот вбирая кислород, совсем нечаянно придавила губами его палец и полетела, кубарем полетела с огромной горы, взметая снег, каждой клеткой ощущая кружение, прекрасное чувство полёта.
Павел, нагнув голову, губами, дыханием отогревал, ласкал её рот, покусывая, вбирая, проводя языком, подставляя горячие, сухие губы.
Оторвался, совсем иначе, зло прорычал,
• Нельзя!!! – и заложив руки в карманы, широким шагом двинулся к канатной дороге.
Она постояла минуту, пытаясь понять, чем так злит, так раздражает его, медленно побрела следом...

* Смерека – карпатское название огромных вечнозелёных елей.

Дома хорошо, тепло, спокойно. Она довезла дары Богдана: овечий сыр, домашний серый хлеб с поджаренной тёмной корочкой, кисло-сладкие карпатские яблоки, плетёную корзиночку черники, самодельное ежевичное вино в пластмассовой бутылке, и они с Сонечкой устроили пир.
Потчуя подружку всем этим добром, Лера, для смеха сгущая краски, рассказывала, как Павел махал в запаснике музея огромным мечом, потом кинула на стол пачку фотографий, она снимала его и для него, но он ни одну взять не пожелал.
Соня сказала,
• Ого!!! – наиграно - громко сглотнула слюну, - Ему деньги не нужны?
• Если ты наследство получила, - захохотала Лера, - поделись лучше со мной! Он злой, как шанхайский барс! Он тебя загрызёт!!!
Сонечка перебрала фотографии, нашла одну, на которой Павел почему-то улыбнулся,
• Посмотри! Ну, просто для рекламного плаката, «Что ты сделал для повышения рождаемости в стране?» или «Догоним и перегоним Китай!»
• Сонька! – заорала подружка, - Ты вообще о чём-нибудь кроме своего искусственного оплодотворения думать можешь?
• Могу! Во-первых, о деньгах. За такой материал мои дамы, будущие мамы тысячи, не задумываясь, выложат. А во-вторых, – Сонечка мечтательно закатила глаза, - я бы с таким и от естественного оплодотворения не отказалась.
Лера сказала,
• Ты дура...
Они посидели молча. Взгрустнулось... Потом ещё выпили вина, и Соня стала выписывать рецепты, простывшей в поездке подруге.

Месяца через полтора Валерия поняла, что с излечением насморка, болезни, привезенные с холодного перевала, не окончились. Она собиралась ещё месяц, успокаивая себя, что пройдёт само, но не прошло, не рассосалось. Куда же ещё идти, если подруга гинеколог?
На работе всегда была совсем другая женщина, не хохотушка Сонечка, серьёзная, сосредоточенная Софья Ефимовна. Она осмотрела пациентку, насупилась, покрутила в руках очки, вдруг заулыбалась, совсем, как домашняя Соня спросила,
• Он? – и когда Лера покраснела, опустила глаза, зачастила, - Александр ушёл. Кирилл, сама говоришь, в новую квартиру совсем переехал! Что же ты одна делать будешь? А тут подарок судьбы, и президент призывает, деньги обещает. Я бы сама не отказалась от такого красавца родить!
• А если он на меня похож будет?
• Тогда будет ещё одна рыжая, зеленоглазая зануда!
• Но в моём возрасте и без мужа... – Лера, сомневаясь, покачала головой, и Соня вынула из рукава последний козырь,
• Ты только не пугайся... это не болезнь, просто у тебя загиб матки... это ещё профессор Васильев сказал, когда тебя три года назад осматривал, я тебе говорить не хотела... -  посмотрела подруге в глаза, - Если сейчас аборт сделать у тебя уже детей никогда не будет! Ты подумай!
Лера спросила,
• Сколько? Сколько я могу думать?
Соня покусала губу, ответила,
• Максимум месяц! – неожиданно закричала, - И ко мне не приходи! Я тебя кромсать не собираюсь!!!

Совещание затянулось, под конец они как всегда почти кричали друг на друга, потому что Павел, без всяких к тому оснований, ругал персонал, требовал кадровых перестановок, изменений в маршрутах и Лера вдруг подумала, поняла, что кто-то, кто очень хорошо разбирается в их специфике специально накручивает его, стараясь развалить нормально развивающийся бизнес.
Она перебирала в уме знакомых «серых кардиналов», как учит римское право соображая: Кому выгодно? – просто опешила от громкого окрика,
• Если Вы не измените своё отношение к работе, нам придётся расстаться! – ехидно разъяснила,
• Кодекс законов о труде пока ещё никто не отменял! – и он так же ехидно в тон, поинтересовался,
• Ну, и что? – ввернул любимое, - Я пока ещё здесь хозяин!!! Имею право уволить любого недобросовестного работника! Или Вы какими-то особыми привилегиями пользуетесь?
Это я недобросовестный работник? И опять этот непонятный, обидный намёк.  От незаслуженных обвинений на глаза навернулись слёзы, и она ляпнула первое, что пришло в голову,
• Я беременна!
Сказала и испугалась, потому что уже почти месяц старалась не думать, откладывая решение, и вдруг, не раздумывая, спонтанно, в одночасье сказала-решила, что оставит, родит ребёнка, решила  прямо сейчас.
Павел глуповато улыбнулся, ехидно заметил,
• Неужели? Не видно... – но она не заметила его улыбку, думая не о нём, не о работе - о ребёнке, сказала,
• А что может быть видно через два с половиной месяца?
Он с интересом посмотрел на неё и стал быстро бледнеть, только скулы под короткой щетиной, кажется, покраснели, зрачки расширились, закрывая синее чёрным,
• Александр Сергеевич знает?
Лера разозлилась: Трус и сволочь, решил за Александра спрятаться, на него ребёнка сбросить, - ёрничая, спросила,
• Пушкин? – он прорычал,
• Не паясничайте! Ваш муж!!!
Лера могла сказать, что Александр ей давно не муж, она даже официально уже на развод после Сонькиной информации подала, но почему-то не стала вдаваться в подробности, коротко ответила,
• Нет! – и он предложил,
• Я дам Вам денег... – подумал, подбирая слово, - избавиться,
• Я не собираюсь, как Вы изволили выразиться, избавляться от ребёнка!
• Но он же зачат в грехе!
• В его грехе? – зло уточнила Лера, - А может быть в моём, или в Вашем грехе? Почему он должен ответить своей жизнью за грех, который не совершал? Только потому, что не может себя защитить?
• Но я же сказал, «Уходите», - промямлил Павел,
• И куда я должна была идти по Вашему приказу? В дождь? В лес?
• Женщина, которая хочет сохранить свой брак в чистоте, - раздражённо разъяснил он, - не испугается дождя!
• Вы не производили впечатления человека способного посягнуть на чужой брак! - развлекаясь, парировала она,
Павел окончательно вышел из себя, заорал,
• У меня завтра встреча с Александром Сергеевичем! Как я посмотрю ему в глаза?
Какая сволочь! Только отношения с Александром Сергеевичем его в этой ситуации беспокоят! Всё остальное не в счет! И Сашенька в своём репертуаре!
Лера спокойна сказала,
• Молча! – и вышла из кабинета...

Она проанализировала ситуацию: Вот он «серый кардинал» Александр Сергеевич. Как же я сразу не догадалась, что такие фокусы в его духе. Продал и тут же пожалел. И этот хорош! Лоб мыслителя, а мозг котёнка... Такое впечатление, что и против меня его Сашка накручивает... Но что же делать? Что делать!?!
Решение лежало на поверхности: С Сонькой посоветоваться! Она умница, в меру интриганка, и думать вдвоём легче.
Подружка решительно сказала,
• Твой Сашка подонок! Он и ко мне приставал, когда вы ещё... – и не окончила фразу, задумалась.
Лера, зацикленная на своей проблеме спросила,
• Чего он хотел? – и Соня впервые за этот вечер улыбнулась,
• Того, чего хотел Коля Остенбахен, от Инги Заёнц.
Они засмеялись цитате из любимой книги,* но Сонечка, любительница посмеяться, быстро успокоилась, опять задумалась, и Валерия, мигом позабыв о себе, приказала,
• Рассказывай! Что произошло? – Соня прошептала,
• Ничего... – покачала головой, - Я позавчера к твоей маме забегала, укол сделать... – Лера подстегнула,
• Ну, и!
• Ну, и Вадика встретила. Он на скамейке возле дома твоих родителей сидел...
Это уже было не просто интересно. Валерия сказала,
• Дальше? – Сонечка, как эхо повторила,
• Дальше? Он сказал, что родители на дачу поехали, а у него микро инфаркт был и сейчас сердце болит, и он один дома оставаться боится...
• И ты пошла к нему? – Лера вспомнила, как тогда, давно, Вадик молча позволил своему отцу оскорблять Соню, повысив голос, повторила, -  И ты пошла к нему!!!
• Я же врач! Я клятву Гиппократа давала! – огрызнулась Сонька,
• Это Гиппократ сказал, что ты прощать должна? – вкрадчиво спросила Валерия,
• Это ваш Христос сказал, что нужно прощать... – сообщила Сонечка, ехидно припомнила, - Ты же хамство и придирки простила, ребёночка оставить решила...
Возвращённая к своей проблеме, Валерия задумалась, вспоминая, и захохотала,
• Я отмстила! Ты бы видела его лицо, когда он,
• Как я Александру Сергеевичу в глаза посмотрю? – спросил, прикрикнула, - Ты разговор не переводи! Рассказывай!!!
• Вадик таблетку принял. Боль немного прошла, но ему резкие движения ещё нельзя было... - Соня покраснела так, что кожа одного цвета с волосами стала, - и я... как эти в кино... сама... сверху...
• А потом!?! – подружка изображала следователя на дознании,
• Потом сердце у него совсем болеть перестало... и он... и я... и мы...
Соня окончательно смутилась, и Лера уже пожалела, что так прижала подругу к стене (Разве об этом расскажешь?), но Сонечка сокрушённо вздохнула,
• Мы, понимаешь, совсем о времени забыли. В субботу днём пришли, я на кухню за водой пошла, а уже воскресный вечер, его родители домой вернулись. Я только Вадькину рубаху набросила, не застегнула, а в гостиной папа его сидит, телевизор смотрит,
• Здравствуй Соня! – говорит, - А я думал, ты давно уехала... – и вид у него такой несчастный, прибитый, даже отвечать расхотелось, только,
• Не уехала... – прошептала,
• А Анька уехала, - сообщил, - в Израиль... там у них этот гипюр приняла... – я поправила,
• Гиюр,* - и он сказал,
• Какая разница... моя дочь теперь не Анна Фролова – Хана Рабинович, еврейка, - завыл, - и внуки у меня евреи... Рабиновичи...
Вадик говорит, что его отец на этой почве совсем с ума сошёл...
Лера мстительно сказала,
• Когда Господь хочет покарать человека, Он лишает его разума! – а Сонечка заплакала, сквозь слёзы крикнула,
• Зачем!?! Я давно простила...

* Коля Остенбахен хотел от Инги Заёнц любви. Персонажи романа И. Ильфа (И.А. Файнзильберг 1897-1937) и Е. Петрова (Е.П. Катаев 1902-1942) «Золотой телёнок» (1931).
* Гиюр – принятие еврейских религиозных Закона и Традиции человеком иного вероисповедания. Лицо, принявшее гиюр считается в религиозных кругах, в Израиле на государственном уровне, евреем.

Они проплакали вместе весь вечер, потом пили чай на кухне, чтобы водный баланс в организме, после выплаканных слёз восстановить, а потом, Соня подумала вслух,
• Не могу сказать, любит или нет, но хочет тебя, это точно! - Лера ощетинилась,
• Разве в этом проблема! Не нужен он мне!!! Он трус и дурак! Меня Александр Сергеевич значительно больше интересует.
• С Александром все понятно! Он Плюшкин!*  - констатировала Сонечка, - Всё, что в его сундук попало и фирма, и ты, и Кир – его собственность. Он скорее удавиться, чем кому-нибудь, что-нибудь отдаст. Глупость сделал, а теперь бесится, вернуть хочет, Павла этого с толку сбивает! - Лера задумалась,
• Мне тоже кажется, что он всё развалить пытается, цену сбить, а этот дурак у него на поводу идёт. Только одного не пойму... Зачем он против меня этого идиота настраивает?
• А вот это понятно! - разъяснила Соня, - Ты же специалист. Александр прекрасно понимает, что ты любого непрофессионала научить, убедить сможешь. Думаю, он тебя с самого начала специально в глазах Павла скомпрометировал, чтобы тот тебя не слушал, к нему Александру за советами бегал. 
• Но я же ему дураку всё время доказать стараюсь, кричу, ругаюсь, а он, как глухой ничего не слышит!!!
• Вот именно, кричишь, ругаешься. Александр тебя точно перед Павлом скандалисткой, капризной дамочкой выставляет, а ты стараешься, воду на его мельницу ушатами льёшь...
Кипящая от злости от возмущения Лера всё время говорила «дурак, идиот», но Соня не принимала её тон, с нажимом повторяла «Павел».
• Но этот идиот...
• Павел не идиот, просто кухни вашей не знает. Я бы тоже наставника искала, - Соня улыбнулась, - и, выбирая между доброжелательным, улыбчивым мужчиной и постоянно орущей стервой, угадай с трёх раз, кого бы выбрала...
• Но что же мне делать?
• Смени тактику! Прекрати кричать! Послушай его доводы! Посмотри ему в глаза! – Лера простонала,
• Не могу... У него глаза... – она представила себе его глаза и опять заплакала, как будто наяву в синей глубине утонула.

* Плюшкин – персонаж поэмы-романа великого русского писателя Н.В. Гоголя (1809-1842) «Мёртвые души».

Они не виделись неделю. Павел с утра куда-то уезжал, а то и вовсе в конторе не появлялся, только секретарше Ирочке звонил,
• Меня сегодня не будет. У меня дела в городе.
Во вторник, случайно оказавшись в приёмной, Валерия попросила Иру передать ей трубку. Стараясь скрыть раздражение, попросила,
• У меня масса вопросов накопилась. Назначьте мне, - не удержалась, вставила ехидное, - аудиенцию,* пожалуйста.
Павел неопределённо хмыкнул в трубку, помолчал, и она уже подумала, что он отсоединился, потом услышала,
• В четыре! - и длинные гудки...
Ровно в четыре Валерия постучала в дверь хозяйского кабинета.
По указанию Сонечки,
• Дави на женственность! – она распустила, тщательно уложила волосы, подкрасила ресницы, и очень удачно, вместо привычных джинсов, юбку сегодня надела, брюки уже с трудом застёгиваются.
Кажется, ещё хуже... Павел на миг поднял на неё глаза, и снова уставился в стол, но Соня приказала быть милой и вежливой.
Лера приветливо улыбнулась демонстрируемой макушке, сказала,
• Здравствуйте Павел! Я могу присесть? – он сделал приглашающий жест, и она защебетала, - Я тут без Вас совсем запуталась. Как Вы считаете, можем мы сейчас позволить себе «Золотое кольцо».*
В синих глазах мелькнуло бешенство пополам с недоумением, но она уже положила на стол схему маршрута по городам России, смету, список предполагаемых партнёров с пометками о первичных переговорах, полученные по электронной почте прайсы,* указывающие цены на проезд, проживание и питание.
• Если маршрут будет востребован, прибыль составит... – она назвала процент, сумму с одной путёвки, и он от удивления позабыл скорчить рожу, с интересом стал просматривать документы, а Лера сидела с другой стороны стола, серьёзно, внимательно следила за карандашом в его руке и ругала себя.
Целый год, она кормила Павла детскими прописями, пополам со скандалом, изображала строгую нянечку, пытающуюся вразумить несмышлёныша, и ни разу, не додумалась показать документы, представить не крики и поучения, а цифры и схемы, признать его равным себе. Молодец Сонька! Нужно было с ней раньше посоветоваться!
Он спросил,
• Я могу оставить у себя документы? – и она ответила,
• Конечно! – решила подлизаться, - Вы же решаете. Посмотрите, подумайте... – чуть не ввернула, - Только к наставнику своему не бегите показывать!!! – сдержалась, улыбнулась, пошла к двери.
Валерия уже протянула руку к ручке, собираясь выйти, когда он остановил её вопросом,
• Вы уверены, что хотите его оставить? Может быть, всё-таки дать деньги?  – она поняла, быстро развернулась, ответила,
• Он имеет право жить!
• Но так же нельзя! Александр Сергеевич! Он же не его отец! Как Вы ему объясните? – и Валерия опять разозлилась, но сказала совсем буднично,
• Никак! Я уже официально документы на развод подала, а не официально...
У Павла от удивления глаза из орбит почти выскочили, и всё-таки он, заикаясь, спросил,
• И Вы решили... одна... без мужа?
Этого, наверное, не нужно было говорить, такое не прибавляет уважение к женщине, но она сказала,
• Я Кирилла в шестнадцать лет одна без мужа родила, не побоялась! Видимо просто не способна совершить убийство...
Он дёрнулся, как от удара,
• Но его же ещё нет!!!
Пристально глядя в синие глаза, Валерия протянула руку, нащупала выключатель, улыбнулась, когда Павел чуть прищурился от яркого света,
• Вы когда-нибудь, как ионы по проводу бегут видели? Электричества нет, даже провода в стене спрятаны... я выключатель, - засмеялась, - Придёт время, природа нажмёт на меня и будет свет!!!
Как он на неё посмотрел!!! Да за такой взгляд трёх пожизненных заключений мало, быстро уткнулся в бумаги,
• Очень интересно! Я всё это просмотрю... Идите, работайте...

* Аудиенция – официальный прием у лица, занимающего высокий пост (здесь ироническое).
* «Золотое кольцо России» - кольцевой туристический маршрут от Москвы по городам Загорск, Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Кострома, Суздаль, Владимир.
* Прайс (англ.) – прейскурант.

Лера кричала,
• Сонька! Я гений! И ты гений! Это ты меня научила!!! – во всех подробностях пересказывая подружке разговор с хозяином.
Сонечка сказала,
• Подожди! Я совсем не вижу причин для радости! Он сам на тебя кинулся, а сейчас второй раз деньги на аборт предлагает...
• Да как ты не поймёшь? – удивилась Валерия, - Он мне до лампочки!!! Я уже поняла. Александр мстит мне за Кира. Он так надеялся, что мальчик после щедрого дара к нему потянется, а сын опять меня выбрал!
• Но ты же беременна! – напомнила подруга,
• Ну, и что? – Лера беззаботно улыбнулась, - Сама же говорила, что твои дамы за донорский материал большие деньги платят, а мне бесплатно досталось. Я всегда хотела девочку. Родителям скажу, что это ты, искусственно. Мне бы только работу сохранить. Никогда не побиралась, и сейчас на поклон к Сашке не пойду. Я уже поняла, он специально именно эту фирму продал, возню эту затеял, чтобы меня приструнить.
Честное слово всё наладилось, просто жить хочется, о себе заботиться хочется и собака не нужна, с доченькой обо всём поговорить можно...
Мама обрадовалась,
• Мы уже с папой говорили, что ты после того, как Кирюша в эту квартиру, будь она неладная, перебрался совсем вкус к жизни потеряла.
Папа удивился,
• Зачем? – и мама прикрикнула на него,
• Зачем! Сейчас многие женщины от искусственного оплодотворения рожают! Что же делать, когда ни от кого другого родить нельзя? – отец смутился,
• Но тридцать семь, без мужа, Кир взрослый, - мама закричала,
• Тридцать семь лет! Тебя мать в сорок три родила, меня в тридцать девять, а я... сам знаешь... Потому что ты дважды, - Зачем? - спрашивал!!! Лерочка молодец, решилась, и мы ей поможем! – папа стушевался,
• Я что? Конечно, поможем, - и Кирилл без восторга, но и без возражений информацию о сестричке принял...
И на работе всё вроде наладилось.
Хозяин перестал создавать скандалы, спокойно выслушивал информацию Валерии о новом проекте и доходах от уже идущих маршрутов, не комментировал, молчал, и она была довольна: Молчанье золото! Она бы предпочла вообще не заходить в его кабинет, но должность обязывает и так половина документов, которые обсудить нужно в папке «На доклад» лежать, непонятно чего дожидаются. Платёжные поручения подписал, приказы об отправке групп с пометкой «Для исполнения» возвратил, а все бумаги по новому маршруту «Золотое кольцо России», несмотря на то, что рекламу в газетах приказал разместить, люди желающие путёвки приобрести уже приходят, до сих пор у себя держит.   
Лера чётко объяснила секретарю тему беседы, но он начал с совсем другого,
• Я вчера Александра Сергеевича встретил...
Она попыталась перевести разговор на интересующую её тему, с воодушевлением сказала,
• Александр давно планировал маршрут по «Кольцу» утвердить. Восемь городов из Москвы на северо-восток по древней Руси!
Павел скучным голосом проворчал,
• Я знаю! Я прочёл Ваши предложения! – Лера вспомнила, как благосклонно он принял проект, 
• Что же Вам не понравилось? – вдруг разозлилась, - Или Александр отсоветовал? 
• Мы об этом не говорили... – пробормотал он, и она окончательно вышла из себя,
• О чём же вы говорили? Если это, конечно, не секрет,
• Александр Сергеевич сказал, что любит Вас!– Павел сделал паузу, видимо, подбирая слова, обречёно повёл головой, - Он так страдает, а Вы... Вы...
Она растерялась от наглой лжи, прошептала,
• Что я?
• Он сказал, что Вы всегда изменяли ему, что Вы интриганка и хотите развалить фирму, чтобы купить её дёшево на те деньги, которые он перевёл на Ваш счёт...
Ну, это уже явный перебор!!!
• Да неужели Вы не понимаете!?! – её возмущению не было предела, - Если бы я хотела всё развалить, то вела бы себя совсем иначе!!!
• Так зажигательно, так бесстыдно, как танцевали с тем мальчишкой...  – ехидно спросил он, и, заикаясь от обиды, Лера быстро заговорила, но почему-то начала с последнего обвинения,       
• Этот мальчишка целый день за матерью больной ухаживает! Её парализовало, когда муж умер! Мальчик два года не мог найти ночную работу, в селе охранять нечего, и без работы ему с матерью есть нечего... – не выдержала, закричала, - А Вы решили его уволить! У Вас же ни капли жалости к людям нет!!! Мне пришлось спасать парня ценой собственной репутации!
Он встал из-за стола, сказал,
• Но так!?! - и она вскочила со своего стула, прошипела,
• А как!?! Я готова была на столе танцевать, только бы Вы его не прогнали!!!
Слёзы уже потекли по щекам, и Валерия рванулась к выходу,
Этого только не хватает, при нём разреветься!
Одним прыжком, он догнал, но не схватил, просто положил большую, горячую ладонь на её шею и она остановилась возле двери, бессильно опустила руку уже потянувшуюся, к дверной ручке. Павел достал из кармана платок, вытер её глаза, щёки и пока она сосредоточилась на этой процедуре, осторожно продвинул ладонь, охватывая затылок, подвёл большой палец под её подбородок, заставляя поднять лицо.
Очень нежно, он захватывал губами, её рот, шептал,
• Мне плевать... - ласкал, -  развращённая... – отпускал её губы, - неверная... - и снова целовал.
Ещё минуту назад, она почти с ненавистью обличала его, и вдруг задрожала, зарылась руками в его волосы, простонала,
• Отпустите... –  но он только зарычал, нежно прижимая её к себе, и она потеряла контроль, ответила его губам, вся целиком подалась к нему, как за последнюю опору в ускользающем мире, хватаясь руками за его затылок, за его шею.
Сегодня он ласкал молча, и где-то в подсознании всплывали его глупые, сладкие слова. Ей не хватало этих слов, нежного воркования рокочущего голоса, и она, совсем без мыслей, на непонятном порыве прошептала,
• Павлуша...
Он вдруг резко рванулся, освобождаясь от её рук, отскочил, быстро плюхнулся в кресло за столом, как будто спрятался за спасительную преграду, крикнул,
• Вы лжёте!!! Он говорил, что Вы не остановитесь не перед чем!!! – и Лера пришла в себя.
Так её ещё никогда не оскорбляли! За что? Почему?
Мысли-вопросы беспорядочно кружились в голове, а рука уже нащупала в кармане шариковую ручку, другая рука притянула какой-то лист бумаги, лежащий на столе. 
На ощупь, не видя, она вывела на листе: «Прошу уволить меня с работы по собственному желанию», - поставила дату, расписалась, имея в виду обоих, сказала,
• Подлец! – и вышла из его кабинета, из его фирмы, - Навсегда!!!

• Подлец! Подонок! Сволочь!!! За что!?! За что!?!
Лера приподнимала голову, болезненно всхлипывала, и снова зарывалась лицом в подушку, мотала головой, отказываясь выпить поднесённую Сонечкой рюмочку с раствором валерьянки. Подруга суетилась, отрывала её голову от подушки, пригрозила уколом, но только когда Соня закричала,
• Ты хочешь, чтобы случился выкидыш!?! – Валерия подняла голову, простонала,
• Пускай! Мне от него ничего не нужно! – и услышав,
• Бедная девочка! Ты же его любишь! – села на кровати, не имея сил говорить, отрицательно помотала головой, потом выдавила из себя,
• Я его ненавижу...
• От любви до ненависти один шаг! А обратно ещё меньше... – грустно пошутила Сонечка, подруга запричитала,
• Ты не знаешь, что он... – и стала опускать голову в подушку, намереваясь продолжить истерику, но Сонька резко бросила,
• Мне ли не знать! – и Лера заставила себя посмотреть на неё,
• Опять Вадик!
• Он говорит, что у него сейчас нет работы, а я успешный врач, ко мне на прием в очередь записываются...
• А ты? – разве можно всё время о себе, когда и подруге плохо,
• А я понимаю, что его опять папаша крутит, - обречёно сообщила Соня, - и Павла твоего точно Александр с пути сбивает... Что он там ему наговорил?
Размазывая слёзы по щекам, Лера повторила,
• Развратная... неверная... интриганка...
• А ты заявление на увольнение написала! И на какие деньги ты с ребёнком жить будешь?
Ребёнок! Даже после вопроса о выкидыше, о ребёнке Лера как-то совсем не думала, а сейчас вспомнила,
• Сейчас ещё можно избавиться? – Соня отрезала,
• Сумасшедшая! Пять месяцев! Покалечить себя легко, вылечиться невозможно! – сообщила, - Ты себе не представляешь, сколько я таких историй, как мулла, каждый день выслушиваю!
Валерия улыбнулась, сквозь слёзы,
• Почему, не, как раввин?
• У евреев с этим строго! - пояснила Сонечка, и тут же покаялась, - Не подумала! С этим во всех религиях строго! – улыбнулась, - Как мы все набегались, когда шеф решил клинику освятить. Никто с нашим непорочным зачатием не хотел связываться...
За разговором истерика окончилась, но Соня всё-таки осталась у подруги ночевать, а утром ушла на работу, пригрозив вернуться и разобраться с истеричкой вечером.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Валерия убрала квартиру, устала до ломоты в пояснице, подумала,
• Зачем нам с доченькой этот аэродром? – и вечером уже сообщала Соньке, как они с ребёнком прекрасно проживут на доллары, которые получат от обмена этой большой квартиры, на маленькую где-нибудь на Черёмушках, когда в дверь позвонили.

Пришёл Александр, и Соня направилась на кухню, варить, принесенные с собой, пельмени, а он стал рассказывать Лере, как неосмотрительно она поступила, уволившись с работы, но она не слушала, размышляла о том, что ещё разболтал ему этот идиот, и включилась только когда бывший муж предложил,
• Возвращайся ко мне, и мы всё уладим! Директор «Аллегро» (все названия его фирм начинаются с «Ал») в Америку к детям уезжает, и ты займёшь его место.
Валерия могла промолчать, согласиться, но снова работать с Александром, быть придворной женой, пугалом, отгоняющим слишком рьяных соискательниц на это место, было противно.
Она отрицательно повела головой,
• Нет! Уже поздно! – и он искренне удивился, сообщил,
• Мы с Кириллом на днях по-мужски поговорили. Он моё предложение одобрил, рассказал о твоём, - поморщился, - искусственном оплодотворении, но это же не проблема, немного денег и тебе в самой лучшей клинике всё исправят!
Александр видимо хорошо подготовился к разговору, говорил спокойно, не задумываясь, как по писанному, совершенно уверенный, что она обязана согласиться. В последние годы, он всё время раздражал её, и эта продуманная речь, принятые за неё решения просто бесили, но Лера сумела взять себя в руки, спокойно спросила, 
• А то, что меня искалечить могут, что я больше рожать не смогу, тебя не смущает?
Он пожал плечами, ехидно осклабился,
• Ты и раньше не могла. За пятнадцать лет ни разу... – захохотал, - Нужно посчитать, сколько мы с тобой на противозачаточных средствах сэкономили!!! – и осёкся, поймав полный ненависти взгляд, улыбнулся одной из своих отрепетированных перед зеркалом улыбок, - Зачем тебе рожать! – с нажимом напомнил, - У нас уже взрослый сын есть!
Лера закричала,
• Я не стану убивать ребёнка!!!! - и Александр опять пожал плечами,
• Ну, если тебе так жалко денег, которые ты подружке уплатила, рожай! Я и этого усыновлю! В конце концов, одним больше, одним меньше... Я ведь и Кирюшу без доказательств принял, на анализах ДНК не настаивал...
Это уже просто наглость!!! Сын, который, как две капли воды похож на своего отца, за которого он так борется все эти годы!!!
Она уже подняла руку, чтобы ударить по холёной щеке, посмотрела Александру в глаза. В его взгляде было столько безразличия, пресыщенности, откровенной скуки.
Точно такое же выражение появлялось на лице её молодого мужа, когда, вернувшись из очередной поездки в туристическом поезде, в котором отдыхающих, из экономии кормили исключительно рисом и макаронами с «Докторской» колбасой, Саша до отвала наедался любимой жареной картошки с грибами и мясом, и, не имея сил сдвинуть отяжелевший желудок, усаживался на диван перед телевизором.
Только сейчас он не картошкой, жизнью пресытился, обожрался!!!
Всё есть, и дом, и машина, и деньги, и полная свобода... Гуляй в своё удовольствие, меняй своих дамочек, никто не мешает, только всё уже было, интерес к жизни, вкус к развлечениям притупился. Хочется чего-то новенького, остренького, адреналин в крови повышающего. Например: всё-таки добиться любви сына, как вожделенный «Джек пот» в игровом автомате отхватить. При его капитале, не такие уж большие деньги, но азарт, кураж победы!!!
Валерия поняла, почувствовала, что он и Кира не любит, просто цель поставлена, и цель оправдывает средства. Может быть когда-то искреннее желание, стать ближе, роднее своему ребёнку, с годами превратилось в навязчивую идею, фетиш, и она и Кирилл, даже не подозревая об этом, участвуют в этой игре в качестве противника и приза, и Александр, ведущий партию, готов на всё, даже ребёнка чужого принять.
Непонятно, но от этого понимания Валерия успокоилась, вслух перечислила его обвинения,
• Зачем я тебе? Ты ведь сказал ему (Лера почему-то не могла назвать Павла по имени), что я развращённая, неверная, интриганка...
• Ну, понимаешь... - Александр был явно не готов к такому повороту, не ожидал, что Павел ей всё расскажет, но его смущение длилось недолго. Валерия давно стала для него частью домашней обстановки, которой не стыдно, глядя в глаза, признаться в своей измене, в подлости, в неблаговидном поступке, - Этому щенку жена, - иронически улыбнулся, - любимая изменила, для него это больной вопрос и я на этом сыграл. Хотел вернуть «Алевиз» и мне было выгодно, чтобы в фирме была напряжённая обстановка.
Скрывая бешенство,
Ах, так! И мои нервы, постоянные проблемы за его фирму не цена!
Не думая о том, что потом будет ругать себя, очень захотелось вернуть ему свою боль, Лера соврала, 
• У тебя ничего не вышло! Мы с ним прекрасно поладили и вместе решили, что мне лучше пока оставить работу...
Недоумению Александра не было предела,
• Но он мне сказал... Но почему!?!
Ей вдруг стало легко. Одной фразой она сейчас вернёт ему за все измены, за ложь и предательство, за всё... за всё, что было её жизнью, её любовью и, что он, походя, топтал все эти годы.
Лера притворно вздохнула,
• А что он должен был сказать, после твоих откровений, о том, что ты без меня жить не можешь? Это его ребёнок!
Спокойно глядя на отвисшую челюсть бывшего супруга, она засмеялась, а Александр скривился, просто сейчас заплачет,
• Я чувствовал!!! Я знал!!! – на высокой ноте завизжал он, - Ты никогда не любила меня!!! А я страдал! Я мучился... Я любил... Я люблю тебя!!!
Вот оно признание в любви! Только на сколько лет запоздало?
Лера представила, как порадовал бы её этот жар двадцать, даже десять лет назад, иронически улыбнулась,
• И поэтому ты мне изменял, хотел на другой жениться?
• Но я же всегда возвращался!!! – проревел он,
• А я слишком долго радовалась твоим возвращениям, слишком долго ждала, а потом ждать устала... – она вдруг вспомнила, улыбнулась-оскалилась, - Ты же сам меня вместе с фирмой продал! У меня теперь другой хозяин!
Валерия, как актриса, держала оскал-улыбку, пока он шёл к двери, пока дверь громко хлопнула, пока шла на кухню, пальцами вылавливала вареник из Сонькиной тарелки, сообщила,
• Я его сделала! – и всхлипнула...
Сонька хмыкнула,
• Я всё слышала! Ты дура! Он сволочь, паршивый актёришка! Я! Я! Я!!! Никак не может смириться с тем, что ты по первому зову обратно не побежала! - улыбаясь, пояснила, - Он тебя столько лет своей собственностью считал, а ты,
• У меня теперь другой хозяин! Он с потерей своего имущества смириться не может!!!
Хорошо, когда рядом подруга, умный, преданный человечек, который всё понять, всё объяснить может.
Лера вытерла ладонями глаза, стирая с лица покаянно-злую сводящую судорогой губы улыбку, улыбнулась искренне,
• Ну, дура! Просто я этих слов столько лет ждала, а дождалась, растерялась! Помнишь рассказ Шендеровича про авокадо? Вот и я так долго мечтала, хотела, искала, а получила и в душе такая гадость...
• Я сама дура, - примирительно сообщила Сонечка, - жду чего-то, а чего не знаю... Все мы бабы дуры, потому что мужики сволочи, или наоборот, - задумчиво склонила голову, - Они сволочи, потому что мы дуры?

* Юмористический рассказ Виктора Шендеровича «Авокадо» - о мечте попробовать заморский плод, поисках и неудачах, оканчивается «Купил, попробовал. Какая гадость!».

С карандашом в руках Лера подсчитывала свои капиталы.
За коммунальные услуги, телефон домашний за два месяца вперёд оплатила. Договор на мобильный прерывать не хочется, вдруг где-нибудь на улице плохо станет, голова иногда кружится, шесть месяцев, живот уже вон как виден... Подарки на Новый год всем купила, деликатесы к празднику, конфеты, шампанское, даже ананас и цитрусовые. Всё, что за год скопила, в декабре потратила.
Тогда же ещё не знала, что без работы останусь...
Не зря Сашка всегда говорил, что она легкомысленная «транжира»... Ну, не умеет она деньги экономить!!!
Валерия улыбнулась, вспомнила, как шла по предновогодней Москве, с удовольствием впитывая уличную суету предпраздничных базаров, запахи свежеспиленных елок и рыжих заморских апельсинов. Эти приметы надвигающегося, самого любимого с детства праздника всегда бодрили, поднимали настроение даже в самые грустные годы, когда Кирюша болел ветрянкой, Александр сам напрашивался на новогодний тур, и сердце ныло от предчувствия очередной боли, очередного известия о его предательстве, а сейчас без контроля просто оторвалась на славу.
Родители, как всегда, пошли поздравлять с днём рождения мамину подругу, тётю Нелю. Вот угораздило человека в ночь на первое января родиться. Кир к друзьям отправился, а они с Сонечкой посидели возле телевизора, выпили, Сонька шампанское, а она Лера, что доктор позволил...
Чем плохо?  Только вот уже март заканчивается, и финансы поют романсы...
Столько лет директором проработала, оклад приличный был, а скопить на «чёрный день» ничего не сумела. Денег совсем не осталось, и это притом, что и родители, и Сонька уже почти открыто подкармливают... 
Грустные подсчёты прервала мелодия телефона. Звонил главный бухгалтер,
• Валерия Кирилловна! Павел Аркадьевич сказал, что Вы отпуск взяли, здоровье подправить, только он Ваше заявление где-то потерял. Первый квартал заканчивается... налоговая может нагрянуть. Приходите! За одно и зарплату за январь получите...
Очень захотелось встать в «третью позицию»*, сказать: Пусть Ваш Павел Аркадьевич на мою зарплату себе путёвку подальше купит! 
Но почему это я должна свои кровные, честным, Лера вспомнила его упрёк, добросовестным трудом заработанные деньги всяким дарить?
Сказала,
• Приду! – спросила, - Хозяин в офисе? – и, услышав отрицательный ответ, стала быстро одеваться.
Весна с зимой воюет. Ещё позавчера в плаще в магазин ходила, плюс пять было, а сегодня на термометре минус четыре. Холодно! И дублёнку уже не оденешь. Живот пуговицы обрывает. Куртка совсем потёрлась. Покопавшись в стенном шкафу, она вытащила бутылочного цвета пальто с выкрашенным в ярко-зелёный, под цвет глаз, пушистым песцом на капюшоне. Сопровождая экскурсию в Таллинн, все командировочные за это пальто отдала, нагоняй от Александра за расточительность, и вызывающий фасон получила, почти не носила, как новое и сейчас очень кстати. Пальтишко длинное, почти до пола, прямо от плеч расклешённое, не жмёт, не давит... только такой фасон вызывающий, просто так с косыночкой не оденешь... где-то в коробке к нему прибамбасы, извините аксессуары* были. 
Валерия натянула на голову берет с козырьком. За эту шляпку она тогда получила от Александра отдельно,
• Ты, что собираешься эту клоунскую кепку, как у Олега Попова носить? - бросила на плечо широкую завязку-шарф, посмотрела на себя в зеркало,   
Этюд в зелёных тонах! Всё правильно!!! За две недели только один раз на полчаса в магазин выскочила.
И дом другой и люди другими стали, кажется, никто соседей по лестничной клетке в городе не узнаёт, только шёпот громкий, обидный,
•   Школу не окончила! Неизвестно от кого родила! – как татуировка на всю жизнь в кожу въелся, душу до сих пор кислотой разъедает...
Лера скинула на диван пальто, решительно взяла косметичку, подарок Кирилла к Новому году,
Я ничего постыдного не делала, и делать не собираюсь! Пусть стыдятся те, кто своих не родившихся детей жизни лишает!!!

* Третья позиция в балете – спина прямая, голова гордо поднята. Идиома - проявить гордость.
* Аксессуары – дополнения к одежде. При правильном выборе придают законченность туалету.

Макияж великая сила. Совсем другое лицо, не серо-зелёное, виноватое, помолодевшее, решительное... Пальто, кепка, перчатки, только сапоги старые, разношенные... ноги отекли, в новые никак не влезть...
• Мы ещё повоюем!!!
На улице холодно, и всё-таки ветер уже весной пахнет, сосульки на Солнышке, несмотря на минус на термометре, капают. Две разбитные молодухи подснежники прохожим предлагают. Корзины у них плетёные, огромные, вся улица цветами пахнет.
И куда это природоохранные организации смотрят!!! Зарплату получу, маме, Соньке и себе по букетику обязательно куплю...
Парнишка, продавец аудиокассет прямо на тротуаре возле «Гастронома» лоток поставил, громко на всю улицу «Мурку» включил.
Лера вспомнила, как презрительно кривил губы Александр, услышав эту песенку,
• Уголовная пошлятина!!! Маруся Климова!!! – и она чувствовала себя виноватой за папину фамилию, краснела, хотя и слова и симпатичная мелодия ей всегда нравились.
Улыбнулась, одними губами повторила за певцом,
• Мур - мур Мурка, Маруся Климова, - поймала, улыбку во весь рот, восхищённый взгляд мальчишки-продавца, - Не такой уж мальчик. Высокий симпатичный парень лет двадцати пяти... – и холодное зимнее Солнышко согрело её до косточек, до самой души.
В Метро Валерия сделала небольшой крюк, три остановки до конечной станции и обратно, не для того, чтобы обнаружить слежку, чтобы ехать сидя. В её положении толкаться в набитом вагоне незачем.
Коллеги искренне обрадовались, даже секретарь Ирочка, которая после прихода нового хозяина всячески демонстрировала, что она не «слуга двух господ» за одну зарплату выскочила, комплимент сделала,
• Вы помолодели лет на десять!
Кассир Римма выдала деньги, и Валерия собралась разобраться, почему так много, успела спросить,
• Это за какой период такая сумма? – кассир только рот открыла, а мужской голос за Лериной спиной пророкотал,
• Я распорядился, чтобы Вам отпускные начислили! – и тут же приказал, - Зайдите ко мне в кабинет!
Он галантно открыл перед нею дверь, помог снять пальто, с интересом осмотрел уже расплывшуюся фигуру Хорошо, что платье, которое Сонька к Восьмому марта подарила, надела. В магазине, для беременных танковые чехлы с воротом, как отверстие для пушки, продают, а в «бутике» очень изящно, и воротничок, и пуговки, и оборочки там, где должна быть талия... 
Павел внимательно посмотрел в подкрашенные глаза,
• Вполне прилично выглядите! Насколько я понимаю, Вы ещё вполне можете работать!
Валерия упрямо сдвинула брови,
• Я уволилась!
Он явно развлекался,
• А я Ваше заявление потерял!
Она прикрикнула,
• Прекратите цирк!!! – и он улыбнулся, не ехидно как всегда, вполне доброжелательно,
• Вас в таком положении никто на работу не примет. Поработайте до больничного, уже, кажется, немного осталось, потом отпуск за три года заберёте, я документы просмотрел, Вы уже четыре года не отдыхали, а потом... – он опять улыбнулся, - решите, что делать дальше.
Лучше бы он не улыбался.
Злые слова, готовые сорваться с языка застряли где-то в горле, Лера прошептала,
• Вы же сами понимаете, что мы не можем работать вместе. Мы раздражаем друг друга.
Сказала и почувствовала, что у него изменилось настроение, даже не изменилось, просто тщательно скрываемый за показной доброжелательностью гнев, вырвался наружу, зарокотал в голосе, засверкал в синих глазах.
Как всегда, сгибая и разгибая в пальцах железку, Павел прошипел,
• Вы это всё специально затеяли и ушли? Я в этом Вашем «Золотом кольце» окончательно запутался!!! Во Владимире в гостинице никто трубку не берёт, Ира палец от набора номера в кровь стёрла! В Суздале проблемы с экскурсоводами! В автопарке ничего вообще о нашем заказе не знают! 
Некомпетентный болван! Люди вокруг! Только спросить у старшего менеджера, у кого-нибудь из опытных работников, у того же главного бухгалтера корона упадёт, всё сам...
Лера возмущённо боднула головой воздух,
• И кому Вы в автопарке звонили?
• Секретарю директора! – он кипел от раздражения, - Кому же ещё звонить?
Сейчас она покажет ему, как нужно работать!!! Без приглашения, Валерия уселась за его стол, пододвинула к себе телефон, набрала номер,
• Отдел эксплуатации? Климова пожалуйста!
Папа лет пять назад перешёл на более престижную и спокойную работу, начальником отдела эксплуатации. Правда, покоя и здесь не было, но престиж. Теперь не его ругал начальник отдела эксплуатации, он ругал нового начальника мастерских, своего старого заместителя и заработал инфаркт, но это уже прошло, папа снова на работе, есть с кого спросить.
Лера строго сказала,
• Фирма «Алевиз» беспокоит! Что за проблемы с экскурсионными автобусами?
Она быстро записала информацию, пробежала глазами таблицу с замечаниями хозяина, написанными круглым, детским почерком, позвонила в гостиницы, домой экскурсоводам в Суздале и Владимире.
Валерия не задумываясь, набирала номера телефонов, почти не заглядывая в сметы, называла цифры и сроки.
За десять лет и циркового зайца учат спички зажигать!

Когда она уселась в его кресло, Павел пожал плечами, развалился на мягком диване в углу, глядя в потолок. Лера только подняла бровь, удивляясь его наглости, потом увлеклась, как всегда с головой нырнула в привычную, любимую работу. Проставив данные против его вопросов, подняла голову. Он стоял с другой стороны стола, не отрывая глаз от её руки и в его взгляде было такое удивление, недоумение...
Очень захотелось рассмеяться: Что тебе ещё обо мне добренький наставник Александр Сергеевич поведал? - но Валерия подавила улыбку, приказала,
• Садитесь! - и стала диктовать информацию, уверенная, что именно так правильно.
Она уже не работает. Ему нужно, пусть пишет! Он не возражал, старательно записывал в блокнот, потом попросил,
• Диктуйте помедленнее, - смущённо признался, - Я двоечник, быстро писать не умею, - и Лера удивилась,
• Вы же институт окончили!
Павел отложил шариковую ручку, опять ухватил свою железку,
• Я родился на Чукотке возле города Анадыря, ходить и на лыжах по тундре бегать, - улыбнулся, - одновременно научился. Родители, папа полярный летчик, мама бортрадист, - с гордостью уточнил, - единственная в нашем авиаотряде. Они до пенсии на одном самолёте летали. Ледовая разведка, перевозка грузов с материка на Полярные станции. Уж не знаю почему меня в детский сад не отдали, а бабушка полуграмотная была, фамилию свою с буквой «ять» полчаса в пенсионной ведомости выводила. Пришёл я в школу, дети читать, считать умеют, а я сундук сундуком.
Он сказал это про сундук горестно, как незаслуженно обиженный ребёнок. Лера засмеялась, и он улыбнулся впервые, кажется, улыбнулся искренне. Хмурое, недовольное лицо преобразилось, в глазах заиграли весёлые искорки, губы мягко, чуть смущённо округлились. Она никогда ещё не видела его таким незащищённым маской иронии, и от этого ещё более красивым. Не красота, открытость для удара противника, доконали окончательно. Разве может женщина слабого ударить?
Она прошептала,
• Дальше... – и он пояснил,
• В общем, не умел ничего, даже стихов про дедушку Ленина и родную партию не знал. Три года позором школы был, а потом тренер из города Магадана прикатил. Для кого-то этот Магадан из прокурорского окна виден, а для меня окном в мир стал. Тренер в школу-интернат олимпийского резерва меня забрал, а там, какая учёба одни тренировки... И институт «Физкультуры и спорта» я на двух золотых и трёх серебряных медалях окончил. Было в стране советов слово ёмкое, - Надо! – мне отметки в зачётке без экзаменов выставляли. Пока в соревнованиях участвовал, тренировал, мне знаний вполне хватало, а на гражданку вышел, - горько засмеялся, артиста Олейникова в фильме «Трактористы» скопировал, - «Я и растерялся»...  Аттестат об окончании школы и диплом имеются, а если разобраться и по образованию и по жизни, чистый Недоросль...
Воспользовавшись паузой, Валерия вставила,
• Говорите красиво, Недоросля знаете... – он засмеялся,
• Спорт, это постоянные переезды. Всю дорогу в окно смотреть скучно. Книги читать начал, пристрастился, а писать быстро так и не научился... – Павел сокрушённо покачал головой, - И в людях разбираться не научился. В спорте тоже свои подводные камни есть, но в бизнесе, кто друг, кто враг никак не поймёшь...
Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но в дверь постучали.
Ира сообщила,
• Я ухожу! До свидания! – и Павел встал,
• Поздно уже! Я отвезу Вас домой.
Он сам вёл машину. Так и не нанял водителя, и Лера, про себя похвалив его за отказ от барских, «ново русских» замашек, молча думала о себе, о нём...
Возле парка Горького сказала,
• Три квартала и налево, - он кивнул,
• Я за Вами завтра заеду! – она ответила,
• Нет! Я уволилась! - она всё решила ещё, когда он рассказывал о себе, когда улыбался,
• Но Вы не можете не работать! – вспылил он, и тут же снизил тон, - На какие средства Вы будете жить?
Лера вспомнила,
• На те деньги, которые Александр перевёл на мой счёт! Я потрачу их, и Вы будете спать спокойно, зная, что я не покушаюсь на Вашу собственность!
Остановив машину, Павел опустил голову,
• Он врал! Он сам проговорился, когда я сказал, что Вы ушли с работы...
• Что ещё он Вам поведал?
• Сначала... Александр Сергеевич кричал, что я подонок... что я его обманул... только я ничего не понял... и тогда он сказал, что Вы ему сами сказали... что я отец... а он спросил,
• На какие средства она с ребёнком жить будет? – и я вспомнил об этих деньгах...
Павел подбирал слова, недоговаривал, резко обрывал предложения, надолго задумывался, и Лере показалось, что он специально тянет время, не решаясь спросить о чём-то другом.
Она прикрикнула
• Ну, и!!! – он сказал,
• Ну, и он на меня раскричался, сказал, что Вам вообще никакие наличные деньги доверить нельзя, что Вы только на бумаге хорошо в финансах разбираетесь, а в реальной жизни на подарки тратите, нищим раздаёте... В общем, признался,
• Копейки на её счёт не клал и не положу! На глупости растратит! – а потом спохватился, быстро разговор на другую тему перевёл... стал у меня выяснять... правда, или нет... что я отец... 
Он развернулся, попытался посмотреть ей в глаза,
• Зачем Вы... об искусственном оплодотворении... сказали?
• А что я, по Вашему мнению, должна была сказать? Родителям, взрослому сыну, знакомым... Что Вы меня изнасиловали?
• Мне показалось, что Вы были не против... – пробурчал он, и Лера всё-таки разозлилась,
• Ваша мощь против моих слабых сил! Что я могла сделать?  – она ехидно улыбнулась, - Только расслабиться и постараться получить удовольствие,* а потом на искусственном оплодотворении сэкономить...
Он заревел,
• Но это же мой сын!!! – и удивляясь мужской непоследовательности: Два раза деньги на аборт предлагал, а сейчас права качает! - она, сдерживая из последних сил пытающиеся прорваться на волю слезинки, спокойно пояснила,
• Люди любят друг друга, иногда просто вместе решают и тогда это их общий, ожидаемый, любимый ребенок, а Вы... Вы, видимо, не можете две недели перетерпеть, первое, что на дороге лежало использовали...
Развернувшись, Павел попытался схватить её за руку выше локтя, произнёс,
• Вы не...
Но Лера не стала его слушать, ещё миг и потоки потекут из глаз, смывая последние крохи решимости, резко дернула ручку, вымещая на автомобиле своё настроение,
• Успокойтесь! Врач сказал, что у меня будет девочка!

* «Расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие» - фраза из брошюры «Если на Вас напали», выпущенной полицией одного из американских штатов для женщин.

Беременность тяжёлое время. За всю свою жизнь, кажется, никогда столько не плакала... Это же сущая мука! Сын постоянно в сторону, как будто его чем-то обидела, смотрит. Александр уже три раза приходил, руку и сердце предлагал. Сонька его в последний раз, как кота шкодливого за шкирку из квартиры выставила. И ещё Павел почти каждый день у дома часами стоит, мёрзнет, постучать стесняется, пятого и двадцатого Иру с ведомостью на зарплату и деньгами присылает...
Доктор Софья Ефимовна сказала,
• Ты только не волнуйся! – и у Леры остановилось сердце.
Семь месяцев! Всё собиралась к Соньке на исследование, но сначала работа, Кир с его квартирой, потом все эти проблемы.
Она уже разговаривает со своей доченькой, песенки ей поёт и вдруг это,
• Не волнуйся!
Как? Как можно не волноваться, если после исследования УЗИ врач отводит глаза.
Непослушными губами, Лера прошептала,
• Что? – и Соня, так же шёпотом сообщила,
• Их двое...
Возле подъезда, прислонясь к «Нисану» стоял Павел, но огорошенная новостью  Валерия обошла его, как докучливое препятствие, скользнула в дверь.
Потом явилась Соня и долго кричала,
• Это я виновата! Я тебя уговорила! Что ты с двумя делать будешь?
Лера совсем спокойно пояснила,
• То же, что и с одной, рожу, воспитаю...
• Одна? Без отца! Паразиты!!! – Сонька пылала праведным гневом, - Коты поганые, нашкодят и в кусты!!!
• Ну, почему в кусты, - Валерия улыбнулась, - Два часа назад не в кустах у подъезда стоял...
• А ты?
• Прошла мимо!
• Но почему? Ты же его любишь!!!
• Знаешь! – Лера отрицательно повела головой, - Я уже любила. Счастья у меня было, по самое... - она провела ребром ладони по горлу,
• Но он же...
• Он же! – Лера упёрлась руками в бока и стала наступать на подругу, - Он же на полгода младше меня! Он же красивый до неприличия! Он же добрый, совестливый, три заявления написала, увольнять не хочет! У него жена была на пятнадцать лет моложе! – присела за стол, подперла щеку рукой, - Я замуж по предложению,
• Парню скоро в школу. Нужно его по форме записать, - уже выходила. И мне не нужно и его детьми к стенке прижимать, на порядочности его играть не стану...
• Подожди! – Соня подняла руку, - Он тебя силой взял! Он тебе два раза деньги на аборт предлагал! Он тебя целый год унижал, оскорблял, только потому, что ему Сашка что-то там наговорил. И после всего этого он добрый, совестливый, порядочный?
• Но он же не хотел... – прошептала Лера,
• Чего? Детей не хотел?
• Ты не понимаешь!!! – Валерия опять пошла в атаку,
• Всё я понимаю! Нечего тебе от него прятаться! – закричала Сонька,
• Люблю я его... – призналась подруга и завыла, - потому и прячусь, что люблю... – задумалась, пояснила, – Он всё время «Я пока ещё здесь хозяин» говорит. Был у меня уже хозяин! Больше не хочу!!! Лучше так, чем ещё раз разочароваться...

Лера расслабилась, все анализы в норме.
Сонечка сказала,
• Недели через две, - приказала, - Жди меня здесь! И постучалась в кабинет с табличкой «Главврач».
В белом, стерильном коридоре клиники было совсем тихо, иногда степенно проходили врачи, пробегали медсёстры, а одна маленькая в коротеньком накрахмаленном белом халате и беленькой, кокетливо сдвинутой на бок шапочке, два раза проезжала на самокате, на обычном детском самокате с блестящими ручками и пушистым плюшевым зайчиком, пристроившимся на перекладине.
Ну, просто детсадовская Снегурочка с утренника сбежала!
Валерия улыбнулась, и услышала из-за двери Сонькин голос,
• Но у меня никого ближе нет, и не будет. Она мне как сестра! Она мне роднее, чем сестра!!!
Мужской голос пробасил,
• Вы же сами знаете, что не положено! В контракте написано «родственники, близкие родственники»!!!
За дверью на повышенных тонах препирались почти полчаса, и Лера уже хотела постучать, сказать, что будет рожать в роддоме по месту жительства, но дверь открылась, и профессор Васильев, выталкивая Соньку из кабинета, сообщил,
• Никому бы не позволил, но Вы Софья Ефимовна человек безжалостный. Как Вас только к медицине допустили? Старик будет от инфаркта умирать, а Вы элементарного сочувствия не проявите! Будете своё доказывать!
Сонечка захохотала,
• Старик! Не кокетничайте!!! – поцеловала профессора в щеку, - Я Вас тоже люблю!!!

Палата! Это же не палата, номер люкс в пяти-звездной гостинице. Мебель! Такая спальня у Александра в доме стоит, телевизор, телефон, ванная комната в кафеле до потолка... Представить страшно, сколько за такие удобства люди платят! Это подружке Сонечка бесплатно индивидуальные апартаменты у профессора выпросила. Рожай и радуйся!!!
Родители три раза уже приходили, только Кирилл не разу не появился.
Мама говорит,
• У него экзамены.
Но какие в июне у студентов экзамены? Осуждает! Как бабушки-старушки на скамеечке... Как жизнь сложно устроена!
Если бы тогда, двадцать лет назад, девочка Лера, отличница, звезда танцевального коллектива папу послушала, у неё, наверное, совсем другая бы жизнь была, а его Кира не было бы и этих двоих, которые попками к прибору лежат, непонятно девочки? мальчики? тоже бы, если Сонька не соврала, не было бы...
А женщина без детей не женщина, и жизнь без детей не жизнь...

Сонька прискакала, вроде осматривает, живот щупает, только выражение лица у неё какое-то странное, как будто сейчас закричит от счастья или заплачет...
Лера спросила,
• Что случилось? – подруга ответила,
• Ничего...
И чувствуя, что это, «ничего», даже не что-то, «Что!!!» с большой буквы, Валерия предположила,
• Вадик предложение сделал?
• Да пошёл он... твой Вадик!!!
• Мой!?!
• Ну, мой... – Соня присела на кровать, - Устала очень... роженицу привезли, жену германского атташе * из посольства... она домой рожать собиралась лететь, а тут преждевременные роды... шесть с половиной месяцев, очень тяжёлый случай. Её твой Александр Сергеевич привёз. Он в посольстве о визах для туристов договаривался...
Валерия возмутилась,
• Мой!?! – но подружка, кажется, даже не заметила,
• Муж этой женщины где-то на дипломатическом приёме был, с нею переводчик из посольства приехал. Очень удачно получилось... он её всё время в родзале за руку держал...
• Спасли? – встревожилась подруга.
Соня кивнула,
• И её, и ребёнка... девочка хорошенькая родилась... только очень маленькая, недоношенная, но выходим...
Понимая, что это ещё не всё, Лера подстегнула подругу,
• И что?
• Ну, понимаешь! Переводчик в кабинет ко мне вошёл... в знак благодарности поцеловал...
• А тебя до этого никогда родственники рожениц не целовали?
Сонечка обхватила голову руками, зарылась пальцами в рыжие кудри,
• В губы никогда... ему двадцать восемь лет...
• Понятно! Современная молодёжь...
• Он не современный! - Соня обиделась, как будто подруга сказала об этом переводчике, что-то неприличное, - Он девственник! – закусила губу, - Был...
• Ты сумасшедшая! В клинике! В кабинете!!! – закричала Лера.
Соня прошептала,
• Он сильный... и ласковый... 
• Но он же мальчишка, немец... Они же во время войны... - прошептала Валерия,
• Он не такой!!! – Сонька вскочила с кровати, независимо подняла голову, - Я такого всю жизнь ждала!!! – посмотрела подруге в глаза, озорно улыбнулась, - Мы вечером идём в театр! Что же мне вообще женского счастья не положено!!!
 
* Атташе (франц. attache – буквально прикреплённый) - дипломатический ранг.

Мечта сбылась! Подружка Сонечка принимает роды.
Какая подружка? Какая Сонечка!?! Даже не серьёзный доктор Софья Ефимовна... орёт, как сержант на плацу, ругается, как забулдыга возле пивного лотка...
• Не притворяйся!!! – два нехороших слова, - Тебе ещё не так больно! – Да откуда она такие слова знает? – Сосредоточься! Напрягись! – целый ряд идиоматических  выражений,* - Вторые роды!!! – ещё одно словцо от алкашей, - Я тебе сейчас... – ну, это уже совсем не прилично, - Мальчик! И... ещё раз мальчик!
И кто этим врачам при детях так мерзко ругаться разрешает?
Две недели в палате этой опостылевшей провалялась! Осложнение... температура... последние три дня Сонька просто так, для контроля продержала... или не для контроля, для того чтобы вопросы о её немце не задавала. В клинике неудобно о таких вещах говорить... Вальтер!!! И чего она в него вцепилась? Невысокий, коренастый, через окно видела, как он за нею на машине приехал...
На маму тоже никакого впечатления не произвёл, спросила,
• Может быть, Сонечка в Берлин с ним уехать хочет?
Пустите Соньку в Европу! Смешно! У неё старший брат в Германии, уже десять лет живёт, тётка, папина родная сестра, аж до Канады добралась... На кой чёрт ей заграница, когда у неё квартира возле трёх вокзалов, работа! Сто раз могла бы уехать, только не в Германию! Сама ей тур «Берлин –Дрезден – Лейпциг» организовывала, а она вернулась злая, как тигра, на какую-то фашистскую демонстрацию напоролась. Ничего... Разберёмся! Завтра домой! Молока для двоих мало. Нужно Соньку попросить, чтобы маме сказала, какое питание для мальчишек закупить. Медсёстрам цветы и конфеты, профессору Васильеву бутылку коньяка, пелёнки, памперсы... Соски? Совсем за двадцать лет всё забыла! Нужно у подружки спросить, можно ли уже соски давать... Ничего не пропустила? Платье! Платье беременной большое, уже не нужно... Ничего! В этом домой доеду...
Сон не приходил, и Лера в десятый раз прокручивала в уме задания для родителей, отгоняя мысль, постоянно вертевшуюся в голове: Один Володя, Володенька. Это она давно решила, в честь дедушки, маминого отца. А второй Павлик? Павлуша? Или нельзя? Некрасиво, как будто я на что-то намекаю...

* Идиоматические  выражения - идиома от греческого особенность, своеобразие. В данном случае иронический  намёк на своеобразие русского мата.

Всё! Она приняла от толстой, улыбчивой медсестры Веры два совсем лёгких конверта, спустилась по лесенкам.
Родители, Кирюша: Всё-таки пришёл! - и Соня следовали с двух сторон, чуть позади, как почётный эскорт.
Валерия ступила на тротуар, не поворачивая голову, не увидела, почувствовала: Он здесь!
Павел стоял возле своего «Нисана» с огромным букетом кремовых роз, и она хотела сделать вид, что не заметила, но он быстро пошёл наперерез, и когда она попыталась, как всегда, обойти его, легко стал на колени, положил цветы к её ногам,
• Я был не прав! Прости!!!
Переступить через букет? Пойти дальше? Но как переступить через него... через себя...
Она растерялась. Родители замерли с открытыми ртами, не понимая, что происходит, Сонька, которая за словом никогда в карман не лезет, кажется, опешила, промолчала, прохожие стали оборачиваться, только Кирилл спокойно сделал шаг вперёд, протянул Павлу руку,
• Вставайте! – перегоняя, замешкавшихся дедушку и бабушку, взял мать за локоть, повёл не к служебной машине автопарка, которая отдел эксплуатации обслуживает, к чужой иномарке, - Ты не обижайся! У меня завтра «Органика», дед на час с работы отпросился, а бабушка, - сделал паузу, не придумал,  - ну, у неё тоже дела...
Валерия посмотрела в глаза сына. Нежность. Радость? Кажется, даже восхищение? Он стал совсем взрослым мужчиной, мой мальчик, мой старший сын!!! На сопротивление нет сил, обе руки детьми заняты, и в горле пересохло, слова не выдавишь, очень пить хочется.
Она позволила двум любимым мужчинам усадить себя на заднее сидение «Нисана» между двумя букетами белых гладиолусов.
Сонечка на миг заглянула в машину, сунула в руки подруге папку со справками для ЗАГСа, для детского врача, весело, как гордящаяся своей шалостью девчонка, проинформировала, 
• Это я ему сообщила!
Павел молча сел за руль, медленно, осторожно вписался в поток машин на Садовом кольце.

Кирилл перевёз все свои вещи к себе в квартиру, всё это время сам делал ремонт, обклеил комнату детскими обоями с волками и зайцами на голубом фоне.
Между маленькими кроватками ленточка, на ней записка: «От тётки Соньки!» – и Павел всё время из гостиной на кухню, из кухни в детскую за ней ходит, тихо в затылок дышит,
Вот оно счастье!!!
Лера быстро расстелила на столе, приготовленное мамой одеяльце, осторожно распеленала малышей. Володенька не проснулся, только сладенько подтянул ножки к животику во сне, он вообще соня, его чтобы накормить, раза три будить приходится, а Павлик сразу открыл синие, отцовские глазки, недовольно запищал. Павел наклонился над столом, нежно погладил одним пальцем маленькую ладошку, пророкотал,
• Сын... – улыбнулся, и ребенок ухватился за подставленный палец.
Этого просто не может быть! Так не бывает! Ещё рано! И всё-таки Валерия могла поклясться, что малыш улыбнулся в ответ.
Она прошипела,
• Руки... – Павел ушёл в ванную, вернулся, протянул ладони к её лицу, доложил,
• С мылом вымыл! – и Лера забегала по комнате, стараясь увернуться от вымытых рук.
Часы в гостиной пробили три раза. Пора кормить!
Строго приказала,
• Отвернитесь! – и он попросил,
• Перестань!
Очень хотелось поспорить, но время... пора кормить...
Павел, устроившись на стуле перед диваном, не отрываясь, смотрел на активно работающих ротиками, видимо проголодались, мальчишек, но Лере казалось, что иногда он из-под ресниц, скользит глазами по её налившейся молоком груди, и она всё время пыталась прикрыться руками, малышами, спрятаться от этого жадного взгляда, пока он тихо не спросил,
• Ты меня стесняешься?
Она прошептала,
• Потом... – уложила детей в кроватки, и долго стояла возле них не решаясь вернуться в гостиную, думала: Это он из-за детей... Александр ведь тоже из-за Кира женился... У меня уже был хозяин. Зачем начинать всё с начала... Дело совсем не в этом! Дело в том, что...
Она не успела додумать, сформулировать, он пришёл за ней, нежно обнял горячими, сильными руками, и она прижалась, ответила на поцелуй, обо всём забыла, но в гостиной, решительно ухватилась руками за ворот, не давая ему расстегнуть платье-халат для беременных, попыталась его оттолкнуть, и он, проворчал,
• Ну, чего ты от меня хочешь? Твой Александр меня сразу предупредил, что ты...
Лера прошипела,
• Заберите его себе! Он уже сто лет не мой!!! – подумала: Вот оно!!!
Сонька вчера хвасталась, что Вальтер её не по имени «Майн шац» и ещё «Мон амур» по-французски называет,
• Если ты меня бросишь, я умру! Я тебя всю жизнь искал! - всё время говорить.
Это женщине, которая на десять лет старше, которая из-за него голову совсем потеряла, так от счастья похудела, на кисточку с рыжим ворсом и серыми, голодными глазами похожа стала. Соньке конечно к лицу. За три недели из серьёзной дамы, в школьницу Сонечку превратилась. Женщинам вообще любовь, счастье к лицу, и иностранцы это прекрасно понимают.
Мистер Бейли четыре года в одном костюме видит, каждый раз,
• Вы так похорошели! Вы просто красавица миссис Климова! – говорит.
Может быть, их этому в школе учат? Так почему же наших никто не научит? Среди улицы на колени бухнулся и,
• Ну, чего ты от меня хочешь?
Умеет же!!! Сама в Лумшорах слышала, только не запомнила ничего, и крикнуть,
• Повторите на бис!!! – стыдно, - А может быть, правда, из-за детей. Наши мужчины из-за сына с ума сходят, и в этом, между прочим, тоже отношение к женщине проявляется.
Как у мистера Бейли в последнюю встречу глаза от гордости сеяли,
• Мы с Кэсси так девочку хотели!!! Мальчишки вырастут, разбегутся, а дочь, как цветок в доме! Ювелирная работа!!!
Пока она думала, Павел уселся в кресло, легко преодолев сопротивление, усадил её к себе на колени, нежно проворковал,
• А ты мне сразу понравилась, - иронически улыбнулся, - даже в этом своём сером костюме.
• И поэтому Вы с первого дня орали на меня?
Лера понимала, что это просто смешно говорить мужчине «Вы», удобно устроившись у него на коленях, но не могла иначе, потому что когда он спросил,
• Ну, чего ты от меня хочешь? - решила, что сейчас прогонит его, только встать, вырваться, не смогла,
• Ты с первого дня вела себя, как хозяйка, всё время показывала мне, что я некомпетентный болван... – он, каясь, опустил голову, вроде случайно коснулся губами её шеи, - и я ненавидел, боялся тебя...  Я ему поверил!
• Но я же всё время хотела Вам помочь! - сама не осознавая, она уже запустила руки в его волосы, прижимаясь к нему,
• Ты всё время обижала меня, а он, как змий, ласково нашёптывал на ухо, всякие гадости,
• Вы верили, что я гадость и всё-таки там в Лумшорах...
• Ты танцевала с этим мальчиком, и я просто сошёл с ума, обо всём забыл... – признался Павел, нежно поглаживая её тело, и её тело давно сдавалось, задрожало в его руках, но мозг не хотел сдаваться,
• А потом Вы очнулись и опять забыли всё! – ехидно сообщила она, - Всё, кроме его лжи!!!
• Я не забыл! Если мне память не изменяет, я ещё несколько раз терял голову, – захохотал он,
• А потом находили? - с неприкрытой иронией в голосе уточнила Лера, удивляясь, что ей доставляет удовольствие эта словесная дуэль, - И голову, и уверенность, что я дрянь! – он смутился,
• Я обжёгся! Жена меня обманула, изменяла!!! И я решил, что все...
• Все женщины стервы!!! Неверные? Развратные? Корыстные?
• Понимаешь! Я весь мир объездил, а что видел? Как был мальчиком из-под города Анадырь, который, по сравнению с Москвой, и городом назвать сложно, так и остался... Что я о жизни знал? Лыжи, горы, трамплины... – он почти отпустил её, - В спорте проще, выигрывал, всем нужен был, стал молодым проигрывать, пора на покой. А в жизни... Думал уже к родителям на Чукотку возвратиться, друг Серёжка из Нальчика позвонил, к себе пригласил, его дядя там турбазу приватизировал. Мы с Сергеем вместе горнолыжную школу для туристов на этой базе открыли. Вложений практически никаких, а доход вполне приличный был. Года через два Наташка приехала, индивидуальный курс заказала. Я ей про лыжи объяснять стал, засмеялась,
• Вы меня не узнали? Это я в Домбае за Вами везде по спортивной базе ходила!
• Десять лет прошло. Мы тогда к первенству Европы готовились, тренеры юниоров на нашу технику посмотреть на неделю привезли. Смутно вспомнил девчонку с косичками, которая за мной всё время бегала, в глаза заглядывала. Только она уже не девочка, спортсменка, красавица. Влюбился, женился, пять лет счастлив был, жили, душа в душу. А потом, - он горестно вздохнул, - я со скалы свалился. Открытые множественные переломы обеих ног. И работать больше не могу, и родители её в столицу зовут. Серёга всё по-братски поделил. Там в Кабардино-Балкарии это приличный капитал был, а в Москву приехал и сразу себя деревенским дураком почувствовал, в эту чёртову бизнес-элиту попал...
Тесть родной,
• Я твоими деньгами распоряжаться буду! Ты в этом ничего не понимаешь! – сразу сообщил.
• Тёща платочек на пол целый год роняла, как цирковую собачку дрессировала, поднимать учила. И Наташка моя, совсем не моею, светской львицей быстро стала,
• Что ты к этим джинсам и свитерам прицепился! Приличные люди в костюмах ходят! Рыбу вилкой с тремя зубцами едят! Неужели так тяжело запомнить? – Салон какой-то дурацкий по средам завела. Сплетничают, гадости друг о друге за глаза говорят, а встретятся, целуются. Противно! Высказался я пару раз, а любимая жена, - Ты прямой, как лыжная палка! Мне с тобой на людях появляться стыдно!!!
• Полгода не разговаривали, совсем чужими стали, потом,
• Я беременна, - сообщила, только спросил,
• От кого?
• От тебя милый...
• Я её ударил! - Лера вздрогнула, и Павел посмотрел ей в глаза, - У меня с детства кулак, как кувалда! Честное слово никогда даже с мальчишками не дрался!!!
Она коротко сказала,
• Верю! - просто не могла долго говорить.
Это же пытка! Куда Александру с его ежевечерними россказнями о взрывах и разборках. Всё это время, рассказывая, он прижимал её к себе, касался губами виска, шеи, щеки, пытался расстегнуть трясущейся рукой пуговки халата, и она дрожала в его руках, и вздрогнула, не потому что испугалась, и хваталась за пуговицы, не потому, что держала оборону. Она уже всё решила... сейчас прогоню его... только дослушаю... только колени дрожать перестанут... только ещё раз вот сюда к выемке под бородатой скулой губами прижмусь...
Она уже всё решила... Президент материнский капитал даёт, Сонька обещала похлопотать, чтобы мальчишек в ясли, в которых директрисой её пациентка бывшая, приняли... Тридцать восемь ещё совсем не старуха!!! И в туристическом бизнесе Валерию Кирилловну всякая собака знает... и экскурсовода Климову ещё кое-кто помнит. Что же я себе работу не найду? А он... он такой красивый!!! Зачем я ему!?! Зачем!?! Сейчас встану... оттолкну... только... только бы он так нежно не обнимал...
Лера, как статистка в театре, коротко бросала,
• Да... Конечно... Я понимаю... – временами уже ничего не понимая, усилием воли вырываясь из сладостного безумия.
Его близость, его запах, нежные прикосновения губ сводили с ума, и она всё время уговаривала себя, что обязана встать с его колен, оторвать руки от его затылка, но у неё было оправдание: Он хочет рассказать и я должна дослушать его до конца.
Вздрогнула, очередной раз, приходя в себя, когда он пророкотал,
• Спектакль они видимо заранее отрепетировали. Тесть, тёща мать её на сцене появились. Всё для того, чтобы деньги мне не отдать. Только не ожидали, что я сразу в подушку эту надувную попаду, пальцем проткну. По ногам гель потёк.
Наташка,
• Скотина! – закричала, - Мне этот искусственный живот Марфа из Голливуда привезла, чтобы не тебя, другого, любимого обмануть. По месяцам подкачивается, изнутри, когда нужно ребёнок бьётся. Я за это комплект сапфировый отдала!!!
Марфа, это её лучшая подруга, раз десять ко мне клеилась. У них там сейчас в «высшем свете» старорусские имена и мужей подруг в любовники брать в моде. Только я не модный! Я жену любил!!! Мне сначала от её предательства так больно стало, а когда она из-за подушки этой искусственной разоралась, «любимого обмануть» сказала, захохотал, в жизни так не смеялся, как груз с плеч сбросил.
Попрыгал её папочка, покрутился,
• Ты всё равно ничего не соображаешь! На дивиденды прекрасно проживёшь! - но я не робкого десятка, и видеть их не хотел, и сидеть без дела надоело. Тесть Александра свет Сергеевича привёл, обмен предложил: я ему мой пакет акций, а он мне «Алевиз». У меня впечатление сложилось, что Александр не в настроении был, всё время молчал, только когда договор подписали, поведал,
• Фирма хорошая, крепкая, одна проблема директор жена моя. Мы в ссоре, - уточнил, на Наталью со значением посмотрел, - но это временно, – взял меня под руку отвёл в сторону, - Она дама с претензиями и погулять на стороне не дура, но ты пойми, я её люблю, я ей всё простить готов, и она только меня уже двадцать лет любит. Фокус выкинет, а потом всё делает, чтобы со мной помириться. Характер у неё скверный, мешать, палки в колёса ставить тебе будет, а ты ей не доверяй, ко мне приходи советоваться!
Лера впервые на «ты» с укором прошептала,
• И ты поверил ему?
Павел опять опустил голову, совсем низко, губами прижался к выемке в вырезе платья,
• Ну, поверил! – нежно повёл бородой по её шее, по скуле, подбираясь к уже открывшимся навстречу губам, но Лера сумела в последнюю минуту отклониться, попыталась вырваться, и он повторил вопрос, - Мне, что придётся насиловать тебя каждый раз? – она ехидно спросила,
• Почему нет?
Сейчас он что-то скажет... и я укажу ему на дверь... только от груди его оторваться... в глаза...
Лера как в кино, на весь экран, увидела огромные синие, набухающие страданием глаза, услышала сдавленный, хриплый голос,
• Потому что ты мать моих детей, и я люблю тебя! – поверила, сразу поверила, только ещё не поняла, что поверила, успела спросить,
• С каких это пор? - напомнила, - Я же неверная, развратная, готовая на всё, ради того, чтобы забрать твою фирму!
Павел чуть слышно, чертыхнулся, пояснил,
• У меня в Москве знакомых нет, только эти из Наташкиного салона. А там действительно неверные, развратные, готовые на всё ради денег! Сто раз в любовницы набивались, только мне всё время казалось, что не меня, блага, которые я дать могу, оценивают, не в меня, в мои деньги, влюблены...
Он вздохнул, опуская лицо, и она подняла двумя руками красивую голову, ещё раз проверяя, заглянула в глаза,
• Ты такой красивый! Как же можно в тебя не влюбиться?
• И ты? – вкрадчиво прошептал он.
Она призналась,
• Как кошка... – и он зарычал, просто с ненавистью разрывая пополам, так мешавший ему всё это время халат, проворковал в увеличенную, набухающую молоком грудь,
• Кошечка моя... Мурочка моя... любимая...
Он шептал что-то ещё, только она уже не разбирала слов, мозг, наконец, отключился, давая волю чувствам, отпуская на свободу руки и губы, сливающиеся, растворяющиеся в любимых губах и руках...

Сегодня я не усну, как тогда на турбазе! Если бы я тогда не уснула, может быть, мы бы успели, смогли что-то друг другу сказать.
Хотя, что думать: Если бы? – когда так хорошо просто лежать в ласкающих нежных ладонях, вновь переживать только что подаренное наслаждение, пытаться вспомнить сладкие, глупые слова, ещё раз про себя повторить совсем не глупое, важное, такое важное в жизни,
• Ты мать моих детей, и я люблю тебя!
Она потёрлась щекой о твёрдое, как камень, плечо, вдохнула забытый, приятный дымок, беременной и кормящей матери курить нельзя, но он, затянувшись два раза, быстро погасил сигарету в уже давно пустовавшей деревянной пепельнице, которую она купила тогда, на турбазе в Карпатах, сообщил,
• Нельзя! Дети! – приподнял голову, встревожено посмотрел ей в глаза,
Господи!!! Сколько же может сказать один нежный, тревожный, преданный взгляд любимых, синих глаз...
Покаялся,
• Я сундук! Тебе, наверное, ещё больно, ещё нельзя было!?!
Я сундук! – смешно, совсем по-детски, как маленький мальчик...
Она задохнулась от нежности, засмеялась от счастья,
• Мне может быть, и нельзя... – помолчала, глядя во встревоженные синие глаза, - Тебе всё можно! Ты же хозяин!!!