Глава 1

 Качался подвешенный к люстре хрусталик – подаренный мне подругой кулон. Такая большая белая хрустальная капля на шнурке – чёрной кожаной полоске. Когда я, ночуя у знакомых, просыпалась (мне стелили на полу или на расшатанном раскладном старом кресле), первое, что я видела сквозь развеивающиеся серые клочья тумана-сна – был этот подвешенный к люстре немного покачивающийся кулон. Или со сна казалось, что покачивался. Или покачивался от первых моих движений. Я часто ночевала у знакомых, а время от времени даже жила у них – и неделями, и месяцами. И всегда этот кулон, он мне даже снился: как будто я просыпаюсь во сне, а он вот он, никуда не делся, качается себе у меня перед носом.

Это было похоже не то на военный привал, не то на жилище хиппи – которым оно, собственно, и было. По дому ходили в обуви – валялось всё – везде – плотным слоем и в самых невероятных местах. Когда я в первый раз вошла в этот дом, мне всё это даже понравилось: с помощью нехитрой логики я вычислила, что здесь не бывает еженедельного – по воскресеньям – апокалипсиса с этою проклятой генеральной уборкой, в которой ты участвуешь как-то вяло – вроде невесомость разлита бывает по телу – и непременно всё кладёшь не туда, и всё делаешь не так, и ничего не можешь найти, и чисто пропылесосить не можешь, и, глобально: зачем всё это? Разве будет от этого лучше жить?

Кроме обстановки – потрясающий, невероятный бардак; протянутая под потолком леска с подвешенными к ней банками из-под кока-колы, навешиваемые на люстру разные мелкие вещи (чтобы не потерялись) – квартира была замечательна массой разнообразной литературы, которая тоже валялась всегда, и везде, и в большом количестве. (Впрочем, за литературой хоть как-то следили, и время от времени она бывала водворяема на полки, где находилась в идеальном, каталогизированном порядке.) Литература была духовная православная, по философии, а также медицинская.

Обитали в квартире трое: отец и две дочери. Старшая была студенткой философского института, младшая ходила в младшую школу. Отец – с логичною и значительною кличкою Папа – был врач – работал в несколько смен и на нескольких работах – а в будущем намеревался стать священником и монахом… Словом, это было то, что всю жизнь искала в качестве отдушины от собачьей жизни: абсолютно безумного устройства жилище и обитатели.