Шлем

Пролог

Снег цвета индиго неровной стружкой опускался на дорогу. На ней лицом вниз лежал мёртвый рыцарь. Безлюдно. Снежинки красиво таяли на полированном доспехе. Окружающий лес примерял необычную одежду из небесного холода и продолжал тихонько шуметь.
К вечеру снег побелел. На дороге появился скромно одетый путник. Его усталое лицо его выдавало следы недавних побоев. К одному глазу он прикладывал снег, а другим смотрел вперед.
- А это что такое? - путник подошёл к телу, пнул его для острастки и перевернул. – Тьма и пепел! Рыцарь. Настоящий рыцарь. Чтоб мне демона за хвост поднять. – Он всплеснул руками. – Рыцарь. А говорят, что вымерли. Хотя и этот не особо живой.
Путник, смеха ради, надел шлем и с интонацией плохого актёра воскликнул:
- Бойся меня, дракон.
Помахав воображаемым мечом, он собрался снять шлем и бросить обратно на дорогу.
- Ага, щас.
Истошный вопль потряс скучающую округу. Покричит и угомонится. Ничего выдающегося.
- Приветствую тебя, недоРыцарь.
- Недо кто?
- НедоРыцарь. Все вы тут недоРыцари. – Шлем оказался тем ещё ворчуном, несмотря на молодой и бодрый голос. – Представь себе, теперь снег цвета индиго идёт чаще, чем я Рыцарей встречаю. Ладно. Раз ты меня надел, то будешь искать Рыцаря.
- Может не надо? Отпусти меня. Я ведь всего лишь мелкий воришка.
- Почему мелкий?
- Потому что честный. Ну, сам посуди: «на кой ляд я тебе сдался?» Силой выдающейся не обладаю, сноровка чуть выше среднего, на коне скакать не обучен, копьё с роду в руках не держал,  мадригалов сочинять не умею и ещё я лентяй первостатейный. Давай разойдёмся и я никому ничего не скажу.
- Размечтался. Отпустить его, понимаешь, надо. Дулю тебе с маслом, а не «отпусти». Ты чего так испугался?
- Я не хочу закончить как мой предшественник. – Путник указал на тело и осёкся: на дороге лежал только доспех.
- А где этот? Ну, этот… как его? Он же только что тут лежал.
- Испарился.
- В смысле.
- В прямом. Неужели непонятно? Я-то думал, ты хоть соображаешь быстро. Что за люди пошли? Вернусь обратно и всё ей выскажу. Всё-всё-всё выскажу. У-у-у, Рыжая. Ладно, поворчал и будет. Пойдём искать Рыцаря.
- У меня насморк. Нельзя с насморком кого-то искать. Тем более рыцарей.
- А мне фиолетово. Пойдёшь и всё. Я ведь существо благородное, поэтому, сначала предлагаю пойти добровольно.
- В гробу я видал такое «благородство» и тебя вместе с ним.
- Между прочим, там спокойно и никто размышлений не прерывает.
- Так оставался бы там. Куда тебя нелёгкая понесла?
Шлем вздохнул:
- Меня попросили. Это важно.
- Да чтоб тебя! Делать, вроде, нечего. Я согласен. Только есть одна проблема.
- Говори. Только без обиняков.
- Я есть хочу, а денег нет. Тю-тю, тютейший тю-тю.
- А. Не страшно. Надевай доспех, там завалялась пара серебряников в кошельке.

Часть первая

Ближе к ночи путник в доспехах доковылял до небольшого Постоялого Дома границе берега и леса. Внушающий всем своим видом уют и спокойствие, он смотрел на море со сдержанным достоинством, которое даётся выборочно и не сразу. Оглядев будущих постояльцев, Дом подобрался, и входная дверь глубоким грудным голосом осведомилась о цели визита:
- И?
- А ты будто не знаешь? Не в первый раз видимся. Устроил тут театр себя любимого.
- Угомонись. Проходи и новенький пусть гостем будет. А до скончания веков слушать твоё ворчание мне совсем не улыбается.
НедоРыцарь стоял, словно обухом оглушённый, хлопал глазами, пытался вымолвить хоть полсловечка, но язык его в тот миг записался в предатели отчества и покинул его.
Машинально, он всё же переступил порог и вздрогнул от полной праведного гнева тирады:
- Ау! Мяу! Мой хвост! Мой бедный пушистый хвост! Негодяй! Да как ты посмел? Лежу, отдыхаю, думаю о хорошем, обмахиваюсь хвостом, любуюсь морем в окне и вдруг откуда ни возьмись появляется этот увалень и наступает мне на хвост. Что ты голову повесил? Стыдно? Правильно, стыдись! И не отводи взгляд. Аууу. Мой хвост. Держись мой пушистый друг, я тебя сегодня снова вычищу до зеркального блеска. Мяу. Ау. О-хо-хо. Ау.
Кот остановился, чтобы перевести дыхание и всем своим видом демонстрировал практически неодолимое желание задать основательную трёпку своему обидчику, однако, не давал себе волю по причине исключительного воспитания. С видимым усилием пострадавший сдержал своё благородное негодование и предложил мировую:
- Вижу кошель твой не пуст, поэтому вину свою ты можешь искупить. Не пожалей монеты звонкой, чтоб накормить прекрасного меня.
НедоРыцарь сначала не знал куда податься, потому что хотелось и спать и есть одновременно. Теперь стало яснее: сначала покушать, потом в горячую ванную и проследовать за сном. Шлем по окончании всевдовысокопарной тирады радостно вскрикнул, вызвав укоризненный скрип входной двери:
- Ба! Это ведь надо так. Вот кого не ожидал увидеть в Постоялом Доме так это тебя великий чревоугодник.
- Дружба с собственным желудком никому не вредила.
- Упасть и забыться! Да ты на нём женат.
- Ничего подобного. Мы просто очень хорошо друг о друге заботимся.
- Да? Как ты о нём печёшься видно нам прекрасно видно. А каковы его заслуги?
- Где тебе, ворчуну железному, подобное понять?
- Прошу заметить, не железному, а посеребренному со стальным каркасом и войлочной подкладкой. А понять действительно тяжело. Думаю, придётся довольствоваться аналогиями твоего состояния после трапезы. Причём, даже для приблизительного анализа мне потребуется самое меньшее дюжины две таких аналогий. Но, зная твою ленивость, бессмысленно рассчитывать на положительный результат.
Кот вальяжно запрыгнул на барную стойку из красного дерева.
- Твоё занудство в отличной форме.
- Да ну вас всех вместе и по отдельности взятых. Малой, неси меня в библиотеку. Я как раз на пятом томе остановился.
НедоРыцарь продолжал ничего не понимать и решил отправить разум в краткосрочный отпуск, чтобы действовать согласно ощущениям. Поведение реальности лишила логику допустимого пространства, поэтому в подобные моменты стоит распустить парус и начать бороздить течение жизни с большим удовольствием под мышкой. Разум и удовольствия редко уживаются вместе. Так непривычно быть в балансирующем состоянии между этими ритмами себя. Но прочувствовать жизнь до капли случается именно в слиянии и переплетении сердца и разума.
Убрав в сторонку охапку философских мыслей, НедоРыцарь широко улыбнулся:
- Укажи мне путь в библиотеку.
- Тьфу ты пропасть! Мое упущение. Признаю, совсем забыл о том, что тебе тут в новинку. Идёшь прямо, потом налево и поднимаешься до семнадцатой ступеньки, где три раза хлопнешь в ладоши, когда на лестничной площадке появятся семь дверей, войдёшь во вторую слева. Оказавшись в библиотеке, направишься в десятый зал ко второму стеллажу от окна, достанешь пятый, шестой и седьмой тома на букву «Мета» и, не раскрывая, положи их на янтарный столик. После того как столик загорится ровным жёлтым цветом, водрузи меня на верхний пятый том и можешь идти трапезничать.

Когда бывший воришка вернулся, кот победно вскинул хвост:
- Слава яйцам! Вернулся. Кстати, о яйцах. Ты мне обещал мне ужин. Поэтому доставай из кошелька серебряник, подойди к барной стойке и катни монету к меню. Когда она, отзвенев, исчезнет, чётко и внятно попроси ужина для меня и о себе не забудь.
- А монета для чего?
- Наивный, неужели ты полагаешь, что припасы на кухне из ничего появляются? Ошибаешься. Приходится на рынке закупаться.
- Красота какая. И кто же туда ходит? Уж не ты ли?
- И я в том числе.
- Торговцы не пугаются? Всё-таки кот с деньгами и покупающий петрушку с укропом смотрится весьма необычно.
- Не бойся дятел, деревьев хватит. Я у них любимый покупатель и ждут они меня с нетерпением. А мои кулинарные советы вообще изданы отдельной книгой.
Словоизлияния кота были прерваны, появившейся на столике, едой. Серый и пушистый на бегу пробормотал пожелания приятного аппетита, доброй ночи, посоветовал не стеснять себя и с торжествующим мяуканьем принялся за еду.
НедоРыцарь себя торопить не стал и принялся за трапезу со спокойствием прежде ему не свойственным. Когда червячок был заморен всерьёз и до утра, молодой человек поднялся в спальню и мгновенно уснул.

Утро выдалось тягучим и пасмурным. Из кровати никто просил, и недоРыцарь провалялся в постели до полудня. Голодный желудок лучше всяких птиц и зорей погнал его с кровати в трапезную залу. Посреди коридора сидел вчерашний кот и сосредоточенно водил по воздуху передними лапами. Стены из вековых деревьев были украшены узорными барельефами, а воздух пропитан умиротворяющим спокойствием. Красоты, красотами, а кушать хотелось.
- Чего встал? Проходи давай.
Коту легко было говорить. Он, судя по всему, важным делом занимался. Тут максимум три человека протиснуться смогут.  Обычного кота обошёл и дело в шляпе. Этого поди да обойди. Кот размером с молодого медведя загораживал весь проход, и дальнейший путь не представлялся возможным. НедоРыцарь оценил ситуацию – не обойти и не перепрыгнуть:
- Не выходит.
- Тогда присядь и подожди.
- Чем ты занимаешься?
- Составляю многомерную мозаику счастья в другой реальности.
- То есть ты и там и здесь?
- Точно.
- Как тебе удается?
- Я же кот предрассветного сумрака. У меня само собой получается.
- Интересно. Мозаику чьего счастья ты складываешь?
- Без понятия.
- Просто делаешь кого-то счастливым и всё?
- Конечно. Пусть во вселенной будет больше счастливых. Это мой утренний ритуал.
- Сейчас почти обед.
- Так я утром начинаю и через пару часов заканчиваю.
- Здорово.
- А то. Погоди минутку.
Кот умолк, движения его убыстрились, он начал кататься по полу, активно размахивать хвостом, вертеться волчком, потом снова сел на задние лапы и довольно промурлыкал:
- Знай наших. Ну всё. Пойдём, накормишь меня обедом.
- Хорошо. – Немного молчания. - Слушай, а вчера ты вроде был поменьше.
- Тебе от усталости показалось. Был точно таким же.
НедоРыцарь пожал плечами, и они направились в трапезную залу.

После обеда юноша с надеждой глянул в окно и отвернулся. Небо и море были под завязку набиты серым однообразием, а облака и волны с нарочитой неторопливостью нежились в своих пространствах. Тоскливо. НедоРыцарь решил добавить света в зале, взял табурет и подошёл к люстре, чтобы добавить масла или подрегулировать фитиль. Кот на мгновение отвлёкся от молока и вполголоса заметил:
- Сначала посмотри.
Юноша призыв проигнорировал и, со стоявшей на каминной полке, маслёнкой поднялся на табурет. Внутри шарообразной люстры теплился огонёк, недоРыцарь снял крышку, но долить масла не успел:
- Ещё один человек.
При виде разговаривающего пламени юноша чуть не свалился и спустился на пол, дабы не искушать обстоятельства. Кот, аккуратно умываясь, укоризненно промурлыкал:
- Эх, ты.
Тем временем огонёк выбрался наружу и грациозно спрыгнул на табурет. При ближайшем рассмотрении, разговаривающий пламень оказался пушистым комочком с чёрными пронзительными глазами. Кот приветственно поднял лапу:
- С пробуждением, Искрарий.
- И тебе доброго бытия.
Кот деловито повернулся к юноше:
- Раз уж ты его разбудил, тебе его и кормить. И мне вкусняшку закажи.
- Имей совесть, ты же только что поел.
- Это не помешает мне ещё чуток подкрепиться.
Огнистый пушистик в три прыжка очутился на обеденном столе и, подняв пышный хвост, степенно вымолвил:
- На кухне осведомлены о моих предпочтениях.
- Малой, а мне печень в сливках, гречку с карри и тимьяном и медового молока. А себе закажи десерт на усмотрение Дома.
НедоРыцарь привычно достал серебряную монету, исполнил ритуал призыва яств и сел за стол, гадая о вкусностях для него приготовляемых.
- Тут умеют приятно удивить, поверь моему слову.
Хвост пушистика взвился сполохом:
- Меой, как тебе не стыдно. Представь нас друг другу и скажи молодому человеку, что таращиться на меня, по меньшей мере, неприлично.
- Знакомьтесь, Искрарий, это Мелвор, Мелвор, это Искрарий.
- Откуда ты знаешь моё имя? Я же никому не представлялся.
- Мелвор, я кот предрассветного сумрака или нет?
- Кот.
- Тогда зачем спрашивать?
Пока Меой проводил ликбез для недоРыцаря, пушистик лихо расправился с кушаньями и тихонько посмеивался, глядя на Мелвора. Искрарий вежливо кашлянул:
- Господа, мне пора.
Пушистик запрыгнул на подоконник, рама распахнулась, и он выпрыгнул наружу.
- Куда это он?
- На небо.
- На небо?
- На небо. Будет солнце замещать. Светило, решило немного передохнуть и доверило свою роль нашему Искрарию.
- А вдруг заметят подмену?
- Смешной ты. Триста лет ничего не замечали, а сегодня вдруг заметят.
Мелвор ошарашено молчал.
- Ты как хочешь. А я на крышу. Понежусь. Мур.
Юноша тряхнул головой, снова сел за стол и принялся доедать свой бесподобный десерт, запивая душистым чаем.

Вскоре погода наладилась. Мелвор налил себе ещё чаю в большую кружку и вышёл на веранду. Море, солнце, тёплый плед, снег, диван-качалка с тентом и никуда не торопишься – хорошо. Мерный плеск волн. Мы лишь пыль на ветру? Зачем ощущать себя песчинкой? Восхищаемся одними и говорим: «не человек – глыба». Некоторым хочется быть скалой. Суровой, упирающейся в небо, просто так неприступной. Для чего? Лучше стать морем. Оно с лёгкостью поглотит и камни, и глыбы, и скалы. Горы могут только укутаться облаками. Морю для касания неба нужен лишь один горизонт. Оно неисчерпаемо. Что ему тревоги и волнения? Море неспокойно на поверхности, а внутри всё в неспешной гармонии.
- Занятные мысли. Жаль не мои, - раздался сверху голос кота.
- И не мои тоже, - отозвался Мелвор.
- Пусть будут. Кстати, тебе пора навестить шлем в библиотеке. Как пройти помнишь?
Юноша кивнул.

В библиотеке довольный шлем распевал песни, а янтарный столик светился всевозможными оттенками жёлтого и оранжевого.
- Малой, ты как раз вовремя. Выглядишь не в пример лучше вчерашнего. Побудешь здесь ещё недельку, оправишься и в путь. А сейчас закрой рот и прекрати стоять столбом.
- Я от удивления.
- Тогда сделай чудеса нормой жизни.
- Тебе легко говорить.
- А тебе легко сделать.
- Может быть.
- Ещё как может быть.
НедоРыцарь недоверчиво покачал головой. Шлем натурально вздохнул:
- Эх, ты. Волшебство видел?
- Видел.
- Так чего тебе ещё надо?
- Не знаю.
- Тебе не нужно знать, верь.
- Странно это всё.
- Разумеется, странно, но с чудесами иначе не случается. Ладно. Поверишь и сразу поймёшь.
НедоРыцарь снова покачал головой, а потом кашлянул в кулак и спросил:
- Ты знал про солнце?
- Да.
- Но почему.
- Наш Искрарий – пушистик с необъятным сердцем и гигантским самомнением. Такие от роли солнца не отказываются. Он только рад и никому не уступит своего места на небе. Думается мне, что об остальном ты сам догадаешься. А сейчас встань возле окна лицом на север, сделай пять шагов вперёд и три влево. На это место подкати столик. Поставь книги обратно на полку. Это они хорошо придумали. Теперь я могу прочесть любую книгу в этой библиотеке. Так, ещё чуток, немного правее, хорошо. Иди. Увидимся через неделю.

Время до отбытия лихо протанцевало положенные па.
Хлоп. НедоРыцарь проснулся от жуткого грохота посреди ночи. Оказалось, что пушистик гонял кота за съеденный кусочек мяса с его миски. Меой был раз в пятнадцать больше Искрария, однако, последнего данный факт волновал меньше всего. Да и совсем не тянуло попадать под раздачу, поэтому он шустро улепётывал от разгневанного пушистика по необъятным просторам Постоялого Дома. Сам кусочек был небольшим и особой роли в трапезе не играл, но разошедшийся его величество Принцип настоял на проведении шумного преследования с препятствиями.
Хлоп. После зажигательного танца и продолжительных аплодисментов, утомившийся кот случайно начал есть не из своей тарелки. Пушистик ему ни на грош не поверил, поэтому юноша заказал ещё одну порцию для успокоения уже начинавшего дымиться Искрария.
Хлоп. На кота нашло философско-поэтическое настроение. Он смотрел на послезакатное море, читал стихи нараспев и машинально ел из всех тарелок. Когда Искрарий это заметил, Меой был вынужден пару дней скрывался в библиотеке, а Мелвор тайком кормил его по ночам.
Хлоп. Юноша верхом на коте мчался вдоль берега и восторженно смеялся. Возле башни в начале Почти Бесконечного Моста юноша спешился. Кот с фырканьем встряхнулся. Неожиданно на миг стало немного темнее.
- Что это?
- Это Искрарий тебе подмигнул и пожелал удачи.
- Здорово. А скажешь кому, что тебе солнце подмигивает, так никто и не поверит.
- Ну и пусть их. Ты-то знаешь кто прав.
- А ведь верно. Слушай, а почему шлем остался в библиотеке? Я думал, что он мне поможет.
- Никогда не думай за других. Брось это глупое и бесполезное занятие. Будь уверен в лучшем, но не вздумай строить планы.
- Как всё сложно.
- Всё просто.
- Хочу надеяться.
- Вот глупый человек. Тебе неделю говорят, что нужно верить, а он надеяться хочет. Ладно. Для начала можешь надеяться.
- И на этом спасибо.
- Всегда пожалуйста и в любых количествах.
- А что мне теперь делать?
- Постучись и тебе откроют. Удачи тебе. Я побежал, скоро обед.

Часть вторая

Кот умчался. Юноша помахал ему вслед и обошёл вокруг башни в поисках двери. Безуспешно. Он ещё раз обошёл вокруг башни. Результат был только в отсутствии такового. НедоРыцарь сел на лавку возле башни. Вдруг дверь сама появится. Ничего не случилось. Как водится.
Если собрался творить невероятное, то изволь мыслить вне обычных категорий. Когда до Мелвора дошла эта простая мысль, он огляделся вокруг и не найдя ничего подходящего развёл костёр. Натаскал сухих веток и хвороста, жёлтых еловых лап и с помощью огнива высек искру. Когда костёр погас, юноша улыбнулся и осторожно взял остывающий уголь в руки. Потом он подошёл к башне и нарисовал для себя дверь на стене. У него было чувство, что всё правильно. Несколько мгновений спустя по стене пошла рябь и нарисованная дверь, словно занавес, разошлась в разные стороны.
Ступеньки. Чистые и аккуратные ступеньки из белого мрамора, как и вся башня. Около четверти часа спустя, Мелвор оказался на открытой площадке наверху башни, где за белым низеньким столиком сидел ёжик в панамке с пером и пил молоко из фарфорового зелёного кувшинчика.
Чисто, уютно, тепло. Интересно. На улице снег периодически идёт, а тут тепло. Блик на стекле. Понятно. Под куполом всегда теплее.
Ёжик приветственно поднял лапку и продолжил пить молоко мелкими глотками, растягивая удовольствие. Почти полсотни зелёных блюдец на широкой белой столешнице. И ни одно не пустовало: аккуратно нарезанные кусочки всевозможных сыров, коврижки, галеты и печенюшки. Ёжик приподнял край панамки.
- Приветствую тебя, недоРыцарь. Перекусить изволишь?
- Конечно, кот меня приучил.
Ёжик рассмеялся:
- Меой себе не изменяет. Погоди немного.
Ёжик ловко спрыгнул со стульчика, юркнул в одну из дверей за своей спиной и вернулся с оранжевым пуфиком.
- Располагайся. Меня зовут Люм Игольчатый.
- А я Мелвор. Просто Мелвор.
- Очень приятно. Мелвор, ты какое молоко предпочитаешь?
- Никогда об этом не задумывался.
- Хм. – Ёжик задумчиво потёр свой носик. – Тебе придётся довериться моему вкусу.
- Легко. От тебя теплом веет.
Ёжик опять юркнул на этот раз в другую дверь и вскоре вернулся с ещё одним зелёным фарфоровым кувшинчиком.
- Прошу. Парное. Холодное. Лучше пить неторопливо и тихо наслаждаться моментом.
- Благодарствую.
НедоРыцарь так и поступил. Удобно устроившись на пуфике, он сотворил бутерброд из кусочка свежего ржаного хлеба и крошащегося ломтика феты, насладился вкусом и послевкусием, после чего услышал вежливое покашливание ёжика:
- Прости мне мою бестактность, но ответь на один вопрос.
- Спрашивай.
- Я правильно понял, что ты из рода человеческого?
- Да. Я – человек.
- Хм. – Ёжик снова потёр свой носик. – А тебе не кажется, что вас, людей, в большинстве своём прокляли на несколько веков вперёд?
- Почему ты так решил?
- Сам посуди. У вас если не всё, то очень многое. Но как вы умудряетесь не уметь пользоваться своими дарами?
- А по подробнее.
- Взять, к примеру, молоко. Солнце светит всем одинаково, трава растёт для всех, но почти все вы совершенно не умете ухаживать за своими коровами, поэтому и молоко у вас очень редко получается вкусным. А про городское молоко я лучше умолчу.
Юноша отхлебнул из зелёного кувшинчика молока, и его вкус подтвердил правоту ёжика. Мелвор даже вздрогнул. В городе под видом молока его поили чем угодно, только не настоящим молоком.
- А по количеству самостоятельно и настоятельно загубленных талантов вам, людям, нет равных. Помню жил я рядом с мельницей. Возле ручейка на опушке свил себе гнездо. А по вечерам ко мне приходил сын мельника, и мы смотрели на звёзды. Он приносил молоко в кувшинчике и свежий хлеб. Вкуснотища. А мальчик был талантлив. Весьма талантлив. У него получались совершенно изумительные фигурки из дерева. Он мог изобразить самую невероятную историю, и я в них верил. За годы историй накопилось на четыре книги, а фигурок на три больших шкафа. Мальчик вырос и начал приходить всё реже. Как предсказуемо. Его отец был мельником, дед был мельником и прадед тоже был мельником. Тяжело идти против традиций. Поэтому он и стал ещё одним мельником. Мальчик превратился в угрюмого, немногословного и одинокого мужчину. Он обнёс свой дом забором и всегда закрывал калитку. Я хотел его навестить, но он никого не хотел видеть. Однажды мельник пропал. Через месяц, пока не приехал новый мельник со своей семьей, я пришёл в опустевший дом, забрал все фигурки, сложил их в большую котомку и ушёл к морю. Здесь, возле башни, меня встретила Альтариэль -  хранительница и дворецкая Почти Бесконечного Моста. Тут хорошо, душевно и радостно. Я смотрю за садом и галереей, ухаживаю за нашими коровками и готовлю сыры, творог, а праздникам торты на молочном тесте.
- Грустная история.
- Какая есть. Мало того, что живёте совсем недолго, так ещё и жить толком не научитесь. Бьётесь словно рыба об лёд, когда в двух шагах есть прекрасная полынья.
Ёжик засмотрелся вдаль, задумчиво поедая кусочек белого сыра с жёлтыми разводами, допил молоко, собрал пустые блюдца и отнёс их на мойку, что аккуратно была пристроена у края левой стены. Юноша продолжал неспешную трапезу, погружённый в атмосферу рассказа Люма.
- Мелвор, - ёжик тактично вернул его в свой слой мира.
- Да?
- Будь любезен отнести посуду в мойку по завершении трапезы. Меня передёргивает от неряшливых столов.
Юноша кивнул, доел бутерброд с тонким ломтиком белого сыра, допил мелкими глотками молоко и отнёс блюдца вместе с кувшинчиком куда следовало. Люм удовлетворённо кивнул, лёгким движением поправил перо на панамке и жестом пригласил следовать за ним.

- Добро пожаловать в улыбающиеся покои. - Ёжик снова кивнул, приподнял край панамки и с достоинством вышел, прикрыв за собой дверь.
Мелвор огляделся. Покои, спору нет, были прекрасны, изумительны, необычны, но почему улыбающиеся? Позже, когда он шёл по оранжерее в сторону моря и оглянулся, ответ был явлен. Широкое панорамное окно и два круглых окна-розы над ним придавали покоям тот самый улыбающийся вид. Башня не скрывала своих радостных эмоций. В солнечную погоду она сияла улыбкой, в ненастье излучало отстранённую и светлую грусть, а ночью умудрялась подмигивать.
А пока юноша видел перед собою ещё одно в высшей степени странное помещение. В середине покоев из пола вырастала изящная мраморная рука по локоть. Словно заправский кукловод, она держала на своих серебряных цепях-ниточках ванную из чистого мифрила. При желании, из её ладони мог пойти дождь любой интенсивности и температуры. Главное, не переборщить, а то борьба с импровизированным потопом отнимет уймову тучу сил и времени.
- Ты чего тут встал, будто тебя вкопали с особым усердием?
Люм уже успел вернуться, чтобы проверить как устроился Мелвор. Юноша продолжал молчать и смотреть в окно на море. Ёжик, не долго думая, отвесил ему полноценного волшебного пендаля и стряхнул с него лёгкое оцепенение.
- Значит так. Видишь по левую руку от тебя два кресла у камина. Садись в ближнее.
- А дальнее чем плохо?
- Во-первых, это любимое кресло Альтариэль, а во-вторых, над ним висит рояль.
- Что он там делает?
- Альтариэль на нём не играет, сам рояль никого к себе не допускает, кроме хозяина, да вот хозяин будет только ей известно когда. К тому же, если рояль упадёт, ты не успеешь отпрыгнуть в сторону.
- А она?
- А она успеет. Ведьмачье прошлое.
- Она бросила это занятие?
- Да. Говорит, после того как душу искала. Больше ни о чём не рассказывает.
- И не расскажу.
- А вот и Альтариэль собственной персоной. Знакомьтесь. Мелвор, это Альтариэль. Хранительница и дворецкая Почти Бесконечного Моста. Альтариэль, это Мелвор. НедоРыцарь, судя по всему.
Ёжик снова приподнял край панамки и с чувством выполненного долга удалился.

Альтариэль с привычным удобством устроилась в любимом кресле, тряхнула огненно-рыжими волосами и улыбнулась. Мелвор побледнел, ведь при всём очаровании этой самой улыбки, две пары тонких, практически вампирских, клыков вещали о хищной натуре своей хозяйки. Мелвор безуспешно попытался отодвинуться. Хранительница от души расхохоталась.
- Смешной ты.
- Я не смешной, я осторожный.
- Заметно осторожный.
- Вдруг ты кусаешься?
- Кусаюсь. Редко и насмерть.
- И ты так спокойно об этом говоришь.
- Да. Ты спросил, я ответила.
Мелвор только руками развёл и рассмеялся. Смеялись долго и с удовольствием. Альтариэль изображала его робкую попытку отодвинуться, и дворецкая и недоРыцарь снова заливались хохотом. Наконец, они успокоились, отдышались и помолчали.
- Я вот подумал… - договорить юноше не пришлось. Хранительница хлопнула в ладоши и указала за спину недоРыцарю. На той фиолетовой мозаичной стене белели письмена: «порою мыслям полезно заткнуться».
Да-да. Именно заткнуться. Не приумолкнуть, не притихнуть, не стушеваться, а именно заткнуться. Когда внутри копошатся смутные сомнения, глупые вопросы и необязательные угрызения из когорты «а-вдруг-тут-что-то-не-так?», тогда и устраивается генеральная уборка собственного сознания. Затыкаем лишние мысли и начинаем заниматься трудотерапией или любым другим делом.
- Какая прелесть.
- В смысле?
- Неприкаянные мысли рядом прогуливаются.
- Неприкаянные кто?
- Мысли. Это в его стиле. Поэтому и попросила изобразить себе такую надпись на стене. У него своеобразное чувство юмора.
- У кого?
- У Моста. У кого же ещё? Ты разве не слышал этой легенды?
- Нет.
Альтариэль покачала головой.
- Бывает. Тогда слушай.
Она на мгновение прикрыла глаза.
- Давным-давно, когда солнце было полно сил и радости и не помышляло удаляться на покой, а прибрежный лес только начал разрастаться, стоял возле моря замок молодого лорда. Стоял недалеко от нашей башни.
Каждый вечер молодой лорд выходил на террасу, пил свой душистый чай и смотрел на море. Его вечер был неполон без её неясного, но притягательного образа вдалеке.
А она? Она любила танцевать на линии горизонта и вплетать лентами лучи закатного солнца в свои слегка непослушные волосы. Ей нравилось кружиться там именно вечером, потому что в сумерках чудес происходит больше. Всякий раз она танцевала как в последний – и горизонт сиял жизнью и лёгкой печалью.
Однажды море взволновалось, и шторм закрыл собою касание воды и неба. Люди стали избегать берега моря. Говорили о странных словах, лишающих разума и спокойствия. Говорили о зрячих, но невидящих глазах закатного призрака. Говорили, пугливо озираясь.
Обеспокоенный молодой лорд решил лично проверить: кто же навёл такого страху его подданных.
На пустынном берегу рассыпался резкими порывами ветер, нервно царапали песок волны и меняла очертания грустная фигурка на сером камне. Лорд узнал её. Сжавшись в комочек и уткнувшись подбородком в коленки, она смотрела сквозь шторм и повторяла одну фразу: "я не хочу быть нормальной, я хочу быть счастливой".
Волны повторяли за нею, ветер выкрикивал с нею, лес шелестел вместе с нею, а камни хранили молчание.
Он тихонько укутал её своим плащом и без единого слова просидел рядом всю ночь и весь рассвет.
Потом молодой лорд вернулся в свой замок, выплатил жалование слугам на десять лет вперёд, закрыл за ними ворота, заварил себе любимого чаю, вышел на балкон, степенно вкусил ежедневную трапезу, что, шмыгая якобы от насморка, оставили ему его повара и вернулся в свои покои. Неведомо кому и неведомо что отдал он той ночью, но на следующее утро замок пропал, а здесь появился Почти Бесконечный Мост с входной башней без дверей.
Лишь для нее мост сам открыл свою башню, чтобы она смогла уйти за горизонт.
Эхо её слов ещё долго носило по берегу, а редкие смельчаки, так и не добравшись до башни, поворачивали обратно. Люди испугались шепчущего моря, поэтому здесь чисто и спокойно.
- А ты почему здесь?
- Я жду своего лорда. Мост меня принял и сотворил эти покои.
- И когда он вернётся?
- Они. Они вернутся. Вдвоём, взявшись за руки и тихо улыбаясь друг другу. Они вернутся, когда я смогу нарисовать настоящий рассвет. Тем утром Люм будет готовить завтрак, я буду спать, а они войдут сюда на цыпочках и аккуратно спустят с потолка рояль. Лорд будет играть её любимую песню, а леди Рина встанет у него за спиной и будет вполголоса напевать. Чтобы не смутить её, он не станет оглядываться, а будет любоваться её отражением.
- Здорово. Вот только я не пойму: причём здесь нарисованные рассветы?
- Всё дело в гармонии.
- Ничего не понимаю.
- Посмотри на картину над камином.
Поднялся занавес над камином, и Мелвор восхищённо выругался. Перед ним висел шедевр. Закат на картине казался юноше более настоящим, чем он сам. Эмоции вздымались горными грядами, вместо слов вырывались восхищённые и нечленораздельные звуки, а жесты метались беспорядочными волнами в десятибалльный шторм – восторг одним словом.
Улыбка Альтариэль была переплетением светлой печали от неслучившегося чуда и гордости за своё творение:
- Вот видишь. Когда я достигну гармонии в своей душе и смогу нарисовать равновеликий Рассвет, тогда они вернутся. Пока получается нечто близкое, подобное и временами конгениальное, но это не Рассвет. Пять галерей уже увешаны такими картинами, и если понадобится, я ещё столько же нарисую, но час Рассвета непременно настанет.
- У тебя получится.
- Я знаю.
Появившийся в дверях Люм, ударил в музыкальный треугольник и возвестил:
- Вечерняя трапеза. Прошу за мной. Кто опоздает, тот будет есть холодным.
- Люм, золото ты моё панамистое. Спасибо. Ты как всегда вовремя. Пойдём, Мелвор. Тебе завтра в путь.

Часть третья.

Вечер застал юношу сидящим спиной к гостеприимно распахнутым воротам. Пару мгновений назад Искрарий улетел творить закат, и последний получался отменным. Пушистик вовсю расстарался и устроил на небе целое представление из облаков, ветра и всех переливов красного и оранжевого. В вышине разворачивался целый эпос россыпью сражений, битв, королей, драконов, а красавицами и рыцарями можно было запрудить маленькое море. Повествование неторопливо приближалось к финалу. Последнюю битву двух облачных армий пронизывали кроваво-красные лучи, Мелвор от ожидания стал притоптывать на месте, воины готовы были ринуться в атаку, как налетел ветер и разметал всю картину по небосклону. Потом пушистик не удержался и составил послание: «Финал увидишь по возвращении».
Мелвор встал с оранжевого пуфика, положил его в сумку к пледу и направился в холодную темноту лабиринта. Створки ворот мягко закрылись, и юноша нервно усмехнулся.
А какое хорошее выдалось утро. НедоРыцарь проснулся как раз к торжественному завтраку, где было весело и вкусно. Не важно кто и о чём говорил, зато он помнил как довольно улыбался Люм, поправляя свою панамку, и с каким аппетитом Альтариэль поедала сметану, и как звонко и дружно они смеялись, и как вкусны были гренки с тремя сортами сыра, и как было тепло и уютно.
Потом Люм снабдил юношу двумя дорожными сумками: одна с провизией, другая с пуфиком и пледом. Хранительница проводила его до двери в конце оранжереи, улыбнулась и погладила его по голове со словами:
- Хороший ты. Глупый, правда. Но хороший.
Юноша даже моргнуть не успел, как чуть скрипнула дверь, и она втолкнула его в мерцающий проём. Мелвор попятился, на миг увидел мириады бликов и очутился у подножия какой-то горы перед тропинкой ведущей наверх.
- Ух, ты! Снова недоРыцарь. Молодой ещё, но до горы добрался. Мальчик, а как тебя зовут?
- Мелвор.
- Интересное имя. Забавное. А я Птичка. Просто Птичка. Летаю тут вокруг да около. Смотрю. Хотя нет, лучше сказать наблюдаю. Так здорово. И любопытно. И так хочется увидеть новые лица, познакомиться с интересными существами. А где твой шлем?
- Шлем?
- Ага. Серебристый такой. Ворчун страшный, но занятный. А главное вечно огрызался и бурчал. В прошлый раз он уже раз пятнадцатый приходил или двадцатый. Ну что-то около того. Он ищет Рыцаря. Причем, самому шлему этот Рыцарь и за деньги не нужен. А вот ищет его и всё. Зачем? Сколько ни спрашивала, а всё не сознавался и ворчал. Вежливый шлем попался. Потому что бурчал, а не ругался как те люди в доспехах.
Юноша понимающе улыбнулся. Птичка порхала вокруг, продолжая щебетать с такой скоростью, что бабки на базаре казались поборницами неторопливой речи. Когда она слегка утомилась и, продолжая разглагольствовать, парила над Мелвором, он смог-таки её разглядеть. Птичка была немногим больше ласточки, смотрела на мир восторженными чёрными глазами, а оперение переливалось всеми цветами радуги.
- Слушай, а каково это?
- Что?
- По земле ходить? На земле спать? Или падать на землю?
- А ты попробуй.
- Не хочу. Днём я всё время летаю, а сплю на облаках. Умываюсь я в водопадах. Правда, зимой там холодно, зато я самая закалённая птичка на свете. Вот смотрю я на тебя и думаю. А ты закаляешься? Наверное, закаляешься. Вид у тебя вполне здоровый. И носом ты не шмыгаешь. Значит, закаляешься.
Юноша покачал головой.
- Нет? Странно. Ну ладно, бывает. Зато никогда не поздно начать. Хотя в твоём случае… А что такое случай? Говорят, что случай – это двоюродный брат судьбы. Придумают, ведь. Интересно, а откуда я помню эту фразу? Эмм. Забыла. Раз забыла, так забыла. Нет, ты не думай. С памятью у меня в основном порядок.
 Мелвор продолжал подниматься по заснеженной тропе, петляющей среди роскошного хвойного убора тихой горы.
- Представляешь? Хотя лучше не надо. Воображение всегда рисует другие картины. Я вот тебе про одно рассказываю, а ты точь-в-точь всё равно не представишь, если не видел своими глазами. Да и если видел, всё равно вообразишь иначе. А тебе всё равно расскажу. Однажды я пролетала над странной землею. Там нет ни старости, ни смерти. Там растут деревья, которые умеют исполнять желания, когда к ним прикасаешься. Там все-все-все животные спокойно разговаривают с людьми. Я даже подумывала там остаться, только они просят непомерную цену. Нужно отказаться от самого дорогого. Ладно бы я была каким-нибудь виршеплётом и отказалась бы от возможности писать новые строчки. Подумаешь. Не вышло бы поэтишки, получился бы хороший ворчун или средний критик. Так они ведь меня неба лишить хотели. Дескать, летать будешь совсем немного. Это ведь надо же? Вот я им хвостом и махнула.
НедоРыцарь уже понял, что проще дракона приучить к вегетарианскому меню, чем заставить Птичку замолчать. А она всё говорила и говорила, говорила и говорила, пока, наконец, в сгустившихся сумерках юноша не вышел к воротам Лабиринта.
- Что это?
- Мне самой интересно, только вот обратно ещё никто не выходил. А если бы вышел, то я бы его основательно расспросила. А не выходят и всё.
- Всё потому, что выход из Лабиринта вообще в другом королевстве. – Искрарий появился неожиданно и очень вовремя.
- Ух, ты! Какой большой лабиринт. А откуда ты знаешь, что это лабиринт? Может быть, там и не лабиринт вовсе? И откуда ты знаешь про выход? И в каком именно королевстве этот выход находится?
Спустя час бесперебойных расспросов, рассказов и даже каких-то песен Искрарий подлетел к Мелвору и прошептал:
- Тебе Птичку жалко?
- Нет.
Пушистик хищно улыбнулся.
Мелвор уже доедал последний бутерброд, когда Искрарий честно предложил ему кусочек свежезажаренной Птички. Юноша отказался. Пушистик хмыкнул:
- Ну, как знаешь.

Тишину разбавляли шаги, а темноту разбавить было нечем. Оставалось идти только вперёд. Холодно. Мелвор укутался в плед и в который раз поблагодарил про себя Люма. Иногда бывают периоды, когда ты идёшь один, не видя ничего, скорее по привычке, и чувствуешь только окружающее безразличие. А ты стискиваешь зубы и без веры в "прекрасное далёко", продолжаешь идти. Зачем? А вот идёшь и всё, загоняя рациональные доводы о бесполезности такого пути под плинтус.
Вдруг со звоном упала капля, потом другая, а следом ещё и ещё. У каждой капли был свой звук падения, а вместе у них получалась мелодия. Как? Неизвестно. Темнота всё скрывала и словно произносила: "ты слушай и не отвлекайся". НедоРыцарь продолжал идти в кромешной тьме, под отстранённую мелодию капель. Зазвучала флейта, и Мелвор ускорил шаг. Там впереди кто-то был. Темнота отступила на второй план, а мысли о напрасности похода умчались за горизонт сознания. Благодаря флейте, мелодия приобрела новые настроения. Она менялась от философской задумчивости до лиричности, от печали по неизбежному до грусти приходящей из ниоткуда. Музыка становилась отчётливее. Темнота оставалась такой же непроницаемой. НедоРыцарь вытянул правую руку вперёд и зашагал на звуки флейты и капель. Некоторое время спустя, он нащупал, оказавшуюся пологом, плотную ткань, откинул её и вошёл.
Мелвор оказался в большой пещере со множеством фонарей, в центре которой сидел в позе лотоса человекоподобный ящер в чёрных одеждах и играл на флейте. НедоРыцарь замер на пороге. Ящер довёл свой пассаж до логического завершения, отложил инструмент, а через пару мгновений хозяин пещеры оказался рядом с юношей и вперил в него немигающие зелёные глаза:
- О какой мечте ты забыл?
- Чего?
- О какой мечте ты забыл?
- Ни о чём я не забывал.
- О какой мечте ты забыл?
- У меня всё хорошо.
- О какой мечте ты забыл?
- Прекрати.
- О какой мечте ты забыл?
- Иди ты в пень!
- О какой мечте ты забыл?
Мелвор сел на холодный пол, тяжело вздохнул и закрыл ладонями лицо:
- Я забыл о себе настоящем.
Ящер понимающе кивнул, помог юноше подняться и дойти до стола. Потом он налил в обшарпанный кубок самогону и заставил выпить:
- Благодарен будешь.
Мелвора передёрнуло, но стало легче. Хозяин пещеры многозначительно прокашлялся и на столе появился ещё один, видавший виды, кубок.
- Ещё выпей.
Юноша снова залпом осушил кубок и достал из сумки вяленое мясо, сало, плетёный сыр, хлеб и зелёный кувшинчик. Рептилоид вопросительно приподнял бровь.
- Всё нормально там молоко. — Успокоил того недоРыцарь.
- Молоко?
- Да. И очень вкусное.
Ящер чуть под стол от хохота не свалился:
- Это надо же так себя не любить? Самогон запивать молоком. –  Всхлип, – не могу больше. Дай сюда. На утро оставим.
Юноша неловко молчал и задумчиво жевал плетёный сыр. Ящер налил себе ещё самогона, выдохнул, залпом выпил, неторопливо выдохнул и закусил бутербродом из чёрного хлеба и сала. Тишина обернула каждого из сотрапезников своим тяжёлым пледом. НедоРыцарь последовал примеру рептилоида, только закусил вяленым мясом. Хозяин пещеры отстранёно выстукивал на столешнице своими ухоженными когтями неведомый ритм. Так продолжалось бутыли три. Наконец, Мелвор решился спросить:
- Скажи мне, понимающий ящер, как себя настоящего обрести?
- Ты уверен, что я тебе отвечу?
- А у тебя убудет?
- Слегка.
Юноша взволнованно выдохнул:
- Ничего себе. У тебя есть волшебный напиток, что помогает себя обрести?
- Завалялся где-то. Будешь?
- Спрашиваешь тоже. Буду.
Ящер звучно щёлкнул пальцами, и на столе появился невысокий тонкий бокал из алеющего хрусталя с золотистым напитком.
- Прошу.
- Спасибо огромное.
- Выпей и закрой глаза.
Юноша так и поступил. Рептилоид бесшумно подошёл к человеку, отточенным движением дал ему по голове, и Мелвор без сознания повалился на пол.
 - Волшебный-шмалшебный, - проворчал ящер. — Если голова на плечах не зря посажена, то сам поймёт.
Потом хозяин пещеры посмотрел на человека и собрался отнести его на кухню, дабы приготовить из него какую-нибудь вкусность. Однако, легко закинув юношу на плечи, он перенёс его к камину, развёл огонь и укрыл Мелвора одеялом, потому как придумал новую мелодию и решил не возиться с готовкой.

Разрозненный лязг проржавевших доспехов кромсал тишину.  Потом нестройные глухие голоса затянули песню о забытом ими свете дня. Эхо подвывало следом.
Мелвор проснулся и обнаружил в пещере только ящера. Последний читал книгу потрёпанном кожаном переплёте и пил мелкими глотками из старого серебряного кубка. Заметив юношу, хозяин пещеры указал недоРыцарю на родник журчащий справа от него.  Вой и скрежет не утихали. Мелвор умылся и подошёл к ящеру:
- Что это?
Рептилоид вынул затычки из ушей:
- Повтори.
- Что это?
- Это безлунный парад.
- Этот лязг и жуткие голоса?
Ящер кивнул.
- Так получилось. Тут очень добрые и отзывчивые недра. Даже слишком. А забытые недоРыцари не ведали и не чувствовали как быть с этой особенностью.  Они полагали, что внутри Разбросанных Гор должно быть темно, мрачно и страшно. А ещё и холодно. «Как хотите», - решили недра. А в таких условиях остаются только унылые мысли о скорейшей смерти. Один постоянно думал о том, как бы повесится.  Появилась добротная виселица с шёлковой верёвкой. Другой боялся поскользнуться и упасть на отравленный шип. Пожалуйста. Поскальзывайся и умирай. Третий упал в глубокое ущелье. Так и повелось. Недра воплощали смерти на любой вкус: которых очень хотелось и которых очень не хотелось. А безлунными ночами мёртвые недоРыцари медленно идут к запертым воротам, напрасно стучатся в них и поворачивают обратно. Всё бы ничего. Ну прошли, ну постучались, ну огорчились, ну пошли назад. Да сколько угодно. Так нет же. Они ещё и поют. Отвратительно поют. Поэтому я выпиваю чего покрепче и сплю беспробудным сном. А сейчас не вышло. Зачитался. Ну да ладно. Я это быстро исправлю. Вот узнаю чем закончилась первая часть и спать пойду.
- А не страшно?
-  Нет. Я-то им зачем? Походят и успокоятся. Самогон будешь?
Юноша покачал головой:
- Мне нужно дальше идти.
- А ты уверен, что это именно тебе нужно? Ведь всю твою жизнь за тебя решали другие, и в путешествие за Рыцарем ты не по своей воле отправился. А теперь у тебя есть выбор. Оставайся и выспись, а утром я выведу тебя наружу. И никто тебе слова не скажет. А чем дальше, тем меньше ты сам будешь верить в то, что с тобой случилось. Я дам тебе ларец с драгоценными камнями, жить будешь припеваючи. А всего-то нужно поспать и уйти.
- Я пойду. Я обещал.
Хозяин пещеры улыбнулся и крепко пожал юноше руку. Потом посмотрел на полог и грозно прошипел:
- А ну быстро умолкли там. И рассыпались в прах.
В наступившей тишине зазвучала умиротворяющая мелодия капель.
- Бери вещи. Пойдём, провожу тебя до чертогов Ринто.
- А если бы я решил уйти?
- Всё взял?
- Нет, правда. Если бы я самогону выпил и спать лёг?
- Ничего не забыл?
- Что тогда было бы?
- Проверь ещё раз.
- Да ну тебя.
- Вот и отлично. Пойдём.

В недрах Разбросанных Гор разгоралась заря. Мелвор знал, что над горою зима и холодная беззвёздная ночь, а по всем ощущениям здесь наступало апрельское утро. НедоРыцарь только рад был. Он недавно проснулся, пусть и проспав почти сутки, умылся и собирался позавтракать.  Поэтому забрезживший впереди рассвет его организмом воспринимался исключительно на «ура». В желудке заурчало, однако юноша решил разделить трапезу вместе с владыкой Ринто.
Над подземными садами всходило маленькое солнце – внучатый племянник ушедшего на покой светила. Мелвор шёл, восхищённо оглядывая расцветающие деревья, весело напевал, нежился под робкими лучами, проводил руками по шершавой коре и немножко хотел есть. Он не заметил как вышел к светлому деревянному дому, на широкой веранде которого в кресле-качалке сидел седеющий брюнет в камзоле цвета индиго. Владыка Ринто приветственно поднял руку и жестом пригласил Мелвора к столу.
В меню завтрака значились несколько видов салата, свежий хлеб, белый сыр, ветчина, творог, сметана и земляничное варенье. НедоРыцарь оставил вещи в прихожей, умылся и сел за стол. Брюнет налил каждому по чашке цветочного чаю, снял лицо и положил его на полку. Потом он выбрал одно из нужных настроений и сделал себе бутерброд.
- Приятного аппетита.
- Спасибо.
- Зачем ты пожаловал, Мелвор?
- Рыцаря ищу.
- Зачем?
- Меня шлем попросил.
- А шлему он зачем?
Мелвор не нашёл ответа.
- Напрасно ты сюда пришёл. Нет тут никаких рыцарей.
- А ты? Ведь это тебя показывал в своём закатном представлении Искрарий? Ведь это твои статуи стоят в каждом городе? Ведь это ты тот самый герой, о котором вот уже несколько десятков веков рассказывают легенды и предания?  Это ведь ты спасал принцесс, графинь, баронесс и просто прекрасных девушек. Это ведь ты разил своим мечом разных чудовищ. Это ведь ты ушёл в неведомые дали и даже не обещал вернуться.
- Да, я. Но я не тот Рыцарь, что тебе нужен. А что касается всех вышеупомянутых геройств, то мне было просто скучно.
Мелвор погрустнел.
- Юноша, я устал от навешанных на меня ярлыков. К примеру: однажды я сделал маску в виде собственного лица и провёл забавный эксперимент. На собственное лицо надел сначала одну маску, потом маску в виде лица и вышел в люди. Побродил так пару дней и словно невзначай снял лицо-маску. И что ты думаешь? Они до сих пор верят, что моё настоящее лицо – только маска. Что-то я расфилософствовался, а чай стынет.

После завтрака юноша отнёс посуду к мойке. Ринто, поддерживая хрупкое волшебное равновесие подземных садов, делал всё сам по хозяйству. Даже посуду мыл.
- Мелвор, начинай смотреть шире. История о шлеме началась задолго до появления Почти Бесконечного Моста. В один ненастный вечер Лиса решила найти своего Рыцаря. Она попросила помощи у старого шлема из далёкой гробницы. Тот, как существо благородное, согласился. Он решил, что нужный Рыцарь – это я. И шлем ошибся. Посеребрённый зануда из слухов, легенд, обрывков разговоров, баллад и собственной логики собрал примерную карту поисков ушедшего рыцаря, то есть меня. Спустя пару сотен лет он понял, где меня искать, а ещё столько же времени он безуспешно пытался сюда добраться. Когда ты его нашёл, шлём был разочарован, но ты произвёл впечатление на Меойя, на Искрария и на Постоялый Дом. Поэтому он пустил события в вольное русло. А ты взял и дошёл. А нужного Рыцаря здесь никогда не было. – Ринто улыбнулся.
- Хорошо. Но ты что тут делаешь столько времени?
- Я жду пока зацветёт младший сын зимней луны.
- Кто?
- Не «кто», а «что». Это очень редкий чайный куст. В одном из странствий я увидел картину с изображением цветущего младшего сына зимней луны. Тогда я и решил уйти на покой и увидеть это чудо собственными глазами.
- И когда он зацветёт?
- Ещё через полторы тысячи лет. Я буду ночами смотреть как он цветёт и пить чай из его лепестков.
- Ненормальный.
- Да. И я могу себе такое позволить. Кстати, - Ринто сделал паузу. – я не дорассказал тебе всю историю. Шлем видел только меня в качестве Рыцаря и направил свои способности на мои поиски. Честь ему и хвала, меня он нашёл. Однако, нужный Рыцарь в своё время тоже решил найти свою Прекрасную Даму. По моим расчётам, он сейчас находится либо в окрестностях, либо под стенами особняка Лисы.
-А я. Для чего я прошёл весь этот путь?
- Как понял, ты кроме рыцаря хотел обрести себя настоящего. Так?
- Да. И благодаря напитку ящера, так и случится.
- Нет. Напиток тебе не поможет.
- Совсем?
- Совсем. Всё ещё проще. Себя не нужно искать, себя не нужно менять, собой надо быть.
- То есть как?
- Быть. Если ты – это ты, то окружающий мир становится твоим лучшим другом, а чудеса превращаются в приятную норму жизни.

Эпилог

Возле особняка Лисы стоял Рыцарь и настраивал гитару.
- Вот тебе раз. Я, значит, его столько времени ищу, а потом выясняется, что и не его ищу. А когда выясняю, кого нужно искать, он сам приходит. Где справедливость?
Рыцарь смотрел на пришедших и улыбался:
- Прийти, я пришёл. Только она к себе не пускает. Поэтому стою под окнами и пою серенады.
- Боится что ли?
Рыцарь покачал головой:
- Кто поймёт сердце прекрасной дамы?
- Ты точно сейчас о Лисе говоришь?
- Абсолютно.
- Погоди, сейчас я ей всё скажу и всё выскажу. Господа, а вы куда направляетесь?
Мелвор и Меой переглянулись:
- Сначала попируем в каком-нибудь приличном заведении, а потом досмотрим закатное представление Искрария.