Скорость

«И я никогда не сделаю тебе больно. Я вижу истинную суть вещей. Мир, который сейчас кажется тебе непостижимым, был когда-то весь охвачен тобой. Ты тоже знала ответы на все вопросы, и ты прекрасно знала, для чего ты пришла на эту планету. Это ведь не единственная планета, которая тебе знакома? Ты помнишь, откуда ты пришла? Вспомни. Я понимаю, сейчас это очень тяжело, тебе кажется, что ты забыла. Но память об этом осталась в тебе. Нужно только позволить ей проявиться. Нужно забыть о своём «я», потому что на самом деле оно никакое не «твоё». Оно надумано. Так же как и все образы, созданные о тебе людьми. Мы потерялись. Мы забыли себя. Подними голову вверх и вспомни. Вспомни эти звёзы. Когда-то ты была к ним ближе, да?..»

Честно говоря, ни одной девушке не хватало терпения слушать меня дальше. И сейчас Марина не была исключением. Я чиркнул спичкой по коробку и закурил. Держа сигарету зубами, я рассматривал свои тонкие пальцы как всегда, когда хотел добавить своим действиям немного осознанности. Как у Кастанеды, помните?

- Дим, ты… странный немного. Я ведь спросила только, откуда ты узнал про Гришу.
- Это я и пытаюсь тебе объяснить!! – что-то внутри меня скользнуло вниз, прошло через тело, заземляя. – Ты что, совсем меня не слушала?!
- Мне надоели твои лирические отступления.
- Твою мать!..

Вы когда-нибудь слышали, как экстрасенсы ругаются матом? Наслаждайтесь, у вас есть такая возможность.

В каждой ситуации есть свои плюсы и минусы. Ты снимаешь повязку с глаз. С третьего глаза. А потом - да, случается такое - готов выколоть их себе, все три.

- Мариночка, тебе лучше уехать. Я сейчас докурю и отвезу тебя домой.
- Гриша сегодня простудился…
- Надо теплее одеваться, - с секундным опозданием отреагировал я.
- Я надеюсь, ты не…
- Да это уже не вписывается в мой уровень развития – расссылать порчи направо и налево.

Я рассмеялся, старательно расщепляя остатки эго.
Ещё года два назад, да, я бы, безусловно, принял вызов и устроил Грише нечестную дуэль, сражаясь за прекрасную даму. Наставил бы ему пробоев в коконе. Послал бы луч поноса или, что логичнее, луч простатита. Но я работал над собой. Я отдалялся от ложного. И это научило меня созерцанию.
Он не будет для неё хорошим молодым человеком, несомненно. Он совсем не чувствует её, у него закрыто сердце, и недостаток этой энергии он заменяет деньгами. Дорогими подарками и напускным франтовством. Максимум через месяц эта девушка снова начнёт звонить мне и удивлённым голосом восклицать, что я «как всегда» оказался прав. Но это не самый опасный из возможных исходов.

- Честно говоря, в постели он не очень… - сидя рядом со мной на переднем сидении, зачем-то ляпнула Марина.
- Вижу. Свадхистана слабая.
- Прекрати умничать. Не очень по сравнению с тобой. Но он такой… рассудительный.
- Он логичный.
- В смысле?
- Предсказуемый. Ты ведь любишь угадывать и побеждать. Заранее просчитывать ходы.
Мне стало дико тошно, и я прибавил газа, дабы побыстрее доехать до пункта назначения и проститься с девушкой навсегда.
- А можно последний вопрос? Для твоей…эээ… сущности. Ты мне, кстати, так и не сказал, как её зовут…
- И не скажу. Что за вопрос?
- А ты ответишь?
- Я спрошу у неё.
- Когда я умру?
- Ты умрёшь… - тошнота от её заземлённости стала совсем невыносимой. – Марина, я не хотел бы…
- Ну Диииим!!..
- Ты понимаешь… - и вдруг я осёкся, перебив сам себя изменившимся голосом. – Сейчас.
- Что?..

Я жал на тормоз, но было уже поздно. Стойкий привкус крови во рту, боль в рёбрах, деформация правой дверцы моего «Форда», осколки стекла на асфальте и худенькое тело, упакованное в брезент. Картинка, чётко представленная мне на пару сердцем и головой.

- Сейчас, - повторил я, зная, что ничего уже нельзя изменить.
И через секунду раздался удар справа.


***

Время идёт. Вот так вот тикают часы: щёлк-щёлк-щёлк… Но это иллюзия. У нас нет никакого строго отведённого времени, это обман. У нас столько времени, сколько нам нужно. Столько, сколько мы можем взять. И никто не умирает внезапно.

Я шёл по асфальту, раскидывая ботинком жёлтые листья. Такая красивая картинка. Преображения природы. Я впитал всю её своим сердцем.

У любого события есть причина и следствие. Научившись видеть их, мы учимся верно воспринимать все произошедшее. Я действительно ничего не смог бы сделать. У неё был выбор, и она выбрала свой путь. Ошиблась. Придётся начинать заново. И нет никакой мистики, накинутой социумом на слово «смерть». Всё идёт верно, это естественная цепь.


***

Это было тихим тёплым вечером. Летним. Седьмое июля – интересная дата. Мы сидели на моём тесном балконе и пили чай, с пятого этажа наблюдая за прохожими. Я учил её видеть путь человека. По-другому смотреть на мир. И, готов поклясться, она понимала меня. Она видела так же. Не просто конкретного человека в конкретную единицу времени, как принято смотреть. Мы видели каждого человека растянутым во времени. Откуда он пришёл и куда идёт. И когда я спрашивал, она удивляла меня своими ответами. Она раскрыла мне своё сердце. И говорила через него. Им, а не головой. Она не гналась за логикой, и лёгкость её нелогичности притянула меня. Мне хотелось обнимать её, дотрагиваться до светлой бархатистой кожи, ласкаться как кошка. А я зачем-то сдерживал это желание, переживая, чисто по-человечески переживая, что мы ещё сликом мало знакомы.

- Марин, – спросил я её пару часами назад в парке. Просто взял и остановил совершенно незнакомую девушку, говоря так, словно мы уже всю жизнь были знакомы.  – Зачем же ты туда идёшь? Ты ведь знаешь, что это не твоё.

Уже тогда я видел, что смерть висела над ней, наблюдая за тем, какое решение она примет. Что она поставит на первое место.

- Да с чего вы взяли..? – она осеклась, глядя мне в глаза смущённо. – А впрочем, всё верно.
Я иронично подмигнул её смерти, девушка же интерпретировала мой мимический жест по-своему и, решив, что для меня это просто такой оригинальный способ знакомства, спросила легко:

- Ну, моё имя ты откуда-то знаешь. А тебя как зовут?
- Пока тебе не нужно этого знать.
- А что мне нужно?

Мне понравился этот вопрос, потому что он уже был задан не от головы, и не от эго, а от сердца. Её внутрянняя сущность спрашивала моего совета.

- Тебе нужно двигаться вперёд. А не топтаться на месте и ни в коем случае не возвращаться к прошлому. Тебя никто не ждёт там. Только смерть.

Девушка дёрнулась и, поправив сумочку, побежала прочь от меня. Испугалась.

- Марина, постой! Прости! – я не сдвинулся с места. – Я не буду так говорить. Я покажу тебе путь! Хочешь?

И она захотела. Нельзя сказать, что это я спас её. Никто никого не спасает. Она решила всё сама.


***

Чуть позже, ночью, мы лежали рядом на кровати, и я рассказывал ей о параллельных мирах. Но это была не сказка на ночь, и она не воспринимала так мой рассказ. Более того, она видела своим вторым зрением эти мыслеобразы, то, что я описывал. И мы были одним огромным целым сознанием. Необособленные. Едины.

- Дима, - она первая дотронулась до моего тела, касаясь моей руки. Стёрла физическую границу. – Я так рада, что повстречала тебя.

Её энергия заструилась по моему телу. Было в ней что-то притягательное, родное.
Я взял её вторую руку, чтобы замкнуть круг. Она с готовностью приняла позу распятой, а я навис над ней сверху.

- Ты наверное не поверишь, если я скажу, что мы раньше встречались…
- Поверю. Тебе, Дим, поверю. А кем мы друг другу приходились? Как это называется… кармически.
- Не знаю… надо спросить.
- А когда ты спросишь?
- Прямо сейчас.
- Но тут же никого нет!
Я рассмеялся мягко.
- Со временем ты научишься их чувствовать. А потом видеть.
- Но кто они? Расскажи, - она перешла на шёпот от возбуждения.
- Я советуюсь со своей сущностью.
- Сущность? А что это? Это твоя часть? Или кто-то отдельный от тебя?
- С одной стороны я, с другой – не совсем я. Немного другой, изменённый. Ты может быть прочувствуешь это, когда он будет с тобой говорить.
- А как его зовут? Как к нему обратиться?
- Слишком много вопросов, Марин. Пока довольствуйся этим.


***

- Значит, мы были любовниками? – спросила она утром, выйдя из ванной.
- Очень на то похоже.
- Тогда почему ночью ты так резко завалился спать?
Её слова показались мне сликом дерзкими. Словно полдня, проведённые нами вместе, уже давали ей право претендовать на меня.
- Я не завалился спать, а вошёл в транс. А потом уснул. Но это неважно. Тебе нужно уехать.
- Прости, я, наверное, наговорила глупостей…
- Всего одну.
Увидев блик стыда на её лице, я мигом остыл, но она уже одевала туфли. Присев рядом, я взял её руку в свои и прикоснулся губами к нежной коже.
- Я послал тебе мыслеформу. Когда сможешь её рассмотреть, впустить в себя, возвращайся.

Она вернулась быстрее, чем я полагал: через десять минут. За это время, учитывая высоту её шпилек, она успела бы только спуститься по ступеням вниз и подняться обратно.
- Я поняла, Дима, - заговорила она кротким бархатистым голосом. – Как я сразу не догадалась…
- Честно говоря… - мягко начал я, но она перебила:
- Я тоже тебя люблю!
И обняла меня. Нежно, от сердца.
И я растаял. Мне уже не было дела до того, что посланная мною мыслеформа значительно отличалась от полученной. Я пригладил рукой её волосы и поцеловал в макушку.
- Ты спрашивал меня, готова ли я учиться. Так вот, я готова. Я хочу встать на этот путь!

Я кивнул. Несмотря ни на что, она снова сделала правильный выбор.


***

То, о чём мы думаем, не имеет ценности. Как, по сути, не имеет ценности то, что мы говорим. Внутренний диалог – это тоже разговор, глупая болтовня с самим собой. Если мысль идёт только от головы, она не имеет правдивого информационного посыла. Важно сердце. То, что говорит оно. Именно в сердце сидит чаще всего моя сущность и именно через него взаимодействует с миром. Однажды познакомленный с этим состоянием, за годы познания себя я научился всегда оставаться в нём. И я взялся научить этому состоянию Марину просто потому, что находясь вне его она не смогла бы воспринимать то, что я до неё доносил.
Человек сталкивается с тысячами выборов в жизни, поэтому невозможно, приняв правильное решение единожды, навсегда расслабиться и довериться течению обстоятельств. Она сделала правильный выбор, согласившись идти к своему развитию. Идти к сердцу. Но теперь перед ней стояла задача куда более трудная – пожелать остаться здесь. Поставить крест на соблазнах вернуться.

Там, куда она шла вчера, её ждал светловолосый парень. Душа компании и ловелас, готовый, однако, бросить всё ради нахождения с ней. Он готов был, по меркам социума, на подвиг ещё более отважный: взять её в жёны и стать прилежным мужем. Упорно работать в своём офисе ради богатого будущего их будущих детей. У него была отличная способность к решению любого рода задач. В школе, за хорошие оценки, он трудился не покладая рук. На работе, за более крупные цифры, он был готов так же жертвовать собой. Но он занимался тем же самым в тысячах прошлых жизней. Он стоял на месте. И своим непреклонным упорством он мог застопорить в этом болоте кого угодно. Болото же имеет свойство затягивать, если в нём останавливаешься. И здесь нет дифференциаций: остановка в болоте жизни точно так же означает смерть.

- Ты встала на твёрдую почву, - шептал я Марине, обняв её сзади. Она, сидя за столом на кухне, в темноте любовалась ночным пейзажем. – И у тебя уже появилась чувствительность, которая тебя ведёт. Ты не зря села у окна. Что ты ишешь здесь? Ты ищешь что-то на небе?
- Да…
- А что это? Ты уже знаешь? Что тебя привлекло?
Её глаза какое-то время бесполезно блуждали по линии горизонта, потом поднялись выше и зафиксировались.
- Да. Это луна.
Подмигнув лунному диску и поблагодарив его, я обнял её крепче и прижал к себе.
- Вы быстро учитесь. Ты и твоя сущность.


***

Я отдам полвселенной, чтобы увидеть ещё раз, как она улыбалась. Как оживлялись с каждой минутой её глаза. Она была бесконечно счастлива, и эти масштабы уносили меня куда-то далеко и высоко вместе с ней. Она обрела любовь к себе, а через неё – внутреннюю силу. Уже спустя месяц это был изменённый человек. Приобразивийся.

Единственное, что осталось неизменным – это её любовь ко мне. Нежная и тёплая как материнское молоко. Неискушённая. И я доверил всего себя этой любви. Я раскрылся полностью перед ней. Я даже наделал ошибок, как настоящий влюблённый человек. И главной моей ошибкой было то, что я перестал слушать свою высшую сущность в отношении Марины. Мне просто не хотелось ни с кем делиться моим сокровищем.

Все мы только учимся, такая наша цель на планете.

- Дима, а как ты сам пришёл к этому всему? Расскажешь?
Она заглянула в мои глаза так чисто, так невинно, искренне желая услышать ответ. И я принебрёг идеей о стирании личной истории.

- Я остановился однажды. Так же как и ты. Ты знаешь – что бывает за остановку в неположенном месте?
- Штраф? – она улыбнулась по-доброму.
- Да. Вот мой ангел хранитель меня и оштрафовал. Честно говоря, пытался «дать на лапу» разного рода деятельностью. Но ничего не спасало. Люди вокруг меня, близкие, постепенно увядали и умирали, а вместе с ними умирал и я…
- Как страшно, Дим… а что случилось, когда ты встал на этот путь? Они поправились?
- Нет, они все увяли и умерли.
Никогда не забуду, с какой болью она дёрнулась и закрыла лицо руками, заплакав.
- Милая, не грусти, - извиняющимся тоном сказал я тогда. – Это было необходимо, и я осознаю эту необходимость. Они тянули меня вниз. Останавливаясь сами, они преграждали мне дорогу. Здесь нет никакой жестокости. Вселенная добра к нам. Но она не делит свои поступки на плохие и хорошие. Поэтому иногда нам сложно её понять.

- Этому ты меня и учишь? Понимать Вселенную?
- Именно этому, дорогая.


***

Дождь барабанил по металлическому подоконнику, напоминая о скором приходе осени. Марина следила за прозрачными капельками, захватывая их своими глазами. Я тоже следил за ними, но через призму её глаз.

- Есть время для радости. Может быть даже иногда для гордости. Но и для размышлений время должно быть. Так? – вдруг сказала она. – Иначе мы не двинемся дальше.
- Всё верно, родная.

Надо сказать, я восхищался ей. За лето она совершила такой скачок вперёд, что стала легко понимать меня, нередко считывая информацию напрямую, уже без помощи слов.

- Способности – всего лишь цветы на обочине пути к внуренней мудрости, - в который раз прочитав мои мысли, вспомнила она. – Мы всё лето ими любовались. И я благодарна тебе за это яркое и беззаботное время. А теперь давай войдём в другой период. Я должна выйти из-под твоего крыла. Из-под опеки. Как ты считаешь, я готова это сделать?

- Если такая мысль тебя посетила, то, несомненно, готова. Я ценю твой выбор.

А потом мы долго целовались и занимались любовью под шум дождя. И что-то внутри меня говорило, что если я сейчас не отдам себя всего до последней капли, то этого уже никогда не произойдёт. Потому что скоро всё изменится. Не очень приятное ощущение, но оно в который раз говорит о движении, которое, как мы уже разобрались, является жизненно важным.


***

Она ушла под тот же шум дождя. Раскрыла свой яркий зонт и шагнула в туман безветренного утра. Мне безумно хотелось окликнуть её, я был напуган, что без этого городского ветра нечему будет указать ей направление.
Она обернулась через три шага и крикнула, сердечно улыбнувшись:
- Ты доверяешь мне? Доверяй! Это важно!

Она опять попала в самую точку, я не доверял. И попытался даже это скрыть, но она оказалась сильнее.
- Ты сама всё знаешь, любимая.
- Не прощаюсь, Димочка!

Лучше бы она простилась. Но я и сам не мог представить, что никогда больше не увижу её такой, какой провожал. Здесь мы оба оказались слепы.


***

Ночью. Такой вакуумной холодной ночью… Я стоял у окна, залитый светом оранжевых от фонарей сугробов. Я громко плакал, и мне казалось, что мои крупные слёзы превращались в снежинки. Сливаясь с падающим снегом, они улетали вверх, а не вниз, ломая законы гравитации. Это были слёзы моей сущности. Души, к которой я так давно не обращался. Это были отчасти её слёзы грусти по мне. Как любящая ласковая мать она встречала меня, расчувствованно рыдая от радости видеть блудного сына. Но это были также и слёзы скорби. Я не чувствовал больше прежней Марины. От мыслей о ней в голове выл ледяной ветер, и снег за окном по сравнению с ним казался жаркой пуховой периной.

Я пытался звать её мысленно, но она больше не отзывалась. Она не хотела отзываться. Закрылась.

И тогда я в первый раз за всё время набрал номер её сотового. Мне не нужны были никакие вопросы. Как только она сказала «алло», я увидел всю картинку. И сердце чутко сжалось внутри. Я и не подразумевал до этого, что она могла вернуться к тому человеку. Но я уже заранее знал, что скажу. Моя сущность знала.

- Марина, ты можешь десять раз рассказывать учителю у доски один и тот же стишок. Это было бы твоим правом. Но рано или поздно ему наскучит повторение, и тогда его правом будет выпроводить тебя из класса.

Мне казалось, я объяснил предельно просто, и по привычке ждал жаркой благодарности, согласия, осознания.
На том конце несуществующего провода какое-то время висела тишина, потом она воскликнула резко:

- Дим, ты совсем больной что ли?!.. что за чушь ты несёшь?! Ты вообще на часы смотрел?! знаешь, сколько времени?!
- У нас нет времени, это иллюзия, - сказал я и отсоединился.


***

Я стоял под пронизывающим мартовским дождём и курил свою десятую за вечер сигарету, наблюдая, как фельдшеры пакуют тело. В тот день она ехала не ко мне. Она ехала не за извинениями, не за прощением, не за дружеским разговором. Она ехала за собственной смертью.

В день нашей встречи, седьмого июля, она не свернула со своего запланированного пути. Она всего лишь совершила петлю, а позже сама в ней запуталась. И петля затянулась, перекрывая течение жизни.

«Он опасный человек», - скажет обо мне кто-то. – «Он жестоко расправляется с врагами». Так это выглядит со стороны. И я в который раз стану бесконечно одинок и отделён от социума. И возможно ни одна девушка больше не доверится и не раскроется мне. А Гриша, может быть, даже подаст против меня иск.

Но мы все частички системы. Часового механизма. Шестерёнки. И наша работа - движение. Рано или поздно мы все в этом убеждаемся. И тогда же мы понимаем, что движение есть счастье.

Вы помните себя в детстве? Вспомните. Я понимаю, сейчас это очень тяжело, вам кажется, что вы забыли. Я попытаюсь помочь. Деревня, велосипед, дорога и вы, упоённо крутящий педали. В тот момент движение было единственной вещью, которая для вас существовала. Оно было вашим счастьем, вашей свободой и вашей необходимостью. Тогда вы точно знали, для чего вы существуете, у вас было стопроцентное знание. Внутреннее. Отыщите его в том времени и сохраните.

Пронесите его через всю жизнь и тогда до самого конца дороги вам удасться удержать ноги на педалях.