Шальная троица. Часть 11. Неожиданная смерть

Часть 11. Неожиданная смерть

 Колька не пил уже третью неделю. Лицо его по-юношески зарозовело, мутные глаза просветлели, и даже живот подтянулся до более-менее приличных размеров. Из лексикона исчезли матерные слова, гаканья, кхеканья и пресловутое "ага", которое он употреблял через слово. Взгляд его стал безмятежным, мечтательным и немного жалким, как у обездоленного ребенка.  Юлька часто видела такие глаза у детей из пьющих семей. На ее участке таких было немало. Все это было очень подозрительным, и она старалась быть начеку.

 Однажды то, чего она так боялась, произошло. Когда таблетки закончились и бок у Кольки перестал болеть, он решил отпраздновать это дело. Вытащив из подвала бутыль с самогоном, банку огурцов и шмат сала, он подозвал Юльку к столу.

— Ну что, мать, вздрогнем? — пододвинув ей стакан, подмигнул он.  — Самогон нынче  — чище росы! 
- Сам пей эту гадость, - брезгливо сморщилась Юлька.
- Сама ты гадость, - огрызнулся Колька, - сначала попробуй, потом говори.

Юлька взяла в руки бутыль.

- Не много ли на одного будет? - она подняла бутылку над головой.
- Поставь, дура,- запаниковал Колька, - уронишь.
- А, где волшебное слово? - продолжала издеваться Юлька, - или забыл?
- Пожалуйста, - через силу просипел он, - там почитай три литра
накапало.
 - Ладно, черт с тобой, - она оставила бутылку на сол. - Только потом не ной, что живот болит, лечить больше не буду.
 
Колька поцеловал бутыль в мутный бок и замурчал, как мартовский кот.

— Дурак ты, Коля, – вздохнула Юлька, - и никакие таблетки тебе не помогут.
— Это почему я дурак?! Потому что выпить решил? - он вытер ладонью усы.- Да, если хочешь знать, я ее, родимую, с семи лет пью, - он с вожделением посмотрел на стакан. - И батя мой пил, и братья пили, и сестры, и дед. И ничего. А после твоих таблеток, Манька, я еще сто лет проживу.

Юлька смотрела на убогого, как на неодушевленный предмет, и в глазах у нее не было ни капли сочувствия. 
 
— Чего вылупилась?! Не веришь?!- взорвался Колька, опорожнив стакан.   
 
Юлька покрутила пальцем у виска и со словами: «Горбатого могила исправит» вышла из дома. Если бы она знала, что слова ее окажутся пророческими, то разбила бы эту бутыль. Если бы знала…

***
Солнце уже закатилось за горизонт, а Юлька все бродила и бродила по лесу. И только когда небо обсыпалось звездами, она решила вернуться назад.

 Подойдя к дому, она на всякий случай заглянула в окно. Свет в окне не горел, поэтому разглядеть, что творится в комнате было не удалось.

Зайдя в сени, она сразу почувствовала что-то неладное. Войдя в комнату, она включила ночник.

 Колька лежал на полу, расставив в стороны руки, и застывшими глазами смотрел в потолок. Пульса не было, рука была безжизненная и холодная, как и сам Колька.

 Преодолевая отвращение, она припала губами к посиневшему рту. Однажды искусственное дыхание уже спасло ему жизнь. Но в этот раз все было напрасно. Колька давно уже был на том свете, и возвращаться не собирался.

— Сволочь, какая же ты сволочь, — выла она, барабаня его по груди. — Говорила же  - не пей,  — она укоризненно посмотрела в его  распахнутые глаза...  -  господи, я же ему глаза не закрыла. - Она положила ему на лицо ладонь.

 У Кольки внутри что-то щелкнуло и нижняя челюсть, оторвавшись от верхней, съехала вниз, обнажив желтые зубы.

Юлька стащила со стола полотенце и, прихватив челюсть, потянула ее наверх. Теперь Колька стал похож на человека, у которого болят зубы.

 Накрыв тело простыней, она стала думать, где его похоронить. А это было не просто. Земля должна быть рыхлой, яма глубокой, чтобы зверь не унюхал.

Немного подумав, Юлька решила закопать его в огороде, недалеко от сарая.

Оставалось самое трудное - дотащить окаменевшее тело до места. Простыня, которую она подоткнула покойнику под спину, порвалась почти сразу, как только она стащила его со ступенек. Теперь ей приходилось тянуть его за ноги, с которых все время сваливались башмаки. Она останавливалась через каждые полметра, садилась на землю и горько рыдала. Телогрейка у Кольки под спиной подворачивалась при малейшем движении, закостеневшие пальцы упрямо цеплялись за траву. Колька явно не хотел ложиться в могилу.

К полудню Юлька все же добралась до нужного места.

— Ну вот, Николай, здесь я тебя и похороню, -  она бросила на дно ямы старенькое одеяло, закутала его в простыню и, скатив тело в могилу, засыпала землей, воткнув в холмик неумело сколоченный крестик. 

http://proza.ru/2015/03/13/901