Белыч 3. Вот так...

     И вот, наконец, мы отправляемся в лес. Надеты парадные энцефалитки и начищены сапоги. Все побрызгались противокомариным парфюмом, и вооружились биноклями. Место, где Белыч теперь будет жить определено в горячих спорах и обжалованию не подлежит. Вот только он своего счастья не понимает и наотрез отказывается  покидать обжитое помещение. Юркий,  вёрткий и скандальный, Белыч отчаянно сопротивляется водворению в корзину. Эх,  довериться бы его чутью, но мы упорны в своем стремлении вернуть зверька в дикий мир, где ему вновь надо будет в поте мордочки добывать хлеб насущный, гриб съедобный, орех лесной… Силы неравны и Белыч оказывается в корзине, которую торжественно несет сын, не доверяя взрослым.
     Место мы выбрали на старой гари – бывшем пожарище. Теперь там густо разросся березняк, всегда много ягод и грибов, да и убежищ, где можно спрятаться от хищника хватает.  Дорога туда заняла около часа.
     Сын опускает корзину на землю. Я руковожу, муж становится наизготовку с фотоаппаратом, крышка приподнимается… Белыч  свечкой взлетает вверх, приземляется  на траву и замирает. Лапы растопырены, в глазах недоумение... Проходят томительные секунды. Мы стараемся не шевелиться, но и бельчонок не двигается, он ошеломлен и, словно, ждет сигнала. Когда срабатывает фотовспышка, Белыч взмывает на ближайшее дерево. Он стремительно карабкается вверх, но я успеваю заметить, что задние лапы  несколько раз теряют опору. Вот он уже на высоте метров в пятнадцать.  Видно, что бельчонок намерен перебраться на соседнюю ель.  Прыжок!….
     Как мне хочется написать, что-то вроде: «Ветви качнулись и, взмахнув на прощанье рыжим хвостом, наш постоялец скрылся из виду». Увы… Белыч упал.  Невпопад возомнив себя белкой-летягой, он сверзился с высоты третьего этажа и приземлился на все четыре лапы. Сразу хочу успокоить – обошлось и на этот раз. Поместив незадачливого парашютиста в корзину, опечаленные, мы отправились домой.  Было ясно, что вернуться в свой прежний мир Белыч не сможет. Травма, полученная в схватке с воронами, дала себя знать и оказалась несовместимой с  непринужденным перемещением по деревьям…
     Некоторое время Белыч приходил в себя.  Однажды у него снова появились гости -  под клеткой рыжего поселилось семейство лесных мышей. И вправду сказать – отличное место! Белыч не всегда аккуратен, и еда сыпалась «соседям снизу» прямо на голову. Осторожно, боязливо, они выглядывали из норки, затем делали стремительный рывок, снова замирали, оглядывались, хватали намеченный заранее объект и скрывались в убежище.
     А «соседями сверху» стали птицы. Крохотные изящные гаечки и хохлатые синицы  с легкостью пролезали сквозь ячейки клетки и подворовывали у Белыча провиант. Большие синицы, будучи крупнее не только по названию, не могли проделывать этот трюк, с обеспокоенным писком носились вокруг или подбирали семечки с земли, конкурируя с мышами. Поначалу птицы ждали, когда хозяин клетки уйдет спать, но позже обнаглели настолько, что стали относится к нему, как к досадной помехе, и пытались отогнать бельчонка от мисочки. Было забавно наблюдать, когда они все сразу – взъерошенный Белыч, синицы и мыши – суетятся за окном,  пугают друг друга, пищат… И было в этом какое-то невероятное торжество жизни,  сконцентрированное в этой круговерти,  легкое,  пестрое, сказочно-осеннее…
     Откладываю ноутбук, подхожу к окну и слежу за тем, как вновь перелинявший Белыч  носится по клетке с пучком мха в зубах – никак не может найти ему подходящее место в гнезде… К зиме готовится!