Дракон для жениха. Гл. 23-24

В соавторстве с Никой Ракитиной
http://zhurnal.lib.ru/r/rakitina_n_d/

Глава 23

В два голоса (Улле молчала) девицы объяснили, что Эрика осталась внизу, в вагоне, и ей, по всей вероятности, ничто не грозит. Пан Иохан закусил губы – по последнему пункту у него возникли сомнения, - но промолчал, ибо сделать все равно ничего пока было нельзя.
Пол коридора весь был завален камнями; барон с тревогой огляделся по сторонам, после обвала свод казался ему ненадежным.
- Осторожнее, ваше высочество, - вполголоса проговорил он. – Смотрите под ноги. А лучше бы вам вернуться. Мало ли что…
- Нет, я с вами, - храбро ответила Мариша и добавила после небольшой заминки. – Не нужно, пожалуйста, титулов. Забудьте, хотя бы на время, что я королевна.
Да разве об этом забудешь, мысленно вздохнул пан Иохан – и ничего не ответил.
Ушли они совсем недалеко, буквально футов через тридцать пришлось остановиться перед беспорядочной грудой камней, перегородившей проход.
- Дайте-ка сюда лампу… - он взял ее из рук Мариши и поднял высоко над головой. – Да-а… придется, пожалуй, поискать другой выход. Здесь мы не выберемся.
- Может быть, завал получится разобрать? – словно на пробу, Мариша пнула носком башмачка несколько булыжников помельче.
- На это понадобится не один год…
- Но других выходов здесь нет!
- Если спустить по склону… - задумчиво проговорил пан Иохан, и, посмотрев в лицо королевны – тонкое, бледное, с огромными (от страха?) глазами, - добавил поспешно: - Не бойтесь, мы что-нибудь придумаем.
- Я не боюсь.
- Хорошо, коли так. Ну, пойдемте обратно, порадуем наших дам.
- Погодите минутку, барон, - Мариша тихо тронула его за локоть. – Два слова…
- Слушаю.
- Вы… - она вдруг смешалась, умолкла, глубоко вздохнула и начала снова: - Вы не сердитесь на панну Улле. Она не со зла, просто не… не освоилась еще с нашими… обычаями.
Пан Иохан растерялся и не сразу нашелся, что ответить; порадовался, что лампа горит неярко и не очень хорошо освещает его лицо. Ему не хотелось бы, чтобы Мариша видела сейчас его выражение.
- Да, конечно, - сказал он ровно. – Вы простите меня, ваше вы… панна Мариша.
- За что? – удивилась королевна.
- За все.
Чтобы избежать продолжения разговора и не ляпнуть, упаси Дракон, чего-нибудь лишнего, пан Иохан почти бегом ринулся обратно в пещеру, где обнаружил, что за время его недолгого отсутствия расстановка сил несколько изменилась. Посланница Улле сидела тихонько в уголке и, кажется, дремала; граф Фрез успел придти в себя и даже исхитрился сесть, а умница Ядвися, не оставившая без внимания его инициативу, снова весьма решительно направляла на него револьвер.
- Уймите свою сестру, - раздраженно бросил Фрез, завидев пана Иохана. – Не ровен час, рука дрогнет.
- И одним мерзавцем будет меньше, - фыркнула Ядвися. – Иохани, что там? Мы можем, наконец, уйти отсюда?
- Боюсь, что нет, - тихо сказал барон. – Коридор завалило. Нам еще очень повезло, что свод пещеры выдержал.
- Завалило! И что теперь делать?
- Попробуем спуститься по склону.
- Это безумие! – ахнула Ядвися.
- Чистой воды, - подтвердил Фрез. Он беспрерывно ерзал, вероятно, пытаясь устроиться удобнее. – Вы уверены, барон, что в одиночку одолеете спуск? Не понимаю, как вы вообще еще держитесь на ногах.
- Как-нибудь одолею, другого выбора все равно нет.
- Есть! Развяжите меня, и мы вместе что-нибудь придумаем.
- Развязать вас! – с удивлением повторил пан Иохан и недоверчиво рассмеялся. – С какой стати? Откуда мне знать, вдруг вы опять наброситесь на меня или… еще кого-нибудь.
- У меня нет оружия.
- Это не делает вас менее опасным.
- Барон, я даю слово чести, что не причиню никакого вреда ни вам, ни вашим… спутницам. Я даже согласен, чтобы ваша сестра продолжала водить у меня перед носом пистолетом, коли ей нравится, я и слова не скажу.
- С удовольствием бы отстрелила вам этот самый нос! – прошипела Ядвися.
- Не сомневаюсь. Так что скажете, барон?
- Не верьте ему, - тихо сказала Мариша.
Пан Иохан колебался. С одной стороны, слово чести аристократа и офицера – это немало; с другой стороны, встречались ему и такие аристократы и офицеры, для которых нарушить слово части было не труднее, нежели осушить залпом бокал вина. Относился ли к таким людям граф Фрез – шут его знает; барон не мог судить о нем с полной уверенностью после нескольких кратких бесед… и короткой схватки. За один день Фрез наворотил таких дел, которые едва ли сочетались с честью офицера; но все-таки впечатление о нем составлялось как о человеке не склонном к коварству и прямолинейном до ломоты в зубах. Ему хотелось верить, даже если придется об этом пожалеть.
- Слово чести, граф?
- Слово чести.
- А что насчет ваших… приятелей?
- Они будут делать то, что я скажу, - самоуверенно заявил Фрез – и этому тоже хотелось верить.
- Убери пистолет, Ядвися, - вздохнул пан Иохан. – Где нож?
- Ты с ума сошел! – в сердцах воскликнула его сестра.
- Напрасно вы ему доверяете, - вторила ей Мариша.
Но барон, оставив восклицания девушек без внимания, уже подошел к бывшему противнику и оглядывался, ища нож, ибо прекрасно знал, что затянул веревки туго и голыми руками с ними не совладает.
- Не мучайтесь, - Фрез повел плечами, встряхнулся – и протянул перед собой свободные руки; в правой ладони блеснуло лезвие. – Кинжал у меня. Напрасно вы не спрятали его сразу.
- Говорила же я тебе, - буркнула Ядвися. – Нельзя ему верить.
Пан Иохан только головой покачал, глядя, как Фрез быстро и со знанием дела разрезает веревки на ногах.
- Нате, заберите, - закончив, он рукоятью вперед сунул кинжал пану Иохану. – Мастер же вы веревки вязать, едва не до костей впились.
- Я торопился, - сказал барон и поглядел в сторону мирно дремлющей, словно ничто в мире ее не касалось, посланиицы; Фрез перехватил его взгляд и ощерился.
- Да ничего с ней не стряслось бы, с этой ведьмой. Не так-то просто ее убить. А кстати говоря, как ваша рана? Эта мерзавка Фатима, кажется, поработала спустя рукава; повязка наложена кое-как…
- Повязку я сам делал. А ваша Фатима не очень-то расположена была меня лечить; сбежала при первом же удобном случае.
- Мерзавка! – свирепо повторил граф. – Ну, попадись она мне, узнает, где раки зимуют.
Очень хотелось узнать, какие отношения связывают его с горянкой, и чем она ему обязана, если повинуется его приказам, но пан Иохан решил повременить с расспросами до лучших времен. Меж тем, выяснить этот вопрос он положил непременно, иначе рисковал до конца дней своих промучиться любопытством, уж очень странная то была пара.
- Если только ее не завалило камнями где-нибудь внутри горы, - сухо сказал пан Иохан. – Боюсь, после сегодняшней стрельбы вы не досчитаетесь многих… своих людей.
- Бросьте! Едва ли обвал затронул обширный участок.
- Вам виднее.
Не сговариваясь, мужчины подошли к арке и остановились на краю обрыва. Фрез даже бровью не повел в сторону своих соратников, все еще связанных – словно позабыл о них напрочь.
- Чтобы спуститься здесь, нужно быть по меньшей мере козерогом, - заметил барон.
- Не думаю, чтоб даже и козерог осилил спуск. Но поглядите туда. Вон, видите? Кажется, там склон более пологий.
Прищурясь от солнца, пан Иохан пригляделся и неуверенно сказал:
- Мне кажется, я вижу край сетки.
- Быть этого не может! Железная дорога с другой стороны, - вглядываясь, Фрез наклонился вперед так сильно, что непременно свалился бы вниз, если бы не цеплялся за каменную кромку. Но и теперь хватило бы несильного толчка, чтобы отправить его в смертельный полет. Пан Иохан смотрел на его багровую бычью шеи и боролся с сильнейшим искушением. Напасть со спины было бы бесчестно, но ведь еще с полчаса назад, в пылу схватки, он не преминул бы воспользоваться оказией и скинуть противника со скалы… Колебаниям его положил конец, казалось бы, сущий пустяк: барон случайно мазнул взглядом по лицу сестры и замер, пораженный кровожадным выражением ее глаз, устремленных на Фреза. По глазам ее явственно читалось, что она примеряется, как бы половчее всадить пулю в графскую спину… Пан Иохан словно увидел свое отражение в зеркале и ужаснулся. Наваждение спало; он шагнул вперед, крепко ухватил Фреза за плечо и потянул назад:
- Осторожнее, ваше сиятельство.
- А и впрямь сетка, - граф выпрямился и почти весело глянул на пана Иохана. – Нам повезло. Если сумеем до нее добраться, считайте, мы уже внизу.
- Внизу… - повторила Ядвися хмуро. – А что дальше? Пути наверняка завалены камнями, добро еще, если не повреждены…
- Завал можно разобрать, - ответил барон. Его больше заботило иное. – Вы, граф, неужели просто так нас отпустите?
- Если ее высочество не переменит решения и не изволит пойти со мной, дабы избегнуть незавидной участи… - Фрез коротко, по-военному, поклонился королевне Марише, - …ничего другого мне не остается. Ее высочество вольны сами избирать свой путь. Если им угодно сгинуть в логове Великого Дракона…
- Благодарю за позволение, - холодно перебила Мариша. – А вы, полагаю, готовы взойти на эшафот? Не надейтесь, что это дерзкое нападение сойдет вам с рук.
- Не надеюсь. Но прежде чем отвести меня на эшафот, слугам вашего папеньки придется меня поискать.
- Погодите, погодите, - быстро проговорил пан Иохан, приложив ладонь к горящему лбу. Соображал он с некоторым трудом, что и неудивительно после полного событиями дня. – Так вы, граф, намеревались похитить ее высочество с тем, чтобы не отдавать ее Великому Дракону? Ах, черт! Вот к чему были разговоры о том, что вас нужно включить в свиту… Конечно, вам было бы удобнее действовать изнутри!
- Вот уж не ожидал, что вы такой тугодум, - почти грубо бросил Фрез. – Я, знаете, был уверен, что вы сразу обо всем догадались еще после первого нашего разговора в тюрьме. Ведь я говорил практически открытым текстом.
- Возможно. Да, теперь мне припоминается… Вы правы, догадаться было не сложно, но тогда я думал о другом.
Фрез пронзил пана Иохана пристальным взглядом; по всей видимости, он понял, чем – или, вернее, кем, - были заняты в тот день мысли узника.
- Давайте посмотрим, достанет ли нам веревки, - сказал он – словно точку поставил в разговоре. – Начинать спуск без страховки слишком опасно.
От веревок остались почти одни обрывки, посколько путы безжалостно кромсали ножом вместо того, чтобы терпеливо развязывать узлы. Уцелела только та, что была на Улле, но длины ее не хватало.
- Плохи наши дела, - сказал Фрез, перебирая куски веревки.
- Придется рискнуть без страховки, - ответил пан Иохан. – Учтите, граф, что я не позволю вам сломать шею на этом спуске, ибо намерен разыскать вас позже и устроить так, чтобы некого уже было вести на эшафот.
- Это что, угроза?
- Предупреждение.
- В таком случае, не проще ли решить дело теперь же, пока вот я, перед вами?
- Не проще. Не хотелось бы делать барышень сведетельницами неприглядной сцены. Кроме того, как вы верно заметили, в одиночку мне придется нелегко, а если кто-нибудь из девушек пострадает…
- Понял, понял. Кабы не барышни, мы бы с вами иначе разговаривали.
- Именно так.
- В таком случае, займемся делом.
И они занялись делом, то есть принялись связывать между собой самые длинные куски веревки. Девиц, подошедших было с вопросом, не нужна ли какая-нибудь помощь, Фрез непререкаемым тоном отправил на отдых – мол, силы им еще понадобятся. С фантастической кротостью барышни повиновались и отошли в дальнюю часть пещеры, где и устроились рядом с дремлющей Улле.
- Ваша сестра – просто огонь, - вполголоса проговорил Фрез, не поднимая на собеседника глаз и остервенело терзая веревочные хвосты. – Редкий характер! Что, к ней уже сватались?
- Никто не сватался, - ответил пан Иохан, сам себе дивясь: вот уж, казалось бы, самая неподходящая ко времени тема; да и собеседник таков, что с бОльшей охотой барон всадил бы в него пулю, нежели затеял бы приятственную беседу. – Как видно, "редкий характер" отпугивает женихов, да и приданого за сестрой я большого дать не могу. Впрочем, Ядвися и молода еще очень, успеется…
- А я, пожалуй, посватался бы, - вдруг сказал Фрез. – Да не судьба.
Пан Иохан ошеломленно уставился на него, на минуту забыв про веревки.
- Знаю, не время и не место для таких разговоров. Только другого времени не будет, когда еще свидимся.
- Напрасно вы затеяли эту авентюру, граф… - помолчав, сказал пан Иохан.
- Может быть. А может быть, и нет.
Некоторое время они вязали узлы в молчании; все более тревожась, пан Иохан нет-нет да и поглядывал на солнце: еще недавно стоявшее в зените, оно медленно, но верно клонилось к горизонту. Если не успеют до темноты, придется ждать рассвета в пещере. Без воды, без пищи; где взять силы для опасного спуска? Более всего мучила тревога за девушек, не привыкших переносить тяготы.
Единожды вспомнив о воде, пан Иохан не мог более перестать о ней думать, ибо жажда терзала его давно. Чтобы отвлечься, он облизнул пересохшие губы и заговорил о постороннем:
- Как вы сошлись с Фатимой, граф? Не могу понять, что вас связывает.
- Давнишняя история, - отозвался Фрез не очень охотно. – Да и рассказывать особенно нечего.
- И все-таки?
- Ладно, слушайте. Отец ее был один горский князек, такой же мелкий, хитрый и злобный, как и все эти горские князьки – вам наверняка известна эта порода, коли вы служили на юге. Обычный головорез, только хорошо вооруженный и при своем замке, то есть при том, что они там у себя называют замками. Разумеется, вокруг князька сколотилась самая настоящая банда, возглавил которую он сам, а два его ближайщих помощника стали его старшие сыновья. Занимались они известно чем: набеги, грабежи, разбой; южные горы кишмя кишат подобными шайками. Женщины их тоже не сидели без дела. Видели когда-нибудь плантации опиумного мака, барон?
- Приходилось.
- Он очень красиво цветет, верно? Выращивать же его весьма прибыльно; отец Фатимы, как и многие его соплеменники, сделал на нем состояние. Парадокс, однако, в том, что львиная доля "опиумного" золота идет на вооружение людей, охраняющих эти плантации. Но этим южным варварам, кажется, добрая драка дороже любого золота.
- Некоторым нашим господам тоже, - заметил пан Иохан. Он слушал и мрачнел все сильнее; если его догадки были верны и князь, о котором толковал Фрез, был тот самый, то выходило… да ничего доброго не выходило.
- Верно, но не о том речь. В общем, гонялись мы за тем князьком по всему ущелью, очень уж надоел – да и не нам одним. Кто-то из наших нас опередил: устроили засаду, покрошили всю банду. Рубка, думается мне, была жаркая, даже обидно, что вовремя не подоспели. Когда мы подъехали, то нашли только сваленные горой трупы, причем два-три безголовые: как видно, головы увезли с собой, чтобы предъявить начальству… Что вы так на меня смотрите?
- Как звали князя?
- Маро, - медленно выговорил Фрез. – Э, да не ваши ли то люди лишили нас удовольствия поквитаться с этим подонком?
- Мои, - ответил пан Иохан и снова склонился над веревками. – Только никакого удовольствия в том не было… Одно мне неясно: откуда Фатима узнала, что я там был?
- Это просто: какой-нибудь мерзавец улизнул от вас и рассказал ей. А быть может, она сама была где-нибудь неподалеку и все видела. Впрочем, не думаю, чтобы она только наблюдала и не попробовала вмешаться.
- А рассказать ей никто не мог, ибо живым оттуда никто не ушел.
- Отчего вы в этом так уверены? В щели меж камней мы наткнулись на мальчишку, он был жив, хотя и ранен. Видно, в пылу боя он забился в щель и потерял сознание; после его не заметили либо сочли за мертвого.  Могли быть и другие.
- Пожалуй. Но что же Фатима?
- Терпение, барон. Мальчишку мы допросили, он был так напуган, что не упорствовал в молчании и почти сразу согласился показать дорогу к замку. Нам того и надо было; следовало выжечь это осиное гнездо дотла, чтобы и памяти о нем не осталось.
- Выжгли?
- Само собой. Пришлось, правда, немного пострелять; в замке засели остатки шайки во главе с младшим княжеским сынком; там же были и женщины.
- Их тоже убили?
- Им предложили сдаться, но они только смеялись над нашими солдатами и оскобляли их. Кроме того, у каждой из этих диких кошек имеется кинжал, а то и не один, и управляются они с оружием не хуже мужчин; это не наши барышни, которые за всю жизнь не берут в руки ничего опаснее вязальных спиц. Так что участь их была незавидна.
- Как же Фатиме удалось уцелеть?
- Благодаря моему вмешательству, - просто, нисколько не рисуясь, сказал Фрез. – Она, как вы, быть может, заметили, весьма хороша собою, а тогда была еще лучше – молодость и красота южных женщин проходят очень быстро, - и ее готовились пустить по кругу… простите за столь неприглядные подробности, барон, но что было, то было. Разумеется, сперва ее избили до потери сознания, иначе она не позволила бы над собою глумиться. Участь Фатимы была бы весьма незавидна, но пришел я и помешал веселью. Я забрал ее с собой и не велел никому ее касаться... кроме нашего медика. Сперва, когда наша красавица немного оправилась, она без устали проклинала меня за то, что я не позволил ей умереть вместе с ее семьей; она называла меня убийцей и, вероятно, ненавидела не меньше, чем ненавидит теперь вас, барон. Бесконечно сетовала она на то, что я не дал ей умереть; как-то раз даже украла у меня кинжал и пыталась зарезаться; но после она приутихла, призадумалась и, вероятно, сообразила, что, оставшись жива, получила возможность отмстить за погибших братьев и отца. Постепенно это странное создание даже почувствовало ко мне что-то вроде благодарности; она доверилась мне настолько, что просила меня разузнать, кто именно повинен в гибели ее семейства. Разумеется, я не собирался помогать ей в осуществлении планов мести, ибо полагал, что негодяи получили по заслугам… Итак, я возил Фатиму с собой, как трофей; а когда вернулся в столицу, вынужден был решать, как быть с ней дальше. Поселить ее в своем доме я не мог, и потому пришлось поручить ее заботам знакомых цыган. Так было и ей лучше; в четырех стенах, взаперти, она бы скоро зачахла. Я думал, что пути наши наконец разошлись – поверьте, неудобств своим присутствием эта девица доставляла немало, - но, вероятно, Фатима все-таки сочла себя обязанной мне, и потому время от времени появлялась на горизонте. Вот и вся история.
- А разбойники?
- Разбойники – совсем другая песня, - чеканно проговорил Фрез. – Я не собираюсь сообщать вам в подробностях всю свою биографию, барон. Если я и поведал вам историю Фатимы, то потому лишь, что она в какой-то мере вас касается. И точка.
- Хорошо, покончим с этим, - согласился пан Иохан. – Еще один только вопрос касательно Фатимы… позволите?
- Слушаю.
- Вам никогда не приходило в голову, что Фатима сама замешана в торговле опиумом?
- Скажу вам более: я уверен, что замешана.
- Отчего же тогда вы не передали ее в руки правосудия?
- Оттого, что не затем я отнял ее у одних палачей, чтобы отдать на растерзание другим. Такой мотив вам понятен?
Пан Иохан согласно промолчал, однако ж подумал про себя: быть может – и вполне вероятно, - что Фрез и сам давно уже в ладах с законом. Такие связи, которые существуют между ним и разбойниками, повинующимися его слову, не создаются в один день.
- Вот и все, - сказал Фрез, приподымая связанную из кусков веревку, и внимательно оглядел ее, причем лицо его не выразило ни удовольствия, ни огорчения, оставшись совершенно бесстрастным.  – Не знаю, достанет ли этого. Придется рискнуть.
- Скоро начнет смеркаться, - тихо сказал пан Иохан и снова поглядел на солнце. – Успеем ли?
- Успеем, по меньшей мере, испытать веревку. Спуск отложим до утра; дамам не помешает отдых. И вам тоже, - добавил Фрез, бросив мимолетный взгляд на окровавленные тряпки на плече барона.
- Нам всем отдых не повредит.
- Но сперва, пока светло, я разведаю путь.
- Почему вы?
- Не задавайте глупых вопросов, барон, - посоветовал Фрез. Сняв куртку, он обвязал вокруг пояса один конец веревки, и стал искать, куда бы закрепить второй. – Кстати, наденьте мою куртку. Боюсь, вы своим неприличным видом смущаете барышень.
Поколебавшись, пан Иохан все же последовал этой рекомендации. Неопределенность чувств по отношению к Фрезу начинала его беспокоить: он не хотел быть ничем обязанным этому человеку, поскольку всерьез намеревался драться с ним в не очень отдаленном будущем, и одновременно, черт возьми, граф становился ему, пожалуй,  все более симпатичен.
Вместе они закрепили веревку, обвязав ее вокруг каменного выступа. К сожалению, выступ был от арки дальше, чем хотелось бы, что существенно уменьшало длину веревки, и без того не слишком большую.
- Осторожнее, граф, - напутствовал Фреза пан Иохан, когда тот, одной ногой стоя на надежном полу пещеры, носок второй утвердил на не слишком надежном выступе склона.
- Если что-то пойдет не так, вы ведь меня вытянете, не так ли? – отозвался граф и перенес вторую ногу на второй шаткий выступ.
Стоя в арке, пан Иохан наблюдал, как он перемещается по склону в сторону сетки – не слишком быстро, но ловко и вполне уверенно. Так уверенно, что закрадывалась невольная мысль о том, что подобные акробатические упражнения он проделывает не впервые; пан Иохан даже позавидовал. Вот что значит человек служилый: не просто случайный гость в армии, как барон Криуша, а профессиональный военный!
- Не боитесь, что он сбежит? – ступая легко и неслышно, Мариша подкралась и встала за спиной у пана Иохана, застав его врасплох. – По нему не заметно, что спуск дается ему так уж нелегко.
- Даже если сбежит, вреда от этого не будет, - ответил барон.
- Вы слишком легко ему доверились. Вы знали его раньше?
- Первая наша встреча была в тюрьме, когда граф приходил просить меня о том, чтобы я устроил ему место в свите вашего высочества.
- Я же просила без титулов…
- Простите. Дозволено мне будет спросить, отчего вы настроены к нему столь… враждебно? Ведь всю эту безумную авентюру он затеял ради того, чтобы спасти вас из лап, как он полагал, ужасного чудовища?
- Каковы бы ни были его намерения, - холодно проговорила Мариша, - его методы характеризуют его как человека не слишком… благонадежного. Я бы не доверилась ему, когда бы даже речь шла в самом деле о спасении жизни.
- Мне кажется, вы все-таки ошибаетесь.
- Ошибаюсь? После того, как он хотел вас убить?.. Вы что же, и этому его поступку готовы найти оправдание?
Поразмыслив, пан Иохан, несомненно, и этому нашел бы оправдание, однако мысли его приняли радикально иное направление, когда он заметил, что Фрез остановился, немного не дотянувшись от сетки, и, одной рукой уцепившись за камни, второй что-то делает с веревкой у себя на поясе.
- Что он задумал? – тихо спросила Мариша, подавшись вперед.
Барон быстро глянул вниз, под ноги.
- Веревка кончилась. Видите, как натянулась? Он хочет освободиться от нее и дальше идти без страховки.
Королевна подняла на него широко раскрытые глаза, в которым поразительным образом перемешались осуждение и восторг.
- Наверное, все мужчины сумасшедшие. Ведь он страшно рискует!
- До сетки осталось совсем немного. Граф справится.
- А вы? Вы справитесь, барон?
- Справлюсь, - твердо ответил пан Иохан, хотя полной уверенности у него не было – так же как и опыта карабканья по отвесным скалам. Но что еще он мог ответить?
Меж тем, Фрез освободился от веревки, которая, вероятно, была закреплена на его поясе хитроумным узлом из тех, что никогда не развяжутся, сколько ни тяни и ни дергай веревку изо всех сил, но легко распускаются от малейшего усилия, коли знаешь, за какой конец и каким образом ухватиться. Минута, и граф остался висеть на склоне, распластавшись на камнях, безо всякой страховки, а пан Иохан присел, чтобы смотать соскользнувшую вниз веревку. Он вытягивает ее, наматывая на локоть, и неотрывно глядел на Фреза, который, помедлив немного, продолжил опасный путь. Впрочем, уже через несколько минут он повис, уцепившись за сетку, и барон перевел дыхание.
Фрез махнул рукой, привлекая его внимание, и когда пан Иохан махнул в ответ, указал сначала вниз, а потом – вверх; затем, ловко перецепляясь руками и ногами, с потрясающей быстротой начал спускаться.
- Сдается мне, граф отправился за подмогой, - морозным голосом проговорила Мариша, скрестив на груди руки. – Вот увидите, он вернется сюда с целой оравой головорезов.
- Или не вернется вовсе, - пожал плечами пан Иохан. Бегство Фреза нисколько его не обеспокоило. – Впрочем, я все-таки думаю, что вернется, и один. Мало кто из головорезов сумеет вкарабкаться по этакой круче. Почему вы предполагаете самое худшее, панна Мариша? Вы слишком юны для столь пессимистического взгляда на мир.
- А я поражаюсь вашему благодушию, барон. Уж казалось бы, человек, повидавший всякого, подобно вам, должен всегда быть настороже и готовиться к худшему.
- И встречать всякого нового человека в штыки? К чему? Что же это за жизнь, если ежеминутно ожидать беды?
- Вы меня решительно поражаете, - повторила Мариша, окинув барона непонятным взглядом. – Итак, вы намерены ждать возращения нашего вероломного… друга?
- Вы еще не знаете его намерений, а уже обвиняете в вероломстве, - укоряще проговорил пан Иохан. – Уверен, граф вернется.
- Посмотрим.
Поджав губы, королевна одарила его еще одним трудноописуемым взглядом и отошла в сторону. Барон же, улыбаясь сам не зная чему, сел на краю обрыва ждать возвращения Фреза.

Глава 24

Начинало смеркаться, а граф все не возвращался. Пан Иохан начинал уже подумывать, что королевна была права, и более они его не увидят. И в самом деле, легко понять человека, не желавшего подставлять шею под топор палача; упускать удобную возможность скрыться и запутать следы в положении Фреза было бы просто глупо. Думал об этом пан Иохан спокойно; ежели преступный граф в самом деле бежал, он нисколько не огорчился бы, ибо в любом случае положил разыскать его позже и поквитаться за посланницу Улле. Вот только трудно будет в одиночку спускать вниз трех девиц; на помощь разбойников барон не рассчитывал. Кстати нужно было подумать, как поступить с ними…
Каждая косточка избитого за день тела ныла и требовала отдыха, хотя бы не на мягкой перине, а на жестких камнях. Ничего так не хотелось пану Иохану, как растянуться во весь рост на полу, закрыть глаза и дать роздых пусть только телу – ибо разум его был слишком возбужден дневными событиями, и при всем желании барон ни за что не сумел бы уснуть. Но лечь все-таки тянуло; однако пан Иохан не переменял позы и продолжал сидеть, как изваяние, в проеме арке до тех пор, пока небо не начало темнеть. В пещере к тому времени сгустился мрак, будто ночь настала; Ядвися молча зажгла лампу и поставила ее посередине пола.
- Лучше бы поберечь керосин, - сказал пан Иохан, на минуту отвлекаясь от бесплодных - увы! - наблюдений за склоном, где вот уже больше двух часов не происходило никакого движения. – Тушите лампу и ложитесь спать, сударыни.
- Думаешь, мы можем застрянуть здесь до следующей ночи? – озабоченно спросила Ядвися.
- Едва ли такое случится. Но как знать, не понадобится ли нам свет этой ночью.
- В самом деле, давайте спать, - проговорила Мариша, и пан Иохан бросил на нее благодарный взгляд. – Завтра предстоит тяжелый день, и если мы будем сонными и вялыми, то станем для пана барона обузой. Берите пример с панны посланницы, - обратилась она к Ядвисе, которая словно маятник расхаживала по пещере и никак не могла угомониться; Улле же спала сном младенца и ни разу не проснулась с тех пор,  как пан Иохан с королевной пошли проверять подземный коридор. Пожалуй, она была счастливее всех, поскольку ничего не знала про обрушившиеся ходы.
- Но я совсем не хочу спать, - возразила Ядвися, не прерывая своих хождений.
- Что ты мельтешишь? – слегка раздраженный, повернулся к ней брат. – Все равно до утра мы ничего не можем предпринять.
- Вот это меня из себя и выводит… А ты почему не ложишься? Тебе-то больше всех досталось.
- Барон надеется дождаться возвращения этого… мерзавца, - с холодной насмешкой предположила Мариша.
- Вы правы. Надеюсь.
Минуло еще с четверть часа; Ядвися все никак не могла успокоиться и мерила шагами пещеру, вызывая молчаливое раздражение брата; королевна, казалось, задремала полусидя, пристроив голову на жесткой каменной подушке. Небо стало как черный бархат, и бриллиантами загорелись на нем звезды. Дальнейшее наблюдение в полной тьме теряло всяческий смысл, да и едва ли Фрез стал бы рисковать взбираться в гору в ночную пору. Пора было укладываться спать, но пан Иохан все медлил – быть может, потому, что звездное небо было чудо как хорошо.
- Иохани, как ты себя чувствуешь? – утомившись от хождений, Ядвися присела рядом с братом. – Рана не беспокоит?
- Ничуть. Панна посланница постаралась на славу.
- Брат, ты в самом деле на ней женился бы? – помолчав, осторожно спросила девушка.
- На ком? – вздрогнул барон. За те несколько секунд, покуда они с сестрой молчали, мысли его успели унестись далеко, едва ли не к бриллиантовым звездам.
- Да на панне посланнице же. Или ты еще кому-то делал предложение?
- Нет. Конечно, нет! То есть не делал. Неужто я стал бы шутить такими вещами?
- Но ведь она… она… не человек… и помимо этого…
- Довольно, Ядвися, я и сам все знаю, - тихо, сквозь зубы, сказал пан Иохан. – Только теперь это не имеет совершенно никакого значения. Ты слышала, что ответила панна посланница.
Ядвися сконфуженно потупилась, и еще с минуту они оба молчали.
- Тряпки бы эти снять, - сказала девушка, с сомнением глядя на окровавленные хвосты, выглядывающие из-под одолженной графом куртки. – Фу, гадость какая.
- Не надо, не трогай. Они присохли, размачивать нужно.
При упоминании воды Ядвися украдкой облизнула пересохшие губы, но ничего не сказала. Пан Иохан, однако, сделал свои выводы.
- Пить хочешь? Потерпи немного. Утром спустимся вниз, там найдем воду.
- Да я ничего… Иохани, можно, я завтра попробую спуститься сама?
- Что это ты выдумала? – удивленно и немного сердито спросил барон. – Никуда я тебя одну не пущу.
- Ты и так намаешься с ее высочеством и панной посланницей, - подлащиваясь, Ядвися прильнула к его плечу. – Я уверена, что сумею спуститься сама. Я не боюсь нисколько, честное слово!
- Зато я боюсь, - парировал пан Иохан, дернул ее за распустившиеся кудри и вдруг напрягся, прислушиваясь. – Тихо! Слышишь?
- Что? Ничего не слышу.
- Т-с-с!
Барон отстранил сестру, приготовил пистолет и повернулся так, чтобы удобнее было стрелять в незваного гостя, ежели таковой вдруг явится. Напрягшийся слух его улавливал сухое шуршание и шорохи, и вместе с тем как бы чье-то неровное дыхание; но сколько он вглядывался в темноту, не мог разглядеть ровным счетом ничего.
- Ядвися, отойди подальше, - вполголоса приказал пан Иохан.
- Думаешь, это недруг? – так же тихо отозвалась девушка, отодвигаясь назад. Как ни мучило ее любопытство, она все же понимала, что станет для брата помехой, ежели начнется перестрелка или завяжется рукопашная схватка.
- Ничего я не думаю. Еще дальше!
На всякий случай Ядвися заткнула уши, памятуя, насколько громким получается звук пистолетного выстрела под каменными сводами. Пан Иохан застыл на краю обрыва в напряженной позе, держа наготове револьвер.
- Барон, будьте любезны освободить проход, - послышался вдруг из темноты более отрывистый, чем обычно, голос Фреза. У барона сразу же будто камень с души свалился. Голос, однако же, звучал весьма напряженно, и пан Иохан сразу представил, как граф висит на склоне, цепляясь за крохотные выступы и изо всех сил напружинивая мышцы. В следующую секунду из темноты показалась исцарапанная, присыпанная пылью рука – и ухватилась за выступ рядом с сапогом пана Иохана.
Ненужный более револьвер тут же отправился за пояс, а барон встал на колени и, перегнувшись через край площадки, протянул Фрезу руку с тем чтобы помочь ему выбраться наверх.
- Не валяйте дурака, - с натугой сказал Фрез, не принимая руки. – Вы же ранены.
- Это вы не валяйте дурака, - сердито ответил пан Иохан, крепко ухватил его за запястье и потянул.
Спустя несколько минут граф стоял рядом с ним и стряхивал с плеч лямки весьма тяжелого на вид вещевого мешка.
- Что это вам вздумалось лезть в гору на ночь глядя? – с недоумением на него глядя, спросил пан Иохан.
- А, так вы меня не ждали? – осклабился Фрез; опустив мешок на пол, он принялся развязывать тесемки. Ядвися подошла посмотреть, но старалась держаться от него подальше, пряталась за плечо брата.
- Признаться, уже не ждал. Ни зги же не видно. Или вам очень хотелось расшибиться в лепешку?
- Бросьте, - небрежно отмахнулся граф. – Ничего бы со мной не случилось. Лучше поглядите сюда.
Распустив завязки мешка, он принялся вынимать из его недр и передавать пану Иохану бумажные пакеты, источаюшие будоражущие воображение ароматы один другого чудеснее. Даже нахмуренная Ядвися, привлеченная соблазнительными запахами, высунулась из-за плеча брата, так ей хотелось узнать, что скрывается под шуршащей коричневой бумагой.  А скрывались там: холодная курица, сладкие пирожки, яблоки, виноград, четверть сырной головы, свежий хлеб; под конец явились столовые приборы, завернутые в чистое полотенце и бутылка вина, которую Фрез предъявил с особой гордостью.
- Отличное вино! – проговорил он и щелкнул ногтем по запечатанному горлышку. – Отличный урожай был в год, когда император Яков взошел на престол.
- Вино приличное, - согласился пан Иохан, взглянув на этикетку. – Однако, признаться, сейчас я бы предпочел самому чудесному вину глоток простой воды.
- И я тоже, - вставила Ядвися, хмуро зыркнув на графа.
- Извольте! – с невозмутимым видом тот извлек из мешка объемистую флягу и с поклоном протянул ее девушке. Ничего Ядвисе не оставалось, кроме как принять подношение: жажда мучила ее все сильнее с каждой минутой, и терпеть уж мочи не было. – Простите великодушно, стаканы не прихватил, боялся разбить по пути.
Ядвися колебалась всего несколько секунд. Жажда оказалась сильнее боязни нарушить правила приличия; и отвинив крышку, девушка глотнула прямо из горлышка фляги, придерживая ее двумя руками. Она пила долго и жадно, и вдруг испуганно выкатила глаза, поперхнулась и едва не выронила флягу.
- Что с тобой? – удивился пан Иохан. – Вода не в то горло пошла? Не нужно было так торопиться.
- Я вдруг подумала, - закашлялась Ядвися, глядя на него так же испуганно, - а что, если он насыпал отравы в воду?..
- …а так же в вино, и нашпиговал мышьяком хлеб и яблоки, - ровным тоном продолжил Фрез, не дрогнув ни единым мускулом лица. – Стоило ли ради этого возиться и лезть в гору?
- Сестра, как тебе вообще пришла в голову подобная мысль?
- Хотите сказать, что зрелище нашей агонии не стоило затраченных на подъем усилий? – как обычно, Ядвися справилась с замешательством очень быстро и смотрела уже не на брата, а на Фреза, и не испуганно, а обвиняющее. – Вот уж ни за что не поверю!
- Ты сама себя послушай: какую чушь ты городишь! – рассердившись, пан Иохан забрал у сестры флагу и демонстративно к ней приложился.
- Помирать – так вместе? – ехидно осведомилась Ядвися.
Фрез с усмешкой поглядел на нее, на барона и ничего не сказал; опустился на одно колено и стал расправлять на полу опустевший мешок, вероятно, имея в виду разложить на нем, словно на скатерти, деликатесы.
- Вероятно, вам пришлось ограбить вагон-ресторан, чтобы добыть всю эту роскошь, - с трудом оторвался от горлышка фляги пан Иохан.
- Да не все ли равно? Разбудите, пожалуй, к ужину ее высочество… - сказал Фрез, не прерывая от своего занятия.
…и панну посланницу, заметил про себя барон. Не было никаких сомнений, что Фрез и пальцем не пошевелит ради Улле; добро, если он не станет препятствовать другим заботиться о ней.
- Думаете, она нуждается в земной пище? – не поднимая головы, спросил Фрез, словно прочел его мысли.
- В физическом теле – несомненно, нуждается, как и все мы.
- Ее физическое, как вы говорите, тело – всего лишь обман, видимость!
- О нет, - возразил пан Иохан. - Поверьте, вы заблуждаетесь.
- Все мы видели в салоне у Даймие, что она способна сотворить с собой, - настаивал Фрез.
- Она из такой же плоти и крови, как мы с вами. Во всяком случае, пока носит этот облик.
- Вероятно, вам неоднократно выпадал случай удостовериться в этом лично, - проговорил граф с таким нескрываемым ядом, что пан Иохан счел за лучшее ничего не отвечать.
Королевна спала очень чутко и, как тихо он ни ступал, проснулась от звука шагов – если только она вообще спала, а не притворялась спящей. В пользу последнего говорил ее ясный, вопрошающий взгляд, устремленный на подошедшего пана Иохана.
- Что-то случилось?
- Граф Фрез приглашает нас всех к ужину. Милости прошу к столу, панна Мариша.
- Он вернулся? – весьма естественно удивилась королевна, и пан Иохан снова засомневался: неужели и впрямь спала и ничего не слышала?
- Вернулся. Вот, обопритесь на мою руку.
С его помощью королевна встала; двигалась она несколько скованно, причиной чему, вероятно, было отсутствие привычки спать на камнях, и ничего удивительного, если бы под одеждой тело бедняжки, всю жизнь почивавшей на мягчайших перинах, сплошь оказалось покрыто синяками. Со всем возможным почтением, словно находились они не в темной и холодной пещере, а в роскошной, блистающей золотом дворцовой зале, пан Иохан проводил свою даму к импровизированному столу, около которого, аккуратно подвернув платье, уже уселась на полу Ядвися. С необычайно мрачным видом, будто выполняя тяжкую обязанность, она нарезала хлеб, меж тем как Фрез, встав рядом с ней на колени, раскладывал столовые приборы; запасливый граф прихватил даже несколько тарелок и сумел не разбить их по пути.
 Пан Иохан подвел королевну к столу и помог ей сесть, а затем вернулся к посланнице и попытался разбудить ее. Но тщетно он звал ее, встряхивал за руку, похлопывал по щеке, пугающе бледной – ресницы посланницы даже не дрогнули, а грудь продолжала мерно вздыматься и опускаться. Ежели бы не это, легко можно было бы вообразить, будто видишь пред собою покойницу, так она была бледна и неподвижна. Сон ее был необычайно крепок, и немудрено, что пан Иохан даже немного испугался.
- Я никак не могу ее разбудить, - растеряно проговорил он, обернувшись через плечо и ни к кому конкретно не адресуясь.
- Ну так и оставьте ее, - отозвался Фрез. Уже несколько минут он молча исподтишка наблюдал за манипуляциями барона, при этом продолжал методично раскладывать приборы, посуду и снедь. Получалось у него на удивление ловко и умело, Ядвися уже посматривала на него с изумлением и легкой завистью. – Говорю же вам, она нисколько не нуждается в земной пище.
- Идите к нам, барон, - поддержала его королевна. – Панна посланница сама говорила, что более всего нуждается в отдыхе.  Не нужно ее тревожить.
Пан Иохан не помнил, чтобы Улле говорила что-то подобное, и заколебался.
- Идите же, - поторопила его Мариша, подпустив в голос некое подобие ласковых ноток. Впервые барон слышал у нее подобные интонации и подумал даже, что ему чудится. Но встретившись взглядом с обращенными к нему фиолетовыми очами, он заметил в их глубине теплый ласковый огонек – нечто вроде огонька свечи. Это открытие совершенно сбило его с толку. Он покорился нежданной ласковости, бережно опустил руку посланницы Улле и вернулся к рассевшемуся вокруг расстеленной псевдо-скатерти обществу.
- Мы оставим панне посланнице самые лакомые кусочки, - с хмурой усмешкой (она все не переставала хмуриться) пообещала Ядвися. – Поест, когда проснется.
Все устали и проголодались, и поэтому принялись за еду сосредоточенно и в молчании. Бутылку вина и флягу с водой передавали по кругу; не обделили и связанных разбойников, которые получили свою порцию еды и воды. От вина отказалась только королевна, несколько времени колебалась она и прежде чем отпить из фляги – для нее было дикостью пить вот так, из горлышка, из общей посуды. Мужчины чувствовали себя непринужденнее девушек, для них, привычных к трудностям жизни на открытом воздухе, в подобной трапезе не было ничего необычного.
Сидя рядом с Ядвисей, Фрез вовсю ухаживал за ней на свой лад; галантный кавалер из него был никудышный, его обращенные к девушке слова звучали отрывисто и по-солдатски грубо, однако красноречивее слов были адресованные собеседнице взгляды. Ядвися, поначалу хмурая и раздраженная, с досадой односложно отвечала ему – словно от мухи отмахивалась, но с каждой минутой лицо ее светлело, голос смягчался. Причиной тому были, конечно, отнюдь не грубоватые любезности Фреза. Нет, дело в том, что Ядвися, все сильнее проникалась романтичностью их нынешнего положения. Теперь, когда опасность миновала, все происходящее казалось ей овеяно туманно-романтической дымкой. Эти суровые скалы, темные пещеры, свирепые разбойники, нехитрый ужин по-походному – разве могла она мечать о чем-нибудь подобном, проводя свои дни в однообразной скуке в Наньене или родном поместье? Ядвися с малых лет завидовала мужчинами, на долю которых всегда выпадали приключения, меж тем как женщина проживала свою жизнь тихо и незаметно, так что и отличить вчерашний день от сегодняшнего невозможно было. И вот, в кои-то веки на ее долю выпало самое настояшее приключение, в котором она участвовала наравне с мужчинами (ну, или почти наравне)!..
Фрез ее мыслей знать, разумеется, не мог, и потому принимал Ядвисино оживление на свой счет. Чем более смягчалось Ядвисино лицо, тем горячее сверкал его взгляд.
Пан Иохан механически жевал, не ощущая вкуса пищи – он хоть и был голоден, однако ж усталость заглушала голод, - и наблюдал эту любопытную парочку; странные, чудные мысли вспыхивали у него в голове, затуманенной вином. Были они настолько неожиданные, что он предпочел в них пока не углубляться, а отдаться лучше на милость усталости, сковавшей тело и смежавшей веки. Первый острый голод был утолен, сил же для того, чтобы лакомиться барон в себе не ощущал, а потому он поднялся и сказал, что намерен наконец лечь спать.
- И давно пора! – воскликнула окончательно оживившаяся Ядвися; сна у ней не было ни в одном глазу. – Ложись, Иохани, тебе нужно отдохнуть.
- И тебе тоже, - строго сказал пан Иохан.
- Мне совсем не хочется спать.
- Ядвися!
- Хорошо-хорошо, я попробую поспать, - поспешно согласилась девушка, как-то очень быстро опуская ресницы – не иначе как затем, чтобы скрыть капризный и озорной огонек в глубине карих глаз.

Каждый квадратный дюйм пола был одинаково жестким и неудобным, и пан Иохан не стал утруждаться поиском уютного местечка для сна; он позаботился только, чтобы лечь не слишком близко от посланницы Улле. Коснуться ее, даже случайно, во сне ему весьма не хотелось бы. Кроме того, ее близость могла нарушить его душевное спокойствие, вызванное исключительно крайней усталостью; пан Иохан боялся, что начнет вспоминать и мысленно прокручивать произошедший между ними разговор, - на обдумывание которого у него до сей минуты не было ни времени, ни сил, - и впадет в уныние или же поддастся отчаянию. Позволить себе такую роскошь он никак не мог. Во всяком случае, до той поры, пока в безопасности не окажутся все те, кто волей обстоятельства был вручен ему на попечение.
Пан Иохан лег навзничь в наугад выбранном уголке, закинул руки за голову и закрыл глаза. Сразу же навалилась дрема – как будто только и ждала, когда он перестанет бороться с усталостью и ляжет. С полминуты барон слышал еще, как шепчутся о чем-то Ядвися с Фрезом (на задворках сознания мелькнула удивленная мысль: о чем бы они могли шептаться?), затем он уснул так же крепко, как спала посланница Улле.

Ядвися охотно признавала, что обманывать дурно, и обещание, данное не кому-нибудь, а любимому брату, надобно сдержать, однако она ничего не могла с собой поделать. Она твердо знала, что не сможет уснуть. Не сможет, и все тут, хоть по рукам и ногам ее вяжи! Все ее существо требовало немедленных и решительных действий – все равно каких, но только чтоб сию секунду! Будь ее воля, она полезла бы вниз прям сейчас, сама, безо всякой страховки и без братнина позволения, тем более что брат крепко спал… Брат-то спал, но за Ядвисей продолжал наблюдать пристальный взгляд Фреза. Граф не сводил с нее глаз, пока она собирала посуду и остатки трапезы; продолжал провожать взглядом и когда она встала и встала в проеме, запрокинув голову и глядя на необычно яркие крупные звезды. Несколько помедлив, Фрез тоже встал и подошел к ней, не  слишком, впрочем, приближаясь. Ядвися с досадой оглянулась на него через плечо; он примирительным жестом протянул к ней руку.
- Только не грозитесь снова спрыгнуть вниз, - вполголоса проговорил он.
- Очень мне нужно грозиться! – также вполголоса возмутилась Ядвися. – Когда бы нужда, я бы спрыгнула безо всякиз угроз… Ах, поглядите, какие звезды! – не удержалась она от восторженного восклицания, бросив короткий взгляд в небо. – Никогда таких ярких не видела. Каждая звезда – словно свеча… или нет, словно лампа… или нет…
- А хотите узнать их имена? – неожиданно вкрадчиво поинтересовался Фрез и мягко шагнул к девушке.
- Я и сама их прекрасно знаю. Вот та – Пята Прозора… Или нет, Пята – вон она, чуть ниже. Или нет… Это просто черт знает что! – капризно сказала Ядвися, от досады совершенно позабыв, что неприличными для девицы выражениями может шокировать общество. – Здесь, наверху, все эти звезды какие-то совсем другие. И расположены иначе…
- Пята Прозора – вот, - тихо и незаметно Фрез оказался за самой ее спиной и через ее плечо протянул руку, указуя в небеса. – Вы совсем немного ошиблись, панна Ядвига…
- Отодвиньтесь-ка, - велела Ядвися. – А то мой брат пристрелит вас, когда проснется.
- Ваш брат и без того меня пристрелит, он уже обещался, - очень серьезно возразил граф, но послушался и отступил на шаг.
- Так-то лучше. Можете теперь продолжать.
И Фрез честно продолжил рассказывать о звездах, возмутив тем самым Ядвисю до глубины души. Как?! После всех тех взглядов, посланных ей за ужином, он смеет хладнокровно толковать об отвлеченных материях? По мнению Ядвиси, стоя в полушаге от барышни (да еще такой привлекательной), он мог бы навести разговор на личность самой барышни и, самое малое, выразить свое восхищение ею. Вот герцог Иштван на его месте нашел бы, что сказать Ядвисе… Впрочем, к черту герцога Иштвана, коварного предателя и тирана.
Ядвися дулась, досадовала, морщила носик (пусть этого никто и не видел), но постепенно увлеклась рассказом Фреза. На первый взгляд он производил впечатление человека, не склонного к цветастым разглагольствованиям, но только на первый. Обрушил же лавину своего красноречия на бедняжку Эрику тогда, в салоне "Ветка сливы", сто лет назад (как теперь казалось Ядвисе). Вот и теперь в нем как будто высвободились какие-то внутренние резервы, и слова полились широким бурным потоком. И пусть Фрез говорил не совсем о том, о чем хотелось слушать девушке, через некоторое время она поймала себя на том, что таки слушает, затаив дыхание и едва не раскрыв рот. И похоже было, что так они простоят до утра.