38 Последнее убийство

  -Это нежилой (если не принимать в расчёт бомжей) полуразрушенный домина, который со дня на день готовились снести. Перекрытия между этажами практически начисто отсутствуют. Мусора мамаевы курганы, крысы, костры там разводят регулярно... - доложил старлею подошедший лейтенант, - наш клиент насильно удерживает человека, угрожает пришлёпнуть, озорует, по нашим машинам постреливает, сволочатина! Переговоры увенчались тупиком. Он даже ничего не требует, а с такими самодостаточными психанутыми мозготрахами невозможно найти общий язык. По моему скромному разумению, он вознамерился просто-напросто мочкануть того типа и покрасоваться затем перед жёлтой прессухой, а там и сказочке конец, кто не сдох - тот молодец! Ажиотаж тутова просто-таки вселенский! Тьма тьмистая журналюг понаехала...
  -Ситуация ясна, лейтенант. Благодарю за исчерпывающую информацию, - и повернувшись к Дмитрию Душкинсу, - ступайте к Вашему милому почитателю, уговорите отпустить заложника. Вы для него высший авторитет. Это Ваш звёздный час.
  -Пожалуй, я отвечу вежливым отказом. Я немного иначе представлял себе свой звёздный час.
  -Боитесь за свою поношенную шкуру? - презрительно фыркнул старлей.
  -Ну что Вы, старший лейтенант! Я переживаю исключительно за высокое искусство, которое ещё не успел выплеснуть в великую и могучую русскую нацию. Я бы с превеликим восторгом пожертвовал своей опостылевшей бумагоподобной жизнью, но я не сражаюсь с маньяками, у меня неизмеримо более ответственная миссия - сражение со Словом. Я слишком бесценен для 3000 своих читателей. Пушкин как раз в моём возрасте простился навеки с трепетной лирой, и я не горю хотением повторять его роковую оплошность и ввергать многострадальную Русь в скорбную пучину неизбывного траура, чёрного и...
  -Он знает, как Вы выглядите? - прервал выспренную тираду литератора фсбэшник.
  -Нет, - уверенно ответил писатель, - мы не встречались, а мои фотографии не печатались ни на книгах, ни в СМИ.
  -Героя Вашего романа зовут Михаил Веденский? - спросил сыщик, - впрочем, у меня же есть книга!
  -Да его зовут именно так, - чинно подтвердил Душкинс.
  -Тогда я пойду, так сказать под маской Вас, - решил старлей и отдал на хранение свою пушку лейтенанту.
  -Возьмёте микрофон? - спросил кто-то из ментов.
  -На кой ляд мне микрофон? Я же не шоумен.
  -Может, бронежилет или другие средства защиты?
  -На кой мне средства защиты? Это же не секс, а всего лишь перестрелка, - и старлей отважно двинулся к дому.
  -Стой! Куда прёшь, чувырло? - раздался истеричный вопль из окна второго этажа.
  -Я не чувырло, Мишка, - я Дмитрий Душкинс. Бросай оружие и выходи - дам тебе автограф, - ласково пообещал старлей.
  -Стой на месте, придурок, тебе говорят! Здесь я командую! - надрывался маньяк.
  -Нет, здесь командую я! - возразил продолжающий поступательное движение старлей, - я писатель, а ты мой персонаж, Мишка.
  -Меня зовут не Мишка! - заорал убийца, но старлей как ни в чём не бывало уже зашёл в дом и поднимался по ветхой лестнице. На стенах подъезда сохранились фрагменты наскальной живописи проживавших здесь некогда людей, и старлей, неспешно преодолевая ступени, успел узнать кто из них кого любил и какую группу слушал. Убийца схватил художника в охапку и выскочил, держа его как щит, навстречу старлею. Высокий худощавый светловолосый парень. "Свидетель был прав" - подумал старлей.
  -Ты затеял опасные пляски, мужик. Тебя Минздрав разве не предупреждал, что танцы под пулями вредны для здоровья? Отдай мне свой ствол! Живо!
  -Должен тебя разочаровать, Мишка. У меня нет ствола. Я писатель-детективщик, а не агент ФБР. Я бью мозгом, а не пулей и бью больно.
  -Назовёшь меня Мишкой опять - придётся мне пострелять! Раздевайся. Я должен убедиться, что ты чистый.
  -Да я только что из бани - чище "Тайда". И вообще не в моих правилах раздеваться на первом свидании с молодым человеком. Ну, ладно, будем считать, что ты меня уговорил, - старлей начал неторопливо обнажаться, - кстати, я принёс тебе подарок - твою излюбленную книгу. "Убийца знаменитостей"! Хочешь, подпишу? Ты ведь втайне мечтал об этом, не так ли?
  -Ни фига я об этом не мечтал! Я не тинейджер и не эксперт-графолог, чтоб автографы собирать.
  -Уговаривать не стану. Моё дело предложить - твоё дело - положить. Насильно мил автографом не будешь. Ну-с, может, в свою обитель пустишь? Меня предупредили на улице, что здесь царит образцовая чистота и порядок, но ты ведь удостоверился в моей чистоплотности? Будь спок - я ничего не запачкаю и не насвинячу. - горячо убеждал старлей. Убийца элегантным взмахом пистолета показал,что можно заходить на этаж,- ты, я погляжу, рачительный хозяин. Мне б ещё для полного счастья одеться, я уже чересчур пожилой мужчина, дабы приобщаться к прелестям нудизма.
  -Можешь одеться, - отрывисто тявкнул преступник.
  -Покорно благодарю, мой повелитель. Как планируешь действовать дальше?
  -Думаю пристрелить художника, а опосля сам застрелюсь. В тюрьму мне нельзя. Я свободолюбивая птица. Такие в неволе не живут. - размышлял вслух убийца. Вдруг его посетила новая мысль, - наверно, и тебя грохну, коль такая оказия - ты ведь тоже знаменитость! Пополню, так сказать, свой лицевой счёт.
  -Меня, положа руку на сердце, данная перспектива не прельщает. Да и тебе ни к чему торопиться в мир иной, тем паче теперь, когда ты в зените славы. Ты так долго продирался к сияющим вратам успеха через удушающие клоаки безвестности, так многим жертвовал! Я как писатель великолепно тебя понимаю, я ведь даже с бабами не завязывал серьёзных отношений, чтоб не отвлекали своим ненасытным сексом от творческого процесса. Ты добился великой славы и торопишься сгинуть в могильную мглу, не насладившись ей сполна? Не дав ни единого интервью, не налюбовавшись собой по телеку? Это всё равно, что снять шалаву и не трахнуть её, - старлей даже застыл на миг, поражённой мощью собственной метафоры, - неужели ты струсишь и не войдёшь в открытую в знаменитость дверь? Да, ты сядешь, но не станешь рядовым преступником. Ты будешь над толпой в магическом звёздном ореоле. Разве слава не превыше бытовых тюремных неудобств? Разве слава не есть подлинная свобода, наивысшая из свобод? Кроме того у меня как у детективщика имеются связи в зонах и в журналистских кругах. Я тебе помогу, ведь ты мой самый любимый и преданный читатель! Будешь давать эксклюзивные интервью, получать большие бабули, отстёгивать хозяину лагеря и жить в белом шоколаде, в отдельной камере-люкс с высококалорийным питанием и безлимитным интернетом. Я напишу твою биографию. Твоё имя прогремит на весь мир от Антарктиды до Африки. О тебе будут снимать восторженные льстивые киноленты в Голливуде. Тебе больше не нужны убийства. Зачем? Ведь ты выполнил поставленную задачу с блеском. Ты не станешь более известным, ежели замогилишь нас. Ты же отнюдь не маньячина какая-нибудь третьесортная, не больная на голову чикатилина. Ты не ловишь кайфа от процедуры умерщвления. Ты рассудительный малый. Тебе нужна свежая слава, а не гнилые трупешники. Простое незамысловатое убийство - это для тебя уже пройденный этап. Необходим какой-то оригинальный завершающий штрих, чтоб довести интерес к твоей одиозной персоне до абсолютного максимума. Пусть он нарисует твой портрет. На то он и художник, не зря же он тут находится. Представь, как эффектно, даже спецэффектно, получится - выйти к тупорылому репортёрскому стаду и горделиво бросить, что да, ты тот самый Убийца Знаменитостей, но на этот раз не собирался никого лишать жизни, а желал лишь заказать свой портрет известному портретисту, что ты не убиваешь круглые сутки напролёт, что у тебя тоже есть выходные, которые ты стараешься по мере сил посвящать искусству. Ничто так не ценится зажравшейся криминальными зрелищами публикой как чёрный юмор. Решай, кем ты хочешь остаться в людской памяти - зауряднейшим палачом незаурядных личностей либо убийцей-сверхоригиналом? - старлей не стал дожидаться ответа и, воспользовавшись нерешительным состоянием мокрушника, подошёл к окну и зычно приказал доставить холст и краски. За окном сперва не догнали прикола, но, видя искажённое злобой лицо старлея, не вступая в словопрения, за какие-то четверть часа добыли требуемое и переправили на второй этаж.
  -Это получится настоящий мужской портрет с пистолетом! Сделай морду по-агрессивнее. Я предвкушаю необычайный по стилю и экспрессии шедевр! Покупку данного полотна никогда не осилят тощие портмоне заурядных  миллионерчиков, его будут экспонировать в Третьяковке, Лувре и Эрмитаже, - разглагольствовал старлей, покуда художник трясущимися пальцами боролся с трепетной кистью, - Он придворный портретист, писал министров и презиков, а теперь тебя - вот оно, реальное, не разбавленное туфтой величие!
  Наконец картина была завершена, старлей оценил её взглядом знатока и вынес на лестничную клетку. Художник в моральном изнеможении кинул в противоположный угол краски и кисть, а убийца, последовав его примеру, отшвырнул подальше пистолет. На лице убийцы играл нервный тик. Вернулся старлей. На некоторое время воцарилось гнетущее безмолвие. Старлей ободряюще положил руку на плечо убийцы и шарил глазами по заваленному пищевыми отбросами полу в поисках брошенного оружия.
  Тут на подмогу подоспел Брэд, только что прибывший в театр преступных действий и с превеликим трудом уговоривший милицию пропустить его через оцепление. Вскарабкавшись с ловкостью обезьяны на третий этаж, он, сидючи на окне, метнул стремительный оценивающий взгляд на второй (благо, перекрытие почти отсутствовало). Он увидел со спины убийцу - высокого длинноволосого брюнета с проседью в волосах. Поодаль лицом к нему стоял старлей, успокаивая художника. Наверняка убийца держит на мушке обоих. Художник - блондин с нервным одухотворённым лицом, на вид не старше 20 лет, явно пал духом. "Такой молодой, а уже самый знаменитый художник России" - подивился Брэд, но времени на отвлечённые думы в наличии не имелось. Моментально сориентировавшись в обстановке, Брэд прыгнул на плечи брюнета, повалив его мордой в загаженный титаническими усилиями всех окрестных бомжей пол. Брюнет залился поросячьим невоспитанным визгом. Брэд рванул его для острастки разок за волосы, после чего заломил ему правую руку за спину и произнёс сакраментальное: "Вы имеете право хранить молчание, всё что Вы скажете может быть использовано против Вас в суде".
  Брюнет что-то протестующе шипел, но ему в рот набился мусор, и потому дикция была неразборчива. У оторопевшего блондина закончился нервный тик, брови улезли ввысь, а его выпученные от изумления глаза пытались постичь глубинный смысл разворачивающегося шоу. Старлей первым вышел из ступора и решил представить друг другу собравшихся.
  -Брэд, познакомься с убийцей знаменитостей, - фсбэшник взмахом ладони указал на блондина, - мистер Вратель - мистер киллер. А с художником Килькасом ты только что уже имел честь познакомиться.
  Брэд вскочил, вращая во все стороны растерянной физиономией. Следом поднялся подбитый живописец и надменно выплюнул в сторону Брэда кусок протухшей колбасы и крысиный хвост.
  -Извините, господин Килькас. Если это сможет как-то загладить мою вину и Вас хоть отчасти утешить, - Брэд осторожно протянул живописцу мятую 1000-рублёвку.
  -Навряд ли это сможет меня утешить, - с брезгливой фанаберией сморщился художник, интонационно выделив слова "это" и "меня". Засим с видом оскорблённого павлина он отошёл в сторону. Оконфуженный Брэд очутился в эпицентре общественного внимания.
  -Это самый гонораристый художник Москвы, а ты ему суёшь такую унизительную мелочь, - стыдил Брэда старлей, - это же Золотая Кисть России!
  Золотая Кисть России тем временем удалилась в угол помещения и примостилась на мусорном холме высотой с письменный столик.
  -Дрочливые руки не ведают скуки! Да, Брэдушка-бедушка, кажись, ты опять отличился! В бой идут одни дураки!
  -Кто он вообще такой? - встрял в светскую беседу убийца, указывая перстом на американца.
  -Он коп из Штатов, - удовлетворил его любознательность старлей.
  -Я думал, что русские менты самые тупые на свете. Но теперь понимаю, что заблуждался.
  -А ты заткнись, русская сволочь! - огрызнулся Брэд.
  -"Русская сволочь" - что за ксенофобские оскорбления! Ладно, погнали. Нефиг тут засиживаться. Не светский салон, как-никак. - старлей взял под локоть убийцу и двинулся в путь, за ними поплёлся понуренный Брэд. На лестничной площадке старлей подхватил портрет, и молчаливая процессия стала спускаться вниз. Замыкал шествие рисовальщик.
  Вдруг тишину разорвал крик: "Помолись и сдохни!" - художник из невесть откуда взявшегося пистолета выпустил две пули в убийцу. Тот, глотнув затылком свинца, тряпичной куклой осел на перила и как мальчик поехал по ним. На финише он благополучно упал вниз головой. Художник же безостановочно как заведённый орал: "Помолись и сдохни". Старлей и Брэд предусмотрительно прижались к стене, причём старлей старался не повредить картину. Художник, не обрывая ора, подлетел на крыльях ошалелого гнева к супостату и отгрузил остаток обоймы в безжизненную башку. "Помолись и сдохни" - гнула свою линию Золотая Кисть России, продолжая истерично давить на курок, хоть патроны уже иссякли.
  -Ну хватит. Пожалуй, картина убиения завершена, - старлей заботливо вынул ствол из трясущейся кисти горлодёра.
  -И так отныне будет с каждым, кто осмелится, кто посмеет... - художник пальнул злобно-вулканическим взором в Брэда. Затем он предпринял попытку выхватить из рук старлея холст и предать его уничтожению, но тот невозмутимо пресёк эти поползновения, закрепив за картиной статус вещдока.
  -Какой же это вещдок? Что он доказывает? - обстреливал старлея вопросами взвинченный живописец.
  -Ничего он не доказывает, но всё равно вещдок, - изрёк русский офицер, картинно поглаживая усы.
  Брэд только сейчас приметил полотно и принялся шумно восторгаться его неоспоримыми красотами:
  -Я бы с превеликой радостью повесил этот шедевр в своей гостиной!
  -А я бы с превеликой радостью повесил в своей гостиной твой скальп. Где-нибудь над камином, - выдал ответный комплимент Килькас.
  -Баста, мужики! Скальпы над камином, это, конечно, очень по-американски, но вы оба и без скальпов сегодня знатно накуролесили, - старлей повернулся к художнику, - Золотая Кисть России, Вы трупак изобразили! А тебе, Брэд, пора из копиков в комики переквалифицироваться. Такое бред-шоу закатил! Да и я хорош - ума ни на грош! Забыл про маньяческую пушку.
  -Меня, наверно, посадят? - жалобно пропищал рисовальщик.
  -Ты не кактус, чтоб тебя сажать, - успокоил старлей, - извини, Брэд, что разбередил незажившую рану. Я не специально. Не боись, художник! Мы подтвердим, что ты был в аффекте.
  -А как самооборону нельзя представить? - допытывался тот.
  -У нас всё льзя, коль есть зелёные друзья, - старлей красноречиво потёр палец о палец, - но пули угодили в затылок, так что это будет довольно-таки экзотическая самооборона. Разве что он норовил насмерть забодать тебя затылком. Чтобы представить как самооборону, придётся подмазать эксперта-криминалиста и всю следственную группу в придачу. Толковый адвокат, способный слить тебе условняк, выйдет на порядок дешевле. Станешь народным героем - убийца убийцы знаменитостей! А тебя, Брэд, стопудово ждёт повышение. Первое расследование убийства и сразу такой фурор! Ты уж не шибко скромничай там у себя в Американских Штатах Америки - бери весь тяжкий груз сыскарских лавров на себя. Дескать, раскрыл преступление века, а русские коллеги чуток помогали. Наверняком майором станешь!
  -А кем станешь ты, старший лейтенант?
  -А я стану безработным, - уныло снострадамничал фсбэшник, - ведь я оставил без надлежащего надзора оружие. И вот итог. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о застреленном клиенте!
  Троица угрюмых и измученных людей навсегда покинула опостылевший бомжатник. Навстречу им чуть ли не вприпрыжку поспешал полковник Белоусько.
  -Вот художник, целый и невредимый, - старлей возложил тяжёлую длань на дрожащее плечо Килькаса.
  -Мне срать на художника! - вскричал полковник, - где убийца, мать твою растак?
  -Убийца внутри. Тоже целый, но не невредимый.