Грибники

После щедрых августовских дождей пошли грибы. Очень скоро все обочины автомобильных трасс, ведущих в город, были заставлены брошенными автомобилями грибников, а в любом месте, где имелся маломальский намек на сохранившийся лес, то и дело мельтешились, ходя друг за дружкой вслед, сосредоточенные люди с ножами и корзинами или даже обычными пакетами из супермаркетов; на скромных прилавках мини-рынков появились упругие грузди, нарядные, словно из сказки, подосиновики, редкие для наших мест лисички, аккуратные маслята. Настоящий грибной бум!

Волей-неволей мы поддались всеобщему настроению. В конце-концов, почему бы и нет? Нам всем нравятся вылазки на природу, в прохладной, не изнуряющей погоде просматривалась своя прелесть, а наш сын стал совсем большим мальчиком, и его готовность к такому путешествию под сомнение не ставилась. И физическая, и теоретическая. Егор знал о лесе практически все: что в лесу может быть темно, и там можно заблудиться, что Егору следует держаться мамы, а маме – папы, и только в этом случае никто не потеряется и мы не понесем незапланированных потерь, что где-то там, вдали, в нарочно выросших кустах, притаился страшный волк с острыми зубами, и встречаться с ним настоятельно не рекомендуется… В общем, в наших планах на субботу появилась строка «поход за грибами».

Как инициатору поездки, мне пришлось встать раньше всех, чтобы подать к подъезду транспорт, собрать нехитрую экипировку, приготовить чай и бутерброды. За этими занятиями, в утренней тишине, я с  удовольствием вспоминал, как проходили грибные вылазки в моем детстве. Летом мы с моими младшими отправлялись в сибирский город Кемерово, к бабушке и дедушке, где и получали развлечения, недоступные нам дома: рыбалку, выезды за березовыми вениками, ягодами и грибами. Бабушка и дедушка знали хорошие места, обычные леса и прозрачные боры, и поэтому грибов мы всегда набирали много. Позже за грибами нас вывозил отец, именно благодаря ему я приобрел и сохранил в памяти  необходимые знания о грибах и умение ориентироваться на местности. Как же давно это было. Сколько лет прошло? Даже считать страшно... Тогда чай и бутерброды были очень важным элементом всего мероприятия, и мне ужасно хотелось, чтобы у моего сына тоже был этот важный элемент. Правда там, в моем детстве, еще одним неизменным спутником поездок в лес была тушенка, но ее запасов в доме, к сожалению, не обнаружилось, пришлось обходиться малым.

Мы отмотали достаточное количество километров, как неожиданно зарядил плотный дождь, затрудняя и без того непростую дорогу. Разворачиваться и ехать назад было обидно и попросту нечестно по отношению в решительно настроенному маленькому грибнику. Поэтому мы не стали сдаваться, продолжили наш путь, решив «будь, что будет» и уповая на благоразумие природы. Хорошо, что мамочка Иришка надела на Егора старую штормовку цвета хаки, которую давным-давно, будучи малышом, носил я сам, и которую моя мама, Егоркина бабушка, бережно хранила долгие годы «на всякий случай». С этой штормовкой был не страшен любой дождь и ветер, любые колючки и грязь. Сейчас таких, почему-то, не шьют… Нет штормовок, нет тушенки – в какое-то безвозвратное прошлое ушла целая эпоха. Хорошо хоть грибы еще можно кое-где отыскать. Во всяком случае, мы на это надеялись.

Наконец, немного покружив, и определившись с местом, мы остановились. Дождь тотчас прекратился. Значит есть, все-таки, совесть у кого-то там наверху!.. Егор, совершенно не выспавшийся в такую рань и несколько утомленный поездкой, моментально ожил, засуетился, мешая родителям собирать необходимое, но, отвоевав себе красное лукошко на ремешке и самостоятельно перекинув его через плечо, стал спокоен и сосредоточен. К слову сказать, с этим лукошком он не расставался до самого возвращения домой. Сын взялся одной рукой за маму, другой, для верности, – за папу, и мы осторожно вошли в лес.

Оказаться после городской суеты, неизбежного смога и шума в освеженном осадками хвойном лесу, походить по мягкой и влажной траве – это истинное благо. И Егор моментально принялся использовать это благо в своих интересах. Не успели мы как следует оглядеться, как сын раздобыл себе палку-посох, ни большую, ни маленькую, в самый раз для своего роста. С этим посохом он стал походить на заядлого грибника больше каждого из нас, и даже больше всех нас вместе взятых. Не желая останавливаться на достигнутом, малыш начала активно собирать в свое лукошко шишки, и очень скоро их набралась там целая куча. Егор и дальше продолжал бы свой нехитрый промысел, попутно, вслух, сравнивая себя с мишкой косолапым, идущим по лесу, но к этому моменту мне удалось обнаружить наш первый гриб...

Я предложил малышу повнимательнее ознакомиться с нашей находкой – ведь прежде ему не доводилось иметь дела с грибами, за исключением дел сказочных. Он даже, в силу малости своего возраста, никогда не пробовал грибов на вкус. Поэтому нужно было заинтересовать сына, увлечь неизведанным занятием, чтобы спустя неделю, спустя месяц и даже позже услышать от него заветное: «Папа, поедем за грибами!»… Мы внимательно осмотрели гриб, я объяснил его конструкцию и кое-что о том, как наш «найденыш» рос, только после этого аккуратно срезал гриб ножом, дал сыну в руки, подержать, почувствовать, понюхать, наконец. Гриб Егору сильно понравился, и сын не без удовольствия водрузил его в лукошко, предварительно опорожненное от шишек.
- Надо еще!– резонно заметил малыш.

Не скажу, что в тот день нам серьезно везло, но количество грибов в лукошке увеличивалось. Больше всего на нашем пути попадались скользкие, приятного лимонного цвета на сломе шляпки маслята: крупные, пористые и совсем крошечные, наиболее сильно умиляющие Егора. Были в нашем лукошке и скромные красавицы волнушки, и одинокий рыжик, и хрупкие сыроежки. Мы не привередничали, брали все, что шло к нам в руки. Встретились нам и красно-белые мухоморы, но встреча с ними, несмотря на все стремления Егора пополнить нашу добычу этими привлекательными экземплярами, завершилась лишь парой живописных фото-кадров.

Вообще в лесу оказалось много интересного для маленького городского жителя. Мы разглядывали вблизи паука и его тончайшую работу, громко кричали и слушали эхо, сын, наконец, мог дать волю своим чувствам и голосовым связкам, ковыряли кору и трогали пальцами подсохшую смолу на мощных стволах сосен, прозрачную, похожую на мед. Если я говорил Егору не ходить куда-то из-за возможности провалиться, оступиться или вляпаться в едва заметную паутину – то вскоре ситуация повторялась с точностью до наоборот и сын, предупредив о поджидающей нас на пути опасности, самозабвенно «прикрывал» меня и маму свои маленьким телом.

Подгоняемые охотничьим азартом мы шли все дальше и дальше, перешагивали через поваленные деревья, пробирались сквозь кусты, ловя на себя бесчисленные нити паутины. Выбираться назад, к дороге, нам пришлось довольно долго и мы, признаться, изрядно утомились. К чести сына – он ни разу не попросился на руки или на отцовскую шею.

Расчет на бутерброды оказался верным. Мои грибники с небывалым аппетитом налетели на съестные запасы. Я и сам с превеликим удовольствием уплетал наше нехитрое угощение, прихлебывая свою радость и навалившееся умиротворение горячим чаем. Егор во время трапезы все норовил сесть на пенек, и он мог себе это позволить, заслужил. «Как в сказке», - объяснил он.

Наша вылазка в лес подошла к концу, пора было возвращаться домой, мы неспешно шли к машине, Егор по-прежнему не желал расставаться со своим лукошком, невзирая на ощутимую прибавку в его весе. И я прекрасно понимал сына в этом упорстве. Помимо грибов, в нашем лукошке присутствовало что-то непредаваемо-особенное, исключительное и новое для Егора… Мы несли с собой настоящее, первобытное мужское чувство. Чувство удовлетворенного добытчика, получившего умением, один на один, своего «мамонта»; чувство, которое мне теперь есть с кем разделить…