Вот Муза пролетела и ага

(или посвящение женщине одной мечты...)


Однажды, гёрл пришла к поэту,
Такою Музою нагой…
И говорит ему, к сюжету:
«Махнем куда – нидь, далеко!»
Поэт позывом одержимый,
Зажав в кармане мятый рубль…
«Куда с тобою побежим мы?
Другой вид транспорта забудь!»
«Я на метелке ночью темной
возьму тебя ко всем чертям…
Хватай-ка с полки труд свой «томный»,
Мы почитаем в слух, летя…»
Соблазну дамскому поддатый,
Поэт, возможно, бородатый,
Возможно лысый иль седой,
Беззубый, даже, иль хромой…
Не долго думая о доме,
О недосочиненном томе,
О суете и хламе мира,
О пользе теплого кефира,
Снимает майку и штаны…
Без лишнего, мы все равны,
Мы все поэты, либо Музы,
Создать бы голые союзы!
С размаху, растворив окно…
Хоть днем не очень-то темно,
Бабенке на спину вскочив,
Босою ножкой засучив,
Пытаясь, видно, завести
Мотор у Музиной метлы…
Сказал, последнее прости,
Своей коморке, где углы,
Им, обоссаты с юности…
Но на беду, народ в низу,
В окне, увидел их двоих.
Все, как один воздев «козу»,
Для heavy важен белый стих…
«Даешь!» - кричали, он давал,
Она, естественно, брала…
Народ под окнами рыдал.
Калилась лира до бела.
И вот, четыре, два, один…
Взлетело к небесам окно.
Народ все ждал, не уходил…
Вот это цирк! Вот так кино!
Поэт же, форточку прикрыв,
Чтоб не сдувало сквозняком,
Читал, что сочинил навзрыд…
Простым, казенным языком.
«У лукоморья, мол, Лука,
Из Задерищенска тикал.
На право – лево побежал,
На дуб равненье подержал.
Как кот ученый - полизал,
На цепь ни в жизнь не залезал».
И Музе ласковей сказал,
Что у нее прелестный зад.
Что он такой искал всю жизнь!
Она: «В полете воздержись!
Вот прилунимся на Луне,
Там, поподробней скажешь мне,
Чего, и как, и где лежит…
От возбужденья не дрожи!»
Поэт послушный был такой,
Покрепче сжал ее рукой,
Губами впился ей в крестец,
Как Дух Святой, Сын и Отец.
А девушка, включив форсаж,
Сверхзвука полетела аж.
И высадились на Луну,
Грунт мягкий, родственный г..ну…
Вокруг Валькирьи мельтешат,
У каждой свой вина ушат.
Они пищат наперебой:
«Пришельцы с Геи голубой,
Мы очень – очень рады вам!
А это что за дрын – дрова?
Мы перелетное окно
Уже не видели давно.
А как красив хромой поэт,
Как он с иголочки одет!»
И сотни восхищенных лиц:
«Да с ним девица из девиц!
Царица страсти! Бог любви!
Ядреный корень на крови!»
А дальше козлоногий Пан,
По пьянке погасил экран…
Ему сапожники кричат:
«Ты, ведь, товарищ нам и брат!»
А Пан – козляра, пуще рад,
Развесил уши для рулад,
Отклячив свой хвостатый зад…
Ну, что попишешь, гад - есть гад!
А в это время «как в кине»,
Поэт и Муза на окне,
Забывши о еде и сне…
Она в чулках… и он в пенсне…
Так сладко чли его стихи…
Она: «Ха-ха!» и он: «Хи-хи!»
Что там французские духи,
В стихах – французы – лопухи!
Вот так бы нам, забыть про хлам
И приобщиться бы к стихам!
Во множестве оконных рам…
Без всяких там семейных драм…
А просто, голову зад-драм…
О, Мать – Луна! Так, где ж, ты, нам?!