Жаркий день

Жаркий день, унылый пейзаж. Пыльная пустынная дорога устремляется вдаль, прорезав белесую полосу до горизонта. Кругом одни пески, одинокие и молчаливые.  Практически безжизненные, они, казалось бы, и не нуждаются в никакой жизни. Лишь солнце одно слепит глаза случайному наблюдателю. На фоне этого безрадостного мира происходит нечто странное. Посреди длинного песчаного пути чуть наискось стоит автомобиль, явление чрезвычайное для  такой глуши; рядом укрывается столик как из парижского кафе, на нем тарелочка с пирожным, а за столиком сидит она. Она бессмысленно смотрит то вдаль, то на свои бережно ухоженные руки, ничего не видя перед собой, и как будто не понимает, где очутилась. К ней подходят  две молодые женщины, оценивающе смотрят на неё и молча  садятся напротив. Так они сидят друг против друга некоторое время. Внезапно раздается грохот – к столику подъезжает грязный грохочущий грузовик с открытым кузовом, где лежат фрукты. Водитель предлагает подвезти её. Она словно просыпается: столик из парижского кафе, женщины, пирожное – все исчезает, поскольку и не существовало ранее, а было лишь фантомом её разума, вызванное жарким солнцем и раскаленным воздухом песков.
…
Она едет на старом грузовике рядом с угрюмым водителем, дешевая машина покачивается, будто маленький паром, и они качаются вместе с ней на волнах в этом воздухе, лишенном влаги. Мозг её затуманен, она с трудом разбирает, где фантазия, а где реальность. Вот они въезжают в город, полуразрушенный от старости и войны. Там меж развалин ютятся старики и больные, женщины и дети. Она, необыкновенная строгая красавица, совершенно не сочетается  с фоном жалкой бедности и страданий, но по тому, как она смотрит на них, какая необъяснимая радость и тихая грусть написаны на её лице, можно понять стороннему наблюдателю, что она возвращается в место, которое  любила и любит, место, которое дало ей многое, возможно всё, поскольку дало ей жизнь – это место её родной город. Она едет по узким разбитым и давно не мощеным улочкам, на которых лежат старики и больные, завернутые в пледы, а рядом ходят строгие сумрачные женщины, с печалью и тревогой в глазах, которые ухаживают за ними и это все так, как она помнит, так, как оно было и есть, потому что так быть должно: все те, кто не устал, заботятся о больных и старых и быть по сему.
Город закончился. С тоской в сердце и со страхом идет она дальше одна по пескам. Здесь начинается власть военных.  Вон они маршируют вдали, а это ракеты, готовые к пуску. Стоят в ряд, устремленные  носами в небо, с грозным видом, будто способны они испугать это небо, такое далекое и блеклое за слоем пыли, веющей в песках. Она идет со страхом. Но не потому, что боится грозных ракет, хоть и знает, что если заметят её – это смерть, потому как женщин здесь быть не должно. Но не этого боится она, а того что помешают её цели непониманием своим. Что на уме её – Бог знает. Для чего она сюда пришла и что ей нужно от этих солдат – неизвестно. Но не будем отвлекаться, поскольку потеряли мы её из виду и тут внезапно, но предугадано раздается грохот и взрыв, и солдаты разлетелись во все стороны – то взорвался мир, мириадами искр рассыпался горячий сухой воздух.