Митька. часть 16

               

                Как только я немного пришла в себя, отдышавшись от безумной беготни по общественно социально бытовым организациям, в «первом чтении» познакомилась со всеми своими соседями, кареглазый, озорной парень Митька буквально атаковал своими предложениями собрать для меня велосипед.
-Тёть Жень, я такие места знаю…- только пешком до них не дойдёшь. Вот бы вам велосипед взять, тогда бы да!
-Да, где ж мне его взять, мой милый?
-У нас в келлере, ну в подвале, стоят четыре велосипеда. Мы с дядь Лёшей на шпырке подобрали. Правда, там кое-чего не хватает, так, мелочи, их можно купить в магазине. Ну, там фонаря заднего нет, у другого педаль сломалась,… а так, не думайте, остальное всё есть.
Дмитрий так долго и настойчиво уговаривал меня, рисуя невероятные перспективы прогулок по красивым просторам  Меттмана, что однажды я согласилась. Мы спустились на лифте ниже первого этажа, и вышли в подвале. Келлер занимал всё подземное пространство под нашим домом. Здесь был гараж с мойкой, прачечная, помещение для хранения шин и сезонных принадлежностей, остальные помещения, кроме технических, были предназначены для временного складирования крупногабаритных вещей, ожидающих даты очередной «шперы». В дальнем маленьком закутке келлера действительно стояли четыре разных велосипеда. Все они были, конечно, мужские, но не в этом дело. Два из них никуда не годились, даже при самом непристрастном осмотре. Другие два были, что называется езженные, полностью укомплектованные и не покрытые вековой пылью. Я подошла к чёрному большому велосипеду модели позапрошлого века и потрогала широкое кожаное седло.
-Этот нельзя брать, тёть Жень! Это велосипед доктора. Возьмите любой другой.
По тому, как он произнёс: -…это велосипед доктора! - я поняла, с каким уважением и любовью Митька относится к этому человеку.
-Да-а! А, кто он, этот доктор? Доктор наук каких-нибудь?
-Нет, он детский врач, он мой друг!
-Мы раньше с ним всё время вдвоём ездили, а теперь ему некогда.
Митька замолчал, не раскрыв истинных причин.
-Ну, Дмитрий, это всё хлам, из него ничего не соберёшь. Здесь крыла нет, здесь левой педали, здесь переднего колеса…
-А мы с вами возьмём крыло от этого, педаль от того, и к этому приделаем…
-Митя, может я произвожу несерьёзное впечатление, но напомню - мне уже за сорок. Пусть в чужой стране, меня никто не знает – ездить на таком гибриде не солидно. А почему бы тебе не взять себе в компаньоны Феликса, он, кажется, твой ровесник.
-Тётя Дина не разрешает ему кататься, говорит - учи немецкий.
-Ну, тёть Жень, ну, пожалуйста! Через две недели будет шпера, мы подберём вам хороший, а пока поездите на таком, ну, скучно же без велосипеда, нечего делать!
Неожиданно для самого себя Митька попал в болевую точку. Мне было не то, чтобы скучно, мне хотелось выть от тоски. Шла уже вторая половина июля, а комиссию по прописке в Ратхаузе  назначили только на двадцать шестое августа, стало быть, мне куковать здесь ещё больше месяца. От такой мысли я приходила в уныние, поэтому, поразмыслив, согласилась на Митькину авантюру с гибридом. Через день доисторический зеленый  ящер был готов к обкатке. В общем, всё на нём было, как положено, за исключением отсутствия заднего фонаря, но по русским меркам - это ерунда. В детстве у меня  был велосипед, имевший переднее колесо  от «Орлёнка», а заднее от «Школьника». Как говорится: - что для русского норма, для немца…
И увидев готовность нашего совместного творения, Митька произнес своё коронное выражение:
-Ну, не знаю. Если после этого…!
 Тонкая артистичность и хорошее чувство юмора  очень импонировали мне в мальчишке, и я от души расхохоталась.
С того дня мы ездили почти ежедневно. - У Митьки, как будто бы открылось второе дыхание… - с грустью в голосе сказала Светлана. Он снова ожил, нашёл себе достойного партнёра по велосипедам, старшего друга и наставника в твоём лице, но совершенно перестал заниматься языком. Женечка, он тебя во всём слушает, очень уважает твоё мнение - скажи ему, чтобы занимался. В середине августа ему идти в школу, а там ведь обучение на немецком!
Я понимала, что уговорить Митьку учить язык вместо велопрогулок - занятие бесполезное. Конечно, он и раньше не занимался учёбой, а теперь, именно я виновата в его безделье. Из всего немецкого языка мальчишка знал несколько слов: извините, спасибо, здравствуйте, и пока (не до свидания, а именно «пока»). Словарного запаса явно не хватало даже для прогулок на велосипедах, а предстоящее ему в августе поступление в Реалшуле (средняя школа хорошей подготовки) вызывало мою серьёзную озабоченность. Уклоняясь под любыми предлогами от поездок, я стала время от времени заниматься с ним языком, даже нажимала на его самолюбие:
-Митя! А я знаю, для чего ты уговариваешь меня кататься с тобой. Ты просто боишься заблудиться и потеряться. Боишься не суметь спросить дорогу, не знаешь, как купить билет на поезд, в магазине не можешь спросить нужный товар, если это не самообслуживание… и это была правда, но  наполовину. Он и без меня ловко справлялся со многими ситуациями, где надо было купить,  спросить и тому подобное.  Я не раз была свидетелем того, как Дмитрий, не слезая с велосипеда, у любого встречного человека мог спросить дорогу таким образом: - Э-э-э, извините…-  дальше следовало название нужной ему улицы или объекта, а в конце – спасибо и пока! Немцы очень внимательны к детям, они даже издали специальный детский закон, но об этом позже, они всегда помогут, объяснят и даже проводят ребёнка до нужного ему места. Митька же не был рождён вялым и застенчивым. Его раскрепощённость, раскованность, общительность, часто граничила с бесцеремонностью, если не сказать с наглостью. Иногда он заставлял меня краснеть, подставляя для объяснений с немцами в самый неподходящий момент. Например, он спокойно подъезжает к женщине преклонного возраста, чтобы спросить, как проехать к озеру: - Извините… дальше начинает щёлкать пальцами, поскольку слов в запасе больше нет. Пожилая женщина останавливается и недоуменно, но терпеливо ожидает продолжения. Митька, дождавшись, когда я подъеду поближе, поворачивается в мою сторону и громко говорит: «Тёть Жень, спросите старуху - где озеро! И, чтобы я точно знала, у кого спрашивать тычет в неё пальцем. Я оказываюсь в самом последнем положении, поскольку альте фрау думает, что это мой невоспитанный ребёнок, я отправила его вперёд спросить дорогу, а он бедняжка, не знает языка. Здесь надо  добавить, что пожилые и вышесредних лет немцы очень ценят и хранят культуру языка, этикет общения. В обычном предложении такого человека может содержаться до трёх-четырёх глаголов, и не в современных упрощённых выражениях, а в классике старых словарей. Впервые, в Германии я услышала такие речи в полях Ландештелле.
Итак, я долго извиняюсь, как могу, выравниваю положение, применяя самые почтительные, самые вежливо высокопарные обороты. Лицо альте фрау постепенно теплеет, извинение принято. Только тогда я осмеливаюсь задать вопрос о местонахождении озера.  Как только направление указано - Митька, не благодаря, не прощаясь, срывается с места, и стоя на педалях, удаляется в сторону озера. Мальчишку не убеждали и другие мои доводы в пользу изучения немецкого. Чтобы избавиться от наших занятий Митька стал попросту уезжать один возвращаясь домой после ужина.
С первых дней, сблизившись с Митькой и Светланой, я опекала и помогала этой семье, в меру своих сил и способностей. Светлана перестала лежать целыми днями на постели, а начала мало-мальски следить за собой, мыть в комнате пол, и готовить простую еду себе, а главное сыну. Я ходила с ними в магазин и выполняла роль переводчика. По выходным вывозила их в столицы на экскурсии и прогулки. Несколько раз мы с Митькой брали на вело прогулки Светлану, которая сначала отказывалась, а потом всё- таки садилась на багажник моего велосипеда, и мы, на диво немцам, пересекали таким способом Монхайм, направляясь  в живописный пригород.
Часто мы уходили на берег Рейна и долго бродили по окраинам города, разговаривали и любовались природой. Светлана полюбила наши прогулки, наши разговоры успокаивали и лечили оголённую душу этой женщины, природа умиротворяла, общение шло на пользу. Если мы брали с собой неутомимого балагура и выдумщика Митьку, наши прогулки тянулись до поздней ночи. В Монхайме можно спокойно гулять ночью, не опасаясь хулиганов и маньяков. Видимо, в Германии это явление давно изжито.
Общими усилиями мы со Светланой добились того, что Митька два часа в день сидел за учебниками и выполнял мои задания по немецкому.  Какой-то непоседливый пружинный механизм сидел внутри у Митьки, не давая ему ни на чём всерьёз сосредоточиться. Он хорошо понимал - язык необходим ему, чтобы жить, учиться, работать в этой стране. Но думы сии были так тягостны, а свобода так легка и привлекательна, что выбора у него просто не оставалось. Он бежал от неизвестности, от проблем, от всего, что накатило на него с приездом в Германию, бежал от воспоминаний о прошлом, навсегда оставленном в родном Кишинёве.