Я спою тебе песню

- Сладкая конфетка, мальчик-статуэтка, - полузакрыв глаза, мурлыкала высокая черноволосая девушка, сидя перед зеркалом с гитарой.
- Носик, как картошка, и в ушах серёжки-и-и, - пальцы левой руки методично перебирали струны гитары, правая рука то и дело меняла аккорды, пытаясь нащупать неуловимое – единственно возможный мотив.

Девушка хихикнула и мотнула головой.
- Глазки, словно плошки, и в ушах серёжки-и-и, - поменяв слова, она прислушалась и хохотнула ещё громче. – Это уже какая-то собака из «Огнива» получается, - и басом продолжила:
- Войдёшь в первую комнату и увидишь собаку, с глазами, как плошки, но ты не пугайся, скажи волшебное слово! Вот бы мне знать такое волшебное слово! – девушка перестала бренчать на старенькой акустической гитаре, отложила её и пошла в туалет, совмещённый с ванной, как во всех однокомнатных квартирах.

Справила малую нужду, помыла руки, ополоснула лицо и уставилась на своё отражение в зеркале. Долго и пристально рассматривала не далее как сегодня утром появившийся маленький красный прыщик на подбородке, потрогала его кончиком загрубевшего указательного пальца:
- Да, весна пришла,- констатировала со вздохом. – Всё растёт и пробуждается к жизни. Спиртом, что ли, прижечь?

Поискала в аптечке, но спирта не нашла, йода тоже не оказалось, была одна лишь зелёнка.
- Надо же, - наморщив лоб, прочитала она надпись на этикетке. – Зелень бриллиантовая! Из бриллианта её делают?! – удивилась. – Тогда почему зелень? Наверное, всё-таки из изумруда! Или малахита! – проявила она недюжинные познания в области драгоценных и полудрагоценных камней.

 Подумала-подумала, ещё посмотрелась в зеркало и подмигнула себе серо-голубым глазом:
- Ну, что? Всё равно сегодня из дома никуда не пойду! -  и  щедро намазала прыщик.
Потом обратила внимание на причёску, растрепала пальцами недлинные, неровно подстриженные пряди волос и вгляделась пристальнее:
- Волосы, как рожа, ни на что похожи-и-и… Корни опять пора подкрашивать, - из-под чёрной краски проступал природный светло-русый цвет, лишний раз доказывая, что у брюнеток не может быть такой солнечной, с нежным румянцем кожи, голубых  глаз  и розовых, склонных к улыбке губ.

- А зелень-то мне к лицу!- отметила девушка и вышла из ванной, погасив за собой свет.
С тоской глянула в сторону комнаты: песня никак не хотела продвигаться, вдохновение не накатывало, дело пробуксовывало,  как  машина, по недоразумению попавшая в жидкую грязь.
- Блин, даже зацепиться не за что! – с досадой пробормотала она и отправилась на кухню заморить червячка. – Кушать очень хотца!
Простенький мотивчик продолжал назойливо бултыхаться в голове, и она попыталась вспомнить, что он ей напоминает: то ли рекламу какую-то, то ли зонг из спектакля, то ли саунд-трек из старого голливудского фильма, но так и не вспомнила. Что-то знакомое, близкое…

- Надо переделать так, чтобы стало неузнаваемым, - строго сказала она сама себе и откликнулась. - Слушаюсь, гражданин начальник!
Большой красный холодильник был заполнен продуктами, могущими прокормить наёмную армию во время осады в течение пары месяцев. Глаз гитаристки с радостью обежал плотно заполненные провизией полки холодильника и выудил сыр «Тильзитер»,  пачку масла «Валио» и кисть бананов. Она включила электрочайник,  сыпанула в кружку изрядное количество заварки, поджарила тосты, сотворила два бутерброда с маслом и сыром и с наслаждением запустила зубы в свежий, ароматный банан.

«Калорийный завтрак – это именно то, что мне сейчас необходимо!» – подумала она и отхлебнула большой глоток горячего и крепкого чая.
- Да, похоже, Серый прав, - спустя пару минут пробормотала она, глядя на холодильник. – Всё-таки придётся делать ремонт…

Красный, какого-то пожарного оттенка холодильник ярким и нелепым пятном торчал на кухне, оклеенной скромными голубенькими обоями в мелкий розовый цветочек и облицованной непритязательным голубеньким же кафелем, вовсе без ничего. Картину дополняли такие же занавески и лампочка, голо и беззащитно свисавшая с потолка на одиноком чёрном шнуре.
«Интерьер должен отражать сущность человека, проживающего в квартире! – прозвучал в её сознании наставительный голос Серого. – Ты кто? Ты музыкантка, нет, музыкантша… словом, рок-гитаристка  самой крутой группы города! Автор слов и музыки, человек практически гениальный! А в хате у тебя что творится?! Мещанство какое-то и пошлость!»

Он давно настаивал переоборудовать её однокомнатную квартирку: сломать стены, подвесить потолки, внедрить модерновую бытовую технику, а главное, подобрать соответствующую цветовую гамму. Но она упорно сопротивлялась: ей было так хорошо и уютно в маленькой комнатке с пастельного цвета обоями и обычным, побелённым потолком.
«Прошлый век! – качая головой,  говорил Сергей, человек достаточно умный и образованный (она даже не знала толком, какое у него образование, он тщательно скрывал его: ботаники  не приветствовались в среде рок-музыкантов, но шила в мешке не утаишь, и его ум выпирал,  как  иголки у ёжика). – Тебе надо было бы жить в восьмидесятые годы двадцатого века, в эпоху тотального дефицита, а тебя каким-то ветром сюда занесло!»

- Ну, что ж, - вздохнула девушка, - ремонт, так ремонт, только бы последний альбом доделать… Какого чёрта я вообще согласилась на эти лирические баллады?! – она резко положила на стол бутерброд и отодвинула от себя чай: настроение, начавшееся было улучшаться, опять ухудшилось.
- А всё Серый: «давай, давай, попробуй себя в новом жанре!» - передразнила она его. – «У тебя всё получится!»

Несколько месяцев назад она спела на его день рождения трогательный романс (собственного сочинения, естественно), и он пришёл в восторг: начал уговаривать её написать несколько песен в таком же роде, привёл в пример Высоцкого, которому великолепно удавались баллады, «Скорпионз», словом, насел на неё по полной программе… Отвертеться было никак нельзя: если уж Серый что себе в голову вобьёт – этого оттуда ничем не вышибить.
В результате она уже не первый день сидела дома, терзая и без того измученную гитару и пытаясь срифмовать хоть какие-нибудь вирши, но пока из-под её пера вышла только одна лирическая баллада, кстати, вполне приличная (Серый, как всегда, оказался прав!).

Вспомнив, с каким трудом она появлялась  на свет, девушка передёрнула плечами:
- А ведь надо ещё хотя бы четыре!!
По зрелом размышлении Сергей решил не шокировать их постоянных поклонников (а таковых, хоть немного, но всё-таки имелось!) и предложил создать микс – включить несколько романтических произведений в программу выступлений и в новый альбом, переслоив ими песни в обычном ключе: всё же группа с непритязательным названием «Дети КД» была известна за склонность к довольно жёсткому року. 

«Дети КД» - название тоже придумал Сергей; сначала оно звучало как «Дети каменных джунглей», потом кто-то сказал им, что это слишком длинно, что хорошее имя не должно включать в себя более двух слов, иначе меломаны, обладающие, как правило, не слишком развитым интеллектом, не смогут его запомнить. Поэтому они стали «Дети К. джунглей», но потом какой-то доброжелатель сообщил, что все думают, что «К» - это компания, и они стали просто «Дети КД», и вопросов больше не возникало: известно же, чем непонятнее, тем доходчивее.

Так вот, «Дети КД» исполняли довольно-таки агрессивные песни о пограничном состоянии психики у подростков: в каменных джунглях счастья не найти – детка, лучше пойди отравись, парень, достань из-под куртки стилет – в этом городе радости нет, посмотри, какого цвета твоя порченая кровь, что же ты остановился? ты давно уже готов! – и всё в подобном роде. Конечно, были у них и оптимистичные песни, например, о том, как нашли друг друга двое: она плечевая проститутка, а он инвалид с диагнозом ДЦП, - но таких было очень немного, и самым интересным было то, что творила эти жуткие безысходные опусы Настя – девушка с ясным и солнечным характером, до сих пор хранившая неистребимую жажду жизни и веру в людей.

Но теперь, когда ей было насущно необходимо вдохнуть хоть каплю своей жизнерадостности в стихи и музыку, – ничего не получалось!
- Ну, как он не понимает! – воскликнула она, имея в виду Сергея.- Чтобы получилась романтика, надо  быть влюблённой!
Баллада на день рождения родилась как раз в период сильного увлечения Насти Сергеем, и чувство это не только не прошло, но переживало бурный рост, только нельзя же, чтобы все песни были похожи одна на другую?! То есть, необходимы новые впечатления, а их пока  не было…

Настя опять отхлебнула чай и застыла с чашкой у рта. Глаза остановились: она вспомнила! Мелодия, всё утро просившаяся на струны, напоминала ей не что иное, как песню из детской передачи с Хрюшей и Степашей «Спокойной ночи, малыши!»
- Да-а-а! – протянула не поверившая сама себе Настя. – Приехали! Это что – я в детство впала или у меня старческий маразм начался?!
Понятное дело, она знала, что разговор с самим собой – это как раз и есть начало старческого маразма, но остановиться не могла – вошло в привычку.

- Куда как хорошо!- продолжала она рассуждать.- Рок-группа «Дети КД» исполняет римейк песни «Спят усталые игрушки» под названием «Мрут усталые старушки!»  Это уж вовсе нечто невообразимое!
Её мрачные размышления прервал голосистый звонок. Настя отставила кружку с остывшим чаем и поплелась отпирать дверь.
- Кто? – не глядя в глазок, спросила она.
- Слон в пальто! – донеслось из-за двери, и девушка отперла замок.
В комнату влетел высокий парень.

- Привет, Нюша!- он сграбастал её в охапку и звучно поцеловал.
- Сколько раз просила: не называй меня этой дурацкой кличкой! – недовольно сказала Настя. – Что у меня общего с этой хрюндей?!
- Всё! – ни на секунду не задумался парень. – Ты такая же упитанная, розовенькая и милая, как она!
- Вовсе я не упитанная и не розовенькая! – обиделась Настя, пытаясь вырваться из его цепких объятий.

Девушка имела право обидеться: при росте метр шестьдесят шесть она весила пятьдесят восемь килограммов, и только любитель мощей мог назвать её толстой.
- Я давно говорю, - уже серьёзнее сказал он, отпустив, наконец, её, – что тебе пора перестать краситься в этот дурацкий чёрный цвет! Твой собственный ничуть не хуже. А то я каждый раз думаю, что вот-вот начнётся Хеллоуин!
- Ну, вот! – буркнула Настя.- Теперь ведьмой обзываешься!
- Да совсем я не обзываюсь! – потерял терпение парень. – Что ты к словам цепляешься?!
- Ты зачем пришёл?- уже совсем неприступно спросила девушка.

- Настюш, что-то случилось? – неожиданно поинтересовался молодой человек, пытаясь заглянуть ей в глаза.
- Ничего нового, - буркнула она.- Ничего нового, кроме того, что ни хрена у меня не получается с твоими балладами!
- А что конкретно? – совершенно серьёзно спросил гость.
- Да чушь какая-то выходит! Переделанные «Спокойной ночи малыши!»,- в её голосе явственно прозвучали слёзы: приход Сергея оказался как нельзя кстати – теперь можно было поплакаться в жилетку.

- Это спят усталые игрушки, что ли? – сразу понял он.
- Ну да! И с текстом полная туфта!
- А ты сегодня ела? – спросил он.
- Перед твоим приходом, - неохотно ответила Настя, зная, что сейчас будет взбучка.
И точно: Сергей тут же разразился длинной и взволнованной тирадой о несомненной пользе горячего завтрака для желудка, о том, что на голодный желудок много не наработаешь, что не след думать о фигуре, она у неё и так в порядке.

- Интересно! – фыркнула Настя.- Только сейчас со свиньёй сравнивал, а теперь - худеть необязательно!
- Да что ж ты какая сегодня ершистая! – потеряв терпение, он опять схватил её в объятия, притянул к себе и поцеловал.
Настя, сначала напряжённая, как стальная струна на её гитаре, потом расслабилась и стала отвечать на поцелуй. Сергей обрадовался и, не отрываясь от её губ, подхватил девушку на руки и уверенно пронёс  в комнату, сел на диван и усадил её себе на колени, продолжая целовать. Устраиваясь поудобнее, он нечаянно толкнул ногой гитару, и она обиженно застонала.

- Серый!- воскликнула Настя, отпрянув от него, схватив инструмент и перенеся его в безопасное место: подальше от ног парня. – Ты же знаешь! – с укором она глянула на него.
- Ну, прости, прости, я же нечаянно! – торопливо извинился он. – Кстати, всё хочу спросить, почему у тебя подбородок зелёный?
- А! – отмахнулась она.- Прыщик выскочил!
Настя уселась на диван рядом с Сергеем, вздохнула и привалилась к его плечу.
- И ты ничего лучше не придумала, как зелёнкой его намазать? – он бережно приподнял её лицо за зелёный подбородок и повернул к себе.
Она пожала плечами.

- А зелень тебе к лицу! – отметил он. – Обалденно будешь смотреться в платье из долларов!
Они опять поцеловались, но со стороны Насти особой страсти в поцелуе не чувствовалось, как будто по обязанности, или мысли были заняты другим.   
- Интересно, - ехидно поинтересовалась она. – Где же это ты доллары возьмёшь?!
- Заработаем! Мы же потрясающая группа! И у нас будет серьёзный контракт на серьёзные деньги!

- Чтобы заработать серьёзные деньги, надо ехать в столицу, а не сидеть в захолустье! – строго сказала Настя.
- Когда будет что показать – обязательно поедем! Кстати, как у нас продвигаются дела? – Серый поднял валявшийся рядом с диваном блокнот и полистал его.
- Как дела? – игриво отозвалась девушка. – Пока не родила!
- Как видишь,- добавила она через секунду и выхватила блокнот.
- Насть, ну что, реально, что ли, никак?- встревожился парень.

Она покачала головой:
- Да ерунда какая-то получается, так… - Настя неопределённо побултыхала рукой в воздухе и посмотрела в тёмно-карие, почти чёрные глаза своего визави, окружённые еле заметными царапинами морщинок.
- Может, покажешь? – тихо, не настаивая спросил он.
- Ладно.
Девушка поднялась, взяла гитару и, скрестив ноги, устроилась с ней прямо на полу. Секунду подумала и запела на простенький мотивчик, действительно, чем-то напоминавший «Спят усталые игрушки!».

- Сладкая конфетка, мальчик-статуэтка,
В кожаных одёжках и в ушах серёжки.
Стрелами ресницы, как у синей птицы,
Я боюсь немножко – вдруг ты понарошку?

Ты моя отрада, много мне не надо:
Быть с тобою рядом в полном шоколаде,
Утащить без спроса в золотую осень,
Покусать немножко – я же злая кошка!

Настя замолчала и выжидательно уставилась на Сергея. Он помолчал, впрочем, недолго- она не успела ещё потерять терпения - и спросил:
- Нюш, ты что, в буриме играла?
- Почему ты так решил? – удивилась Настя.

- Рифмы, дружок, рифмы! «Одёжки - серёжки, отрада – не надо, немножко – кошка»! – Сергей наконец-то снял куртку и вытащил из кармана пачку сигарет.
- Я тебя просила не курить в моём присутствии! – мгновенно отреагировала девушка.
- Прости, забыл! – он бросил пачку за диван. – Так лучше?
- Да. Так что тебе не нравится в рифмах?
- Насть, это частушки, неужели ты не чувствуешь?! Сидит милый на крыльце с выраженьем на лице, выражает то лицо, чем садятся на крыльцо! Тили-тили, трали-вали, ты дурак, а мы не знали!

Настя решила обидеться. Ей, по большому счёту, самой совершенно не нравилось то, что она нарифмовала, но она-то имеет право, она же автор! А вот Серый не имел абсолютно никакого права так говорить, тем более сам он ни стихи, ни музыку делать не умеет.
- И никакая это не частушка, а очень даже неплохая песня! – с вызовом заявила она.
- Нюша, я понимаю, в тебе сейчас играет авторское самолюбие, - решил не ссориться Сергей. – Но сама подумай, о чём ты пишешь?! Мальчик-конфетка! Он что, голубой?

- С чего ты это взял? – испугалась Настя.
- Ну, как же: похож на статуэтку, в ушах серёжки, затянут в кожу – вполне женоподобный экземпляр! – Сергей встал с дивана и тоже устроился на полу рядом с девушкой.
- У меня и в мыслях не было!- растерялась она.
- Вот видишь, в мыслях не было, а я, как отдельно взятый индивидуум, так решил! – он провёл рукой вниз по изгибам её ноги, добравшись до аккуратных пальчиков (Настя дома предпочитала ходить в шортах, футболке и босиком, «чтобы тело дышало»). – А таких, как я, много…

Сергей наклонился, поцеловал её ступню и прижался к ней щекой.
- Обожаю твои ножки, - сказал он, глядя  на Настю снизу вверх.- Такие маленькие и беззащитные…
Пальчики её правой ноги он перебирал рукой, как стебли тюльпанов.
- Маленькие, розовые и беззащитные, - повторил он, пощекотав нежную кожу ступни.
Настя хихикнула и поджала пальцы.
- И так мне тоже нравится – кулачок на ноге… - ещё тише проговорил Сергей, повернув голову, и слегка прикусил её большой палец. Потом его губы побежали вверх по ноге, оставляя за собой маленькие влажные следы, и добрались до чувствительной внутренней поверхности бедра. Настя, которой давно понравились манипуляции Сергея, оперлась на локти и откинулась назад, раздвинув ноги, между которыми немедленно оказался Сергей, и отдала своё тело в его власть.

Шорты на девушке были маленькие, но свободные, и он без труда стянул их вместе с трусиками. Она прерывисто вздохнула, опустилась спиной на пол и сжала бёдрами  его голову.
- Как бы я тут не задохнулся! – невнятно проговорил он и рассмеялся.
Его губы и язык начали ласкать девушку в самых интимных местах, заставляя её стонать от удовольствия, ладонями он прикрыл её небольшие острые груди, пробравшись под футболку. Но через пару секунд поднял голову и недовольно сказал:
- Ты же знаешь, меня раздражают твои тряпки! Сними их  к чёртовой матери!

Настя затуманенными глазами взглянула на него и послушно стала стаскивать через голову майку с надписью «I’m free!!». Когда она закрыла ей лицо, Сергей быстро передвинулся вверх и прижал руки девушки у неё над головой, не позволяя освободиться.
- Что ты делаешь! – голос Насти приглушённо прозвучал сквозь ткань. – Мне дышать нечем!
Она попыталась вырваться, но Сергей уже придавил её всем телом и крепко поцеловал в губы сквозь футболку:
- А ты расслабься и получай удовольствие! – хрипло прошептал он после поцелуя и укусил её в шею прямо под подбородком, слегка сдвинув в сторону трикотажную ткань. Девушка вздрогнула и снова постаралась освободиться, но безрезультатно: слишком хрупким было её тело и слишком мощным – тело партнёра…

Спустя несколько минут они лежали друг возле друга и тяжело дышали, как после долгой и упоительной схватки.
- Прелесть моя! – обрёл дар речи Сергей и нежно поцеловал девушку в шею, там, где явственно виднелся след  его зубов.
- Прости, прости! – он ласково погладил её вспотевшие, смятые его бурными ласками  груди.
- Прости, но я просто схожу от тебя с ума! – повторил он, целуя её подрагивавший живот.
- Серый, ты, наверное, всё-таки извращенец? – спросила она, тоже повернувшись на бок и подперев щёку ладонью. – Зачем ты всё время делаешь мне больно?
- Но тебе же нравится? – его чёрные глаза улыбались. – Я же вижу, что тебе нравится! Признайся же!

- Ну, в общем… - Настя замялась и неопределённо пожала плечами.
- Вот видишь! – радостно сказал Сергей.- Ты сама не знаешь, что тебе надо! Предоставь эту возможность мне: я же старше тебя, опытнее, лучше знаю женщин. Тебе будет всегда хорошо со мной, поверь!
Настя поёжилась. В общем, Сергей был прав, ей действительно было хорошо с ним: он был опытным и умелым, мог быть ласковым и нежным, особенно в первый месяц их отношений, но кое-что девушку в нём пугало. Последнее время он всё чаще причинял ей боль или неприятные ощущения во время близости, и ей стало казаться, что Серый не может без этого достичь оргазма.

Может быть, она была и неправа, но… чувства, нахлынувшего на неё лавиной, когда она первый раз увидела его, больше не было, и мысли, посещавшие её, были самого разнообразного характера, а не только о Сергее.
- Ну, всё,  Нюш, мне пора!
Сергей поднялся, быстренько привёл себя в порядок перед  зеркалом -  Настя, не поднимаясь с ковра, следила за ним – подошёл к ней, склонившись, поцеловал в губы и сказал:
- Не провожай меня, я захлопну дверь. Удачной работы! До завтра!

Негромко щёлкнул замок входной двери, и в квартире стало очень тихо. Настя вздохнула, потом полежала ещё немного и, наконец, решила принять душ. Стоя под упругими струями воды, она не прекращала мурлыкать и внезапно новая, совершенно ни на что не похожая мелодия пришла ей на ум.

Она, не задумываясь, выскочила из ванной, пробежала в зал, оставляя за собой мокрые следы, схватила гитару и торопливо стала подбирать аккорды. Она знала, что если промедлить хоть чуть-чуть, момент будет упущен, мелодия уйдёт и никогда не вернётся: музыкальной памяти у неё не было никакой. Бывало, по ночам ей снились целые куски, огромные фрагменты новых композиций, но, проснувшись, Настя не помнила ничего или помнила очень смутно.
Поэтому сейчас она быстренько подобрала аккорды, наложив на них  мелодию и первые пришедшие в голову слова:

Юбку короткую в поле возьму,
Тёплой яичницей всех накормлю,
Всех напою и опять накормлю,
Так я закончу работу свою.

Всё! Дело было сделано: теперь мелодии не удастся ускользнуть, можно будет попозже её подработать, разнообразить, а потом подумать над словами; одновременно с мотивом на ум ничего не пришло, и Настя понимала, что ей придётся как следует потрудиться, чтобы песня получилось достойной: лучшие песни выходили из-под её пера, когда слова органично появлялись вместе с мелодией.  Сейчас чудо не произошло, поэтому ей нужно было перепробовать десятки, если не сотни вариантов, пока она не остановится на наиболее подходящем и не начнёт его отшлифовывать.

- Уф! – довольно фыркнула Настя и слегка поёжилась: кожа быстро высохла, и ей захотелось одеться. Потом она вспомнила о томившемся на столе бутерброде и давно остывшем чае и решила возобновить завтрак. Или уже обед? Впрочем, ничего из этого уже не имело никакого значения по сравнению с удачей, которую она смогла ухватить за хвост!



Сергей, выйдя из подъезда Настиного дома, широким спортивным шагом направился к своей машине – «Ягуару» серо-стального цвета. Остановившись возле неё, он вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, поглядывая в разные стороны.
Он был доволен. Жизнь продолжала улыбаться ему. В свои тридцать с хвостиком лет он уже многого достиг, но предел его успеху ещё не был поставлен: впереди маячила новая, весьма привлекательная цель – покорение Москвы. Теперь она казалась ему вполне осуществимой: новая группа, раскопанная им, была просто потрясающей.

Впервые он услышал «Детей КД» около двух лет назад, на вечере встречи выпускников школы, стоявшей в его дворе. Тогда они назывались «Подснежники». Он вовсе не собирался туда заходить, но его привлёк весьма мощный рок, доносившийся из-за открытых дверей.
Сергей зашёл и увидел подростковую группу, которая сотрясала воздух совершенно нешуточным роком. Тяжёлые аккорды покрывал женский голос, сильный, напористый, с лёгкой хрипотцой, придававшей ему откровенный сексуальный оттенок, а владелицей поразившего Сергея вокала оказалась хрупкая девчушка, одетая в потрёпанные джинсы  и кожаную безрукавку. Это именно она металась по сцене, извлекая из  своей электрогитары мощные аккорды.

Он встал в стороне от танцующих подростков и прослушал выступление до конца. И уже после трёх песен он точно знал, чего хочет: стать продюсером этой новой, никому не известной группы, добиться вместе с ней успеха и… разбогатеть! В конечном счёте, именно это было целью его жизни.

Сергей был продюсером. Он занимался рок-группами. По образованию он был словесник, окончил педагогический институт, но учитель из него получился аховый: проработав по распределению около года в одной из школ, он взял академический отпуск с тем, чтобы больше туда не возвращаться. Перепробовал множество профессий, пока не остановился на продюсировании музыкальных ансамблей. Не то чтобы у него у самого был талант к сочинительству музыки и стихов, но он обладал удивительным чутьём, которое позволяло ему делать ставку именно на группу, потенциально способную добиться успеха. 

Один Бог ведает, сколько пришлось ему перенести мытарств и унижений, чтобы осуществить продюсирование своих  первых групп, не имея никакого стартового капитала, но «Всё проходит», как гласит древняя мудрость, и это тоже прошло. Теперь он был в состоянии осуществлять финансирование частично и на свои собственные деньги, заключая кабальные контракты с ансамблями, высасывая их, как паук муху, а потом отбрасывая за ненадобностью.
Справедливости ради надо сказать, что все ребята, с которыми он работал, не были гениями, просто хорошая раскрутка плюс жёсткие условия позволяли ему добиваться от них максимума, но когда Сергей услышал «Детей КД», он понял, что напал на золотую жилу.

Ребята, похоже, сами не сознавали, насколько они хороши, амбиции их не поднимались выше выступлений на свадьбах  и тому подобных мероприятиях, но Сергей своим намётанным взглядом сразу увидел, что перед ним настоящий клад, причём наибольшей ценностью была солистка группы, которая, как оказалось впоследствии, сама писала и слова, и музыку. От неё исходила невероятно мощная, притягательная энергетика, не позволявшая отвести глаза в сторону, пока она поёт или играет; на сцене это было властная и одержимая роком львица, в обычной же жизни Настя преображалась в скромную, скованную девушку, у которой до сих пор не было парня.
Сергей это выяснил моментально.

Ребята были до такой степени обрадованы, что с ними хотят работать профессионально, они были такими зелёными, что даже не посоветовались с юристом перед заключением контракта, в результате чего основательно себя закабалили: восемьдесят процентов прибыли уходило Сергею и лишь двадцать - им.
Оставалось приручить солистку группы, чтобы она не подумала единолично сбежать в Москву, Серый нюхом чуял, что она добьётся потрясающего успеха и без него, поэтому необходимо было внушить ей мысль, что без него она – пустое место. К счастью, Настя облегчила ему задачу, влюбившись в него!

Сергей докурил сигару, отбросил щелчком бычок, сплюнул и уселся за руль. Мотор мягко заурчал, и «Ягуар» послушно прянул вперёд. Он вёл машину одной рукой, положив локоть другой на опущенное стекло, и думал…
Настя не шутя влюбилась в него, это было заметно невооружённым глазом, как и то, что в ней души не чаял барабанщик Степан, которого все называли не иначе, как Степашка. Это был Настин друг и соратник, вместе с которым она организовала группу. Отличный парень, симпатичный, высокий, неглупый, но, увы, не вызывал у Насти никаких романтических чувств. Сам же он не шутя был влюблён и трогательно заботился о ней.
Сергей ухмыльнулся: «Куда тебе, молокосос, против меня!»

Он очаровал неопытную девушку сразу: красивый, умный, опытный, слегка вальяжный, знающий всё на свете, он представился ей идеалом мужчины. А после того, как её доходы от выступлений и альбомов позволили ей купить однокомнатную квартиру, уехать от родителей-пьяниц и зажить собственной, независимой жизнью, она готова была молиться на него.
Сергей, пользуясь своим опытом ловеласа, не показывал и виду, что заметил Настин интерес, обращался с ней по-прежнему ровно и вежливо, всё туже натягивая невидимые путы, привязавшие девушку к нему. Лишь после того как с момента их знакомства прошло почти два года, он стал позволять себе кое-какие вольности, которые истосковавшаяся девушка приняла, как голодный – кусок хлеба.

А после дня рождения в ресторане, где Настя исполнила потрясающую любовную балладу в его честь, Сергей решил перейти в их отношениях на новую ступень: почуял, какие невероятные возможности может принести романтическая струя в альбомах группы – расширение  аудитории, в первую очередь.

Так начались их близкие отношения,  которые принесли Насте новые ощущения в интимной жизни, но несколько застопорили творческий процесс. Она окунулась в  любовь по уши, и ей стало не до песен. Тогда Сергей решил сделать их отношения не столь активными, и это сразу дало плоды: Настя написала пронзительную песню о девушке, покинутой парнем, которая хочет свести счёты с жизнью на глазах у него и его новой подружки. Баллада неизбежно выбивала слезу. Но дальше этого дело опять почему-то не пошло.
- Девочке нужны новые впечатления, - пробормотал Сергей.

Он уловил некоторый холодок, появившийся между ними, но решил, что это из-за того, что в последнее время ему труднее стало играть роль романтичного влюблённого, особенно в сексе, где он отдавал предпочтение несколько иным  отношениям. В тридцать с лишним он перепробовал все возможные вариации на тему секса, и достичь эрекции ему становилось всё труднее и труднее.

Первое время Настина неопытность возбуждала его, теперь же потихоньку начинала раздражать, но он боялся открыться ей, считая, что этим сразу оттолкнёт от себя. Сергей хотел вывести девушку на новый уровень отношений, но постепенно, и уж вовсе не хотел её терять как секс-партнёра: в его глазах она обладала одним неоспоримым достоинством: у неё были потрясающие ножки!

Многим мужчинам нравятся женские попы, почти все балдеют от груди и ног – Сергей был футишистом, от английского foot – стопа. Заводили его маленькие, аккуратные ножки с высоким подъёмом и тонкими пальчиками. Откуда это пошло – он не знал, может, из детства: его мать никогда не ходила дома босиком и домашним своим не разрешала, говоря, что это неприлично. Маленького Сергея очень интересовало, какие же ноги у его матери, почему она всегда ходит в носках и тапочках – может, у неё там копыта? И однажды он удовлетворил своё любопытство, заглянув под одеяло родителей. Копыт там, естественно, не было, были обыкновенные ступни с кривыми пальцами, с жёлтыми ногтями, поражёнными грибком, и с шишками у основания большого пальца. Вид этих ног оттолкнул мальчика и вселил в него какое-то чувство брезгливости, заставившее его потом обращать пристальное внимание на босые ступни своих друзей, подруг; на пляже он обычно тоже внимательно рассматривал ноги отдыхающих. Потом, в пору полового созревания, он обнаружил, что его заводят девушки с маленькими, аккуратными стопами, с изящными пальцами и розовыми ноготками. Отношения с такими женщинами он старался поддерживать подольше, иногда даже слишком долго…

Он притормозил машину около двухэтажного краснокирпичного  дома (их ещё называли «сталинками») и вошёл в полутёмный подъезд. Остановился на лестничной клетке, вытащил из кармана собачий ошейник с шипами и надел себе на шею. Посмотрел на часы, и когда стрелка указала на 16.58, нажал на кнопку звонка, отозвавшуюся заливистым тявканьем.
Дверь открылась, Сергей вошёл в тёмную прихожую, захлопнул замок. Когда он поворачивался, его встретил хлёсткий удар по лицу. Голова мотнулась в сторону, в левом уголке губ проступила капелька крови.

- Ты опять опоздал, грязная свинья! – послышался из темноты низкий женский голос.
- Вовсе нет, моя госпожа, я пришёл вовремя, - возразил Сергей, опускаясь на колени.
- Не смей спорить! – его ударили по второй щеке, прицепили к ошейнику поводок и рванули, заставляя  двигаться вперёд.
Он пополз, повинуясь своей хозяйке, в комнату, интерьер которой был выполнен в чёрно-красных тонах и основной мебелью в которой была гигантская кровать. Хозяйка квартиры уселась в кресло с высокими подлокотниками и швырнула ему в лицо поводок.

- Встать! – последовал приказ, и он поднялся на ноги, не поднимая глаз.
- Где ты был? От тебя воняет, как от свиньи!- взвизгнул голос. – Раздевайся!
Он медленно расстегнул пуговицы и стащил с себя рубашку, потом снял джинсы, оставшись в одних плавках.

Если бы Настя увидела сейчас своего возлюбленного, она бы поняла, почему он почти никогда не раздевался в её присутствии: его тело «украшали» синяки, свежие и уже подживающие, кое-где были шрамы и следы зубов.
- В какой сточной канаве ты побывал, маленькая скотина?
- Госпожа, я не понимаю, о чём вы говорите, - тихо ответил Сергей.
- Посмотри на меня! – сказал голос, и он поднял глаза.

Сегодня она была в чёрном: лифчик, чулки с подвязками, туфли на высоченном каблуке, кроваво-красная помада – всё, как он просил.  Лора умела выполнять обещания. Она довольно улыбалась, сидя в кресле и помахивая плёткой с тремя хвостами. Светлые волосы Лора забрала в высокий хвост, подвела глаза и притушила электричество, погрузив комнату в полумрак, - яркий свет слишком уж подчёркивал её возраст.

- Тебя надо наказать, гадкий мальчишка! Подойди сюда!- она указала плёткой на пол перед собой.
- Да, госпожа! – он послушно приблизился.
Лора закинула ноги на подлокотники кресла и за поводок подтянула поближе к себе.
- Ты ведь заслуживаешь наказания? – спросила она, рассматривая его тёмным глазами.
- Заслуживаю, госпожа, - согласился он.
- Очень сурового! – с этими словами она крепко ухватила его за волосы…

Потом они отдыхали, лёжа на огромной кровати плечом к плечу и тяжело дыша, как два загнанных зверя.
- Ты слишком быстро кончил, - сказала Лора, опустив руку на его пах и сжав прохладную мошонку.
- Ты много думаешь о своём удовольствии и слишком мало – о моём! – её ладонь сжалась, причинив Сергею лёгкую боль и продолжала сжиматься всё сильнее – он понял, что на сегодня ещё ничего не закончилось…



Настя тем временем наконец-то поела (первый раз за весь день) и уселась за работу. Впрочем, уселась – это очень условное обозначение процесса творчества: она ходила, прыгала, лежала, свесившись на диване, даже стояла на голове. Настя была типичным кинестетиком и для того, чтобы придумывать или «креативить», как это было принято называть в их среде, должна была постоянно находиться в броуновском движении.

Надо было найти образ, нащупать основной лейтмотив, на который можно будет нанизать всё остальное. Но почему-то ничего не вытанцовывалось. Привычные «парень-девушка» никак не хотели ложиться на музыку, снова и снова появлялся перед глазами образ белой птицы с кроваво-красным клювом и лапками. Сидела она на белом же снегу.

Промаявшись часов до восьми, девушка решила всё же выйти прогуляться, надеясь, что свежий воздух прояснит мысли. Она стала надевать кроссовки, и тут раздался звонок в дверь. Настя вздрогнула от неожиданности:
- Фу, ты, чёрт, напугал! – и допрыгала до двери на одной ноге.
- Кто там?- наклонив голову, спросила она.
- Насть, открой, это я! – раздалось из  коридора.

- А, Стёпа! – обрадовалась Настя и отперла замок. – Заходи!
В прихожую вошёл, сразу заполнив её, высокий крепкий парень в жёлтой футболке. Он застенчиво глянул на девушку из-под чёрных, почти сросшихся бровей, и поцеловал её в подставленную щёку.

- Привет!- пробормотал он.- Куда-то собралась?
- Да, - неопределённо махнула она рукой.- Так, пройтись!
- Творческий кризис? – с неожиданной проницательностью спросил он.
- Ну, что-то вроде этого, - согласилась Настя.
- Можно с тобой прогуляться? Я не помешаю!
- Конечно, Степашка! Когда это ты мне мешал? – не поняла его Настя.
- Тогда пошли!
- Пошли! Хотя постой, - спохватилась она.- Ты есть хочешь?
- Ну, так, - замялся он.- Чего-нибудь бы перехватил…

- Тогда заходи! – Настя содрала с ноги кроссовку и швырнула её в зал. – Айда на кухню!
Степан, как и все люди крупного телосложения, почти постоянно бывал голоден. А если учесть, что он ещё находился в стадии роста – ему было двадцать два года, а мальчики, как известно, растут лет до двадцати пяти – то станет понятным, почему Настя предложила ему поесть. На кухне она вскипятила воду и заварила свежий крепкий чай, сварила пяток сосисок и соорудила гигантский бутерброд, которому обрадовался бы и сам Гаргантюа: из хлеба, майонеза, ветчины, сыра, салата и зелёного лука.
Степан с уважением посмотрел на бутерброд, на огромную, только его, чашку чая и смущённо улыбнулся Насте:
- Спасибо!

- Ты ешь давай, а то стемнеет скоро; хочу хоть чуть-чуть по светлым улицам прогуляться! – поторопила его девушка.
Степан закусил бутерброд и принялся жевать. Настя смотрела, как он пережёвывает пищу, как перекатываются желваки на его скулах, и внезапно тоже почувствовала приступ голода. Она сделала себе сандвич, поменьше, чем у парня, и тоже откусила огромный кусок.
Они сидели друг напротив друга и сосредоточенно жевали, а потом вдруг одновременно рассмеялись. Такое с ними случалось частенько: то чихали вместе, то начинали одновременно говорить, то думали об одном и том же.  «Родство душ» - так называла это Настя. Степан втайне (это ему так казалось) мечтал, чтобы это родство душ переросло во что-то большее, но пока… увы и ах! Настя видела в нём только верного и преданного друга.
 
- Ну, что, - проглотив последний кусочек бутерброда, Стёпа вопросительно глянул на Настю. – Пойдём, пройдёмся?
- Пойдём! – согласилась Настя, и они вышли на улицу, ещё хранившую тепло  весеннего солнца.
Они пошли по тротуару, направляясь к центру города. Хоть это было и далековато, Степан даже не заикнулся о машине, прекрасно зная, насколько хорошим ходоком была их гитаристка и как она любила  пешие прогулки!

Они неторопливо шли по узким улицам, мощённым красноватым булыжником, изредка перебрасывались ничего не значащими фразами, и наслаждались всем: чудной погодой, весенними запахами, улыбающимися лицами людей, своей собственной молодостью и оптимизмом.
Чуть-чуть не доходя до географического центра города, девушка свернула налево, чтобы, пройдя вдоль суперсовременного торгового комплекса «Паллада», оказаться в парке, совсем недавно отстроенном властями.

Настя любила посидеть  здесь, полюбоваться фонтаном, который особенно впечатлял вечером, когда струи воды подсвечивались снизу разноцветными фонарями. Ещё ей нравилось слушать ничего не значащую болтовню отдыхающих от дневной суеты людей; иногда новые мысли приходили ей в голову именно от случайно подслушанного слова или рассказа… Хорошо было в парке! В тёплое время года там частенько выступал городской оркестр, превосходно игравший не только классику, но и джаз-модерн и популярную музыку; по ночам сюда слетались влюблённые парочки и, бывало, бомжи находили приют…

Ребята устроились на свободной лавочке, причём места хватило только Насте, а Степан прилёг на молоденькую травку, зелёной щёткой торчавшую на газоне.
- Как продвигается твой новый проект? – спросил Степан.
- Ой, Степашка, и не говори! – махнула рукой Настя. – Что-то очень уж тяжело… Не ожидала этого.
- Просто романтические баллады – это не твоё! – сказал парень. – Зря Серый тебя втравил!
- Никто меня не втравливал! – ощетинилась Настя. – Я сама решила!

- Конечно, сама! – согласился Степан, иронически изогнув густую чёрную бровь. – Только с его разрешения!
- Стёпа! – строго сказала Настя. – Ты хочешь поссориться? Зачем? Ты же знаешь, я не люблю обсуждать мои отношения с Сергеем!
- Знаю! Только он всё равно мне не нравится! Он тобой командует! – упрямо сдвинул брови Степан. – Да и вообще…

- Ну, что же ты замолчал?! Давай, договаривай! Что вообще? – набросилась на него девушка.
- Нехороший он человек!- буркнул Степан.
- Ты это говоришь все два года, но пока мы ничего, кроме хорошего, от него не видели, - упрекнула парня Настя.
- Ну, да, особенно этот контракт, который мы подписали!
- Тогда он показался нам очень хорошим! – возразила Настя.
- Конечно, на безрыбье и рак - рыба, - немедленно отреагировал парень. – Рвать надо его! Мой батя давно твердит об этом!

- Твой батя никогда не верил, что мы добьёмся успеха,- возразила Настя. – А сейчас, когда у нас появилось кое-какое имя, он хочет, чтобы мы порвали с Сергеем! А ведь это он вывел нас из неизвестности!
- Ну, да, батя сначала не верил, а потом убедился – и поверил в наши силы! Он давно говорит, что у него есть хороший адвокат, который помог бы нам порвать контракт с наименьшими потерями!
Настя молча слушала и скептически кивала головой.
- Батя говорит, нам надо ехать в Москву, там мы реально добьёмся успеха! – настойчиво продолжал Степан.

- Батя, батя! – передразнила его Настя. – Что ты  как маленький?! У тебя своего мнения, что ли нет?!
- Есть, - улыбнулся Степан, - но оно совпадает с батиным!
Настя фыркнула и отвернулась.
- Настюха, не сердись! – примиряющим тоном протянул Степашка. – Пошли лучше в клуб зайдём, я проголодался!

- Степан! – ужаснулась девушка. – Ты же вот только ел! Совсем недавно!
- Во-первых, давно, - возразил он, глядя на часы. – Десять доходит! А ещё сколько мы с тобой прочапали – о-го-го!
- Ну, ты даёшь! – покачала головой Настя. – Иди один! Я не хочу! Ты же знаешь, я не люблю клубы, музыку эту бестолковую: дын-дын-дын! Иди один! – повторила она.
- Один я не пойду! – заартачился Степан. – Так нечестно! Я с тобой пошёл, а ты со мной не хочешь!

- Я же тебя не просила!
- А я прошу, причём очень сильно! Настя, мне без тебя скучно там будет! – Степан умильно, насколько это было возможно при его комплекции, посмотрел на Настю.
- Ну, ладно, горе луковое, пойдём! – вздохнула Настя. – Куда?
- А здесь не очень далеко! – вспорхнул с газона парень. – Ещё немного пройдёмся – и будет подходящий клуб!

Они пошли в неумолимо сгущающейся темноте какими-то закоулками и вскоре подошли к довольно невзрачной двери в одном из старых домов. Оттуда доносилась музыка.
- Никуда поинтересней не мог меня привести? – недовольно спросила Настя.
- Здесь тоже очень интересно, - успокоил её Степан, глянул на часы, оплатил вход, и они спустились по лестнице, миновав двух накачанных охранников в чёрных костюмах.

Если Настя ожидала увидеть небольшой подвальный кабачок, как убеждала её входная дверь, то это ожидание оказалось ошибочным: пройдя сквозь длинный стеклянный коридор, они оказались в огромном зале со сценой, подиумом, множеством столиков, заполненных посетителями, отгороженными кабинками для желающих относительного уединения клиентов. Степан провёл слегка обалдевшую Настю к одному из свободных столиков, усадил её и уселся сам. Потом, мгновение спустя, вскочил и заставил её поменяться с ним местами, уверяя, что отсюда лучше видно сцену.

Пока он делал заказ подбежавшему официанту, девушка огляделась и увидела то, что изначально как-то выпало из поля её зрения: клетки, приподнятые над сценой, блестящие шесты…
- Ты куда меня привёл?! – зашипела она. – Я не люблю клубы, а стриптиз я вообще терпеть не могу! Ты же это прекрасно знаешь!
- Настя, я знаю, что ты живёшь, как монахиня, но иногда надо отрываться на полную катушку! Погоди немного, тебе понравится!
- Да как мне может понравиться! – Настя взметнулась, собираясь убежать, но Степан неожиданно проворно схватил её за руку:
- Настюш, посиди немного со мной, я прошу! Тем более у меня к тебе есть серьёзный разговор!

- Какой разговор? – остывая, спросила Настя.
- Я же сказал: серьёзный! Садись! – потянул он её за руку.
- Ну?
-  Помнишь, я как-то рассказывал тебе о Сергее? – спросил Степан, приступая к принесённой еде.
- Как не помнить! – усмехнулась она. – Ты только о нём последнее время и говоришь!
- Помнишь, я говорил, что он тебя обманывает?
- Степан! – укоризненно посмотрела на него Настя. – А ты помнишь, что я тебе ответила? Что не желаю ничего слушать о Сергее! Никакие сплетни меня не интересуют!
- Погоди, не кипятись, - остановил её Степан. – Я понимаю, что сейчас он – твой бог, но ведь всех богов когда-нибудь сбрасывают с Олимпа?

- Не хочу слушать твою глупую болтовню!- Настя закрыла уши.
- И не надо!- спокойно согласился Стёпа. – Не хочешь – и не слушай! Можешь просто посмотреть!
Он ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, Настя проследила за движением его пальца, и по ошеломлённому выражению её лица Степан понял, что она увидела именно то, чего он и добивался.

- Это что? – пробормотала Настя, глядя в отгороженную VIP – кабинку: там сидел Сергей в обнимку с дамой лет пятидесяти – пятидесяти пяти в красном костюме, со светлыми волосами, уложенными в сложную причёску. Они целовались, причём рубашка Сергея была расстёгнута почти до конца, и рука дамы поглаживала его по голой груди.
- Это что за тётка? – выдохнула Настя, не спуская глаз со сладкой парочки.
- Это его подруга, Лора Винер, очень и очень богатая дама, - ответил Степан, внимательно изучая выражение Настиного лица.

- Как же это? – она перевела растерянный взгляд на Степана. – А как же я? Ведь он говорил… - она замолчала на полуслове.
- Он, наверное, много чего говорил,- хмыкнул Степан.
- Стёпа, - тихо спросила Настя, по-прежнему глядя на Сергея и его спутницу. – А как ты узнал?! Ты что, следил за ним?! Это же подло!
- Я случайно увидел его в машине вместе с этой тёткой, а потом – да! – начал следить!
- Но зачем?! – глазами, в которых дрожали слёзы, посмотрела на него девушка.
- Ненавижу ложь! – хмуро, но не отводя взгляда, ответил Степан. – А он тебя обманывал! А ты его любишь, - потише добавил он.
- Эх, Стёпа, Стёпа, что же ты наделал! – прошептала Настя, моргнула, и две слезинки скатились по её щекам.

Тем временем началось представление. Как ни больно и горько было Насте, она с удивлением отметила, что это был мужской стриптиз-бар: в зал повалили клубы красного дыма, на сцену вышли подтянутые, спортивные красавцы, чьи бицепсы не скрывали даже строгие костюмы, зазвучала энергичная музыка, и шоу началось.
Дама в красном наконец-то оторвалась от своего спутника, и взгляд её устремился на сцену, где начался процесс избавления от одежды. Она видимо оживилась и оживлялась всё более с каждым снимаемым предметом.

Сергей попробовал опереться локтем о стол, промахнулся, повторил попытку, и Настя с ужасом поняла, что он пьян. Таким она не видела его никогда. Более того, если бы она знала, что Сергей пьёт, она никогда не вступила бы с ним в близкие отношения и не полюбила бы: с неё довольно было отца-пьяницы и матери-алкоголички!
- Боже мой! – прошептала она, видя, как её возлюбленный наливает и выпивает очередную рюмку водки.

Лора тем временем заказала персональный танец и умудрилась без потерь вернуться в своё кресло.
Заказанный стриптизёр, оставшийся в одних стрингах, начал танцевать. Под гладкой, без единой морщинки натянутой кожей, извивались клубки мышц, почему-то напомнившие Насте змей. Его тело блестело и отсвечивало медью  в красноватом свете. Крутые ягодицы подрагивали, и дракон, наколотый по всей спине, казался живым.

Настя увидела, как Лора засунула ему в трусы деньги и повторила эту процедуру ещё два раза,  но Сергей никак не реагировал. Настя решила действовать. Да, конечно, ей было очень больно, сердце словно пилили тупым ножом, но ещё ей было противно от всего увиденного, и именно отвращение придало ей решимости. Она вскочила на ноги и подошла к их столику. Степан телохранителем последовал за ней.

- Ах, ты, сволочь! – отпихнув рукой стриптизёра, рявкнула Настя.
Парень попытался было закончить танец, но Степан своим мощным торсом оттеснил его, и он почёл за лучшее удалиться с места военных действий.
- Ах, ты, сволочь! – с наслаждением повторила Настя, глядя на выпучившего глаза Сергея.
- Не верю глазам своим! А это что за старая грымза рядом с тобой? – кивнула она в сторону Лоры. – Ты её тоже трахаешь, да?!
- Ты сама кто такая? – взвизгнула оскорблённая Лора. – Пошла вон отсюда, дрянь!
- Сама ты дрянь! – бросила ей в лицо Настя.

- Хорошо же ты устроился! – она вновь обернулась к виновнику всего. – Со мной, значит, для удовольствия, а с ней – ради денег что ли?!
- Прочь отсюда, сучка! – опять провизжала Лора.
- От сучки слышу! – передразнила её Настя. – Я ему романсы посвящаю! – она схватилась за заполыхавшие от стыда щёки. – А он…он просто жиголо! Или извращенец!
- Ты, паршивка! – Лора перешла в наступление и уцепила Настю острыми наманикюренными пальцами за футболку. – Заткнись и вон отсюда!

И тут Настя, сама не ожидавшая от себя подобной выходки, схватила блюдо со спагетти и нахлобучила его на голову Лоре.
- Сама заткнись!- рявкнула она.
Лора завизжала, не останавливаясь, чтобы перевести дух, руки её с растопыренными пальцами поднялись на уровень лица и судорожно затряслись. Спагетти шевелились и сползали по её лбу и щекам, словно тонкие, ядовитые змеи. Красный соус, как кровь, стекал по вискам.
- Медуза Горгона! – взвизгнула Настя, сдёрнула скатерть с их стола и бросилась вон из клуба.

Действительно, спагетти добавили Лоре сходства с  Медузой Горгоной, вместо волос у которой извивался целый клубок  змей.
Сергей, мгновенно протрезвев, метнулся к Лоре, потом рванулся за Настей, но тут же наткнулся на кулак Степана, охладивший его пыл, и снова вернулся к Лоре, которая, нимало не задумываясь, залепила ему звонкую пощёчину и наконец-то перестала визжать, перейдя на сиплое подвывание.

Насте и Степану удалось легко миновать охранников-вышибал, причём с одним из них Стёпа попрощался за руку, и они пошли по тёмной улице. Вернее, побежали. Степан не старался догнать девушку, он просто следовал за ней, не отставая, а Настя стремительными шагами поглощала метры, всё более увеличивая расстояние между собой и тем, кто совсем недавно занимал огромное место в её жизни.

Начался дождь, тот весенний дождь, который смывает пыль и грязь с улиц, одевает их в  чистые цвета и наполняет воздух свежестью. Сверкнула молния, и прогремел гром; струи, льющиеся с неба, усилились; тротуары мгновенно покрылись пузырящимися, весело булькающими лужами.

Настя не замечала ничего. Она давно промокла до последней нитки, футболка облепила её худощавое тело, кроссовки захлёбывались водой – она так же стремительно летела вперёд, подставляя лицо дождю.
В голове помимо её воли стали возникать слова, складываясь в незамысловатые, но яркие  строки:

Белая птица на белом снегу,
Белую краску в ладони возьму,
Белый на белом совсем не видать,
Хочешь меня на снегу рисовать?

Белые перья и красный носок –
Словно бы крови течёт ручеёк,
Красным на белом давай рисовать –
Красную краску горстями бросать.

Знаешь, под белым обычно темно,
Руки подставь на мгновенье одно:
Белый растает и красный стечёт,
Чёрный обман на ладони вползёт.

- Вот оно как! Вот оно, вот оно, вот оно как!- бормотала на бегу ошеломлённая Настя. – Вот как рождаются настоящие стихи: когда тебе больно так, что дышать невозможно! Вот когда чувствуешь, что живёшь, - когда страдаешь!
Она даже остановилась, поражённая простотой и правдивостью этой мысли. На губах её появилась улыбка: она была честной девушкой и не могла не признаться себе, что, в общем-то, не так уж и страдала. Она давно почувствовала, что с Сергеем что-то не так, но поразмыслить об этом основательно не хватало смелости.

- Настя! – наткнулся на неё не усевший затормозить Степан.- Ты как, нормально?
- Всё нормалёк, Стёпа! – повернулась к нему Настя. – Спасибо тебе!
Она приподнялась на цыпочки и звучно поцеловала его в губы.
- За что?! – вытаращился он.
- За правду! – воскликнула Настя, сияя  улыбкой под проливным дождём. – Знаешь, я только что придумала песню! Хочешь, спою?
- Ещё бы!
И Настя взяла его за руку и запела, не обращая внимания на дождь, стекавший по лицу и попадавший то в рот, то в глаза, - эти мелочи уже не имели абсолютно никакого значения…