Деревенька моя

                Победители и побеждённые. 
                (путевые заметки)

  Так уж получилось, что наша поездка в Германию состоялась за несколько дней до самого значимого праздника России- Дня Победы. Я отправился из страны-победителя в страну побеждённых. Подготовка к такой поездке в нашей стране дело совсем не простое. Все цивилизованные государства давно уже решают эту проблему довольно просто, что создаёт человеку минимум неудобств и потери личного времени, да и материальных расходов. Даже визы отменяют. «Приезжайте, смотрите, как мы живём.».
Российские чиновники подходят к этому вопросу, говоря языком истории, с позиций уровня цивилизации рабовладельческого строя. Получение зарубежного паспорта минимум месяц, огромные многочасовые очереди у ОВИРа, плюс расходы на неоднократные поездки туда, плюс стоимость документа. Потом посольство или консульство, заполнение  всевозможных анкет, обязательств, оплата визы, ожидание её получения. И опять заметные расходы на поездки в город, где расположен кусочек территории государства, куда ты стремишься попасть. Представьте себе, у Вас умер родственник за границей. Его бренные останки вынуждены ожидать Вашего приезда на похороны не менее 2-3-х месяцев. Брат моей жены, к которому мы спешили на 70-е, свободно на своей машине ездит в Италию, Испанию, Францию и т.д.  Совсем отупели господа из Европы, даже не соображают, что творят!
   Много лет прошло после окончания самой кровопролитной войны в истории человечества, вероломно развязанной фашистской Германией, войны, которая  навсегда запечатлена в памяти нашего народа горькими и гордыми страницами. Но сегодня мы относимся к немецкой нации совсем не враждебно, понимая, что простой немецкий народ был послушным и слепым орудием фашистской диктатуры. Его никак нельзя винить за это, так как нельзя  огульно обвинять весь советский народ, поверивший политическим болтунам и аферистам, которые развалили самое великое в мире государство. Вот и обидно: фашистская империя рухнула в военное время под ударами объединённых армий, а великий и могучий Советский Союз  раздавила чрезмерно горячая любовь руководителей нового типа к своему народу.
  Самое главное- это время. Оно великий и справедливый врачеватель любых ран! Но мысль о том, как встретит нас  побеждённая страна и как отнесутся к нам её граждане, не покидала меня и до отъезда, и во время  тридцатичасовой дороги. Но всё по порядку.
   Напрыгавшись по израненному, в заплатках асфальту российских дорог, бегущих мимо заросших некогда плодородных полей, изуродованных  варварской вырубкой лесов и заброшенных, опустевших деревень Псковской области, наш автобус въехал на белорусскую землю. Эта, недавно ещё братская республика, приятно удивила любовно обработанными угодьями, великолепной дорогой, идеальной чистотой населённых пунктов, доброжелательностью людей. Все, с кем пришлось общаться во время непродолжительных остановок, в один голос одобряли своего президента, все утверждали, что довольны жизнью и ни на что не жалуются. Правда, находились, наверное, представители оппозиции, которые не жалели грязи для «батька» Лукашенко, а потом  их дублировали, смакуя всю вонь оппозиционных помой, продажные российские и зарубежных СМИ. Но таких было очень мало.  Совсем недавно я познакомился с белорусом, уезжающим домой со встречи выпускников  Псковского политехнического.
  -Люди,- с болью в голосе произнёс он, -что Вы сделали со своей страной?
  О Польше, вообще, промолчу- всё на уровне самой высокой цивилизации. Такое впечатление, что за несколько часов попал на другую планету.
  Вот и Германия. Короткая остановка на границе, предельно вежливые таможенники и пограничники, простая проверка паспортов и никакого досмотра и расспросов.
  Теперь я решил всё увиденное сопоставить с сегодняшней демократической действительностью своей страны. Так проще понять, как живёт страна-победитель.
  Будущим любого народа во все времена, начиная с первобытного общества, является подрастающее поколение. Дети- цветы жизни. В демократической России каждый такой «цветок» получает от демократического государства на своё содержание в 13 раз меньше Израиля, в 43 раза  Швеции, а от Германии всего лишь меньше в 60 раз! Денег хватает примерно на ШЕСТЬ 650-грамовых буханок хлеба. Арифметика простая: пайка -200 грамм в день!
  Германия содержит каждого ребёнка от рождения  до момента начала трудовой деятельности. С шестимесячного возраста предоставляется бесплатный детский сад. А сколько платит российская мать дошкольному учреждению (конечно, в городской местности, так как правительство мудро рассудило, что в деревнях ясли и детсады нерентабельные) при своей микроскопической зарплате?
   Говорят, что дороги- это артерии страны. Российским дорогам до европейских, как от неба до земли, хотя мы исправно вносим в федеральный бюджет солидные суммы на их содержание. Куда идут эти деньги? Ведь, практически ремонт дорог сводится в основном к заляпыванию выбоин и трещин горячим асфальтом. Меня поразило в Германии следующее. Автобус со скоростью 100-110 (больше не разрешит бортовой компьютер) километров в час бесшумно мчит по автобану (скоростное шоссе). По обеим сторонам тянется утопающая в зелени 3-х метровая стена, иногда разрываемая для боковой дороги. Её назначение простое: расположенным вдоль автобана населённым пунктам не должен мешать шум проезжающего транспорта и не должны попадать выхлопные газы. Всего лишь!
  Удивляют общественные туалеты. Идеальная чистота, обеспечение всем необходимым, бесплатный вход. А самое главное, они именуются- мужской, женский и для инвалидов. Всё продумано до мелочи, и всё работает на людей. А вот в России туалеты платные. Почему обдирают людей за естественно необходимую жизненную потребность? Почему гражданин должен отстёгивать от 10 до 15 рублей в зависимости от аппетита хозяина сортира и чиновников, допускающий подобный беспредел? А может и самого уважаемого президента? А если в данный момент нет в кармане требуемой суммы!? Какое вопиющее беззаконие!
   В городе Дортмунде, как и в других городах Германии, имеется метро. Всё также, как и у нас. Правда, намного чище.  А рядом со входом находится лифт. Кому тяжело спускаться и подниматься по эскалатору- заходи в красивую стеклянную кабину:  несколько секунд и ты у подземного поезда.
   В университетском городке между многоэтажными корпусами  проходят воздушные монорельсы. По ним плывут яркие вагончики. Это студенты для экономии времени переезжают из одного здания в другое.
  Во всех магазинах, имеющих два этажа и более, обязательны самодвижущие лестницы.
  Угольные шахты в основном закрыты. Объяснение простое: подземная добыча трудоёмка, малопроизводительна и опасна. И кроме всего нарушает-ся экология. Проще и дешевле закупать уголь в России. Что и делается.
  По рекам и каналам можно плавать только на вёслах или под парусом. Хочешь порыбачить- возьми лицензию и лови рыбку в своё удовольствие в указанном месте.
  На всех улицах ухоженные деревья и кусты, очень много цветов. На тротуарах ни одного окурка или обёртки от конфеты и мороженного, я уже не говорю о бутылках и пакетах.
  В лесах много ягод и грибов. Но попасть туда можно только по асфальтированной дорожке, оставив машину на бесплатной стоянке.
  Гаражей нет. Автомашины, а они почти у каждого, припаркованы на обочине. Ремонт только в мастерских. Я не видел работников автоинспекции. Все нарушения фиксируются специальной видеоаппаратурой.  Нарушил- получи фото  и плати штраф.
  Хочу остановиться на том, как живут те, кого приняла на постоянное жительство эта удивительная страна. Кого только не встретишь на улицах немецких городов- негры, турки, корейцы, евреи, армяне. Осознавая свою вину за жестокое обращение с евреями во времена фашистской диктатуры, правительство делает всё, чтобы это было забыто. Получившему право на ПМЖ сразу же выделяется бесплатная квартира. Выдаётся определённая сумма на приобретение мебели и электротоваров. Ежемесячное денежное пособие 320 евро- примерно 15000 рублей (Это при их человечных ценах). Лечение, лекарства, любая операция бесплатные. Хочешь ещё увеличить своё бюджет- иди работать согласно твоих способностей.
  Напрашивается вопрос: за чей счёт все эти блага? За счёт государства. Наша Россия богаче Германии во много раз. Где же деньги, которые должны расходоваться на своих людей? Они, ведь, есть эти деньги! ( С 1975 по 1989 год СССР имела доход только от нефти по 7,14 млрд. долларов в год. В 1998 году уже в Российской федерации это цифра выросла до 28 млрд. долларов. Я просто промолчу о баснословном доходе при такой высокой стоимости нефти в 2007 году). Куда пошли эти деньги?  На все вопросы должны ответить те, кто толкнул нашу страну на путь «демократии», присвоив всё народное достояние, всё народное богатство, предварительно сварганив для себя удобную Конституцию. И очень обидно за некогда великий народ, поверивший и продолжающий верить провокаторам-реформистам, исскустенникам «единороссам», подпевалам либералам- всем, кто который год безжалостно дурит своих соотечественников, обещая ежедневно в будущем процветание и достойную жизнь.
   Всю обратную дорогу я делал короткие заметки  увиденного. Но вдруг наш автобус стало подбрасывать, шатать со стороны в сторону, скорость снизилась. Писать стало невозможно. Это мы пересекли государственную границу и вернулись на родную землю. «Эх, ты, русская дорога, семь загибов на версту». За пыльными стёклами мелькают заросшие, в недалёком прошлом, плодородные поля, по деревням упавшие плетни, покосившиеся избы с заколоченными горбылём окнами и дверями, разрушенные, разворованные фермы...
  Я вернулся в свою страну, страну победителей из страны побеждённых.
               
                ЛюдмилаАлександровна.
   Серомолочному туману казалось не будет конца. Фары моего «Москвича» выхватывали из его клубящихся волн встречные автомобили метров за два-дцать. Такие туманы- одно из славных достоинств псковщины. Но зато какие грибы через несколько дней украсят и обочины полевых дорог, и елово-оси-новые посадки вдоль автотрассы, я уже не говорю о берёзовых колках на по-лях и в смешанных борах. Таким  туманным  утром я приехал в областной центр со своей деревеньки, куда меня так подло забросила судьба после два-дцати лет работы в суровых условиях крайнего севера. Меня никто не выну-ждал поселиться  на некотором расстоянии от бурной городской цивилиза-ции. Просто мы с женой  мечтали провести оставшиеся нам отпущенные го-ды  в спокойном и уютном  месте, где можно своими руками вырастить зелё-ный огурчик, сорвать спелую клубничку, попить чистой, не водпроводной хлорированной водицы, побродить за грибами и ягодами по борам и поды-шать целебным лесным воздухом.                Первое время  так и было. Потом отцы-руководители подсчитали государ-ственные расходы на народные нужды и сделали определённые выводы. И пошло-поехало. Закрыли детсад (молодые семьи сразу побежали в город), потом в маленьких деревнях ликвидировали продовольственные ларьки и магазины. Закрылись киноустановки, исчезли сельские медработники, разво-ровались колхозы, совхозы и многое другое. Нас с женой выручал немолодой уже «Москвич», на котором мы приехали своим ходом из сказочно далёкой Магаданской области, вызывая таким ралли и восторг, и недоверие наших знакомых. На нём мы иногда и выезжали в город, где на оптовых базах мож-но было приобрести продукты по умеренной цене. Но это было иногда, так как бензил одни сволочные лица отдали  другим сволочным, уже частным лицам, которые регулярно подымали на него цену. Это-то в таком богатей-шем по нефти государстве! Вот почему я и обозвал судьбу подлой. Если бы мы могли хоть на миг предположить, что с нашей страной случится такая трагедия, сроду не  расстались бы с северной жизнью. Лучше уж «сопли морозить», чем гоняться за сомнительной колбасой и официально фальси-фицированными лекарствами. Так мы промучились в умирающей деревне мало- немало двенадцать лет и, полностью прочувствовав отсутствие каких бы-то ни было бытовых удобств, так необходимых при приближении старос-ти, по при первой возможности позорно  бежали за границу.
  Так вот, приехали мы с женой в город, поставили, как обычно, нашу маши-ну у одного из многочисленных минирынков и отправились скупать необхо-димые, соответствующие нашим пенсионным доходам, товары.  Идём скве-ром, тащим, как обычно, в обеих руках. Присели на скамейку передохнуть.   Я обратил внимание на пожилую женщину, медленно идущую серединой аллеи. Голова её была низко опущена и, казалось, идёт она, не видя перед собой дороги.  На ней был серозелёный, давно вышедший из моды, плащ, простой бордовый платок, на ногах потёртые туфли на высокой платформе.  В одной руке она несла полотняную сумку-торбу, во второй держала жареный пиро-жок. Такие пирожки, конечно, холодные, с неизвестой датой изготовления и сомнительно-съедобной начинкой можно купить в лотках, захвативших большую часть тротуаров. Поровнявшись с нами, она тяжело опустилась на скамейку и принялась крошить недоеденный пирожок голубям и крикливым галкам, слетевшимся со всех сторон. Мы познакомились. Женщину звали Людмила Александровна.
  -Я на пенсии уже четырнадцать лет. 42 года трудового стажа, а пенсия 3386 рублей. Льгот никаких. Живу в однокомнатной квартире. Раньше была у нас с сыном двухкомнатая, отличная. Но цены ЖКХ подняли такие, что пришлось поменять на однокомнатную, А разницу припрятала на чёрный день. А оказалось, у нас все дни чёрные. Мужа похоронила давно,  сын уехал где-то подрабатывать: в нашем городе все заводы позакрывали. Уехал и сгинул. Много лет искала, но всё бесполезно. В органы обратилась, а там объяснили, иди, говорят, бабка, твой сынок видеть тебя, наверно, не хочет. И вот уже давно живу одна, вернее, доживаю.
   Людмила Александровна оказалась интересной  собеседницей. Мы стали её проведывать, когда была возможность приехать в город. Привозили ей яблок с наших трёх яблонь, овощей из теплицы. И каждый раз я увозил от неё нео-бычайные, яркие  короткие рассказы о жизни простого человека, о котором в произведениях классиков русской литературы когда-то писалось: «трагедия-      маленького человечка».                                О Людмиле Александровне я решил написать отдельно. Меня до глубины души потрясли страшные, нечеловеческие условия, в которые попала эта честная труженица ( а сколько таких!) в последние годы своей жизни, и как трагически эта жизнь оборвалась.  Поэтому, даже  находясь вдалеке от Рос- сии, когда слышу от нечестно обогатившихся  бывших «русских», или от сле-по верящих продажным СМИ, что Россия процветает, что с каждым годом россияне живут всё богаче и счастливее, я просто взрываюсь  Есть и другая категория. Забыв о могилах своих близких  на кладбищах СНГ, об оставших-ся родственниках и друзьях-товарищах, живя не очень бедно на деньги при-нявшей их страны, проклинают свою бывшую родину и, как заявила одна из таких космополитов, готовы вытереть об неё ноги. Пусть это остаётся на их совести, если она где-то ещё теплится. Вернусь к своему повествованию.
    Деревня Заболотье в 50-ти километрах от города. Раньньше, при нормальной жизни, была там у Людмилы Александровны небольшая дача, участочек: несколько грядок картошки, лук и другие овощи. Даже смородина, крыжовник давали хорошие урожаи- всегда полки в кладовочке городской квартиры были заставлены своим вареньем. Потом  проезд заметно подорожал, автобусы «отделились от государства», стали частными, и началась жестокая и неоправданная обдираловка пассажиров. Многие городские пенсионеры побросали свои участки. Кроме дорогостоящего проезда, участились набеги внезапно расплодившихся  бомжей, которые не только обносили огороды, но и разворовывали дачные домики. Но Людмила Александровна иногда, съэкономив несколько десяток, навещала своих сельских подруг и постоянно выслушивала их печальные, порой просто страшные рассказы о сельской жизни в новом справедливом обществе.
   И я решил всё, что услышал от Людмилы Александровны,  использовать для коротеньких новелл, изменив, конечно, названия деревень, имена и фамилии действующих лиц. Но все сюжеты имели место и правдиво показывают жизнь этого самого «маленького человечка» некогда великого государства. За достоверность ручаюсь.
               
                История одного колхоза.
     Кто бы мог подумать, что такой крепкий колхоз сыграет в ящик. И, глав-ное, никто не понял, почему он развалился. Ещё несколько лет назад в пяти деревнях нашего сельского совета  поблёскивали на солнце цинковыми кры-шами огромные животноводческие фермы. Ранним утром и поздним вечером водители, проезжающие по дорогам,  усиленно гудели разноголосыми сигна-лами  и поддерживали эту музыку крепкими словечками неформального рус-ского лексикона, пытаясь проехать через огромные стада, неторопливо иду-щих поутру на пастбища, а вечером на отдых. Холёные коровы, набравшие вес бычки, блеющие стада овец полностью перекрывали проезжую часть. А бывали случаи, когда не в меру шаловливый  телок, нагнув уже рогатую го-лову, вступал в единоборство с «Жигулёнком» или «Москвичём», приводя их владельцев в прединфарктное состояние.                На каждой ферме трудились десятки доярок, телятниц, скотников.На вось-мистах гектарах буйно колосились зерновые и золотился кудрявый лён. С  раннего утра до позднеё ночи не смолкали двигатели тракторов. Колхозный детсад работал в полторы смены, ожидая  идущих с  ферм мамаш. Приехав-шие сезонные рабочие и строители каждый вечер собирались в уютной кол-хозной столовой и громко расхваливали вкусные блюда, приготовленные в основном из продукции хозяйства.
   И всё неожиданно разрушилось. Началось это разрушение с появлением, как стало теперь понятно, на руководящем горизонте политического болтуна, ничего несоображающего  ни в экономике,  ни в сельском хозяйстве, ни в производстве. Но щегольнуть  новыми  заумными словечками, замысловаты-ми формулировками  и  бестолковыми починами- он оказался дока. В одном фильме директор учил своих временных заместителей (такой эксперимент проводился на крупном комбинате) :
  -Только не троньте хорошо налаженный механизм!
Не посмотрел  новатор-экспериментатор этот фильм. А жалко!
Так вот, после объявления гласности, ускорения и перестройки  начались в нашей деревне интереснейшие события.
   Вначале  прекратили сеять лён (он давал огромный доход колхозу), потому что какие-то политические умники посчитали льнозаводы нерентабельными и позакрывали.  А после победы демократии  всё, что одевало, кормило страну приказало долго жить. Начал проводится в жизнь бендеровский ло-зунг «Заграница нам поможет!»  Закрыли часть молокозаводов. И колхозу пришлось возить молоко в областной центр. Но три раза  в сутки невыгодно: далеко, а  бензин стал дорожать ежедневно. Вынуждены были собирать мо-локо за целый день, а отвозить один раз. Вот  иногда и привозили на молоко-завод простоквашу, которую никто не принимал. Но так как свиноферму то-же  упразднили по совету-указанию сельхозуправления, простоквашу эту не-кому было скармливать и её просто выливали. Прыгнули цены на автотрак-торные запчасти, колесо на «Белорусс» стало стоить немного дешевле нового трактора  при несправедливом партийном режиме.
  Собрал как-то председатель своих верных главных специалистов, завферма-ми, бригадиров. Зашли они в кабинет, расселись, а председатель обхватил по-седевшую голову руками и качается со стороны в сторону. И такое впечатле-ние, что сейчас он завоет.
  -Товарищи! Собрал я вас для грустного разговора. Пахать нечем, сеять не-чего, льна не будет, молоко прокисает, сенокос провалим- нет солярки . При-дётся уменьшать поголовье, чтобы с голоду не передохло. За электричество расчитываться нечем, грозились фермы обесточить и...-безнадёжно махнул рукой председатель и замолчал.
    Стали потихоньку вырезать вначале бычков, потом и до  коров-пенсионе-рок добрались. Потом пришлось оставшихся сгонять на несколько ферм. По-сеяли всего 50 гектар. Сена с трудом заготовили полплана и т. д.
  А однажды начальство с города наехало, в Доме культуры собрание органи-зовали. Вот на нём и выяснилось, что колхозы- выдумка коммунистов, что они обречены новым временем на гибель и что пора переходить на прогрес-сивные формы хозяйствования.
Председатель сразу на пенсию ушёл, хотя мог ещё долго работать. Землю разделили между, теперь уже бывшими, кохозниками- по восемь гектар  получилось на нос.
  -С землёй вас!- торжественно произнёс начальник сельхозуправления.- Ра-ботайте теперь на себя, будьте хозяивами своей судьбы!
  -А обрабатывать чем  их, эти гектары, будем?  Баб впряжём в плуг, как пос-ле войны?
В зале захохотали.
  -Захотите работать- придумаете. Объединяте несколько семей, покупайте технику и –вперёд! А на базе колхоза СПХК создаём. Вот представляю вам нового председателя, надеюсь, что за него все дружно проголосуете.
  -Да мы что,- раздался с зала чей-то голос, -мы завсегда дружно голосуем, только опосля всё хреново получается.
  -Теперь не то время. Теперь демократия. Всё в ваших руках. Александр Львович, покажитесь народу.
К трибуне подошёл молодой человек, внушительной внешности, довольно высокий и широкий в плечах. На первый взгляд -вылитый боксёр в тяжёлом весе.
   -Зовут меня, вы слышали как. Образование высшее. Женат. Будем работать.
  -А скажи, мил человек, что это тебя в деревню потянуло? Интерес какой есть? И чем ты в городе занимался?
  -Занимался  я финансово-торговой деятельностью. В деревню потянула лю-бовь к земле. Ещё вопросы будут?
  -Так-то оно так...А...
  -Голосуем,- перебил задающего вопрос начальник.-Кто за? Единогласно.
Поздравляю с новым хозяйством, и новым, так сказать, хозяином.
   Молодой руководитель действительно с первого дня показал себя хозя-ином. Всех работников конторы: экономиста, бухгалтеров, кассира сразу же уволил. Всю работу взвалила на свои плечи его пожилая мать, появляющаяся в деревне вместе с молодой вызывающенакрашенной, вульгарной девицей-бухгалтером два раза в неделю. Иногда наезжали на крутых автомобилях бритоголовые молодцы, а вслед за ними подымали пыль огромные грузо-вики, на которые грузились мясо забитых дойных коров, льнокомбайны,  автомашины,  трактора и прочий сельскохозяйственный инвентарь. В один прекрасный день подкатил импортный погрузчик- экскаватор, и с забро-шенных ферм стал отгружаться навоз. Так было вывезено 750 КАМАЗов-самосвалов. Кругленькая сумма, примерно 600тысяч рублей, полученных за продажу навоза, неизвестно куда подевалась. Коровы забивались ежедневно, мясо отвозилось в областной центр, где был открыт магазин под вывеской «Сельхозпродукты» .
Члены правления пришли к председателю.
  -Александр Львович. Нас беспокоит происходящее в хозяйстве. Просим объяснить. И почему не платят зарплаты?
  -А что объяснять? Работа идёт по плану. Накопим денег- будет и зарплата. Если больше вопросов нет- все свободны. Идите работайте!
   И решили бывшие колхозники и работники СПХК созвать общее собрание и разобраться с председателем и его делами. Но не тут-то было. В день соб-рания на улице против правления выстроились несколько джипов, в которых сидели бритоголовые богатыри, явно не русского происхождения, а в приём-ной лениво листали журналы два милицейских капитана. На собрание в Дом культуры председатель не явился.
 За ним пошли несколько человек, но при входе в правление их остановили  пассажиры джипов.
  -Куда? Прэдсэдатель занат!-  заметным кавказким акцентом остановил посланцев по всей видимости чечен.- Ыдытэ, ыдытэ,нэ мэшайтэ работать!
  -Позвольте, а Вы кто, по какому праву здесь распоряжаетесь?
  -Можэм показать по какому праву!
  -Мы будем звонить в милицию!
  -Слушай, зачэм звонить? Ты дурной, да? Мылыцыя ужэ здэс.
  Так и не состоялось перевыборное собрание. Но людей уже остановить было невозможно. Собрали тайно группу, переписали  всё, что натворил ставленник районной администрации и стали думать, к кому обратиться за помощью. С начальником сельхозуправления всё понятно. «Моя милиция меня бережёт»- тоже не подходит. Прокурор района сам с кавказских гор. Начальник отдела милиции  то ли чечен, то ли ингуш. А сам Александр Львович, как оказалось, надавно приехал из Грозного, где занимался не-чистоплотными делами, связанными с монополией спирта. Круг замкнулся. Но кто-то вдруг произнёс: «ФСБ!». И раскрутили мошенника, арестовали. Попал он под следствие. Как ликовала деревня. Ещё бы! Завалили такого крутого!
Вскоре состоялся суд, на который поехали многие деревенские. Судил судья, который недавно дал три с половиной года сельскому алкашу за два уво-рованных руллона рубероида. Правда, пропить руберроид не удалось и при-шлось вернуть хозяйству. Но делу был дан ход.
  -Прощать такого наглого воровства мы не имеем права,-заявил на суде Александр Львович, -чтоб другим неповадно было!
Так как у воришки была вторая судимость (первая за мешок овса), то приго-вор оказался суровым.
  Этот же судья, выслушав свидетелей, обвинение  и защиту, вынес приговор: три года условно с выплатой хозяйству материального ущерба в размере во-семь тысяч двадцать рублей и 45 копеек, за продажу несписанной ( просто прозевал) картофелекопалки. И всё!
  Но хозяйство не может оставаться без руководителя, это понятно. Просили экономиста взять командоване на себя. Она уже, было, и дала согласие, но снова прикатил начальник сельхозупраления и привёз очередного кандидата на столь ответственный пост. И снова собрались крестьяне в Доме культуры.
  -Прошу поддержать нашу кадидатуру.
Тут надо было всем дружно сказать «нет!» Не сказали, наверное, постесня-лись. Вот такие наши люди, добрые, стеснительные. Правда вопросы зада-вали:
  -А вот, что ты у нас забыл? Хозяйство разворованное полностью. Больше воровать нечего.
  -Вы-то хоть представление о деревне какое имеете?
  -Где Вы раньше работали?
  -Постараюсь ответить на ваши вопросы. Я окончил два курса юридического института. Был избран председателем профкома. Одно время заведывал зве-рофермой. Жена у меня фельдшер, так что будет свой медик. Жить буду в де-ревне. Поработаем.
И снова дружно проголосовали. Оказалось, что  новый  председатель не паль-цем деланный, как говорят в народе.  Красть ещё было что. Он начал разби-рать и продавать пустующие фермы, реализовал разбросанные по территории хозяйства железнобетонные конструкции, даже умудрился  выдрать и загнать бетонные плиты, которыми были вымощены подъезды к фермам. Жена  была моложе его лет на двадцать, и дарила ему каждый год ребёнка, переходя из одного декрета в другой. А крестьяне продолжали ездить за медицинской помощью в город  да скребли затылки, да  тихонько матерились. Вот и всё.

                Мясной бизнес.

       Три года подряд Чернуха дарила Екатерине по тёлочке. В другие вре-мена тёлка -это радость, особенно если она от молочной коровы. Завсегда можно продать. А можно и вторую коровку завести.  С ранней весны в де-ревне дачников море, каждый от цельного, пахнущего луговым сеном и полынью, молочка не откажется. Вот и подспорье к колхозной зарплате. А нынче времена трудные наступили. Колхозы по всем деревням  реорганизо-вали- где в фермерские хозяйства, где в какие-то загадочные СПХК. И нару-шилась нормальная крестьянская жизнь. Раньше в кохозах регулярно пла-тили заработанные рубли, а теперь авансируют и то невсегда. А когда ос-тальное выдадут, один господь бог ведает да председатель этого самого СПХК. Правда, почему-то он это в секрете держит.  А в позапрошлом году Екатерине повезло: коровка бычком отелилась. Вся семья радовалась. А это и понятно: два года покормишь бычка -и на рынок. А мясо нынче в цене. Вот и появилась возможность хозяйственные дыры, что при родной демократии об-разовались, залатать.  Чем только не кормили новорождённого, и вот он вы-махал в огромного, рогатого бычищу.
  -Ну, что, хозяин, -как-то вечером завела разговор с мужем Екатерина.-Пожалуй пора его забивать. Дальше кормить не очень выгодно.
  -Оно-то так. А что с мясом делать будем? Может проще на мясокомбинат сдать? Отвезём и никакой мороки.
  -Ты что, белены объелся, или  после вчерашней пьянки ещё не протрезвел? Мясокомбинат копейки за живой вес платит. А расходы за перевозку? Нет! Режем -и на рынок!
На том и порешили. Уже Лёшке, резчику сельскому, сказали, когда прийти.А утром у двора «Жигулёнок» притормозил, и  из него два смуглых парня выш-ли, сразу видать кавказцы, что в соседней деревне расстроились.
  -Хозяева! Сюда ходите, дело есть.
  -Чего надо?- поинтересовалась Екатерина.
  -Ты быка резать будешь?
  -Я.
  -Давай, мы режем и мясо забираем.
  -А как платить будете?
  -У нас закон такой: голова наша, шкура наша, требуха наша- это ничего не стоит. А за килограмм мяса заплатим  ммм...70 рублей. А за живой вес по 40.
Когда Екатерина услышала о таком предложении, её стало дурно:
  -Побойтесь бога, парни! На рынке мясо по 140 продают. Нет, это нам не подходит. Я на рынок повезу.
  -Русская баба- глупая баба. Какой рынок? Кто тебя туда пустит? Давай по 70, пока мы добрые, а завтра дешевле платить будем.
  -Езжайте, езжайте!- Екатерина закрыла калитку и ушла в дом.
   Быка зарезали, разделали, и на другой день рано утром Екатерина с мужем поехали на машине соседа в областной центр торговать. Попасть на терри-торию рынка стало совсем непросто. Вначале Екатерина пошла в лаборато-рию в крытом помещении, которая давала разрешение на реализацию мяса, предварительно взяв пробы на анализы.
  -А Вы у директора рынка были? Без бумажки от него мы ничего делать не будем.
  -А раньше, ведь, делали анализ без всякого директора. Я помню.
  -То, гражданка, раньше. А теперь у нас порядки новые.
  -Хорошо, пойду к директору.
  -Жалко мне тебя, бабонька, видать первый раз приехала. Не советую туда ходить. Ничего хорошего из этого не получится.
  -Посмотрим! Мясо моё, самолично выращенное, и качественное.
Поднялась Екатерина на второй этаж, нашла дверь с надписью «Директор рынка», постучала. А за дверью шумят, смеются, причём болтают на непо-нятном языке, а матерятся  по- русски. Екатерина немного обождала, потом зашла в кабинет. Там расположились в мягких креслах смуглые мужики, все в золотых цепях, на пальцах перстни массивные. Перед ними банки с фир-менным пивом,  куски копчёного леща, а весь кабинет  в сизом  табачном дыме. При виде Екатерины все замолчали.
  -Чего тебе, женщина?- спросил сидящий за столом.
  -Да вот мясо привезла. Продать хочу.
  -Так продавай! Гиви, прими товар! Дай ей по 70 рублей.
  -Для меня 70 рублей цена неподходящая. Я сама хочу продавать.
  -Я тоже хочу сейчас в Грозном быть. А сижу здесь. Давай, женщина, своё мясо и уезжай домой. Тебя там дети заждались. Правильно я говорю?
  -Я так не согласна!
  -Не хочешь, как хочешь! Давай, уходи, не мешай работать!
  -Не имеете права не принять! Я в администрацию пойду, в милицию, в прокуратуру!
  -Давай, давай, иди! Передумаешь- возвращайся.
Екатерина выскочила из кабинета и снова зашла в лабораторию.
  -От Вас можно позвонить?
  -Нельзя. Директор запретил пользоваться служебным телефоном.
Пришлось ехать в районную администрацию.
В приёмной администрации благоухал ароматный кофе, на столе лежала раскрытая коробка дорогих шоколадных конфет.  Три модно одетые, худо-жественно раскрашенные  женщины  дружно повернули головы в сторону вошедшей Екатерины.
  -Вы по какому вопросу?                                -Да вот мясо привезла на продажу, а на рынке не принимают.
  -А мы при чём? Рынок городской, вот и идите в городскому мэру.
  -Пока я ходить буду, мясо проквасится.
  -А это Ваши проблемы.
И снова продолжили свой разговор, не обращая на Екатерину никакого вни-мания. В городской администрации долго и туманно объясняли о каких- то новых положениях, правах. Погоняли по разным кабинетам. Плюнула Екате-рина и повезла мясо обратно в деревню. А там её уже азербайджанцы-соседи поджидают, как чувствуют, что поживиться смогут. Короче говоря, продала Екатерина своего бычка по 65 рублей. И остались незалатанными дыры в се-мейном бюджете, образовавшиеся при такой родной, долгожданной, а глав-ное народной и справедливой демократии.
               
                Баллотировка по- европейски.
                «...давайте голосовать по-честному, по-европейски- закрыто.»
                И.Ильф, Е. Петров. «12 стульев».
  Сидим мы снова в уютной комнатке Людмилы Александровны, пьём аро-матный цветочный чай, что так умело заваривает хозяйка,  и  обмениваемся впечатлениями о демократических преобразованиях, которые, как татаро-монгольская иго, налетели на нашу страну. Сколько раз мы обещали друг другу  не говорить о политике, о национальных проектах- громких, заумных, но совершенно нереальных, о принимаемых законах, которые не работают и никогда не  будут работать.  Эти темы-  одно расстройство.  Но сегодня раз-говор постепенно снова попал в политическое русло. Что у кого болит, тот о том и говорит!
  -Если бы Вы знали... нет, я не смогу так рассказать... Вам надо встретиться с одним человеком. И смех, и грех! И просто страшно!  Сказать об этом  како-му-нибудь варяжкому гостю- не поверит. Я дам Вам адрес. Зовут его Генна-дий Михайлович. Живёт он в той самой деревеньке, где когда-то была моя дачка. Я иногда бываю там,  как-никак много лет с покойным мужем хозяй-ничали на своём крохотном участке. И знакомых в деревне очень много. А что город! Сидишь в четырёх стенах, и пойти некуда.  Раньше хоть в кино-театры выбирались, да на концерты, спектакли ходили. А при демократии многие кинотеатры позакрывали, бизнесменам под офисы  раздарили, а в ос-тавшихся билеты стоят очень дорого, да и идут  там в основном  кровавые, эротические фильмы.  В театр и филармонию нам вообще дорога закрыта- баснословные цены. А в деревне хоть отдохнёшь от городской сутолоки. В последнее время и двери никому не открываешь, боишься. Нашего брата пен-сионера грабить стали, а иногда и убивать. Вот и сидишь, а чего дожидаешь-ся? Жизнь -в предверии смерти! Звучит, как название романа.
   Познакомился с этим интересным  товарищем, попавшим, как и я, в непред-сказуемо скверные условия  жизни в сегодняшнем селе. В моём коротеньком повествовании о деятельности энергичного, живущего по справедливости  пенсионера  нет ни строчки выдуманного, всё описано реалистически, только изменены фамилии действующих лиц...
      В августовский погожий день, наступивший после продолжительных дождей, Геннадий Михайлович, только что вернувшийся  с третьей охоты, занимался сортировкой грибов: собрал почти два ведра.
  -Привет, сосед! Смотрю, больно ты удачлив! Как в лес пойдёшь, так грибы вёдрами таскаешь. А мой,  видно, мест не знает. Взял бы ты его с собой хоть раз, - во двор зашла заведующая сельской библиотекой.- Как надумаешь, ска-жи, заведём трактор и поедем на твои грибные места. Там всем хватит?
  -Хватит, хватит. Просто  грибы знать надо. У каждого гриба свой интерес к лесным условиям. Я и не бегаю много, сразу иду туда, куда нужно.
  -А я к тебе по интересному делу.
  -Слушаю теба, Галина батьковна, внимательно.
  -Скоро выборы,  губернатора будем выбирать.
  -Наслышан. Но этими играми давно перестал забавляться. Да и не к чему. Я на месте демократов-правителей пожалел бы деньги, выделяемые на сомни-тельные мероприятия. Лучше б детей-сирот поддержали. А выберут всё рав-но того, что наметили. Так зачем миллионы на ветер пускать? Надо просто объявить нового губернатора, мэра, депутата...
  -Тебе просто говорить.  Ты ни от кого не зависишь. А нам работать прихо-дится. До пенсии ещё далеко, вот и выполняешь молча, что тебе местная власть указывает. 
  - А ты бы отказалась.
  - Откажешься!
  -Да, Галина, ты права. Вот если бы по всей России одновремённо все отказа-лись,  в какой конфуз наши горе-демократики  могли бы попасть. Не отка-жутся. Побоятся, вот как ты. Так что, сделай отдолжение, не агитируй меня . Всё равно  останусь при своём мнении.
  -Да в меня и в мыслях не было тебя агитировать! У меня другая проблема.
  -Если другая, давай, излагай, может чем и помогу.
  -Решила я, Геннадий Михайлович, немного подработать. Недавно зашёл в библиотеку, как мне он представился, начальник штаба по выборам от сена-тора  Кромкина, что метит в губернаторское кресло. Долго рассказывать не буду. Уговорил он меня агитатором поработать на территории нашей адми-нистрации. Работа несложная: один раз в неделю разнести по нашим дерев-ням календари, листовки, газеты и прочий предвыборный материал, никакой крамолы, всё по закону. И посулился платить мне по пятьсот рублей в месяц. Для меня, при моих пол-ставки,- это же огромные деньги! Я-то, дура, обрадо-валась. Думаю, хоть одного ребятёнка к школе подготовлю. Да успела по де-ревням только один раз пробежать.
  -Что так? Не по силам?
  -Справилась бы. Да вызвали меня в районную администрацию и спросили, хочешь, мол, работать в библиотеке? Если хочешь, то агитировать можно только за кандидата от президентской партии и, причём, бесплатно. Это, зая-вили, твой долг.
  -А чем могу помочь? Мой совет: тебе думать лучше надо, с кем связывать-ся.  Видишь, что в стране творится? Попростому это называется- беспредел. Сами себе демократию устроили, так теперь и пожинайте, что посеяли.
  -Да я не про то. Человека хорошего подвела. Слушай, Михайлович! Заби-рай-ка ты всю литературу и поработай вместо меня. Я о тебе уже и началь-нику штаба рассказала. Он  на днях приедет.
  -Без меня меня женили!.. А, впрочем, можно и поработать. Пятьсот рублей, говоришь? А я думал, где на машину денег взять, овёс-то нынче дорог!
  -При чём тут овёс?
  -А при том, что лошадь овсом кормят, а для моего «Запорожца» бензин ну-жен. А он – дорог. Поняла?
  -Ну ты и шутник! Жди гостя! А пока забирай то, что разнести не успела.
  Одев очки, Геннадий Михайлович принялся знакомиться с полученным материалом.  Сенатор Кромкин, судя по многочисленным фотографиям, ока-зался довольно молодым человеком приятной наружности. Бывший десант-ник, спортсмен, студент, аспирант, имеет учёную степень по экономическим вопросам. Руководил коммерческим банком. Член Совета Федерации. Семья: жена, двое ребятишек. Всё на уровне. Но против него действующий губерна- тор, которого поддерживает власть. Ещё бы! На первый и второй срок изби-рался от либерельных демократов. А сейчас вышел из своей партии и пере-метнулся  в президентскую. Прохвост! Но серьёзная кандидатура!
  На другой день приехал ожидаемый начальник штаба Кромкина.
  -Поработаем, Геннадий Михайлович? Судя по Вашему образованию и по опыту общения с людьми, Вы тот, кто нам подходит.  У меня новое предло-жение. Учитывая, что у Вас есть свой транспорт, и Вы не зависите ни от кого, предлагаю следующее. Агитаторство остаётся за Вами. А кроме этого, я наз-начаю Вас на  должность помощника начальника штаба. Фронт работы, ко-нечно, увеличится. Территория трёх сельских администраций, пять агитаторов.
  -Это понятно. А что предстоит выполнять?
  -Всё несложно. Один раз в неделю появиться в штабе, получить прессу, дру-гие агитационные материалы и развести их агитаторам. Когда придёт время, необходимо будет подготовить место и людей для непосредственной встречи с кандидатом. Все действия законные, так что не опасайтесь, работайте спо-койно. Оплата следующая: как агитатору пятьсот рублей, как помощнику на-чальника штаба-1000. И кроме всего- полностью оплата бензина согласно счетов и за эксплуатацию автомобиля заплатим. По рукам?
  -По рукам! Виктор Николаевич, а Вы уверены в успехе этого кандидата?
  -Судя по первоначальным отзывам, уверен. Втретитесь с ним - убедитесь.   
И Геннадий Михайлович добросовестно начал исполнять свои обязанности.
  Приближение осени чувствовалось во всём. Начались многодневные дожди, которые довольно удручающе действовали на сельских жителей. Скошенная трава не успевала высыхать, и поэтому сено получалось не привычного свет-лозелёного цвета с необыкновенным, прямо дурманящим запахом, а жёлтое, вяленое с неприятным болотным привкусом. В междурядьях, начинающей жухнуть, картофельной ботвы, не просыхала глинистого цвета вода. Дороги раскисли до основания, и более-менее свободно можно было проехать только по центральной дороге, так называемой, областной. Да и она последние годы на ремотировалась, как положено. Правда, иногда можно было увидеть дорожников в красно-жёлтых куртках, которые, не торопясь, лопатами засы-пали многочисленные промоины  горячим асфальтом.
  Вот в такой дождливый день и отправился Геннадий Михайлович по своему агитационному маршруту. Ехал он по бывшим колхозным дорогам, асфальт-ное покрыти которых  чередовалось с трещинами, ямами, буграми, на кото-рых машину подбрасывало и заносило. «По таким дорогам можно ездить только на тракторах, да и то задницу отобъёшь на первом километре»,-усмехался Геннадий Михайлович, пытаясь виртузным приёмом объехать очередную демократическую рану дороги.
Впереди полупустая деревенька Домкино. На дороге  небольшая толпа, по-читай, все жители решили промочить свои косточки под нестихающим дож-дём. Геннадий Михайлович притормозил у обочины:
  -По какому случаю митинг! –сразу вспомнилось унтер-пришибеевское: «Народ, не толпись! Расходись! По домам!»
  -Да вот автолавка должна проехать.
  -Второй час мокнем.
  -Чегой-то сегодня припозднилась.
  -А магазин что, на выходном?
  -Какой магазин, мил человек. Его, почитай, восьмой годок, как закрыли. Вот и боимси автолавку прозевать, а она проезжает два раза на неделю.
   Нарисовалась жуткая картина. Магазин не работает. Автобусы здесь не хо-дят. До пригородного поезда по полевым, в дождь непроходимым, тропкам километров пять. Предприниматель со своим товаром бывает два раза в неде-лю да и то в неопределённые часы. У него можно купить хлеб, батон, сахар, соль, постное масло, селёдку и по мелочи другое. Правда, цены раза вполтора выше, чем в городе.
  -А почему вы не жалуетесь?
  -Кому? Власть о нас позабыла, кому мы нужны.
  -Вона в соседнем селе пожаловались Дык теперя автолавка туды совсем не ездит. К нам за три версты за хлебушком ходют. Вот так-то, милок.
  Геннадий Михайлович записал это в специальный блокнот, полученный в штабе. Предложено фиксировать всё плохое и передавать кандидату.
  Вначале работа проходила спокойно, без всяких осложнений. Во время  сле-дующие поездкок Геннадий Михайловия обратил внимание, что портретов его кандидата нет ни на одном магазине, ни на одной информационной доске.
  -В чём дело? -обратился он с вопросом к своему агитатору-завучу школы.
  -А вы не знаете? Мы вывешиваем, а местная власть сразу же убирает.  В ма-газине, например, с нами вообще не хотят разговаривать.
Геннадий Михайлович зашёл в магазин, осмотрел полки с товаром, прилавок, на котором внушительными стопками лежал агитационный материал о дей-ствующем губернаторе.
  -А скажите, пожалуйста, почему нет документации других кандидатов? Ведь всем им даны равные права.
  -А Вы, кто будете?
  -Гражданин. Имею право интересоваться всеми кандидатами.
  -Да не давали нам никаких документов. Вот только эти.
  -Как это не давали? Что-то здесь не то. Так я ошибку исправлю, сейчас из машины принесу.
  Через неделю Геннадий Михайлович специально зашёл в этот магазин. И что он увидел? Во всех окнах красовался единственный и неповторимый пор-трет раздобревшего губернатора и перечислялись его экономические подвиги.
  -А теперь в чём дело? Я-  помощник начальника штаба кандидата Кром-, кина. Потрудитесь объясниться или Вас ждут неприятности! Я сегодня же доложу в штаб.
  -Это Ваше право. А меня начальник торгового отдела предупредил: если вывешу какую другую «рожу» -в миг буду уволена. Разбирайтесь в своих штабах, а нам дайте спокойно работать.
   А потом началось вообще необъяснимое и непонятное. В одной из дереве-нек Геннадий Михайлович хотел завести, как обычно, беседу с её немного-численными жителями. Но был сразу ошарашен.
  -Ты бы лучше к нам, добрый человек, не ездил. Супротив тебя мы ничего, нравишься ты нам. Но без пенсий  нам не выжить.
  -Причём здесь пенсии? Снова задерживают?
  -Да нет. Спасибо губернатору-благодетелю в срок приносют. А теперя пен-сий, как предупредили, совсем не будет.
  -Кто вам такую чепуху сказал?
  -Почтальонша наша. Говорит, как прежнего не выберете, дык с пенсиями попрощайтесь.
  -Да не слушайте вы никого! Пенсии платит вам государство, а не губерна-тор. И никто их у вас не отнимет!
  -Оно-то может и так, да боязно. Ты вот одно говоришь, а они другое. Кому верить?
  -Да хотя бы по телевизору новости слушать надо.
  - В нашей деревне свету второй месяц нет. Кто-то провода пообрезал, вот и сидим в темноте. Деревенька-то десять изб. Кому она нужна?
  -Геннадий Михайлович, не знаю как сказать, но поберегитесь, когда домой поедете, -предупредил Виктор Николаевич.
  -Что так?
  -Чем ближе день выборов, тем сложнее работать стало. Сейчас коллега Ваш звонил, он уехал первым. Его тормознули у поста ГБДД, придрались к  ка-кой-то мелочи на машине и поставили её на свою площадку. Пока он мотался в банк, оплачивал штраф, машина оказалась вскрыта и в весь агитматериал пропал. Когда  потребовал ответа у автоинспекторов, то в ответ услышал: «Что, снова в банк послать?»
  -Ничего, мимо поста не поеду. Я в объезд.
  -Всё равно будьте внимательны. Возможна любая провокация.
Провокаций не было. Но по всей территории Геннадия Михайловича систе-матически срывалось всё, что касалось кандидата Кромкина. Когда настало время готовить его встречу  с населением, оказалось, что работники клубов и библиотек получили строгое указание: допускать только доверенных лиц гу-бернатора. С трудом Геннадий Михайлович уговорил председателя СПХК, человека довольно прогрессивного и самостоятельного, провести встречу в его кабинете. Собралось человек тридцать. Но глава администрации со своим штатом  на встречу не пришёл, объяснив срочным выездом в область. Кромкин людям понравился, и все твёрдо решили отдать  голоса этому моло-дому, перспективному руководителю.
  -Хватит нас обманывать,-выступил самый уважаемыей бывший механиза-тор из другой деревни.- Как только власть своего предлагает, а мы слушаем-ся, всегда плохо получается. Моя деревня за Кромкина голосовать будет.
Его поддержали. Геннадия Михайловича поблагодарил сам Кромкин за под-готовленную встречу. Но как  через несколько дней начальник сельхозуправ-ления материл председателя СПХК за предоставленный кабинет, надо было послушать!
   И вот пришёл день выборов. На каждом избирательном участе появились наблюдатели от различных кандидатов. На своих машинах они сопровож-дали членов комиссии, которые  с дипломатами, вместо привычных  урн для бюллетеней, разъехались по сёлам. Крестьяне многочисленных небольших деревенек не имеют возможности лично прибыть на избирательный участок   и поэтому голосуют дома.
Геннадий Михайлович был удовлетворён последними встречами с избира-телями. По его подсчётам  Кромкин должен получить не менее трети голо-сов. Но он не знал, что за несколько дней до выборов проходило совещание в областной администрации, и сельские главы получили чёткие инструкции на все случаи жизни. Поэтому и заменили громоздкие красные ящики легкими модными кейсами. Когда стали подводить итоги голосования, то за Кромки-на было отдано всего 17 голосов! А по всем участкам- 35! Как это получи-лось- осталось загадкой. Правда, губернатором  при повторном голосовании был избран другой, за что многим работникам администраций влетело по первое число. Впредь приказано быть умнее! А как быть умнее, если напо-ристые штабисты и актив молодого кандидата, получившего второе место по голосам, предупреждённые о возможной подмене этих самых разъездных кейсов,  наклеили на каждый из них,согласно инструкций, свои бирки.  Вот и остались организаторы фальсификаций с носом!
   Я описал, как сумел, демократические выборы в сельской местности Рос-сии. Я давно отвык чему-либо удивляться в этой стране. Позже, на встрече с бывшим секретарём обкома КПСС, мне довелось услышать анекдотический пример, о том, как за него голосовали в его родном  селе, где родственников была примерно треть, а друзей  любая половина. По итогам голосования он получил... 20 голосов! Это из трёхсот верных!  Какая технология на вооруже-нии российской руководящей демократии!
  Я на всю жизнь запомнил слова Геннадия Михайловича:
  -Прошли очередные выборы. Да это и не выборы. Грех их так называть. Просто после всего увиденного, услышанного  хочеться собрать всех прос-тых  россиян, что, конечно, невозможно, упасть перед ними на колени и ска-зать:  «Люди! Что вы с собой делаете? До каких пор Вы будете заниматься самобичеванием, как самые тёмные, забитые и запуганные верующие, убеж-дённые  в своё какое-то прогрешение? Ваша жизнь в Ваших руках! Хватит быть слепым орудием в руках прохвостов и преступников!
   Я полностью с ним согласен. Да, наверное, уже и не только я. Будущее покажет!

               
                Водонапорная башня               

              В деревне Пуща Пыталовского района Псковской области
              ночью украли водонапорную башню.

  Никто уже и не помнил,  когда  была построена эта водонапорная башня. Башня как башня. Ничего особенного. По России такие немудрённые сооружения устремились в небо  в каждой деревне. Пока колхоз здравствовал, никто о неё и не вспоминал, привыкли и просто не замечали.  В деревне - пять колонок, пять мест обмена информацией.
  -Машка!-орёт на всю округу  Лёшка-тракторист, - ты что, утопла  там? Таши воду! Скотина не поена!
Какая там вода! У колонки  разгорелись дебаты.
  - Ну, что, бабоньки, за питерского журналиста голосовать будем?
  -А на-кой он нам, чужак сдался. Поверьте моему слову, как попадёт в депу-таты, так о нас и забудет.
  -А свои лучше?  Прошлый раз за элдэпээровца проголосовали, поверили, а что толку? Чего он нам хорошего, злыдень, сделал? Болтал только много.
  -А журналист вона как метелит в своей передаче всех без разбору. И как он за 600 секунд успевает?
  -Верно, бабоньки, ему голоса  отдадим.
И текла спокойная деревенская жизнь, омрачаемая только постоянным рос-том цен, да участившимися задержками пенсий. Обращались к своему де-путату- журналисту, да видать ему недосуг, ни на одну жалобу так и не отве-тил.
   Но главная беда подкралась незаметно. Как-то вечером рычаг на колонке  нажали, а вода и не полилась. Что такое? И так по всей деревне. Администрация сельская уже отработала, в конторе бывшего колхоза и днём редко кого найдёшь. Вот и не у кого спросить, куда это вода подевалась. На площади у магазина постепенно собралась вся деревня. Прямо несанкцио-нированный сельский сход. На телегах подъехали с соседней деревни, что в двух верстах. А на телегах бидоны пустые тарахтят, у них вода тоже  кончилась.
  -Давайте главу своего позовём.
  -А чего его звать, вон он сам идёт.
  -Граждане! Успокойтесь. Сегодня ничего не выясним. А завтра с утра со всем  разберёмся.
  -А сегодня чем скотину поить? Она, ведь, не человек.
  -Ей не объяснишь, чтобы  до утра терпела!
  -Я сам в таком положении. Сегодня выход найдём. Заводите, у кого есть трактора, цепляйте телеги и на речку. Хоть по паре бидонов привезём, коров попоим. 
  Так и сделали. А рано утром вся деревня собралась у сельской адми-нистрации, ждут сообщения главы. Неизвестно, куда он звонил, но появился на крыльце с удручённым видом.
  -Беда, граждане. Боюсь и сегодня без воды можем оказаться. Все водо-напорные башни  без предупреждения  энергосбыт у нас обесточил и опломбировал.
 Толпа зашумела.
  -Я сейчас объясню. Значить так. Эти башни были на балансе колхоза, а колхоза уже нет. Вначале оплату снимали с сельхозкооператива, что вместо колхоза организовался. А теперь у них даже на зарплату денег нет. Вот электросбыт и отключил.
  -А нам как жить?
  -Что, за водой за три километра на речку ездить?
  - А когда морозы ударют?
   -Попытаемся решить этот вопрос. Я сейчас срочно еду в область. Хотя, боюсь, сразу ничего не получится.
  -Конечно! Это всё рыжий Чубайс, паскудник, ему мы не указ.
  -Да что мы. Он и на областное руководство положил...с прибором.
  -Граждане!-я на днях телек смотрел, так там в городе свет отключили, а больной на операции лежал. Так бедолага и помер..
  -Господи! И  когда этот бардак кончится?
  -Бардак? Это демократия долгжданная.
  -Даже при коммунистах такого не было!
  -Президенту надо писать!
  -Президенту? Да это первый друг Чубайсу. Вон в Москве зимой катастрофа с электрикой приключилась. Все заговорили: конец рыжему реформатору. А что? Сняли его? А тут в какой-то деревеньке воды нет. Подохнем и никто и  не заметит.
   Но вопрос  решился очень просто. Составили список, определили, сколько каждой семье платить за воду, и всё стало на своё место. Но не надолго.
   Через какое-то время вода с кранов стала течь тоненькой струйкой, зато около водонапорной башни разлилось целое море. Опять собралась деревня у администрации.
  -Значить так,-объяснил всё бывший электрик колхоза,-башня старая, прог-нила, надо варить.
  -Так пусть варят!
  -А платить сварщику, рабочим, кто будет? И  автокран надо заказывать, прогнила-то снизу. Председатель  бывшего колхоза  категорически отказался. Денег у него нет. Да и не нужна ему башня: в деревне нет ни одной фермы.
  -Пусть администрация платит!
  -Люди,- чуть не плача, заявил глава. -Башня не на нашем балансе, и денег на это не выделяют.
-Надо делегацию в область посылать. Пусть помогают. Давайте выберем  ходоков.
Выбрали. На другой день опять у магазина  собрание,  результата ждут.
 Самый главный делегат долго переминался с ноги на ногу:
  -Значиться так. Были мы в районной администрации. А толку. Глава районный объяснил,  что денег на эти цели нет. Может в конце квартала что и получиться. А когда мы стали в один голос требовать помощи, он, знаете, что заявил! Мне, мол, вода не нужна. У меня она есть. Нужна она вам. Так сбросьтесь и ремонтируйте.
  -Дождались от демократии!
  -Депутату надо звонить!
  -Вот ты и звони. Он и в область второй год нос не кажет. Даже свои 600 секунд перестал выпускать.
   Пошумели,  поорали, потом опять подсчитали, сколько с кого причитается, и вода снова весёлой струёй полилась в крестьянские вёдра.
 А через полгода полетел глубинный насос. Опять раскошелиться пришлось. Не сидеть же без воды.
    В этом году сухая солнечная погода редко радовала сельских жителей. Шли проливные дожди. Луга, поля, огороды не успевали просыхать. Каза-лось, земля превратилася в вязкую массу, из которой и ноги не вытянуть. Водонапорной башне такая погода тоже не понравилась, и она решила пере-дохнуть, завалившись на бок. Опять митинг, опять шапка по кругу.Но на этот раз ремонт был просто невозможен, и поэтому на собранные деньги перевез-ли такую же башню с умершей соседней деревни.
  Наступили в России совсем смутные воровские времена. Однажды ночью злоумышленники сняли алюминивые провода, и снова деревня несколько дней была без воды. Но всё организовал  район. Деньги, видать, заплани-рованы были, так как проводов регулярно срезали по всему району кило-метры.
   Но  вдруг колонки  снова перестали давать воду. И снова вся деревня  по привычке собралась на сход. Глава связался с электросбытом, но там никто ничего не отключал. И провода, кажется, на месте.
  -Людоньки!- внезапно завопила одна из крестьянок.- Гляньте-ка! Башни-то нет!
Водонапорная башня действительно отсутствовала. Её  ночью просто украли.


               
                И всё вокруг моё.
 
                « В России воры делятся на просто воров, воров в законе и во-               
                ров, для которых закон не писан».  Валентин Домиль.               
                « Ворами в законе не рождаются, а выращиваются государствен-       
                ным беззаконием».                Леонид Сухоруков.   

   Представить нашу родимую демократическую Россию без воровства, что цыгана без коня. Это  практически невозможно. Если узаконить довольно не-гуманные китайские приёмы борьбы с ворами (обрезывание ушей и от-рубывание кистей рук), то сколько  россиян ходили бы изуродованными! Представляете депутата или чиновника высокого ранга без ушей, или руко-водителей правоохранительных органов без рук?  А прописавшимся  на Красной площади и в Белом доме  руки-то и вовсе не нужны- двери лакеи откроют (шутка!»). Но об этом можно только мечтать!
    Мы часто обсуждали с Людмилой Александровной эту проблему. От неё я и узнавал о многих фактах воровства в сельской местности, на которых и хо-чу остановить внимание читателя.
  Саша стал воришкой недавно. Виной этому была чрезмерная любовь к  нек-тару Бахуса и сравнительно низкая заработная плата, на которую сильно не разгуляешься и которую, к тому же, так нерегулярно выплачивало некое по-добие бывшего колхоза, насильственно навязанное бывшим его членам. Короче говоря, денег не было, а жажда не проходила. Вот и стал наш герой на порочный путь голубого воришки из «12 стульев». Спасибо, что при реор-ганизации сельского предприятия возник такой бардак, что даже капиталь-ные двери в складах растащили, охрану сократили, и поэтому к запасам зерна  можно было попадать довольно свободно. В деревнях даже утвердились нег-ласные расценки: мешок пшеницы- два пузыря, мешок овса- один.  Попался Саша из-за жадности: один мешок отволок любителям кур, показалось мало. На втором (уже будучи на подпитии) попался. Недаром  блатные утвержда-ют, что жадность фраера губит! Но полученный  срок  его на добродетельный путь не вывел. Вернувшись из мест отдалённых, Саша продолжил  свою при-вычную деятельность.  Правда, с зерном стало плохо: сельскохозяйственный кооператив почти перестал сеять. Пришлось довольствоваться чем попало. За два руллона рубероида получил очередные три с половиной года. Отсидел, вернулся домой уже  официальным рецидивистом. Пожил немного на мизер-ной пенсии престарелой матери, но жажда продолжала требовать своё. В не-настную ночь пробрался на  стоянку сельхозтехники, слил канистру соляры и отнёс азербайджанцу, который  развернул огромное личное хозяйство в со-седней деревне. Получив положенную бутылку разведённого спирта,  до-вольный сделкой, отправился домой, попивая  прямо « из горла» без всякой закуси.  А спирт азербайджанцу  вояки из гарнизона привезли технический. И  утром  Саша был найден в неразобранной постели с засохшей кровавой пеной на губах. И никого такой трагический финал  не  взволновал. Даже на экспертизу остатки отравленного «пойла» не отправили.  Похоронили чело-века- и забыли. «Умер Максим- и хрен с ним!»
    Семья Кошелевых из соседнего села ничем особенным не выделялась. Семья, как семья.  Таких в России большинство. 65-ти летний отец, надлом-ненный непосильным повседневным крестьянским трудом, отравленный по-стоянным приёмом  «на грудь» чего придётся -качественные напитки кресть-янину притивопоказаны из-за стоимости. Вот и приходилось глотать всякую дрянь.  Малограмотная мать, инвалид первой группы. Старший сын, мастер на все руки по плотницкой части,  семьи никогда не имел,  опять-таки, губил зелёный змий. Все заработанные деньги оседали в бюджете многочисленных реализаторов алкоголя, которые почувствовали полную свободу при демок-ратии и развернули бурную деятельность. Кончил он плохо: однажды утром нашли его захлебнувшегося излишками принятого.
    Младший сын Лёша нигде не работал, воровал всё, что плохо лежало не только в колхозе, но и у своих соседей.  Стал приезжать из соседней деревни парень, которого отдел кинофикации упросил два раза в неделю крутить в клубе кинофильмы. Все были довольны. Наконец-то затеплилась хоть какая-то жизнь после демократических нововведений. А Лёша Кошелев, пока при-езжий киномеханник делал доброе дело, снял с его мотоцикла аккумулятор и колесо с коляски. Участковый инспектор в звании майора быстро разобрался с этим хищением, составил необходимые бумаги. В результате оперативных действий колесо подбросили, но аккумулятора так и не вернули. Демонстра-ция фильмов прекратилась. Но вор остался без наказания. Участковый объяс-нил, что не может застать его дома, тот прячется, а в засаде сидеть некогда: таких преступлений на участке сотни, а по повестке Лёша не является. Дело было передано в уголовный розыск района, а там благополучно затерялось в огромных кипах нераскрытых, запылённых дел.
   Потом Лёша украл ковровые дорожки у приезжего пенсионера, оставив на  нерасстаявшем полностью снегу отпечатки своих характерных резиновых са-пог. Участковый, выпускник областного училища милиции, со знанием дела резво пробежал по этим следам, определил их направление и отбыл в район, даже не составив протокола. Дело не возбуждалось, похищенное благополуч-но вывез очередной любовник  сестры вора и- всё. Какая мелочь- дорожки БУ! А Кошелев, всё-таки, сосед- его дом напротив. А соседей надо уважать!
  Дочь Кошелевых так часто меняла мужей и фамилии, что в деревнях никто не мог правильно её назвать. И каждый муж доказывал, что недаром времен-но осчастливливал эту сельскую Клеопатру. В результате страстной любви Надюша Кошелева дарила  каждому  мужу по сыну. Два старших окончили школу и сравнительно благополучно выпорхнули из материнского гнёздыш-ка. А вот два следующие, погодки, носящие разные фамилии, после много-численных попыток научиться читать, писать и считать, бросили школу (за что она им была очень благодарна) и прошли курс молодого вора у дяди Лёши. Эта наука оказалась им и по вкусу, и по плечу. Но об этом  позже, так сказать, в эпилоге.
   На территории Заболотинской администрации, бывшего сельского совета, в хищнически вырубленных лесах и колках, среди заросших сорняками и кус-тарниками когда-то плодородных полей,  как бы попрятались от глаз люд-ских вымирающие небольшие деревеньки, до которых сегодняшнему демо-кратическому руководству и дела никакого нет. Молодёжь, которая поумнее, давно в городе пристроилась: кто рабочим магазина, кто рабом у темпераме-нтного жителя гор, с которых он спустился, чтобы осчастливить тёмную Россию своими чебуреками, подгоревшими шашлыками и супом харчо. Слава новому порядку- никакая регистрация по месту жительства не требо-валась. Прописан по деревне, а работаешь в городе- вот и ладушки! А  в сельской местности остались молодые бездельники,  алкаши и дурачки- не-применное  приложение русской деревни. Да какая деревня без своего юродивого!
   Вот такой дефективный представитель имелся и в одной из деревушек  вышеупомянутой волости. Для органов правопорядка -это драгоценная находка. Три молодых бездельника, налакавшись бормотухи, залезли в сель-ский магазин. Побросали в мешки и коробки небогатый ассортимент продук-тов, но не выдержали и принялись обмывать успех, прямо в магазине. И до того напраздновались, что сил хватило перетащить коробки и мешки только через  дорогу. Здесь же и уснули богатырским сном, достойно выполнивших свой долг. Здесь же их утром и повязали. А на следствии выяснилось, что грабил только сельский дурачок. А с дурака и взятка гладка!
   Через какое-то время наш герой поджёг избу своей бабки, которая перео-дически  одаривала любимого внука небольшими суммами со своей скудной пенсии. Хату спасли, а дурачку пальчиком погрозили: «Нехорошо! Ай-я-яй! Ты больше не будешь? Правда?»
    В следующий раз магазин был обворован более грамотно, но теми же при-ёмами. Расхитителей так и не нашли. Да больно и не старались. Самое глав-ное- это вовремя прибыть на место и составить необходимые бумаги.
  -Какую профилактическую работу я могу вести?- возмущался участковый.- У меня территория -три волости, транспорта нет никакого. Я могу попасть на место только после совершения преступления.
   Вернёмся к нашим молодым героям. Украденное пряталось в одном доме, удобно расположенном  подальше от глаз людских. Хозяин- холостяк. Ни-когда женат не был. Да разве успеешь за пьянкой да отсидкой семью завести. Вот и расцветала сельская малина буйным цветом. Но после налёта на мага-зин, чего-то не поделии, а может просто перепились. Слово за слово, потом  в ход пошли кулаки, а потом  хозяин дома был зверски зарезан. Доблестные стражи порядка сразу вышли на преступников. Все были арестованы, но отпущены, хотя остатки наворованного изъяли. Снова оказалось, что и кра-жу, и убийство совершил, опять-таки,  наш  Иванушка-дурачок. На этот раз к нему отнеслись по всей строгости закона. Он был отправлен в Санкт-Петер-бург, где лечились такие же идиоты, а точнее козлы отпущения, самые цен-ные люди для следственных органов. И через три месяца он снова обрадовал крестьян своим внезапным появлением.
    Как-то встретился я с пенсионером, поселившемся в центральной деревне волости. Он, как никто другой, прочувствовал на себе все прелести демокра-тических перемен в стране. Первый раз он столкнулся с плодотворной дея-тельностью принципиальных органов правопорядка, когда с его мотоцикла сняли колесо и аккумулятор. Об этом я уже рассказал. Ковровые дорожки похитили тоже прямо с его двора. Следующая кража не заставила себя долго ждать. Семёну Алексеевичу пришлось снимать двигатель со своего «Москви-ча». За один день работу окончить не смог, поэтому на ночь автомобиль в гараж не загнал, а оставил в воротах под лебёдкой. А утром не оказалось автомагнитолы, электронных часов и электропилы, спрятанной под стела-жом. Расследование провёл он сам. Накануне ему помогал бывший колхоз-ный шофёр-умелец, племянник которого был нечист на руку. Семён Алексе-евич пошёл прямо к его матери, сестре шофёра.
   -Вообщем так. Ваш сын уже условник.Хищение с моего гаража его рук дело. Он приходил днём к дяде и всё высмотрел. Договоримся так. Он воз-вращает украденное, а я не вызываю милицию.
   -Мой всю ночь был дома. Это не он.
  -Я всё сказал!
Только сели с женой обедать, залаяла собака. Правда, не зло, чужого так не встречают. Семён Алексеевич выскочил во двор. У ворот стоял мешок, в ко-тором было сложено всё краденное.
   Прошло некоторое время, и Семён Алексеевич решил приобрести минипи-лораму. Бывшая колхозная стационарная пилорама была давно разворована, и поэтому изготовление досок могло немного украсить семейный бюджет, съедаемый постоянным ростом цен. Сказано- сделано. Но к его дому не был подведен необходимый  трёхфазный ток. Председатель СПХК любезно пред-ложил пустующий тракторный бокс. Монтаж производился долго . Но вот уложены монорельсы, по которым будет двигаться станок. Семён Алексее-вич с приехавшим по такому поводу сыном решили опробовать пилораму в действии. Перевезли её в бокс, провели необходимые регулировки и, заперев огромные металлические ворота  на массивный замок, ушли домой.
   За несколько дней до этого сельский магазин снова был ограблен, причём на этот раз профессионально. Единственную лампочку над входными дверя-ми просто расстреляли из пистолета. Капитальные замки перекусили какими-то мощными клещами. Украденное погрузилось, судя по следам, в грузовую автомашину. Преступники действовали нагло, с уверенностью, что им никто не помешает и, конечно, по наводке кого-то из своих  местных, кто знал, что ночной сторож  в отпуске, а на его замене  сельпо решило съэкономить. Грабители были на всеобщее удивление  спустя некоторое время задержаны.                А ночью Семён Алексеевич проснулся от неприятного сна: ему приснились открытые ворота и отсутствие станка. Сон оказался явью. Пилорама была ук-радена. Срочно вызвали милицию. Приехала бригада, всё осмотрела, всех распросила. Через несколько дней просохла дождевая лужа у дороги, и в ней был обнаружен замок с перекушенной скобой. И началось самое интересное. Следователь, которому передали важную улику, куда-то срочно выехал. Потом, когда арестовали магазинную банду из соседнего городка, выясни-лось, что все замки перекушены одними и теми же клещами. Экспертизу остаткам замка проводили более месяца. Напрасно Семён Алексеевич об-бивал пороги районного ОВД. Поездка в город обходилась недёшево. А застать следователя никак не удавалось. Наконец тот поднял телефонную трубку и, узнав, с кем имеет честь разговаривать, объяснил в популярной форме, что для возбуждения уголовного дела необходимы минимум две улики. А одних клещей  недостаточно.  Семён Алексеевич бросился к май-ору, начальнику поселкового отделения милиции в бывшем райцентре, ко-торый твёрдо обещал во всём помочь. Но тот заявил:
   -Понимаете, уважаемый, я получил подполковника и срочно уезжаю домой в Чечню.  На моё место приходит старший лейтенант Оганян, он  поможет.
 Но помощь так и не пришла.
   Последний раз Семёна Алексеевича обворовали подросшие и прошедшие стажировку у своего дяди Лёши родные братья с разными фамилиями.
Семён Алексеевич с женой поехали на одни сутки  в Санкт-Петербург. На хозяйстве остался  внук, учащийся ПТУ. Пользуясь отсутствием старших, братья-воришки  забрались в гараж, похитили электопилу, 80 метров элек-трокабеля и некотоые автомобильные запчасти. Внук увлёкся компьютером, собака получила кость, короче говоря, грабили спокойно. Но, как обычно, находились под мухой, поэтому уворованное далеко не унесли. Их судили и, не учитывая, почему-то, прежние условные срока за подобное вороство, по-лучили опять по году условно.
 А сколько таких деревень на бескрайних просторах огромной страны! Сколько таких мелких воришек, сколько уже оформившихся банд с солидной «крышей», сколько пострадавших простых людей, совершенно не защищён-ных ни от разбоя, ни от сомнительной деятельности тех, кому конституция поручила защиту этих простых людей! Воры есть в любом гоударстве. Но только в России преступники чувствуют себя вольготно,  твёрдо зная, что «крыша» не даст их в обиду, а продажные, умные адвокаты всегда найдут какую-то неточность в следственной документации и помогут преступникам избежать положенного наказания.  Неужели этот беспредел надолго?
                Как мы в Питер ездили
                Рассиказ-пенсионера
    
  Сами-то мы с женой из небольшой теперь русской деревеньки, вся наша жизнь в ней прошла. Нигде, кроме областного центра не пришлось побывать. Как пенсию получили, так и решили в большой город поехать. Ранее все недосуг было- работа не позволяла. Я механизатором трудился, в колхозе, а когда реформаторы страну нашу опоганили, все по-своему перевернули, продолжал работать в каком-то СПХК: то корма на ферму подвезти, то пахать, то сеять, косить. Жена дояркой по три раза в день на дойку моталась, недалече, всего каких-то три с половиной километра. И все, почитай, без выходных. Вот так и вкалывали от зари до зари всю жизнь. А платили копейки и то не каждый месяц. А на старости лет захотелось нам посмотреть северную столицу, что Ленинградом когда-то называлась, при нормальной жизни. Подкопили денег- и в путь. До Пскова дорога привычна, только непонятно, как это с недавних трех рублёв стоимость билета на пригородный поезд аж в десять раз выросла. Опять наша демократическая власть хоть клок шерсти с рабочего человека, но выдрала. До Луги тоже подорожал проезд- почти сто рубликов за один билет, как раз вдвое. А в Луге как узнали, сколько за электричку платить надоть, сразу что-то нехорошо стало. Сто тридцать пять рублей с одного человека! Не возвращаться же обратно. Платим, едем. К вечеру и в Санкт-Петербург, как его теперь называют демократы блудливые, попали. Ну, думаем, сейчас в гостинницу, умоемся, переночуем, отдохнем с дороги, завтра город смотреть будем, покупки кое-какие сделаем, в музей, в кино сходим, в кафе посидим. Ан не тут-то было! Сколько в гостинице за номер предложили заплатить, просто не выговорю! Делать нечего, решили на вокзале до утра посидеть. И тут не получилось. У зала ожидания дежурные, милиция с дубинками обратный билет требуют показать или по червонцу с человека за вход. А где его взять, билет, когда мы не знаем день возвращения. Денег тоже жалко, сами их ишо пока не научились печатать. Пришлось по улицам побродить, хорошо светло, как днем, не то, что в нашей деревне. Походили, в сквере на скамеечке посидели, даже вздремнуть получилось. Утром зашли в кафе-тут их на каждом шагу понатыкано, да с такими мудрёными названиями, что и не выговорить. Ели не ели, а по полторы сотни выложили. Цены криком кричат: кофей-45, чай-25, пирожок, непонятно с какой капустой, 15 рублей! С собой-то ничего не брали, жена у меня умная шибко, заверила- в городе все есть, чего душенька пожелает. Потом, дело житейское, туалет стали искать. Ранее на вокзалах свободно в них попадали. А теперь они частные. Хошь не хошь-десятку выложи. Билеты и в метро, и на трамвай, и на автобус, какие ишо не загребли частники, по 12 рублей. Ходили по Невскому, зашли в Гостиный Двор. хороший магазин, большой. Чегой-то там токо нет! Но цены ох, и зубастые, нам не по карману. У нас на минирынкак на много дешевле. А сколько стоит вход в музей! Говорят при Петре Первом тому, кто в какую-то Кунцкамеру заходил, при входе шкалик водки подносили. При демократии за вход с тебя уже на целую бутылку требуют. В кино мы не были со дня Независимости. Как новая власть победила, так все киноустановки по сельским клубам накрылись. Остался один телевизор. А по нему не поймешь, чего ты смотришь-рекламу, президентское шоу или голую задницу костлявых топов-моделей. Попали в «Аврору». Фильма там идет новая, модная, «Охота на какую-то пиранью». Дай, думаем, посмотрим, потом в деревне похвалимся. Подходим к кассе. Нам объясняют, что билеты зависят от времени показа: утром 30, днем 50, а к вечеру до 170 рублей подымаются. Посчитали мы в уголочке свою наличность, купили по два пирожка, непонятно с какой капустой,-60 целковых и побрели на вокзал. А там и электричка до Луги. Приехали почти ночью и до утра промаялись в зале ожидания до нашего пригородного поезда. Народу уйма, а скамеек мало. Так мы с женой поочередно: я сижу, она ходит, потом наоборот. Домой приехали, посчитали все расходы: проезды, кафе, музей, туалеты, пирожки с капустой и чуть с ума не сошли- почти тысячу в городе на Неве оставили! И ничего не посмотрели, ничего не купили, не поспали, наголодались. Вот и думаем, как это в городах люди жить могут? Ну, те, которые депутаты, чиновники, военные пенсионеры да кто вовремя к бизнесу пристроился, а то и в рэкет подался- это понятно. А что делать простым россиянам, пенсионерам, студентам? Им же гроши платят наши дорогие руководители. Дорогие не потому, что любимые. Хапуги, взяточники, наверно по-простому- дерьмо, другим словом их и назвать грешно. А последнее время чего вытворяют. Всем нам давно понятно: те что наверху, хотят и дальше страну нашу, и нас грабить. Возьми-ка даже нашего президента. За восемь лет его правления только цены подымались и подымались. А он вид делает, что это ему не ведомо. А сейчас захотелось ишо поруководить. Теперь в качестве главного министра. Это при живом и здоровом человеке, только поставленным. А наобещал сколько! И пенсия в следующем году больше станет вдвое, и цены расти не будут, и детишек сирот-беспризорных не будет: всех их, бедолаг, по семьям поразбирают. Правда, непонятно с каких денег одевать и кормить будут. Дай Бог самим до смерти продержаться. И много другого. Народ понимает, что перед выборами все так складно брешут. Только пошто мы этому верим, никак не понятно. А мы сами виноваты, равнодушными стали, какими-то безликими. Я где-то слова такие слыхал: не бойся врага, ты его видишь, бойся равнодушных. Это с их молчаливого согласия совершаются на земле самые страшные преступления.
.
                Людмила Александровна.
                (продолжение)
  Так сложились обстоятельства, что несколько месяцев  мы не имели воз-можности поехать в областной центр, подвела техника. Но вот машина снова на ходу, и мы с женой снова мчимся в цивилизацию. За это время мало что изменилось в нашем историческом  городе. Разве что дороги превратились в уже в сплошные ухабы.  Особенно это ощущалось на второстепенных улицах города. Огромные последождевые озёрца весело поблескивали  зеркальными поверхностями, а крутые автомашины с затемнёнными стёклами на прилич-ной скорости врезались в них, обдавая встречный транспорт мутными пото-ками грязной воды.
   Справившись со многочисленными, накопившимися житейскими пробле-мами,  я подкатил в микрорайон, где жила Людмила Александровна. Но дома её не оказалось. Вышла соседка по этажу:
   -Не ждите Людмилу Александровну. Нет её больше.
   -Она что, уехала? Как будто никуда и не собиралась.
   -Куда она уехала, не собираются. Похоронили мы страдалицу. Вот уже ско-ро и сорок дней отметим. Да что мы на лестничной клетке разговариваем. За-ходите ко мне, я тоже одинокая и тоже давно на очереди...
   Рассказ соседки так ошеломил меня, что я с трудом доехал домой, даже ру-ки на баранке дрожали, а жена всю дорогу проплакала. Жил хороший чело-век, не видя  никакой радости. Жил, можно сказать, без настоящего и буду-щего, жил только воспоминаниями о прошлом.  А это просто страшно! Дома мы помянули Людмилу Александровну, и я сел писать последний рассказ, который стал ей эпитафией и эпилогом будущих правдивых историй из жизни демократической России. Назвал я свои рассказы «Деревня моя, безы-мянная дальняя...»                Моя хорошая знакомая Марина, постоянно оказывающая мне помощь в печа-тании моих произведений, как-то спросила:
  -Вы думаете это печатать? Не боитесь?
Я не боялся. Я  просто устал бояться. 

                * * *
    Нелегко сложилась жизнь у Людмилы Александровы  в последние годы.  До декабря 91-го никто и не подозревал о готовящихся грандиозных потрясе-ниях. А 12-е апреля 93 года вошло в историю не как день независимости Рос-сии, а как день грядущих  бед, горя, как день потери всех жизненных пер-спектив. Я лично назвал бы этот день -днём трагедии некогда великой стра-ны. Многие тогда задавали себе вопрос: от кого эта объявленная независи-мость? Только потом стало понятно- от своего народа.                Людмила Александровна вначале на пенсию уходить не собиралась, продол-жала преподавать историю в средней школе, теперь гимназии. Всегда была на хорошем счету, руководила секцией историков  при городском методи-ческом кабинете. А потом новый начальник Управления образования в недалёком прошлом настройщик пианино и преподаватель игры на аккор-деоне, молодой армянин авторитетно заявил, что она со своими знаниями устарела для преподавания этого предмета. Оскорблённая Людмила Алек-сандровна ушла на пенсию.Муж работал мастером  на большом заводе, сын тоже пошёл по стопам отца, освоил самые сложные металлообрабатывающие станки. В двухкомнатной  уютной квартире часто собирались друзья, весело отмечали все праздники и дни рождений. Но! (это, как будто ничего не знача-щее слово, на самом деле несёт в себе  поток отрицательной информации- неожиданность, неприятности, беду...) Но счастливому времени пришёл ко-нец. Творцом этого конца оказался молодой по сравнению с прошлыми пар-тийный руководитель. Ничего неподозревавшие граждане радостно встре-чали всё, что им предлагалось. Перестройка-ура! Ускорение- ура! Гланость- трижды ура!
А в итоге-  полный развал страны, уничтожение производства, сельского хо-зяйства, финансовые пирамиды, воровство, бандитизм, узаконенное беззако-ние и многое другое, что верховные отцы-благодетели громко назвали демо-кратией.  И начались демократические преобразования. Завод, на котором трудился всю жизнь мастером муж Людмилы Александровны Иван Николае-вич, приватизировали и назначили новое руководство, а попросту говоря- хо-зяина. Рабочие попытались защитить своё предприятие: забаррикодирова-лись в заводском управлении, но по вызову руководящих демократов явился демократический спецназ, двери были выломаны, пошли в ход демократи-ческие дубинки. Досталось и Ивану Николаевичу. Потом новый владелец-ди-ректор объяснил, что по экономическим соображениям будет произведено сокращение, так как завод меняет своё направление. Иван Николаевич, чело-век впечатлительный по натуре, тяжело переживал и вынужденное безделье, и хаос, опустившийся на страну, как ядовитый туман. Он замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями и вскоре скончался. Сын помотался в поисках работы, а потом уехал в Санкт-Петербург и исчез, как и сотни тысяч таких же, безжалостно выброшенных реформами за борт жизни, молодых людей. И осталась Людмила Александровна одна на белом свете.
   Страна «преобразовывалась». Первый всенародно избранный президент, выдыхая пары дорогостоящегося алкоголя, проводил политику этого «преоб-разования» в жизнь. Как перчатки  менялись премьеры, министры, руководи-тели ведомст. Всё, таким трудом созданное народом за многие десятилетия, разворовалось, уничтожилось. Неожиданно в президентском кресле оказался  неприметный преемник политического авантюриста и алкоголика, как его прозывали теперь в народе, молодой, по обещаниям,  перспективный  хозяин земли российской. Планировались сомнительные национальные проекты, ут-верждались десятки новых законов, которые не работали, пышным цветом расцвели взяточничество, коррупция и беззаконие.А простой народ с каждым днём всё больше погружался в трясину обнищания и безысходности.
   На псковщину пришла осень. Осень не только в природе. Осень в жизни,  пожилых людей, честных труженников, внезапно оказавшихся за чертой бе-дности. В день выплаты пенсии Людмила Александровна, как обычно, дос-тала свою потрёпанную заветную тетрадь с планированием предстоящих рас-ходов на месяц. Она дала себе твёрдое слово больше не выходить из наме-ченных покупок, чтобы не оказаться, как сегодня, без копейки денег. Ста-ренький холодильник  уже несколько дней стоял отключённым: хранить в нём было нечего. На верхней полке кухонного шкафчика обнаружился спря-тавшийся сухарик, а из банки, где хранилась заварка, вытрусились несколько чаинок. «Этому сухарику, -почему-то пришли на ум слова великого комбина-тора Остапа Бендера,- один шаг до точильного камня, и этот шаг уже сделан». После скудного завтрака Людмила Александровна села за свои грустные расчёты. 200 рублей сразу же откладывались в копилку, которую надлежало вскрыть только в чрезвычайной ситуации. На коммунальные рас-ходы уходило 1000 рублей, уж больно высоко подскочила цена за телефон. Но лишать себя последней связи с внешним миром Людмила Александровна не могла. На лекарства она отсчитала 300 рублей и рассмеялась, вспомнив последнее посещение аптеки.
  -Вам какое лекарство,-спросила провизор,- которое подешевле, или которое помогает?
А по телевизору уже официально предупреждали о поддельных лекарствах.
  -Если знают и предупреждают, почему допускают?- по привычке вслух рас-суждала Людмила Александровна. –И что за удивительная страна!
После подсчётов стало очевидным: если не произойдёт ничего неординарно-го, то этот месяц голодным не будет. Недавно позвонила приятельница и да-ла адрес базы, которая иногда реализует «социальную» колбасу, срок годнос-ти которой давно истёк. Там же бывают и другие просроченные продукты. Это могло стать огромной поддержкой. О возможности отравиться подобны-ми приобретениями, никто и не думал. А покупать мясные консервы было в сто раз опаснее. В прошлом месяце Людмиле Александровне посчастливи-лось урвать несколько банок тушонки, которой бойко торговал на минирын-ке шустрый представитель Кавказа. Открыла дома банку, а оттуда разлилась по квартире ужасная вонь. Она помчалась обратно, но на месте кавказской палатки только шумела толпа взбешенных покупателей.
  -Нечего покупать на минирынке, -заявил вызванный холённый представи-тель санитарии,- идите в супер, там качественное.
  -А почему тогда не закроете минирынки?
  -Почему, почему, да потому,- хлопнул дверкой  БМВ санитарный врач и укатил.
Мясное, вообще, на минирынках одно время не покупали. Прошёл в народе слух, что предприимчивые бандюги отлавливают по подвалам бомжей и пе-рерабатывают их на фарш и колбасы. Потом все успокоились и снова стали гоняться за дешёвой «варёнкой» и фаршем, в котоых непонятно чего было больше -соевой добавки, туалетной бумаги или мяса.
  Людмила Александровна одела свой бессменный плащ, обула «платформ-ники» и отправилась пешком в сбербанк за пенсией. Там уже выстроилась обычная длинная очередь. «Часа два простою»-подумала Людмила Алексан-дровна. Ожидающие вполголоса обсуждали всю неприглядность своего поло-жения, растущие цены, инфляцию, за которой все индесации пенсионного пособия не могли угнаться. У одного из окон выдачи денег разгорелась пере-палка. Моложавый, довольно стройный не по годам, прилично одетый муж-чина пытался получить пенсию без очереди.
  -Вам постоять одно удовольствие, а я на дачу тороплюсь. А вы поговорите, пообщайтесь. Вы, ведь, вечно всем недовольны, на всё жалуетесь. Вот и из-лейте друг другу душу.
  -Вы, молодой человек, не хамите! Да и  на пенсионера Вы не больно смахи-ваете. Каждый раз норовите без очереди пролезть. Стыдно!
  -Да пенсионер я, вот моё удостоверение, смотрите!
  -А-а-а, военный, военный, значит, полковник... Ты погляди, сколько ему платят! Да это в три раза больше наших трудовых копеек.
  -Учиться надо было и работать, как следует!
Ну тут его и понесли! Чего только не выслушал бравый командир-пенсионер. Ему припомнили и неудачу в Афгане, и  Чечню, и дедовщину.
  -Не шумите! Мешаете!- возмутилась оператор сбербанка.
Моложавый полковник куда-то исчез. Все постепенно успокоились. В глуби-не души Людмила Александровна даже одобряла реакцию толпы, правда, считала, что не на того она направлена.  После получения пенсии занялась необходимыми на первое время покупками продуктов. Цены кричали кри-ком. По старательным подсчётам Людмила Александровна на месяц могла купить два килограмма сахара (55 рублей), по пол-кило недорогих круп, две бутылки масла «Милагра» (  90 рублей) и прочее по мелочам. С картошкой повезло. Проходя мимо прилавков, где продавался картофель этого года, Людмила Александровна старалась не смотреть на баснословные цены. А вот уже в самом конце овощных рядов она наткнулась на прошлогодний карто-фель, не очень крупный, но всего по 8 рублей. «Повезло, как никогда!»-обрадовалась она и сразу купила несколько пакетов.
В рыбном отделе раскошелилась, взяла мороженный  безформенный кусок из плавников, голов и хвостов. На большее расчитывать не приходилось. Даже самый дешёвый когда-то хек превратился чуть не в осетрину. В павильоне у знакомой продавщицы, где Людмила Александровна постоянно отоварива-лась, купила месячную норму сливочного масла «Вологодское». Собственно говоря, это был самый некачественный маргарин в серебристой упаковке. Но 500 грамм всего за 17 рублей! Спасибо, минздрав указывает воздержаться от настоящего сливочного масла, яиц и многого другого очень вредного в этом возрасте. Поиски дешёвых продуктов прекратились только тогда, когда сум-ка стала тяжёлой и оттягивала руку.
  Дома Людмилу Александровну ждала непредвиденная беда. Не успела она зайти в подъед, как с квартиры первого этажа вылетел ей навстречу не в ме-ру разжиревший сосед, бритоголовый,  весь в золотых изделиях: мощная, как на собаке, цепь, массивные перстни и кольца на толстых волосатых татуиро-ванных пальцах 
  -Ты что это, бабушка, за квартирой не смотришь? Давай, открывай, чего там у тебя прорвало? Меня топит, а она бродит неизвестно где полдня!
Оказалось, что старая труба проржавела,  дала течь, и вода залила всю квар-тиру.
  -Моей вины нет,-пыталась оправдаться Людмила Александровна,- Я уже устала просить ЖКХ сделать ревизию сантехнике. Квартира-то не моя.
  -А кто в ней живёт? ЖКХ ? Ты живёшь, ты  и отвечай. У меня евроремонт, платить будешь!
  -Платить у меня нечем. Пусть ЖКХ платит.
  -Ну, мы пока воду тебе перекрыли, а потом я решу, что с тебя взять.
ЛюдмилаАлександрова побежала в домоуправление.
  -Сегодня сантехников нет. Завтра- пятница, наряды уже выданы...Та-ак... Только с понедельника.
  -А мне как до понедельника жить? Что мне без воды делать?
  -Это Ваши проблемы. Возьмёте бидончик -и к соседям.
Людмила Александровна нашла сантехника на обычном месте: в сквере за деревянным столом для домино  трудолюбивые работники-коммунальщики ежедневно организовывались в постоянный споенный коллектив.
  -Поможем, мамаша, как не помочь. Готовь полтину.
  -Это что, пятьдесят рублей?- испугалась Людмила Александровна.
  -За пятьдесят рублей я, бабка, и с места не сдвинусь,- рассмеялся подвы-пивший сантехник. Пятьсот. А не хочешь- без воды посидишь.
  -Да уж лучше я до понедельника потерплю.
  -А в понедельник у меня своя работа имеется. И во вторник,и в среду. Вот такие, бабка, у тебя дела. Вразумела?
  -Какая я тебе бабка?- возмутилась Людмила Александровна.
  -Ты посмотри на этих старушек! Сидит на чулке с деньгами, а рабочему че-ловеку платить не хочет. Иди, иди, соображай! Если надумаешь, приходи..
Поразмыслила Людмила Александровна, достала свою заначку, приготовлен-ную на похороны и, скрепя сердцем, отсчитала нужную сумму. И в течении двух часов в квартире появилась вода. До самой темноты просидела Людми-ла Алексадровна за кухонным столом, даже аппетит пропал. Сидела и пере-бирала в памяти события последних лет и мучительно искала ответ на многие вопросы. Телевизора не включала давно. А что там смотреть! Боевики, кровь, убийства, секуальные сцены, завывающие, пищащие, извивающиеся в вуль-гарных конвульсиях, безголосые фабрики звёзд во главе с развратной прима-донной. И опротивевшая, порой откровенно похабная, реклама того, что про-стому человеку недоступно. Да радостное лицо президента и его уверения, что страна на правильном пути.
   В одной передаче за круглым  столом ведущий поднял вопрос потребитель-ской корзины. Оказалось, что в неё входят: одно пальто на десять лет, одна пара обуви на три с половиной года, костюм на пять лет. Даже не забыли вло-жить туда носочно-чулочные изделия, кажется, три пары на полгода.
« И как дальше жить?- думала старая заслуженная учительница.-Поеду-ка я завтра в деревню, подруг проведаю, хоть немного развеюсь. На днях Настёна звонила, приглашала. Только всегда Людмила Алексадровна чувствовала се-бя очень неудобно: при отъезде в город её нагружали овощами, фруктами, зеленью.
  Уже по дороге  на вокзал ЛюдмилаАлесандровна поняла, что совершила непоправимую ошибку, отправляясь в деревню сегодня, в пятницу. В этот день из областного центра разъезжаются по деревням студенты, учащиеся городских ПТУ, многочисленные дачники.  Пригородный поезд в этот день переполненный, иногда негде и присесть, приходится несколько остановок ехать стоя, если не попадёшь в вагон раньше других. По какому-то железно-дорожному правилу проводники открывали вагоны для посадки за двадцать минут до отправления. Поэтому задолго у вагонов собиралась огромная тол-па. В основном это была молодёжь, шумная, наглая, как говорят, крутая, сов-ремённая. Молодые люди стремились попасть первыми и отталкивали от две-рей более слабых пассажиров. Кроме того, пригородный поезд устанавливал-ся на крайнем пути, где не было даже платформы. Пожилым людям взобрат-ся на высоко расположенные ступеньки было мучительно трудно, вползали просто на коленях. Вот и сегодня у вагонов собралась огромая толпа и, не обращая внимания на мелкий моросящий дождик, терпиливо ожидала, когда проводники соизволят открыть двери вагонов. А те преспокойно попивали кофе в своих купе, поглядывая на мокнущих пассажиров. Когда началась посадка, началось настоящее столпотворение. Молодёжь со смехом и дикими выкриками устремилась в вагоны, оттесняя  всех, кто стоял впереди. Людмила Александровна даже не поняла, как очутилась у ступенек. Взо-браться на них в такой давке не представлялось возможным. Кто-то, спасибо, услужливо подсадил. И вот она в вагоне. Даже нашлось местечко сесть. Весело постукивали на стыках колёса, стих посадочный шум. Ехать до своей станции  около часа. Постепенно вагон пустел, на дачных остановках выхо-дили дачники, нагружённые сумками, коробками, баулами, с котами и соба-ками. И скоро в вагоне осталась в основном молодёжь. За две остановки до станции Сосновка в вагоне появились контролёры. Пассажиры дружно стали предъявлять билеты. Людмила Александровна тоже  полезла в свою дорож-ную сумку за тощим кошельком, но его на месте не оказалось.
  -Гражданка, Ваш билет.
  -Одну минутку, сейчас найду.- Людмила Александровна стала проверять карманы, но в них билета не оказалось.
  -Нельзя ли побыстрее,-подгонял контролёр, остановившийся рядом с ней.-А может зайцем решили проехать? Некрасиво!
Людмила Александровна  торопливо шарила рукой в сумке, и вдруг обнару-жила дыру. Кто-то воспользовался сутолокой при посадке и, разрезав хол-щевую сумку, вытащил оттуда всё, что там находилось.
  -Меня обворовали. Вытащили кошелёк, а в нём был билет.
  -Это нас не касается. Билет или штраф!
  -Да не осталось у меня ни копейки,-чуть не плакала   Людмила Александ-ровна.-Я не обманываю, я всегда оплачиваю проезд.
  -Тогда на следующей остановке сойдёте. Без проездного документа ехать запрещено!-строго заявил контролёр.
  -Суньте ему десятку, он и отцепится, -прошептал чей-то голос.
  -Да мне и ехать всего одну остановку. Вы, уж, пожалейте меня, старую.
  -Ничего не знаю. Не положено. Приготовьтесь к выходу.
Людмила Александровна покорно вышла в тамбур. Поезд остановился, и она сошла на гравийную насыпь. Когда мимо неё промелькнули освещённые ок-на  последнего  вагона, она поняла, что совершила очередную ошибку. Не надо было выходить, пусть бы везли до конечной. Там хоть в вокзале можно было посидеть. А так она оказалась одна почти в темноте, за два километра до ближайшего незнакомого села.  На этом полустанке электролампочки го-рели только на нескольких столбах вдоль железнодорожного полотна. До своей остановки оставалось не более трёх километров. Тяжело вздохнув, Людмила Александровна  решила идти по шпалам, не ночевать же под моро-сящим дождём. Железная дорога в этом направлении была однопутной, дере-вянные шпалы давно заменили на железобетонные. Но между ними было такое расстояние, что идти  очень неудобно: через одну далеко, а наступая на каждую, приходилось семенить ногами. Слёзы обиды душили Людмилу Але-ксандрову. Она никак не могла понять, когда и почему люди  превратились  в бездушных, безразличных к чужому горю. Так шла она, размышляя о своих бедах, навалившихся на неё в последние годы. Вспомнился внезапно умерший муж, с которым прожила почти полвека, сын, исчезнувший в хаосе демократических перемен... Шла и не услышала в шуме дождя нарастающего гула приближающегося  километрового тяжеловесного состава, везущего за границу почти сотню цистерн нефтепродуктов...
   Демократия свергла такой ненавистный коммунистический режим! А вот и результат: заводы, фабрики, колхозы, совхозы, прииски и другие предприятия где приватизировались за копейки, где закрылись, где просто разворовались. Безработица. Десятки тысяч беспризорных детей. Бомжи. Проститутки. Наркоманы. Воры. Бандиты. Фальсифицированные лекарства. Сомнительные реформы и национальные проекты. Неработающие законы. Коррупция во всех эшелонах власти. Терроризм. Развал армии. Дедовщина. Разбитые дороги и разрешённые частные мосты. Гибнущие деревни, лишённые медицины, образования, культуры, торговли, рабочих мест. Несдерживаемая инфляция и дикий рост цен «за всё». Это далеко неполный перечень «достоинств» российской демократии. Кто ответит на единственный вопрос: «КОМУ ЭТО БЫЛО НАДО?» Может пора  и задуматься над этим вопросом и опротестовать исторические слова А.С. Пушкина «Народ- безмолвствует».
   Я решил дополнить эту книгу ещё одним небольшим произведением,  напечатанным в областной газете псковских коммунистов, т.к. оно не попало в мои книги, изданные ранее.