Записки пациента Рюшкина. Записка вторая

Плохо о нас думает тот человек, который считает, что пациенты психлечебниц не имеют своей гражданской позиции. У нас, как и у каждого жителя бескрайних просторов есть не только гражданская позиция, но и острое, ничем неодолимое желание ее, гражданскую позицию, отстаивать.

Утром 2 декабря, в день всенародного голосования, ко мне подошел Леша Нефатов из 305 палаты и спросил:
- Ты на выборы пойдешь?
- Пойду, - ответил я.
- А за кого голосовать будешь?

Я замешкался.
- А все за кого голосуют? За Ельцина?
- За какого Ельцина? Ельцин помер уже.
- А почему помер? – растерявшись, поинтересовался я.
- Не смог больше смотреть на безобразия и беззакония, поэтому и помер.
- А кто ж теперь будет?
- Где будет?
- Ну как где? Там, где Ельцин был до того, как помер.
- До того, как помер, Ельцин был на даче. А президентом теперь буду я! – сказал Леша и уверенно посмотрел куда-то на потолок.
- А больше желающих нету?
- Наверно, есть, - Леша пожал плечами, - но они не подходят на должность.
- Чем не подходят?
- Ничем не подходят, - философически ответил Леша и побрел в процедурную на укол.

Я задумчиво посмотрел Леше вслед. И вдруг меня толкнули сзади. Я обернулся и увидел  Вланарыча. Вланарыч был давним жителем нашей больницы. Своего имени не помнил, наверное, даже он сам, поэтому его все называли по отчеству, которое поначалу казалось мне несколько странным. На самом деле, как я узнал потом, ничего странного в имени его папы не было и происходило оно от первых букв слов «Власть народа».

- Что, Тима, и тебя этот псих агитирует?
- Да, агитирует, - немного подумав ответил я.
- А вот чем, скажи, Тима, он лучше нас с тобой? Почему его в президенты, а нас сюда, в дурку?
- Не знаю, - помолчав сказал я, - а вы как думаете?
- А я думаю, что этот Леха сильно оборзел и шибко много о себе возомнил. Вот тебе, Тима, сколько лет?
- Тридцать восемь полных, - ответил я.
- Ну вот. А что ты в свои тридцать восемь хорошего видел?

Я начал вспоминать. Очевидно, сложность мыслительного процесса каким-то особенным образом отразилась на моем лице, и Вланарыч пристально уставился на меня.

- Тима, ты чего?
- Ничего. Я вспоминаю.
- Что вспоминаешь?
- Ну это… Чего я хорошего видел…

Вланарыч еще пристальней посмотрел на меня и снизив голос произнес.
- Тима, у меня есть к тебе один вопрос.
- Еще один? – испугался я, боясь, что новый вопрос Вланарыча опять поставит меня в тупик.
- Нет, просто один. Без еще. А про тот забудь.
- Хорошо, - сказал я.
- Ну так вот. Ты хотел бы сделать что-нибудь для своей Родины, Тима?
- Хотел бы, - покраснев сказал я и почему-то вспомнил как меня принимали в пионеры.
- Молодец Тима! – радостно воскликнул Вланарыч и хлопнул меня по плечу, - я тебе, Тима, скажу прямо, без обиняков. Как своему. Обстановка сейчас сложная. Наша страна встает с колен, поэтому нам всем сейчас нужно быть особенно бдительными. Всякие проходимцы… - Вланарыч повернулся и увидел, что по коридору из процедурной идет кандидат в президенты Леха Нефатов, - ладно, Тима, потом договорим. Рад, что мы нашли с тобой взаимопонимание.

Леха остановился возле нас и обращаясь к Вланарычу поинтересовался:

- Ну что, старая гэбистская крыса, агентов вербуешь? А в морду хочешь?
- Нет, Леша, не хочу. Потому что тебя жалко. К буйным ведь переместят. А там несладко.
- А будешь выступать – получишь.
- А не буду?
- Все равно получишь.
- А какая мне тогда разница? – Вланарыч еще раз показал свое умение ставить собеседника в тупик своими вопросами.

Леха посмотрел на Вланарыча ненавидящим испепеляющим взглядом и ткнул его указательным пальцем в грудь.

- Ты запомни. Ваше время кончилось. Теперь не те времена. Понял?
- Понял, Леша. А какие теперь времена?
- Другие. А прежние прошли. И тебе, старый антрекот, народу мозги крутить теперь никто не позволит.
- Ну да, ну да… Никто не позволит…, - с какой-то непередаваемой грустью произнес Вланарыч и побрел в сторону курилки.

Леха бросил ему вслед презрительный взгляд и не меняя выражения лица посмотрел на меня.

- А Вам, Тимофей, я вот что скажу. Если будешь с этим мерзавцем яшкаться, то я тебя ночью придушу подушкой. Кино смотрел? Как индеец один тоже в дурке лежал…
- Нет, - ответил я, - не смотрел.
- Посмотри. Очень назидательное кино, - по-отечески посоветовал кандидат в президенты.
- Хорошо, - сказал я, - посмотрю. А голосовать за тебя я не буду.
- А за кого ж ты будешь?
- Ни за кого. Против всех буду.
- Графу против всех аннулировали. Теперь Тима, против всех нельзя.
- Тогда я вообще не пойду.
- А тебя никто не зовет. За тобой сами придут. И проголосуешь как скажут.

Во мне что-то заколыхало от возмущения.
- Не буду как скажут! Не буду! Не буду!!

Из сестринской вышел дежурный медбрат.

- Рюшкин, ты че орешь, падла? Щас я тебя успокою. А ну слинял в палату! Нефатов, ко мне!

Кандидата в президенты я увидел только на следующее утро. Он с явным безразличием к вопросам политической важности шел в процедурную на укол.

- Леша, у тебя халат сзади в носок залез, - сказал я.
- В какой носок? – Нефатов недружелюбно посмотрел на меня.
- В твой носок.
- Знаешь что, Рю-ю-ю-юшкин? – сказал Леха растягивая букву «ю», - из-за таких гнид как ты мы тут в этом дерьме и живем.

Я не понял о каком дерьме идет речь и почему именно из-за меня он живет тут, в психбольнице.

- Это ты, Рюшкин, Илье Моисеевичу про то, что я по ночам в туалете Конституцию читаю настучал?
- Нет, - я оторопел, - я, Леша и не знал, что ты по ночам Конституцию читаешь…
- А кто тогда?
- Может Вланарыч?
- Может…
- А выборы-то как прошли?
- Плохо, Тима, выборы прошли. Несправедливо.
- Так тебя не избрали?
- Пока не знаю. Подсчет голосов еще не завершился.
- А когда завершится?
- Скоро… – недобро улыбаясь многозначительно ответил Леха.

Москва, 2009