Спи-усни сокровище моей бабушки 7

И вот, пока бабуля готовила мне, своему "солнышку", плотный завтрак, я остался на попечении своих дедов.
- Вот так вот я и жил все это время внучок - продолжал свое повествование прадед Алексис, так называла его бывшая супруга Этель. А вообще-то его звали иноземным именем Алексей. Пришел он в наш город в незапямятные времена откуда-то издалека. Из Руси, что ли? Жители нашего городка восприняли его, как странного странника. Говорил он непонятно и вещи делал непонятные, чем вкоре и сразил сердце Этель.
Этель же с детства мечтала стать принцессой, ну хотя бы графиней ...
А тут незнакомец. Необычной внешности, с манерами отличавшимися от поведения остальных граждан нашего провинциального городка, сонно лежавшего на берегу лазурного моря.
Основной его достопримечательностью тогда была забегаловка, где рыбаки и работяги били друг другу морды и пропивали гроши заработанные в порту.
Алексис конечно не был похож на них.
Во-первых, он на дух не переносил запах протухшего напитка, который там гордо называли "эль". Именно поэтому его никогда не видели ни в забегаловке, ни тем более пьяным. Уже это одно обстоятельство дистанцировало его от остальных граждан.
Во вторых жители заметили за ним непонятные для них вещи.
Если кто заговаривал с ним на улице, то через некоторое время несчастный становился среди своих родственников, как белая ворона.
Он переставал пить - если пил, ругаться - если ругался, хамить - если хамил. Начинал мыться каждый день. И вообще менялся неузнаваемо.
Исключительно из-за этой странности моего прадеда, вскоре мирные граждане стали его сторониться.
Но Этельреде именно этого и не хватало в ее скучной жизни.
Она пошла в наступление и взяла крепость с наскока. Алексей в нее влюбился без памяти ...

А дальше произошло чудо. Этель расцвела, стала щеголять хорошими манерами и вскоре отличалась от других городских женщин настолько, что стала признанной "принцессой".
Когда она под руку с Алексисом выходила в свет, на центральную и единственную тогда улицу городка, все женщины с благоговением и черной завистью заглядывались на нее, подмечая наряды, которые она в этот раз на себя одела, "фотографируя" жесты, манеры.
В общем все то, что выгодно выделяет из серой массы и дает преимущества в завоевании своего единственного ...

В общем Этель стала законодательницей новых мод и обычаев. С ее легкой  руки жизнь в городе постепенно изменилась до неузнаваемости.
И лишь самые стойкие сторонники прежней жизни продолжали цепляться за старые обычаи.

Вот они-то кстати и не взлюбили и Алексиса, виновника перемен, и Этель, за ее несомненное превосходство.

Да, совсем забыл. Вместе с укреплением авторитета Этельреды и Алексиса в городке прокатился ряд странных смертей. Одна за другой стали умирать известные колдуньи.
И как странно умирать! Они как бы засыпали ...
Да так, что разбудить их было невозможно. Тело их синело, холодело ... Ну настоящий труп!
Странным было то, что их тела не разлагались, а оставались как замороженные.
Сначала родственники ждали пока они проснутся. Но проходили дни, недели, месяцы ...
И тогда их стали хоронить.
В этих всех неприятностях естественно обвинили Алексиса и Этельреду.
На собрании у городской ратуши жители единодушно попросили Алексиса и Этель уйти из города.
Этель естественно в слезы ...
И тогда Алексей пообещал, что уйдет сам.
Горожане справедливо рассудили, что он чужак, а Этель все таки своя, и изменили свое решение.
Этель великодушно позволили остаться ...
А Алексис ушел.
Оставил свою возлюбленную жену, так и не дождавшись рождения своего первенца, моего деда.
Прадед закончил краткий экскурс в историю своего пребывания в нашем городе и умолк.
В комнате воцарилась тягостная тишина.
Дед открыл рот, чтобы что-то произнести, но не успел.
В комнату вошла бабушка ...
- Мужики - есть! - коротко приказала она тоном не терпящим возражений.
Ее приказание было тут же безропотно исполнено.

Пока мы утоляли свои низменные, плотские запросы самыми изысканными блюдами, беседа наша как-то не клеилась. Тем более что дед с несомненным интересом все поглядывал в окно.
Проследив за его взглядом, я увидел ту, которая до недавнего времени занимала в моем сердце вторую строчку после Этельреды.
Это та "веснушчатая бестия", говоря словами Этель, от которой она всячески старалась меня оградить.

Продолжение следует.