Пьяный мужик - тоже человек

   
   Ненавижу пьяных мужиков!
   
   Конечно, нам, врачам, по долгу службы прихожится со всякой швалью дело иметь… И мы всем должны помогать.

Ну, что делать!? Врач - тоже человек. А ненависть - чувство человеческое.

А я вот, ненавижу пьяных мужиков!

Хоть это и не полагается нам по работе и может плохо кончиться.

   Так вот… Однажды еду на вызов - я на «Скорой» работала. Приезжаю. Хозяйка квартиры встречает с таким виноватым видом и причитает: «Ой, доктор! Зря Вас только побеспокоили! Он, когда пьяный - завсегда так. Ничего страшного!»
- Где больной? - спрашиваю.
- Да Вы проходите, доктор! Вот он,черт проклятый, на кровати валяется!
 
    Смотрю - мужик по кровати катается - пьяный вдымину до потери пульса. Рвота фонтаном - не подходи близко!

Смотрю на него - омерзения не скрыть…

- На что он жалуется? - спрашиваю. - И когда это началось?
- Живот, - говорит, - болит. Ой, доктор, голубушка, простите Вы меня. Он, проклятый, как упьется, завсегда так выдрыгивает. Навязался на мою шею, проклятый!
- Снимите, - говорю, - с него рубашку. Посмотрю его.
- Ой, доктор, срамота какая! - запричитала жена больного, -  стягивая с него рубашку.- Да не смотрите на него, доктор! Ой, стыдоба-то какая! Пропойца проклятый!

   Стащила она с него рубашку. Он и глаз не открыл.

   Лежит весь мокрый от пота и от рвоты. Губы синие.

   Смотрю на него с презрением. У самой тошнота к горлу подступает. Притронуться к нему противно. Посмотрела, посмотрела на него. Пальцем к нему не притронулась. Потом ввела ему сердечное, обезболивающее, повернулась и уехала: другой вызов срочный был - девочка 14-илетняя рожала.

   Возвращаюсь на «Скорую» часа через полтора…

Смотрю - у коллег моих вид какой-то озабоченный.

Старщий по смене врач подходит ко мне и спрашивает:
«Нора, ты этого пьяного больного смотрела?»
А старший врач была такая милая женщина! И ко мне она относилась как-то по-особенному хорошо.
- Скажу тебе честно, Ламара, - ответила я, - не смотрела я его. Противно мне было. Только сердечное ему ввела и уехала. А что - эта его придурочная жена опять звонила?
- Нора, - говорит мне Ламара каким-то странным, приглушенным голосом, - у него оказалась прободная язва желудка с обильным внутренним кровотечением.

   У меня отливает кровь от лица и замирает сердце.

Подношу обе руки к лицу и сжимаю пальцы до боли.

- Ламара!.. - выдыхаю я в ужасе, - что с ним?
- Он в хирургии. Его уже прооперировали и сделали переиивание крови…
- Как я могла! Как я могла!- Причитаю я. - Он жив?

   И горькие слезы текут у меня по лицу..

Врач - тоже человек.

   А через несколько дней на моем дежурстве в ту же «Скорую» вносят больного.

   Снова - пьяный вдымину мужик…

   Нет, парень. Но все равно - пьяница. Вздумал под машину бросаться, но только капот помял, да шуму наделал.
 Притащили его санитары, на кушетку в приемной бросили… Смотрю: лежит, милок, слезы и сопли по лицу размазывает…Смотреть на него тошно. Лучше бы ты, забулдыга, не капот у машины помял, а свою пьяную задницу! - думаю я, глядя на него с презрением. Зачем только такие на белом свете живут…А парнишка на кушетке продолжает всхлипывать по-пьяному да икать с перерывами. А я с каким-то тайным мстительным чувством уже примеряю, как мы сейчас ему желудок промывать будем и сколько литров воды перекачаем в него…
Но прежде, чем дать распоряжение своему персоналу, я стою и смотрю на него - молодого парнишку и уже пьяницу.

   И вдруг зашевелились его синие губы и сквозь слезы и сопли, заикаясь, говорит он: «Как я теперь жить буду? Меня девчонка бросила! Совсем бросила - за другого замуж вышла».
- Господи! - смотрю на его синие губы и на меня нахлынула такая волна жалости к этому юному существу! Такое глубокое сочувствие к его душевной боли! Такое человечное желание облегчить его страдание и уменьшить его боль!
   Мальчик! Бедный влюбленный мальчик! Твои несчастные родители могли не увидеть тебя живым…
Разве можно так придаваться отчаянию…

  Пока мы живы, все раны возможно излечить! Мы - существа человеческие, время - наш лучший врач.
   
   И так мне жалко это юное влюбленное сердечко! Так жалко…

   Жалко до нежности!

   Я поставила на уши весь персонал Скорой помощи: грелка - к ногам, ласковые слова - к ушам, промывание - нежное и лекарства - новейшие этому юноше…

   Через час, когда заканчивается моя смена и я снимаю свой белый халат, подхожу еще раз к кушетке - посмотреть на своего подопечного.

   Он сидит на кушетке, ему уже легче. Хотя губы его дрожат и руки трясутся. Он уже ест у нас горячий куриный бульон с белым хлебом. Он поднимает от тарелки на меня синие глаза и улыбается смущенно.
   
   Я прощаюсь с ним.

   Сегодня я ухожу с дежурства в каком-то хорошем приподнятом настроении, может, от того, что в ушах начинает звучать давно забытый напев:
              «Если невеста уходит к другому,
               То неизвестно, кому повезло!
               Эх, рула ты, рула, ты рула-ла-ла!»