***

Тропою грома

                Анатолий Орлов 2

Этот рассказ я посвящаю моим друзьям, коллегам-пилотам, первыми освоившими трудную и опасную трассу по нейтральным водам Хабаровск-Ханой командирам Кечаеву Сергею Николаевичу, Рубцову Николаю Ивановичу, Руге Эдуарду Васильевичу.

Иван Федорович Торопов с зкипажем был вызван в штаб на предварительную подготовку. Предстояло выполнить довольно сложный рейс в Ханой с пассажирами – вьетнамскими специалистами, прошедшими обучение на российских «заводах».
Рейс планировался ответственный и, довольно таки, опасный. Лететь от Иркутска через Китай – самое простое решение. Но китайцы обязательно посадят на своем аэродроме для таможенного и пограничного досмотра. Они очень боятся, что русские могут возить оружие, ракеты во Вьетнам.

Отношения этих двух стран после окончания войны с американцами стали прохладными. Часто возникали пограничные конфликты с применением стрелкового, артиллерийско – минометного и даже ракетного оружия, обоюдный захват пленных, сопредельных участков территории. Бои местного значения. Поэтому самолетам Аэрофлота эпизодически приходилось летать очень сложной трассой по нейтральным водам. Ширина трассы в некоторых местах не превышала 1, 5 морских мили. Это 2, 5 километра. Попробуй-ко проведи самолет со скоростью 850 километров в час по такой узкой «щели». А отклоняться нельзя – это будет считаться нарушением государственных границ Японии, или Южной Кореи.

Экипаж Торопова на следующий день вылетал пассажирами в Хабаровск. Так как маршрут полета изобиловал интенсивной грозовой деятельностью, частыми тайфунами в это время года, в Хабаровске приходилось с особой тщательностью анализировать скудную метеоинформацию, ждать благоприятное «окно» во фронтальных разделах. Вылетать самое лучшее было под утро за час до рассвета. Это наиболее благоприятное время по условиям погоды на маршруте и на аэродроме посадки в Ханое. Облачность только развивалась, грозовые очаги в стадии «октябренка». Можно было проскочить удачно.
И вот долгожданный, и, более-менее, благоприятный прогноз погоды. Можно вылетать! Вьетнамские пассажиры уже третьи сутки в томительном ожидании. Между прочим, очень терпеливые «путешественники».

Быстро производится посадка пассажиров. Запускаются двигатели. Взлет. Штурман выводит установленным коридором через границу в Японское море. Над Страной Восходящего Солнца уж светлеет. Пролет проходит сверх облаков. Слева – Япония, справа – Корея коммунистическая. А затем и Южная Корея. Ни одна зарубежная радиостанция на вызовы самолета Аэрофлота не отвечает, хотя флайт-план с расчетным временем пересечения границ воздушных зон, пролета контрольных точек согласно международным правилам был послан во все контролирующие пункты. Приходится сообщения-доклады посылать «блиндом» - без подтверждения о приеме.
Уже рассветало. Вдруг слева к российскому Ил-62 пристраивается пара японских истребителей. Они подходят так опасно близко, что видно, как японский ведущий скалится желтыми зубами и машет рукой нашему экипажу. Затем показывает рукой в сторону Японии и изображает нажатие пулеметной гашетки.

При подлете к Корейскому проливу справа пристраиваются южнокорейские истребители. «Почетный» эскорт. При таком сопровождении Ил-62 подходит к островам Цусима. Над проливом «русской печали» стоит кучево-дождевая облачность. Начинается болтанка, усиливающаяся в облаках. Штурман проводит самолет в узкую щель между грозовыми очагами. В наушниках от атмосферных разрядов стоит сплошной треск. Истребители еще перед облаками отвалили и скрылись, каждая пара в свою сторону.
Возбужденные сопровождением чужих истребителей, проходом через район грозовой деятельности, члены экипажа довольны своей работой. Тем более что облачность осталось сзади, и самолет выскочил на чистое от облаков пространство. Рано радоваться – чтоб карась не дремал, в озере щука водится. Слева и справа подошли теперь уже пара американских истребителей, видимо с Окинавы. Пристроились. Идут так близко, что, кажется, крылья боевых Фантомов ложатся на плоскости Ил-62. Торопов видит слева улыбающееся лицо летчика, поднятый вверх большой палец и его голос в эфире:
- Джонни (Иван), как дела? Карашо?
- О, Майкл! – узнал голос американца Иван Федорович и тоже поднимает большой палец
- Федорович, вы знакомы, что ли? – спросил удивленно второй пилот. – Откуда он знает твое имя?
- В 1969 – 1970 годах, когда шла война во Вьетнаме, мы на самолете Ил-18 из европейских аэропортов летали в страны юго-восточной Азии. В Бангкоке или Пномпене выходили все пассажиры. Среди них были и жены американских летчиков. Мужья, их встречающие, часто подходили к нашему самолету. Знакомились, дружески похлопывая по плечу, и говорили:
- Летите спокойно в Ханой. Когда летят наши жены рейсом Аэрофлота, мы войну прекращаем… Вот так и познакомились с Майклом. Помнишь, в 1984-м мы летали спецрейсом в Америку с посадкой на военно-воздушной базе Эндрюс? Там снова встретились с Майклом. Решили побывать друг у друга в гостях. Пока встреча не состоялась. Когда передаешь флайт-план, там указывается имя капитана корабля. Это летчикам ПВО хорошо известно.

- Майкл! Как твой сын? – Торопов тоже вышел в эфир.
- Окончил университет, пошел в морскую авиацию.
- Как отец. Доволен?
- Рад, Джонни! Будем вместе летать!
- Командир, смотрите, они почти касаются крыльями наших крыльев. Вон правый летчик даже поднял обе руки – мол, не управляю.
- Майкл, не шути! У меня на борту пассажиры. Отойди подальше!
- Все о кей, Джонни!
- Ну, куда они прут!
- Майкл, это провокация! Я предупредил!
Иван Федорович штурвалом резко качнул крыльями. Истребители были начеку, и мгновенно отпрянули в стороны. Они понимали, что за причинение вреда или угрозы пассажирскому лайнеру по международным законам придется отвечать.

Вдруг штурвал резко забился, как в дикой пляске. Пилоты едва удерживали его в руках. Вскоре тряска штурвала и хвостового оперения прекратилась. И Майкл, уже не улыбающийся, опять подошел слева к российскому самолету. Сердито погрозил пальцем:
- Джонни, ты не шути так!
- Майкл, будь и ты разумен!
- Командир, почему так трясло?
- Старый прием. Американец решил нас попугать немного. Зашел сзади и над нашим хвостовым оперением включил форсаж своих двигателей. Вот наш хвост и трясло. Опасный трюк!
Наконец истребители отвалили, на прощание покачав крыльями. В салонах, попадавшие от испуга на пол вьетнамцы, старающиеся не показываться в иллюминаторах, постепенно успокоились и занимали свои кресла.

- Подходим к зоне Тайваня! – предупредил штурман экипаж.
- Ждать новых гостей?
И точно. С Тайваня взлетела пара истребителей и пристроилась рядом.
- Командир, в зоне Баши стоит фронт.
- Пока идем по маршруту.
- А почему все время нас сопровождают истребители?
- Им интересно как-то определить, что или кого мы везем. А еще интереснее будет, если мы попытаемся отклониться от маршрута хотя бы на километр – ширина трассы-то ограниченно мала. Это уже серьезно. Они получают право открыть предупредительный огонь и посадить нас на своем аэродроме для досмотра. Так что, ждать можно самого наихудшего.
- Капитан, по маршруту из-за гроз мы не пройдем. Что делать?
- Пока прижимайся к кромке коридора. А там – посмотрим.
- Кептэн, вы отклоняетесь от маршрута. Делаю вам предупреждение! – Это вышел в эфир на английском языке с сильным китайским акцентом тайванский летчик.
- Федорович, что будем делать?
- Идем с этим же курсом.
- Впереди гроза…
Иван Федорович попытался еще немного прижаться к правой стороне воздушного коридора.
- Предупреждаю об открытии огня! Ответственность ложится на вас, рюсский капитана!
- Включить световое табло «Всем пристегнуть привязные ремни!». Бортпроводникам проверить, чтобы все пассажиры выполнили эту команду!
- Ну, держитесь, парни! Идем на грозу! Штурман, выбирай проход, где засветки посветлее!

Потемнело. В облаках засверкали молнии. На лобовых стеклах задрожало голубое пламя электростатики. Сильная болтанка. Пилоты с трудом удерживают штурвал, выдерживая горизонтальный полет с наименьшими кренами. Вечностью кажется время, в течение которого пересекали грозовой фронт. Под левым крылом в разрывах облаков показались Филиппины. С диспетчером Манилы установлена связь. Тайванские истребители в облаках потерялись.
Вскоре на вызовы выходит на связь Ханой:
- Друзья, у нас сильный дождь. Если можете, летите в Хошимин – это бывший Сайгон. Там погода лучше.
Хошимин, так Хошимин. Один хрен, только без кваса. В зоне дождя вошли и в район Дананга.

В Хошимине работает только один радиопривод. Руководство воздушным движением безобразное. От диспетчеров жди любой подлости. Свои грубые промахи могут повесить на русский экипаж. Ил-62 заходит на посадку на единственную рабочую полосу. Посадочная полоса после бомбежек кое-как залатана асфальтом. Видимость 5 километров. Посадку произвели аккуратно. На узкой полосе разворот только на одной тележке. Слева от рулежной дорожки на грунте застрял истребитель Миг-21.
Уже после обеда по местному времени приехали в отель. А что такое вьетнамский отель? И вьетнамский климат? Изнурительная жара при высокой влажности. И все летающее, ползающее впивается, колется, кусается, всасывается, обжигает, отравляет: комары, москиты, мошки, жуки. тараканы, ящерицы. Гусеница – фосфоритка оставляет на теле долго незаживающий и гниющий ожог. Отель грязный, в номерах противомоскитные сетки порваны. Кондиционеры гоняют горячий воздух. В ресторане – собственные консервы и вонючее вьетнамское пиво. Сей приют стоит на болоте, на сваях. Змеи заползают на второй этаж. В сухом бассейне тоскливо копошатся шустрые скорпионы.

Назавтра в обратный путь. Ожидание благоприятного прогноза. В списке пассажиров наши специалисты с военных баз и … опять вьетнамцы.
Вот такая она – «Тропа грома»! А где романтика полета?

                Январь, 1997 г.