Сашка Мезель. часть 27

               

                В первый раз мне удалось дозвониться до Сашки Мезеля, Катиного жениха, только в Монхайме. Как я и предполагала, он не проявил энтузиазма. Вот если бы приехала Катя!  Он, как бы, из вежливости пригласил меня в гости и без малого два часа окуривал  на кухне  своей кёльнской квартиры. Навешал  «лапши» по поводу моего отъезда. Я нарушала планы Мезеля. Если останусь жить в Германии, Катя скорее приедет к нему.  И Сашка умышленно направлял меня по ложному пути, стараясь оттянуть время, и не дать мне «смыться цурюк на Хауз».
-Ну, что, мадам, вам здесь не понравилось? Я знаю, знаю, ты ожидала, что за тебя здесь сразу решат все твои проблемы, а ты только будешь отдыхать.
-Ничего я не ожидала, просто не знала, что не смогу жить на чужбине.
-Даже если приедет Катерина?
-Да, даже если бы она приехала. Но я тебе не буду врать - она вряд ли приедет.
Глаза Мезеля вдруг потухли, резко обозначились носогубные складки, и я увидела перед собой стареющего еврея, так же, как и все, обречённого на одиночество в чужой стране. Несмотря на близость двух родных братьев, живущих здесь же, на одной лестничной площадке, ведь у них своя жизнь, свои семьи. Зазвонил телефон. Маркусы, которые в этот день приехали со мной в Кёльн к своим знакомым в другую часть города назначили мне встречу в центре. Я заторопилась к выходу. Сашка не предложил довести меня до места на своей машине (всего пять остановок), а лишь объяснил, как дойти до трамвая, и доехать  до нужной мне остановки. Выйдя из квартиры, я столкнулась с женой Сашкиного брата Марией, которая тоже ехала в центр. По дороге к остановке трамвая мы выяснили, что я уеду назад в Россию, а они даже если бы захотели - уже не смогли бы вернуться. Вообще, мне многие здесь говорили и немцы, и наши, что назад возвращаются единицы, остальные втягиваются.
-Маш,  неужели вам, никогда не хотелось вернуться домой?
-Конечно, всегда хочется съездить на Родину. Но, что бы вернуться…здесь об этом никто всерьёз не задумывается.
-Разве вы, вернувшись, будете так хорошо жить в России? Посмотрите, какие магазины, какая жизнь. Вы сможете одеваться в красивые вещи, хорошо питаться.
-Маша, вы уехали из СССР десять лет назад, и жили по-моему в Львове? В сегодняшней Москве есть всё, что только пожелаешь, даже больше, чем здесь. Продукты любые, тряпки - любые, всё, что хочешь, были бы деньги. Здесь без денег тоже ничего не купишь. На социальное пособие в пятьсот двадцать пять дойтч марок не разгуляешься. Россия должна сейчас начать возрождаться, а если придётся жить в стеснении, нам не привыкать, так лучше на своей земле, чем на чужой. Я не хочу ходить за подачкой, я работать хочу и сама выбирать - что купить! В нотвонунге соседи переехали на новую квартиру. Голубую бумажку социальную получили на две тысячи марок для переезда и обустройства. В ней всё указано: кровать – не дороже трёхсот марок; холодильник – пятисот марок; шкаф – семисот марок, и так далее, а разве за такую цену можно купить эти вещи? Даже в комиссионке кровать не дешевле восьмисот марок, холодильник - больше тысячи. А попробуйте купить дороже! Соседи на свои сбережения, что привезли с Родины, купили новый мебельный гарнитур. Город небольшой, пришёл социальный инспектор, проверил - Откуда у вас деньги на дорогую мебель?- Они замямлили, что с собой привезли накопленного немного за всю жизнь. Он говорит – Хорошо! - Записал всё на листочке. Они потом три месяца социалхильфе не получали. Вычли сумму, что была потрачена  сверх  полученной, по голубой бумажке. Даже на свои не купишь - тут же вопрос - Откуда средства?- Недаром в анкете перед выездом все заполняют пункт о вывозимых средствах. Вот и выходит, что купить нельзя, можно только подобрать со шперы выброшенное барахло. Я не хочу так унижаться. По большей части я, видимо, русский человек - гордый и свободный.
-Да, вы не похожи на наших, и вам действительно было бы здесь тяжело жить. Поезжайте, Женечка, с Богом! Авось и наша, некогда богатая страна, поднимется с колен.
Правда, здесь люди тоже приспосабливаются жить. Мой Борис по возрасту, конечно, не может устроиться, а Григорий работает по-чёрному немного. Саша полтора года по-белому работал. Машину купил. Всё официально.
-Ну, да. А теперь он уже не имеет права содержать её на социалхильфе. Немцы ни пфенига на ветер не бросают.
Мария улыбнулась.
-Кёльн, город большой. Здесь трудно проследить, кто на чём ездит. С проверкой к эмигрантам редко ходят. Ездит ведь Сашка - ничего…!
Мы сели в трамвай. Маша достала проездные талоны. Тут я вспомнила, что тагесттикет (проездной билет), который даёт право проезда в течение суток на всех видах транспорта компании до пяти человек, что мы купили утром в автобусе остался у Маркусов. В моём кармане было около двухсот марок, но крупными купюрами. Три с половиной марки на билет в трамвае я теоретически имела, но практически билет взять не могла. Автоматические кассы вагона  принимали только монеты достоинством пять, одна, и две марки. Купить у водителя можно только тагесттикет. Штраф за безбилетный проезд - шестьдесят марок. Я уже хотела выйти и взять такси  от Мюльхайма до центра, но Маша Мезель купила мне билет. Мне было страшно неловко, но пришлось подчиниться. Два велюровых сиденья в салоне, расположенные против движения были свободны. Мы с Марией сходу плюхнулись на них, и тут же подскочили. Какой-то шутник налил на кресла воды, цветной велюр молчаливо скрывал свою начинку. На встречу с Маркусами я явилась в дурном настроении и с мокрым задом.

-Тёть Жень, мы звонили дяде Алексу, но вы оттуда уже ушли…!

-Женечка, ну, как сходила в гости? Что-то ты не радостная. Он, что, даже не подвёз тебя? Ну, жлоб!

-Знаете, что я вам скажу - хорошо, что Катя никогда не выйдет за него замуж. Сашка Мезель - не лучший представитель национальности.  Я вспомнила, что такое, более чем безразличное отношение к сестре невесты началось ещё в Ландештелле Унна-Массен. На выходные дни лагерь вымирал. Всех забирали родственники, живущие в Германии. Особенно в первое время всем приезжим необходимо общение хоть с мало-мальски знакомым человеком. На мои настойчивые звонки Мезель не отвечал, хотя в Москве обещал встретить и опекать. Понятно, что я была ему совершенно не нужна. Сашка увиливал от какой бы то ни было моральной поддержки просто не желая обременять себя. Наверное, он  уже мало надеялся на Катин приезд, потому-то при встрече с ним я приоткрыла карты. Перед моим отправлением в Москву, по просьбе Мезеля, я позвонила ему в последний раз. Сашка вежливо спросил - как и на чём я поеду, велик ли мой багаж, и пожелал счастливого пути. Хрупкая Светлана и подросток Митька мужественно помогали нести мои неподъёмные сумки в автобусе, электричке, трамвае, через лабиринты терминалов дюссельдорфского аэропорта. Эти, раньше совершенно  незнакомые мне люди далеко, далеко от дома стали в то лето для меня родными и близкими, друзьями, моей семьёй.