Гот у рая

От автора: Древнее произведение, над которым думал-думал, а потом решил - пусть тут лежит!


  – Я - гот. Я ношу черный кожаный плащ в тридцатиградусную жару, черную звезду  над левой бровью, черный крест на золотой цепи. Я люблю проводить свое свободное время на кладбище с друзьями, слушать органную музыку и свою девушку. Её зовут Эмика.
 Нет, так-то её зовут Маша, но мы её называем Эмикой. Не просто так, она, в самом деле, эмо. Как она попала  к нам в компанию сейчас не важно, главное она была с нами. Мы даже не пытались её переубедить, эмо так эмо, у нас была не чисто готическая компания, а разносортная, был один репер, ещё один работал ди-джеем в нашем клубе, не самым, между прочим, плохим ди-джеем, иногда мы даже ходили его слушать. Но не о нем речь.
 Меня зовут Готто. Понятно почему. Мне девятнадцать лет, я живу в общежитие, учусь на втором курсе местного универа, на юриста. С Эмикой мы познакомились именно там, мы учимся в одной группе. Мы стали встречаться на второй день после знакомства. Она забросила свою компанию и перешла к нам, но свой стиль не бросила. Поэтому приходилось иногда заступаться по вечерам за совершенно незнакомых парней или девчонок, приписывающих себя к эмо. Нас вообще-то это не слишком напрягало, но иногда доставалось. Мы чуть с ней не расстались, когда в один вечер я не спас парнишку...
 Мы тогда шли с ней по какому-то переулку, вся компания тогда разбросалась, кто куда, мы вот и решились прогуляться там, где ещё не были. А про парня я ни чего и не знал. Просто мы видели, как его усердно избивали гопы. Человек пятнадцать. Я заткнул ей рот и увел в противоположную сторону, она кусалась, брыкалась, но вырваться не смогла. Если бы я её отпустил, они бы её убили, как и парня. Да, они его тогда убили, Эмика пошла тогда на кладбище, я видел её рядом с его могилой. Мы тогда не разговаривали девять дней. Потом она пришла и просто поцеловала меня, и так все вернулось на место.
 У нас есть своя рок-группа. В основном мы играем dark wave. Не знаю как другим, но нам нравится. Бывает, что нас приглашают выступать. Мы не всегда соглашаемся. Как-то у эмо из соседнего района было какое-то party, не знаю при чем здесь мы, но вся компания почти единогласно отказалась. Тогда мы с ней не общались полдня. Просто она пошла туда, а я нет. Она там пела, сошлась с каким-то парнем, тот хорошо  играл на гитаре, но к рокерам себя не относил. Она устроила там нечто. Как она сама нам сказала, конечно.
 Мы, сперва, его поколотили. Ну, это так, по знакомству, плохое оно у нас получилось. Мы тогда с ней неделю не разговаривали. А потом он вошел в нашу компанию. И мы подняли свою группу намного выше. Наш дарк постепенно превратился в мерную, но совсем не тихую альтернативу. А Форм, как он сам себя представил нам, приписал себя к панкам.
 Но все равно от нас не ушел. Нашу компанию, точнее теперь уже группу называли самой непонятной. Репер, ди-джей, эмо, гот, теперь ещё панк. И все вместе. На нас пытались наехать. Но мы позвали панков, готов, эмо, реперов... И все поняли, что с таким составом лучше дружить. А кто не понял, тех похоронили.
 Форм был среди нас самый старший. Но не самый главный. Он уже успел в своей жизни попасть в тюрьму. Он не говорил, за что, но мы все почему-то думали, что за убийство. Дидж – это, как не парадоксально, наш репер – его боялся, поэтому подражал и уважал. Пошел работать грузчиком на вокзал, где подрабатывал Форм, тот ему помог устроиться. Эмика приносила им обед каждый день, потому что работали они там подолгу. Как-то, когда она возвращалась, её попытались изнасиловать шайка скинов. Ей повезло, что она не успела уйти далеко от вокзала, а скинхеды были на столько обкурены, что ни на что кроме нее не обращали внимания. Они не сообразили, как их связала толпа прибежавших на помощь грузчиков под главенствованием Диджа с Формом. Для них всё получилось вообще почти идеально, шайка из пяти скинов упокоилась в лесу, на небольшой поляне, но на большой глубине, за двадцать километров от окраины города. Их даже не нашли ещё. А может, даже и не искали. В смысле, менты. Среди скинов долго шел страх, будто на них объявили охоту. Хотя всей толпой они сами могли угробить полгорода. Но толпой они ни когда не могли собраться, скины из соседних районов еле-еле сдерживали перемирие. Какие-то они непонятные. Хотя не о них речь.
Мы все тактично забыли про этих пятерых, будто их и не было вовсе. Но как-то само по себе получилось, что мы отдалились с Диджем и Формом. Точнее, наоборот, они отдалились от нас. Да и друг от друга тоже, но это получилось позже. Дидж вообще сильно изменился, перестал спать, ходил с впавшими глазами и вечно хмурым настроением.
Мы не заметили, как это произошло, но на несколько дней он вообще исчез. Точнее, только через несколько дней мы заметили, что он исчез. А потом... А потом мы пришли на его похороны. Он оставил только листок с просьбой не помнить его плохим. Его хоронили в закрытом гробу, потому что все тело его было испепелено. Хорошо хоть он дождался, пока из дома все уйдут. Кошку банально выкинул из окна, пусть второй этаж, говорят они живучие.
Сгорела только его комната, как он это устроил, с трудом поняли сами пожарные. Хотя это только на мой взгляд. Мы тогда не говорили с Эмикой неделю. Просто были не в состоянии. Мы тогда вообще ни с кем не говорили. Дидж был невосполнимой утратой среди нас. А я сам дружил с ним с раннего детства.
Форм вообще куда-то уехал, лишь через месяц до нас дошла весть, что его убили в перестрелке. Где его похоронили, мы так и не узнали. Но в его память написали пару песен, выпустили первый альбом, где были, как и самые первые песни, так и его треки... Так получился наш первый и последний альбом. После этого мы совсем забросили музыку. Почти все, кроме ди-джея.
Через месяц он, наш ди-джей, кстати, звали его Сатиром, закончил учебу. Он стал профессиональным инженером по каким-то коммуникациям, но забросил это дело и, вместо этого посвятил себя музыке. Его стали приглашать в самые крутые клубы, он миксовал всё больше, нашел продюсера себе, начал ездить на гастроли, переехал в Москву. Он не зазнался, просто ему стало не до нас, так мы и потеряли связь.
Мы с Эмикой часто гуляли вместе, теперь почти не расставаясь. Мне подфартило, я смог найти выгодную работу и из общаги переехал на квартиру. А она переехала ко мне. Через месяц мне подфартило ещё больше, не важно, что случилось, главное – квартира стала моей... Мы все так же учились, уже на третьем курсе.
Кураторы были против, но воспрепятствовать не как не могли. Через три дня у нас должна была быть свадьба. Все уже приготовили, она купила себе платье, даже удержалась и купила просто розовое, очень даже свадебное. Пусть что не белое, я не препятствовал. Для меня был приобретен костюм, в котором я чувствую себя как лягушка в скафандре, а выгляжу как Антонио Бандерас. Наверное, только это его и спасло от дружбы с бензином и спичками.
Сатир приехал за неделю до свадьбы, и сразу пригласил нас к себе. У него только закончился тур по Европе, хвастался своими фото в Париже и Дублине, рассказал о своей девушке, которая не смогла приехать сюда – у нее сессия на носу. Пригласил к себе на свадьбу. Она через месяц будет. Мы согласились и пошли домой.
Маша не пускала меня. Да, детство уже осталось позади, и Эмикой её уже не называли. Да не в этом дело.
Маша не пускала меня. Но сил у нее все равно маловато, и удержать меня она не сумела. Неподалеку от нас несколько отморозков убивали гота. Совсем ещё молодой парнишка был ещё жив, но уже потерял сознание, а им этого было маловато, они безустанно пинали его по ребрам, в общем, шансов на жизнь ему не оставляли. Я подобрал валявшийся на асфальте кирпич и с размаху ударил одного из них по темечку. Тот сразу обмяк и свалился рядом с парнишкой. Остальные сразу навалились на меня, но долго не могли повалить, кто-то из них получил фингал, другой споткнулся и свалился мне в ноги. Свалился, для меня не удачно. Я упал на торчавшую из обочины дороги арматуру.
Надеюсь, Маша успела убежать оттуда. Я стою сейчас здесь и ни как не пойму, по какой причине я именно Здесь оказался. Может, объясните тугодуму?
- Что тут объяснять... В аду даже для самоубийц мест нет, сейчас все сюда прибывают. Можешь проходить, только не буянь. А то на седьмое небо отправим. Там так нудно сейчас, что ты каждый день вешаться будешь. От скуки. Я предупредил.