Стихотворение в прозе Владимира Короленко

Одна из первых книг, которую я взяла в библиотеке, едва научившись читать,  была повесть «Дети подземелья» Владимира Короленко. Мое детское воображение поразила история дружбы мальчика из состоятельной семьи и детей подземелья. Сырые стены высасывали из девочки, Маруси, жизнь, и она медленно угасала. Перед ее смертью  подружившийся с детьми мальчик принес ей в подземелье красивую куклу, тайком от отца, за что у него было выснение отношений с отцом.
И вот, спустя немало лет, снова  обращаюсь к творчеству писателя. Правда, теперь набираю в интернете, в поисковом окне гугле : Владимир Короленко.
 
Когда в 1914 году вышло в свет 27- томное собрание сочинений Короленко, в «Волынских губернских ведомостях» был опубликован отзыв, где среди многих комплиментов в адрес писателя  было написано следующее: «Короленко — наиболее оптимистичный из писателей русской литературы. В этом большая заслуга его перед русским обществом, особенно перед современным, в котором накопилось столько нездорового, тленного.».

Интересно, думаю, я как это можно подтвердить текстами  писателя?
И сразу нахожу произведение,   близкое   по   жанру   к   "Стихотворениям   в   прозе"  Ивана Тургенева. Оно   написано экспромтом 4  мая  1900 года в  альбом писательницы М.В.Ватсон*. И называется оно

Огоньки.

Как-то  давно,  темным осенним вечером,  случилось мне плыть по угрюмой
сибирской реке. Вдруг на повороте реки, впереди, под темными горами мелькнул
огонек.
     Мелькнул ярко, сильно, совсем близко...
     - Ну, слава богу! - сказал я с радостью, - близко ночлег!
     Гребец повернулся,  посмотрел через  плечо  на  огонь и  опять апатично
налег на весла.
     - Далече!
     Я  не поверил:  огонек так и  стоял,  выступая вперед из неопределенной
тьмы. Но гребец был прав: оказалось, действительно, далеко.
     Свойство этих ночных огней - приближаться, побеждая тьму, и сверкать, и
обещать,  и  манить своею близостью.  Кажется,  вот-вот  еще  два-три  удара
веслом, - и путь кончен... А между тем - далеко!..
     И  долго мы  еще плыли по темной,  как чернила,  реке.  Ущелья и  скалы
выплывали,  надвигались и уплывали,  оставаясь назади и теряясь, казалось, в
бесконечной дали,  а огонек все стоял впереди, переливаясь и маня, - все так
же близко, и все так же далеко...
     Мне часто вспоминается теперь и эта темная река,  затененная скалистыми
горами,  и этот живой огонек.  Много огней и раньше и после манили не одного
меня своею близостью.  Но жизнь течет все в  тех же угрюмых берегах,  а огни
еще далеко. И опять приходится налегать на весла...
     Но все-таки... все-таки впереди - огни!..
1990
Книга: В.Г.Короленко. "Избранное"
     Издательство "Просвещение", Москва, 1987

* Ватсон Мария Валентиновна - русская писательница, переводчица.
Мария Валентиновна была урожденная Де Роберти де Кастро де ла Серда.
 Дочь испанского аристократа,  сделавшегося малороссийским помещиком.
В 1865 году окончила Смольный институт.
Она стала правой рукой Эрнеста Карловича Ватсона, который, в свою очередь, был душой Литературного фонда, а силы собственной души  отдавал «Санкт-Петербургским ведомостям», - рассказывает Самуил Лурье. - Мария Валентиновна стала женой Ватсона и  мачехой его дочери Лики. Тот бедствовал — перебивался переводами. И она стала печатать в журналах свои стихи, переводные стихи, статьи из истории западных литератур.

 Когда Мария Валентиновна (ей было  тридцать семь) встретилась с  Надсоном (двадцать три), он был болен.  Тогда писали: ей уже тридцать семь. Это теперь можно сказать: всего 37. И разница в возрасте,  и совпадение фамилий: Ватсон и Надсон, - стали поводом для иронии острословов.

 Семен Надсон

В альбом

Мы — как два поезда (хотя с локомотивом
Я не без робости решаюсь вас равнять),
На станции Любань лишь случаем счастливым
Сошлись, чтоб разойтись опять.

Наш стрелочник, судьба, безжалостной рукою
На двух различных нас поставила путях,
И скоро я умчусь с бессильною тоскою,
Умчусь на все моих парах.

Но, убегая вдаль и полный горьким ядом
Сознания, что вновь я в жизни сиротлив,
Не позабуду я о станции, где рядом
Сочувственно пыхтел второй локомотив.

Мой одинокий путь грозит суровой мглою,
Ночь черной тучею раскинулась кругом, —
Скажите ж мне, собрат, какою мне судьбою
И в память вкрасться к вам, как вкрался я в альбом?

1882


**Семён Яковлевич Надсон (26 декабря 1862, Петербург — 31 января 1887, Ялта).
Надсон стал после  преждевременной  смерти,  в  25 лет, властителем поэтически настроенных умов  конца 19 века.
О многом заставляет задуматься скорый уход из жизни поэта,
пусть и неизлечимо больного.