Сапфир

   Век от века чего хочет? – Сказки.
   Философии? Они временны. (Разгадывают тайны времени).
   Мифы? Для них нужно особое настроение. И вхождение, и озарение – не
любому дано, не любому откроется.
   Песни? Исчезают носители распева – и песни непонятны.
   Сказка не разгадывает тайну времени, а живёт ею.

                *****************************

   Отшельник мог взбираться на высоченную гору, но не умел плавать.
С вершины горы он видел южное солнце и тьму – там, в ущельях.
И прислушивался к свету. И, бродя по песку, всматривался в звуки моря.
Однажды к нему приплыл дельфин.
   - А что ты делаешь ночью? – спросил отшельник дельфина.
   - Я не сплю – как и ты. Я выплываю с друзьями далеко в море.
И там мы пируем. Бог сгоняет для нас целые миры светящих существ…
Мы их едим и пьём. А днём мы играем. Ты два часа спишь после полудня.
В самый зной. А у нас не так: одна половина нашего существа спит, а
другая в это время бодрствует, потом – наоборот. Только такие, как мы,
могут радоваться жизни.
   - Ты вкушаешь радости жизни, а я – радости сказки, - ответил отшельник.
В сказке, в молитве – вечное вслушивание, вечное внимание. И даже во сне
Никто не обойдён. Я и во сне шепчу свои молитвы.
   - А я вот слышу то, чего ты никогда не услышишь, - засмеялся дельфин.
 - Но у меня никогда не возникает нужды  в с л у ш и в а т ь с я. Я слышу
Песни моих собратьев дельфинов, и касаток, и китов, но Бог тебе не дал
этого.Всё, что я могу тебе подарить – это раковину; с самого дня творения
она лежит на дне  и ждёт тебя.
   И дельфин нырнул на дно моря и принёс раковину.
   Взглянул на неё отшельник – и ослеп.

                *******************************

   «Запечатлевая гул вещей – я потерял Солнце…
    Искать Солнце было бессмысленно в темноте –
    Сперва мы били вёслами по океану,
    А под конец я увидел, что толчём мы маленький сапфир.
    Один-единственный сапфир – а в нём Солнце, вернее, отражение Солнца.
         - Из одного сапфира будет тебе горсть!..
    Полную горсть сапфиров насыпал мне кто-то. «Благость,» - подумал я.
    И тут сапфиры превратились в слова: «Бьём – благо – быть…»

                Москва  7.8.05
     ПОКОЙ И ДВИЖЕНИЕ

     Я вернулся на юг, мои предки – там, живут-- веселятся, как будто времени
нет и не было. Кто-то бежит вынимать из ульев мёд – на лице у него сетка
из живых разноцветных пчёл.
     Ульи – перевёрнутые спящие купола. Женщина обмахивается ивой.
Дом – из блестящих ветвей, а листья развеваются. «Дом что – бежит на месте?»
Вопрос утонул во мне.
      Со смехом сажают дерево, и я вижу среди корней кубики ярко-зелёного
чая в тончайшей бумаге. «Земля смеётся! И не убегает,» - подумалось мне.
      Я вернулся в Японию, но там всё очень странно: ночью прямо со станции
Мотои и я отправляемся в горы. Подвесная дорога – тёмные струны.
       Тогда я возвратился в Киев. И узнаю, что В. наконец-то женился на своей
старой подруге  Ирине. Я захожу к нему. Ирина что-то рассказывает, гадая
по немыслимому кругу, В. смеётся: «Движение или покой?» С ними вместе
две  м о и  старинные подруги. «Так вот где мы встретились! Вы так похожи –
Б. и М.!»
      Я обнимаю В. и чувствую, что мы с ним вросли друг в друга, закаменели.
Стали на миг одной радостной скалой.
      И я уехал на море: снова в Японию.
      Первый день – ходили любоваться на волны.
      Светлый песок, серое небо и тайфун.
      «Вот и утро! Вот и сиди, слушай бурю за запертыми ставнями!»
Я порываюсь выйти наружу, но все неподвижно сидят и взглядами
останавливают меня.
     «Покой или движение?» - я не смеюсь, хотя во мне движется время,
а не японский ветер.
      И выхожу из сна – в свет.

                5.8.05



ПРОБУЖДЁННЫЙ

     Пробудился – солнце одело моё лицо светлой, плотной маской:
унесённой из Персеполя,  с Крита, из Микен? И сбросил её.
На взмиге увидел в небе звёзды – самых глубинных цветов.
А затем, сколько ни прикрывай  век и ни моргай – звёзд не увидишь.
     Плотно встрепенулись чьи-то крылья за моим плечом.
     Маска ожила? Стала бабочкой? Или просто мой пот потёк по древу?
Я прислонился покрепче к сосне. И снова всхлипнула бабочка под моей
лопаткой – и снова слились воедино мёд моего тела, смола и незримая
Красавица-бабочка.
     Магдалина медленно поднималась на давно разрушенную башню.
     Теперь её возлюбленный – Воздух.
     Узнала Неузнанного.
     А Он ей в ответ: «Не прикоснись, не касайся меня –
     Пойди, скажи, что я восхожу…»
     И вот она молчит и меряет воздух.

                4.8.05

УМИЛЕНИЕ

     Вечером Серафимова дня мне принесли цветы.
     Пижма – будто взвар из июльских звёзд; а в глаза бьёт горький запах
Желания.
     Календула – цвета просветления льются из её сердцевинки, но
Будды там нет, одни язычки огня. Будда улетел.
     Клевер – глаз египтянина, без зрачка: весь прозрел и устремился
к моему нёбу своими невинными лучиками.
     А липа в Ясеневе, в которую ударила молния – с одного боку сверкает
кровавыми кудрями, а с другого боку по ней до сих пор пробирается
Гром. И затаился Гром в листве. До Земли ему теперь – тысячу лет.

                1.8.05

ДВУИМЯННАЯ

    Она мне сказала:
     - Когда я умру, все звёзды полетят со своих путей. И перепрыгнут на новые.
А моего света в них уже не будет. И все источники станут чище. Но моего
запаха в них уже не будет. И все леса зазолотятся – но в них не будет моего
зелёного огня. Я жизнь, и я смерть. Одни назовут меня Марой, а другие –
великомученицей Мариной.

                30.7.05
В НАЧАЛЕ

   Кто топтал своё точило – и остался нищ в начале нового творенья?
   Кто наполнил своё горло криком: «Совершилось», а услыхал один
Иоанн   Кто кровью насытил  осень?
? Да и тот скорее увидел, чем почуял шёпот Учителя.
   Кто одним дыханием сдул века и вёсны?
   Кто развернул время к истоку – удержал Крестом полноту гибели,а
полноту страдания – пересоздал в осенний свет, неосязаемый,
непричастный небытию?
   И Кто рассёк одним словом
 хрустально-поющий Город?

               
                30.9.05