Калейдоскоп страстей. Невеста

«Невеста».

Машину я оставил на небольшой стоянке, где уже поблескивал хромом красный Chevrolet «Bel Air» 1957 года выпуска. Лимузин, несмотря на очень солидный возраст и жесткие условия эксплуатации во влажном тропическом климате, великолепно сохранился и, скорее всего, принадлежал Раулю, ожидавшему меня непосредственно у входа в коттедж. Шоссе уходило резко вправо и исчезало за холмом, которой мне предстояло штурмовать по узкой извилистой тропе, петлявшей среди зарослей акации и прочих колючек. Быстро поднявшись на вершину, я практически уперся в каменную кладку, увенчанную высокой  чугунной оградой.
 Изысканное, барочное кружево решетки могло бы украсить обложку журнала «Hourse & Garden», однако, вступало в полное противоречие с буйством тропической зелени, неуклонно стремящейся поглотить и стереть из окружающего пейзажа инородные, металлические конструкции. Незапертая калитка легко открылась, даже не скрипнув отлично смазанными петлями, и мои кроссовки ступили на ухоженную дорожку усадьбы, засыпанную смесью из мелкой морской гальки и гравия.  При входе на территорию усадьбы, с обеих сторон тропы, росли большие деревья, чьи шаровидные кроны были покрыты крупными розовыми и красными цветами. Цветы имели такую яркую окраску, что мне показалось – они подсвечивают в красный цвет подбрюшье высоких кучевых облаков. Конечно, это было не так, и красно-бордовые отблески на небе говорили о закате и скором приходе тропической ночи, которая мгновенно упадет черным бархатным покрывалом. Недаром островитяне называли эти деревья – «Смерть европейцам», поскольку яркие цветы издавали очень сильный, специфический запах, который, совершено неожиданно, вызвал у меня воспоминания далекого 1977 года.
 То лето, мы с мамой традиционно провели в Сухуми, только без отца, которому отпуск отложили из-за очередного аврала на его любимом «30-м заводе». Поэтому, было очень скучно и лето вообще могло превратиться в муку, если бы не ежедневная ловля барабульки с причала. В один из июльских вечеров рыбалка была особенно удачной, и я уже успел выудить три барабульки и два приличных бычка, когда удочка согнулась под весом приличной добычи. Рывок – и на бетоне пирса забилась крупная зеленоватая рыба. «Зеленуха!» - разочарованно подумал я, и смело схватил ее, чтобы побыстрее освободить крючок от бесполезного трофея. Схватил, и в тот же момент, почувствовал сильный укол в середину ладони. Невольно разжав пальцы, я увидел, что на краю пирса злобно растопырил свои ядовитые иглы «морской дракон». Рука на глазах рыбаков и моей мамы стала мгновенно опухать и превращаться в толстый оковалок с растопыренными негнущимися пальцами. Боль, сначала пульсирующими толчками, а затем, нестерпимым жаром, охватила мою руку до самого плеча и я, не в силах вытерпеть эти страдания, стал беспрерывно выть и стонать. В медпункте, мне сделали обезболивающий укол, оказавшийся совсем бесполезным, и пожилой врач абхаз сказал, что мой случай просто уникальный, поскольку яд попал в какой-то особый нерв и вызвал практически временный паралич руки. Была уже глубокая ночь, а боль и не думала затихать. Мать, растерянная и измученная моими стонами, вышла на открытую террасу дома и столкнулась с мужем хозяйки – Левоном, который возвращался из ресторана «Киласури», после ежевечерних застолий с друзьями. Узнав о моем горе, он рекомендовал постоянно пить воду и прикладывать к больной руке компресс из собственной мочи. Как это не покажется странным, но рецепт Левона сработал на все 100%: к утру боль пропала, а к вечеру следующего дня спала и опухоль. На время моей болезни, мать решила ограничить мое купание в море, и мы проводили время в ботаническом саду, где однажды я сорвал большой и какой-то искусственно восковой цветок магнолии. Цветок был настолько хорош, что я поставил его в нашей комнате в граненый стакан с водой и в первую же ночь, он стал издавать такой же нестерпимо удушающий аромат, как и окружающие меня теперь деревья.
Цветущие деревья сменил густой кустарник, над которым возвышались разлапистые кроны королевского манго. Дорога ощутимо стремилась вниз, в пока еще невидимую долину, и ноги сами несли меня навстречу удивительному свиданию с моей давней мечтой: девушкой – мулаткой с медно-золотыми волосами. Многие, читая эти строки, просто рассмеются над бредовыми фантазиями рассказчика и авторитетно заявят – такого в природе не существует! Друзья, мулатки – шатенки это научный факт и я тысячу раз благодарен Раулю, который, после многомесячных поисков, разыскал для меня это чудо красоты и природы, которое я (ни разу не видя) нарек для себя – «Невестой». Откуда родом была эта девушка? Точно не знаю. Вроде Рауль говорил, что она студентка промышленного училища из Санта Клары, да еще, в придачу, местная «Королева красоты».
Ухоженная дорога так и продолжала свой прямой путь, а я, следуя инструкциям Рауля, повернул на узкую тропинку, свернувшую вправо, под сень гигантского платана, чьи воздушные корни, перевитые лианами и прочими тянущимися к свету зелеными паразитами, создавали ощутимую преграду на моем пути. Вообще, эти гиганты, с кроной в половину футбольного поля, я называл «платанами» чисто условно, поскольку истинное латинское название деревьев, мне оставалось неведомо. Я не стал продвигаться вперед, лавируя между хитросплетениями и частоколом корней и лиан, а просто вынул из ножен на поясе мачете и стал быстро прорубать себе дорогу к заветной цели. Дело в том, что, попадая под крону таких деревьев, я всегда испытывал какой-то животный страх, поскольку мне казалось, что в спутанных ветках прячутся тысячи ужасных насекомых (от гигантских тараканов до ядовитых сороконожек), готовых прыгнуть мне на голову или, того хуже, за ворот моей гавайской рубашки. Неожиданно, этот зеленый кошмар закончился, и я, весь покрытый крупными каплями пота, от пережитого страха и активной работы ножом, выскочил на широкое, открытое пространство – вершину холма. Его склоны, покрытые желтоватой, выгоревшей на солнце травой и несколькими кокосовыми пальмами, полого спускались к чаше овального озера на берегу, которого и находился упомянутый мною коттедж.
 Одноэтажное здание коттеджа под красной черепичной крышей, с открытой террасой вдоль всего фронтона и белыми, оштукатуренными стенами, представляло собой яркий образчик колониального стиля, широко распространенного на острове. Шестью ступенями ниже, располагался небольшой пляж с деревянным причалом и купальней с металлическими поручнями для удобного схода в воду. К причалу был пришвартован надувной катер с мощным японским мотором «Yamaxa» и я сразу подумал о том, что здесь должна быть неплохая рыбалка.
Прямо на моих глазах, наступили недолгие сумерки, зловеще обрисовавшие на темно-багровом закатном небе силуэт флюгера в виде летящей на метле колдуньи в развивающемся плаще и шапке с высокой тульей, который венчал высокую телеантенну дома. Еще несколько мгновений, и на мир опустилась черная тропическая ночь.
 Включив фонарик, я уже был готов быстро спуститься вниз, когда прямо у моих ног, тропинку перешел дикобраз – важно переваливаясь с боку на бок и угрожающе стуча иголками. Напоследок, он одарил меня пронизывающим, лазерным взглядом, маленьких красных и злобных глаз. Невольно остановившись, я ощутил какие-то перемены в окружающем мире и вдруг понял - стоит абсолютная тишина: без пения птиц, шорохов и бесконечного концерта цикад. В этот момент сомнения охватили меня, и я уже был готов повернуть назад, пока не заметил маячок горящей сигареты у входа в дом. «Нет! Надо идти! Об этом моменте я мечтал почти год. Рауль ждет – значит все уже готово» - отогнал я минутную слабость и устремился в объятья волшебного и таинственного приключения.
Рауль неторопливо поднялся со ступеней террасы и крепко пожал протянутую мною руку:
- Буэнас ночес, Сеньор.
- Добрый вечер, Рауль.
- Все готово, Сеньор. Возьмите ключи. Дом в Вашем полном распоряжении до 7 утра. За       ключами приеду сам.
- Спасибо тебе, Рауль. Что случилось с этой девушкой?
- Неудачный прыжок в море вчерашним утром. Мои парни сработали оперативно, и  выловили красавицу раньше полиции и аквалангистов.
- Печальная история.
- Конечно печальная. Но ведь худа без добра никогда не бывает. Не так ли, Сеньор?
- Да, да, Рауль. Вот твой гонорар, - и я торопливо протянул ему толстую пачку синих купюр, достоинством в 20 песо. Мужчина небрежно свернул пачку и засунул ее в задний карман потертых джинсов. Затем глубоко затянулся сигаретой, высветив резкие, обветренные черты потомственного мачетеро, пристально посмотрел в мои глаза и тихо произнес:
-Будьте очень осторожны, Сеньор. Сегодня особенная ночь. Затем, для убедительности своих слов, он показал на выплывшую из-за холма полную, желтую луну и, развернувшись на каблуках ковбойских сапог, стал подниматься по склону.                В качестве прощального салюта, Рауль щелчком отправил в полет окурок сигареты и тот, описав красивую светящуюся траекторию, упал на гладь озера, где был немедленно атакован ударом хвоста крупной рыбы. «Да, рыбалка здесь просто чумовая» - подумал я, глядя на поднятую рыбой волну и решительно взялся за ручку входной двери.
Большой холл был освещен люстрой молочного стекла и мягкий, рассеянный свет подчеркивал изысканность интерьера, созданного в лучших традициях конца 50-х годов. Хотя, возможно, я ошибался и эта стильная кожаная мебель цвета «кофе с молоком», прямоугольный журнальный стол со столешницей из 20-и миллиметрового стекла (бутылочного окраса) и прочие стильные штучки, остались здесь нетронутыми с легендарных времен прихода к власти Камило, Эрнесто и Команданте Фиделя.
Скинув порядком намявший мою спину армейский рюкзак, я направился на кухню, которую от холла отделяла дубовая барная стойка, и достал из холодильника две бутылки пива «Polar» и глубокую керамическую миску со свиными, солеными шкварками – «chicharronos». Возвращаясь с добытыми трофеями к уютному кожаному креслу, я, совершенно машинально, оторвал большую головку чеснока от связки, украшавшей вместе с косицами лука, интерьер уютной кухни. Несмотря на то, что кондиционер исправно работал, первый же солидный глоток живительной влаги целиком выступил у меня на лбу, и только перейдя на очень аккуратные мелкие глоточки, я смог обуздать теплообменные процессы в своем организме. Конечно, дело было не в ночной духоте влажных тропиков, а во внутреннем страхе, который липкими пальцами старался удержать меня от каких-либо дальнейших действий.
Допив бутылку пива, я решительно подтащил к себе рюкзак, открыл его клапан и стал выкладывать (на полу перед собой) различные, довольно странные, предметы. В их число вошли: большой клеенчатый фартук мясника, больничные бахилы, хирургические перчатки, маска для лица, наручники, ножные кандалы и объемный брезентовый чехол с позванивающими в нем инструментами. Поднявшись из кресла, я снял свою шелковую рубашку, льняные брюки, предварительно отстегнув от ремня фонарь и ножны с мачете, и, немного подумав, хэбэшные трусы. После чего, сложив всю одежду аккуратной стопкой на диване, переоделся: в джинсовую рубашку с длинным рукавом, камуфляжные армейские брюки (которые также хранились в недрах рюкзака) и надел фартук и бахилы. Натягивая резиновые перчатки и собираясь покинуть гостеприимный холл в поисках моей таинственной незнакомки, я увидел на тарелке головку чеснока, которую, не задумываясь, отправил в большой карман посредине фартука.
В коридор, идущий из холла в глубь дома, выходило несколько дверей, но я уже был предупрежден Раулем о том, что филенка моей – украшена смешной, полустертой переводной картинкой рыжего лисенка и ведет в бывшую детскую комнату.
Толкнув ногой дверь, по причине занятости моих рук всевозможными металлоизделиями, я оказался в помещении, резко контрастирующем с буржуазной обстановкой холла. Создавалось впечатление, что комнату подготовили для основательного ремонта: отмытые от побелки цементные стены, с белыми заплатками шпаклевки, занавешенный пленкой проем широкого окна, местами застеленный упаковочным картоном пол, стоваттная лампочка без абажура под потолком и, наконец, почти полное отсутствие мебели. В середине комнаты стояла железная кровать с плотно пригнанными темными досками, вместо пружинного матраца или панцирной сетки. Слева, у окна, находился металлический стол, на котором стояло несколько кофейных чашек и железная литровая банка олифы, а также забрызганный краской табурет и большой морозильный ларь фирмы «Siemens», который жил своей собственной жизнью: щелкая реле, мигая зелеными и красными огоньками и утробно урча включенным компрессором. Справа от кровати, стояла большая пластиковая бочка с крышкой и две стеклянных 25 литровых бутыли в металлической оплетке с предупреждающими надписями - «Acido sulfurico», украшенными черным черепом с перекрещенными костями.
Придвинув столик вплотную к кровати, я освободил его поверхность от бесполезных предметов (составив их на пол) и развернул на нем свой брезентовый чехол, в каждой ячейки которого хранились любопытные предметы. В этот раз мой джентльменский набор состоял из: острого как бритва стального топора, мощного десантного ножа, с покрытым тефлоном лезвием, ножовки, большой вилки с двумя зубцами и нескольких длинных костылей, выкованных из чистого самородного серебра.
Завершив подготовку стола, я занялся пластиковым баком, наполнив его 50-ю литрами концентрированной серной кислоты. При этом процесс занял несколько больше времени, чем я предполагал, по причине непомерной тяжести бутылей (из-за высокой плотности кислоты) и неохотного перетекания тяжелой, маслянистой жидкости из одной емкости в другую. Наконец, подготовительный процесс был закончен, и я с чистой совестью направился к морозильному ларю – временной обители моей долгожданной Невесты.
Откинув крышку ларя, я выпустил на свободу облако морозного тумана, через который проступил контур чудесной статуи – идеально сложенного тела девушки по имени «Невеста». К сожалению, ее шоколадная кожа уже не отливала блеском молодого, сильного тела, а была местами покрыта белёсым налетом, как шоколадные наборы моей тетки Марии Филипповны, которая выставляла на праздничный стол продукцию фабрики «Красный Октябрь», только после того, как конфеты пролежали 2-3 года в закромах её буфета. Но, зато, как чудесно контрастировала с этой кожей, красноватая грива непослушных кудрей и старое золото треугольника из медной проволоки курчавых волос! «Все сомнения прочь! Это она – мулатка с рыжими волосами!» - и я нагнулся, чтобы аккуратно извлечь ее тело из ледяного саркофага. Труп, несмотря на свою миниатюрность, неожиданно оказался тяжелым и твердым как чугунная статуя, и я с большим трудом дотащил его до деревянного помоста кровати.
Чуть раздвинутые ноги девушки я приковал к спинке без особых сложностей, а вот с руками просто намучился, поскольку конечности совершенно не гнулись, были вытянуты вдоль тела, и никак не могли быть пристегнуты наручниками в головах кровати (как я планировал первоначально). Только случай и удачно выбитый из края доски сучек, позволили приковать левую руку Невесты к металлической раме кровати, а ее правая -  так и осталась свободной.
Выполнив бесполезные (как мне казалось тогда) манипуляции, я приступил к обследованию девичьего тела. Мой взгляд просто залюбовался изящной головкой: с точеным носиком, с красивым изгибом бровей, с большими глазами (прикрытыми густыми ресницами гладких век), с узкими высокими скулами и чуть полноватыми, чувственными губами. На первый взгляд – просто идеал красоты. Однако при тщательном осмотре от меня не ускользнули некоторые специфические черты: острые прижатые уши, хищный оскал желтых зубов, чуть приоткрытых верхней губой, и главное – шея! Именно та её часть, которую Невеста тщательно скрывала густой копной рыжих волос. Шея, покрытая - толстыми наплывами серой, слоновьей кожи, складками и отвратительными наростами.
Неожиданно меня осенила одна догадка и я, схватив топор, с силой ударил им в грудь девушки. Металл лезвия, выбив несколько искр, отскочил от тела и издал долгий высокий звон. Именно тогда я окончательно понял, что передо мной представитель очень редкого и древнего вида кровососущих - «vampire piedra de chispa» или, по-простому – «кремневых вампиров». Честно говоря, в тот момент я немного растерялся, поскольку про этих редких и загадочных тварей было известно очень мало. Самое главное, что при неблагоприятных внешних условиях, «кремневые» вампиры умели впадать на десятки лет в состояние, сходное с анабиозом, когда их тело превращалось в монолит, абсолютно не подверженный внешним воздействиям. Причины, по которым эти твари возвращались к активной фазе, до сих пор оставались неизвестными, и мне, именно сейчас, выпала судьба разобраться в этой удивительной загадке природы.
 «Тоже мне, знаток – «девушка утонула вчера утром»! Если эта девушка, когда и утонула, то минимум лет пятьсот тому назад! За каким чертом Рауль запихнул девицу в морозильник? Боялся, что протухнет до моего приезда? А она взяла и впала в анабиоз! Что может разбудить Невесту? Будем рассуждать здраво. Невеста – это, по большому счету, кровососущий паразит! Значит, пробудить её может близкое присутствие пищи, то есть – меня, или возможность продолжения рода с особью противоположного пола, то есть, гипотетически, снова со мной!» - вот такие вопросы и ответы крутились в моей голове, в то время как я продолжал исследование вампирши. Вариант с продолжением рода мне показался более привлекательным, и я сконцентрировал внимание на её половых органах.
 Как я уже говорил, тело застыло с немного разведенными ногами, поэтому моему пытливому взгляду предстали во всей красе толстые губы, чуть раздвинутые пирсингом, в виде золотой гантельки, продетой через мясистый клитор. «Неужели это железка не мешает при ходьбе и отправлении естественных надобностей?» - неожиданно подумал я, и попытался проникнуть указательным пальцем левой руки во влагалище Невесты. Попытка была совершенно глупой и бесполезной, поскольку, наверное, проще было бы засунуть руку в замочную скважину, чем раздвинуть каменную плоть вампирши.
 Тем не менее, в какой-то момент, я почувствовал, даже через резину перчатки, легкое сжатие и покалывание кончика пальца, немедленно вызвавшие во мне прилив легкого сексуального возбуждения. «Писец, приехали. Становлюсь заядлым некрофилом!» - успел подумать я, когда мое запястье железной хваткой сжала правая рука девушки. Веки Невесты с механическим щелчком открылись, обнажив желтые, с черными прожилками лопнувших сосудов, бельма закатившихся глаз и - неожиданно вывернутые, багрово-фиолетовые губы прошептали – «Abrazame, querido!» (обними меня, дорогой!).
Вампирша резко села на кровати и продолжая сжимать мою руку, стала приближать ко мне искаженное жутким оскалом лицо. Первый восторг оттого, что я смог пробудить чудовище, сменился животным страхом такой силы, что меня стала бить неуемная дрожь. Одновременно мне стало казаться, что рука Невесты выкачивает из меня жизненные силы и еще несколько мгновений – и я обмякну как тряпичная кукла. Совершенно неестественным образом, из под верхних век твари выплыли: сначала левый, а потом правый глаз, и уже оба вместе, они поймали мой испуганный взгляд. Казалось, я должен был бы наткнуться на горящие, желтые глаза безжалостного хищника, а вместо этого - неожиданно провалился в темную бездну зрачков, обещавшую покой и вечную жизнь. Теряя последние остатки разума, я, чисто рефлекторно, схватил свободной рукой топор и рубанул по кисти державшей меня твари. Обрубок, шмякнувшись на пол, громко заверещал и, боком, абсолютно по крабьи, быстро перебирая пальцами, скрылся под кроватью. Невеста, ошеломленная моим неожиданным поступком, замерла в десятке сантиметров от моего лица, непрерывно слизывая баклажанным языком желтую слюну с ощерившихся клыков.
В этот момент я вернулся к реальности и с силой засунул, освободившейся рукой, головку чеснока в разверстую пасть чудовища. Невеста упала навзничь, а я одним ударом обуха топора, пронзил её грудь серебряным костылем, намертво пригвоздив к доскам кровати. Вампирша, как безумная стала извиваться и биться, не в силах избавиться от моих оков. Происходящее было в лучших традиция фильмов ужасов категории «Б»: мотающаяся и хрипящая голова, страдающая от застрявшего в горле чеснока, обрубок руки змеиным хвостом разбрызгивающий желто-зеленую сукровицу и, наконец, ноги, сгибающиеся и разгибающиеся в бешеном темпе. Ноги - стремящиеся освободиться от стальных оков.
Через какое-то мгновение, не только спинка, но и вся кровать, стала угрожающе раскачиваться и скрипеть, что вынудило меня вогнать еще три серебряных гвоздя в живот и каждую ногу Невесты, прекратив, таким образом, стук и скрежет металла о металл.
Ну а дальше, мне предстояла самая утомительная и муторная работа – «расчлененка» или, как принято называть в нашей конторе – «мясозаготовка».
Первой в бочку отправилась голова, которую я, аккуратно опустил в кислоту, держась за длинные волосы. В первый момент мне даже показалось, что Невеста пытается что-то сказать мне, выпустив два больших пузыря, но, затем, поверхность закипела и побурела от активной реакции растворения и я, без всякого сожаления, разжал перчатку, дав ей спокойно погрузиться на дно.
Это был далеко не первый вампир, тело которого мне пришлось утилизировать, однако, неизменно, я всегда удивлялся живучести древних тварей. Каждый отсеченный кусочек плоти продолжал жить, издавать звуки и двигаться, стремясь восстановить утерянное целое.
Итак, «мясозаготовка» началась. Поскольку процесс всегда занимал приличное количество времени и требовал значительных физических усилий, я минимизировал свои движения до трех основных: взмах топором, накалывание куска на вилку, отправка плоти в бак с кислотой. Для доведения процесса до автоматизма и придания ему определенного ритма, я всегда придумывал для себя какую-нибудь фразу. В этот раз в голове у меня бесконечно крутилось; «Будет, вечная, жизнь. Будет, вечная, жизнь. Будет,…».
За окном стало заметно светлеть, и появились клочья предутреннего тумана, когда я, практически обессиленный, присел на край табурета. Пот, несмотря на натужно гудящий кондиционер, заливал глаза, и все тело ломало от усталости и пережитого ночного кошмара. Работа была практически завершена и только две ступни, весящие на кандалах, монотонно растопыривали и поджимали длинные пальцы ног.
 Боковое зрение уловило некоторое движение в комнате и я, повернув голову, с удивлением стал наблюдать как капельки и брызги зеленоватой слизи устремляются отовсюду (со стен, с металла кровати и даже с моих бахил) к центру комнаты – образуя озерцо, переливающееся всеми оттенками зеленого. Дальше началось настоящее цирковое представление, и слизь стала принимать различные формы: от пульсирующего шара, до морской звезды и человеческого эмбриона. «Все, скоро утро и пора кончать эту самодеятельность» - подумал я, взяв кофейную чашку и захватив по пути гирлянду из остатков ног, направился к бочке.
Чашки серной кислоты хватило для того, чтобы покончить с безобразием и зеленая лужа несколько раз возмутившись образами рук, рогатых рож и прочей ерунды, запузырилась и сгорела, оставив на полу лишь черное, маслянистое пятно.
Уже в дверях, собрав инструмент, и окинув последним взглядом поле ночной битвы, я   услышал тихое постукивание за морозильным ларем. Вытащив из чехла вилку, я тихо подошел к холодильнику и увидел – забившуюся в угол кисть руки, которая нервно перебирала пальцами. Отправив беглянку к своим сородичам, я, наконец, смог скинуть мокрую от пота спецодежду, упаковать её в специальный пластиковый контейнер, и встать под прохладный душ.
 Сделав себе полный стакан «мохито», я, впервые за последние сутки, смог расслабиться, и развалился в удобном кожаном кресле холла. Ром делал свое дело и глаза стали закрываться отяжелевшими веками.
В короткой дреме я машинально дотронулся до нагрудного кармана рубашки, где в пластиковом пакетике лежала золотая гантелька – память о моей сегодняшней ночи с долгожданной Невестой.
К сожалению, во время выполнения задания, я не имел права даже на такие маленькие слабости как короткий сон, тем паче, что еще предстояло вызвать уборщиков для полной ликвидации следов моей ночной работы.
Допив одним глотком спиртное, я резко поднялся, достал спутниковый телефон, закинул на плечо рюкзак, и решительно вышел из дома навстречу утренней прохладе.
Набрав короткий номер, я произнес всего несколько лаконичных фраз:
- Валера?
-Да, привет! Нужно прибраться до 7 утра.
- Озеро «Труча». Первый поворот направо после 25-го километра в сторону Пинар Дель Рио.
- Через полтора часа? А успеете?
- О.К. Буду ждать.
Завершив разговор, я убрал трубку в боковой карман рюкзака, а из центрального – извлек складной, телескопический спиннинг с надежной катушкой «Mitchell» и заветную коробочку с искусственными насадками.
Утро только занималось, высветив светлой бирюзой, небо на востоке, поэтому я насадил «твистор» с длинным червяком желто-неонового цвета. Первый же заброс заставил меня здорово поволноваться, поскольку наживку схватил крупный хищник, упорно тянувший леску к середине озера. Несколько минут напряженной борьбы и на влажные от предрассветной росы доски причала мною был выброшен очень приличный экземпляр «большеротого американского» окуня.
«Если так и дальше пойдут дела, то я, до приезда Валеры и его команды, обеспечу всю нашу контору первостатейной ухой» - мечтательно подумал я, не обратив внимания на холодок, пробежавший по моей спине от затылка до самого копчика. И совершенно напрасно. Занятый поправкой искусственного червяка, я даже не оглянулся, лишив себя возможности вовремя встретиться с безумным и яростным взглядом незнакомца, стоявшего в густой тени дома, в двадцати шагах позади меня. «ТК»