Буквальность

Вот и настало время, мои дорогие друзья, чтобы рассказать вам очень простую, совершенно незавуалированную, тем не менее поучительную историю. В этом, в её дистиллированности вся её прелесть и заключена. Как рассказчик, но не выдумщик, я считаю своим долгом предупредить читателя об этом, дабы не казаться коварным. Вот в чём ведала услышанная мной история.

Давным-давно, а, впрочем, недавно, жил-был на свете простой обыватель вроде нас с вами. Многие из вас могут возразить, мол, "не такие уж мы и обыватели" и "не надо сравнивать нас с вами - мы люди разные", но я довольно находчив, и в свою защиту могу возразить в ответ ту истину, что все люди равны, и если один из нас, из Человечества, считает себя обывателем, то чем другие лучше или хуже? Но не будем отклоняться от сути дела и тихим ходом продолжим наше повествование. Жил на свете обыватель. По имени... А зачем ему имя? Имя ведь только для того и нужно по сути, чтобы у автора было много вариантов называния своего персонажа, но ведь я не автор, а рассказчик, и раз уж история не сохранила имени, то в том не моя вина. Сойдёмся на том, что звали его по имени, но настолько редко, что никто толком его и не помнил.

Так вот, однажды, тёмно-серой летней прохладной деревенской ночью лежал наш герой в своей кровати, настолько неудобной, что прогулка среди ночи в отхожее место на заднем дворе в одних тапочках доставляла ему удовольствие. Всё дело было в проволоке лежавшей в матрасе, нет, даже стоявшей в нём поперёк спины. Эта проволока, твёрдая, не иначе как алмазная, каждую ночь посещала сновидения нашего героя, если сновидения посещали его. Однажды, ему приснилось, что он скачет на радужном коне в сверкающих латах по бесконечным просторам Кидонии, словно рыцарь восхваляющий свою королеву, но вдруг, в один момент, конь сбрасывает его на землю, и новоявленный рыцарь падает прямо на свой меч, прежде него упавший поперёк спины. А в иной раз ему грезилось, что он идёт с дамой сердца по ресторану, переводит её из одного блестящего зала в другой, раздаёт официантам цветные купоны, целует в шею свою спутницу, а та в ответ охает и ахает и тоже берёт купоны, и это пиршество имени Зигмунд Фрейда продолжается ровно до тех пор, пока наш герой не спотыкается об подол бесконечного платья своей попутчицы и падает позвоночником прямо на порожек - ах, да! порожек - но мы же предупреждали, что где-то здесь, совершенно не к месту будет этот алмазный порожек! Да-да, сон нашего героя был несладок, и мы можем ему только посочувствовать, прослезиться при описании его горькой доли, но никак не можем ему помочь. Но вернёмся  описанию той самой ночи, из-за которой мы начали повествование.

Лежал без сна обыватель  на своей кровати, гонимый с середины дурацкой проволокой всё ближе и ближе к краю; ночь была, как мы уже отметили, прохладной, и наш герой решил воспользоваться моментом для размышления. День выдался тяжёлый в интелектуальном плане, ибо пронулся аш герой в четвёртом лишь часу, умылся и пообедал, как делал каждое утро. Ничего не предвещало ничего. День, повторюсь, выдался тяжёлый, потому что наш герой ничего не успел сделать, и бремя безмолвного долга висло над ним, вытягивалось с неба до его макушки, противно хлюпало за щеками. Но обыватель ничего не планировал на этот день, это и было его оправданием перед слизкой массой стекающего долга. "Т.е. день прошёл как всегда, ничем он не запомнится, как и остальные дни моей юности" - рассуждал герой, и был уверен, что девушка-юность ещё не покинула его дряхлого от старческих мыслей тела.

Лежал он в своей жуткой кровати и думал не о прошедшем дне, а, как всегда, о будущем. Будущее своё он представлял по-разному: в тюрьме, в объятиях любящей жёнушки, развод с нею так же ясно он видел как и свадьбу, в диспансере для психически неуравновешенных, за рулём машины, опять в объятиях женушки, в первую брачную ночь, в схватке с агрессивными подростками-бандитами, снова в объятиях жёнушки. Но больше всего думал он, как вы уже могли понять, о своей будущей жёнушке. То ли из-за скупости ума, то ли из-за преданнейшей любви, обыватель не мог представить на место жёнушки иной, кроме той, с которой уже более месяца находился в близких отношениях. Думалось и хорошее, и плохое, представлял он и предательство, и раскаяние. Но более думалось плохое. Он ведь бы настолько чистым, раз уж всё о себе знал, но зато не знал толком ничего о ней, ибо встречи их походили на встречи двух цветков в букете, каждый хотел больше вимания нежели другой. Думалось плохое, плохое, ужасное, отвратительное, смертоубийственное, нисколечки не христианское, и всё о ней, ведь мы-то знаем, что он был чист.

И вот сон наконец-то нашел незатейливого мыслителя. Он застал его в положении лёжа на боку, в увороте от твёрдой пружины. Однако, спать долго ему не пришлось. Лай пса на дворе разбудил обывателя. Он продрал один глаз и убедился, что вокруг ночь, и видны олько силуэты. Тогда наш герой закрыл глаза и понял, что продрал оба, но вторым кроме тьмы он ничего не увидел. "Вот это дела!" -произнёс обыватель и лёг спать.

Только на следующий день он с утра увидел в зеркале бревно, торчащее у него из глаза.