О топониме Плесньск в Слове о полку Игореве

            
          /Попытка истолкования одного из «тёмных мест» в «вещем  сне» князя Святослава/


     Святославу в Киеве  «на горах» привиделся «мутен сон». Он ещё не знает, как толковать его, но дурные предчувствия заставляют князя рассказать тревожный сон своим боярам. «Всю ночь с вечера серые вороны граяли у Плесньска на лугу, где была дебрь Кияня, и неслись к синему морю».1 

     По-поводу Плесньска   у исследователей   нет единого мнения. Первые издатели «Слова», опираясь на мнение В.Н.Татищева, видели в Плесньске «город Галицкого княжества, смежный с Владимирским на Волыни».2 Этой же точки зрения придерживался П.П.Вяземский.3 Но поэт и переводчик «Слова» В.В.Капнист выдвинул версию, что Плесньск находится под Киевом.4 Он отождествлял его с селом Плоское, расположенным за Подолом. Таким образом, ещё в 19 ст. мнения исследователей в отношении топонима «Плесньск» разделились. Древнеруський город Плесньск располагали или в Галицком княжестве или в районе Киева.

Эта же традиция в отношении топонима «Плесньск» продолжилась в 20-м столетии. Н.В.Шарлемань отождествлял Плесньск также с селом Плоское, но только  располагал его  в районе современной киевской улицы Нижний и Верхний валы.5 С мнением Н.В.Шарлеманя согласились такие авторитетные исследователи «Слова» второй половины 20 ст., как академик РАН Д.С.Лихачёв и член-корреспондент РАН Л.А.Дмитриев.6

С доводами известных исследователей выдающегося памятника древнеруськой литературы, как в Украине, так и в России, предложивших своё понимание топонима «Плесньск», можно было бы безоговорочно согласиться, но… попытаемся обосновать свою точку зрения на одно из «тёмных мест» в «Слове».

В последней четверти 12 ст. в Галицком княжестве реально  существовал город Плесньск, упоминаемый в Ипатьевской летописи  под 1188 годом. У стен древнеруського города «плескались» (вот откуда происхождение топонима «Плесньск») воды реки Серет, притока Западного Буга.7

В настоящее время в верховьях Западного Буга на месте летописного Плесньска сохранилось городище площадью 160 га. (возле села Подгорцы, Одесского района, Львовской области). На месте древнего городища в 50-х годах прошлого столетия проводились раскопки институтом археологии АН УССР. М.П.Кучера полагает, что упоминание города в «Слове» не случайно.8 На основании данных археологических изысканий возникновение города датируется  11 веком, а уже в 12 веке Плесньск становится крупным по тому времени центром ремесла и торговли. В Ипатьевской летописи говорится, что город захватывали угры и галичане, брал его «на щит» князь Даниил. Из летописного повествования становится ясно, что в междоусобных войнах Плесньск играл не последнюю роль. До настоящего времени на месте древнего городища прослеживается 11 линий валов, что является свидетельством развитой системы оборонительных укреплений города.

Б.А.Ларин в «Лекциях по истории русского литературного языка» указывал, что комментарии зоолога /Шарлеманя/ оказались для всех неоспоримыми и доказательными в смысле разрушения легенды о поэтичности языка «Слова».9 Попытка реального истолкования топонима «Плесньск» принижает «Слово о полку Игореве», как памятник высокой художественной культуры Древней Руси, невольно ставит его в ряд заурядных стародавних писаний.

Такой вполне обыденный, прозаический подход к стремлению расшифровать и объяснить одно из «тёмных мест» в поэме вряд ли  оправдан. Вполне логично искать ответ на вопрос – где же находился  Плесньск  «Слова о полку Игореве»? – в тех эстетических и художественных принципах, которые являются основополагающими для произведений древнеруськой литературы домонгольского периода.

Эпоху 11 – 13 ст. в истории культуры Киевской Руси относят к стилю монументального историзма. По определению Д.С.Лихачёва монументальный историзм  «характеризуется стремлением рассматривать предмет изображения с больших дистанций: пространственных, временных, иерархических».10 Для «ландшафтного зрения» характерным является пространственно-временная связь, как бы одновременное нахождение в одно и то же время в удалённых друг от друга  географических объектах. «Эстетически ценно только то, что может быть представлено большим и мощным и что может быть воспринято с больших расстояний. Вот почему действие перебрасывается из одного географического пункта в другой, находящийся в другом конце Русской земли».11

Святослав видит «смутный сон» в Киеве, «серые вороны» кричат у Плесньска и летят к «синему морю». Три разных географических объекта сопряжены во сне великого киевского князя Святослава. Непонятная ещё для него тревога за руськую землю, от Киева до Галицкого княжества, находит своё воплощение в ответе бояр: дружина князя Игоря погибла, Игорь-князь попал в плен.

Пространственная форма «Киев – Плесньск – море синее» получает понятие «тоски и печали». Вот географический треугольник, который своим основанием «Киев - Плесньск»  /Южная Русь/ - противостоит «синему морю» /Полю половецкому/. Во второй половине 12 ст. владения Руси на черноморском побережье и Азовском море были уже утрачены и принадлежали стоящим на более низкой ступени социального развития, чем русичи, тюркоязычным кочевым племенам – половцам. Таким образом, во сне Святослава происходит полное драматических событий противопоставление «земли Руськой» и половецкой Cтепи, которое оказалось не в пользу русичей и принесло им печаль и «тугу» - тоску.

Способность Автора «Слова» передать сон Святослава «ландшафтным взором», характеризует его как человека, хорошо знающего литературу своего времени и законы её  развития. Охват единым зрением, как бы с высоты полёта сокола-шестокрыльца, всей территории Юго-Западной Руси и Половецкого поля,  одновременность происходящих, сопряжённых между собой в этом огромном пространстве событий,  способность конкретного пространства приобретать понятия «тоски и печали», - позволяют отнести сон князя Святослава в поэме к ярким образцам стиля монументального историзма. Исходя из принципов этого стиля, уместно будет расположить топоним «Плесньск» не в местности под Киевом, а на территории Галицкого княжества.

Но, почему именно Плесньск – город, всё-таки, не игравший выдающейся роли в политической и экономической жизни Южной Руси, упоминает Автор? Логичнее было бы назвать такие крупные центры ремесла и торговли в Галицкой земле, как княжий град Галич или Владимир– Волынский. Неужели от этого пострадала бы художественная ткань поэмы? И вот тут напрашивается вывод, что топоним «Плесньск» несёт какую-то непонятную нам, потомкам древних русичей, смысловую нагрузку, и упоминается в поэме не просто по неизъяснимой прихоти Автора. Он аллегоричен и явно о чём-то говорит. Оригинальный ответ на поставленный нами вопрос дал в своё время сибирский поэт Г.Карпунин. На основании филологических изысканий он пришёл к выводу, что топоним «Плесньск» содержит в себе сразу три намёка:

Что-то или кто-то плещет /море синее, Дева-Обида плещет крыльями/;
Горькие события сотворятся в земле Половецкой /Плесньска - Половецка/;
И предвещают они плен: ПЛЕсНьск /Пленьск – в Екатерининской копии 1796 г./.12

Поэтическое прочтение Геннадием Карпуниным топонима «Плесньск» впечатляет. Оказывается, топоним иносказателен, и несёт в поэме вполне определённую смысловую нагрузку, и трактовать его можно так:

"Грозно плещет море синее в степи половецкой, это Дева-Обида горько взмахнула своим лебединым крылом, предсказывая наступление недобрых времён на Руси после злого поражения «полка» князя Игоря на реке Каяле, и скорбного пленения 4 руських князей".

По-разному можно оценивать филологические разыскания поэта Г.Карпунина, однако, если продолжить его ряд в отношении топонима «Плесньск», хотелось бы заметить, что топоним содержит в себе ещё один незамеченный поэтом намёк - на неудачный поход князя Игоря: ПЛесньсК – ПЛК.

Известно, что в древнеруськом языке слово «пълкъ» имело значение – войско, поход. Недобрый поход – «полк» князя Игоря принёс ему тяжёлое поражение и плен. Поистине, сон князя Святослава оказался вещим!

В устах гениального Мастера слова топоним «Плесньск» получил неожиданное звучание. Тут явно слышится звуковая аллитерация, игра звуков, которая выстраивается в последовательную цепочку, имеющую вполне логический, точно выверенный завершённый строй, и если суметь услышать эту игру звуков, тогда она невольно превращается в игру слов, близких по звучанию и написанию: ПЛЕсНьсК – ПЛК – ПЛЕН.

Такая игра слов является характерным приёмом для произведений древнеруськой литературы. В «Молении Даниила Заточника» читаем: «Кому Белоозеро, а мне чернее смолы; кому Лаче озеро, а мне много плача исполнено».13 Игра слов – параномазия, когда сталкиваются различные по своему происхождению, но близкие по звучанию и написанию слова, создаёт красочные, запоминающиеся художественные образы, подчёркивает неординарный литературный талант древнеруських авторов, красноречиво свидетельствует о высоком уровне развития древнеруськой литературы домонгольской Руси. В «Слове о полку Игореве» эту игру слов можно услышать в топониме «Плесньск». Она, по сути, несёт в себе яркую информацию об идейном замысле поэмы.

Нужно крепить единство Руси, а не своевольничать, как храбрый, но недальновидный князь Игорь. Ведь от его полка-похода наступили на Руси «недобрые» времена. 

Итак, попытка исследователей объяснить, где же был расположен древний «Плесньск», упоминаемый великим князем Святославом в рассказе о своём сне, с чисто рациональных позиций вряд ли правомерна. При таком подходе совсем игнорируется художественная ткань поэмы. Автору «Слова» совершенно отказывают в поэтической интерпретации топонима. Такая трактовка обедняет, принижает поэму и сводит до уровня обыденных представлений: «был - не был». Совершенно игнорируются характерные черты развития древнеруськой литературы Киевской Руси в эпоху «Слова». Принципы монументального историзма абсолютно не принимаются во внимание и не находят своего применения. 

Несмотря на горячее желание многих исследователей истолковать одно из «тёмных мест» поэмы и привязать его к определённому населённому пункту в Древней Руси, совершенно игнорируется поэтическое осмысление Автором трагических событий 1185 года.

Полностью принимая филологические изыскания Г.Карпунина,  хочется продолжить предложенное им объяснение топонима «Плесньск» и заметить, что тут слышится ещё одна звуковая аллитерация:
ПЛесньсК – ПЛК,
намёк на неудачный поход – «полк» князя Игоря в половецкую степь.

Можно с уверенностью сказать, что исторический «Плесньск» в вещем сне князя Святослава упоминается совсем не случайно. Благодаря образному складу мышления Автора он несёт в себе определённую смысловую нагрузку, которая органично вплетается в художественную ткань поэмы. Известно, что сны по народным поверьям имеют потаенный смысл, который доступен не каждому. Сны нужно уметь истолковывать. Сон князя Святослава полон тревожных предчувствий, непонятных намёков и символов. Не отступая от народных традиций в описании сна князя Святослава, Автор предлагает своё поэтическое прочтение топонима «Плесньск», основанное на игре звуков, которое, естественно, завуалировано, как и должно быть во всяком сне, и понять его может только  подготовленный читатель. Пытливые современники, надо полагать, понимали, слишком уж свежи были в их памяти трагические события весны 1185 года.

Вот же, топоним «Плесньск» в «Слове о полку Игореве» нужно интерпретировать так:

ПЛЕсНьСК – ПЛЕСК – ПЛК – ПОЛОВЕЦКА – ПЛЕН.

Грозно плещет море синее в стороне враждебной! Это Дева-Обида  горько взмахнула лебединым крылом, вещая неудачу завистливому «полку» князя Игоря в Степь половецкую, предсказывая наступление недобрых времён в Южной Руси после бесславного разгрома дружин удалых русичей на неведомой реке Каяле, и бесславного пленения 4-х руських князей. Событие, ещё не бывалое в истории Руси!

Как убедительно показал Д.С.Лихачёв, «Слово о полку Игореве» прозвучало всецело в духе своего времени, и вполне соответствует художественному принципу старой руськой литературы – стилю монументального историзма. И в соответствии со стилем монументального историзма вполне логично предположить, что топоним «Плесньск» в «Слове о полку Игореве» относится к древнеруському поселению, расположенному в Галицкой земле в верховьях реки Серет.

Вполне возможно, что впервые «Слово» прозвучало как былинная песня в исполнении Автора под скорбные  переборы струн староруськой арфы – гуслей.

Мы попытались в какой-то мере, абсолютно не претендуя на полную и всеобъемлющую истину в последней инстанции, постигнуть ход мыслей Автора, чтобы прояснить появление топонима «Плесньск» в «вещем сне» князя Святослава. Очень хочется надеяться, что мы смогли хоть немного проникнуть в «святая святых», в творческую лабораторию «ратая слова», - так уважительно отзывался о своих собратьях по перу старший современник Автора «Слова о полку Игореве»  Кирилл Туровский. Насколько нам это удалось, пусть судит читатель.

P.S. Статья была напечатана 15 лет назад и публикуется впервые.


ЛИТЕРАТУРА:

1. «Слово о полку Игореве» - М.: «Книга», 1988. – С. 100.
 2. «Слово о полку Игореве» - М.: «Книга», 1988. – С. 23.
 3. Энциклопедия «Слова о полку Игореве» //т.4, (П – Слово) – Санкт-Петербург: Изд-во «Дмитрий Булавин», 1995. –С. 117.
 4. Там же. 
 5. Шарлемань Н.В. «Дебрь Кисаню» - «Дебрь Киянь» //Слово о полку Игореве. Сб. исследований и статей. /Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М.- Л.: 1950. – С. 211.
 6. Энциклопедия «Слова о полку Игореве» //т. 4, (П – Слово) – Санкт – Петербург: Изд-во «Дмитрий Булавин», 1955. – С. 118. 
 7. Там же.
 8. Кучера М.П. «Слово о полку Игореве» и древнерусский город Плесенск» //Краткие сообщения Института археологии АН УССР, вып. 9. – Киев, 1960. – С. 115-116.
 9. Ларин Б.А. «Лекции по истории русского литературного языка: (10 – середина 18в.) /Учебное пособие для филологических специальностей ун-тов и пед. ин-тов. – М.: «Высшая школа», 1975. – С. 173.
10. Лихачёв Д.С. «Слово о полку Игореве» и эстетические представления его времени» //См. «Слово о полку Игореве»: 800 лет. (Сборник) /Составитель Л.И.Сазонова; Редколлегия:  И.И.Шкляревский  и др. – М.: Сов. писатель, 1986. – С. 130.
 11. Там же.
 12. Карпунин Г.Ф. «По мысленному древу». Перечитывая «Слово о полку Игореве» - Новосибирск: Новосибирское Кн. изд-во, 1989. – С. – 193.
 13. Древняя Русская История //Хрестоматия. Изд. 2, дополненное,  /Сост. проф. Н.И.Прокофьев - М.: «Просвещение», 1988. – С. 124.