***

Он вошёл в автобус с огромной сумкой. Выглядел как мальчик-подросток, да он и был таким. Волосы длинные, так что ушей не видно, как у всей нынешней молодёжи, но похоже не грязные. Ногти тоже длинные, и вот что удивительно – на одной руке грязные, а на другой – нет. Я это сразу отметил. Высокий, сутулый. Губы большие. Джинсы, кофта.

Тут он на меня взглянул, и я почему-то улыбнулся ему. Не то чтобы я дружелюбен с незнакомцами, но, в общем-то, парень был неплохим вариантом соседства для пятичасовой поездки. Ах да, в тот день мне исполнилось 42.

Парень, похоже, расценил улыбку как приглашение сесть. Он довольно бодрым шагом направился ко мне, поставил под сиденье сумку (мне показалось, что она была тяжёлой), и ровно примостился рядом со мной, от сутулости не осталось и следа. Первое, что он сделал это:

- Здравствуйте, - он повернулся ко мне всем телом и посмотрел прямо в глаза, - меня зовут Ваня.

Представился. Ну, Ваня так Ваня, нормальное обрусевшее имя. Примем как данность.

- А меня Натан, очень приятно, - тут вопреки моим ожиданиям он не сделал круглых глаз, а лишь кивнул, будто одобряя выбор моих родителей.

- Вот так просто могут познакомиться два совершенно разных человека, - улыбнулся парень.

А ведь правда. Что стоит подойти на улице к человеку и поздороваться? Не надо ссылаться на занятость и неудобства, для этого всегда должно быть время!

Лично у меня времени было хоть ещё много – я только снова стал холостяком, хотя – нет, я им никогда и не был. Мы с моей бывшей сочетались узами брака сразу после окончания ею школы. Я был примерным мужем и никогда не изменял ей ни до, ни после. За те двадцать с лишним лет нашего знакомства я не мог представить себя с другой. Она буквально стала частью меня, наверное, левой частью. Но теперь всё было кончено, и я мог делать со своей свободой всё, что заблагорассудится, но я не знал чем заняться. Лишь одно знал точно: люди, пережившие такой удар, спивались в одно мгновение, но я был не из таких, и потому просто купил билет на автобус.

Всё то время пока я думал и мысленно проклинал судьбу, парень удивлённо смотрел на меня. Было в его взгляде что-то дружелюбное, снисходительное. Он нарушил поток моих грёз о счастливой жизни вопросом.

- Натан, у тебя проблемы?

Несмотря на то, что он обратился ко мне по имени, минуя обращение на Вы, присущее образованным подросткам при виде жалких старых неудачников, вопрос прозвучал с такой заботой, что я не мог не выложить этому малышу всю правду.

Казалось он почти не слушал душещипательные излияния человека, годящегося ему в отцы; взгляд его бродил по остальным пассажирам салона, он лишь покачивал головой, когда я переходил на шёпот и начинал причитать, и велел мне успокоиться и продолжать повествование.

- Хорошо, я понял в чём твоя проблема, - констатировал он.

Я посмотрел на него с каким-то уважением, во всяком случае, я ждал пока он продолжит.

- Ты и сам это знаешь. Проблема в самом тебе, внутри твоей души, - голос его будто изменился, стал более мужским. Я взглянул на него – черты его тоже изменились, он будто вырос за это мгновение.

- Да, - лишь проронил я. Язык мой налился тяжестью, не свинцовой, но ещё более веской. Тогда я кивнул, жаждая, чтобы он продолжал.

- Дай мне свой крест.

Даже не желая знать, откуда он знал, что я крещеный христианин, да ещё и с вечным серебряным крестом на шее, я немедленно опустил руку под рубашку, вытащил свой нательный оберег и протянул Ване. Хотя, был ли это Ваня?

Тогда он взял мой крест и свой в кулак, который теперь тоже выглядел мужским. Насколько я мог видеть, он сильно сжал свою руку. Затем он поднёс её к своим губам и начал что-то шептать. Не знаю, закрывал он глаза или нет, потому что я свои закрыл именно в этот момент.

«Аминь», - донеслось до меня откуда-то из-за темени. Я повторил: «Аминь».

- Сын мой, - проговорил совсем уже возмужавший Ваня – он уже не походил на того подростка, зато являл собою зрелого мужа в расцвете лет, - извини, меня за то, что я однажды покинул тебя. Отныне я буду вечным твоим наставником, ежели ты как прежде будешь славить имя Господа.

Кивок.

- Взгляни сюда.

Я увидел чудо. Мой серебряный крест, словно побывав в руках у кудесника, притянулся к кресту Вани, как два магнита. Вдобавок ко всему, он стал переливаться каким-то светом, от пурпурного до белого сияния исходили от него.

- Вовеки веков, где бы ты ни был, я так же как этот крест к твоему кресту, буду плоть к плоти, кровь к крови, приколочен к тебе гвоздями веры. Аминь, - сказал он и снова кивнул.

Наши кресты расцепились, однако не без усилия Вани, который вновь становился ребёнком. Он заправил свой крест, поправил кофту. Теперь он не отличался от своего первого образа. Уже мальчик подмигнул мне, улыбнулся. Вытащил сумку из-под сиденья и встал. Лишь я хотел открыть рот, он сказал:

- Мне пора выходить, было очень приятно познакомиться, - он вновь подмигнул.

- Скажи хотя бы, что у тебя в сумке? – крикнул я в тот момент, когда Ваня стоял у отъехавшей двери.

- Камни, - бросил он и напоследок подмигнул в третий раз.

Тут я понял, что даже не заметил, когда тронулся автобус и как мы ехали до этой станции. Моих сил хватило, чтобы заправить крест под рубашку. Я заснул.

И проснулся. Проснулся снова шестнадцатилетним Натаном, у которого всё ещё впереди.