Кости спасения

   Топор наточили слишком остро. Начальник отряда Антон Мефодиевич рубанул по стволу ольховника. Топор прошёл сквозь семисантиметровый ствол и ударил по ноге. Медикаменты у нас ещё были. Перевязанный и успокоившийся начальник лежал на верхнем ярусе нар. Недалеко гремел вулкан Карымский. Выстроенный наспех домик сотрясался и нога начальника сползала к краю и даже свешивалась вниз, не давая ему уснуть.
   Мы решали сложный вопрос. Провизия заканчивалась. Оставалось две банки тушёнки, две банки сгущённого молока, оставленного как НЗ, немного пшена и мешок сухарей. На восемь человек этого должно было хватить на два-три дня. Последнюю неделю нас кормила охота, благо здешние зайцы людей не боялись, а куропатки то и дело вспархивали из кустов ольшанника. Но сегодня порох закончился, и для ружья остались только  жаканы, а из другого оружия: кавалерийский карабин с пятью патронами и пистолет" ТТ". К пистолету патроны были, но попасть из него в зайца было затруднительно.
   - Медведя надо валить,- Володя, опытный охотник, кашлянул прокуренными лёгкими.
   - А трихинеллёз?- подал голос Антон Мефодиевич. На Камчатке в этом году было много случаев заболевания этой страшной болезнью.
   - Шесть часов варишь и никакого трихинеллёза.- Володя почесал небольшую лысину.- Только вот кто пойдёт?
   Вопрос не праздный. Две женщины, а из шестерых мужиков: один лежал на нарах с раненной ногой, второй- Володя, мучился язвой желудка, а третий- я сильно растянул правое плечо, так что не мог поднять даже ложку и ел левой рукой. Саша- ценный сотрудник, единственный, кто умел обращаться с радиостанцией. Студенты Костя и Максим до этого стреляли только по зайцам и при этом постоянно мазали, а потому в расчёт не брались.
   - В Тёткином овраге медведь пасётся. Каждый день на одном и том же месте.- Сказал, постоянно ёрзавший на топчане Дима. Овраг назывался "Тёткиным", потому что лет семь назад там сломала ногу женщина -гидролог, поднимавшаяся на вулкан за пробами воды и снега.
   - Большой?- заинтересовался Антон Мефодиевич.
   - Нет, маленький. Там овраг узкий, если снизу и сверху зайти, ему никуда не деться.
   - Володя, что думаешь?
   - Чушь собачья. Поубивают они друг друга.
   - Какой у нас выход?
   - Нажрусь соды, сам пойду.
   - Ну да, а потом двадцать километров тебя на носилках нести до моря, а то и помрёшь здесь от прободения.
   - Санрейс просили?
   - Саня, прочитай ему.- Саша Абрамов, худой и мускулистый, вечно ходивший в серой футболке, отвечал за радиосвязь с базовой станцией.
   - Вот, официальная радиограмма:" Я "Перевал  двадцать семь".  В лагере двое с травмами и  один серьёзно болен, не исключается перитонит. Продуктов на один- два дня. Просим срочный санрейс. Нач. отряда Магуськин А.М."  И ответ:" Перевалы закрыты. Туман. Прогноз неблагоприятный не менее,чем на три дня. Выходите к морю в район бывшей пристани Карымской. Послезавтра зайдёт сейнер." Перевал".
   - Ну всё, нам кранты. Я двадцать кэ мэ не пройду.
   Антон Мефодиевич свесился со второго этажа нар.
   - Проинструктируй их так, чтобы исключить всякий риск. Дай Диме карабин- он стреляет получше, а Костя пусть в засаде сидит. Если медведь будет ранен, он его жаканом добьёт. Сам здесь сиди, не напрягайся. Если язва кровоточить начнёт, мы тебя не спасём.               
   Вдохновлённые Володей,  Костя и Дима направились к Тёткиному оврагу. От лагеря в направлении реки тропинка была давно натоптана. По её сторонам стояла высокая трава, так что видно было только склоны вулкана, снизу обросшие ольховым стлаником, а сверху совершенно голые, песчаного цвета, усеянные обломками вулканических бомб. Перейдя реку, они сняли резиновые сапоги и переобулись в оставленные вчера туристические ботинки.
    - Гад паршивый- опять мои ботинки жевал,- сказал Костя, с трудом напяливая на правую ногу мятый ботинок.
    - А мой забросил куда-то,- Дима шарил в траве, прыгая на одной ноге.- Во, блин, смотри, до дырки прогрыз. Он продемонстрировал Косте рваный ботинок.
   - Убить его мало! - Костя сплюнул и поправил дробовик на плече.
   - У меня только кеды остались. Порвутся дня за три по этим камням.
   Осторожно, оглядываясь, они стали приближаться к логову зверя.

   2

   Медведь мирно жевал тёмнозелёную траву. В этом овраге, особенно на северном склоне, она была особенно вкусна. Здесь также были ягоды и попадались грибы. Он заходил сюда тихо и осторожно, стараясь путать следы, чтобы рыжий нахал, живший у тёплого озера не проведал про лакомое местечко. Рыжий был матёрым пожилым медведем и в два счёта прогнал бы его. Пока же ему удавалось скрываться ото всех, кроме, разве что, серых вонючих вездесущих двуногих тварей, запах которых он чуял издалека, особенно, если они сосали противные дымящиеся вонючки. Они часто шмыгали в этих местах, заванивая всё вокруг. Правда, сладкую траву они не трогали. Последнее время, он заметил, двуногие стали ходить здесь чаще, собирая брошенные раньше остатки вонючек, видно целые  вонючки у них закончились. Он им мстил, разрывая на части, оставленные у реки, кожаные копыта.
   Вот и сейчас он скорее почуял, чем увидел, приближающихся врагов. Они были не матёрые, а скорее детёныши двуногих. Поэтому он просто громко фыркнул, предупреждая, что место занято. Двое мелких исчезли в траве. Он встал на задние лапы, стараясь разглядеть их. Они оказались ближе, чем он думал. Правда "Плюгавого" (как он его называл) видно не было. "Очкарик" же стал целиться в него из гремящей палки. Медведь испугался и громко зарычал. Дима отступил со страху и выронил карабин. Тот ударился о камень и выстрелил.
   Медведь кинулся на склон оврага. Здесь была глина, покрытая чахлой травой. Лапы заскользили и он съехал на прежнее место. Очкарик подобрал карабин и снова стал прицеливаться. Тогда он стал карабкаться на противоположный склон, но густой кустарник не дал ему возможности убежать и он опять скатился вниз. Остался  путь по ущелью вверх. Он нёсся в ужасе не разбирая дороги. Перед ним мелькнуло что-то серое, с разбега он  споткнулся об это и полетел кубарем. Дальше уже бежал не останавливаясь до самого тёплого озера.

3

   Услышав  выстрел, все кто мог, выскочили из палаток.
   - Спокойно,- Володя мирно курил, сидя на старом ящике.- Это медведя валят.
   - Какого медведя,- студентка Наташа с ужасом посмотрела на него.
   - В Тёткином овраге. Он худой, маленький. Но мяса надолго хватит.
   - А кто валит? Вроде все здесь.
   - Дима с Костей. Димка из карабина стрелял!
   - А Костя почему не стреляет?
   - Да не волнуйся ты. Был один выстрел, значит двое  живых останется: Димка с Костей или медведь с Димкой.- Володя заржал и поперхнулся, глядя как побледнела Наташа.
   - Сволочи,- сказала она, непонятно к кому обращаясь, и, сначала шагом, а потом и бегом, направилась к реке.
   - Стой!- закричал Володя, но Наташи за травой и кустами уже не было видно.
   - Чёрт вас всех дери, так и думал- эта охота меня достанет, подранок всех троих задерёт!
   Он полусогнувшись, держась за живот, побрел за Наташей.
   У реки он встретил всю троицу. Дима и Наташа с двух сторон поддерживали бледного Костю. Глаза его были полузакрыты, а на правой щеке красовался огромный синяк и небольшая рваная рана.
   - Жив?- Закричал Володя.
   - Смотрите, что Вы наделали, Владимир Семёнович! Его медведь порвал.- Наташа, плача, размазывала по щекам слёзы, вперемежку с тенями.
   - У меня тоже руки дрожат!- Дима растопырил заметно подрагивающие пальцы.- И колени подгибаются.
   - Да тебе-то что будет, тебя же медведь не тронул.- Наташа отмахнулась от Димки.
   Дима и Володя понимающе переглянулись. Костя картинно застонал: " Умираю. Воды, воды..."
   - Сейчас, Костенька,- Наташа метнулась к палатке.
   - Так, сейчас получишь воды и йодом по полной программе. Рассказывай, откуда отметки на лице.
   - Ей богу не знаю. Как Вы сказали, мы шли вместе, а когда его увидели, я спрятался с ружьём наготове, ну чтоб добить. Димка выглянул и стал целиться из карабина. А медведь встал на задние лапы и зарычал. Владимир Семёныч, я раньше только издалека слышал, а тут над ухом почти. Даже у меня коленки затряслись, а Димка карабин уронил и он выстрелил. Мне не видно было, я и побежал добивать. Не заметил. как медведя обогнал. Прицелился, а на мушке Димка, а у него на мушке я. Ну и стоим, как дураки. Стрелять нельзя- поубиваем друг друга, а медведю деваться некуда. Ну он дёргался, дёргался, а потом на меня свалилось что-то. Я сначала подумал- вулканическая бомба, честно. На груди у меня тоже синяк. Правая нога болит, будто слон наступил. А уж в лицо получил- моё почтение. Круги какие-то в правом глазу до сих пор. Вы мне скажите: это медведь меня так отдубасил?
  - Он самый. Только он наткнулся на тебя, а не ударил. Если б захотел, он тебе бы лапой хребет сломал!- Володя хмуро взглянул на них.- Жрать то что теперь будем? Вы второй раз на медведя, небось, не пойдёте?
   Ребята дружно замотали головами.


5

   Антон Мефодиевич начал совещание, оглядев с верхней полки собравшихся и безнадёжно махнув рукой.
   - Я связался с городом- на вертолёт надежды нет. Мало того, что туман, так ещё и машины все заняты.  Санрейсов много.
Так что надо идти. Сейнер будет примерно через сутки. За сутки или дойдём, или доползём. С собой только необходимое. Палатку берём одну- шестиместную. До темноты надо добраться до водопада. Это пять километров. Там площадка удобная- будем ночевать. Я пойду, вернее похромаю, впереди, с пистолетом. Володя, ты последним с карабином. Будешь отставать, скажешь. Сейчас носилки сделаем на всякий случай. Никому не отлучаться. Нужно в туалет- все стоим и ждём. Здесь водятся росомахи. У них сейчас детёныши. Так что максимум внимания. Когти у неё не хуже медвежьих.
   - У Кости лицо болит,- Наташа с мученическим выражением  взглянула на начальника.
   Костя густо покраснел.
   - Он не лицом пойдёт,- в голосе начальника отряда зазвенел металл.- Все больны и ослаблены. Здесь мы завтра голодать начнём. Так что выхода нет.
   Часа через два, доев пшенную кашу с тушёнкой, собрав минимум барахла, процессия беглецов потянулась вдоль реки Карымской. Здесь шла основательно набитая тропа, по которой  много лет назад пешком доставлялась почта и мелкие грузы из Жупанова в Петропавловск-Камчатский. Тропа эта заросла травой, но ощущалась ногами.  Антон Мефодиевич, брёл впереди, опираясь на самодельную палку. Как и все мужчины отряда, он основательно оброс и напоминал своим видом Ивана Сусанина в молодости. Володя замыкал шествие. Вопреки ожиданиям, он держался бодро. Язва, вспомнив про совесть, о себе не напоминала. Карабин с оставшимися патронами болтался у него на груди. Остальные шли гурьбой между ними, смеясь и подначивая друг друга. О том, что из еды остался небольшой мешок сухарей и две банки сгущёнки, юные оболтусы не думали. Костино лицо, обклеенное вдоль и поперёк полосками пластыря, смешило всех, кроме Наташи. А то, что он нарочно выставлял его и легкомысленно смеялся над своим видом, вместе со всеми, заставило её надуть губы. Она шла сразу за Антоном Мефодиевичем и старалась не смотреть на "придурошного" Костю. До водопада дошли засветло. Студенты принялись ставить палатку. Антон Мефодиевич присел на камень, выставив вперёд больную ногу. Володя развёл костёр и над ним уже висело ведро с водой, в которой планировалось развести одну банку сгущёнки.
   - Антон, а помнишь, как на Мутновском мы тоже голодали?- Володя курил самокрутку, в которой табаку было не больше трети, а остальное чай и сухой мох.
   - Тогда гусеничный вездеход был. Мы всегда могли собраться и через пять-семь часов быть в Паратунке. Правда потом пришлось бы возвращаться, чтобы работу доделать.
   - Вот именно, а никто ж этого не хотел. Я тогда грибы нашёл. Красивые. По виду "белые", но с красными шляпками. Росли среди камней на вершине маленькой горки. Ты в маршрут ушёл. Мы сварили то ли суп, то ли кашу из этих грибов и никто не хотел их есть. Боялись, что ядовитые. Мне пришлось съесть для примера две ложки. Наелся сразу- видно они очень питательные оказались. Договорились ждать два часа. Время прошло, а я, мало того,что есть не хочу, мне ещё и весело стало, как будто в цирке сижу и гляжу как клоун выкаблучивается. Тогда все стали есть. А через час сидели и ржали, как ненормальные. Некоторые голоса стали слышать.
   - Я помню. Приехал, а в лагере форменный цирк.. Никто на работу идти не хочет. А на Горелом тогда извержение началось. По рации требуют, чтоб мы тотчас там были и взяли пробы газов из фумарол на кратере. Еле в ГТСку вас загнал.   Водитель тоже грибов объелся. Так что , когда он  после десяти минут езды , вдруг встал у склона какой-то горки, я думал у него видения начались. Он глаза во что-то перед гусеницами вперил и говорит так медленно и обречённо:" Голова лежит". Я ему  вежливо: "Какая нахрен голова, поехали". А он отвечает: "Так раздавим же". Ну вышли. Перед ГТС действительно лежит что-то, правда не голова, а череп. Причём громадный и совершенно обглоданный. Ну и дали сдуру радиограмму в город, а радист не разобрался и позвонил в милицию. Мол, найдены останки человека. Не успели мы к Горелому подъехать, как прилетает вертолёт. Забрали тот череп, заставили нас обыскать весь район, ну и нашли мы остатки экспедиции: кости, ещё пару черепов, штатив, теодолит, проржавевшие банки от консервов. Череп, что лежал под сопкой, видно скатился с вершины от вибрации- ГТС машина тяжёлая. А когда в город вернулись, нас стали на допросы таскать- зачем, мол, мы убили троих человек и украли, принадлежавшие им документы и оружие. Только через два месяца успокоились, когда пришли результаты экспертизы. Черепам этим не меньше семидесяти лет оказалось. А мне всего тридцать один, водителю и того меньше. Пришлось отстать.
   - Постой, ты говоришь вертолёт сразу прилетел?
   - Да часа через полтора...
   - Так это же то, что нужно!- Глаза Володи заблестели и он вскочил на ноги.
   - Антон, вспомни, мы здесь у водопада кости почтальона похоронили.
   - Ну?
   - Росомахи старую могилу разрыли. Лет сто ей было. Мы тогда ещё здесь маршрут прокладывали. Пробы грунта брали. Остатки кожаной сумки, вроде и клочки писем там были. Видно погиб парень и кто-то его закопал неглубоко, вместе с сумкой. Мы его поглубже закопали и даже памятник поставили. Из камней сложили. Ты не думаешь, что надо бы его останки в город перевезти?
   - Понимаю... Ну и голова у тебя! Я и не сообразил.- Антон Мефодиевич задумался.
   - А не накажут нас за ложный вызов?
   - А не будет никакого ложного вызова.  Мы упомянем только, среди прочего, что найдены останки человека. Что, мол, с ними делать? А там уж найдётся какой-нибудь энтузиаст- захочет отличиться. Мы все здесь - расследовать легко.
   Они заржали. Напряжение последних дней сразу как-то исчезло, а появившаяся надежда окрыляла.
   - Володя, текст продумай хорошенько. Чтобы ненавязчиво было, вроде не хотим мы ничего, а так, по глупости упомянули. Адресуй в Управление Внутренних Дел. Связь через десять минут- сразу передавай. Девчонки, сгущёнку всю в ведро лейте!

6

   Вертолёт прилетел через пятнадцать минут после того, как мы отрыли и отмыли кости. Такая оперативность объяснялась тем, что радиограмму о трупе они получили в воздухе и к нам залетели по пути из Ключей в Петропавловск. К нашему счастью, это был МИ-8, почти пустой, только два милиционера  и, лежавший на полу арестованный: покрытый татуировками мужик, настолько пьяный, что для его обездвижения наручники не требовались.
   - Где труп?- спросил полный, с виду добродушный, старлей.
      Володя молча показал пальцем на грязный, выпачканный в земле, мешок из-под сухарей. Старлей машинально взял его в руки. мешок довольно мелодично загремел костями. Заглянув в него милиционер стал покрываться пятнами. Нижняя челюсть его задёргалась в разных направлениях.
   - Так, зло- злост- ное хулиганство,- заикаясь прокричал он. Самцов, в вертолёт этого- он арестован.- Обратился старлей к сержанту, указывая на Володю. - Кто ещё причастен, кто радиограмму давал?
   - Текст сочинял я, -сказал Антон Мефодиевич.
   - В вертолёт!
   - Я радиограмму давал, -выкрикнул Саша.
   - В вертолёт!
   - Мы копали и кости мыли, - закричали ребята дружно.
   - Все в вертолёт!- Я вам покажу, хулиганьё. По пятнадцать суток минимум и оплата расходов на вертолёт. Мы  трое суток за этим чудом гонялись,- он показал пальцем на арестованного,- думали отдохнём дома, так нет же, нашлись умники. Это ж я дома только ночью буду, а завтра в день опять. Все арестованы!
   - Спасибо, гражданин старший лейтенант, - закричали мы наперебой....
   Все двадцать пять минут полёта, мы дружно, со счастливыми лицами, хлебали разведённое сгущённое молоко из стоящего между скамеек ведра, то и дело затягиваясь, выпрошенной у старлея сигаретой. Один только раз мы отвлеклись, когда арестованный вдруг открыл глаза и сказал: " Я уже в аду?"  Наш сбивчивый и эмоциональный рассказ немного смягчил  сердца милиционеров и, выходя из вертолёта в Халактырском аэропорту, мы вдруг услышали от старлея неожиданные слова: " Валите все домой. не дело же мне заводить на вас ненормальных... Да этого почтальона захороните где-нибудь поглубже, что б опять не воскрес."
   - Мы ему памятник поставим, он может нам жизни спас.- Прокричали мы дружно.