Железное дерево будущего

Тротуары бетонных джунглей залиты осенними лужами дождя уходящих лун.
Стальные мыши ловко скользят вдоль колеи транскрипций движения.
Не столько много, сколько мало того, что множится само собой.
То что множится само, то и есть самостоятельность мировоззрения.
Мир или рисуется самостоятельно, или его тебе нарисуют другие.
Оба варианта возможны, и оба варианта специфичны.
Не-специфичен холод не-возможности.
Все боятся невозможности, даже не пробуя сорвать с ветки яблоко возможности.
Почему?
Потому, что рожденный ходить по лунам не пойдёт по героиновому тоннелю с летящими стальными мышами.
Будущее расправляет железные ветви своих городов опутывая Землю и пытаясь дотянуться до Луны.
Цветы лунной сакуры раскрывают лепестки навстречу Луне, избегая Солнца с его множественностью лучей.
Тонкие поля не терпят абразива реактивного форсажа, сметающего миры своим рычащим полётом, не имеющим смысла кроме своего пути.
Тонкие поля управляют этим абразивом, думающим, что он всесилен.
Слабость тонкого поля управляет океаническими прибоями и цунами, поднимающимися на вершину Эвереста.
Тонкие поля прерогатива ощущений ловящих в свои сети нейтрино неуловимые больше ничем, кроме математических мышеловок, где лежат мёртвые, удушенные мыши, так и не успевшие принести благую весть.
Металлические цветы веера проспектов неоновых фейерверков урбанизма зовут присоединится к ничему, похожему на что-то.
Среди тысяч танцующих на площади Конго есть лишь один, и то теоретически, кто понимает смысл этого действия.
Кто погружен в горизонт тонких полей, тот понимает ясность тумана, в который погружено сознание, неосознающее, что весь мир сделан воображением, и что бог это всего лишь воображение, и что любовь это всего лишь воображение, и что смерть это всего лишь воображение.