Она всегда была со мной

Она всегда была со мной  – маленькая фотография с едва потертыми краями… Я так бережно её хранил, что она почти не изменилась.
На  тыльной стороне  бледная надпись:
«Ты стала для меня хрустальною мечтой…»

                *
В кабинет постучались. Я выдвинул ящик стола, бережно положил фотографию в свой блокнот. Медсестра осторожно приоткрыла дверь.
-  Александр Владимирович, - взмолилась она. – Ну, когда вы подойдете? Опять эта больная «чудить» начала. Может, это… успокоительное ей?
-  Не надо. Я иду.
Длинный коридор психиатрической больницы. По обе стороны – двери, двери...
Её палата крайняя. Комфортная: чистая, с кондиционером, с высоким потолком. Впрочем, здесь везде высокие потолки – метров по четыре, если не больше. Здание ещё дореволюционное.
Открыл дверь, зашел. Она сидит на краю кровати. Бледная и молчаливая. Взгляд вниз и влево. Думается, она смотрела в этом направлении и до моего появления. Теперь - она словно рассматривает мои туфли.
Она медленно поднимает глаза. Я смотрю на её усталое, изборожденное морщинами лицо, и сердце в моей груди тихо сжимается…

                *
Было лето. Мы познакомились случайно, в гостях на дне рождения её подруги. Потом встречались. Целый месяц  мы провели вместе. Нам тогда было по шестнадцать… Куда бы мы ни пошли, всюду неотрывной тенью следовал за ней её брат. «Сторож» надоедал не только мне. Лена тоже нервничала. Иногда ей удавалось оторваться от «хвоста» и тогда мы погружались в настоящее блаженство. Мы находили безлюдные места и там целовались до одурения, до… боли в животе. Господи! Какие сладкие у неё были губы! Однако ничего другого мы себе не позволяли… То ли чистые душой мы были, то ли неопытные…
 В один из дней мы втроем поехали на дальнее озеро. Долго купались и загорали. Потом, когда устали от пекла, отправились домой. Ехали мы на двух велосипедах. Поочередно Лену вез то я, то Леха – её брат. Только вот на его велосипеде стала быстро «оседать» шина. Как ни подкачивай,  только дальше становилось с ней всё хлопотнее.
-  Так, - решительно заявил Леха. – Я жму на все педали – постараюсь быстро добраться домой. А вы потихоньку доберетесь…
И, уже отъехав на приличное расстояние, прокричал:
-  Смотрите тут у меня!
И пригрозил кулаком.
Мы  посмотрели друг на друга и улыбнулись. Сели на велосипед и, как послушные, поехали следом. Но когда фигура Лехи, колеблясь в жарком воздухе, исчезла за дальним холмом, мы остановились отдохнуть…

               
Мне казалось, Рай распахнул свои ворота и, свет благословения  снизошел на нас. Мы покрывали друг друга поцелуями. Мы содрогались в тесных объятьях, сплетаясь как две брачующиеся змейки. Мы захлебывались от несказанного счастья. Наши обнаженные тела скользили друг по другу, а опьяненным взорам чудилось, что мы летаем в синей бездне неба… Но едва мы не слились окончательно, как она очнулась… Отстранила меня рукой и застыла, как безумная, глядя куда-то перед собой.
Потом заплакала и обняла меня крепко-крепко. И долго не выпускала из своих дрожащих рук.
-  Я тебя очень-очень люблю. Я никого не буду любить, как тебя… Прости!
Я сидел в полном недоумении. Потом мы, молча, словно стыдясь друг друга, оделись, и устало побрели домой.
               
               
Утром я узнал, что они уехали в свой город… Сколько я ни искал её, но так и не нашёл…
На память о ней у меня осталась только маленькая фотография - та самая, с едва потертыми краями и надписью на тыльной стороне:
«Ты стала для меня хрустальною мечтой…»


                *

Я  присел на корточки прямо напротив неё. Взял в свои ладони её хрупкие, чуть дрожащие руки и заглянул в её синие, теплые, как летнее небо, глаза.
-  На что жалуемся, Елена Васильевна? Что мы на этот раз потеряли?
Глаза её наполнились слезами, губы задрожали. Взгляд стал таким ясным…
Сердце в моей груди взлетело и остановилось!
Она протянула ко мне руку, провела ею по моей щеке и, улыбнувшись, прошептала:
-  Я, Сашенька, уже нашла…

                *

Она всегда была со мной…