Сон

Алу снился сон. Он шел по улицам непонятного, железно-каменного города. Его постоянно толкали спешившие куда-то люди. От них веяло злобой, но на лицах была приклеена улыбка. Кто-то сшиб ребенка. Мальчик тихо плакал. Жизнь приучила его не показывать слабость другим.
  Ал подошел к нему и присел рядом.
     - Ты тоже чувствуешь себя лишним здесь? – спросил он у мальчика.
   Тот, вытерев рукавом слезы, настороженно кивнул.  К нему впервые обратился человек. Просто обратился, без приказа, без понуканий и наказаний. Он уже разучился бояться и доверять. Но Ал выделялся из всей массы.
- Пойдем подальше отсюда? – спросил Ал. Мальчик кивнул, и этот незнакомый ему человек взял его за руку.
Они шли мимо витрин с кричащих цветов красками, сквозь смог заводов и машин. Толпа, идущая на встречу расступалась, как море перед волнорезом. Ал не знал, куда он идет, но был уверен: конец есть всему. Поэт искал родной ему лес – добрый, понятный, отзывчивый. Но пока он не чувствовал его.
Тут мальчик стал дергать его за рукав. В его не молящих, но грустных глазах Ал увидел голод и усталость.
- Хочешь есть?- мальчик кивнул. – Ну, тогда пойдем туда, купим что-нибудь.
Ал подошел  к таверне на открытом воздухе. Толстый с безразличным лицом хозяин…хотя нет, слуга: от него тянуло той напускной важностью, присущей мелким, ничтожным существам.
Оглядев юношу в шутовском средневековом наряде и маленького мальчика, слуга презрительно выпятил губу:
- Че надо?
- Повежливей будь, смерд, - сухо ответил Ал. – хлеба и сока для ребенка дай. И что-нибудь сладкое.
Слуга нехотя все выложил на стойку. Ал достал золотой и бросил ему. Тот поймал на лету монету, однако, рассмотрев ее, завопил:
- Ты что суешь мне, гад?! Деньги давай!
- Что ты мелешь, шут? – удивился Ал. – Это настоящее золото. Да на него я всю твою харчевню купить могу!
-  Вызовите милицию! Он хочет мне какую-то фальшивку всунуть!- с наслаждением, зычно закричал слуга.
Ал решил дело просто – одним ударом. Дав ребенку хлеб и бутыль с соком, они пошли дальше. За спиной заволновалась другие посетители, начали звонить куда-то.
Вскоре за спиной послышался пронзительный противный звук. Ал, обернувшись,  увидел железную самоходную колесницу, из которой вылезали люди в одинаковой одежде, доставая что-то отливающее черным блеском.
-Ребенок испуганно сжал руку своего спутника.
- Бежим,- сдавленно прошептал он. –они убьют…
- Я не буду бегать от этих, - начал возмущенно Ал, но услышал грохот. Из той металлической трубки шел дым, а рядом с его головой, в стене, появилось отверстие. Ал поднял ребенка на руки и побежал переулками. Сзади слышался сдавленный хрип преследователей. Мальчик испуганно прижимался к нему. Ал понял – он умрет за этого ребенка. Для него этот мальчик – самый родной в этом мире. Какой-то заброшенный дом. Поднимаясь наверх, Ал шептал что-то успокаивающее. Найдя комнату без окон и с одним входом, поэт отпустил мальчика.
- Ты умеешь считать? – спросил его Ал. Тот кивнул. – а до сколько?
- Д…до ста, – прошептал мальчик.
-Ух ты! Какой ты умный! А можешь показать? Например, давай в прятки поиграем?
Мальчик удивленно посмотрел на Ала, но кивнул.
- Повернись в угол и считай до ста, а я пойду прятаться. Только не жульничать!
Он послушно повернулся и начал считать. «Один, два, три…» заглушили топот людей по лестнице. Ал достал катана и малый клинок,  вакидзари. «Десять, одиннадцать…»  Первого он  встретил клинком в горло. Тот тихо захрипел и послушно, следуя движению рукояти упал за порог, в соседнюю комнату. « тридцать пять, тридцать шесть…» Двое. Один умер сразу: дверь была тонкая. Второй хотел закричать. Ал тенью оказался за ее спиной и зажал ему рот рукой
- Тсс! – прошептал Ал, сворачивая ему шею. – Не пугай ребенка!
Оставался один. Затаился. Пришлось идти за ним. Ребенок попадал в такт шагов поэта. « Восемьдесят, восемьдесят один…» Вот он, ждет его с другой стороны. Это было быстро и без крови. «Девяносто один…»  На последний счет Ал успел вбежать в их укрытие. Ребенок повернулся и увидел своего спутника на месте.
- А ты что не спрятался? – удивился он. Но в его глазах было то, что давало понять: он не такой маленький, каким его видит поэт.
- Ты так быстро считаешь, что я  не успел спрятаться!
Тут опять послышался тот противный вой, причем с разных сторон.» жаль, он не умеет считать до тысячи…»- подумал Ал, а в слух сказал:
-Давай еще раз! Я уже почти придумал, куда спрятаться!
Мальчик послушно начал считать, повернувшись в угол. А Ал пошел встречать гостей…
«…Кровь. Тени. Бег. Детский голос в голове, считающий до ста. Боль в руке. Опять вой. Он должен жить.  Дайте  спокойно поиграть с ребенком!..»

Ал проснулся от боли в голове. Ему снилось что-то плохое, но что – он не помнил. Надо было собираться на совет, решать судьбу клана. Ал умылся, оделся и, перекинув перевязь с дайме через плечо, вышел на улицу.
Встречные приветливо улыбались поэту, желали доброго утра.  Ал отвечал так же тепло и приветливо, чувствуя себя по-настоящему счастливым. И тут Ал вспомнил все, что творилось ночью в его голове: у стены сидел тот самый мальчик и рисовал на земле. Поэт различил лишь 69, 70…
- Привет!  А что ты рисуешь? – спросили одновременно два голоса. Ал поднял голову  и увидел красивую эльфийку, поднявшую такой же удивленный с оттенком заботы взгляд, как и у него.
Мальчик радостно улыбнулся, прищурившись от солнца…