Кто донёс?

               
                КТО ДОНЁС?
   ( детектив самообслуживания читатель долженсам понять кто донёс )
               

Цыплята гипнотизировали румянцем, дурманили запахом. Махонькие пирожки  во рту таяли. Хозяин ресторана «Пир на весь мир» Иван Сергеевич Жизнелюбов наслаждался едой не спеша, отдаляя насыщение. Процесс жевания вдохновлял на неторопливые размышления: Подливкин, конечно, мастер своего дела, но до Машеньки ему далеко. У неё из тех же продуктов настоящие шедевры получаются!  А какие у неё  наливочки - настоящая живая вода!  Нежности посыпались с масляных губ Жизнелюбова. Машенька расцвела, разрумянившись от похвал. Насытившись Иван Сергеевич пересел в кресло перед телевизором, ласковые руки дрёмы вознесли его на вершину блаженства. Разомлевшая от комплиментов и уютного сопения Жизнелюбова Мария Яковлевна бесшумно убирала со стола. Закончив, она подошла к Ивану Сергеевичу и разбудила его нежным поцелуем в лысую голову. Сочный отпечаток  крашеных губ расцвёл на блистающей, как бильярдный шар лысине.
По дороге домой у Ивана Сергеевича сосало под ложечкой, что было очень плохой приметой. Его жена долго работала следователем. За эти годы развила в себе  интуицию ясновидящей и мощную мускулатуру штангиста тяжеловеса. Ревнивая и вспыльчивая, она была скора на руку. Поэтому его сердечко трепыхалось, как рыба на крючке, а шершавые руки страха ввинчивали голову в плечи, когда он вспотевшими от волнения руками открывал дверь своей квартиры. Жена встретила мужа грозным, как рык голодного льва взглядом. Где был?- строго спросила она. Санэпидемстанция с проверкой приезжала – проворно соврал Иван Сергеевич. – Пришлось угощать, взятку давать. Подливкин не подвёл, постарался . Все из за стола еле поднялись. Нужно будет ему завтра премию дать.
Иван Сергеевич присел на низенький стульчик и стал разуваться. Жена взглянула на его сверкающую лысину. Гневная тьма сгустилась в её зрачках, рука могучая как стрела крана, подхватила Жизнелюбова и вышвырнула на лестничную площадку. Следом полетели шляпа, ботинки и плащ. Иван Сергеевич оделся и вышел на улицу. Устало сутулились фонари. Ночная тьма, затканная мелким осенним дождём, усиливала тоску. Жизнелюбов брёл, куда глаза глядели. Опавшие, бездомные листья, сочувственно шуршали под ногами: Кто донёс? Когда успел?