***

Взлет с площадки Носовая

                Анатолий Орлов

Утром Алексея раэбудили звуки кашля, приглушенный разговор одевающихся людей. Он открыл глаза:
- Игорь, почему так рано одеваешься? Все еще спят.
- Вставай, Алексей. Механик и радист уже на самолете, прогревают моторы, - второй пилот Игорь Горанович натягивал меховые сапоги.
- Что стряслось?
- Николай Фомич прибегал, начальник ледовой площадки. Нашу льдину с самолетами ночью оторвало от припая и ветром гонит в море.

Сон моментально пропал. Быстро одевшись, кинулись к берегу, на ходу застегивая меховые куртки. Между высоким берегом, на котором притулилось занесенное по самые крыши рыбацкое селеньице Носовая, занесенное снегом по самые крыши, и ледовой площадкой чернела трещина шириной метров 20. У парившей на морозе воды хлопотали парни из наших экипажей. На ледовом аэродромчике за штабелями мешков с навагой три самолета Ли-2 постреливали сизыми дымками из выхлопных патрубков. Это бортмеханики спешили прогреть остывшие за ночь моторы.
На тяжелой рыбацкой лодье переправились через образовавшуюся за ночь полынью. В серых мартовских сумерках уже просматривалась далекая водная линия горизонта. Там на севере Печорской губы тяжело дышал студеный океан черной воды.

На ледовой площадке вода уже подобралась к ступицам колес. Это было уже сантиметров 15. Около штабелей с рыбой курили командиры Бурханов, Семяцкий и начальник площадки Киреев. Алексей спешно подбежал к «совету старейшин».
- Долго спишь, командир, - упрекнул, было Семяцкий.
- Молодой – исправится, - ободрил Бурханов.
-Леша, ночью ветер оторвал льдину от припая и гонит в океан. Мешкать нельзя – потеряем самолеты, да и сами померзнем, - опытный полярный летчик Илья Григорьевич Бурханов знал непредсказуемость арктической погоды. Он до войны и в послевоенные годы много полетал в этих широтах, выполняя ледовую разведку и обеспечивая проводку судов по Северному пути в команде легендарных И.П. Мазурука и И.И. Черевичного. Довелось увидеть ему и результаты смертельного морского боя немецкого линкора «Шеер» с советским пароходом «Сибиряков», героически погибшим у острова Диксон.

- Вода прибывает. Я ребят, которые в унтах, послал на самолеты сушиться, а то поморозятся. Разгружаться будете? Зря с вечера загрузились, - посетовал Николай Фомич. – Взлетать трудно будет.
- Что сделано, то сделано. Надо взлетать! – отрезал Бурханов.
- Взлетите ли? – засомневался Киреев.
- Надо! – бросил Илья Григорьевич. – Первым взлетаю я, затем – ты, Иван Моисеевич. Алексей – последним, тебе полегче будет, Зорин.
Бросили недокуренные папиросы «Казбек» и похлюпали по воде к своим самолетам:
- Пока, Фомич!
- Счастливо, хлопцы!
Бортмеханик Юра Балушевский уже прогрел моторы.
- Петрович, вот погода Архангельска. Разрешение на вылет получено, - радист Вася Сарычев протягивает листочек с метеосводкой.
- Готовимся, парни. Первым взлетает Бурханов, потом – Семяцкий, ну а за ними – мы.
- Ох, не взлететь Илье Григорьевичу по такой воде, - засомневался Василий.
- Не взлетит Бурханов, утопим все самолеты. Взлетит! Я с ним всю войну пролетал,- заверил бортмеханик.

Самолет Бурханова рулил к точке начала разбега. Под колесами его Ли-2 вода тяжело и нехотя расступалась. Экипаж Зорина замер в ожидании. Вот Бурханов вывел моторы на взлетные обороты, медленно двинулся. Перед широкими передними колесами нарастали и утолщались валы тяжелой морской воды, смешанной с кусками льда и снегом.
- Набирает скорость! Смотри, как вода бьет уже по мотогондолам.
- Пошел – пошел! – громко комментировал Игорь.
- Скорость медленно нарастает. Смотрите, он подходит уже к кромке льдины! Сейчас нырнет к рыбам! И не остановиться уже.
- Не каркай!
- Уф-ф! - раздался общий вздох облегчения и лица ребят посветлели.
- Оторвался с последнего метра! Вот это – летчик!
- Пошел на взлет Семяцкий. Ему полегче будет.
- Молодец, хорошо оторвался!
- Ну, парни, наш черед пришел. Зря, Игорь ты еще ящики с запчастями забросил. Это полтонны лишнего веса.
Алексей дает взлетный режим. Чувствует, что тормоза не держат и самолет плывет по воде. Направление взлета выдерживать трудно. «Дутик» - заднее колесо – не имеет сцепления со льдом. Самолет «водит» по курсу взлета.

- Как бы с взлетной полосы не выбросило, тогда – амба! – ворчит Игорь.
Действительно, под колесами вода вперемежку со снегом – это «масло»… Скорость медленно нарастает. Наконец, руль направления начинает действовать. По курсу самолет пошел увереннее.
- Половина полосы! Скорость мала! – подсказывает Игорь.
Алексей понимал, что происходит. Перед широкими передними колесами создается уплотненный вал воды, препятствующий росту скорости. Так можно бежать очень долго, пока самолет не преодолеет сопротивление этого вала.

Черная пасть, парящая холодной водой Карского моря, быстро и неотвратимо приближалась. Экипаж притих. В голове клетки серого вещества бешено крутились, пытаясь найти единственное, но верное решение. Вода из-под колес чувствительно колотила по нижним плоскостям крыльев. Ледышки с кулак и более неистово молотили по дюралю. Так долго продолжаться не может: будут побиты крылья и лопасти винтов. Где выход?
- Юра, Выпустить посадочные щитки на 15 градусов!
- Петрович, не по инструкции! Да и разобьем их.
- Выпускай!
- Есть!
Самолет мгновенно среагировал, как бы вспухнув и чуть приподнявшись. Колеса вырвались из плена водяных оков. Скорость уже заметно стала нарастать.
- Вода близко! – орал Игорь.
- Щитки на 20! – а сам командир чуть взял штурвал на себя, немного «подорвав» самолет. Он нехотя оторвался на малой скорости и нерешительно, покачиваясь с крыла на крыло, распластался над темной водой. Медленно, по миллиметру отдавая штурвал от себя, Алексей начал разгоняться. Самолет приобрел устойчивость, хорошо слушаясь рулей.
- Все! Ура, командир!
- Вам спасибо, парни, что верили в меня.
- Вперед – домой! В Архангельск!
Сквозь треск в наушниках пробился взволнованный голос начальника площадки Носовая:
- Поздравляю экипажи с «днем рождения»! А я поседел от ваших показательных взлетов. Сердце что-то схватило.
- Молодец, Зорин! Тебе спасибо, Фомич, - забасил в эфире Илья Григорьевич Бурханов.
- Фомич! Около штабелей с рыбой канистра со спиртом осталась. Подлечи свое сердце! – это уже голос Семяцкого.
- Ну, братцы, еще пару таких взлетов и мне уже пенсионером не половить семужки в Пинеге. На фронте немец пощадил, так вы тут своими трюками уморите, - уже шутил Юра Балушевский, потирая на шее глубокий шрам от вражеского осколка.
И такие бывали взлеты!
              Май, 1999г.