Исповедь одинокой кошки

С потолка капает размеренно, отсчитывая мгновения так же, как тикала полосочка на круглой штуковине с цифрами в доме у людей. Видный кот из соседнего подвала оказался лишайным. Бедный. Мается от полной луны, но прыти не поубавил. Будто не понятно я ему объяснила, что ко мне подходить не надо. У меня шерсть густая, серая, подшерсток всю зиму в холодрыге этой выручать будет. А тут он со своим лишаем амуры крутить лезет. Орет по ночам, крыс мне всех распугал. Они теперь другой лаз себе сделали. Не достать.

А люди все не приходят и не приходят. Ни чудаковатая пожилая женщина, что выставила меня в ночь на улицу, когда молодая загуляла с кем-то. Ни ее дочь. Она, наверное, человека себе нашла, скоро жить с ним будет, детенышей заведет и позовет новую кошку. А ведь помню я ее еще бестолковой девчонкой, которая мазала лицо странной белой гадостью с резким запахом. И никогда не убирала валерьянку со стола. Ох, за что я ее только любила!
 
Так хочется обратно на теплую батарею в большой комнате, где спала еще котенком… Или хоть в маленькую комнатку с вечно шумящим агрегатом по середине к любимой миске с едой и мягкой подстилке. И когти бы поточить об то замечательное коричневое кресло. Ох, как люди меня гоняли от него. Впрочем, не понимают они ничего в креслах! Особенно в коричневых.

А ведь помню я… Помню все. И могла бы рассказать, да слушателей нет. Коту лишайному все равно, почему я здесь – ему нужду справить только надо. А котят на старости лет мне что ль растить? Этого не хватало! В голод да зимой! Уж не домашняя я, чтоб на глупых людей надеяться.

Понадеялась я тогда. Чудаковатая мне:
-Кис-кис, иди сюда.
Я лишь ухом повела, глянула в безумные зеленые глаза, но не стала прятаться. За час до этого она сама виновата была – в воду меня макнуть хотела. Оттого и руки исцарапаны. А потом вот, подлость удумала. Но я не поняла, не прореагировала. Лежала, делала вид, что обиделась. А она меня как кутенка маленького за шкирку взяла и понесла к входной двери. Я испугалась, но было поздно. Куда мне, старой, с человеком тягаться? Я только и видела, как дверь хлопнула.

Как слепая всю ночь тыкалась носом в закрытую глухую дверь. Сидела на порожке, надеялась на что-то. На вторую надеялась. На молодую. Думала: придет, возьмет меня на руки, а я обниму ее обеими лапами за шею, и вернемся домой. Она как обычно будет долго кричать на чудаковатую, размахивать руками и плакать. У нее слезы соленые-соленые. Я пробовала. А потом я как ни в чем не бывало взберусь на батарею и буду делать независимый вид, но полезу обниматься, когда придет молодая за утешением.
 
Но вместо нее пришли другие. Женщина со злыми глазами и собака. Я с детства до смерти боюсь собак. У пса глаза красным загорелись, и злая спустила его с… кажется, это поводком у людей называется... Пес, смерть моя, гнал до двери на улицу и там схватил за заднюю лапу. Я извивалась, шипела, вспорола ему нос до крови и, кажется, лишила зрения на один глаз. Он взвизгнул и попятился, но и я уже не знала пути домой…

Я отходила от шока в подвале, душила крыс и только этим жила, пока не заглянул лишайный. С ним я перебралась в этот подвал, где сижу сейчас на трубе с горячей водой. Жарко, не то, что на моей любимой батарее.

Уже сменилось три полные луны, а за мной не приходят, и некому выразить ту боль и щемящее одиночество кошки, прожившей пятнадцать лет с людьми…