Во времена последних дней

                Во времена последних дней
               
“Welcome to the Universe”   30 Second To Mars

 «Здесь нет людей, деревьев, трав,
Здесь лава бьет ключом» N.N.

«Он знает, что пройдут века,
И сгинет род людской» N.N.

 «Ты видишь смерть над головой,
 Но в этом ли беда?» N.N.

 «Прошли года, затягивая раны» М. Алигер

 “You complete me”

«Последний человек в мире не одинок»


       Я быстро спустилась вниз, перебирая ногами ступеньки. Пустой город встретил меня молчанием, что, впрочем, неудивительно.
   - Саша, я тут! – крикнула я через пару минут своему другу.
   - Здравствуй! Как жизнь без меня?
   - Отлично! Я написала пару рассказов и… Ой, я не это хотела сказать! Скучала, конечно. Тем более у нас с тобой осталось несколько незавершенных дел. Как сам?
   - Неплохо. Все прошло довольно хорошо. Подожди-ка… А что с этим деревом? Прошу прощения, деревьями? – поправился он.
       Саша остановился, и я последовала его примеру. Посмотрела туда, куда он указывал, затем смерила эти деревья оценочным взглядом. Они стояли белые, словно в снегу, и ни одного листочка, ни одной почки на них не было. Некоторые ветки спустились низко-низко, к земле. Если вспомнить о времени года, можно подумать, что они цветут. Но это обман зрения, скажу я вам, всего лишь обман. Вы можете подойти ближе и убедиться, что я не вру; но вот мой совет вам: не стоит. Ведь на самом деле это паутина, которая оплела все дерево своим коконом и спустилась тонкими струями до поверхности земли. Рядом стоит лишь одно дерево, неподвластное ей, все зеленое, в отличие от остальных – «цветущих». Не стОит, повторюсь, смотреть еще ближе, ведь тогда вы увидите, что это дело маленьких гусениц противного болотного цвета. Они все извиваются, шевелятся, лезут друг на друга, падают, а оставшиеся висят как гирлянды на нитках паутины. О судьбе автомобиля, стоящего под этими деревьями, говорить тоже невесело: у него на крыши, капоте, стеклах сотни две-три этих тварей. Вчера он еще жалобно сигналил, но сегодня молчит – наверно, они перегрызли провода, потому что в салоне виднеются еще несколько десятков таких. Завтра будет хуже.
   - Как обычно, - ответила я.
   - Но ведь три дня назад все было нормально.
   - Да. Было нормально и вчера утром. Ты думаешь, за твое отсутствие что-то изменилось? Они сожрут эти деревья и исчезнут внезапно, как и появились, а потом нападут на другие. Законы природы так быстро не меняются, Саша.
   - Да, к сожалению. Кто-нибудь приходил?
   - Нет, как всегда. Нашим ближайшим соседям, которые находятся в двух улицах от дома, сейчас не до походов в гости.
       Мы поднялись в свою квартиру. Саша снял легкую куртку, повесил ее и включил телевизор, который откликнулся недовольным журчанием и бульканьем. Он бросил на меня вопросительный взгляд.
   - Второй день. Радио тоже барахлит.
   - У Калич спрашивала?
   - Нет, мне было лень.
       Он вздохнул и прошел в комнату, где стоял телефон.
   - Алло. Привет, Костя. У вас радио и телевизор работают? Почему?! Ясно. Да, хорошо, через час.
    - Куда? – устало спросила я. – Что делать?
   - В центр. Кто-то перерезал провода на телевышке.
   - Подожди-подожди. Разве связь вышки с радиоприборами осуществляется по проводам? Да и вообще, кому это понадобилось?! В городе считанное количество человек!
   - Перерезали провода, отвечающие за ее работу. А вот на второй вопрос я тебе ответить не могу. Мне это и самому очень интересно…
       В городе было меньше тысячи человек, а ведь некогда этот город был городом-миллионером. Среди его сегодняшних жителей не нашлось бы ни одного, кому понадобилось бы нарушать работу радиовышки. В нем нет хулиганов или кого бы то ни было, способного, а главное, желающего это сделать. Город опустел давно. И не он один, кстати; вся страна и весь мир освободились от всех тех, кто не нужен был, оставив жить лишь часть.
       Когда-то одни, пожертвовав своей жизнью ради других, ушли в иной мир. Они отдавали жизни за то, чтобы другие были счастливы, но получилось наоборот. Эх! вы ведь не знаете, как страдают оставшиеся! Они потеряли самое дорогое, что у них было! Вы ушли, а они остались… Ну что ж.
   - Идем в гараж? – спросил Саша. В его глазах блестели искры теплого огня.
   - Идем. – И те, кто остались, сейчас нашли друзей, с которыми почти никогда не расстаются.
       Гараж встретил нас каким-то урчанием, похожим на кошачье. Надеюсь, это всего лишь воркуют голуби, свившие гнезда где-то внутри.
       Некоторые пророчили конец света. А я так и не могу ответить, что лучше – что было или что есть? Различий много. Ведь сейчас все свободны. Нет законов, а потому нет людей, которые могут их нарушать. Каждый отвечает за свою жизнь, каждый трудится, чтобы жить дальше, чтобы не умереть с голоду, что вряд ли возможно: магазины полны еды, продавцов нет. Запасов хватит еще лет на 5 точно.
   - На двух? – коротко спросил он, когда мы оказались около нужных ворот.
       Я молча кивнула.
       Две машины осторожно выехали из гаража на дорогу и вдруг, резко разогнавшись, помчались вперед, обгоняя друг друга, словно играя. Дорога была пуста, на всем своем пути они не встретили ни одной другой машины.
       Саша вышел из автомобиля первым и направился к зданию. Я же осталась в салоне: мне надо было кое-что записать в дневник. В это время во двор влетела (другого слова я подобрать не могу) третья машина.
   - Здравствуйте, - поздоровалась я.
   - Здравствуй. Саша уже внутри?
   - Да, он только что зашел в здание.
       Мне не хотелось идти с ним – не было настроения учиться что-то ремонтировать и чинить. Но я все же отправилась вслед, однако лишь для того, чтобы помочь по каким-нибудь пустякам.
   - Ты вовремя, - бросил на меня быстрый взгляд Саша. – Принеси, пожалуйста, пятую коробку из багажника моей машины. Лови ключи.
       По таким, например. За те четыре дня, что он отсутствовал, я почти ничего не делала. А надо было бы съездить в деревню, которая нас кормила, или хотя бы в Центральную теплицу. Но это нетрудно исправить, потому что сегодня наш день дежурства в ней.
       Через час работа закончилась, и мы с Сашей поехали в теплицу. А потом – в гости к Григу, Сашиному (да и моему тоже) другу. Григ – талантливый художник, рисующий все, что видит, как наяву, так и на подсознательном уровне. Работает на нефтеперерабатывающем заводе.
       Домой мы возвращались поздно. Уже темнело. Ветки слегка шевелились, подчиняясь желанию ветра. Старая листва, как живая, вздрагивала и ползала туда-сюда. Вдруг в конце улицы, через три дома от нас, промчался автомобиль, взметнув за собой пыль и листья. Он тормозил, а значит, должен был остановиться где-то около нашего дома (его не было видно из-за старых, никому не нужных гаражей).
   - Машина?! – нахмурилась я. – Что-то случилось?
       Саша пожал плечами, пристально смотря в сторону дома. Сюда приезжали, если случалось что-то плохое. Или важное, что не могло подождать.
       Когда мы подбежали к ней, она резко сорвалась с места, оставив на асфальте следы от шин. Мы переглянулись.

       Около восьми часов вечера, когда Саша, нахмурясь, что-то старательно вырисовывал на холсте, а я печатала и  правила один из своих рассказов, на улице, вблизи нашего дома, раздался грохот.
   - Молния?
   - Возможно.
   - Иди посмотри…
       Я нехотя встала с удобного кресла и подошла к окну. Действительно, над нами нависли черные грозовые тучи. В том, что еще секунда и пойдет ливень, я не сомневалась.
       Часа через два все стихло. На небо взошла половинка растущей Луны. Ее свет окрашивал лохмотья туч и облаков в молочно-серый цвет, а сама она горела платиновым огнем, не злым, не холодным, а дарящим спокойствие и уверенность. Написать о ней, что ли? Или Саше сказать, пусть нарисует…
   - Саша, ты что делаешь?
   - Иди-ка сюда.
       Я вздохнула и без особого желания прошла в соседнюю комнату.
   - Смотри… Видишь машину? Она не наша, ее раньше здесь не было.
   - Да-да. Мы еще там хотели что-нибудь посадить. Но откуда она? У нас появились соседи?
   - Получается, что да. В таком случае надо с ними познакомиться. И ложись спать, мы завтра встаем в пять.
   - Во сколько?! – открыла я рот. – Почему в пять?!
   - Мы поедем в деревню. А вернуться нам надо не позже четырех часов вечера.
       Не спорить с ним, не спрашивать, почему «не позже четырех» я не стала, а молча пошла спать, потому как устала за сегодняшний день.

       Бледно-желтое солнце, как большой подсолнух, поднималось навстречу новому дню. Его лучи рвались в город, пытаясь пробудить его ото сна. Но то ли у них не было достаточно сил, то ли слишком уж мертв был город в этот утренний час, но им этого сделать не удавалось. Холодный ветер поднял несколько пожухших листков и, покачав их на воздухе, уронил обратно на асфальт. Где-то меж улиц пронесся сквозняк, увлекая за собой мелкий мусор. Взлетела с сухого дерева большая серая птица, прошуршав крыльями. Испуганная кем-то, выскочила из-за угла одичавшая кошка. Дома смотрели на это все пустыми, блеклыми окнами, в стеклах которых отражалось бледное солнце.
       По пустынной трассе, подняв вихрь из старых листьев, проехали две машины.
И все опять стихло.
       Так, верно, было часа два назад. Сейчас эти две машины стояли возле большого двухэтажного дома, а их хозяева работали на участке, помогая жителям деревни.
   - Саша!
   - Да?
   - Идем попьем чай!
   - Давай лучше кофе! Уж очень мне спать хочется!
       Он вчера лег часа на три позже, чем я. Перекусив, мы снова принялись за работу – и с бОльшим усердием, надо сказать. Чем больше сделаем – тем лучше. Деревня снабжала нас продуктами первой необходимости, такими, как хлеб, молоко и т.п. То, что могло храниться долго, мы находили в магазинах.
       Много мыслей проносится в голове, когда, погружаясь полностью в себя, сидишь ты и думаешь, чем занять свой ум, ведь руки уже заняты делом. А может, это и есть конец? Нет, вряд ли, мы ведь живы, та небольшая часть, что уцелела. Хотя, кто знает, может, и мы потом сгинем, а это был всего лишь первый удар? Ничего не бывает сразу, разве только для непосредственных свидетелей так кажется… А что такое конец света? Ответить однозначно нельзя. Или это тот момент, когда взорвется наша Земля (но ведь Вселенная останется!), или то мгновение, когда вымрут все люди (но, опять же, это касается только людей и  никого больше). Нет, просто люди придумали неправильное название – не конец Света, а конец людям, которые на протяжении веков старательно его себе приближали.
       Я не могу понять, зачем мы-то остались? Кому мы нужны? Почему? Все, кому мы были еще дороги, отдали за нас жизни, полагая, что мы выживем. Выжили! Но зачем?! Вас же не стало, увы… Это было шесть лет назад… Мне бы уйти с ними, уйти в тот мир, где все спокойно, где ты видишь лица других, освещенные золотыми лучами. Это видение меня беспокоило с год, но потом прошло…
   - Миара!
   - Да, Саш.
   - Ты о чем думаешь?
       Ему, вероятно, тоже было скучно. Он не любил, когда я начинала разговор о том, что промелькнуло у меня в голове во время работы, а потому любое обсуждение такой темой заканчивалось обычно ссорой. А ссорились мы часто, но редко когда всерьез.
   - Можно я тебе совру?
   - Опять? – надо же, без особого раздражения, спокойно. – То есть, ты об этом?
   - Я не виновата, что у меня из головы эта тема не вылезает! И в конце концов, эта проблема актуальна!
   - Тише, - он подошел ко мне и обнял за плечи. – Я знаю. А проблем в этом мире вот уже как пять лет нет. Живи – не хочу!
   - Вот именно – «Живи!» - «Не хочу!»…
       Некоторые пытались покончить с собой. Я их понимаю. Но не получалось: то спасут, то нож тупой, то в воде дельфины окажутся, то еще что. А потом свыклись, смирились.
   - Подожди-ка, - вдруг повернулась я к другу. – Неужели там с тобой наконец беседу поучительную провели?
   - Нет, - засмеялся он, но без улыбки в глазах. – Мне самому было над чем подумать дорогой.
   - Молодые люди! – обратился к нам хозяин участка. Мы оглянулись. – У меня к вам будет небольшая просьба. Вы не могли бы мне принести пару книг? – он перечислил названия. – И другая, уже побольше. Вы, если что, откажитесь, а я вам пока ее суть расскажу.
       В Центральном Книжном Магазине, как известно, есть все книги, которые только можно найти в городе и близлежащих селениях. Несколько десятилетий назад выпустили серию книг, которые больше никуда, кроме этого магазина, не попали и нигде не продавались. Вам будет интересно почитать их, а мне нужна лишь одна из этой серии. И, кстати сказать, каждая книга была выпущена только в двух экземплярах. В магазинах хранится семнадцать книг, то есть все, что есть в серии. Любопытно, что хоть они и лежат на полках, но даже в былые времена их не продавали.
   - Боюсь, мы не сможем вам помочь, - ответил Саша. – Ключей от магазина у нас нет, а он единственный в городе, что закрыт. Стекла в нем даже кирпичом не разбить.
   - Значит, причина только в этом?
   - А в чем же еще? – спросила я, заметив непонятный блеск в глазах у собеседника.
   - Вы знаете о слухах, бродящих вокруг этого магазина?
   - О том, что там приведения водятся?
   - Которые и держат здание закрытым? – закончил Саша.
   - Не приведения, а призраки, да. Но не только. Видите ли, этот магазин построен достаточно давно, а все еще стоит, не разрушен, несмотря на то, что ремонта там не было долго. Это здание построено на месте бывшей психиатрической клиники и кладбища у нее. И еще много-много всего.
   - Мы обо всем об этом слышали.
   - Значит, вы не верите во сверхъестественное….
   - Вы ошибаетесь, - резко прервала его я. – Я вообще считаю, что такого слова не должно существовать ни на одном языке человека. На Земле возможно все. Просто, как вы правильно заметили в первый раз, - это всего лишь слухи, придуманные людьми пять-шесть лет назад.
   - А если это правда, то мы все равно не боимся, - кивнул Саша.
   - Хорошо. Если я расскажу вам, где ключ..?
   - Мы пойдем.
   - Отлично. Однако прежде еще раз подумайте. Ключ спрятан в башне на востоке города. Седьмой этаж, отделение «Архивы». Раньше все кабинеты и залы были закрыты, но сейчас нет. Этот кабинет небольшой, у левой стенки стоят сейфы. Запоминайте: шестой сверху, четвертый от середины, третий по счету.
   - В смысле – третий по счету?
   - От стены; они стоят друг за другом в несколько рядов.
      Я задумалась, но не о том, где находится сейф и откуда он о нем знает. Вокруг магазина всегда летало множество легенд, мифов и, как следствие, слухов. Здание находится в центре города, за Первой Парадной улицей. Когда окажешься у магазина, ни за что не скажешь, что это центр: маленькие полуразрушенные дома, дикие неухоженные деревья… Здание трехэтажное, старинное, чистое и ухоженное. Но оно удивительным образом вписывается в окружающий пейзаж благодаря, по-моему, темно-серому цвету. Невольно придумаешь что-нибудь страшное, потом разболтаешь всем и скажешь, что так и было.
   - Миара! Миара!!!
   - А?
   - Пойдем за ключом? А потом в магазин?
   - Да, конечно…
       Хоть какое-то развлечение. А если честно, то жилось и так не скучно. Были определенные обязанности, дела, работа, которые не позволяли сидеть в квартире более двух дней. Они стимулировали многих к жизни, не позволяли надолго отходить от реальности. Особенно остро это касалось людей, не занимающихся творчеством. Художники, композиторы, писатели, поэты и прочие сами не уходили надолго в свой мир. Правильно это было или нет – не мне судить. Меня все пока устраивало…насколько это было возможно.
       К нам, виляя хвостом, подошел большой худющий хозяйский пес. Поласкавшись, он лег рядом, наблюдая за нашей работой. К обеду стало жарче. Где-то недалеко от нас виднелись молодые березки, а дальше, мы знали, поле… Все так непривычно  пусто и глухо… Да, непривычно! Хоть и прошло шесть лет – НЕПРИВЫЧНО!!! И как будто вместе с людьми вымерла часть животных. А что, возможно…
       Две машины вновь мчались по пустынной трассе, не зная преград. На небо набежали тучки, и вскоре асфальт стал мокрым.
       Мы возвращались под дождем. Он намочил мне волосы, бил каплями в лицо, то ли лаская, то ли еще что… Несмотря на холодную погоду, он не был ледяным как обычно. Вдруг рванул с резким недружелюбным свистом ветер. И стих. И все…
   - А где машина?
   - Та? – Саша остановился. – Уехала, наверно, куда-то.
   - Во-первых, сама она уехать не могла, ей нужен водитель, во-вторых, кто и куда поедет в такую погоду? Люди дома сидят…
   - Людей, к счастью или нет, в наше время мало. И это «мало» поступает так, как ему вздумается, ему давно плевать на предрассудки и мораль, у него свое мнение на счет «хорошо» и «плохо», «можно» и «нельзя». Этим мы и отличаемся – немного сумасшествия делает нас счастливыми и усиливает чувства.
   - Чувства, говоришь? – я перевела взгляд со здания на Сашу и прищурила глаза. – Возможно. Но, заметь, когда бродишь по городу часами и встречаешь разве что одного человека…
   - Меньше народа и меньше помех! И один-то есть!
   - А если он того же пола? – промолчу про «меньше помех» и людей, плюющих на предрассудки.
   - Можно поскандалить!
   - Врешь! Ты не умеешь скандалить с людьми!..
       И пошло-поехало. Саша действительно не умел скандалить с людьми. Вот выяснять отношения – да, а скандалить – нет.

       Этой ночью, как только убежали тучи, на небе взошла полная Луна. Мы сегодня здорово устали, улаживая кое-какие дела. Приглядываясь к четким контурам ночного светила, я невольно позволила околдовать себя этому великолепному зрелищу. Остатки черных, не различимых вдали от луны, туч, соприкасаясь с ней, словно загорались изнутри и бледнели. Их силуэты были рваными, незаконченными, и, возможно, от этого пейзаж приобретал столь ужасающие черты… А мне нравится.
   - Миара! – в его голосе слышалось беспокойство.
      Я подошла. Там стояла все та же машина. Мы молча переглянулись.

       Несмотря на то, что погода была пасмурная, встали мы рано. На улице моросил дождь, и в такой день приятно было посидеть дома. Но, против всех обыкновенных желаний простого смертного, мы поехали в башню за ключом. Вел Саша, я же дремала на заднем сидении – оно было удобнее переднего. Стекла в автомобиле запотели, и ничего разглядеть было нельзя. Ехали неспеша; торопиться нам было некуда.
       На место приехали примерно через час. Поднялись на нужный этаж, зашли в нужный кабинет.
       Забавно. Я вижу это, повторюсь, шесть лет, а все равно – забавно. Такой идеальный порядок, ничего не тронуто, потому что никому не нужно… Так пусто и одиноко… Но ощущение одиночества и пустоты приходит вторым, после «забавно». Пустоты, которой здесь не должно быть. Немного тяжеловато - как для первого взгляда, так и для предпоследнего. Я подошла к рабочему столу, запылившемуся компьютеру. Да, давно здесь никого не было…
   - Шестой, третий… Как там? – Саша оглядел сейфы.
   - Сверху – шестой.
   - Да, вот он. А как понимать четвертый от середины? От черты?
   - Вероятнее всего. Надо вытащить ящик, второй достать. Он и будет третьим от стены.
   - «Архивы Центрального Книжного Магазина», вот и ключ…
   - Идем, Саша.
   - Уже? Может, еще от чего-нибудь.
   - Зачем? – оглянулась я. – Все остальное открыто.


       А вот и он – Центральный Книжный. Немного странновато. Он похож на дом-призрак. И у окон такой мертвый тусклый блеск. Может, я все это себе придумала, а может, нет; «Таков мой мир, не мне решать, хорош он или плох» (ll), да и не вам, честно говоря, тоже. Если кто-то захочет возразить, я отвечу, что это не его дело; я пишу, что хочу, думаю так, как желаю, делаю и говорю то, что считаю нужным. Я не лезу к вам в душу, и от вас прошу того же! Это такая малость.
       Тяжелые двери открылись еле-еле и нехотя, с негромким недовольным скрипом. А то! Давненько их никто не открывал.
   - Включи свет! – попросила я. – Иначе я не пойду туда! – меня вдруг охватил легкий страх и предчувствие беды, которое редко подводило.
   - О, что я слышу! – он с улыбкой повернулся ко мне. – Неужели ты чего-то испугалась? Да и не чего-то, а зайти в темное помещение! Я тебя не узнаю.
   - Включи свет.
       Чувства не подчинялись рассудку, были сильнее. Сама виновата – слишком долго уделяла внимания не уму, а сердцу, шла лишь на его зов. Из оставшихся многие такие.
   - Книга, скорее всего, в третьем зале.
       Я последовала за ним.
   - А как называется серия? – спросила я, вспомнив, что прослушала название.
   - «The First», книга «Вдоль земной оси, по Солнцу».
   - Вот они.
      Да; все семнадцать. «The First». Первые в чем? Названия, кстати, интересные: «Лунные мотивы», «Город дорог», «Вблизи от жизни, в шаге от смерти», «Последний вдох» и другие.
       Мы увлеклись ими, как вдруг странный звук у входа в магазин заставил нас насторожиться. Предчувствие беды, утихнувшее было, возродилось с новой силой.
       Бросив книги, мы ринулись к дверям. Закрыты.
   - Прикольно.
   - Да? – с сомнением взглянул на меня Саша. – А мне нет.
      Он подошел к окну. Никого не было. Я потрясла двери. Да, хорошенький сегодня день…Начиная с погоды! А я, между прочим, не завтракала!
   - Ключ у тебя?
   - Да, а что толку? – оглянулся Саша. – Двери открываются и закрываются только с внешней стороны.
   - Подожди! – прервала его я. – Значит, у кого-то есть ключ?
   - Получается, что да. По-другому нельзя. Иди возьми книгу, которая ему нужна, и приходи. Я попробую открыть окна, должны же были они как-то проветривать помещение…
   - Нет. В форточку мы не пролезем, стекла непробиваемые, окна не открываются, - констатировал он по моему возвращению.
   - Идем тогда почитаем то, что нам рекомендовали. Телефон не работает.
      Спустя три часа.
   - Слушай, - обратился ко мне Саша. – А второй этаж?
   - Там, если я не ошибаюсь, читальные залы.
   - А на крышу попасть можно?
   - Стоит проверить. Хорошая идея. И черный ход. Он обязан быть.
   - Он, может, и обязан, а ключи от него – нет.
   - Попытка – не пытка.
       Мы поднялись на второй этаж. Странно, но он был открыт! Зато дверь, ведущая на третий и на крышу – закрыта.
       Железные ворота, через которые выгружали товар, мы не нашли. Вероятно, какие-то из не открывшихся помещений вели к ним.
      Я не буду описывать последующие пять-шесть часов, потому что уверена, что никакой жизненно-важной информации вам не принесут, впрочем, как и весь мой рассказ. Но я сейчас не об этом.
   - Так. Срочно надо придумать выход! – встрепенулся Саша.
   - Слушаю... - я листала книгу из серии. Интересно…
   - Например! – он с трудом поднялся и подтянулся, стряхивая с себя усталость. – Например, ввести закон, чтобы в каждом магазине были небольшие кафе.
   - На листок. Записывай, - я вырвала из своей тетради лист.
   - Зачем? Я запомню.
   - Да кому нужна твоя память? – отмахнулась я. – Ты запиши, чтобы, когда наши тела или то, что от них останется, обнаружат, они увидели записку и приняли надлежащие меры… И выкинь ключ через форточку. Может, подберет кто…
   - Хорошая идея, но – под конец!
   - Глупо все это! – я отложила книгу и тоже встала. – Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? – он молча кивнул и отвернулся. – Бессмысленно! Столько всего пережить, чтобы умереть не по своему желанию?
   - Наивная.
   - Я?
   - Да, ты. Думаешь, что жизнь не имеет смысла.
   - Имеет?
   - Да. Просто иногда издевается.
   - Тихо!..
       Кажется, я что-то услышала. Саша тоже повернулся. Где-то у входа что-то… Мы бросились туда. Саша выглянул на улицу, пока я подбегала к дверям.
   - Миара! Это та машина, что была мельком у нас!
   - У нас нет выбора! Откройте! Пожалуйста…
      Шорох стих. Прошли вечные десять секунд, пока двери не вздрогнули и не открылись.
       Перед нами стоял невысокий парень лет пятнадцати. Мое внимание прежде всего остановилось на его глазах – темных, почти черных, глубоких, внимательных, немного грустных (но грустных сейчас, а не вечнопечальных). Я с трудом оторвала от них взгляд и окинула им его всего.
   - Кто ты? – спросил Саша.
       Незнакомец сделал шаг назад, мне показалось, что инстинктивно.
   - Ты боишься нас? – негромко спросила я.
   - Нет, - хрипло ответил он. И сделал еще несколько шагов назад.
       Вдруг он резко повернулся и сделал рывок к машине.
   - Не уходи!
       Он остановился, но по своему желанию. И повернулся к нам.
   - Простите.
   - За что?
   - Это ты закрыл дверь? – спросил Саша, выходя на улицу.
   - Нет.
   - За что ты просишь прощения? – я тоже вышла из магазина. Мало ли…мне не хотелось просидеть там еще сколько-нибудь.
   - За себя… Мне надо с вами поговорить.
   - Да, конечно. Где?
   - Мне все равно… Хоть здесь.
   - Тогда идем присядем.
      Мы разместились на скамейке у здания. Парень едва слышно, но тяжело вздохнул. Его глаза были опущены на землю, в них виднелись сомнение, нерешительность и что-то вело борьбу. Но вдруг они вспыхнули, ясный черный огонь засиял, вытеснив все, что прежде горело в них.
   - Я просил прощения за себя, за то, что я есть. Мое имя – Танич.
   - Нашел, у кого просить прощения, - фыркнул Саша. – Мы не судьи. У нас своих грехов, ой, как много.
   - Я хочу рассказать вам кое-что. Вы можете не слушать, но я расскажу…
      После того, что произошло несколько лет назад, я не должен был остаться здесь. Я много всего изучал, многое понял. Я не похож ни на одного их тех, кто остался в результате этого отбора. Я не пишу ни картин, ни книг, ни музыки, ничего. Я не помогаю людям. Это – не моя жизнь. Подумав, я решил исправить эту ошибку. Но, как и ни у одного из вас, у меня этого не получилось. Я решил тогда было, что для чего-то я нужен, а мои мысли – следствие шока, связанного с потерей всех моих родных и близких. Но это была ошибка…
       Я не из этого города. Точнее, я жил долгое время не здесь, и лишь пару лет назад узнал, что родился я здесь. И что у меня есть брат. Живой. Мы встретились с ним примерно через год после… Он еще не пришел в себя и был на грани срыва. Я смог оттащить его от этого. Но я пришел поздновато, он был уже частично не в себе, бредил. Потом перестал. Он метался из стороны в сторону, от одной крайности к другой. К этому времени я узнал, что его не принимала ни одна компания, он был отшельником. Он рисовал, но никому никогда не показывал картин. Я не знаю почему.
       Вы знаете что-нибудь о призраках?
       Этот неожиданный вопрос я поняла не сразу и уж совсем не сразу сообразила, что нужно отвечать. Призраки, призраки…
   - О каких именно?
   - О тех, что существуют в нашей жизни. Нет? Это не фантастика и не мои выдумки. Вы знаете, почему нельзя ходить по ночному городу? Они пробуждаются. Я вам расскажу на примере. Вы заметили у себя вечером машину, которой утром не было. Это автомобиль-призрак. И у него, как и у многих других, своя история. Но никто их них не должен был умирать… На N-ом шоссе произошла страшная авария, причина которой – случайность. Три машины мчались по шоссе. По обочине шла девушка с собакой. А в лесу за свою жизнь боролись вор и человек. Предмет, который нужен был обоим, выскользнул из рук и порывом ветра был отнесен в сторону. И если бы человек с вором не сделали рывок, пытаясь схватить его, все было бы хорошо. Они вдвоем выскочили из леса. Испугавшаяся девушка вскрикнула, отдернув собаку на себя. И если бы она этого не сделала, жертв было бы больше. Таким образом она освободила борющимся дорогу и не была сама вытолкнутой на шоссе. Вор с человеком подскочили к желаемому, но тут предмет от порыва воздуха, созданного людьми, метнулся на середину дороги. Водитель одной из машин, увидев людей, резко затормозил. В него со всей скорости врезалась вторая машина, вытолкнув так его под колеса третьего автомобиля. Вторая машина, трижды развернувшись, слетела в глубокий овраг на противоположной стороне дороги. Третья взорвалась, потому что удар пришелся по двигателю. А первая… оказалась слишком близко к ней…
       Он замолчал.
   - Ее водителем и пассажирами были ваши соседи. Эти три машины каждую ночь или ездят по городу, или появляются на шоссе. А иногда всю ночь стоят около своих домов… Они обычно там вечером и под утро… Когда появляются и исчезают…
   - Так вот, - он перевел дыхание, - мой брат сдружился с призраками, которые, кстати, каждую ночь появляются и у этого магазина. Призраков немного в нашем городе, но хватает. Это кажется невозможным, но правда. Они говорят ему все. Они знают все. О вас он узнал от них. О тех машинах – от них же. Кажется, что это неплохо, но это – беда! Он может стать одним из них! Он уже как тень, он не выходит на свет! Я виноват, да. Я не спас его. Я оказался бесполезным… во всем.
       Я хотел поговорить с вами, давно хотел! Но – не мог. Потому что я – слабак и трус! Я выбрал вас потому, что вы мне нравились больше других, и мне казалось, что вы поможете… Сможете вернуть его. Вы видели меня недавно. Это был большой рывок, до этого я сбегал раньше. Я боюсь людей, потому что я – лишний.
   - Ты не прав, - я знала и понимала, что он чувствовал. Мы сами были такими же, пока не нашли друг друга.
   - Ваше право так считать. Это мой брат закрыл дверь в магазин. Он сделал это не из-за того, что хотел убить вас, что вы! Просто он знал, почему вы пришли сюда. Если бы вы прочитали «The First», вы бы все поняли, там есть все ответы на все вопросы обо всем… Но не стоит их видеть!.. Эти ответы… Слишком рано для них. Многие бояться узнать. Потому что мир слишком слаб, вот пройдет лет десять-двадцать можно будет… Но сейчас… Раны еще не затянулись. Мир слаб… Сейчас лишь несколько книг можно прочесть, но не все…не все.
       И провода на радиовышке перерезал он. Тогда должна была пройти передача, которой тоже слишком рано появляться на свет. Любопытно, что увидеть ее можно было лишь в нашем городе.
       Он бы открыл дверь. Вы единственные, кто еще может помочь ему. Я не приходил раньше, потому что я трус. И я тоже дик людей. Я не верю им потому, что они не поверят мне.
   - Ты ошибаешься, Танич. Оставшиеся – те, кто поверят.

       Спустя три месяца.
   - Танич, а знаешь, что?
   - Нет, конечно, - засмеялся он. – Что?
   - Ты был не прав тогда, говоря, что твое появление здесь – ошибка. Ты нужен, очень нужен. Нужен нам, потому что  мы творим для кого-то. И ты не только пополняешь наши силы, но и спасаешь наши души. Ты видишь то, что не видят другие. Пускай ты не творец. Но ты неотъемлемая часть нашего мира. Научись понимать – и тебе не будет равных. Поверь в добро и в то, что ты лучше – и ты будешь лучшим! Поверь мне, я достаточно тебя узнала и почувствовала… Прежде чем отказаться, подумай. Есть такие люди, что помогают, не делая что-то, а лишь тем, что они есть. Просто есть…
   - А она права.
   - О! Здравствуй, Соло!
       Худой парень протиснулся к нам. На его лице светились два огромных глаза и легкая улыбка. Наконец-то светились. Мы смогли помочь ему, потому что сами были такими же…
   - Да, ты права, - Танич встал. – И вы выжили потому, что были вместе.
       Соло улыбнулся. Саша кивнул:
   - Да.

       Все, что я писала, я писала, думая о том, что когда-нибудь это кто-то прочтет. Прочтет и узнает, каков был наш мир, каким было наше время. Может, ему что-то не понравится, а чего-то он не поймет. Я лишь хотела рассказать о небольшой части моей жизни, прошедший на лезвии, по одну сторону от которого была жизнь, ну а по другую – смерть. Может, кто-то из после живущих узнает, какой была Вселенная в наши дни, как мы жили, чем дышали, что помогало нам. Правда, это можно узнать, лишь почувствовав. Может, это было всего лишь ложью, а может, это была истина, истина жизни. Неповторимой и…единственной. Знать или нет, думать или нет, читать или все-таки нет – это Ваше дело, и больше ничье…
       Может, когда-нибудь, этот мир станет другим, как стал пару лет назад… А может, он вновь возродится. Но, жаль только, этого никто из ныне живущих людей не узнает. Может быть, узнаете и увидите вы. …………………