Бродилка околофилологический абсурд на тему...

Арма А.
Ларт Ф.








Игры Всесильных




Новые приключения нартов в стране Индай



Часть первая


Бродилка





















2005 г. – 2006 г.






Данное произведение – абсурд,
и ничем, кроме абсурда, не является.
Все персонажи вымышлены,
любое сходство с реальными людьми
случайно. А если вы вдруг сие обнаружили, то
вам это только кажется.

Авторы











Магический театр – вход только для
сумасшедших!

Г.Гессе




















Глава  1
Артано
               
                У-у-у-х!
                А-а-а!
                Сто-ой, мерзавец!!!   
Дорога под ногами мелькала слишком быстро, чтобы можно было уследить за попадающимися на ней камнями, кочками, ямками и прочей радостью. Закинув за спину рюкзак с драгоценной добычей, Артано спешно уносил ноги из этого мес-та. Последнее время ему слишком везло, и он стал немного беспечен, что бывает естественно в таких случаях. И вот результат беспечности – наступающая на пят-ки лихая ударная кавалерия великого волшебника Маразма Роттердамского, соз-дателя славного учения о Глупости, вдохновителя всяких открываний (в том числе и открываний консервных банок, - ибо открывающие всегда поминают великого Маразма), славного мецената, основоположника многих наук и просто хорошего деда, который никогда не отнимет у ребенка конфетку (не то, что всякие там нек-романты).
Вслед за кавалерией тяжело топала батарея троллей, имевшая целью вы-топтать все, что не развалит лихая конница.
Артано несся впереди всего этого торжественного марша.
Нет, я не ошибся, сия чудесная компания в полном составе действительно была послана вдогонку вору, и вовсе не потому, что великий и ужасный Маразм Роттердамский вместе с простудой схватил и паранойю, просто Артано был нар-том, а об этом «безобидном» предприимчивом народе слава идет повсюду.
Топот коней был уже совсем близко, Артано побежал быстрее, но не оттого, что у него оставались силы, а в угоду одному легендарному нартскому упрямству. «Интересно, - мелькнула мысль в его голове, - все дороги оканчиваются пропас-тями или только эта?!»…
Извернувшись в воздухе, Артано выпустил из стального браслета тонкую, мономолекулярную, нить и успел зацепиться ею за выступающий камень. Повис.
Лихая конница, узрев внезапное исчезновение нарта, сообразила неладное и начала тормозить. Первый ряд остановился аккурат у края обрыва, второй, за-гребая копытами, легонько влепился в первый, третий подтолкнул второй, четвер-тый немного подвинул третий, пятый пихнул всех, и тут подоспели тролли…
Качаясь на нитке, Артано с интересом наблюдал, как сверху в бурлящую, бешено скачущую на порогах, речку, кувырком и дико матерясь, летят всадники и кони. Нет, кони только испуганно и недоуменно ржали, наездники же вспоминали всех родственников великого и ужасного волшебника Маразма, заодно родствен-ников этой пропасти и того, кто украл заграждение у края, а также, особенно сер-дечно, вспоминали Артано и все отношения, в которых с ним состояли.
Нарт проводил падающих бесстрастным взглядом и довольно фыркнул. Так, наверху остались только тролли.
Нащупав ногой небольшой выступ, Артано полез наверх. Сгрудившиеся у края обрыва тролли, недоуменно чесали сплюснутые черепные коробки и пыта-лись сообразить, почему упала конница. Соображать у них получалось плохо, го-раздо лучше выходило что-нибудь ломать, особенно чьи-нибудь головы. Выка-рабкавшийся Артано застал чудесную по своей колоритности картину «тролльско-го» столпотворения. Нарт тихонько спрятал в зарослях рюкзак, легко извлек из ножен тонкий прямой меч и бесшумно двинулся к стаду троллей.
Крайний головорез даже не заметил, как что-то скользнуло ему под ноги и одним точным движением вспороло объемное брюхо. У второго тролля внезапно отлетела голова. Нарт в прыжке снес голову третьему и… ну, в общем, перебил и перекалечил всю ударную бригаду.
Кто-то мне все время утверждал, и даже доказывал с пеной на ушах, что убить тролля очень тяжело и в одиночку практически невозможно. Не помню, вот, кто мне это говорил! Может, очередной неудавшийся герой, который плохо спря-тался, и тролли его просто раздавили, не заметив и усевшись сверху. Прятаться нужно лучше, господа, и врать в тавернах правдоподобней, особенно если где-то в округе ошиваются нарты, которые знамениты хотя бы тем, что режут на рагу всех, кого встретят.
Артано, подхватив спрятанный рюкзак, пустился резвым кабанчиком к той дороге, по которой сюда давеча явился и теперь собирался по ней же отсюда уд-рать.
Благополучно найдя тропу, он оставил далеко за спиной мрачный бункер Маразма Роттердамского, который великий волшебник одной шутки ради имено-вал дворцом, и двинулся к каменной арке межзвездного портала, из которой сюда и явился.
Каменные кольца встречались по всем обитаемым и не очень, и совсем не очень, небесным телам Сущего. Их обнаруживали во всех трех мирах, и не в од-ной точке планеты, спешу вас обрадовать.
Планета, на которой жил великий и ужасный Маразм, находилась в мире Гумарэ, в той части его, которая именовалась Солнечной системой (на языке оби-тателей системы), а само небесное тело гордо звалось Землей. Хотя в мире его называли Талцетл, но гордые земляне почему-то думали, что они на самом деле умнее всех, поэтому мировые законы не принимали к сведению.
Артано остановился посреди каменного круга Стоунхенджа, извлек из рюк-зака нехитрую камею с вытесанной печатью, вставил ее в такой же оттиск в цен-тральном камне и исчез.
Печать была едина для всех порталов данного мира, и каждый, путешест-вующий по планетам, имел собственный экземплярчик вырезанной камеи.
Энергетический заряд пробежал по каменному кругу, и в центре его (круга, не заряда) появился Артано. Нарт вернулся домой. Упомянутый только что портал находился рядом с границей одного из нартских государств – княжества Черной Горы. Отец Артано был из числа порубежников, охранял границы славного княже-ства от всяких страждущих добраться до золотых копей Черных Гор, никогда не путешествовал, разве что по окрестностям и за зарвавшимися мародерами, да и желания топтать мирские дорожки не имел.
Минут через сорок Артано уже шел по мощеным улицам приграничного го-родка, направляясь к дому. Черные Горы были очень богатым княжеством, добы-вая очень хорошее золото и слишком выгодно его продавая. Еще большую славу княжеству приносили ювелиры, очередь к которым выстраивалась на много лет вперед. Среди самих нартов Черные Горы олицетворялись с именем их князя – Сайнаг-Алдара – редкостного пройдохи, ушлого дельца и отъявленного негодяя, словом, вполне добропорядочного, можно сказать примерного нарта. Также до сих пор на слуху была история столетней (и не одной сотни) давности о том, как внук Сайнаг-Алдара замышлял государственный переворот и потом бежал от от-ветственности. История обрастала новыми невероятными подробностями, что уже сам князь не мог точно сказать, в чем виновен его внук, и виновен ли вообще, и какой конкретно внук виновен. 
Артано плечом открыл входную дверь. Как же приятно приходить домой! Из кухни вкусно пахло готовящимся обедом, на кушетке вылизывал меховой живот до неприличия большой и раскормленный кот, в курительной раздавался громо-вой хохот отца и монолог одного из его сослуживцев. Артано поднялся в свою комнату, бережно положил рюкзак на письменный стол и отправился в ванную. Спускаясь к обеду, он снова услышал смех отца над очередной шуткой, отсюда следовало, что глава в хорошем настроении и разноса не будет.
- Вернулся, поблуда!! – осведомился отец и уселся за стол, придирчиво ог-лядывая предложенные блюда.
Обед прошел в молчании – у нартов не принято было разговаривать за сто-лом, также как не принято было мало есть. По традиции, они легко завтракали (кофе, бутерброды, легкие закуски), затем, через два часа, был второй завтрак, после первый обед, следом – второй – в семь или восемь часов вечера, и уже ча-сов в десять-двенадцать ужинали. Не принято было пропускать приемы пищи в семейном кругу, и понятно, почему Артано ожидал разноса за пропущенный обед и второй завтрак. Ели, как я сказал, довольно много, при этом были стройными и даже временами худощавыми. Возникал справедливый вопрос: куда девалось все то, что поглощал за день среднестатистический нарт, но об этом спросите у него.
Артано было слегка за двадцать. Нарты не старели, отличались крепким здоровьем, хорошей выносливостью и фантастической выживаемостью даже в неприспособленных для этого районах. Жили они до тех пор, пока не убьют, а, по-скольку были превосходными воинами, то срок их жизни был слишком велик. Ис-ходя из всего вышесказанного, можно заключить, что для «плохопобедимых» нар-тов, разменивающих не одну тысячу лет, возраст Артано считался едва ли не младенческим. Однако он уже переступил тот рубеж, когда молодому нарту на двадцатый день рождения отец (или лицо, его заменяющее) дарит меч (с которым в руках нарту положено умирать), также в этом возрасте выдавался документ, подтверждающий личность его владельца, расу и место обитания. Достигнув два-дцати лет, нарт имел право заводить потомство, что чаще и делалось именно в период от 20 до 40 лет – потом просто не хватало времени.
После обеда Артано вернулся в комнату, извлек из рюкзака сверток и рас-положился на кровати. В свертке была книга, выкранная им из бункера Маразма Роттердамского, на видавшей виды обложке которой красовалась поблекшим зо-лотым тиснением надпись: «Воспоминания и проклятия. Практическое пособие по применению черной магии». Артано издевательски фыркнул и углубился в чтение.
               
*   *   *

Под звуки дикого ора обрушился потолок. Никто так и не понял: то ли пото-лок упал от крика, то ли кричали оттого, что потолок упал – не ясно. Главное, что потолок упал. Облако сухой штукатурки и битых кирпичей заволокло всю залу, од-нако же Великий Эру продолжал орать в рупор самой дальней связи:
- Мелькор!!!! Мелькор!!!!!!!! Не притворяйся, шо тебя нет дома!!!!! Я же вижу, как ты ходишь по Ангбанду!!!!! Я тебе шо, нанимался в распугиватели ворон?..
- Это ты верно подметил, старый! – усмехнулись издалека.
- Мелькор, гаденыш, бисов сын и сам бис, опять гадости и мерзости измыш-ляешь?!
- Я не измышляю гадостей! – спокойно возразили издалека и продолжали. – Я совершаю благое дело: всеми силами помогаю вам не помереть от скуки.
- Шо?!!!!!! – едва не поперхнулся штукатуркой Эру. – Идзуцу! Кончай нати-рать мои тапки! Мелькор, это я не тебе!
- Зачем звал, старый? – деловито осведомились издалека. 
- Кто-то украл личную настольную книгу Маразма Роттердамского по черной магии…
- А я причем?
- Дык кого-то из твоих там видели. Уж больно ловко сперли!
- А чё, - на другом конце внезапно заинтересовались разговором, - Маразм тебе счет предъявил?
- Так это твои зас…ланцы сперли!? – из ушей Эру повалил дым.
- Нет, не мои! А все-таки, счет он тебе предъявил?
- Предъявил, шоб его в дугу скрутило! Сказал, шо это твой ушастый отморо-зок там был! Порезал всю его ударную батарею троллей!!
- Даааа! – на другом конце восторженно присвистнули.- А подробней мож-но?
- Бисов сын! Отец всей мерзости и подлости! Я всегда знал, что твои гене-тические экскремен… тьфу… эксперименты до добра не доведут!!! Просил я тебя не выливать содержимое пробирок в речку: рыба дохнет, речка сохнет, водяные на берег выбрасываются…
На другом конце уже давно не слушали, и Эру Великий напрасно волновал воздух и драл легкие, взывая к совести Мелькора, которой у последнего отродясь не было.
Сам же «отец всей мерзости и подлости» носился кругами по залам Ан-гбанда и размышлял над услышанным. Устав, он упал в свой трон и замер на мгновение, ибо мысли его пришли в согласие. По физиономии Мелькора расплы-лась довольная улыбка, он с наслаждением сцепил ладони в замок и похрустел пальцами. Вот это новость! Потрясающая в своем великолепии новость!! Что же это выходит из рассказа Эру? На бункер Маразма совершили набег и «больно ловко сперли» ценную книгу. Средь бела дня сперли, надо заметить. Маразм зая-вил, что это был «ушастый отморозок», который порезал всю ударную батарею троллей…
Мелькор взвился, стукнувшись головой о часы, висящие над троном, и по-несся в неизвестном направлении. В первом же коридоре налетел на измышляю-щего что-то Гортхаура.
- Тано! Ты чё? Заболел? Чи сбесился? – осведомился майар. Сияющий Мелькор снизошел до объяснений:
- Мне кажется, что на Арду возвращаются нарты!!!!
- Чего?!!! – челюсть Гортхаура отвалилась и поскакала по полу. – Тано, ты вправду заболел! Эти маньяки сразу же осадят Ангбанд! Или ты думаешь, что сможешь договориться с ними? Да они ж половину населения перережут!
- Они найдут дела поважнее на первое время, а мы успеем приготовиться к сердечному приему. К тому же они сначала за эльфов примутся, а потом уж пой-дут к Ангбанду. Если вообще пойдут… А скорее я сам к ним приду! Направь отряд орков к Вечному Лесу, пусть наблюдают. – отдав ценные указания, Мелькор ушел заниматься своими делами. Гортхаур, явно соревнующийся в мрачности со сте-нами  дворца, погрузился в не менее мрачные мысли.
В коридоре появился Курумо.
- Чем тебя наша гадость огорошила? Что ему опять приснилось?
- Приснилось, что нарты на Арду возвращаются…
Курумо хрюкнул от смеха.
- Если это правда, то хваленый князь Гавэйн еще больший дурак, чем наш Мелькор!
- Гавэйн уже прочно обосновался в Камелоте и не покинет Талцетл! – Горт-хаур методично пинал стену. – А Мелькора заклинивает всякий раз, когда он слы-шит о нартах. Месть еще никогда не приводила ни к чему хорошему! Тем более что он собрался мстить нартам – самой сплоченной расе! Интересно, он предпо-лагает, что будет, если нартов, наконец,  достанут его выходки, и они решатся по-кончить с ним?!
- Мелькор очень сильный маг, или ты забыл? – робко возразил Курумо. – И я слышал, что Империя Аргир вроде бы находится в состоянии мира с Тадмо-ром…
- Это потому, что Тадмор не проводит завоевательную политику и не захва-тывает колонии! Поэтому ему нечего делить с Империей! Но дело даже не в этом, Курумо, ты забыл, что наш Мелькор преступник, официальный Мегиддо закрывает глаза на его пребывание на Арде, но если назреет конфликт, имперцы просто пе-редадут его нартам, а уж в Аркаиме с ним легко разберутся!.. И с нами тоже…
- Знаешь, о чем я жалею, братец? – вздохнул Курумо. – Что я тогда не усто-ял и пошел за тобой. Приключений захотелось! Я ведь знал, почему Мелькор бе-жал из Империи, знал, что он натворил на Талцетл, но помог ему скрыться и еще присоединился к вам на Арде. А что ему нарты сделали?
- Он с Гавэйном поцапался. Еще в лохматом тысячелетии. Ему приснилось, что Гавэйн проводит генетические эксперименты, а его, Мелькора, не спросился! Вот наша гениальность и организовала тот великий поход на Игвы. Однако Гавэйн не стал воевать, он просто увел народ на Талцетл, а Лес так отфутболил Мелько-ра, что Тулкас до сих пор смеется. 
Курумо поперхнулся от смеха так, что внезапно побледнел и начал судо-рожно хватать ртом воздух.
 - Мелькор поцапался с Гавэйном?!!! Почему ты не сказал мне?..
- Потому что ты не помог бы мне, а мне нужен был твой трезвый ум, млад-ший брат! – Гортхаур умолк, не желая больше говорить на эту тему, ушел зани-маться порученным делом. Курумо остался в одиночестве и сомнениях. Мир словно раскололся перед ним как зеркало, и в каждом осколке он видел свое ис-каженное отражение и не мог найти единственного верного.

*   *   *

Вольному – воля, а жить хочется – таков был итог приключений знаменито-го уделывателя злых духов и не желавших умирать добрых магов Харри Поттера. Он, как известно, уделал всех, а беднягу Вильмонта сильнее всех, после чего же-нился на Джинни, стал копом в столичной полиции и благополучно погряз в демо-нах и детях, что в его случае было почти одно и тоже. Дональд Уизли остался ве-рен своему амплуа придурка и, угробив беднягу Малфоя, пришел в такой ужас от содеянного, что решил посвятить жизнь воспеванию подвигов своих и покойного. Несчастная же Гермиона осталась одна. Стала Профессором и преподавала в Академии защиту от Темных искусств.
В данный момент Гермиона сидела перед магическим кристаллом (произ-водства НИИ Ангбанд, между прочим! Бешеные деньги за эту штуку отвалили!) и размышляла о том, что жизнь, по-видимому, не удалась. Надежда высмотреть ка-кое-нибудь стоящее приключение давно оставила ее, и не удивительно, что Гер-миону часто посещали мыслишки, характерные обычно для ее отца академика Манве. Жизнь не удалась.
Кристалл каждый раз показывал одно и то же: делишки недоумков и ши-зофреников всех мастей и пошивов, в стиле ее неверного дружка Харри. Единст-венное развлечение, которое последнее время скрашивало ее преподавательские будни, - это наблюдать, как «милый и добрый, терпеливый» Лорд К. Мелькор ко-мандует своей воспитанницей Лаванной, да общается с Великим Эру. Гм, забав-но, а ведь этот Мелькор куда более чокнутый профессор, нежели все деканы Ака-демии вместе взятые.
Взять хотя бы его последнее изобретение – модифицированный клон Ма-разма Роттердамского Многобашенного, а чего стоит сбежавшая намедни Кобыла Петровна?! Эру, конечно, тоже хорош! Озлившись в очередной раз на Мелькора, он создал Маврокордато Попокапетоса – мерззз-зззкого урода, использовав в ка-честве сырья отходы, сбежавшие в очередной раз из плохо охраняемых отстойни-ков Утумно.
Внезапно что-то привлекло внимание Гермионы, и мысли улетучились: в кристалле отражался лес, по лесу, очертя голову и ломая сучья, летел нарт, за ним, поминая всех святых, гналась свита Маразма, а на заднем плане убивался от горя сам обворованный Маразм.
- О-о-о! – Гермиона довольно потерла ладони. – Чудесненько! Там, где по-являются эти желтоглазые придурки, всегда есть место приключениям! А я как раз собиралась во что-нибудь такое встрять!
Гермиона, со все возрастающим вниманием, следила, как банда Маразма ласточками полетела с обрыва («К ….ым чертям!» - отчаянная реплика кристал-ла).
- Ва-ууу! Банзай! Этот придурок украл книгу Великих воспоминаний и про-клятий Маразма, ключ к сорока томам «Перечня наград и поощрений»! Думает, она поможет ему стать магом, бред! Единственно, на что она годится, так это на то, что бы выторговать у Мелькора или самого Эру какой-нибудь стоящий арте-фактик. А может, Лорд захочет взять меня в свой НИИ?!
Гермиона задохнулась от предвкушения удовольствия. Тут ее внимание привлекли странные звуки, уже довольно долгое время доносившиеся из-за за-пертой двери. Взглянув на часы, она с легким ужасом поняла, что опоздала на лекцию, и что за дверью воет и бьется в дикой истерике декан Слямзерина про-фессор Снег. Он уже битый час пытался уговорить, умолить, напугать увлекшуюся Гермиону и заставить ее выйти. Ничто не помогло. Тогда Снег начал ломать дверь – сначала с помощью магии (Гермиона не была бы Гермионой, если б ее дверь можно было бы сломать так просто), а потом простым магловским, то есть аданским, то есть человским… тьфу!.. запутали!.. способом. Дверь не поддава-лась, зато к потехе подключился полтергейст Пивз, который начал дико вопить и колотить профессора по лбу, высекая из него снопы искр. Предупреждая возмож-ность пожара (в Академии еще памятен был случай, когда зеленые черти жарили коммерческого директора), Гермиона храбро распахнула дверь и нежно влепила профессора в стену. Икнув, Снег отлепился от стены, оставив после себя глубо-кую вмятину в штукатурке, и вопросил Пространство, когда, наконец, закончится этот бардак. Пространство ответило ему зычным зёвом из рупора дальней связи, - глас Великого Эру возвестил: «Никогда! Иначе мене скушно будет!».
Обомлев от оказанной чести и внезапного внимания Величайшего, Снег запнулся, пал на оба колена, подхватился и, молча схватив Гермиону за шиворот, поволок ее к ректору Дамблдору.
В Академии едва успели оправиться от печальных результатов практики Лаванны, и  ректор Академии профессор Дамблдор только-только закончил уте-шать гендиректора, успокаивать коммерческого директора, которому еще чуди-лись зеленые черти, подал новую упаковку бумажных носовых платков рыдающе-му Манве, ответственному по Технике Безопасности, отер со лба пот и отхлебнул из бокала валериановых капель. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Снег с воротничком Гермионы в обеих руках. Следом за ним чинно вошла слегка встре-панная Гермиона.
- Когда?.. – вопросил Пространство Снег.
- Никогда!! – широко зевнул Эру Великий.
- Эта… Эта… опоздала на два с лишним часа! Бедные студиоты так ее ждали! – доложил Снег, опуская слова, относящиеся к разряду экспрессивно-эмоциональной стилистики.
- И что? – поинтересовался Дамблдор.
- И плакали! – патетически воскликнул Снег.
- Странно! Обычно студиоты радуются, когда их случайно оставляют в по-кое. Гермиона... помолчите, Снег! Гермиона, золотце, не прошло и недели, как я просил тебя не учить студиотов заклятиям безумного генерала Фонтана и технике превращения обычного стула в электрический, поскольку они тут же начинают применять их против своих любимых педагогов, которых они, по недоразумению, путают с врагами. Ты слишком превратно поняла мои слова – я вовсе не отстра-нил тебя от работы. Я всего лишь…
- Ах, профессор, я нисколько не обиделась, по правде говоря, я и сама соз-наю свою вину. – Гермиона решила быть вежливой и скромной, ну, или показаться таковой. – Но я так увлеклась!.. Я только что открыла нечто необычайно важное, нечто напрямую затрагивающее интересы нашей Академии. Дело в том, что некто похитил Великую книгу заклинаний и проклятий Маразма Роттердамского, а тот почему-то решил, что это дело рук и ног сотрудников нашей Академии. Точнее профессора Снега.
- Профессор Дамблдор, клянусь, я не при чем. Это поклеп! – завопил Снег, потрясенный до глубины души тем, что ему первому такая удачная мысль не пришла в голову.
- Верю. – спокойно заметил ректор.
- Дела обстоят плохо. – продолжала фантазировать Гермиона, распаляясь все больше. – Маразм связался со своей верной соратницей Кобылой Петровной, и теперь оба угрожают нам.
- Гм, это очень серьезно! Необходимо срочно принять меры иначе Маразм может зайти очень далеко.
- Правильно, профессор! – Гермиона всегда была готова поддержать начи-нания ректора, особенно если они сулили ей прямую и хорошую выгоду. – Я не-медленно займусь этим!
- Но почему ты? Ты ведь самый молодой наш сотрудник… - начал возра-жать Дамблдор.
- Маразм угрожает только мне! – завопил Снег.
- Гермиона, доченька, это опасно!! – застонал Манве.
- Маразм угрожает нам всем! Мы должны объединиться перед лицом опас-ности. Я открыла это я этим и займусь!.. – Гермиона сделала шаг к двери, но едва не упала, ибо Манве вцепился в подол ее платья.
- Доча! Не делай этого – я все прощу!! Доча!! Она! Она!.. А я … а она… а я…
- Что?! Ты пришел поздно с работы, а мама не разогрела тебе ужин?!
- Нет! Она.. она.. а я..
- Что?!! Она его не приготовила?
- Да!! Доча!..
- Приготовил бы сам! Велика беда!! Подумаешь!! – Гермиона выдернула подол платья из рук папы и ушла, успев услышать рыдание Манве: «Жизнь не удалась!..».
Получив от ректора оплачиваемую командировку по личной надобности, Гермиона отправилась к себе в кабинет и занялась необходимыми приготовле-ниями. Она написала письмо некоему своему другу – надежнейшему авантюристу и ушлому пройдохе, с которым ее связывала неизгладимая память о провернутых делишках, запечатала и принялась за другое послание. Один из духов, которые в изобилии жили и плодились в стенах Академии, выглядывая из-за плеча Гермио-ны, мог прочитать следующее: «Дорогая тетушка! Как-то раз ты просила меня уст-роить в Академию твою воспитанницу Фэйт. Я обещала похлопотать. Так вот, у меня есть идея гораздо лучше: я лично займусь ее обучением. Я проворачиваю сейчас одно дельце, в котором, кстати сказать, замешан представитель «нежно» любимого всеми народа нартов – тебе ведь не нужно напоминать, что там, куда спускаются дети Тадморских гор, камня на камне не остается! Поэтому я хочу, чтобы Фэйт присоединилась к нам. Если она и впрямь не такая ленивая дура, как все эльфийки, то у нее есть шансы уцелеть и прийти в Академию уже не в качест-ве студиотки, но как моя ассистентка.
 Спасибо тебе за варенье – оно было просто превосходно! Жаль, так быст-ро закончилось…» 
Гермиона запечатала второе письмо, схватила кое-что из вещей и покинула стены Академии, уходя, успела услышать второй акт оперы Манве «Жизнь не уда-лась!» и совсем уже слабые увещевания уставшего Дамблдора.

*   *   *

Оббежав весь Ангбанд, Мелькор вернулся в зал – довольно большое и мрачноватое помещение и упал в трон. Задумался. Внезапно, где-то совсем близ-ко раздалось четыре взрыва подряд.  Мелькор подскочил, ударился головой о ви-сящие над троном большие часы, снова упал и заорал:
- Лаванна!!! Кончай ломать дворец!!!
Ответа не последовало, и Тано сорвался с места и ломанулся к выходу. На полпути он сбил с ног странного, запеленатого в обгорелые обрывки совести субъекта.
- Ты кто? – спросил Мелькор.
- Химоза. – ответил субъект.
- Божественный? – поинтересовался Тано.
- Божественный. – грустно ответил Химоза.
- А-а. – странно и так быстро согласился Мелькор, покачал головой и вне-запно заорал, обращаясь к кому-то, находящемуся вне досягаемости. – Тенгрэ!!! Тенгрэ…!!! С какой радости ты ко мне всяких уродов посылаешь?!! Что! Заняться больше нечем?!!! Тенгрэ!!! Не делай вид, что недоступен!!! Народ имеет право знать, чем страдают его руководители!!! Забери своего урода!!! Ты достал меня уже!!! – вот таким образом, прекрасно обойдясь без рупора дальней связи, Мель-кор оповестил мир о результатах своих раздумий. Выоравшись, он взглянул на Химозу. Последний достал из рукава пробирку, что-то туда засыпал, что-то налил, взболтал, зажимая пальцем, и поднес Мелькору. Из пробирки повалил густой дым, и запахло горящей серой.
- Убери эту гадость! – возопил Тано.
- Легко. – заверил Химоза и еще что-то кинул в дымящуюся пробирку, встряхнул, пробирка лопнула.
- Фу! Мерзость! – кашлянул Мелькор и продолжил светскую беседу. – Что рвануло? Да не здесь, а за стеной.
- Там двое твоих слуг что-то курили, а я не могу спокойно пройти мимо от-крытого огня…
-  Что-нибудь осталось?
-  От слуг да, от курева нет.
-  Замечательно! – у Мелькора уже начал дергаться глаз. – Гортхаур!!! Ку-румо!!!
- Ты звал, Тано?! – в зал ввалились закопченные темные братцы.
- Кто это? – спросил Мелькор, указывая на Химозу.
- Ты кто? – спросил Химозу  Гортхаур.
- Я – Химоза.
- Это Химоза. – ответил Мелькору Гортхаур.
- Мне плевать, как там его зовут!!! – у Мелькора задергался второй глаз. – Какого лешего он сюда приперся?!!
- Зачем сюда приперся? – спросил Химозу Курумо.
- Он что, хочет забрать у меня трон?! – у Мелькора уже начиналась истери-ка.
- Тебе че, сидеть не на чем? – перевел вопрос Тано Курумо.
- А вдруг ему нужна власть над Ангбандом и Утумно? – Мелькор уже зала-мывал руки.
- Тебе че, делать нечего? – продолжил переводить Курумо.
- Ну на фиг! – отмахнулся Химоза. – На фиг мне ваши заморочки. Мне бы денег для опытов…
- А я причем? – Мелькор вперился в наглую морду Химозы.
- Говорят, ты не жадный и сам экспериментатор. Поддержи начинающего…
- Тебя точно Тенгрэ прислал! Только эта бесчувственная кровожадная ско-тина способна так меня доводить! Почему, что ни день, ко мне кто-нить является, и всем чего-нить от меня надо?!! И получить это они хотят задаром!!! У меня уже Отстойники переполнены! Топить негде вас, просителей!!! Чеши отсюда!!! И скажи Тенгрэ, чтоб больше никого не присылал, а то я, чес слово, сам к нему явлюсь…
- Я не даром, я могу что-нибудь взорвать или сжечь…
- Чтобы рвать и жечь, у меня есть Лаванна и Готмог. И вообще, у меня уже полон штат прислуги и прихлебателей! Новые не нужны! Разве что взамен старых, но списывать в утиль пока некого! Осенью приходи!!! Может, будут вакансии. – Мелькор подумал и бросился к трону, пошарил под ним, вынул дохлую кошку, по-смотрел на нее, сунул обратно, почесал за ухом, снова пошарил под троном, вы-нул черепочек, выкинул его, опять пошарил и выволок заляпанный зеленым сиро-пом листок бумаги. Дунул на него, встряхнул, размашисто расписался и подал Химозе. – Вот, осенью приходи. Может, будут вакансии, и я зачислю тебя в лабо-ранты. Все! Чеши!! – Мелькор упал в трон и погрузился в раздумья, а темные братцы, с переменным успехом, пытались выгнать из залы Химозу, но это у них не особо получалось.

                *   *   *

Ночью по подвалу Библиотеки Академии кралась странная компания. Соб-ственно и сам подвал не являлся увлекательным местом для прогулок и вечерних свиданий: кромешную тьму озаряли вспышки коротких замыканий, с потолка сви-сали удавообразные субстанции, сильно пахло озоном и полем Аустерлица на третий день после битвы. Очередная вспышка озарила идущих. Это была огром-ная голова на синих ножках, которая тащила за собой бешено ругающийся магни-тофон. За Головой бежал двухметровый фиолетовый шестиногий кактус и с ним умопомрачительная помесь попугая, жабы и краба с надписью на ярко-красном джемпере: «золотистый хомячок». Последним парил светящийся шар.
Компания подошла к трем коридорам, перед которыми стоял каменный стол, на столе лежала кувалда и табличка с надписью «Справочная», за столом сидел тролль.
Компания переглянулась, и Голова, как самый смелый и первый в шествии, обратился к троллю.
- Наиумнейший наикрасивейший из всех троллей…
- Других мы не встречали! – добавил Кактус.
- Удостой наш слух своею сладкозвучащей речью, ибо нет ничего более прекрасного и впечатляющего на свете, чем речь тролля…
- Не слушайте придурка, он болен со вчерашнего дня! – снова вмешался Кактус, впрочем тролль не пошевелился.
- Не ответишь ли нам, как пройти к Великому Подсказателю – созданию не-вежественнейших мужей нашей Академии, крокодителю всякой мудрости?
- Я же сказал, он болен! Чё вы убогого слушаете?! – взмахнул полуметро-выми колючками Кактус, но тролль тупо смотрел в стенку и молчал.
«Золотистый хомячок» ткнул клешней, или лапой, или крылом, не знаю чем, но чем-то ткнул в приписку мелкими буквами на табличке: «Дозвон кувалдой». Го-лова с неимоверным усилием поднял кувалду и ударил ею тролля в лоб.   
Из ушей «справочного бюро» повалил дым, в глазах замелькали цифры. Голова, набравшись смелости, повторил вопрос. Тролль икнул, подскочил, хлоп-нул в ладоши, ударил себя по икрам и пропел громовым голосом:
- И я бы им сказал, что как бы и готов
Раздать все долги и с чистой душой
Откинуть коньки!!!
Но на фиг!!!
Идите на фиг!!!
И, кстати, заберите свой график!!! Идите в Индай!!!
Компания в недоумении переглянулась, «хомячок» потянулся было к кувал-де, но его остановил Кактус. Почесав колючкой голову Головы, он изрек:
- Все ясно! Нам туда!!! Мне было видение!
Компания вздохнула с недоверием, но лучшего варианта не предвиделось, и пошла в средний коридор.   

*   *   *

По залу, из одного угла в другой, пронесся топот, затем что-то упало, что-то грохнуло, кто-то истошно заверещал.
- Стой, придурок! – орал Гортхаур, пытаясь схватить за развевающиеся об-рывки совести удирающего Химозу.
- Ни фига! – визжал Химоза. – Я остановлюсь, а вы меня сцапаете и депор-тируете в Японию! Не выйдет! – проорал он, набил в пробирку чего-то желтого и едкого, взболтал, кинул. Пробирка лопнула, и зал заволокло прогорклым дымом.
Мелькор, вися на троне, даже не пошевелился, погрузясь в думы и приши-вание пуговицы к вороту темно-серого кителя.
В дверь протиснулось что-то круглое, большое, рыжее и лохматое, разме-ром  с хорошо откормленного взрослого чау-чау, распушило хвост и важно пошло к трону Мелькора. Удирающий Химоза налетел на лохматого, отбил себе обе ноги и свалился. Лохматый сел, обвившись хвостом, внимательно и укоризненно воз-зрился на катающегося по полу стонущего Химозу.
- А! а! а! – выкрикнул Химоза, далее следовал поток непереводимых ни на один язык мира идиоматических выражений. Лохматый выслушал, прищуривая время от времени круглые желтые глаза и морща сплюснутый нос.
- Простите, что вмешиваюсь, но смотреть надо, куда бежите! – изрек лохма-тый и облизнулся.
- Говорящий кот!!! – взвизгнул Химоза и вскочил на портьеру. Лохматый по-дошел к окну и уселся прямо под висящим Химозой.
- Во-первых, не кот, а достойный представитель семейства кошачьих. Мяу! Во-вторых, меня зовут Нект, прошу это учесть. А в-третьих, не говорящий, но ми-лостиво снизошедший до беседы с вами, таким невоспитанным и грязным! Мяу!
Ошалевший Химоза грохнулся с портьеры, и его подхватили прибежавшие Гортхаур и Курумо.
- Свободу инвалидам науки!!! – заорал Химоза, вырываясь. Нект при этом повис на портьере и, раскачиваясь, принялся истошно вопиять: «Свободу честным котам!!!»
Мелькор поднял голову, холодными льдисто-зелеными глазами оценил об-становку: темные братцы пытались выволочь их залы визжащего и цепляющегося за пол Химозу, при сем орали: «Отцепись, придурок, целее будешь!!!»; на портье-ре качался, обмахиваясь хвостом и провозглашая свободу эксплуатируемых ко-тов, Нект; на люстре хлопала в ладоши и поочередно болела за всех Лаванна… Мелькор снова не попал иголкой в дырочку пуговицы.
Курумо отцепился от ноги Химозы, забежал вперед и попытался отодрать от пола его руки, при чем инвалид науки залился новым криком. Нект перескочил на соседнюю портьеру и возопил громче: «Выпустите убогого отсюда!!! Дайте мне его в лапы!!! Свободу честным котам!!!».  Хохочущая Лаванна не удержалась и с оглушительным грохотом свалилась с люстры…
Мелькор опять не попал иголкой в дырочку пуговицы.
Гортхаур и Курумо уже вдвоем принялись отдирать руки Химозы от пола, за ноги его тащила присоединившаяся к братцам Лаванна.
- Слева заходи! Справа отрывай!! – орал, раскачиваясь на портьере, Нект.
Мелькор поднялся с трона, надел китель, к которому он так и не пришил пу-говицу, стряхнул обрывки ниток с невыглаженных темно-серых брюк, закрепил на плечах плащ и молча направился к выходу.
- Тано? Ты куда?! – удивленно воззрились на него братцы и Лаванна.
- Пойду с Такседой пообщаюсь! – буркнул Мелькор. – У меня от вас уже го-лова болит! – и ушел.
Нект свалился с портьеры.
- Он нас кинул! Он сам пошел бить Сейлормун! Без нас! Тано!!! Вернись!!! Вернись, я все прощу!!! – кот в три прыжка преодолел расстояние от портьеры до двери, причем один из прыжков пришелся на крякнувшего Химозу, второй сбил с ног Лаванну и кинулся догонять уходящего Мелькора, периодически взывая к со-вести Тано и требуя у нее (совести) еды.

*   *   *

Артано с наслаждением потянулся в кровати, блаженно жмурясь, улыбнул-ся каким-то своим мыслям и открыл глаза. Солнечные лучи проникали сквозь вит-ражные окна, дробились на кусочки и падали на пол, стены, лицо нарта. Артано выбрался из постели, пахнущий чистыми простынями, медом и теплым молоком, прошлепал в ванную. За прошедшую неделю он изучил украденную книгу, не на-шел в ней ничего сверхъестественного, кроме пространных рассуждений о приро-де женщин, коих Маразм страшился как черт ладана, способах их сотворения, а также советы по упокоению.
Артано не принадлежал княжескому роду, поэтому магом он не был, даже самым безобидным, - ведь магия – прерогатива князей. Получить запредельные знания он тоже не мог, ведь Владычество Разум таковыми наделяет опять же ма-гов, и то избранных. Таким образом, Артано оставалась перспектива сделать хо-рошую карьеру, став удачливым военным, или получить ученую степень, открыв что-нибудь, либо, учитывая особенности географии Черных Гор, возможность стать искусным ювелиром…
Но, увы - с ювелирной точностью Артано мог только наносить удары мечом, что было хорошо для воина, однако для него же необходима была выдержка, так-тика и прочее, чем Артано не обладал. Оставалась наука.
Но Артано, зачитываясь похождениями магов и их славными войнами, сам мечтал стать магом, но он не был княжеского рода…
Мукру рождались магами независимо от происхождения – у них действова-ли другие, непонятные законы. Дравиды и эльфы владели магией поголовно, но очень слабо, и по-настоящему сильные маги у них были редкостью. Люди, даже не рождаясь с магическими способностями, могли научиться прикладному вол-шебству, к чему были приспособлены…
У нартов к магии были предрасположены только представители княжеского рода, и эта несправедливость обижала Артано и подобных ему молодых мечтате-лей.
Выйдя из ванной, нарт облачился в предписанные традицией одеяния и спустился к завтраку.
… - Мне не нравятся твои блуждания невесть где! – бурчал отец опускаю-щему глаза Артано. – Это хорошо, что до сих пор все заканчивалось благополуч-но! Пора повзрослеть уже! Ты не маг, Артано, и никогда им не будешь!!! Займись полезным делом! Ты пойми, случись что, ты же сгинешь к хаосовой матери, и ни-кто тебя не найдет и не спасет! Куда я буду приходить на твою могилу?! Что ты там опять приволок? Книжку волшебника?! А если бы волшебник сам за тобой по-гнался?! Ты уверен в себе, ты молод, тебе горы по плечо! Думай мозгами, Артано, а не тараканьими жопками! Это, конечно, твоя жизнь, ты имеешь полное право ка-лечить ее как хочешь, но я не хочу оплакивать твою гибель! Я не стану больше говорить с тобой на эту тему, - я все сказал! – насупившийся глава семейства ушел на заставу.
Мрачный Артано поднялся в свою комнату, упал на кровать, подминая под себя подушку, задумался. Отец уже не первый раз ругался с ним из-за его путе-шествий по планетам, но Артано пропускал его упреки мимо ушей. И сейчас он услышал совсем не обеспокоенность отца судьбой сына, а только запрет на пу-тешествия, только стремление командовать им, подавлять авторитетом…
Артано напыжился. «Ну и ладно! Вот и погибну где-нибудь, тогда они пой-мут, чего лишились!!!» - придя к этой твердой решимости, нарт развернул на сто-ле карту порталов, склонился над ней. Из Черных Гор можно было попасть… на Арду. Артано довольно расплылся в улыбке. Мысль о посещении оставленных нартами Игв сама по себе была более чем заманчива. К тому же там могло зате-ряться что-нибудь ценное…
Артано мгновенно собрался, запихал в рюкзак необходимые вещи, схватил меч и покинул дом.
На столе в его комнате осталась карта порталов с обведенной карандашом точкой Арды.



Глава 2
Шимада

Над спрятанным в глубине Вечного Леса городом со странным названьем Игвы царила звенящая тишина. Уже много столетий прошло с тех пор, как народ покинул землю своих предков, спасая Вечный Лес от опасности. Опасность уже давно миновала, но князь Гавэйн не торопился возвращаться домой.
На крыльце княжеского терема стояла одинокая фигура. Это был один из сыновей Великой Матери Сатаней, основатель Игв и первый их князь. Он прожил столько, что пытка бессмертием ему уже не страшна, он видел слишком много, чтоб устать от буйства жизни и задуматься над мировой печалью. Шимада пере-селился в Игвы, когда выяснилось, что Гавэйна больше устраивает Камелот, и здесь, в тишине и одиночестве, предавался размышлениям о мировой скорби. Хо-тя, Шимада жил не совсем в одиночестве: сюда же заявился его сын Кавадо со своей второй половинкой. Кавадо был сугэдэ`канном – магом, которого Владыче-ство Разум наделил слишком большой силой и взял на должность своего палача -  и дома его видели настолько редко, что появления его можно было расценивать как праздники.
Лес волновался. Закрыв горящие янтарные глаза, Шимада вдыхал тревогу Леса и искал ее причину. По утонченному лицу нарта побежала золотая сетка жи-лок – он обращался к силе. Лес волновался. Могучие стволы дубов, чьи корни срослись с корнями Арды, впитывали из самой земли эту тревогу и несли ее в Иг-вы. Лес дышал и жил как единый организм, и беспокойство пронизывало его весь – от мха на камнях до макушек деревьев.
Шимада широко раскрыл бешено горящие глаза, и на губах его изогнулось вымученное подобие улыбки.
- Ангбанд… - глухо пронеслось между стволов деревьев, словно сам Лес тяжко выдохнул это слово. Князь коснулся висков кончиками пальцев и потянулся мыслью в синюю даль небес, вслед за плывущими облаками направился к ажур-ному саду Лаурелиндоренанна и требовательно позвал. – Селерон!!
Долго никто не отвечал на призыв, но настойчивость князя вскоре была вознаграждена, и прямо перед крыльцом раскрылась арка персонального порта-ла, из которой вышагнул высокий эльф. Это был один из тех эльфов, которые по совместительству сильные маги и при этом не страдают излишним снобизмом.
Шимада бесстрастно смотрел на среброволосого гостя и молчал. Эльф молчал тоже, зная на собственной шкуре, что если он не выдержит «молчатель-ное» приветствие, получит по ушам больно.
Наконец Шимада изволил заговорить.
- Приветствую тебя, Селерон, царь Вандагоры и муж Владычицы Лауре-линдоренанна!
Эльф скрипнул зубами в ответ на откровенную издевку.
- Приветствую тебя, Шимада, сын Великой Матери, князь Игв! – так же вы-сокопарно ответил Селерон.
- Лес тревожится, - продолжал Шимада. – зараза Ангбанда распространяет-ся по Арде. Отряды ирчи появились в окрестностях Леса и в пещерах Казад-Дума. Я предчувствую беду… - глаза нарта сощурились. – Я предупредил тебя, Селе-рон, ты один из Тринити, на тебе ответственность за судьбу Арды! Учти, если ты ничего не сделаешь и не примешь никаких мер, эти меры приму я… А ты потом уже за мной убираться будешь! Я все сказал!
- Я понял, что ты натравишь своего сына на Ангбанд, и он, на радостях, разнесет всю округу! Дай мне время, Шимада, я должен все проверить и принять правильное решение. Эльфы не нарты, не забывай об этом, нам сначала нужно посоветоваться…
- Не забудь особенно тщательно посоветоваться с Элрондом! – Шимада скорчил глумливую ухмылку, что сразу стало ясно, какого он мнения об Элронде. – Ведь он у вас особенно мудрый, - посоветуется с Великим Эру, тот поорет на Мелькора, Мелькор в очередной раз пошлет всех в Шибальбу..! И лишь после это-го Эру даст добро, совет постановит, и эльфы объявят войну Ангбанду. Не опо-здайте!
Селерон снова скрипнул зубами и снова ничего не сказал, зная ядовитый язык Шимады и его скверный характер. Нарты все обладали скверным характером и странным чувством юмора. Это в них было заложено на генетическом уровне. Знающие умели приспосабливаться, новички страшно обижались, общаясь с нар-тами. Худо для всех становилось, если у нарта случалось плохое настроение. Общаться с ними в такие моменты было практически невозможно, и их старатель-но избегали, но, благодаря настойчивости, заложенной все на том же генетиче-ском уровне, нарты сами находили себе собеседников; и собеседников потом на-ходили… иногда… службы утилизации.
Селерон внимательно посмотрел на издевающуюся физиономию Шимады и спросил на свой страх и риск:
- Это все, что ты хотел мне сообщить?
- Да. – спокойно ответил нарт.
- Тогда я могу оставить тебя наедине с твоим одиночеством?
- Я вообще удивлен, что ты еще здесь! Я думал, тебя уже нет! – Шимада поднял бровь, изображая удивление. Селерон вновь скрипнул зубами, открыл персональный портал и исчез.
Нарт постоял на пороге, подумал и тоже куда-то отправился.

*   *   *

Подоткнув ризы, дырявыми тапками шлепая по полу, Эру Великий скакал около Удолбателя и пытался его запустить. При этом он сердечно вспоминал «би-совых детей» и их грязные помыслы.
Эру протер мягкой тряпочкой монитор, подвигал мышкой, вытрусил ее ков-рик, несколько раз нажал кнопку на системном блоке, однако компьютер все равно не включался.
- Бисовы дети!!! Сломали Удолбатель!!! На чем я теперь буду начертывать и размножать мои эпистулы и цедулки?! – страдал Великий и бегал вокруг стола, цепляясь тапками за шнур. Запнувшись в очередной раз, Эру едва не упал и уви-дел, что кто-то выдернул вилку из розетки. Кряхтя, он залез под стол и исправил оплошность. Компьютер радостно загудел и включился.
- Здравствуй, дорогой Карлсон!!! Ну и ты заходи! – возвестила машина.   
- Удолбатель!!! Родненький!!! – Эру расправил ризы и уселся, вернее унасе-стился, на стул, начав «начертывать» письмо.
«Привет тебе, Мелькор! Ну вот, теперь и ты с приветом, и можешь прочи-тать послание старика…»
По дворцу разнеслись громоподобные крики: «Демоны!!! Живьем брать де-монов!!!»
- Тю! Разорался бисов сын. – констатировал факт Эру и продолжил письмо. «… Мы с тобой при разговоре плохо друг друга поняли. На шо тобе эта книжица? Верни ее Маразму, а то он придет! Мелькор!!! Он в самом деле придет и будет рушить потолок в моем дворце!..»
- Демоны!!! – прокричали совсем рядом.
- Тулкас! Идиот! Вернись по-хорошему! Вернись, пока я тебя уговариваю!! – пригрозили следом.
- Бисовы дети! Экскремен… тьфу! Эксперименты красноглазые! – обречен-но вздохнул Эру и вернулся к письму.
Проговаривая шепотом слова, Великий тыкал по клавиатуре одним пальцем и периодически поглядывал на монитор. В коридорах перестали орать и носиться. Эру был настолько поглощен сочинением письма, что не заметил открывшейся двери. Шагов он все равно не услышал бы, так как нарты передвигаются слишком тихо, но двери во дворце не смазывались давно и поэтому жутко скрипели.
Над ухом Великого деликатно кашлянули.
- Извини, что отвлекаю от дела…
- Шо? – не понял Эру и поднял голову от клавиатуры. – А! Это ты, лукавый бис! На шо пришел?
- На обед и похороны. – невинно улыбаясь отвечал Шимада.
- Ой, ну зачем ты пришел? – Великий нервно дернул плечом.
- За шкафом. – спокойно отвечал Шимада.
- Энто кто тут шкаф?! – вспылил Эру.
- Кто отозвался. – Шимада хитро щурился.
- Чего тебе надо, бис лукавый, отец всех демонов!..
- Демоны!! Где демоны?!! – снова донесся ор из-за стенки.
- Тулкас, засохни! – отмахнулся Эру как от назойливой мухи. – Почто ты ме-ня, старика, мучаешь?! – Великий, покряхтывая, водрузился на трон. Шимада по-дошел ближе, в его руках появилась перевязанная бантом коробочка.
- Решил продемонстрировать тебе мое безграничное почтение и преподне-сти небольшой дар.
- Ну давай сюды, чего телишься, чай не корова!
Коробочка перекочевала из рук нарта в ладони Великого. Эру мгновенно ее распаковал и, довольно покряхтывая, достал из нее тапки. Скинул старые (их тут же подобрал сидевший у трона Идзуцу) и надел новые.
- Ну ладно, угодил, бис лукавый! – милостиво улыбнулся Эру. – Говори, что тебя сюда привело.
- Ноги и привели. – ответил Шимада.
- Тю! Бис лукавый! Избави мя от своего словоблудия!!! Чего хочешь?! Гово-ри уже!
- Ангбанд тянет зловонное дыхание к Вечному Лесу. Ты здесь в роли бога, Эру, и поэтому я прошу твоего позволения убить Мелькора.
- Ты его не убьешь!
- Ты запрещаешь?
- Запрещаю! Без него скушно мене будет! Построй забор у своей рощи и по-ставь знак, что въезд запрещен! Когда я пришел, вас здеся не было и тама тожеть не было! У мене список есть, какими народами я повелеваю. Вас тама нетути! И Лес тожеть мой! И все здесь во славу мою совершается! Вот возьму и отдам Лес Мелькору! А тебя нету! В списках нету тебя, бис лукавый, ты мене снишься! Вот проснуся щас, и не будет тебя! Усе! Уидиенция закончилась! – Великий надвинул на лоб корону, закрыл оба глаза и захрапел. 
Шимада улыбнулся своим мыслям и покинул дворец, открыв портал прямо из зала аудиенций.
Великий Эру приоткрыл один глаз, обозрел зал, усмехнулся и пошевелил правым пальцем.
- Ага! – бодро донеслось откуда-то.
 Оказавшись на собственном крыльце, Шимада помедлил, обернулся. Еще в пути он ощутил, как кто-то шел следом за ним, цепляясь за след портала. Через несколько секунд раскрылась арка, и из нее вышагнул багровоглазый маг.
Шимада свел брови, вспоминая, где он уже встречал этого типа, и кто он та-кой. Посветлевшее лицо нарта возвестило о том, что он вспомнил.
- Ауле?! Неужто ты?!
Маг подошел ближе, поблескивая щитками доспеха, стряхнул за спину льющиеся медью многочисленные косы, остановился, положив ладонь на рукоять охотничьего ножа. Это было приветствие, принятое его народом.
- Спасибо, что хоть не доводишь старика до истерики, Шимада. И что еще не порезал никого на Менельтарме…
- Не хочется рук марать… - неопределенно ответил Шимада. – Не ожидал тебя здесь застать. Ты один?
- Нет, здесь еще ошивается некое количество наших.
- Для чего? Империя решила подорвать Арду изнутри и потом захватить? Прямая атака уже не выгодна?
- Не юродствуй! Тебе это не идет, князь! Ты сам знаешь, что здесь твой сын, а взять ставленника для нас – невиданная удача!
- Хотел бы я посмотреть на то, как вы будете брать  Кавадо, и на то, что от вас после этого останется!
Ауле прыснул со смеху, Шимада присоединился к его веселью. Обменяв-шись таким образом любезностями, парочка прошла в терем, где уже был накрыт стол к первому обеду. Нарт пригласил Ауле присоединиться. Такое приглашение подразумевало, что отказа не будет. Собственно, маг и не намеревался отказы-ваться. В столовой уже находилось до прозрачности тоненькое бледное юное создание – Камои – драгоценная половинка шлявшегося где-то Кавадо.
После обеда двое долго обсуждали какие-то насущные проблемы: громко хохотали и рассказывали хохмы из чьей-нибудь жизни. Ауле особенно часто по-минал Тулкаса и его слабоумный смех, Шимада же освежал в памяти похождения Эстана – второго внука Сайнаг-Алдара, по каким-то причинам некогда жившего в Игвах. Нет, это не он замышлял государственный переворот, не надейтесь!
- А правда, что среди нартов перевелись гарки? – спросил Ауле. – Или это ваша очередная провокация?
- Правда. – вздохнул Шимада, наливая густого красного вина в оба бокала. – Столько работы теперь собственноручно приходится делать… Это «Звезда Ар-каима» сбора  ***-го года.
- Ты даже не представляешь, сколько оно у нас в Киншасе стоит!!! – просто-нал Ауле, водя бокалом под носом.
- А вот и представляю! Кавадо однажды принес бутылку и ценник… Я чуть бутербродом не подавился, а потом подумал заняться контрабандой вина из Ар-каима и продажей его у вас. Даже если бы я покупал его в Аркаиме, продавал вдвое дешевле, чем стоила та бутылка, то все равно получил бы двойную при-быль!
- Это хорошо, что у вас действительно гарки перевелись. – Ауле мечта-тельно улыбнулся, потягивая вино. – Теперь мы точно знаем, что среди нартов магами рождаются лишь княжеские дети.
- Хочешь сказать, вы нарожали столько магов, что, случись война, вы пой-дете в бой с тупыми клинками.
- Я – охотник, а не солдат. Я не люблю войны.
- Ты маг, и война – это твоя тень. Это Мактуб!
- Я не верю в Предназначение. – Ауле методично качал ногой. – Давай ре-шим, что ты не станешь мешать нам здесь, Шимада. Мелькор должен совершить ошибку, тогда мы возьмем его и станем судить. Я не хочу найти его умершим от твоего меча.
- Если он посягнет на тишину Леса, я убью его, не оглядываясь на ваши це-ли. И я не верю, что все гарки выродились! Я слишком большой лентяй, чтоб соб-ственноручно выполнять все свои измышления.
- Найдешь хоть одного гарку, сообщи мне, я буду аккуратней махаться на мечах с вашими воинами.
Разговор вновь потек в непринужденно-беззаботном русле, и бутылка с ви-ном медленно опустошалась.
Гарками называли особый клан воинов-нартов, которые, не родившись в княжеской семье, были способны к магии. Гарки составляли личную охрану кня-зей, и часто необдуманно рисковали собственными жизнями. Гарками были толь-ко мужчины. Примечательно, что таковой субъект был отцом только сыновей-гарок. У них не рождались дочери. Почему-то. А потом что-то случилось, и гарки постепенно выродились. Они просто перестали появляться на свет. И только нар-ты княжеского рода остались способны к магии.

*   *   *

Спустя некоторое время к столику тролля в Библиотеке приблизились де-вять признаков разгула. На них были белые халаты, голубые брюки, белые тапоч-ки и шапочки, а также маски, скрывающие лица. К халату каждого была прикреп-лена табличка, чтобы ни один из них не забыл, кто есть кто.
- Доктор Дизель. – представился старший. – Не проскальзывали мимо вас некие мерзкие преступники, виновные в свободомыслии и собственном истолко-вании сочинений невежественнейших мужей Академии Невежества и Чудес?
Тролль ничего не ответил доктору, тогда один из признаков в неистовой ярости схватил лежавшую на столе кувалду, не удержал и уронил на ногу троллю. Из ушей несчастного повалил дым, в глазах замелькали символы общеупотреби-тельных слов, он взвыл, вскочил, подхватил упавшую кувалду и бросился в пого-ню за признаками.
Девятка, спасаясь от обезумевшего «справочника», кинулась в правый ко-ридор.
Поставив четыре мировых рекорда в беге, и пять в прыжках в длину призна-ки преодолели лестничный марш и оказались у другого стола с надписью «Ката-лог» и настойчиво лезущими в глаза советами студиотам: «Вымойся, покайся, по-молись, причастись, обратись и за книгу садись».
- Ну что, добрые голиарды, опять в поисках приключений? – радушно оска-лилась дежурная кикимора. – Никак автора найти не можете? Мы вам сейчас по-можем, массу всяких сочинений на выбор предложим, а будете недовольны – двухтомными кирпичами обложим, куда следует, доложим и засунем.
Пока признаки разбирались с кикиморой и объясняли ей, кого они пресле-дуют, зачем, и какая ей будет от этого польза, Голова и компания все дальше и дальше уходили по тоннелю туда, где в строжайшей секретности и тайне храни-лось величайшее сокровище Академии, некогда написанное самим Великим Эру (говорят, что писал он это в соавторстве с Мелькором, поэтому и не обошлось без сюрпризов) – большая книга мудрости под названием «Весь русский язык и вся его литература». При книге неотлучно находился Подсказатель, посаженный туда не то Мелькором, не то Великим Эру, а может и князем Темного Двора – он и сам не помнил. Подсказатель сам не читал книги, но весьма интересно толковал ее, причем непрестанно.
Едва только Голова со товарищи вошел в круглый сводчатый зал, как его взору предстал сидящий на трехногом табурете Подсказатель. Подсказатель спал, и борода его приросла к мраморному полу. «Наверняка, едва только он под-нимется, борода оторвется, и на полу возникнет трещина, как в сказке про Холь-гера-датчанина.» - подумал Голова.
На плече Подсказателя сидела мрачного вида ворона, уж она не спала и внимательно следила за компанией блестящим глазом.
- О Великий…
- Эксперименты великими не бывают! – каркнула Ворона, распустив крылья, и зловеще продекламировала.
Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore –
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door…
Голова от неожиданности и такой великой чести повалился было на пол, но попал на колючки Кактуса и подскочил.
- А скажи-ка мне, страждущий истины, кто победил в битве пяти переводчи-ков? – каркнула Ворона. Голова испуганно сглотнул.
- Брюсов?.. Нет-нет! Бальмонт! А, может, Зенкевич…?
- Никто!!! – сверкнула блестящим глазом Ворона. – Никто не победил, ибо они не соревновались!!!
Голова упал в обморок.
Пока товарищи по несчастью приводили в чувство инвалида науки, призна-ки в другой части Библиотеки имели объяснение с начальником ее самоохраны демоном Изберлогом.
Изберлог думал долго, соображал еще медленнее, курил трубку и страшно дымил, потом изрек.
- Даю добро! Гхаш! Идите по плакатам! Гхаш! Да пребудет с вами дыхание Ангбанда! Гхаш!!!
Доктор Дизель, едва только Изберлог забрался под стеллажи, побрызгал у носа освежителем и отправился читать плакаты.
«В связи с прибытием в Тайный город многочисленных бродячих и играю-щих трупов, мнимоусопший, псевдопомерший, лжескончавшийся, условносдохший граф Моска, находившийся при последнем сердцедыхании, поскольку все преды-дущие были неудачные, почувствовал себя так, что как будто снова воскрес. И опять принялся за старые любовные приключения. Посему повелеваем главного сердцееда Тайного города – жесточайшего кровопийцу, страдающего манией ве-личия, неприличной даже для рыцаря Ордена, отправить на размышления в кре-пость.
                Магистр Ордена Франц де Гир».
Рядом висел еще один плакат:
«Его мерзейшеству, мерзейшему из мерзейших, безобразнейшему из без-образных графу де Пичкалю, барону де Трекляту, герцогу Немурскому и Невер-скому, экс-герцогу славного Скотопригоньевска, шевалье фон Лембке, кавалеру де Кескюси… господи, спаси!… почетному всаднику без головы.
Ваше мерзейшество! Вверяю Вас, то есть вам, что завтра, когда на коло-кольне Василия Блаженного пробьет послезавтра, будьте на улице неважно ка-кой, на скамейке у дома номер ноль. На вас могут напасть деньги, и вы от них не сумеете отбиться. Без них не приходите.
                Ваш почтенный слуга Биджар Хамзи».
Ниже висел указатель, гласящий о том, что нужно в подвал. Доктор Дизель поманил за собой помощников и начал спускаться по лестнице.
*   *   *

Легкий ветер гнал впереди себя облака тополиного пуха, солнце уже неми-лосердно подогревало просыпающуюся Москву, и мирный обыватель, дурея от жары, спешил к местам всеобщего служения, поклонения или обучения.
Мелькор шел по улице и делал вид, что не замечает крадущуюся за ним девушку в костюме юнги и алых сапожках. В руках девушка сжимала объемный кирпич с надписью «Entartung». Чуть поодаль, по проезжей части, распушив хвост,  лениво трусил толстый лохматый кот, простите, достойный представитель семей-ства кошачьих, и щурил от солнца круглые желтые глаза.
- А чё, Тано, это действительно так важно для Темного Двора? - примурлы-кивая, спросил Нект.
- Естественно! – фыркнул Мелькор.
- Темный Двор… - шепотом проговорила Сейлормун, чтобы лучше запом-нить.
-  А чё, Тано, это в самом деле разумно, спрятать вход в Цитадель под об-ликом серой многоэтажки. – Нект пнул консервную банку, гремя, она покатилась по асфальту.
- Конечно разумно, - согласился Мелькор, - народ ходит мимо неприметной многоэтажки, каких здесь тысячи, и не подозревает, что скрывается за ее стенами.
- Серая многоэтажка… - повторила шепотом Сейлормун, чтобы лучше за-помнить.
- А чё, Тано…
- Цыц, болтушка! – зашипел Мелькор. – А то ты договоришься до того, что и адрес назовешь!! – при этом Тано незаметно кивнул в сторону крадущейся по пя-там Сейлормун.
- Ну да, - зевнул Нект, клацая зубами, - надо быть осторожными, нас ведь и подслушать могут! Еще, чё доброго, в гости нагрянут! А незваный гость, как из-вестно, хуже нарта!
- Хороший нарт – мертвый нарт! – изрек Мелькор.
- Ты прав, Тано! – согласился Нект.
- Нам пора!
- Ты прав, Тано! – снова согласился Нект, и оба исчезли.
Сейлормун остановилась и начала задумываться, а задумываться ей было вредно, и даже запрещено докторами. Мелькор и кот нарисовались в подворотне дома через дорогу, откуда хорошо все было видно. Сейлормун подумала, накол-довала рюкзачок, извлекла из него туфельки, переобулась, после чего спрятала туда сапожки и кирпич, еще раз подумала, сняла белые перчатки и тоже спрятала их в рюкзачок. Внимательно огляделась и медленно пошла, рассматривая много-этажки.
- Что означали эти ее странные действия? – спросил Нект.
- Она маскировалась. – буркнул Мелькор в ответ.
- Круто! Тано, это просто класс! – Нект уселся и зааплодировал. – Тано, колдани-ка и ты меня в кого-нибудь, ща я проведу проверку на вшивость. – Нект от восторга принялся мять когтями асфальт, ну или то, что заменяло его в подво-ротне. Мелькор усмехнулся про себя и щелкнул пальцами. Кот мгновенно вытя-нулся, превращаясь в тонкого рыжеволосого юношу, почти мальчика, в строгом темно-сером костюме. Огляделся.
- Тано, извини, конечно, но ты все-таки порядочная скотина! Это ж надо бы-ло твоей черепушке докумекать, превратить меня в ЭТО… прости Эру… непо-требство!
- Будешь мявкать против начальства, превращу в жабу! – фыркнул Мель-кор. – Меня, может, воспоминания о былой любви тревожат, а ты…
- О любви к себе?! Тогда почему былой? Или ты начал любить Королеву?
- Чтоб она тебе приснилась со своим шаром и троном! Чеши, развлекайся, пока я добрый и никуда не ушел!
Нект дернул плечом и пошел, из подворотни донеслись плохо сдерживае-мые хихиканья Мелькора.
- Придурок лохматый, не верти задом – там хвоста нет!!!
Нект остановился, недовольно кашлянул.
- Прости, Тано, это природа! – прошипел он сквозь зубы и уже ровно пошел через дорогу туда, где прохаживалась Сейлормун, рассматривая небоскребы и небоскребчики.
- Добрый день, юная леди! – расплылся в улыбке Нект. – Вы тут, случаем, Сейлормун не видели?
- Кого не видела? – переспросила Сейлормун.
- Девушку одну, в таком же костюме, что и вы… Нет, не в таком… У нее рюкзачка не было, и она была в сапожках… Нет, конечно, это не вы, а я уж, было, подумал… Так вы ее не встречали?
- Нет. – Сейлормун потрясла златоволосой головой и невинно хлопнула го-лубыми гляделками.
- Очень жаль, а я хотел пригласить ее на чай к нам в Цитадель. Тано сего-дня добрый – все эксперименты целые, нет даже покалеченных.
- А я ей передам, если увижу, что вы ее ждете. Куда ей прийти?
- Щас объясню. Пусть отсюда свернет направо, затем налево, затем пойдет вниз с уклоном вверх, потом будет развилка, и она выйдет к Цитадели. Ну, или к Отстойникам. Это как повезет!
- Направо, налево, вниз, вверх до развилки. Там будет Цитадель. - повто-рила Сейлормун, чтобы лучше запомнить.
- Или Отстойники. – добавил Нект.
- Или Отстойники. – повторила Сейлормун. – А кто ее приглашал? Как мне вас ей представить?
- Зойсайт. – широко улыбнулся Нект. – Кстати, вы господина Тояму Токана-ву не видели? А то у нас Божественный объявился, надо бы его депортировать на историческую родину.
Сейлормун почему-то вздрогнула.
- В посольство сходите. Он, наверное, там будет.
- Непременно схожу. Сайонара!
- Угу! – кивнула ошарашенная Сейлормун и второй раз попыталась поду-мать, глядя, как рыжеволосый юноша исчезает в солнечном свете. – Он сказал Зойсайт? Но ведь Зойсайт погиб! Как же так?! Надо спросить Такседу… - бормоча себе под нос, она отправилась домой к вышеупомянутому.
У Такседы были друзья. Едва Сейлормун вошла в чистую светлую гостиную маленькой уютной квартирки, как она их увидела: на диване мучился головной болью Мотоки, а Рэйко разливала зеленый чай.
- Банни, проходи, ты как раз вовремя. – Такседа усадил Сейлормун в крес-ло.
- Здрасьте всем! – широко улыбнулась Сейлормун и внимательно оглядела вкусности на столике.
- Банни – моя невеста. – сказал Такседа, обращаясь к кому-то, сидящему в дальнем углу у окошка.
- Дорогая, а сколько тебе лет? – спросил кто-то у окна.
- О! Я уже достаточно взрослая, чтоб съесть все эти пирожные сразу. - от-ветила Сейлормун, облюбовав себе полную пушистого крема корзинку.
Такседа побагровел и смущенно раскланялся перед креслом у окна.
- Банни, ты такая неучтивая. – прошипел он. – Мисс Джин Грей-оглы де Стайн преподает в Академии, а ты…
- А чё я? – всполошилась Сейлормун и вызывающе посмотрела на кресло. – А чё вы такая мрачная, мисс Джин Грей?
- Я – апостол Смерти! – звонко ответила Джин и зверски улыбнулась, в смысле оскалилась.
- Понятно, - вздохнула Сейлормун, - у каждого из нас бывают в жизни труд-ные моменты. Вот и у вас тоже…
Такседа прошипел что-то невнятное и вручил Сейлормун пончик, дабы она нашла себе полезное и вкусное занятие. Банни это и сделала, но по-своему.
- Скажите, мисс Джин Грей, раз уж вы апостол Смерти, возможно, чтобы че-ловек умер, а я с ним только что разговаривала.
- Это с кем ты разговаривала? – Рэйко сурово одарила Сейлормун взмахом черных ресниц.
- С Зойсайтом!
- Дура! – фыркнула Рэйко. – Говоришь – человек, а разговаривала с Зой-сайтом!!!
- А чё, он разве не человек?
- Нет, а ты что, не знала?
- Он чё, не умер? А я подумала…
- Меньше думай, тебе это вредно!
Сейлормун прожевала пончик и отхлебнула чаю.
- Так он умер или нет?
- Кто такой Зойсайт? – Джин Грей взяла из рук Такседы любезно протянутую чашечку чая.
- Бывшая любовь нашего треклятого лорда, чтоб он провалился! – буркнул Такседа, подавая Джин тарелку с бутербродами.
- А что случилось? Они расстались?
- Нет, Зойсайт неудачно умер.
- Вот как все устаканилось! – хихикнула Джин Грей. – А вы, значит, - обра-тилась она к жующей Банни, - видели его сегодня.
- Видела. – подтвердила та. – Полчаса назад.
- И разговаривали.
- И разговаривала. Он меня на чай пригласил в Темный Двор. Рассказал, как туда идти, но предупредил, что если сверну с дороги, могу попасть в какие-то отстойники. 
- Как у вас все интересно! -  мечтательно улыбнулась Джин Грей. – Это на-стоящий магический реализм получается!
- Чего получается? – не поняла Сейлормун.
- Магический реализм получается. – повторила Джин-оглы. – Вы с привиде-ниями общаетесь, а действительно ли это были привидения? Или это ваша гал-люцинация. Поворотов винта может быть много. Вот Септимус Север мечтал об Аркадии, но он с ума сошел, потому и мечтал.
- Я не сошла с ума…
- Потому и не сошла, что ума нет, сходить не с чего! – по-японски прошипе-ла Рэйко, а Сейлормун в ответ пообещала выдрать ей всю мочалку и назначила встречу на пустыре.
- Ой, как вы мне все надоели! – внезапно раздался загробный голос Мотоки. – Сами подумайте, если Зойсайт, в добром здравии, прогуливается по Москве и беседует с нашей Банни, то вывода может быть два. Первый: наш любимый лорд, чтоб его вдохновение больше не посещало, освоил некромантию и оживил его. Так что не удивляйтесь, если завтра Банни встретит Джедайта, а послезавтра и Нефрита все на той же улице. Второй: раз мертвецы встают из могил, то близко пришествие Маразма…
- Или Осирис балуется. – вмешалась Джин-оглы.
- Совершенно верно. – согласился Мотоки. - А теперь заткнитесь все, мне тошно и без вас! Мне завтра балашистику сдавать!
- Есть еще третий вывод! – сказал кто-то за окном. – Никто на самом деле не умирал и не собирался, а вашу Банни развели как первоклассницу!!!
Такседа, Сейлормун, Рэйко и даже Мотоки бросились на балкон, но опозда-ли, ибо с криком «Тано!!! Спаси!!! Покушаются на мою шкуру!!!» Нект скатился с дерева, в процессе полета снова становясь котом. Четверо и Джин Грей выгляну-ли с балкона.
На тротуаре стоял тип с длинными серебристыми волосами, льдистым взо-ром, в сером костюме и плаще. Он поднял на руки вопящего благим матом чудо-вищно-толстого рыжего кота, и медленно пошел прочь, причем кот, свешиваясь с его плеча, показывал стоящим на балконе язык и корчил рожи.

                *   *   *

Выгнав из стен Академии последнего, усерднейшего из усердных студиота, начальник по Т.Б. академик Манве проследил за соблюдением всех норм проти-вопожарной и другой обороны, доверил ключи дежурному троллю и пошел домой. Смеркалось.
Успев за сорок минут слегка продрогнуть на остановке, Манве влез в пере-полненную скотовозку, где его со всех сторон стиснули уезжающие на выходные дачники. Зажатый колоритной внешности и не менее колоритных размеров дамой с одной стороны и усатым дядей, обнимавшим кудахтающий мешок, с другой, не-счастный академик не мог даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтоб передать плату за проезд периодически взвывающему где-то в хвосте скотовозки кондукто-ру. Смеркалось.
Покачиваясь и скрипя рессорами, дребезжащий автобус подошел к очеред-ной остановке. Одна створка дверей открылась, и из нее выкатилась толпа кики-мор-студиоток, вторую створку вышиб падающий Манве. Обдав отряхивающегося академика тучей выхлопных газов, скотовозка захлопнула двери и, подпрыгивая на ухабах, поползла дальше, увозя в сумерки всю эту кучу дачников. С перемен-ным успехом отыскивая в грязи и лужах утоптанную дорожку, Манве пробирался к дому. Смеркалось.
Двор был относительно пустым, если не считать роющегося в мусорном ба-ке графа Бомжеватого, а тускло светящиеся окна многоэтажек все-таки позволяли дойти до подъезда, не сломав конечностей. В подъезде пахло кошками и сыро-стью, последнюю лампочку украли еще до Маразмова пришествия, а когда разби-ли стекла, вовсе никто не знал. Манве наощупь добрался до лифта, долго жал на кнопку; после первых тридцати минут понял, что лифт опять не работает и риск-нул подняться по лестнице на родной седьмой этаж. Смеркалось.
С пятой попытки попав ключом в замочную скважину, Манве открыл дверь и шагнул в маленькую прихожую.
- Варда! – позвал он жену, но никто не отозвался. – Варда!!! – академик по-звал настойчиво, но ответом снова была тишина. Бросив портфель около кресла, Манве прошел на кухню и заглянул в холодильник – там была одна повесившаяся мышь, и то не первой свежести. По столу пробежала группа рыжих тараканов и скрылась за печкой. Манве устало опустился на скрипучий табурет и подумал о том, что жизнь не удалась. Смеркалось.
Академик внезапно снял с шеи галстук, подставил табурет под люстру, взо-брался на него, укрепил на люстре галстук, сделал петлю и просунул в нее голову. Жизнь определенно не удалась, причем с самого начала! Манве вздохнул, поду-мал о жене и дочери, вспомнил отца – Великого Эру и спрыгнул с табурета. Смер-калось.
Варда, нежившаяся в ванной, услышала странный грохот, раздавшийся на кухне, чертыхнулась и, проклиная всех святых Амуров и Гименеев, накинула ха-лат и побежала проверять.
На давно не мытом полу кухни сидел Манве с петлей на шее, окруженный кусками обвалившейся штукатурки и осколками разбившейся люстры. Смерка-лось…
 


Глава 3
                Фэйт

Безмятежная лень эльфийских городов давно уже стала притчей во языцех, даже среди самих эльфов. В любое время года и суток улицы были полны празд-ношатающимися бездельниками, которые убивали очередной день, просиживая его в кафе, у фонтанов, на лавочках под деревьями и так далее. Увидеть рабо-тающего эльфа было так же невероятно, как встретить тангара, не ведающего о рудниках. За счет чего жили и из какой казны эльфы оплачивали свои редкие, но масштабные, войны, тоже было неясно.
Может, именно в этом и заключалась одна из причин недолюбливания нар-тами эльфов. Сказать по-хорошему, - нарты никого не любили, но это дело пятое.
Так вот, везде лезущие и во все вмешивающиеся нарты всегда находили себе занятие. Кто-то даже шутил, что всю историю Сущего можно назвать хрони-ками того, куда в очередной раз влезет очередной нарт, и чем все это закончится.
Эльфы подолгу советовались, прежде чем принять какое-либо эпохальное решение (даже если это было решение о пересадке цветов в саду), долго искали союзников, долго укрепляли тыл, долго строили крепости, раскачивались перед решающим маневром…
Для нартов было достаточно приказа князя. Даже если князь приказывал в прямом смысле разорвать противника на кусочки, - молча шли и методично раз-рывали.
Собственно, эльфы и не претендовали на воинскую славу нартов. Они предпочитали наблюдать и загребать жар чужими руками. Руками тех же нартов, повернутых на справедливости (что понимали нарты под справедливостью, трак-товке не поддавалось). Эльфы были слишком озабочены мыслями о прекрасном, временами сонными и ленивыми. Впрочем, ленивыми они были всегда.
Правда, принцип «В семье не без урода» ловко и элегантно срабатывал даже здесь - он везде срабатывал – и среди эльфов периодически рождались злостные возмутители спокойствия. Таковым был легендарный Феанор, без выхо-док которого история была бы пресной  и изрядно скучной. Такими были цари Вандагоры, в частности здравствующий ныне Селерон, которого пути-дорожки за-несли весьма далеко от дома. Таковым был и Тингол Серебряный, больной на го-лову мятежный царь мятежных авари.
Хотя славу Тингола и прочих эльфийских отморозков затмевал известный далеко за пределами Арды безумно везучий, непробиваемо наглый и такой же чокнутый как все авари рыжий наемник Ярэль. Говорили, что когда-то у него было другое имя, но во время ушедшей в славно забытое прошлое очередной войны авари (авари воевали почти постоянно) он лишился своего имени, как лишился и прошлой жизни. В Аркаиме ему дали новое имя – Ночной шорох – и он, эльф по рождению, легко впитал в себя философию нартов.
Были среди эльфов психи менее известные, но тоже изрядно досаждавшие всеобщему спокойствию и безмятежности…
Фэйт изящно выгнулась в кровати и пошевелила пальчиками обеих ног, по-вернулась на другой бок и блаженно сощурилась, размышляя, вставать ей, или еще понежиться в постели.
Было часов десять утра, поэтому эльфийка все же решила подняться. По-чесав нос и в затылке, она встала.
Вернувшись из ванной, Фэйт уселась за маленький столик у окна и, покусы-вая карандаш, что-то начала писать в красивой книжечке.
«…Как известно, эльфы бывают разные, попадаются среди них и домосе-ды, и любящие попутешествовать. Некоторые тихо отсиживаются по углам своего городка, другие славно погибают в битвах и навеки вписывают свои имена в слав-ные хроники истории. Для них нет ничего страшнее размеренной жизни и заранее предначертанной судьбы…», - Фэйт отложила карандаш.
- Славно погибают… славные хроники… - девушка поскребла в затылке. – Нет, одно из слов нужно заменить другим. Да. Позавтракаю и подумаю над этим. – она встала из-за стола и спустилась в столовую.
Фэйт была десятой дочерью в семействе герцога Рано, владевшего едино-лично небольшим доменом на одной из окраин Лихолесья. Последний вздох лю-бимой жены герцога совпал с первым криком новорожденной Фэйт. Убитый горем (не знаю, сильно убитый, или не очень) отец передал дочь на воспитание старой экономке Нани и в течение более 200 лет совершенно не интересовался чадом. 
Нани была очень старой, даже по эльфийским меркам. Вот только не надо представлять себе эдакую сморщенную черепаху, переболевшую гепатитом!! Как все народы семьи элентари (эльфы, альвы, сиды) эльфы не старели и топтали землю весьма долго. А ввиду своей лени, очень долго.
Так вот, Нани была старой даже для ленящихся высунуть нос из леса эль-фов. Хотя, элентари не говорят друг о друге «старый», поэтому мы, уважая их обычаи, скажем, что она была «древней». Древней настолько, что помнила те времена, когда на Арде жили нарты, и город со странным названьем Игвы дикто-вал всем свою волю. Нани помнила даже не князя Гавэйна, но его предшествен-ника Гвеона Смелого и всю ту свистопляску, которая началась, когда «очередной нарт куда-то в очередной раз влез».
Долгими теплыми вечерами Нани рассказывала благодарной слушательни-це в лице Фэйт все то, что хранила ее память. И пока незадачливые сестрицы Фэйт постигали премудрую науку ведения хозяйства и становились виртуозными вышивальщицами, потрясающими сплетницами и талантливыми кухарками, младшенькая могла с присвистом остановить коня на скаку, как это делал Эльгар, или метко стрелять из лука, как это получалось у Сергея, или же лихо рубилась на мечах как воительница Найнэль…
В столовой был аккуратно накрыт маленький столик на две персоны, и за ним уже сидела лукаво улыбающаяся Нани. Нани могла даже не рисовать улыбку на губах, ибо в ее глазах все время скакали смешливые и иногда откровенно из-девающиеся чертики. Фэйт села за стол, но правда совсем не так, как подобает садиться благовоспитанной эльфочке, а как сел бы мальчишка верхом на забор.
- Пушок всю ночь лаял… - тихонько лился вкрадчивый голос Нани. – Может опять волколаков чуял..?
Полусонная Фэйт встрепенулась.
- Где?! Где эти создания мрака и ночи?! Мой, не знающий промаха меч, от-правит их на дно Шибальбы!!!
Нани поморщилась.
- Что ты читала вчера ночью?
- «Жизнь и подвиги кирии Сигюн». – мечтательно вздохнула Фэйт. – Она та-кая сильная и… и независимая… свободная… Не то, что я! Сижу тут как пленни-ца!!
- Что сказать, хорошая книга для благовоспитанной девушки! – фыркнула Нани. – Не с валькирии тебе нужно пример брать, дорогая, а со своих соплемен-ниц!
- С кого?! – возмущенно подскочила Фэйт. – С соплеменниц?! С этих сонных дамочек, обремененных детьми и кухонными заботами?! Щас! Только шнурки вы-глажу!..
Посмеивающаяся уголками глаз Нани иронически наблюдала за протестом Фэйт. За тем, как девушка откинулась на стуле, водрузив на стол длинные ноги в высоких охотничьих сапогах, за выражением раздраженной брезгливости, воз-никшим на ее милом личике. Фэйт отбросила за спину пепельные волосы, а уголь-ки ее слегка раскосых глаз грозили устроить пожар, если кто-то начнет им пере-чить.  Нани еще несколько секунд посмотрела на упрямо поджатые губы воспи-танницы и пошла на мировую.
- Фэйт, дорогуша, все так живут, это традиция, это закон…
- Это нарты оправдываются традициями, а эльфы – ленью! – отрубила Фэйт. – Я не намерена рожать ребенка первому, кто договорится об этом с моим отцом! Тем более что ребенок не останется в нашей семье!..
- Фэйт, это удел женщины…
- Это неправильный удел!! Женщина должна сама решать за себя! Женщи-на тоже имеет право на счастье, а не только на роль инкубатора для будущих мужчин и… таких же несчастных женщин… - Фэйт горестно вздохнула.
- Если бы я не знала, то решила бы, что ты не эльфийка, а подброшенная под дверь амазонка, или нарт.
- Нани, но ведь это несправедливо! – жалостно протянула Фэйт. – Ты сама рассказывала, что даже у нартов женщины имеют больше прав, чем у эльфов, ко-торые только кричат о равноправии, а на деле ничего этого нет!
- Эльфы просто ленятся и предпочитают ничего не менять в окружающем мире. – мягко возражала Нани. – Девочка моя, ты только скажи, что тебя не уст-раивает твоя доля, тебя сочтут возмутителем спокойствия и отстанут!
- Это было бы слишком просто…
- Тогда чего ты хочешь? – Нани вскинула брови.
- Изменить обстановку! – Фэйт решительно встала из-за стола, при этом элегантно сбив чашку с кофе, и поднялась в свою комнату, продолжать прерван-ные упражнения в словоблудии.
Обреченная на одиночество, Фэйт искала собеседников среди книжных по-лок. Она грезила о битвах и фантастических подвигах, о бессмертной славе. Ей снилось, что она бродит по дорогам Арды, как великие герои прошлого. Она виде-ла себя могущественной колдуньей и храброй воительницей. Она искала клады и спорила с богами. Она рубилась на мечах и выигрывала турниры… но это были сны…
В прелестных глазах эльфийки часто вспыхивало презрение ко всему, что ее окружало, и она надолго пряталась в неприступной крепости своего подсозна-ния. Мир отцовского домена стал для нее словно липкая паутина, которая засасы-вала ее душу и мысли все сильнее, но, подобно великим воительницам прошлого, подобно легендарной вандарке Найнэль, да хоть той же Галадриэли, Фэйт обяза-на была выкарабкаться из этой трясины обыденности, где столько лет увязала.

*   *   *

Компания наконец привела Голову в чувство и удерживала его, баланси-рующего на синеньких ножках.
- Мы, - мигая разноцветными огоньками и картинками, пропищал шар (на самом деле – Глобус), - мы пришли испросить совета у Великого и Несравненного Подсказателя. – Глобус завертелся вокруг нарисованного на нем экватора. – Мы хотим знать, что нам делать.
- Хотите дальше! – каркнула Ворона и сверкнула бусинами глаз. – Вы вооб-ще кто будете?
- Я, - Голова начал свой рассказ, - был скромным и безобидным студиотом в Академии Невежества и Чудес. Учился на факультете Слямзерина у профессо-ра Снега. Профессор, да будут любить его студиоты вечно, применял особую сис-тему воспитания, которая заключалась в том, что неудобоваримые тексты из со-чинений невежественнейших мужей нужно заучивать наизусть, а отчеты о проде-ланных экспериментах Лорда К. Мелькора и вовсе употреблять в качестве молит-вы о спасении души. Все это и способствовало увеличению моей головы за счет других частей тела. Мы слишком поздно узнали о том, что профессор втайне за-видовал славе Лорда, да не покинет его вдохновение, и мечтал создать свой Ве-ликий Эксперимент!
- Хватило бы для бедной нашей потрепанной планетки и одной Лаванны! – гневно сплюнула Ворона. – Так ваш Лорд К. Мелькор, будь он трижды неладен, еще и кота вырастил! Он мне весь хвост выдрал! Супостат!
- Я, - между тем продолжал Голова, - имею дерзость предполагать, что до-пустимым верхом моей фантазии имеет место быть наличие желания вернуть се-бе прежний облик…
- И человеческую речь тоже! – добавила Ворона и каркнула. – Следующий! Жалуйся, инвалид науки!
- Трубите в трубы, бейте в барабаны! В меня стреляют и не попадают! Так тоже в жизни дураков бывает! Я был обыкновенной пластмассовой коробкой, на-битой черт знает чем и снабженной пожеланием долгой и отличной службы на мордорском языке, а может и китайском, их не разберешь, и добросовестно мотал кассеты, скрашивая зубреж моего непутевого владельца. – Магнитофон грязно выругался, поминая всех авторов когда-либо написанных трактатов, и продолжил, - Однажды мой владелец заявил мне, что Чингисхан был викингом и близким дру-гом Юлия Цезаря, и мои потроха замкнуло, а я обрел разум…
- Лучше бы ты лишился дара речи! – завопил Кактус. – Мой хозяин поливал меня чаем пополам с корректором и горючими слезами после очередной неудач-ной попытки сдать балашистику! Он читал вслух сочинения фараона Виноградова и его визиря де Суссюра фон Гумбольдта! Когда же он принялся цитировать про-рочества Пантеры Толстого, соседи выбрасывались из окон, а я рос в собствен-ных глазах! Но потом этот больной вздумал посягнуть на святое и самостоятельно осмыслить Величие Маразма и выяснить точное число его адептов по всему миру! Тогда…
- Тогда дар речи обрел Кактус, и не терял его почти семь часов подряд. – почесался Золотистый хомячок. – Под окном, на свежеполитой двухдневным дож-дем клумбе, лежал и вкушал хмельной сон заслуженный борец с Зеленым Змием, почетный член клуба графа Бомжеватого Ерофейчиков. Он частично запомнил, частично записал выражения Кактуса и защитил докторскую диссертацию, хотя имел три класса начальной школы для умственно отсталых. Теперь он основал собственную религию и живет на подаяние многочисленных адептов. Вы знаете, если бы вам среди ночи явился фиолетовый матерящийся Кактус, вы бы тоже решили, что это откровение свыше! Ведь решили бы, правда? Правда?! – Хомячок цеплялся к Вороне.
- Изыди! – каркнула Ворона.
- Я всего лишь скромное, пушистое существо, - вздохнул Хомячок, - однаж-ды решил попробовать на зуб лекции по балашистике, освященные лично про-фессором Снегом, и со мной произошла страшная метаморфоза.
- Когда же наш хозяин, - продолжил Глобус, - начал швырять в Хомячка тап-ками, я вежливо пояснил, что нельзя применять стратегическое оружие без объ-явления войны, и решил их успокоить путем выкручивания пробок и гашения све-та в квартире.
- Этому идиоту невдомек было, что у нашего хозяина в щите электропита-ния все без изоляции! – вмешался Кактус. – Теперь вот он светится.      
- Ну, а дальше? – поинтересовалась Ворона.
- Дальше толпа жильцов выдернула из щита светящийся глобус и, поняв, кто виновник всех их бедствий, обратилась в Управление по борьбе со свободо-мыслящими. Управление выслало за нами девять признаков разгула, а мы, посо-вещавшись, решили идти к вам за помощью или советом. – закончил историю Го-лова.
Ворона задумчиво каркнула, велела компании заткнуться и, утоптавшись на плече Подсказателя, погрузилась в размышления.

*   *   *

Высокий бокал с пурпурно-красным вином тихонько качался в руках герцога Рано. На маленьком круглом столике можно было обнаружить изрядно ополови-ненную бутыль, и под столом еще шесть пустых. Шимада вальяжно развалился в глубоком кресле, закинув ноги на пуфик. Нарт был пьян до полуприкрытых глаз, состояние герцога вообще не поддавалось определению.
Приговорив с Ауле две бутылки «Звезды Аркаима», Шимада подумал, что ему этого мало, и решил навестить собутыльников, которых успел уже завести на Арде.
Рано осушил бокал и набулькал себе еще.
- А что, у тебя только дочери? – спросил Шимада, обмахиваясь пачкой бу-маги.
- Только… ик… к несчастью…ик… Десять штук…ик…
- Угораздило! – посочувствовал нарт. – Я уже забыл, как это, заботиться о детях… Кавадо сам о ком хошь позаботится… Дочь – это не есть хорошо.
- Это есть нехорошо…ик… Я девятерых уже пристроил…ик… трех даже без п-прид-даного взяли. А эту б-б-бестию даже сам ччч-черт не возьмет! Хошь, я ее тебе отдам?! Б-б-бесплатно!
- На что мне твоя девка? Сам подумай! – Шимада поменял положение. – Какой мне от нее толк?
- Ну-у-у…ик… - Рано глотнул из бокала. – Будет тебе обеды готовить и зав-траки…и…ик… ужин тоже.
- Мне Камои готовит.
- Это кто? Т-ттвой что ли..?
- Нет, не мой. Кавадо.
- Тем более, р-раз ты одинок, забирай мою девку!
- Она эльфийка, зачем мне эльфийка?
- Ну и шо, шо эльфийка?! Женщины все одинаковые! А я, может, пород-ниться с тобой хочу!
Шимада зевнул и прикрыл один глаз.
- Она эльфийка! Эльфийка не родит нарта! И с меня хватит уже… деток! Дай за ней больше денег…
- Щас! От нее и так одни убытки! Я ее только разрекламирую кому-нибудь, расх-х-валю, к ней сваты отправятся… А потом мне присылают счет за убытки и мор-р-ральный ущерб тре-требуют! Эта гадина на них волкодава спускает!
- Твоя дочь?
- Нет, ее воспитательница! Вандарка!
- Какой дурак берет вандарку в няньки? – Шимада болезненно скривился.
- Она меня воспитывала, вот я и отдал ей Ф-Ф-Фэйт.
- Ты мужчина, а Фэйт – девка! Вандарки только воинов воспитывают! Прав-да с Селероном у них не вышло, но это мелочи…
- И что мне делать? Куда ее теперь?
- Надо подумать… - Шимада убрал ноги с пуфика и облокотился на стол, пачкая белоснежные рукава в пролитом вине. Рано наклонился к нарту, почти ка-саясь его лба своим.
- Забери ее себе, я даже приданое готов дать! Просто так забирай! Сил мо-их на нее нет!
- Зачем мне твоя девка! Что я буду с ней делать?!
- Что хочешь! Хошь съешь ее! Только забери! И я буду спокоен, что весь десяток пристроил! – Рано откинулся в кресле, косо поглядывая на бутылку, ду-мал, допить, или оставить гостю.
Шимада потер переносицу, в глазах плавали янтарные бульбушки, и нарт понял, что на сегодня ему, кажется, хватит. Он поднялся с кресла, покачнулся, но устоял на ногах, подцепил со спинки стула свой дээл (так называлось верхнее из трех традиционных платьев) и нетвердой походкой направился к выходу. Герцог не отправился провожать нарта по той простой причине, что спал, уткнувшись благородным лицом в тарелку.
В такие минуты Шимада особенно жалел, что среди нартов перевелись гар-ки.

*   *   *

В странной позе Мелькор то ли висел, то ли сидел, не то лежал на своем железо-каменном черном троне и писал ответ на полученную утром эпистулу Ве-ликого Эру. Нужно сказать, Тано был в довольно хорошем настроении, которое не омрачила даже вероятность возвращения нартов на Арду и каждодневные дуро-сти его верных помощников и соратников. Хотя день только начался, обитатели Ангбанда уже успели сыдиотничать, причем каждый по нескольку раз, но это про-исходит настолько часто, что не только Мелькор, но и посторонние лица успели ко всему привыкнуть.
Итак, Тано висел в расслабленном положении на троне и писал ответ на послание Великого. «Старый, кто тебе виноват, что ты бесов наплодил? И за-сланцев твоих никто не спаивает и не собирается! Мы сами в Ангбанде язвенники и трезвенники! Потому что не лезет уже…
И эпистулы свои передавай с эльфами. Мы, надысь, Менегрот воевали, так у Маэглора твое письмецо ко мне в кармане нашли. Он твоим фанатом оказался и письмецо по назначению передавать не хотел. А мне шпион Ангмарского доло-жил, что ты неделю назад поставил ширму у табурета своего на Менельтарме и долго чего-то там пыхтел и скребся. Манве уже от страха государственный пере-ворот начал задумывать (вернее задумывать начала Варда, а Манве по ее указу за тобой шпионил, пока ты там за ширмой сидел – мне Глаурунг донес). Но оказа-лось все не так страшно как хотелось – ты всего лишь путеводитель по Арде на-чертывал на своей зубодробительной машинке (пока ты спишь, Ауле ею тоннели пробивает – мне Готмог сказал).
Так вот, Манве (или Варда, не знаю) испугался сильно и велел Эонве путе-водитель твой в Менегрот отнесть и расшифровать там на наличие контрреволю-ционных заговоров. Курумо, напоив Гэндальфа, узнал маршрут Эонве и передал его посредством затяжного броска камнем в спину Гортхауру. Последний раскрыл башкой кованые двери моего тронного зала и предложил выловить Эонве и путе-водитель у него отнять. Я подумал и решил, что пусть его Эонве в Менегрот при-дет, а там видно будет…
Тени удлинились, и у границ Менегрота откуда-то взялась моя ударная ли-хая кавалерия. Орки на волкодлаках прорвались через посты охраны и немного набедокурили. Всего чуть-чуть. Затем пришла тяжелая пехота в лице троллей и растоптала все, что не развалили орки. Обкурившиеся эллери ахэ под началом Лаванны зашли с тыла – им была дана ложная информация, что в Менегроте есть ландышевое поле. Озверевшие нападающие разрыли все, что не вытоптали и не развалили предыдущие… В итоге Тингол, нацепив свой серебристый плащ и ка-стрюлю (простите, шлем) на голову, понесся в Ангбанд и затарабанил в ворота: «Мелькор!!! Выходи!!!» Ну я взял и правда вышел…
Довольный успешным завершением операции, я уселся на троне и велел снять с себя доспехи. И тут Гортхаур принес мне странного вида бумажку. Я осве-домился, что это такое, и из какого мусорного бака он это вытащил? И разве пло-хо ему на занимаемой должности, что он роется в мусорных баках? Гортхаур не-много оскорбился и объяснил, что он вытащил это из кармана Маэглора.
Вызвали Готмога и велели выгладить эпистулу, даже что-то разобрали по-сле его глажки. Жалуешься на мою деятельность?! Старый!!! Да если бы не я, вы бы все умерли от скуки!!!!!!!!!
Налог на содержание в чистоте водных ресурсов мы исправно платим. Ан-гбанд с налоговой инспекцией эксцессов не имеет. А вот куда налоги наши идут: на очистку ли водных ресурсов, или на постройку аквапарков для Варды и Йаван-ны – не знаю. Тебе видней, разбирайся сам. Содержимое пробирок и прочей тары из Утумно мы сливаем в отстойники, а уж если там чего-то из них выползает, так это издержки производства и плохой охраняемости. Курумо прислать к тебе не могу, он мне самому нужен, чтоб в паллантир глядеть, могу только Лаванну, если ты не против…»
За стеной началась какая-то возня и нечленораздельные матюки. Мелькор чертыхнулся, оставил письмо и пошел разбираться.

*   *   *

Собака рвалась с цепи, оглашая окрестности диким лаем и не менее ярост-ным ревом. Фэйт поморщилась. Торопливо дожевывая пухлый пирожок, она вы-валилась из окна и крикнула:
- Пушок!!! Акулий корм!! Заткнись немедленно!! Я же ем!!!
Собака никак не отреагировала на ее крик и продолжала лаять. Вообще Пушок только из окна комнаты Фэйт напоминал огромный и безобидный лохматый бурдюк с жиром, при ближайшем рассмотрении… Впрочем, ближайшего рассмот-рения с этой псиной желательно не знать.
Ворота маленького дворика тихо открылись, пропуская гостя. Пушок рва-нулся на пришельца с одной целью: откусить побольше, но остановился на полпу-ти и, жалобно скуля, заполз в конуру.
- Привет, собака… - Шимада пошатнулся и уверенно пошел к домику Нани.
Озадаченная Фэйт недоуменно чесала тыковку, пытаясь сообразить, кого это нелегкая занесла в их дворик, и почему испугался Пушок. Но эльфочка была смелой девушкой, поэтому пошла в гостиную, имея целью разобраться со стран-ным посетителем. Она была больше чем уверена, что это очередная провокация отца, который (Фэйт это знала) спал и видел, как бы сбагрить ее кому-нибудь.
В гостиной были Нани и странный гость. Полуприкрытыми глазами Шимада поглядел на вандарку и спросил. Вежливо спросил:
- Ты решила вырастить еще одну Найнэль, строптивая дочь Вандагоры?!
Фэйт слегка окосела от такой наглости.
- Тебя забыла спросить, что мне делать, Шимада! – огрызнулась в ответ Нани. – Какие черти тебя сюда занесли?!
- Зеленые… – вздохнул нарт. – Но кажется, мне уже хватит на сегодня. Мо-жет, угостишь чаем старого попутчика? Что-то у меня круги перед глазами…
- Пить меньше надо! – уже мягко буркнула Нани и усадила нарта в кресло.
Фэйт за углом потрясенно наблюдала, как сияющая какими-то потаенными мыслями Нани носилась около сидящего в кресле нарта, готовила для него свой фирменный чай и выкладывала на тарелочки варенья и пирожные.
- Позови сюда свою воспитанницу, Нанако, я хоть гляну на эту девку, кото-рую Рано никак сбагрить не может…
Нани бросила суровый взгляд в сторону Шимады.
- Так ты с ним пил?!
- И с ним тоже… - вздохнул нарт. – Он спит!.. Надо полагать… Не знаю, не проверял…
Нани покачала головой и заметила притаившуюся Фэйт, позвала. Девушка нерешительно приблизилась, глянула на гостя и встретила пристальный взгляд непроницаемо-черных как спелые оливы глаз. Шимада одним неуловимым дви-жением поднялся с кресла и слегка склонил голову, приветствуя Фэйт. Он был до-вольно высок, строен и худощав, с длинными, глубоко черными, блестящими как лакированные волосами. Он был в общих чертах похож на представителей семьи элентари, и совершенно другой. Да, он был другим.
В черноте глаз Шимады вспыхнули две точки, загорелись, заполняя зрачки золотом теплого янтаря, погасли, исчезая в глубокой темноте.
Фэйт с размаху… нет, не шлепнулась в заботливо подставленное кресло, а повисла в состоянии полуготовности, ибо Шимада таким же неуловимо-быстрым движением поймал ее за руку.
Фэйт глупо улыбнулась, ощущая держащую ее тонкую, сильную, жутко хо-лодную ладонь, посмотрела на странного гостя и хотела думать, что ошиблась. Но ошибки не было. В гости к Нани пришел нарт… Самый настоящий!!!
Шимада бережно усадил девушку в кресло, покачнулся и элегантно упал в свое. Только сейчас Фэйт заметила, что он мертвецки пьян.
- Прошу простить меня, юная леди, что я сижу в вашем присутствии, но ес-ли я…гм… снова встану, то упаду на вас. Полагаю, вам это будет не по душе.
- Вы нарт? – полузадушено пискнула Фэйт и словно боялась услышать от-вет. Вместо ответа Шимада кивнул. – Я много читала о вашем народе, но я не ду-мала, что когда-либо увижу нарта воочию.
- Нарта воочию? Госпожа Фэйт практикуется в словоблудии! – Шимада фыркнул и протянул девушке холеную ладонь. – Шимада. Князь Шимада.
- Очень приятно. – выдавила Фэйт, хотя не знала еще приятно ей от этого знакомства, или скорей боязно, но руку подала. Нарт наклонился и коснулся губа-ми ладони эльфийки. Фэйт жутко покраснела и выдернула руку. Шимада совер-шенно не оскорбился таким поведением девушки, чего от него можно было спо-койно ожидать. Просто он был пьян и слишком добр для соблюдения своей фило-софии.
- Прекрасной леди смертельно надоело увязать в этом болоте, и она жаж-дет великих подвигов и бессмертной славы. – даже не спросил, а постановил Ши-мада. – Но бессердечный отец, который привык к своему домену и ничего не хо-чет менять, тем более эльфийских устоев, тянет свою волынку и требует, чтобы доча подчинилась той судьбе, которую уготовило для нее общество. А юная леди, загнанная в тупик и жаждущая свободы, мечтает только о том, как бы безболез-ненно сбежать…
- Откуда вы все знаете?!! – вспылила Фэйт.
- Не сложно было догадаться, милая барышня. – Шимада взял чашечку чая, принесенную Нани.
- Оставь в покое девочку, старый искуситель!! – полусерьезно-полушутя буркнула Нани.
- Наивные молодые души – превосходное поле для опытов. Они так легко поддаются влиянию умных искусителей… - нарт сделал маленький глоток аро-матного напитка и блаженно закрыл горящие янтарем очи. Потом снова открыл и иронически посмотрел на предложенные печенюшки.
- Нанако, дорогуша, в такое время суток я предпочел бы что-нибудь суще-ственней этого недоразумения.
- Как ты не лопнул до сих пор?! Это ж надо столько жрать за день!! И куда, скажите, все девается?!!
- Сгорает как в топке! Нанако! Не дай мне умереть… от жажды…
- Не успеешь! Скоро будет готов твой обед! – Нани упорхнула на кухню, ос-тавив воспитанницу наедине с нартом. Хмурая Фэйт недружелюбно поглядывала на Шимаду. Нарт вдыхал аромат травяного чая и щурился.
- Хочешь свободы, милая барышня, - беги! Беги из этого болота, пока со-всем в нем не увязла! – Шимада лукаво посматривал на девушку янтарем светя-щихся глаз. – Придумай себе правдоподобную причину, в которую и сама можешь поверить, и беги. Но помни о том, что в дороге милым девушкам угрожает опас-ность. Если тебя не съедят тролли, то кто-нибудь убьет! Я, например! Тебе при-дется самой о себе заботиться. И кормить тебя никто не будет, как не будет и мяг-кой сухой постели… Зато получишь массу впечатлений и романтики!
В гостиной появилась Нани и позвала всех к столу. После обильного обеда (Фэйт ошарашено наблюдала, как Шимада ловко расправляется с предложенны-ми блюдами) нарт засобирался домой. Выглядевшая расстроенной Нани, прово-дила его и долго уговаривала остаться. Шимада покачал головой, лукаво улыб-нулся выглядывавшей в окошко Фэйт и исчез в арке персонального портала.

*   *   *

Пока Мелькор занимался написанием ответа  Великому Эру, его очень ода-ренные помощники убивали время. Не в прямом смысле, конечно, а кто как умел.
- Литература должна не просто развлекать человека, она должна его чему-то учить! – высказал Гортхаур и почесал ручкой в затылке, склоняясь над страни-цей кроссвордов в свежем номере «Газеты Намо». – Вопрос по вертикали: «Что писатели любят вешать на уши читателю?».
- Сижу я намедни на светофоре и вижу, как в бутик две макаронины захо-дят, а я и думаю, что им как раз подойдет одежда нового стиля. Ты видел, там реклама была: «Хауноу – одежда для вас!». Видел?! – Лаванна толкнула Курумо локтем в бок.
- Макароны хорошо посыпать тертым сыром и подавать с кроликом в кляре. – мечтательно облизнулся в ответ Курумо.
- Да нет же! – отмахнулся назойливо Гортхаур. – Что за ерунду вы мелете! Макароны на уши не вешают, тут что-то другое.
- Видел вчера на прилавке зеленые равиоли, - подал голос Ангмарский и погремел костями, - пробовал с ними познакомиться… того… этого… дык они молчали… Этого… того… наверное скромные очень, дык потому и зеленые.
- Равиоли с начинкой! – дернула плечом Лаванна. – Я люблю макароны по-флотски! Туда лучше перья брать, можно, конечно, и рожки, но перья лучше!
- Хорошо спагетти залить томатным соусом. Лечо. Пальчики проглотишь! – облизнулся снова Курумо.
- Придурки! – подскочил Гортхаур. – Что вы несете?! Равиоли на уши не по-весишь, перья и рожки тоже! На голову, правда, можно! И соусом залить! И тушен-ку добавить!
- Чё орешь, дурак? – Лаванна поправила на макушке розовую в цветочек панаму. – На уши лапшу вешают, а не равиоли! Ты чё, перетрудился?
Гортхаур шумно упал со стула, и тут появился Нект.
Котяра влетел в зал, распахивая широким лбом двери, и с порога проорал.
- Бездельничаете, дармогрызы! Загораете! – возопил он, намекая на упав-шего Гортхаура и розовую панамку Лаванны. – Кроссвордики разгадываете!.. – кот внезапно осекся. – А чё, Тано нетути? А перед кем тогда я распыляюсь? Тьфу на вас! Хоть бы кивнули, чё его моль чокнула! Злыдни! – Нект протрусил через весь зал, сжался, потряхивая толстым задом, и прыгнул на стол, распластавшись на нем. Вытянул все четыре лапы и свесил хвост.
- Так! Ты, костлявый, - обратился он к Ангмарскому, - принеси мне окорок из холодильника и молока! Ты, мечта патологоанатома, - повернулся он к Курумо, - подточи мне когти! Ты, прекрасная дама для пьяного тролля, сделай мне массаж! А ты, - Нект посмотрел на упавшего Гортхаура, - ты поймай мне мышь! Все! рабо-таем!
-  Горькая правда должна быть полнее рассмотрена. – простонал Гортхаур, поднимаясь с пола. – А я как раз имею повод вам об этом сказать, – он выдернул ножку у табурета, - имею вам сказать… Сказать о том, что я вас буду бить, так как вы меня достали!.. – он резко замахнулся ножкой табурета…
- Гнусное проявление реалий!!! – заверещал Нект и проворно свалился со стола как раз тогда, как на него обрушился удар.
- Зло житейское!!! – взвизгнул Гортхаур и помчался догонять удирающего Некта.
- Ставлю на кота! – Лаванна подвинула панамку на правое ухо. – Он порвет нашего Нефрита как тузик грелку!
- Ни фига! – возопил Курумо. – Мой брат сегодня уже говорил со звездами, и они сулили ему удачу во всех начинаниях.
- Это были звезды на коньяке, придурок! – огрызнулась Лаванна. – А я ставлю на кота! Штуку! Баксов!!!
- Ты сёдни богатая… этого… того… Дык а я ставлю на Гортхаура. Дык три золотые кости… того… этого…
- А ты?! – грозно посмотрели Лаванна и Ангмарский на съежившегося Куру-мо. – Джедайт, не тяни резину, не жвачку жуешь!!
- Я, - Курумо икнул и вытащил из кармана несколько смятых бумажек, - ставлю тысячу евро на…
- Ну?!! – грозно нахмурилась Лаванна, и Ангмарский угрожающе потряс кос-тями. – На кого ставишь?! Говори уже!
- Я ставлю тысячу евро, - повторил Курумо и обреченно вздохнул, - на на-шего Тано…
Лаванна грохнулась с табурета.
- Идиот!!!
- Почему же? – Курумо поправил безупречно выглаженный китель. – Как из-вестно, Тано всегда прав, поэтому я и ставлю на него.
Лаванна и хотела бы возразить, но не успела еще ничего едкого придумать, как из коридора раздались вопли Гортхаура и кота, после чего оба влетели в зал, причем Нект висел на спине Гортхаура, а следом медленно вошел Мелькор с нож-кой от табурета в руках…   

*   *   *

Мотоки, затаив дыхание, нащупал пяткой талисман в ботинке и вытянул би-лет под внимательным взором Снега. С ужасом посмотрел на листок, сглотнул, разбирая написанное: «З.Фрейд и неофрейдизм», - почувствовал, как едва не из-менился разрез глаз с японского на удивленно-европейский, снова пощупал пят-кой монетку-талисман в ботинке.
- Ну?! – раздраженно спросил Снег.
- Двадцать восемь. – ответил Мотоки.
- Садитесь, готовьтесь!
Мотоки сел, отер платочком выступившие на лбу капли пота и поднял глаза на Снега.
- А можно звонок другу?
- Звоните. – милостиво разрешил Снег.
Мотоки извлек из кармана телефон и позвонил по первому, попавшемуся на глаза номеру. На другом конце взяли трубку.
- А почему перед Фрейдом тройка стоит? – выпалил Мотоки, а Снег от изумления почувствовал, как ему становится слегка нехорошо: сюжет пошел с на-воротами…

*   *   *

Гермиона лихорадочно паковала чемоданы. До самолета оставалось со-всем немного времени, а требовалось еще оформить визу, купить билеты, подпи-сать открытку маме, позвонить папе, попросить о содействии дедушку Эру, ну и далее по мелочам: поесть, накраситься, смыть краску, снова накраситься, махнуть на все рукой и опять умыться.
В разгар сборов у Гермионы зазвонил телефон.
- Какого…? – резко спросила у трубки Гермиона.
- Почему перед Фрейдом тройка стоит? – неожиданно поинтересовался мо-бильник.
- Потому что он был третий в семье! – моментально ответила Гермиона.
- Ага! – трубка дала отбой.
- Хоть бы спасибо сказал! – обиделась Гермиона. – Я всегда знала, что сту-диот Мотоки – хам!
- А ты разве лучше? – гневно изрекла трубка, которую Гермиона все еще держала в руке. – Как ты можешь подсказывать моим студиотам на экзамене?! – продолжал возмущаться профессор Снег.
- Чтоб ты провалился! – пожелала декану Слямзерина Гермиона. Из теле-фона вырвался трагический выкрик, что-то шумно упало и, немного погодя, раз-дался вкрадчивый голос ректора Дамблдора.
- А ведь я уже не раз говорил вам, коллега, что Гермиона давно превзошла вас в области темных искусств…
- Мелькорова дочь!!! – выругался Снег, натужно пыхтя.
- Что?! Как ты сказал?! В чем ты меня подозреваешь?! – одновременно раз-дались голоса Манве и Варды.
Гермиона в это время намазала лицо кремом для обуви, а ботинки протер-ла освежающим тоником и лихорадочно запихивала в себя пирожные и сосиски. Промычала что-то, давясь и кашляя.
- Что-что? – не понял заглянувший в окно Нект.
Гермиона перевела:
- Прощай моя фигура! – и принялась запихивать в себя второй тортик.
- Ты ешь как в последний раз. – укорил ее Нект. – Хоть бы со мной подели-лась!
- Увы, я знаю, чем питается Хетцер: пивом и воблой! А я так не могу! поэто-му приходится наедаться впрок!
- А еще говоришь, что у тебя в роду нартов не было. – мрякнул Нект и по-крутился на ветке.
- Убью! Электровеник!! – крикнула Гермиона и швырнула в окно тапочком. Нект перебрался на соседнюю ветку.
- Плагиатом занимаешься, Гермионочка! Так меня обычно Гортхаур назы-вает, когда все звезды на коньяке пересчитает.
- Рыжая метла!.. В… матери!!! – выкрикнула Гермиона и метнула в кота мя-сорубку.
- Лишнее доказательство твоего происхождения от нартов. Причем нартов из Вечного Леса. Как известно, там, где появляются дети Вечного Леса, трава больше не растет!!! – Нект перебрался повыше.
- Чтоб ты лопнул, когда тебя Мелькор кормить будет! Чтоб у тебя вся шерсть вылезла, когда Гортхаур тебя чесать начнет!! Чтоб тебя током долбануло, когда ты опять перекусишь провод на Удолбателе Курумо!!! – орала Гермиона, за-глатывая стопку бутербродов и запивая их молоком.
- Ты на меня наговариваешь. – сощурился Нект, изгибаясь и точа когти о ствол дерева. – Я же очень маленький, изящный и худощавый! Если меня толк-нуть пальцем, я упаду…
- А если упадешь на теленка – зашибешь его насмерть! Брысь!!! – Гермиона швырнула в кота третьим тортом.
- Хоть ты понимаешь, как мне тяжело! – Нект поймал кусок летящего торта, заглотнул его и свалился с дерева, превращаясь в полете в тонкого рыжеволосого юношу, исчез.
Как ни спешила Гермиона, - самолет улетел без нее. И это после того, как ей удалось выманить у господина Тояма Токанава в японском посольстве визу в Тимбукту, у Максима Максимовича липовый паспорт, и даже пронести через кон-троль по два килограмма ртути, серы и мышьяка, пятьдесят ампул с цианидом и прочее снаряжение. И после всех препирательств с таможенниками, после про-клятий, призываемых на их головы, после гневных ругательств в адрес начальни-ка аэропорта, самолет улетел без нее.
Тогда Гермиона, пожелав остающимся в Москве всего хорошего и пролив-ного дождика с градом на их головы, выбежала на поле, взгромоздилась на метлу и помчалась за самолетом.
   


Глава 4
Сайнаг-Алдар

Этот день начинался как и все прочие вот уже не первую тысячу лет. Князь Черных Гор проснулся пополудни (вполне нормальное время для любящих по-спать нартов), принял душ, выпил чашку крепкого кофе без сахара и выкурил тру-бочку, сидя на увитом плющом балконе. Сайнаг-Алдар любил прохладу поутру и ту пряно пахнущую гадость, которую он набивал в трубку.
День начинался как все.
Облачившись в три предписанных традицией платья, князь спустился в столовую, намереваясь позавтракать. Но едва он появился в дверях, к нему по-дошел один из «придворцовых прихлебателей» и доложил, что князя дожидаются. Сайнаг-Алдар болезненно скривился. А ведь день начинался так хорошо! Но все же отказываться от приема пищи было не принято. Князь позавтракал и прошел в кабинет, велев проводить туда же посетителя.
Усевшись в кресло, Сайнаг-Алдар напустил на себя грозный вид и уставил-ся на дверь. Дверь открылась. В проеме возникла высокая худощавая фигура, с поклоном прошла в кабинет. Князь впервые видел этого типа, но, судя по форме, явно кто-то из порубежников.
Сайнаг-Алдар выдержал «молчательное» приветствие и обратился к при-шедшему.
- Какая печаль привела ко мне верного сына Черных Гор? – высокопарно, но по традиции, спросил Сайнаг-Алдар.
- Я Алукарт, один из твоих порубежников с восточной границы, князь. Мой сын пропал, и только ты можешь в этом разобраться.
- Он пропал где-то в горах? – Сайнаг-Алдар поморщился, предвкушая нуд-ный поиск заблудшего юнца. – Как его имя, и когда он ушел из дома?
- Его зовут Артано. Дома нет второй день, но он ушел через портал…
Глаза князя вспыхнули с надеждой на приключения.
- Ты предполагаешь, куда он мог пойти?
- В его комнате я нашел это. – Алукарт подал князю свернутую карту порта-лов. Сайнаг-Алдар разложил ее на столе и сразу заметил обведенную каранда-шом точку Арды, улыбнулся.
- Не волнуйся, я отыщу его и верну. Скажи, Алукарт, зачем он туда пошел?
- Это моя вина, князь, что я вовремя не пресек путешествия сына. Он меч-тает стать магом, и… - нарт замялся, не зная, как это преподнести, но с князем полагалось быть предельно откровенным. – И обокрал, наверное, не один десяток волшебников.
- Уважаю!!! – хохотнул Сайнаг-Алдар. – Уважаю целеустремленную моло-дежь!! Но для чего ему эта пустая трата времени?! Он не станет магом…
- Я пытался ему втолковать это, князь, но он не слушает! Какие-то сны ви-дит…
- Какие сны?! – внезапно насторожился Сайнаг-Алдар. – О чем они?!
- В них он видит себя магом, но в чужом теле… Может, память прошлых жизней? Он видит себя воином-магом, вот и хочет им стать! Я беспокоюсь…
- Я найду его! Отправляйся домой и жди сына! Все!
Алукарт склонил голову и подчинился желанию князя. Сайнаг-Алдар прово-дил хищным взором закрывающуюся дверь, откинулся в кресле и, приложив ука-зательные пальцы к вискам, требовательно позвал: «Агунда!!!». Через несколько секунд в кабинете появилась призрачная фигура молодой женщины.
- Я слушаю тебя, отец.
- Доча, из моего кабинета только что вышел порубежник. Алукарт. Проверь его. У него пропал сын, но эту соплю я отыщу. Важно, что в мальчишке заключена спящая сила. Если его никто не пронюхает и не перехватит, нам дважды повезет!! Проверь Алукарта и пробуди его силу, если и в нем она есть!
Просвечивающаяся фигура исчезла белесоватым дымком, Сайнаг-Алдар подумал еще некоторое время над сложившейся ситуацией, открыл персональ-ный портал и исчез, даже не вставая из-за стола.
Арка портала замерцала на пороге терема, Сайнаг-Алдар вышел, оглядел-ся, оценил безмятежную тишину Игв и пошел разыскивать Шимаду.
Шимаду он не обнаружил, зато столкнулся с объявившимся накануне Кава-до. На вопрос об отце Кавадо неопределенно махнул в сторону верхних покоев терема и углубился в чтение книги, от которой оторвало его появление дядьки.
Сайнаг-Алдар поскреб в затылке и решил проверить покои братца, поднял-ся наверх и не ошибся. На широкой постели под тяжелым балдахином лежало что-то, завернутое в одеяло. Сайнаг-Алдар подошел ближе.
- Шимада!!!
Ответа не последовало.
- Шимада!!!...!!!....!!!
Из-под одеяла раздалось бурчание. Сайнаг-Алдар почувствовал, что заки-пает.
- Шимада…!!! Мать твою и мою по совместительству!!! …(опущено цензу-рой)… у тебя что, сезон куклования начался?! Завернулся как бабочка!!
- Сам ты бабочка… (цензура)… Горный тормоз!!!
Сайнаг-Алдар в сердцах выматерился, вспомнив все заслуги Шимады пе-ред народом, и отвесил брату хороший пинок, не особо беспокоясь о том, какой именно частью тела тот к нему повернут.
- …?!?...?!?... (вырезано цензурой)…?!?... Сволочь!!! – Шимада развернулся с феноменальной скоростью и ловкостью и кинулся душить брата. – Как ты мо-жешь в такую рань…
Сайнаг-Алдар отодрал руки Шимады от своей шеи и откинул брата на кро-вать. Шимада элегантно шлепнулся… на пол, правда, мгновенно подскочил.
- Ты…!!!!....!!!! гад ползучий!!!
- Два часа дня!!! У……… лесное!!!
- Горный тормоз!!! Я… я завтрак пропустил… - Шимада изумленно расправ-лял длинные волосы. – Из-за тебя, между прочим, пропустил …(вырезано)…!
- Чего?!? Да если бы я не разбудил тебя…
- Ну надо же мне кого-то обвинить! – спокойно возразил Шимада. – Вот, ты подвернулся…
- Что-о-о-о!!!...!!!...!!!
Шимада проворно занесся в ванную и закрыл дверь. Сайнаг-Алдар с разма-ху долбанул кулаком по несчастному предмету. Дверь хрустнула, и стены жалоб-но дрогнули.
- Я пришлю тебе счет. Возместишь стоимость новой двери! – донеслось из ванной.
- Я тебе щас возмещу!!! ….(сами поняли)… гад лесной!!!
- Перестань орать, Алдар, эльфов насмешишь!!
- Еще один выкрик, Шимада, и над тобой смеяться будут!! Отпирай дверь!!!
- А ты хочешь ко мне присоединиться?!! Ты же вроде мой брат, или уже нет?!!
- У……… лесное!!! Клянусь Бездной, я тебя на части раздеру!!!
- Давай! – спокойно согласились из ванной. – Тогда тебя осудят за убийство брата, и твое паршивое воеводство отдадут Бертрану!
- У меня княжество, а не воеводство!! И Бертрану ничего не светит!!!
- Ну почему же? Сам подумай, Алдар. Ты лишил Дамиса права наследовать тебе. Ты ведь заявил, что у тебя не сын, а красна девица!!! Далее, у тебя два вну-ка. Эстан наследовать не может, ибо его давно нет в живых, к великому сожале-нию; остается Бертран…
- Да я лучше Агунду короную, чем этого предателя!!!
- А он тебя предавал?!? – Шимада выглянул из ванной.
- Не помню, давно было… Ты вылез!!!
- Ну вылез, и что?! – Шимада оттолкнул брата и пошел к шкафу за одеждой. – Ты зачем приперся?!
- За шкафом! – огрызнулся Сайнаг-Алдар. – Малолетняя сопля из моего княжества где-то здесь потерялась.
- Как интересно..! А что этой э-э-э здесь было нужно?!
- Не знаю, найду - спрошу!
- Как интересно…. – Шимада плотоядно улыбнулся. – И сколько лет бегле-цу?
- Двадцать с небольшим… Ой, зря я тебе это сказал, любитель малолеток!!
- Можно подумать, я заинтересовался… - Шимада завязал широкий пояс дээла. – Ты завтракал?
- Уже. Но не откажусь еще раз перекусить.
- Обжора черногорская! Идем, поговорим о твоей проблеме.
Братья спустились в диванную, причем Шимада, завидев тонкую фигурку Камои, заорал, чтоб ему принесли поесть и его брату тоже.
В ожидании завтрака Сайнаг-Алдар уселся на подоконник, распахнул створ-ки окна и закурил. Шимада устроился в глубоком кресле, иронически поглядывая на задумавшегося братца.

*   *   *

С отрешенным взором Фэйт сидела на кровати, и голова ее полнилась мыслями. Они кричали, бурлили, как бульбушки на воде во время дождя, и хором требовали к себе внимания. «А что, если мне в самом деле собрать шмотки, ка-кой-нибудь хавчик и мотануть на все четыре стороны!». – возопила первая мысля в голове эльфийки, но другая ей тут же возразила: «Ага! И куда это мы собрались, и чего это мы там забыли?! И не нужны нам ваши приключения, - нас и здесь не-плохо кормят!»
Фэйт со стоном опрокинулась на постель. Прав был нарт: для того, чтоб ку-да-то идти, нужна цель, в которую и сам поверишь. Кроме того, что ей здесь смер-тельно скучно, и вконец достали попытки отца пристроить ее в дом к какому-нибудь бездельнику, другого оправдания Фэйт не находила.
Но цель была нужна!
Фэйт почему-то вспомнился Пушок, вернее то, как он испугался в усмерть пьяного Шимаду. Не думайте, читатель, собака испугалась самого нарта, а вовсе не потому, что он был пьян. Пьяного Рано Пушок не боялся.
Фэйт перевернулась на живот и выудила из-под кровати уже успевшую за-пылиться книжечку, которую она не так давно умыкнула у Нани. Книжечка была пособием по магии «для чайника», в смысле арвора, и доступным языком разъяс-няла  особо одаренным как превращаться в зверей и управлять ими. Книжечку Нани сочинила от скуки и развлекалась, оставляя ее на видном месте и наблюдая за последствиями ее прочтения и практического применения теми самыми чайни-ками.
Фэйт этого не знала.
В книжечке было черным по белому писано, что для церемонии посвящения в эти самые арворы нужен один ма-а-аленький камушек, который зовется сильма-рилом и приклеен к короне некоего Мелькора. А Мелькор сидит в Ангбанде. Фэйт почесала тыковку и подумала, что не мешало бы ей наведаться в этот самый Ан-гбанд (где он находится, она знала плохо) и выковырять камушек из короны. Мысль была самоубийственной, но раз в книге написано, что так надо, значит без этого нельзя.
Вот вам и подходящая цель. Эльфийка встала с кровати и занялась сбором вещей в дорогу. Первым делом она вытряхнула свой шкаф с одеждой, затем сло-жила в кучку подушку и одеяло, приволокла из кладовки меч и пару кинжалов, за-одно лук со стрелами и застыла возле груды, которая размерами напоминала гору Ородруин. Пришедшая вовремя мысля возвестила о том, что все это богатство в одиночку не унести, поэтому от большей части придется избавиться, но от чего избавляться?..
Фэйт в изнеможении села на пол, попыталась подумать, но думкалка поче-му-то отказала, и как всегда, в самый неудобный момент!..
Так, нужно пойти съесть пирожок и подумать еще. Решив это, Фэйт подня-лась с пола и пошла на кухню.

*   *   *

Сейлормун зевала, лежа на диване и покачивая ногой. На журнальном сто-лике лежало собрание сочинений Брюсова, под столиком письма Гумилева в ори-гинале, под диван она затолкала некую повесть сэра Олди и, снова зевнув, пере-вернула страницу «Ночных дорог». Чтение не ладилось, а читать было надо.
- Что их всех разразило на творчество?! – возмущенно бурчала Сейлормун. – Что им вообще было неграмотными остаться!! Что их Нордау в молодости не покарал за вольнодумство!!! – Банни заглотнула пончик, закусила пирожком с мя-сом и хлебнула соку.
В дальнем кресле кто-то появился, но Банни не заметила, всеми силами стараясь не уснуть.
- Почему яблоки падают на землю? – спросила Джин Грей, а это была она.
- Потому что они созрели! – ответила Сейлормун и перевернула страницу.
- Неверный ответ! – хихикнула Джин и утащила с блюда пончик.
- Тогда потому, что прошло цунами!
- Неверный ответ! – Джин хлопнула в ладоши. – Почему же яблоки падают на землю?!
- Да откуда я знаю! Спросите об этом яблоки!! – Сейлормун, не отрываясь от книги, нашарила на блюде пирожок и принялась его жевать.
- А вы знаете, что сказал Фабрицио, когда пришел в Парму? – продолжала допрос Джин Грей.
-  Соберите свои мысли куда-нибудь и выбросьте!
- Нет, конечно! Подобно труппе актеров, которые играют перед пустым за-лом…
- Они что, забыли продать билеты и не дали объявление о своем приезде? – Сейлормун хлебнула соку.
- У Эмиля Золя был импрессионистический период…
- Ага! А у нормальных людей бывают периоды детства и юности! – отрезала Сейлормун и перевернула страницу. Джин Грей начала закипать от негодования.
- Золя отнял у Гюго одухотворенный мир…
- Вот злодей! – прокомментировала Банни и зябко поежилась. – Холодно что-то. – она закрыла книгу. – О! мисс Джин Грей! А вы как здесь оказались?! На-верное, Мамору опять забыл закрыть дверь, когда уходил.
- Мамору – это Такседа? – переспросила Джин-оглы.
- Ну да. – Сейлормун зевнула и многозначительно посмотрела на работаю-щий кондиционер. – Мисс Джин Грей, а вы будете выше меня, или нет?
- Не знаю. – глупо хихикнула Джин-оглы.
- Поднимите ручку вон туда, пожалуйста.
Джин Грей встала с кресла, подошла к стене и послушно подняла руку.
- Достаете? – спросила Банни.
- До розетки достаю, а до черненькой кнопочки нет. – ответила Джин.
- Вот и я тоже. – вздохнула Сейлормун. – Не достаю. Пора бы перекусить. – она сползла с дивана и затолкала под него «Ночные дороги». – Я живу по принци-пу: завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу!
- А я так: завтрак съешь сам, обед отдай другу, а ужин оставь на завтрак. – Джин злорадно продемонстрировала фигуристой Банни свое тонкое и звонкое те-ло.
- Ни фига вы обе не понимаете! – внезапно раздалось мурлыканье за ок-ном. – Надо жить как я: завтрак лопай сам, на обед ходи к другу, а ужин отними у врага! Мяу! – Нект открыл балконную дверь и протиснулся в квартиру. – Короче, дамы, хоть вы мне и не подружки, но я пришел к вам за обедом! Мяу!
- Он действительно разговаривает? – Джин испуганно посмотрела на Сей-лормун.
- Лучше б он молчал! – вздохнула Сейлормун. Нект тем временем прошел на кухню, превратился в рыжеволосого юношу, открыл холодильник, достал из не-го массу продуктов, сделал себе шестислойный бутерброд и, помахав «дамам» ручкой, вышел через балконную дверь.
- Вы ЭТО видели? – спросила Банни.
- Кота?
- Рыжего!
- Видела! Мисс Банни Цукино, я думала, вы одна…
- Я тоже так думала, а здесь восьмой этаж…
Сейлормун и Джин Грей выбежали на балкон и с предвкушаемым ужасом выглянули. На лавочке под высоким деревом сидел тонкий рыжеволосый юноша и поедал бутерброд. Увидев парочку на балконе, он приветливо помахал им ладош-кой.
- Мистика какая-то! – высказалась Джин и исчезла. Банни схватила стоящий на балконе табурет и запустила в рыжего. Нект запихнул в рот остатки бутерброда и сбежал в кусты, оборачиваясь котом. Сейлормун облегченно вздохнула и, с чув-ством выполненного долга, пошла доедать пирожки.

*   *   *

Слегка объяснив ситуацию (три слова, не вдаваясь в подробности) и съев две трети всего, выставленного на стол, Сайнаг-Алдар отправился восвояси. Ши-мада перебрался в сад.
В увитой зеленью беседке обретался Кавадо. Зарывшись в груде книг, он что-то в них выискивал и набрасывал на бумагу заметки о найденном.
Шимада не без сожаления взглянул на глухое черное одеяние сына и его очень длинные волосы. Слишком длинные! Даже для самых извращенных пони-маний! Чертыхаясь про себя, Шимада попытался не наступить на застелившие пол беседки волосы сына. Не вышло…
- Кавадо!!! Подбери космы, я о них спотыкаюсь!!!
- Поднимай ноги при ходьбе – не будешь спотыкаться. – спокойно и без эмоций ответил Кавадо, даже не оторвав взгляда от книги. Шимада плюхнулся на скамейку. – Ушел? – этот вопрос относился к Сайнаг-Алдару.
- Ушел. -  ответил Шимада. – Не нравится мне что-то его активность. Уж больно подозрительна.
- Надеюсь, он не собирается кого-нибудь обокрасть? – так же безразлично спросил Кавадо.
- Нет. Малолетка из его княжества здесь потерялась. Неслабый маршрут для путешествия! Черные Горы и Арда!! Совсем рядом!! Алдар приперся сюда на поиски!
- Даже так!? – Кавадо наконец оторвался от книги и посмотрел на отца. Его глубоко черные глаза загорелись желтизной янтаря. – И что тебя смущает?
- Понимаешь, я слишком хорошо и не первый раз знаю Алдара, чтоб пове-рить в сказочку, будто у него случился внезапный приступ необоснованного бла-городства, и он, подняв задницу с насиженного места, сам поперся искать бегле-ца! Заметь! Сам пошел! Никто не заставлял!! Я не верю в такую бескорыстную доброту Алдара, как не верю в его безграничное благородство – он просто не об-ладает такими качествами! У него их, отродясь, не было!! С этим недомерком что-то не так! Это не простая сопля!!
- Ага! Зеленая. – Кавадо закрыл книгу и внимательно вглядывался в отца. – Если сопля не простая, значит, она зеленая. Дальше что?
Шимада нахмурился, задумался, ловя сверлящий взгляд сына. Кавадо но-сил густую и длинную челку, скрывая ею широкий рваный шрам поперек лба. Ши-мада до сих пор помнил, как его сына принесли с разрубленной головой, и если б Кавадо не был ставленником, он бы умер тогда. Но он выжил.
- А дальше я собираюсь выяснить, что особенного в этом сбежавшем герое и, если понадобится, отберу его у Алдара!! Ты свободен в ближайшие пару дней?
- Ну, как тебе это преподнести?.. – Кавадо на мгновение смягчился, и его ледяная аура заметно потеплела. – В прошлый раз я обещал никого не убивать, но немного не сдержал слово… Совсем чуть-чуть! Можно подумать, два десятка трупов изменили ситуацию!.. Не важно! Важно то, что Тенгрэ, в самых изысканных выражениях, донес до моего сведения информацию о том, кто я, кем являюсь, и что он обо мне думает. Я в долгу не остался и тоже сказал, но не совсем изящны-ми выражениями – скорее совсем не изящными – что я думаю обо всей этой бога-дельне и ее начальниках! Не буду поминать, а то явятся!!! Короче, в ближайшие полгода я совершенно свободен. Буду мозолить тебе глаза.
- Замечательно! Тогда ты мне поможешь!
- Что?
- Поможешь!!
- А где «пожалуйста»?
- Пожалуйста! – согласился Шимада с доводом сына и, плотоядно улыба-ясь, потер ладони. Кавадо, покачав головой, вернулся к своим книгам.

*   *   *

Ворона вытащила голову из-под крыла и блестящим глазом посмотрела на инвалидов науки, затем клюнула Подсказателя.
- Хельмово ущелье! – вздрогнул Подсказатель, но не проснулся. Ворона снова его клюнула.
- На Елисейских полях пожар! Кто-то подпилил стойку у Эйфелевой башни!! – Подсказатель резко выпрямился, трехногий табурет покачнулся под ним, борода с треском оторвалась от мраморного пола. – Чего будите?! – вопросил он. Ворона шепотом пересказала ему историю Головы и компании.
- Даже так? – Подсказатель наморщил лоб. -
Ona jeszcze nie slucha,
On jej szepcze do ucha
Nowe skargi czy nowe zakl;cia,
A; wzruszona, zemdlona,
Opu;cila ramiona
I schylila si; w jego obj;cia...
- Ты что вчера на ночь читал? – негромко поинтересовалась Ворона.
- Чья-то любовная лирика приснилась.
- Чтоб тебя Мицкевич побрал!!! – каркнула негодующе Ворона. – Что им де-лать?
- Пускай лохмотья на груди, -
Твой мозг давно уже в пути!
И лупит по пустыне в ботинках Голова!!!
Отставить разговоры,
Вперед и вверх, а там
Вас ждут из книжек горы
И кто-то вас ням-ням!!!
- Тьфу! – каркнула Ворона. – Совсем из ума выжил! Как тот портрет, что ни-чего не помнит, но все хочет знать! Думай давай!!!
Долго думал Подсказатель, что-то шептал под нос, советовался с Вороной, спрашивал мнения Пространства, но оно молчало, слушал чьи-то бодрые вопли, доносившиеся к нему из подсознания и, наконец, сказал:
- Единственный, кто сможет вам помочь – это либо Великий Эру, но он сей-час сильно не в духе из-за пропавшей книжки Маразма и очередной ссоры с Мелькором. Либо сам Тано, но он давеча сбежал от дурости своих помощников и прячется где-то в Тайном Городе – в этом вертепе всех народов!
- Значит, нам надо его найти. – оживился Кактус.
- Да! – воскликнул Глобус. – Надо найти и заставить…
- Кого? Мелькора? – не сразу понял Подсказатель. – Да он вас…
- Ни фига! – авторитетно заявила Ворона. – Ни фига у вас не выйдет.
- Почему? – удивился Кактус.
- Потому что за все время существования Мелькора, еще никому не уда-лось заставить его сделать что бы то ни было. Более того, Тано обладает редко-стным упрямством и склочностью – наследственное… Если его попросить… Не знаю. Его что говори, что проси, что кол на голове теши!..
- А что, пробовали? – обрадовался Подсказатель.
- Нет. – огорчило его наконец отозвавшееся голосом Максима Максимовича Пространство. – Но как-нибудь непременно попробуем!
- Вот что, если и впрямь хотите вернуть истинный облик, ищите Мелькора и уговаривайте. Да помните, что Тано, как и все симпатичные негодяи, никого не боится, ничего не любит и всех всенепременно победит. В самом ближайшем прошлом! – напутствовала Ворона.
- А как нам попасть в Тайный Город? – спросил Голова.
- А это просто! Прямо за поворотом налево будет поворот направо, там развилка, затем коридор пойдет вверх с уклоном вниз, и вы выйдете к метро.
- Или к помойке. – добавил Подсказатель.
- Ну, это как повезет! – заключила Ворона.

*   *   *

Плотно подкрепившись пирожками, Фэйт поднялась в комнату и продолжи-ла размышления. Стоит напомнить, что эльфы ужасно ленивы и частенько стра-дают крайней формой пессимизма, поэтому никогда не делают того, от чего их за-ранее предостерегает великая Пятая Точка. Но в случае с Фэйт эта самая пред-сказательница была почему-то не в голосе, и мысли эльфийки вовремя никто не оборвал.
Думкалка начала работать, и Фэйт решила, что лучше ей будет как-нибудь замаскироваться, чтоб мирные обыватели пускали ее переночевать и бесплатно кормили. Хорошо заявлено, конечно: бесплатно кормили, но в дороге, тем более дальней, кормежка – главное!
Фэйт почесала за ушами и выудила из-под кровати еще одну запылившуюся книжечку. На этот раз клад был не пособием для чайника, но «Евангелием от Ни-энны». Надо сказать, Ниэнна-проповедница была почти неприкосновенным пер-сонажем на Арде, ведь тот, кто ее нечаянно обидит, рисковал утонуть в слезах ее праведного гнева. По слухам, даже Мелькор прятался на люстре, а Гортхаур под трон при ее появлении, не желая выслушивать многочасовые призывы к покаянию и вступлению на праведный путь.
Нацепив мифриловую кольчужку и обвязавшись поясом с парой длинных кинжалов, Фэйт накинула поверх широкий балахон, затолкала в рюкзак мешочек с деньгами, немного личных вещей и еды на первое время и прикрыла все это бо-гатство пучками условно целебных травок. Накорябав на клочке бумажки объяс-нительную для Нани, эльфийка взяла в руки Евангелие и тихонько удрала из теп-лого дома, ничуть не жалея о принятом решении. Ее звала и ждала большая до-рога и приключения, о которых она грезила в самых сладких своих снах.
Вернувшаяся из сада Нани обнаружила пропажу Фэйт и нашла записку. Прочла. По губам побежала нехорошая улыбка. Совсем нехорошая. На кровати лежало забытое «Пособие…» для чайника. Нани хмыкнула в ответ каким-то своим мыслям и прошла в свою комнату, достала из ящика стола письмо Гермионы, еще раз прочла его, сложила и успокоилась. Пока успокоилась.

*   *   *

Еще часик посидев над душой сына, Шимада ушел, сославшись на легкое недомогание. Кавадо буркнул в ответ: «Прокисшего пить надо меньше!» - и что-то отметил в книге. Едва князь скрылся из виду, его сын захлопнул книгу и, сцепив ладони в замок, похрустел пальцами. Затем он заплел в косу свои чрезмерно длинные волосы, закинул на плечо перевязь с мечом и растворился черным ды-мом.
Сайнаг-Алдар в этот момент мелко хулиганил: сделавшись невидимым, он стоял посреди рыночной площади Кадиса и ставил подножки снующим мимо него альвам. Альвы, спотыкаясь на ровном месте, нецензурно выражались, поминая Змееву мать, наскакивая друг на друга, хватались за томагавки и грозились по-полнить коллекцию скальпов. Сайнаг-Алдар от души потешался над «тупыми зве-роловами» и продолжал пакостить.
- Не солидно обижать маленьких и глупых, дядя! – прошипело рядом. Сай-наг-Алдар даже не вздрогнул – сказалась воинская выдержка, но удивился силь-но. Золото янтаря заполнило черноту его глаз. – Не солидно, дядя! В вашем-то возрасте и согласно вашему же положению…
- Чья бы корова мычала, а ты бы не шипел попусту, Змей! – рявкнул Сайнаг-Алдар в ответ и снял покров невидимости.
Альвы забыли о своих делах, вытаращившись на появившегося из ниоткуда нарта, да еще в компании с Пернатым Змеем – живым божеством всех альвов на свете.
- Ты давно в Кадисе? – продолжал допрос Сайнаг-Алдар.
- Четыре дня как прибыл из Толлана. – отвечал Змей. – Тебе на что? Пой-дем с площади, поговорим у меня.
Сайнаг-Алдар согласно кивнул, и двое ушли во дворец Пачакути. Пачакути, в переводе с альвийского, означало «гневный владыка» и являлось титулом пра-вителя альвов, но нас сейчас интересует не это. Субъект, с которым нам дове-лось встретиться, носил титул военного вождя и был таким же альвом, как и Сай-наг-Алдар. То есть он не был альвом вовсе, - он был нартом. Его звали Кетцаль-коатль Пернатый Змей, и то, что он имел ближайшую родню среди этих самых змей, просматривалось невооруженным глазом.
Расположившись на вышитых подушках, Сайнаг-Алдар набил табака в трубку и закурил. Кетцаль опустил циновку на двери и уселся напротив дядьки, повторил свой вопрос.
- Сопля из моего княжества ушла через портал на Арду примерно два дня назад и потерялась. Я спрашиваю у тебя: не выходил ли из портала в Кадисе в эти два дня мальчишка?
Змей покачал головой.
- Я не видел, но позавчера ночью портал открывался, правда никого не за-метили. Доложили, что никто не вышел… Что это за мальчишка? Почему он тебя интересует?
- Он из моего княжества, и я..
- Ложь!
- Кетцаль! Мальчишке захотелось приключений, но я…
- Ложь!!! Кому ты зубы заговариваешь, дядя?! Ты такой же честный, как я невинный!! Не будь здесь прямой выгоды, ты бы не поднял задницу и не пошел бы разыскивать совершенно бесплатно хрен знает где соплю неизвестного проис-хождения!!!
Сайнаг-Алдар выпустил кольцо дыма.
- Не ты один засомневался в моем благородстве, Змей.
- Ты что, успел уже навестить Шимаду?
- Угу.
- На кой ляд, дядя?! Ты же его знаешь прекрасно! Он обязательно попыта-ется перехватить у тебя добычу!
- И сделает за меня всю работу! – Сайнаг-Алдар наклонился к Змею. – Пусть он найдет мальчишку, а я буду настороже.
- А если искать будет не он, а Кавадо?! – неподвижные желтые с узкими вертикальными зрачками глаза Кетцаля вперились в черноту глаз Сайнаг-Алдара. – Ты уверен, что сможешь проследить передвижения ставленника, дядя?
- А что, Кавадо больше заняться нечем? – фыркнул Сайнаг-Алдар. – Или Владычество Умник ушел на покой и отправил своих палачей в бессрочный от-пуск?! За свою жизнь я сделал один вывод, Змей: история Сущего – это летопись того, что в очередной раз взбредет в голову Его Владычеству, и как эту мысль по-том применит на практике его очень деятельная натура! Чтобы ставленник про-хлаждался дольше трех дней?! Не бывало такого! И не будет! – Сайнаг-Алдар за-нялся трубкой.
- Как зовут мальчишку?
- Артано.
Кетцаль почему-то побледнел.
- Запретное имя… Так, помнится, звали пропавшего сына Ванати – первого князя легендарного Элана… Странное совпадение.
- Странное. – согласился Сайнаг-Алдар. – Не люблю, когда славно убитое прошлое тенью встает за моей спиной и напоминает о себе во весь голос! Даже если ты прав, а я знаю, что временами ты грешишь ясновиденьем (надеюсь, сего-дня не этот случай!), и в дело влезет Кавадо, - я сделаю все, чтоб мальчишка не достался ему! Он мне самому нужен!! Куда он мог пойти, как думаешь?
- Только к Серебряной Гавани, иначе бы его давно уже заметили, как он ни ловок.
Сайнаг-Алдар согласно кивнул и оставил эту тему, перейдя к обычной бол-товне о родственниках и делах княжеств.
В это же время из-под мощных свай здания сквозняк утягивал во влажный лес легкий черный дымок. Тень сгустилась за стеной деревьев, превратилась в высокую тонкую фигуру Кавадо. Ставленник подумал над услышанным и раство-рился в вечных сумерках густой влажной сельвы.

*   *   *

На досуге Лаванна зачитывалась газетками, которые регулярно покупал и приносил в Ангбанд Курумо. Это были псевдонаучные издания типа «Аномалий  21 века», где печатались академики с дипломами, выданными фирмой «Шась-принт». В предыдущем номере приводилось сто сорок восьмое доказательство существования снежного человека, а темой нынешнего была найденная в оче-редной раз, правда на новом месте, Атлантида, чему свидетельством являлись снимки ее стен и скелетов самих атлантов.
Лаванна изогнулась и почесала хвост по всей его длине. Она всегда так де-лала, когда была в хорошем настроении, а сегодня ей было чему веселиться – она придумала, как заработать деньжат. Выдернув из-под подушки почти не помя-тый листочек и обломок карандаша, Лаванна удобнее разместилась в гамаке, по-слюнила карандаш и начала писать объявление.
«Потомственная гадалка-маг, помогиня». Лаванна почесала карандашом в ухе и продолжила составлять список предоставляемых услуг.
• Снятие предсказания кукушки, правка изгибов судьбы. Гадание по трещинам на пятках.
• Исцеление бесноватых наложением дисциплинарных взысканий на срок до 15 суток, исцеление хитроватых.
• Любовь: возвращение любимого, объятия, слезы.
• Восстановление утерянных документов по фотографии.
• Помощь в бизнесе. Готовые ауры успешных компаний, фирм. Ауры под ключ. Излечение налогобоязни. Разработка амулетов с логоти-пом вашей компании. Составление фирменных молитв. Снятие пор-чи с трудового коллектива по групповой фотографии.
• Накажу разлучницу, ублажу начальницу.
• Сниму: венец безбрачия, фату одиночества, печать бобылизма, пла-стырь немоты, кандалы безручия, утренники и свадьбы на видео.
• Снятие со стакана. Избавлю от наркотиков, соседей, родственников и другого геморроя.
• Изгнание тараканов из башки и жилища.
• Избавляю от ковыряния в носу и поедания козявок.
• Восстановление печени по учебнику «Анатомия», заговор на облы-сение коленей.
Лаванна закинула в рот несколько чипсов и, довольно хрустя, приписала в скобочках: «Результат – по оплате». Снова полезла в пачку за чипсами и уже едва не закинула их в рот, как что-то привлекло ее внимание. Приглядевшись, Лаванна гневно выматерилась, и было отчего: все чипсы оказались аккуратно надкушены. Лаванна свалилась с гамака и двумя меткими словами довела до сведения него-дяя, кто он такой и куда ему следует идти, после чего помчалась на кухню. Открыв свой личный шкафчик, она увидела в неприкосновенности пачки чипсов, схватила одну, открыла, бросила, другую… третью… Так она и знала!!! Все чипсы в пачках были аккуратно надкушены. Лаванна закрыла дверь шкафчика, выпустила пар из ноздрей и дико возгласила на весь Ангбанд.
- Неееееееееект!!!!! Я убью тебя, толстая лохматая скотина!!!!!
Скрипнула дверь, и Лаванна, изрыгая проклятия, понеслась догонять уди-рающего кота.
Мелькор, в окружении помощников, разбирался с делами и планами буду-щих экспериментов, когда по коридору пронесся топот и проклятия Лаванны. Мелькор повел бровью. Топот и проклятия пронеслись в другую сторону. Мелькор повел бровью. Дверь сорвало с петель, в кабинет вломился орущий кот, влетел по шторе на багет и зацепился на нем. Потом появилась Лаванна.
- Ты! – ткнула она пальцем в кота.
- Бе-бе-бе! – Нект показал ей язык.
- Ты….. – далее следовал поток непереводимых слов и выражений.
- Бе-бе-бе!!! – Нект развернулся и покрутил хвостом.
Мелькор тяжко вздохнул.
- О! темное будущее Темного королевства!!!
- Тано, - хихикнул Курумо, - а чё это вы стали говорить совсем как Короле-ва?
- С вами еще не так заговоришь. – заметил Мелькор, наблюдая, как Лаван-на швыряет в увертывающегося кота книжками и черепочками.
Метко брошенный Лаванной черепок разбил стекло, кот, желая посмеяться и подразниться одновременно, шлепнулся с багета. Мелькор хотел уже зажму-риться, не желая смотреть, как его любимому коту выщиплют хвост, но Нектушка опередил мысли Тано и сиганул с места на шею заоравшему Гортхауру.
- Отдай мне этого пожирателя чипсов немедленно!!! – визжала Лаванна, бе-гая вокруг прыгающего Гортхаура.
- Кто-нибудь, снимите с меня эту скотину!!! – орал Гортхаур, натыкаясь и опрокидывая мебель.
- Бе-бе-бе!!! – корчил рожи Нект и обмахивался хвостом.
Мелькор снова тяжело вздохнул и подумал, что хуже всего, несомненно, то, что он к этому нескончаемому бардаку уже привык.

*   *   *

Фэйт стояла посреди леса, полная мрачных дум. То, что она заблудилась, давно было понятно, но эльфийка не хотела признаваться в том, что где-то не-правильно свернула. Широкий мощеный тракт должен был привести ее к Раздолу, но вместо этого он превратился в плохо протоптанную тропинку в каких-то лесах. Где-то она все же неправильно свернула.
Фэйт со вздохом разочарования села на выглядывающий из земли, порос-ший мхом корень дерева и задумалась. По лесу пронеслась волна странного, пробирающего до сердца холода. Девушка зябко поежилась.
- Ф-ф-фэйт… - что-то горестно вздохнуло в сумерках чащи. Эльфийка испу-ганно подскочила. В глубине леса темнела тонкая черная фигура, и голодным блеском горели янтарно-желтые глаза. – Фэ-э-эйт… - снова вздохнула грудь леса.
Зрачки Фэйт уменьшились до размеров спичечной головки. Ей почему-то вспомнился Шимада: «… если тебя не съедят тролли, кто-нибудь убьет. Я, на-пример…»
Усмехающийся Шимада, и янтарно горящие его глаза. Чаща снова вздохну-ла, а Фэйт, вздрогнув, сорвалась с места и понеслась, ломая сучья и кусты, в не-известном направлении.
Уже изрядно запыхавшись, Фэйт и хотела бы остановиться передохнуть, но черная тень с желтыми глазами неотступно кралась следом, а чаща по-прежнему горестно вздыхала.
Оглянувшись в очередной раз, эльфийка не уследила за дорогой и на кого-то с разбегу налетела. Упала. Потерла ушибленный лоб и увидела прямо перед собой высокого тонкого юношу с янтарно-желтыми глазами.
- Смотреть надо, куда прешь, корова! – огрызнулся нарт.
- Грубиян! – Фэйт подскочила. – За мной кто-то гонится и не отстает!
- Еще бы! Не знал бы, что это ты неслась, подумал бы, здесь прогнали ста-до обезумевших буйволов! А ты еще хочешь, чтоб твоего следа не заметили! Да тут месяц зарастать будет! Не надо просеку делать!!
- Ты!.. Ты!.. Невоспитанный мальчишка!!! – Фэйт едва не задохнулась от не-годования.
- Эльфийская корова! На какой только ферме таких выращивают!! – париро-вал нарт.
- Ты в сумке камни носишь, чтоб тебя ветром не снесло!
- Ты тролля съешь и не наешься!
- Глистов выведи, а то мои стрелы толще тебя!
- Да в тебя слепой будет стрелять – не промахнется!
- Желтоглазый придурок!..
- Медведь в рясе!..
Еще немного, и Фэйт вцепилась бы нарту в его длинные блестящие черные волосы, а он уже потянул за рукоятку вакидзаси из ножен, но почему-то оба резко передумали.
- Уйди с дороги! – рявкнула Фэйт. – Я в Серебряную Гавань иду!
- Спешу тебя обрадовать: Гавань в другой стороне, а так ты попадешь в Ка-дис! Я два дня как оттуда! Уйди ты с дороги!
Оттолкнув друг друга, оба пошли своим путем. Фэйт сделала всего несколь-ко шагов, как впереди в чаще сгустилась та самая тень, и грудь леса снова горе-стно выдохнула ее имя. Эльфийка судорожно икнула и, резко развернувшись, бросилась догонять нарта. Догнала.
- Я с тобой пойду. Меня Фэйт зовут.
- Артано! – буркнул нарт в ответ и никак больше не реагировал на ее при-сутствие.



Глава 5
Хетцер

Когда сплетни изрядно устаревают, - они становятся мифами, обрастая не-вероятными подробностями, превращаются в легенды и сказания, причем делают это так совершенно, что даже дожившие до нынешних времен очевидцы не могут уверенно сказать, как на самом деле было.
Сиды превратились в легенду уже во времена Арагорна. Славный Нуменор еще помнил внезапно появлявшиеся на горизонте флотилии белоголовых дракка-ров  и рослых, иссеченных шрамами от многочисленных сражений, рыжеволосых мужей с топорами и короткими широкими мечами, которые девятым валом нака-тывались на побережье и, подобно ему же, стремительно уходили, унося награб-ленное.
А потом сиды внезапно прекратили свои набеги, Нуменор затонул, некому стало стращать мирных обывателей, и народ превратился в легенду.
Однако превратиться в легенду еще не значит прекратить существование, что прекрасно доказывается хоть тем же Шимадой. То, что белоголовые драккары перестали бороздить просторы океана можно объяснить очень просто, хотя бы увеличением цен на лес. Сиды любили море и корабли, но больше всего они лю-били копить деньги, поэтому, не желая покупать дорогую древесину, поспешили изобрести новый вид транспорта, например атомные подводные лодки.
В повседневной жизни сиды любят три вещи: комфорт, безопасность и му-зыку. Свою верность качающейся палубе, холодному ветру и брызгам соленой воды они никогда не предадут во имя земли, которая хороша только тем, что на ней растут корабельные сосны. Сиды очень редко сходили на берег, лишь во время набегов, или в портовую таверну, где затаривались продуктами. Чаще все-го они и содержали эти таверны.
Свою любовь к музыке они выражали тем, что двадцать четыре часа в сутки горланили баллады собственного сочинения, в чем (количестве сочиненного) мог-ли соперничать с нартами, но нарты не любили моря, поэтому не водились с си-дами и не слушали их песен.
Когда эльфы из Серебристой Гавани («Навоз плавающий!». – ехидная реп-лика сидов) заявили, что «немного» поднялись цены на лес («Да мы за такие деньги всю селедку в океане скупим!!» - возмущенные вопли сидов), то рыжие за-думались над сложившейся ситуацией. В большие траты входить не хотелось, но срочно было нужно что-нибудь делать. Нажарив своей любимой селедки (вся Се-ребристая Гавань долго мучилась тошнотой) и, пустив по кругу бочонок эля, вож-ди трех флотов решили перебраться с надводного транспорта на подводный. Так и было сделано к вящему недовольству эльфов.
Спустя позорно малое количество времени сиды оценили все достоинства подводных лодок: относительно безопасно – утонуть вроде не так страшно, шторм не беспокоит, и как-никак четыре-семь ядерных боеголовок всегда в запасе хра-нится (это помимо обычного вооружения). А самое главное преимущество заклю-чалось в том, что ни один тщедушный эльф больше не вопит над ухом об «ужас-ном аромате» жареной селедки и никто петь вволю не мешает. Правда некоторые капитаны докладывали начальству Гавани, что их тревожат странные звуки, пе-риодически доносящиеся с морского дна, но ведь мы с вами знаем, что они от за-висти ябедничали…
Сид Хетцер был не слишком богат – всего-то две тактические ракеты мор-дорского производства, но и не слишком беден – как-никак, а 800 тонн золотишка на дне припрятал, держал три таверны в Серебристой Гавани и одну в Родорио и лично владел новенькой атомной подводной лодкой. Был он не слишком умен, но и не особенно глуп. Одним словом: типичный сид с рыжими космами, рыжей бо-родкой, заплетенной для пущей элегантности в косичку, «пивным» животом, труб-кой и кисетом. Соплеменники утверждали, что не зря его назвали Хетцером (в честь самоходного истребителя танков – почти неуязвимого, маленького и легко-го), положим, сид не был таким уж «маленьким и легким», но, однако, гадостей делал много. И еще он был опасен, что под этим не понимай.
Так вот, Хетцер сидел в ходовой рубке, потягивал эль из кружки (небольшо-го деревянного бочонка) и пел новейшую балладу собственного сочинения.
- Назгул летел как ураган,
  Чтоб Бильбо покарать.
  Молись, проклятый интриган, -
  Не будешь кольца воровать!
  Бежит дорога вдаль,
  Конца и края нет.
  В глазах моих печаль –
  Предвестник новых бед.
  Назгул все воет, злится:
  Как смел ты, негодяй,
  Со гномами водиться?
  Кольцо скорей отдай!!
  Подлетает он к Холму,
  А в Холме – дыра.
  Стало ясно тут ему,
  Что внутри – нора.
  Назгул дверь
  Чуть не высадил, -
  Так ногою пнул –
  Искры высветил!
  Выходили из норы
  По три в ряд
  Здоровенные жлобы…
  Во стоят!!!
  Ну, Назгул, ты и выпросил, -
  Конец терпению настал.
  Мы ведь выросли –
  Ему Фродо сказал…
Прямо над кружкой сгустился багровый дымок, из которого вынырнул кон-верт с вензелем. Чертыхнувшись, Хетцер поймал письмо, тем самым спасши его от купания в эле. Письмо было от Гермионы, которой он частенько продавал во-рованные книги и магические артефакты.    
  Сид внимательно прочел послание, перечитал, повторил про себя для скорейшего запоминания, после чего скомкал и отправил в урну. Пахло наживой, и Хетцер, довольной потирая руки, скомандовал подъем с глубины. Нажива обеща-ла быть славной.

*   *   *

Тронный зал Ангбанда странно пустовал в это время. Над креслом Мелько-ра качались часы, а к самому чудовищно-черному жестяному трону была сирот-ливо пришпилена аккуратная беленькая записочка: «Осторожно! Покрашено!! Ушел кормить назгулей! Буду поздно! Мелькор.»
Гортхаур и Курумо внимательно осмотрели и обнюхали бумажку, даже ис-следовали рентгеновскими лучами, но ничего подозрительного не обнаружили. Отсюда следовал вывод: записка подлинная. Темные братцы пришпилили ее об-ратно и уселись за столик, разгадывать кроссворды из свежей «Газеты Намо».
- Чудак на букву «М»? – возвестил Курумо.
- Манве. – предложил Гортхаур.
- Не-е-е…  семь букв.
- Мандос!
- Я же сказал, семь букв, бестолочь!
- Мелькор…
- О! Подходит! – Курумо зашуршал карандашом. – Ближайшая родственни-ца Варды?
- Ниэнна…
- Не упоминай проповедницу всуе!!
- Да так мы их всех переберем! Буквы есть? – вспылил Гортхаур.
- Ща будут! – успокоил Курумо. – Вопрос по вертикали: «Мелькорова затыч-ка во все бочки»..? Восемь букв.. – Курумо внимательно посмотрел на брата и проворно зашуркал карандашом. – Так, родственница Варды на букву «г», шесть букв!
- Я не понял, кто это тут затычка?! Гадюка ты дистрофичная?!!
Курумо, не глядя на брата, быстро что-то написал.
- Ты совершенно прав, это гадюка! Как ты догадался?
- Я вообще к тебе это относил… Какой идиот этот даунский кроссворд со-ставил?!!
- Не знаю, щас гляну… - Курумо повертел газету. – О! Нашел! Кроссворд любезно предоставлен в редакцию… Лаванной…!!!!....!!!!  У… ушастая!!!
- Убью гадину!!!...!!!
Братцы забыли о кроссворде и рванули разыскивать обозлившуюся после драки с Нектом на весь Ангбанд Лаванну. 
А «смиренная» воспитанница Мелькора в это самое время качалась на люстре в тронном зале и размышляла над тремя очень важными в ее жизни во-просами: «Что делать?», «Куда все это послать?» и «Как похудеть, объедаясь на ночь?»…
В небе над Ангбандом просвистело нечто, отдаленно напоминающее сверхзвуковой истребитель, с криком: «Я ужас, летящий на крыльях ночи!», - упа-ло в трубу, проскочило по дымоходу и вывалилось из камина в тронном зале. От-ряхнулось от сажи, оказавшись на проверку Ангмарским королем. Назгул оглядел-ся, никого не обнаружил и пошел бродить по бункеру, разыскивая местных обита-телей.
Озадаченная мыслями Лаванна продолжала мирно качаться на люстре, иг-раясь пультом управления от заложенной где-то бомбы…
В лавовом озере у подножия Тонгородрима тихо дымился Готмог и курил… ландыши. На мгновение ему показалось, что мимо пронесся чужой дух. Ахэрэ прислушался, ничего не заметил и вновь принялся считать кажущихся ему бе-леньких чертиков. Потом, спустя некоторое время, раздались еще шаги – то вер-нулся Мелькор в сопровождении кота. Готмог спрятал оставшиеся ландыши в ук-ромном месте и вылез из озера, вослед крикнув Тано, что прилетел Ангмарский с донесением. Мелькор рассеянно кивнул и скрылся в здании бункера.
В узких коридорах Ангбанда царила тишина. Здесь ничего не булькало, не шипело, не клокотало, как в отстойниках Утумно, из лабораторий не доносилась нечленораздельная речь генетических экспериментов, так как лабораторий не было. В Ангбанде жил Мелькор, а для извращенных измышлений ему необходима была тишина, вот ее и соблюдали… как могли!
Завернув за угол, Мелькор столкнулся нос к носу с… нартом. Самым на-стоящим! Заснувшие было, мысли Тано пришли в лихорадочное движение и на-чали процесс соображания по поводу. Сайнаг-Алдар (а это был он) тоже копался в бездне своей памяти, размышляя, где он уже видел эту льдистоглазую морду. Вспомнили оба одновременно.
- Нартское отродье..!...!!!
- Имперский лизоблюд!!!...!!!
- Ты что в моем бункере делаешь? – глаза Мелькора вспыхнули багровым.
- Шел, увидел, заглянул… - повел плечами Сайнаг-Алдар. – Не оставляй дверь открытой, если не желаешь непрошенных гостей!
- Что?!! – физиономия Мелькора резко и неожиданно перекосилась. – От-крытая дверь..?!! Готмог!!! Убью на…! Чтоб тебя в метелку скрутило! Уй… в….!!!
На крик Тано из ближайшего камина вывалился ахэрэ, пылкнул протубе-ранцем и выпустил целый сноп искр из затылка.
- Тано!? Звал?!!
- Почему дверь была открытой?!!...!!!! – Мелькор заскрипел зубами.
- Дверь??? Какая дверь?! Кто обкурился?! Я обкурился?!! Не было никакой двери!.. Кто обкурился?!!... Я?!!... Я не курил ландышей! Не было никакой двери… Ой, Тано! А чё это за белочка у тебя на плече сидит? Не-е-е! это не белочка… Та-но!!! Не шевелись! Это провокация Эру! Это белый чертик!!! Ща я его сожгу…!
- Я тебя самого сейчас сожгу!!!...!!! У…. б…!
Готмог сдрейфил и рванул в тронный зал, на ходу подпаливая гобелены, Мелькор помчался следом. Сайнаг-Алдар, привлеченный интересным зрелищем, двинулся за ними.
Шум привлек внимание рыскающих по Ангбанду Гортхаура и Курумо. Одно-временно с Ангмарским они появились на пороге зала. Готмог прыгнул в камин и полез вверх по дымоходу, крича: «Я не курил!! У меня нет ландышей!! Не было никакой двери!»
Мелькор же, согнувшись пополам, орал, заглядывая в камин.
- Спускайся, разгильдяй, пока я сам за тобой не полез!!!
Гортхаур и Курумо недоуменно переглянулись, увидели заинтересованного Сайнаг-Алдара и совсем ничего не поняли в происходящем. Ангмарский решился подать голос.
- Тано!! Того… этого… Ты шо, заболел, чи как?.. Этого… того… Тано?!!
Мелькор, не разгибаясь, посмотрел на Ангмарского.
- Кто из твоих уродов вчера носился над Минас-Тиритом с криками: «Я ужас, летящий на крыльях ночи»!!?
- Дык, Тано! Эти самые, как их, гондорцы, вот!.. гондорцы дразнились, шо мы, этого… того… жвачки, прилипшие к подошвам их колес… Дык поэтому…
- А что, у гондорцев вместо ног колеса?!
- Ну этого… к копытам… того… жвачка то есть!..
- Что «то есть»? Ты внятно можешь разговаривать?!
- Дык, а я как? Этого… дык…?
Мелькор от злости плюнул в камин и разогнулся, посмотрел на притихших братцев.
- Где были вы, дармоеды, б… вашу… чтоб (цензура)… мать?!! Я ненадолго отлучился, возвращаюсь, и что вижу? Один обкурился, орки не кормлены, Глау-рунг не чищен и не выгулян, по бункеру расхаживает нарт, как у себя дома…
- У меня дома гораздо чище и уютней! – подал голос Сайнаг-Алдар. – И во-обще здесь мрачновато, но общество веселое! Я, пожалуй, задержусь..
- Тебя никто не приглашал! – Мелькор скрипнул зубами. – И почему я не убил тебя до сих пор?!
- А вот угроз не надо! – Сайнаг-Алдар посуровел. – Нарты приходят и ухо-дят, когда захотят, ни перед кем не отчитываясь!!
- Сюда ты зря зашел, нарт!!! – Мелькор увидел на столе газету и забыл о Сайнаг-Алдаре. – Так вот  вы чем занимались, балбесы!!! – не долго думая, Тано швырнул пламенный шар в обалдевших братцев.
Гортхаур и Курумо сиганули в стороны, шар попал в стену, отскочил от нее (на стены было заранее наложено зеркальное заклятье), пронесся над головой пригнувшегося Сайнаг-Алдара и угодил в люстру. Люстра разлетелась, с нее упа-ли Лаванна и маленький черный предмет.
Предмет шлепнулся на пол, сверху на него грохнулась Лаванна, раздался жалобный треск.
- Кажется, это был пульт от бомбы. – заметил Сайнаг-Алдар.
- Тебе только кажется! – буркнула Лаванна, достала из кармана второй та-кой  же предмет и нажала на кнопку. Сайнаг-Алдар мгновенно прыгнул в портал, Мелькор привычно зажмурился, но ничего не произошло. Он открыл глаза и по-смотрел на Лаванну.
- Где бомба!?!
- Не знаю! – создание пошевелило ушами, достало карту и принялось ее разглядывать.
- Ты!!! – Мелькор старался быть вежливым и терпеливым. – Ты..! Могучая дочь тореадора и быка!.. Где бомба?! И что ты рассматриваешь?
- Ищу Тайный город… - ответила Лаванна, изучая карту Москвы. – А почему его здесь нет? – она показала Мелькору карту, изрисованную красными кружочка-ми.
- Это и есть Тайный город!
- А почему здесь написано Москва?
- Это для ушастых гибридов написано… - Мелькор встряхнул Лаванну за шиворот. – Куда ты бомбу засунула?
- В гроб… Там мумия какая-то лежала…
Тано отпустил помощницу и схватился руками за голову. Гортхаур и Курумо переглянулись, а Нект, как самый смелый из обитателей Ангбанда, выдал.
- Тано, а чё делать, если…
- Если меня начнет искать Темный Двор, то меня давно нет, я в команди-ровке, а на троне сидело чучело!! И вас здесь тоже нет! Вы Кобылу Петровну ищете!.. Я сказал..
-Тано, - Лаванна подала голос, - а на бомбе маркировка была «НИИ Ан-гбанд»…
- Я сказал, что вы Кобылу ищете!!! А бомба… Мало ли кто у нас бомбы по-купает? Вот недавно Академия Глупостей кучу приборов купила, могла и бомбу… по сходной цене… Лаванна! Подделай платежки! А вы Кобылу ищете! Искать! Я сказал!! В… чтоб… (цензура)…! Я ушел следить за Маразмом. Что с Вечным Ле-сом? Движения были?
Гортхаур и Курумо развели руками, Мелькор чертыхнулся от полноты чувств и ушел, сопровождаемый лениво позевывающим котом. Следом разбре-лись и остальные. За окнами был слышен только скулеж некормленых орков, а в бункере подделывала документы и хрустела чипсами довольная жизнью и удач-ной пакостью Лаванна.

*   *   *

«…Вопиющее по своей дерзости событие! Вчера произошел взрыв в за-претной Зоне Кадаф… Бомба оказалась заложена в самой гробнице Азаг-Тота..  Великие Дома Людь и Чудь воздерживаются от комментариев, однако Темный Двор пообещал разобраться и сурово наказать виновных. По официальному за-явлению Князя…»
                Тиградком.

*   *   *

Серебристая Гавань при ближайшем рассмотрении оказалась довольно обширной и изрядно подгнившей деревней, вытянувшейся по берегу океана. При-чалы были облеплены плавсредствами всех модификаций, нельзя было сделать и шагу, чтоб не оказаться в очередной таверне, которую держали хваткие рыжие сиды. Всюду пахло чайками, корабельной смолой, перебродившим элем и сырой рыбой.
Здешние обитатели хоть и привыкли к пестроте народов, однако с грубым любопытством откровенно таращились на Артано и его спутницу. Вы помните, чи-татель, что нарты покинули Арду задолго до прихода Великого Эру, а нынешние народы вели летоисчисление именно с его пришествия. Так что субъект неизвест-ной расы, разгуливающий по улицам Гавани и откровенно высказывающийся по поводу ароматов, естественно привлекал всеобщее внимание, и сам по себе был сенсацией. Тем более что шлялся он в компании с наряженной в странный бала-хон эльфийкой.
- Есть хочу! Пить хочу! Спать хочу! – канючила Фэйт уже не первый час.
- Смени пластинку! – фыркнул Артано и без того достанный назойливым любопытством прохожих.
- Ноги отваливаются! Желудок слипся! В горле пересохло!! – тянула волын-ку Фэйт.
- Так зайдите в таверну и поешьте. – раздался чей-то голос, и шедший впе-реди Артано уткнулся носом во внезапно появившееся препятствие.
Очевидцы потом утверждали, что препятствие сгустилось черным дымом посреди улицы и превратилось в высокого черноволосого желтоглазого типа. Тип этот был явно из того же народа, что и сам Артано, только выглядел слишком уж неприветливо: бледный как мертвец в черном саване.
- Я не ем рыбную баланду! – буркнул злой Артано.
- Что ж ты ешь, детка, мамины конфетки? – Кавадо ничуть не смутился дер-зости мальчишки.
Артано пошевелил ушами, и тут только до него дошло, что он уперся в грудь нарту, поднял голову, узрел мрачную рожу Кавадо.
- Ты кто? Один из славных внуков нашего князя?
- Да если б я был внуком такого пройдохи как твой Сайнаг-Алдар, удавился бы от позора!!
- А чё тогда ты за мной ходишь?
- Я не за тобой иду, балбес, а навстречу тебе! Иначе бы ты в меня не упер-ся!
- Ну да! Ты меня явно за осла держишь! Скажи еще, не ты эту кикимору в рясе из лесу погнал! И черным дымом вдоль дороги не ты вился!! Может, мне по-казалось?!
- Показалось. – охотно согласился Кавадо, и Артано почему-то грациозно опрокинулся на стоящую позади Фэйт. Эльфийка шлепнулась рясой в лужу и за-травленно глянула на черную фигуру Кавадо. Очевидцы потом утверждали, что все это время голову «злодея» охватывал черный, зигзагом искрящийся, обруч, а другие говорили, что пить меньше надо.
Фэйт схватила упавшего Артано и, зажмурившись, дико завопила:
- Матушка Ниэнна! Да упадут твои милосердные слезы на жестокого мучи-теля невинных! Да раскается он в своих злодеяниях! Да искупит грехи свои, и да придет к вере истинной!.. – Фэйт широко раскрыла глаза и узрела заинтересован-ного ее речью Кавадо. – Раскайся, неверный, а то кадилом за…! – и эльфийка по-тянулась якобы за упомянутым предметом.
Кавадо вскинул бровь, но краем глаза увидел подозрительно и решительно надвигающуюся толпу. Вздохнул, вспоминая причину своего вынужденного отпус-ка, примирительно улыбнулся и буркнул под нос: «Если я здесь задержусь, то бу-дет как в Эдессе..», - после чего исчез черным дымом, оставив ошеломленную толпу без ожидаемого зрелища.
- А что было в Эдессе? – спросила Фэйт.
- Кишки на проводах. – ответил очнувшийся Артано, и эльфийка, визгнув, без чувств упала в лужу и уже не только частями, но вся целиком.

*   *   *

Черный дым резко сгустился, приняв очертания тела – Кавадо заявился домой. Постояв на пороге, он нащупал ауру отца и пошел к нему.
Шимада, развалившись в кресле, развлекался, кидая по мишени тонкими, как игла ножами.
- Отец, я должен тебе кое-что сказать.
- Говори, я слушаю. – Шимада влепил ножик прямо в нос нарисованному Сайнаг-Алдару. – Неужели твои начальники передумали и вызвали тебя из отпус-ка?
- Мои начальники здесь не при чем! – буркнул Кавадо и стал напротив крес-ла.
- Ты загородил мишень!
- И что?!
- Ничего! – Шимада заложил когай за ухо. – Я слушаю.
- Так лучше. – Кавадо уселся в материализовавшееся позади него кресло. – Сайнаг-Алдар был в Кадисе. Мальчишка вышел из портала там. Затем наш доб-рый и благородный дядя навестил Мелькора в Ангбанде.
- На кой ляд ему Мелькор?
- Любопытство…
- Любопытство не порок, а большое свинство! – вздохнул скорбно Шимада. – Наш добрый и благородный брат никогда не отличался изяществом манер… И что Мелькор? Он, кстати, не присылал больше отрядов к Лесу?
- Мелькор, может, и прислал бы, но Гортхаур все же не такой дурень, каким порой, кажется. Увидев тот шуркъ, который мы ему прислали обратно, в тележке, он ничего не сказал Мелькору об инциденте. Отговаривается тишиной и отсутст-вием новостей. Тележку вернул.
- Понятно, что еще?
- Мелькорова воспитанница где-то что-то взорвала, и вся команда срочно покинула Ангбанд, имитируя лихорадочную деятельность в других областях. До-вольно о соседях! Мальчишка и  дочь твоего собутыльника в Серебристой Гавани. Я видел их только что… Этот сопляк меня почуял!!!
- Как это?! – Шимада едва не выскочил из кресла.
- Вот так! Папа! У тебя есть факт: мальчишка не княжеского рода почуял следящего за ним ставленника!!!
- Я был прав! Это не простая сопля! Он не должен достаться Сайнаг-Алдару!!
Кавадо резким и неуловимым движением усадил отца обратно в кресло.
- Папа! Он почуял ставленника!!! Меня Пернатый Змей не чует, провалиться ему в Дымное Зеркало! А эта сопля… - Кавадо воздержался от определений и вы-сказал другую мысль. -  Нужно выловить его, но без лишнего шума. Как можно ес-тественней.. . Твой собутыльник, кстати, не желает разве вернуть свою «дщерь неблагодарную»?
- Может и желает, но есть идея лучше. – Шимада наклонился к мертвенно-белому лицу сына. – Привлечь кого-то третьего.
Кавадо поморщился.
- И как ты это сделаешь? Сам подумай, что нужно кому-то третьему от на-шего мальчишки?
- Ну, - Шимада загадочно улыбнулся, - это все дело техники и нашей изо-бретательности. Взять хоть Тулкаса. Если сказать ему, что у мальчишки есть сек-рет изготовления нового сорта заклятий, изгоняющих зеленых змиев и шмыгаю-щих собак из пьяных голов, то этот слабоумный краснорожий качок отвлечет на себя большую часть участников шоу, а мы тем временем быстро и незаметно умыкнем нашего дорогого, почти любимого…! Как, кстати, его зовут?
- Артано.
Шимада поперхнулся от неожиданности.
- Какой идиот дал ему такое имя?!
- Отец его, надо полагать. Но мне тоже не по душе. Поймаем, назовешь по-другому. – Кавадо поднялся, и кресло исчезло. – Как ты обычно называл своих малолеток, маньяк-любитель?
Шимада смущенно кашлянул и, достав из-за уха когай, швырнул его в нари-сованную рожу Сайнаг-Алдара, ловко попав в переносицу.
Поговорив таким образом, сынок и папаша разбрелись исполнять задуман-ное.

*   *   *

Завернувшись в широкие бесформенные плащи, Гортхаур и Курумо шли по узким грязным улочкам Серебристой Гавани, пинали попадающихся под ноги за-всегдатаев таверн и неспешно переругивались.
- Ну и кто сказал, что Кобыла здесь? – брюзжал Гортхаур.- Да в такой вони-ще даже тролли передохнут! А  она ведь женщина! Красивая…
- Ну и вкусы у тебя, братец! – хрюкнул Курумо и застыл посреди улицы. – Ты гляди ка, это что-то интересное… Жаль, Мелькор не пошел с нами.
- Что там тебе померещилось?
- Нарт.
- Пить меньше надо – не будут мерещиться!
- Хорош шуточки давить! Разуй глаза и посмотри! Это нарт! А если мне ме-рещится, то я прилюдно признаюсь, что вечерами курю ландыши!
Гортхаур посмотрел в указанном направлении.
- Тебе повезло. А это что за дура с ним? Вырядилась как наша любимая Ко-ролева перед свадьбой! Пойдем, побеседуем. – майар обогнул стоящего как столб Курумо и двинулся в сторону забавной парочки.
Морща нос, Артано наблюдал, как Фэйт с аппетитом уминает пухлые рыб-ные пирожки, трескает жирную, хорошо прожаренную селедку и запивает все это элем.
Разразившись потоком несвязных, но эффектных воплей при встрече с Ка-вадо, Фэйт, сама того не желая, заинтересовала обитателей квартала. Придя в чувство после падения в обморок, она обнаружила себя в окружении обеспокоен-ной ее судьбой толпы. Эльфийки наперебой предлагали «проповеднице» ночлег и обед на любое время, а сиды – держатели таверн и капитаны кораблей – обед прямо сейчас и благодарную аудиторию. Голодная и уставшая Фэйт велела та-щить все сюда и немедленно.
В результате «проповедницу» усадили в мягкое кресло прямо посреди ули-цы и на столе перед нею выставили море еды.
Раскрасневшаяся Фэйт рассказывала толпе обветренных рыжих моряков и сонных домохозяек истории, слышанные ею от Нани, и попутно уплетала блюда со стола.
Артано прислонился к стене дома. Хотелось есть, но от чуждых и резких за-пахов портового города кружилась голова и мерзко подташнивало. В глазах пла-вали янтарные круги. Нарт потер виски, но легче не стало.
По улице прямо на него шел здоровенный детина, завернутый в широкий грязно-серый плащ. И выражение на физиономии детины не предвещало ничего хорошего.
Артано болезненно скривился, и несущийся Гортхаур подумал, что нарт со-бирается напасть на него, посему решил напасть первым.
Артано заметил резкое движение рук Гортхаура и ловко увернулся от пла-менной волны. Раздался визг эльфиек и разъяренные матюки сидов.
Ошеломленная Фэйт застыла с надкушенным пирожком во рту и поняла только, что ее кто-то схватил за руку и потащил за собой.
- Почему мы бежим? – на ходу пережевывая пирожок спросила Фэйт.
- Обернись. – просто посоветовал Артано.
Фэйт глянула через плечо и как раз вовремя, чтоб увидеть перескакиваю-щего через шевелящуюся и матерящуюся груду мирных обывателей Гортхаура. Из руки в руку майар перекидывал огненный сгусток – игрался.
Фэйт запихнула в рот остатки пирожка, подхватила балахон и припустила с такой скоростью, что даже Артано удивился (он ведь считал, что нарты быстрей всех бегают).
Гортхаур не отставал, кроме того, еще и швырялся плазмоидами, поджигая сходни и причалы. Фэйт и Артано пронеслись мимо кораблей и узрели одиноко всплывшую громадину подводной лодки.
- Чё это за агудина там плавает? – спросила запыхавшаяся Фэйт.
- Подлодка! – Артано улыбнулся неожиданно для самого себя и бодро по-бежал по пирсу, таща за собой эльфийку.
Вопреки ожиданиям, Гортхаур остановился на берегу и всего лишь поджег пирс. Мгновенно взлетевшие по лестнице на лодку беглецы решили отдышаться и подумать, как будут возвращаться на берег. Но, судя по всему, сегодня был явно неудачный день, ибо парочка увидела лишь фигуру ухмыляющегося Гортхаура и зарево за его спиной. Гавань пылала.

*   *   *

Скомандовав подъем с глубины, Хетцер, довольный жизнью и собой, раз-валился в кресле и завел одну из любимых своих песен:
- Я в ночи твой голос услышал и увидел пламя свечи,
Я из тьмы на голос твой вышел и прошу тебя: «Не молчи».
Пусть сорвались с привязи кони, над обрывом хрипят в ночи,
Кто-то черный сидит на троне. Я молю тебя: «Не молчи».
На поле брани я один, враг недалек, сразиться с ним
Сулит мне неподкупный рок. Враг многолик, я одинок.
Со свистом воздух рассекая, на поле брани меч вступает.
От крови меч краснее крови, мой меч – непобедимый воин.
Вставало солнце, заходило, луны виденье мимо плыло,
И вот, с багряною зарей, окончен был кровавый бой… - распаляясь, сид орал громче и громче, перечисляя все ратные подвиги своего лирического героя и косную тупость его многочисленных врагов.
Внезапно крышка люка боевой рубки открылась, и что-то упало на Хетцера, свалив его с сиденья. Больно ударившись копчиком, сид узрел разозленного нар-та с перекошенной от ярости физиономией и ножом в зубах.
- Как ты сюда попал?! Кто тебя впустил? Чего тебе надо?! – Хетцер вскочил на ноги и выпятил живот. Артано взял нож в руку.
- Простите, сударь, но у меня плохое настроение…
- Вижу, не слепой! И если не хочешь стать рыбьим кормом, мальчик, приве-ди мне вескую причину, по которой отвлек меня от важнейшего дела моей жизни.   
- Это от работы ревуном, что ли? Важное дело, можно подумать! Так ведь тумана нет, а дым еще не заволок Гавань, чего орать-то?
- Что? Как ты сказал? – сид подорвался с места, Артано почему-то незамет-но уклонился, и Хетцер врезался головой в зонд-пакет и  с матами опустился в свое кресло.
- Очень не этично так выражаться при женщине. – в отверстие люка загля-нула странного вида эльфийка.
- Если вы не уберетесь, я не тока выражаться, но еще и пытать вас буду! – пообещал сид, держась за ушибленный лоб.
- Не получится. – Артано ловко убрал куда-то нож. – Мы не можем сейчас покинуть ваше плавсредство, благородный сэр, поскольку пирс отсутствует по не-зависящим от нас причинам, да и в Гавань возвращаться небезопасно, ибо Гавань горит. Поэтому мы надеемся на вашу снисходительность к нам, попавшим в столь затруднительное положение, и обещаем не оскорбить гостеприимства дорогого хозяина.
Челюсть обалдевшего Хетцера уехала в сторону.
- Вьюноша, ты чё, перегрелся? Где ты здесь благородных сэров видишь? Ты из какого дурдома сбежал? Ты вообще кто?
- Нарт.
- Ясный пень, что не тролль! Постой- ка, а какого лешего ты здесь делаешь? В Гавани? На Арде? Вас много, или ты один? – природное любопытство победило у сида оскорбленное и ушибленное самолюбие.
- Я один… То есть я с ней… С Фэйт… - Артано указал на спрыгнувшую в рубку эльфийку. – За нами погнался какой-то урод, мы удрали и забрались на ва-шу лодку, сэр, а тот урод поджег Гавань.
- Как поджег Гавань?
- Ну как поджигают?
Только сейчас Хетцер почуял запах гари и, поднявшись, захлопнул крышку люка.
- Чего вам надо?
- Нам нужно перебраться на ту сторону океана. – внезапно встряла в разго-вор Фэйт.
- Перебирайтесь. – милостиво разрешил сид.
- Ты должен нас перевезти и сопроводить! – напирала Фэйт. – Соверши это благое дело, и Ниэнна Слезоточивая будет милостива к тебе!
- Море и так соленое! – отрезал Хетцер. – Я, да будет тебе известно, горе-проповедница, никому ничего не должен, а вот у меня должников много!
- Ты перевезешь нас!
- Хорошо. Наем подводной лодки, работа экипажа, топливо, судовая и пор-товая пошлина… Девочка моя, ты готова заплатить за мою работу, или предло-жишь вместо денег слезы Ниэнны?
Фэйт сжала губы и приглядывалась, где лучше вцепиться в рыжую бороду Хетцера, чтоб выдрать ее всю и сразу. Артано посмотрел на эльфийку.
- А зачем тебе нужно переплывать океан?
- Чтоб попасть в Ангбанд! Я принесу свет в эту обитель мрака!
- Не волнуйся, там есть фонари! – заверил Хетцер. – И по слухам, вернее шумам, доносящимся из Мордора, я сделал вывод, что Ангбанд пуст. Даже этот поганый кот не ворует больше нашу рыбу. Население снялось с места. Видать, почувствовало твое приближение!..
- Послушай, невежда, если ты перевезешь меня через океан, Ниэнна не от-кажет тебе в благодарности…
- Да, да! На суше эльфы долго репу морщили, отчего Нуменор затонул, а то, оказывается, на кого-то милость Ниэнны снизошла! Девочка, я ничего не делаю даром! Мне, может, национальная гордость не позволяет!..
Артано, не участвуя в их споре, но с интересом слушая, что-то искал в ма-леньком блокнотике, который он выудил из потайного кармана.
- Если мы переплывем океан, то можем высадиться в порту Родорио. А из Родорио я попаду на развалины городов Митиджи… - Артано спрятал блокнотик в кармане одного из своих многочисленных одеяний. – Уважаемый, вы можете до-везти нас до гаваней Родорио?
- Вьюнош, я тебе еще должон рассказывать, что бесплатно никого не вожу!
- И сколько вы хотите?
Разозленный наглостью непрошенных гостей, Хетцер назвал сумму, за ко-торую можно было бы купить средних размеров флот. Артано наморщил лоб.
- Это слишком много, сэр. Ваши сородичи на Талцетл берут гораздо мень-ше. В прошлый мой визит на эту планету вождь Эльга перевозил меня через Ат-лантику, и поездка обошлась мне приблизительно в такую сумму… - нарт выта-щил из рюкзака бархатный футлярчик и подал его сиду. – Здесь больше, но и нас двое, хотя вы и не вождь.
  Хетцер раскрыл футлярчик и причмокнул с чувством знатока, достал оже-релье, внимательно разглядел.
- Ворованное? Я не беру ворованного!
- Обижаете, сэр! Там стоит проба и клеймо изготовителя! Мне этого добра столько надарили на двадцатилетие, что еще не на одну поездку хватит.
- Надарили, говоришь. – Хетцер нацепил на глаз увеличитель и, прищурив-шись, изучал ожерелье. – Знаю я вашу болезнь. Гы! Всенартское недомогание. Гы! А ты, значится, золотишко не носишь. Ну ладненько, перевезу я вас, и то по-тому, что в Лаурелиндоренанне за эту побрякушку дадут в десять раз больше, чем она стоит. Это ж надо, какая цаца! Черногорское золото! Какая цаца!! – сид помес-тил ожерелье  в футлярчик. – А чё это ты так быстро согласился заплатить, вью-нош? Насколько я знаю нартов и вашу природную скупость…
- Наши законы…
- Ваши законы написаны для самоубийц! Даже Маразм глупее не придума-ет!
- Маразм? – Артано вновь заглянул  в свой блокнотик. – Это, кажется, тот старый осел, у которого я книгу спер.
- Какую книгу? – Фэйт, молчавшая до сих пор, удивленно поглядела на Ар-тано.
- «Практическое руководство по черной магии». Я думал, там что-то стоя-щее, а оказалось…
- Я краденое не покупаю! – резко встрял сид. – Триста!
- Чего? – не понял Артано.
- Тысяч. Это окончательная цена.
- А я и не продаю.
- А я и не покупаю. Четыреста!
- Слушай, уважаемый, нам нужно, чтоб ты перевез нас на тот берег, тебе за это и заплачено.
- Это просто грабеж при свидетелях! Пятьсот!! И ни монетой больше!!!
- Слушай, уважаемый, зачем тебе книга? Из тебя же маг, как из твоей лодки планер.
- Я продам ее Манве.
- Манве… - Артано лихорадочно листал блокнотик. Нашел. Прочел. Усмех-нулся. – А ему она зачем?
- Не знаю. Я не интересуюсь пристрастиями клиентов. Манве у меня часто какую-нибудь ерунду покупает. Говорит, для коллекции глупости. Он ее изучает. Глупость.
- Зачем? Увлекся самопознанием?
- Нет. Он пытается постичь истинное величие творений Эру Великого.
- Ну-ну! – Артано перекидывал блокнотик из руки в руку. – А, может быть, ты собираешься продать книгу Гермионе? Ведь это она скупает у тебя краденое и прикрывается именем  отца или деда. Что скажешь?
- Ты кто? Налоговая полиция?!
- Нет, я просто путешественник.
- Слишком ты осведомлен для «просто путешественника»! Что у тебя там в блокноте? Дай сюды!!! – Хетцер протянул широченную как лопата ладонь, но Ар-тано уже успел спрятать блокнот и загадочно улыбался как Джоконда с картины.
- Постойте, мужская часть нашего общества! . Фэйт встала между нартом и сидом. – Вы знаете Гермиону, и моя наставница ее знает. Очень близко. Нани часто рассказывала мне о Гермионе, они даже переписывались…
- Девочка, умолкни! Ты сказала Нани? – Хетцер поскреб затылок, вспоминая содержание письма Гермионы. – Ну и чё вы сразу не сказали этого? А то все Ни-энна, Ангбанд, Маразм… - воинственный пыл сида сразу улетучился. – Приходят тут, понимаешь ли, не представятся, а сразу требуют, грозят, соблазняют… Тьфу! Молодежь! – Хетцер мгновенно сменил тактику общения, превратившись в пузато-го рыжего добряка, разместил парочку по каютам и скомандовал погружение.

*   *   *

Матерящийся народ с ведрами носился по улицам и тушил пылающую Се-ребристую Гавань. Гортхаур стоял на берегу, кутаясь в широченный плащ, зябко ежился. Курумо нагонял ветер и еще сильней раздувал огонь. Порыв едва не сбил Гортхаура. Майар чертыхнулся и поежился. Рядом из черного дыма сгустилась фигура. Гортхаур отпрыгнул в сторону, но Кавадо это не смутило.
- Зачем тебе нужен мальчишка?
- Он мне не нужен! – огрызнулся Гортхаур.
- Тогда зачем ты погнался за ним?
- Просто так. Увидел нарта и погнался, а он убег.
- Может, ты и за мной погонишься?
- Чего ради? Ты еще убьешь ненароком!
Кавадо покачал головой и указал Гортхауру на уходящую в море подлодку.
- Чья?
- Сида Хетцера. Он у нас боеголовки покупал. Скажи, Гавэйн не собирается возвращаться?
- Нет. Успокой Мелькора. – Кавадо посмотрел на замерзшего майара. – Ау-ле здесь и выслеживает твоего балбеса. Ждет, когда он допустит промах. Спрячь его лучше. Хоть в том же Хэлгоре.
- Зачем ты мне это говоришь?
- Я немного недолюбливаю Ауле. – фыркнул Кавадо и исчез.
- Как все просто у нартов. – вздохнул Гортхаур, плотнее кутаясь в плащ и высматривая по берегу куда-то запропастившегося вместе с ветром Курумо.

*   *   *

Бункер содрогался от проклятий. В самом дальнем углу самой длинной комнаты сбились в кучку несчастные тролли, на головы которых призывали паде-ние шолоховской благодати и благородную ярость чистокровного реализма.
По кругу, как заведенный, бегал Маразм, тряс клочковатой, редкой бороден-кой и вздымал к небесам (в смысле потолку) тощие старческие руки, издали силь-но смахивающие на грабли и взвывал.
- Неблагодарная Италия забыла, что реставрация вышла из нее, а под рес-таврацией лежит Дант, и в Германии провокаторами было убито сознание само-стоятельной жизни! И теперь по местам только слышен запах гниющего трупа в тайных оргиях разврата; иногда только выбьется наружу грязная лава в произве-дениях Вольтера или хлынет целым омутом в романах маркиза де Сада; порою только чем-то зловещим отзываются медовые речи философов; но никому и в го-лову не приходит мысль о том, что ум какого-нибудь дикаря Фонвизина после принятия очередной порции исторического чувства в разбавленном виде, начина-ет предрекать приближение зиждительного начала. И теория литературы, а вме-сте с ней и блаженная критика, впадает в озлобление и ужас, доходящие до край-ней степени остервенения, и бедный Летурнер со своею глубокою любовью к Шекспиру попался как кур во щи! И съели его!!!
Одуревшие от снизошедшего на них зиждительного начала, тролли дружно подвывали в такт стонущему Маразму, который уже ничего не говорил, только обессилено шипел:
- Консенсусссс…. Конссссенсссус….
Внезапно что-то бросилось под ноги великому волшебнику и принялось подпрыгивать около него и странное что-то напевать. Маразм от неожиданности остановился и пригляделся (в смысле глянул через трое очков), это оказался су-масшедший яйцеголовый мотоциклист, одно из изобретений Мелькора.
- О!!! Органические плоды нашей жизни, произведенные отрыжкой реализ-ма!!! – возопил Маразм.
- Тын – дын – дын – тын – дын – дын! Тыц – дыц!! – визжал похожий на жабу яйцеголовый и подпрыгивал.
- Вот к чему приводит несоответствие уровней образованности орудию кри-тики!
- Дын-дын-дын! – ответил яйцеголовый, надевая шлем танкиста. Маразм ахнул, упав на стул. Стул жалобно скрипнул и разъехался ногами.
Яйцеголовый совсем разошелся, вообразил, что он участвует в мотокроссе, и весьма реалистично это изображал.
- Консенсус… консенсус… - вздыхал Маразм, обмахиваясь рукописью.
Посреди комнаты сгустился черный дым, из которого возник Кавадо. Вол-шебник вопросительно-изумленно посмотрел на него.
- Ты кто?
- Твой ночной кошмар. – спокойно ответил Кавадо, садясь в материализо-вавшееся позади него кресло. – Это твое изобретение? – спросил он, кивая на танцующего мотоциклиста.
- Нет. Это отрыжка чистокровного реализма!
- Интересно… - Кавадо с интересом наблюдал за движениями зеленого яй-цеголового существа. – Мелькор, значит, сделал. Вот что, волшебник, я заберу у тебя это страшилище, а ты, полагаю, будешь рад узнать, где находится тот, кто украл твою книгу.
- Где!?! – Маразм неосмотрительно дернулся на стуле, стул окончательно развалился, и волшебник оказался на полу. Кряхтя, поднялся.
- Сид Хетцер, известный скупщик краденого, на своей лодке движется в сторону гаваней Родорио. Твой обидчик – его пассажир. – Кавадо неуловимо-быстрым движением поднялся с кресла, подхватил на ладонь зеленого мотоцик-листа и исчез черным дымом.
Маразм почесал бороденку, воздел руки к потолку и возопил:
- Живая свежая трава пробилась сквозь надгробные камни, - жизнь охвати-ла тлеющее. Мумия романтизма поднялась из гроба и облеклась в торжественную одежду. Но, увы! Торжественная одежда, при ближайшем рассмотрении, оказа-лась шароварами Захарии Вернера, в которых он явился перед госпожой де Стайн, и были они стары только относительно условного идеала образованно-сти!!! А ведь главный закон критики – беззаконие! И давно пора отправить этого ушастого отморозка в китайский застой!!! Так и сделаю! Или я не создатель Глу-пости!!!
Маразм еще долго колебал воздух, носясь по комнате и вопя, несчастные же тролли усердно подвывали ему в особо важных местах.



Глава 6
Лаванна и другие

Подделав платежки по приказу Мелькора, Лаванна задумалась. Нет, не над самыми важными в ее жизни вопросами, а над тем, куда еще плодотворно приме-нить свою деятельную натуру.
Нужно отметить, что это создание было гибридом кого-то с кем-то еще. И прототипов было явно не двое. Так, физиономией она походила на эльфа, но об-ладала кожистыми крыльями, мощным хвостом злобного ящера и трехпалыми ла-пами, оканчивающимися славными когтями, а по характеру являла собой смесь ползучих родственниц Варды и собаки Фэйт. В общем, милое безобидное сущест-во, белое и пушистое. Если бы спросили авторского мнения, мы бы сказали, что это самая настоящая горгулья, но нашими мыслями никто не интересовался, а обижать Лорда К. Мелькора не хочется.
Лаванна постояла на пороге опустевшего Ангбанда, пошевелила ушами и, что-то надумав, расправила крылья и улетела.

*   *   *

Невероятно длинные, черные как бездна волосы Кавадо, казалось, запол-няли все пространство маленькой комнатки, лишенной мебели, нарт стоял, за-крыв глаза, поднеся к губам замок сцепленных ладоней. Голову его охватывал черный, зигзагом искрящийся обруч. Волосы Кавадо шевелились и шипели как живые. Сетка золотых жил побежала по его лицу, белые губы что-то шептали.
Стены комнаты будто растворились. Сверху была высь, снизу бездна. Меж-ду ними черной зловещей тенью обретался Кавадо.
Внезапно он разомкнул ладони, крестом раскидывая руки. Глаза его широко раскрылись, но это были не глаза живого существа, а черные провалы в бездну. Последнее слово слетело с бескровных губ Кавадо, из обруча его вырвался чер-ной молнией заряд, ударил в небо, нещадно обжигая пространство…
Все стихло.
Кавадо вышел из комнаты. В диванной сидел Шимада и пытался составить икебану. Заметил сына.
- Зачем ты искривлял пространство?
- Я не хочу ловить мальчишку на Арде – это привлечет ненужное внимание.
- И куда же ты отправил лодку?
- На Талцетл. Они скоро войдут в территориальные воды Греции.
- А зачем тогда ты послал Маразма в Родорио?
- Гермиона! – Кавадо, усевшись в кресло, обрывал ягоды с веточек рябины. – Она там назначила встречу сиду.
- Но ведь ты отправил лодку на Талцетл. Как же…
- Положим, ее предупредят о вынужденной перемене планов. – Кавадо ис-коса поглядел на скачущего по крышке стола жабообразного мотоциклиста. – А Маразм последует за Гермионой… На лодку… - Кавадо на мгновение задумался. – Подскажи, как засунуть туда же Мелькора.
- Сообщить ему, где находится Маразм! – фыркнул Шимада.
- Это мысль. – согласился Кавадо. – Если Эру не влезет, то все пройдет гладко.
- А что тебе Эру? Беспокоит?
- Да нет. Просто этот старый дурень вечно все портит!.. Надо наслать на его дворец вирус «два цента».
- Что это за вирус?
- Не знаю. У Мелькора утащил. – Кавадо высыпал ягоды рябины горсткой на стол, и обрадованный мотоциклист принялся их давить. – Пойдем обедать.
Шимада согласно кивнул. Оба ушли.

*   *   *

Глубокой ночью ПЛ «Золотая антилопа» вошла в территориальные воды суверенной Греции.
- Кажется, мы не туда попали, уважаемый. – Артано неслышно подошел к злому Хетцеру.
- Без тебя вижу, что не туда! Но как?
- Пространство возмущалось. – повел плечами нарт. – Такое бывает, когда ходишь через порталы. Кто-то открыл портал и просто вытолкнул нас здесь. Мне кажется…
- Молись своему богу, коли кажется! – огрызнулся Хетцер.
- У нартов их два. Верховных. Кому молиться?
- Дьяволу!!! Вьюнош! Выметайся атсюдава!!!
- А это что? – Артано указал на худой силуэт голодного итальянского крей-сера, маячивший возле берега. – Что с ним делать?
- Не знаю! Итальянские ВМС планом не предусматривались, даже таким …бнутым планом, как наш! – сид погладил бороду. – Не могу понять, что он здесь делает! У них сейчас нет учений!.. Ясно только одно: высадка невозможна, пока это корыто стоит у берега. Да и подойти близко мы не можем… Тьфу!
- Странно. – подошедшая Фэйт задумчиво покрутила головой. – Странно то-гда, что эта посудина нас еще не обнаружила.
- Может у них все же внеплановые учения? – робко успокаивал сам себя Хетцер. – Совместные. Греко-итальянские. Мож он думает, что мы свои? Тогда не будем его разуверять.
- И что делать?
- Ждать. – сид вздохнул и сел на мягкий вертящийся стул. Артано и Фэйт переглянулись и тоже разместились на сиденьях в капитанской рубке.
… «Ага! Ждите, ждите и дождетесь!» - никогда еще Мелькору не приходи-лось так издеваться над своим обликом. Чтоб всю ночь торчать в холодной воде, наведя морок корабля, ему потребовалось все его мужество. Однако след Мараз-ма из гаваней Родорио вел именно сюда, поэтому Тано решил, что час расплаты настал…
Внезапно на далеко выдающемся в море мысе появилась фигурка в легком белом платьице. Фигурка помахала рукой.
Хетцер, стоя на капитанском мостике и глядя на берег в перископ, отрица-тельно покачал головой в ответ.
Фигурка повторила жест, присовокупив к нему сжатый кулак.
Хетцер показал перископу кукиш и ткнул пальцем в сторону крейсера.
Фигурка топнула со злостью и провалилась сквозь землю. Хетцер покрутил пальцем у виска. Артано и Фэйт давились от смеха, наблюдая за странными те-лодвижениями сида перед перископом.
С треском взорвавшегося электрического заряда Гермиона возникла посре-ди кают-компании, изрядно напугав троицу.
- Я уже битый час зову вас на берег, а вы не идете! Я, между прочим, за-мерзла! – раздраженно заявила она.
- Гермионочка, милая! – Хетцер поднялся, поддерживая живот. – Милая, мы договаривались о встрече в Родорио. Как ты узнала, что мы здесь? И вообще там крейсер!
- Вообще я думала, что это вы мне сообщили о перемене места встречи!
- Ни о чем мы не сообщали! Я знаю! Это ты закинула нас сюда! Ты пресле-дуешь какие-то гнусные цели!..
- Да не гнусней твоих!..
Артано некоторое время с интересом понаблюдал, как Гермиона и Хетцер пытаются выдрать друг другу волосы, потом решил вмешаться, не имея желания лицезреть девушку без шевелюры.
- Простите, что прерываю вашу дружескую беседу, но я не имел чести быть представленным прекрасной госпоже.
Гермиона отпустила бороду Хетцера, и тот шумно грохнулся на пол.
- Вы, нарты, всегда так странно говорите, или только во время душевной болезни?
- Полагаю, это было оскорбление?! – Артано сжал губы.
- Нет! Это были мои неугасшие эмоции! – Гермиона приближалась к нарту. – Это ты украл книжку Маразма! Где она!!! – девушка схватила Артано за ворот дээла и принялась нещадно трясти. – Где книга?!!...!!!
- Д-д-д-д…. Дура! – Артано освободился из объятий Гермионы. – Я с ней по-хорошему, вежливо, а она?! Прав был отец, говоря, что все женщины дуры и ис-терички!!!
- Значит, твой отец заслужил это! Что ему только истерички попадались!
- Ему только моя мать попалась! Он еле избавился от нее!! А вы, случаем, не родственницы?!
- Где книга?!! – Гермиона побагровела как пион.
- Я ее дома оставил. Зачем в дороге такой хлам? А ты дважды дура, если она тебе нужна!!!
- Значит, потопаешь домой за книгой! – Гермиона вдруг осеклась. – Как ты меня назвал? Ты сказал, что я дура?! Меня так никогда не называли! Даже бабуш-ка… Да я тебя сейчас!.. Я… - Гермиона задохнулась от гнева и обиды и упала в кресло. – Я оскорблена!
- Гермионочка, может не стоит так расстраиваться. – утешал девушку Хет-цер, вычесывая из бороды выдранные клоки волос. – Не такая уж ты и дура. Слег-ка, может, дура, но уж точно не дважды!
- Да вы все сговорились тут! – Гермиону вышибло из кресла волной гнева. – Да я вас сейчас…
- Ммме… мме… чистокровный реализм часто путали с романтизмом на оп-ределенной стадии его развития, но ммме… ммы знаем, что романтизма не было на самом деле… мме… ме.. – раздалось откуда-то. Предположительно из-под днища лодки.
- Что ты сказала, истеричнейшая из дам? – поинтересовался Артано.
- Я еще ничего не говорила, но я щас скажу!
- Мме… ммме… пожалуй, не случайно наше славянское коренное и типовое есть вместе и наиболее удобная подкладка для истинного человеческого, но толь-ко подкладка, не более. Способность сил доходить до крайних пределов, соеди-ненная с типовою болезненно-критическою отрыжкою, порождает состояние страшной борьбы. Имя Белинского, как плющ, обросло четыре поэтических венца, и Брюсов стал певцом революции, а Марина Цветаева – бездарной интриганкой…
Не успели утихнуть последние слова воспоминания, как четверка с криками: «Спасайся!!! Маразм пришел!!!» - бросилась вон из кают-компании, чуть не уронив на пол мрачного вида, мокрого типа в комбинезоне, который неизвестно откуда, появился в дверях.
- Куда же вы, овечки, я только что начал! – Маразм, возмущенно разочаро-ванный, кинулся за беглецами, но упал, столкнувшись с неизвестным в комбине-зоне.
- Боже ж мой! Как я рад, что встретил тебя, дорогая моя зануда! Кобыла? Ты?! А то я со слепу не вижу! – Маразм заключил типа в объятья и расцеловал. - Как хорошо, что ты решила ко мне присоединиться. Вместе мы изведем этих жал-ких конформистов, и тогда настанет во всем мире шолоховская благодать и сни-зойдет на нас всех величайшее в истории событие, и мы окажемся свидетелями пения Брюсова совместно с…
С кем должен был петь Брюсов, так и осталось тайной, ибо тип в комбине-зоне подхватился и с криком: «Обломись, урод! Это я, Мелькор! И тебе кранты!» - кинулся на Маразма.
- Мме? А? что ты сказала, моя радость? – Маразма почесал вязальной спи-цей в ухе.
- Убью! – заревел Мелькор, доставая откуда-то (не знаю, откуда, но карма-нов в комбинезоне не было) шайтан-трубу и наводя ее на Волшебника.
- Правильно! Мое золотце! Ты правильно мыслишь! Но только ты не туда целишься, чи я со слепу не вижу?!!
Рядом что-то крякнуло и почесалось, зашелестев балахонами.
- Шо! Вы шо тута робыте? Без моего указу! Я всегда знал, шо вы бисовы де-ти, но шо это за подвал?! Отвештайте мене!!!
- Эру!!! – хором завопили Маразм и Мелькор и забыли друг о друге.
- Ну я! Ну и шо?! – Великий пошаркал новыми тапками. – Ох, Маразм, я еще не поквитался с тобой за обваленный потолок! Я испепелю тобя! Прямо щас! – с этими словами Эру метнул молнию.
Маразмус, демонстрируя чудеса эквилибристики, рухнул на палубу и ука-тился в сторону, а молния попала в борт лодки, едва не задев Мелькора.
- Ну, старый! Ты меня достал! – Мелькор навел шайтан-трубу на Великого и выстрелил. Однако вместо ракеты из пушки вылетела бутылка, угодила в потолок над головой Эру, лопнула, разбрызгивая по стенкам скелетонов.
Скелетоны, дико визжа и хихикая, ринулись дергать  Эру за балахон, Ма-разма за редкую бороденку и попутно крушили оборудование лодки.
- Шо это?!! – Великий лихорадочно давил скелетонов.
- Биологическое оружие. – фыркнул Мелькор и зарядил в шайтан-трубу вто-рую бутылку.
В этот момент Маразм призвал на головы своих врагов пламенную отрыжку чистокровного реализма. Палуба задымилась. Мелькор ахнул, поняв, что его опе-редили, и шарахнул из шайтан-трубы по переборке. Переборка лодки лопнула, воздушная волна выбросила Маразма и скелетонов на берег, а Эру и Мелькор от-правились на дно, где до самого утра выясняли, кто из них виноват в том, что Ма-разм снова сбежал. В итоге, вопли Великого подняли такую бурю, что в ближай-шие несколько дней в этом районе стало невозможно судоходство, а последстви-ем очередного залпа шайтан-трубы явился дождь из скелетонов.

*   *   *

Лаванна приземлилась в одной из московских подворотен, сложила кры-лышки, расправила длинный хвост, размяла конечности и пошла искать приклю-чения.
Над разогретым донельзя асфальтом качалось марево, удушливый летний воздух был знаменателен отсутствием воздуха вообще. Даже бесчисленные лен-ты автомобилей в бесконечных пробках двигались и гудели как-то необычайно сонно.
Какое-то время Лаванна стояла, покачиваясь с носка на пятку, наблюдала за кипучей активностью московской окраины. Под окном дома пристроилась па-рочка кошек, в грязной подворотне пахло продуктами жизнедеятельности различ-ных организмов и негромко переругивались определенно человеческие голоса. На автобусной остановке философски взирала на проносящуюся мимо жизнь группа братьев Бомжеватых и курила одну на всех самокрутку. В мусорном баке рылись шелудивые собаки, а из тощих кустов доносилось нестройное пение.
Лаванна потянулась, вдохнула прокаленный солнцем, душный от испарений мусорников воздух, с наслаждением улыбнулась и пошла вершить дела.
Первым делом она дождалась автобуса, проехала несколько остановок и вышла, оставив на сиденье тикающую коробку.
Еще две остановки пассажиры озабоченно галдели о своих делах, облива-лись потом и обмахивались потрепанными газетами, потом тщедушная старушон-ка услышала тиканье, пригляделась к подозрительной бесхозной коробке и с ди-ким воплем: «Бомба!!!» - ринулась к выходу, раскидывая по пути пассажиров.
Перепуганный водитель нажал на тормоза, автобус остановился на пере-крестке, движение парализовало.
В поднявшейся суматохе ничего нельзя было понять. Все выскакивали из машин и общественного транспорта, бежали и кричали. Говорили о вылазке тер-рористов, взрыве бомбы, диверсии и даже эпидемии птичьего гриппа, новый вид которого поразил транспорт. Кто-то предрекал конец света. Поверившие кинулись крушить витрины, а те, кому не досталось витрин, вызвали милицию.
Отряд омоновцев рассеял толпу из водяной пушки, после чего обнаружил в автобусе тикающую коробку. С соблюдением всех возможных мер предосторож-ности коробку вывезли за пределы города и намеревались обезвредить, каково же было удивление, когда во вскрытой таре обнаружился жалобно тикающий бу-дильник.
Далее Лаванна завернула в ближайший Макдональдс, устроила там погром, затарилась бигмаками, колой и чипсами, напугала продавца и сбежала, не запла-тив.
Утащив со склада несколько банок краски, она выкрасила все лавки и пери-ла, естественно не поставив предупреждающих табличек.
Расположившись на крыше маршрутки, Лаванна приехала на Большую Лу-бянку, заглянула в супермаркет Торговой Гильдии. Там, как всегда, было много-людно. Негодница достала из кармана универсальный инструмент и в два счета отвинтила все ножки у стульев, затем поменяла расположение дверных ручек. Связав администратора-люда, она разбила мониторы компьютеров и уронила сервер.
Этого Лаванне показалось мало. С криком: «Осторожно!! Ведро!!!» - она оп-рокинула помои на поднимавшихся по лестнице Биджара Хамзи и здоровенного мужика, который, судя по раздавшимся матюкам, оказался известным наемником Кортесом.
Разъяренный Биджар призывал гнев Темного двора на голову негодяя, а Кортес, извлекши из кобуры «беретту», был готов пристрелить всякого, кто ока-жется в поле его зрения.
Лаванна, не имея желания общаться с хозяевами Темного двора, подня-лась на крышу и полетела в сторону Академии, где, по чьей-то безумной идее, числилась студиоткой.

*   *   *

Мокрые, замерзшие, злые путешественники, вплавь спасшиеся с лодки при появлении Маразма, сидели в кустах и наблюдали полет странной кометы с хво-стом из скелетонов. Потом пошел дождь.
Увидев, как гибнет его дом, Хетцер произнес фразу, смысл которой поняла только начитанная Гермиона, а Артано шустро записал ее в свой блокнот.
- Нельзя же так отзываться о деяниях Великих! – назидательно изрекла Гермиона.
Хетцер шевельнулся, посмотрел на нее невидяще-ненавидящим взором и молча кинулся бить.
Артано взглянул на катающийся клубок, из которого попеременно мелькали рыжая борода Хетцера и длинные ногти Гермионы, повернулся к Фэйт.
- Разними их! Ты же у нас смиренная проповедница! – скомандовав, скрыл-ся в зарослях.
С трудом растащив парочку, Фэйт усадила сида на камень и удерживала его своим неощутимым весом. Хетцер судорожно вздохнул, и у него прорезался, пропавший было, голос.
- А…! В…! На…! Разорен! Погиб! Где и на что я теперь буду жить?! Все!!! Все, что скопил за эти годы непосильным трудом, погибло! Погребено в пучине вод по милости этой дуры!!! – Хетцер вырвал руку и ткнул ею в сторону встрепан-ной и мокрой Гермионы. Скелетон, которому принадлежала рука, жалобно завыл и кинулся кусать обидчиков. Собратья его, истошно вопя, рванули в атаку на пу-тешественников.
Яростно матерясь и дергая остатками бороды, Хетцер давил скелетонов, Фэйт пыталась обчистить от них визжащую Гермиону, и тут из зарослей вышел Артано. Выхватив из земли низенькое деревце, нарт смел в кучу скелетонов и поджег.
Отдышавшись, трое уселись на песок, вытаращившись на Артано, который стоял перед ними в совершенно сухой одежде. Кроме того, на плече нарта была перевязь с мечом (конкретно этот факт никого не удивил, ибо Артано даже спал с мечом), а у ног его лежал мокрый кожаный рюкзак.
- Откуда у тебя сухая одежда?
- Она была в рюкзаке…
- Он знал! – Хетцер взвился и выпятил живот. – Он в сговоре с Мелькором! Он знал, что лодка погибнет, и был готов к этому!! Так что стоимость лодки воз-местишь мне ты! – сид ткнул пальцем в нарта.
- Это почему же я? – янтарно-желтыми глазами Артано внимательно по-смотрел на сида и его палец. – Почему вы требуете возмещение ущерба с меня, когда сами сказали, что виновен в случившемся некто «он»?
Хетцер грузно упал.
- Тьфу! Дурилка желтоглазая! Не придирайся к словам!
- А вы, милейший, приведите конкретные доказательства моей вины, если таковые существуют.
- У тебя в рюкзаке была сухая одежда!
- Она всегда в моем рюкзаке.
- Но ведь ты взял его с собой, когда вошел в рубку, еще до этой истории! Почему?!
- Милейший, если б вы были внимательней, вы бы заметили, что я все вре-мя ходил с рюкзаком по лодке! А коль не видите дальше носа, то нечего обвинять в слепоте окружающих! И вообще, давайте подумаем, что нам делать дальше.
Молча согласившись, путешественники стали думать. Впрочем, думал в этой компании один Артано, поскольку Гермиона и Хетцер пререкались, а Фэйт не любила сего многотрудного процесса.
- У кого есть деньги? – поинтересовался Артано.
- У меня! В банке! В Серебряной Гавани! – сид мрачно сплюнул на при-брежный песок.
- А здесь они у кого-нибудь есть? – снова спросил нарт.
- Есть! У тебя в рюкзаке и у местных банкиров! – съязвил Хетцер.
- У меня есть немного. – вмешалась Гермиона.
- Очень хорошо, значит, мы сможем добраться до какого-нибудь места, где возможен переход…
- Прямиком в райские кущи!!! – Хетцер сердито посмотрел на Артано. – Нам не удастся проскользнуть мимо Маразма! Ему нужна книга, и он не отстанет! Из-за тебя, между прочим! Это ты ее спер! Тьфу!!!
- Ну тогда…
- Тогда мы берем ноги в руки… - начала было Гермиона.
- В качестве запаса пищи? – поинтересовалась Фэйт, показывая остальным оторванную ногу скелетона, которую она отцепила от своего балахона.
- Нет! Для быстрой ходьбы! – отрезала Гермиона. – И шустро маршируем на ближайший рынок! Там мы продадим наше барахло, или содержимое рюкзака Артано, и купим что-нибудь, подходящее для долгой поездки…
- В Сибирь! На каторгу! Тайгу тяпать! – Хетцер сердито фыркнул. – Нас за-держит первый же патруль! И кем мы представимся? Бродячим цирком?! Или ма-гом с ассистентами?
- У нас, женщин, - Гермиона сделала значительную паузу, - есть своя, непо-вторимая магия.
- А-а! ну-ну! – Хетцер тут же приревновал Гермиону к предполагаемым по-лицейским и обиженно насупился.
Однако было решено, и беглецы молча побрели через оливковые рощи. Внезапно им преградили путь двое странных темных личностей с обрезами в ру-ках. Не дожидаясь, пока их попросят предъявить документы, и Гермиона начнет соблазнять стражу, Хетцер обрушил на головы личностей свои кулаки.
- Любезный, а вы уверены, что с полицейскими следует обращаться именно так? – засомневался Артано.
- Нет! Но это и не полицейские.
- Почему вы так решили?
- На них нет формы.
- Но может быть это агенты в штатском?
- Какая разница! Бежим!
- Постойте! – практичная Гермиона сразу же нашла применение телам. – Нам ведь все равно нужны документы и одежда…
- Ни за что! Я – воин и не собираюсь грабить! – запротестовал сид.
- А вам никто и не предлагает, любезный. – нашел выход из положения Ар-тано. – И зачем бросаться такими грубыми словами. Мы только реквизируем на время их имущество.
- Ничего у тебя не выйдет! – из кустов вылез носатый греческий полицей-ский. – Они сами грабители почище вас! О матерь божья! О триста тридцать три тысячи святых и угодников! Как давно я мечтал поймать эту парочку! А вместо этого поймал целую банду! Кто вы такие! Не отвечайте – я знаю! Вы, должно быть, гангстеры итальянской мафии! Или нет! Вы, наверное, международные террори-сты! Точно, вы торговцы запрещенными товарами и собираетесь похитить нашего уважаемого начальника, увезти его в Австралию, посадить на цепь и ставить на нем опыты! По-по-по! Ну что ж, вы благородные люди! Еще бы, святая дева! Дав-но пора что-нибудь сделать с этой жирной, писклявой свиньей! Хорошо! Я вас не стану трогать, только обещайте мне, что, украв нашего уважаемого шефа, вы тот-час покинете пределы нашего суверенного государства!
- С удовольствием! – Гермионе с большим трудом удалось вставить сло-вечко в пышную речь полицейского. – Мы – представители великого и могучего народа, волею злобной судьбы заброшенные в этот райский уголок мира! Мы с превеликой радостью вернемся на свою любимую Родину, которую перед этим с такой же превеликой радостью нелегально покинули.
- Так вы иммигранты… - с сожалением протянул полицейский. – По-по-по! Какая досада!! Ну что за люди сейчас пошли! Ни тебе дорогого шефа похитить и пытать, ни сидеть спокойно на одном месте не могут! То ли дело было раньше!
- Факт! – донесся из глубин соболезнующий комментарий Эру.
Во время беседы Гермионы с полицейским, сид молча пытался отодрать руки Артано со своей шеи, а Фэйт пыталась оттащить нарта за волосы. Делали они это для того, чтобы обидчивый Хетцер не побил полицейского, Артано его не высмеял, а Фэйт ничего не начала проповедовать с перепугу.
  Полицейский доставил компанию в участок, где сида и Гермиону пригла-сили к следователю-турку.
- По-по-по! Уэзее ками абозаль! Ари юхан бао насер?
- Что-что он съел? – не понял Хетцер. – Он что, наркоман?
- Нет! Просто он лучше всех здешних турок говорит по-гречески.
- А я, было, подумал…
- А ты меньше думай!
Устав допрашивать зубоскалящих путешественников, следователь позвал переводчика. Переводчик, тоже турок, честно и безукоризненно начал переводить речь шефа на греческий.
- Господин добрейший начальник, да сосчитает наконец Аллах его дни, спрашивает вас и вас, откуда на вашей шее, почтенный, эти синие пятна? Попо-ирпетос превысил свои полномочия при задержании, или вы оказали ему сопро-тивление?
- Попа что? Он чокнутый, или только болен? – обратился Хетцер к Гермио-не.
- Попоирпетос – это офицер, задержавший вас. – пояснил переводчик.
- А-а-а! то-то он так часто упоминал свое имя! – догадался сид.
- Так эти пятна? – настойчиво повторил грек.
- Они у меня с рождения. – буркнул Хетцер.
- А ваша прическа, мадам, и платье…
- Ваш шеф – хам и ничего не понимает в настоящей красоте! Права была его вторая жена, когда упрекает первую, что та не выцарапала ему глаза и не оборвала последние уши! Теперь все придется делать этой несчастной! Передай-те вашему шефу, что он осел, груженый навозом, что всю оставшуюся жизнь он будет прозябать в этой жалкой конуре, а его несчастным женам, любовницам и многочисленным детям придется просить милостыню у односельчан, которых этот бессовестный бурдюк так ни разу и не оштрафовал за контрабанду!
В продолжении всей тирады, честно переводимой не вдающимся в ее смысл переводчиком, следователь прятался частично под столом, частично под стулом и большей частью на полу.
- Мэм, - обратился переводчик к закончившей свою речь Гермионе, - наш обожаемый шеф, да разыщет Аллах его родителей, чтоб они могли полюбоваться на свое дитя, признал в вас родственницу того выводка скорпионов, что он при-грел на своей груди, отчаянно просит вас покинуть территорию нашей страны! Би-леты и все необходимое будет предоставлено за счет государства!
- Так бы сразу! – Гермиона поднялась и вышла, когда переводчик услужли-во открыл перед нею дверь.

*   *   *

Прилетев к зданию Академии, Лаванна отряхнулась и вошла через черный ход. Первым делом она завернула в кабинет ответственного по ТБ академика Манве. Разумеется, не просто так, из любопытства, а преследуя коварную цель.
Лаванна уселась за стол, вытряхнула ящики, ничего не обнаружила и, дос-тав ломик, принялась курочить сейф. В сейфе она нашла то, ради чего и пришла нынче в Академию. Это что-то представляло собой упакованный в пластиковую папку документ, из-за содержимого которого Мелькор утопил бы ее в Отстойниках Утумно.
Лаванна извлекла из папки несколько, заверенных подписями и печатями листов и, усевшись на полу, принялась читать.
               
                АКТ
О разрушении кафедры болтологии и индивидуалистских наук
Практикантом группы НВО-666 Лаванной.
Руководитель практики маг высшей категории Некромант.

Во время прохождения практики по вышеозначенной кафедре рекомая Ла-ванна нанесла значительный урон имуществу кафедры, сокрушила помещение и причинила тяжкие телесные повреждения ответственному по технике безопасно-сти Манве АК-47.
В период прохождения практики этот негодяй, точнее Лаванна, злостно на-рушив правила техники безопасности, наложила заклятие зеркальности на полы, вследствие чего у коммерческого директора Академии Невежества и Чудес слу-чилось помрачение рассудка – он стал уверять всех, что бегает по потолку, и что за ним гонятся зеленые черти. Спеша помочь директору – как уверяла эта мер-завка, вышепоименованная Лаванна – она превратила зеленых чертей, догнав-ших и бивших директора, в обыкновенных. В результате чего на кафедре случил-ся пожар.
Потом черти переломали мебель и свалили ее в кучу вместе с умнейшими записками невежественнейших мужей, облили спиртом 100% крепости, коий они извлекли с помощью той же Лаванны из сейфа заведующего кафедрой академика бездумных наук Бабуинова Первого и Последнего, подожгли все это и начали жа-рить на костре директора.
На крики и слабый запах дыма прибежал ответственный по технике безо-пасности академик идиотических наук Манве АК-47. Оценив обстановку, мужест-венный академик начал тушить пожар из брандсбойда и спасать директора. К со-жалению, Лаванна, эта скотина, подкрутила кран немного раньше, вследствие че-го на кафедре произошел Великий потоп, и всех чертей вместе с директором и го-рящей мебелью смыло в окно.
Мужественный Манве призвал всю свою решимость и взвод охраны и взду-мал изловить этого выродка, именуемого Лаванной. На предложение доброволь-ной сдачи на милость Манве эта гадина выдвинула встречное требование сло-жить оружие и признать ее дипломированной Невеждой и Величайшим магом в истории Академии.
Академик и спецподразделение деятелей уравновешивания регулирования активности контроля общественных возмущений (сокращенно ДУРАКОВ) перешли в атаку на закрепившуюся в руинах кафедры мерзавку по имени Лаванна. Эта ви-сельница – Лаванна – обратила против них заклятие попзвездности, точнее звез-допопости, в результате чего множество дураков получили ожоги головы. Затем она обрушила на главаря ДУРАКОВ несгораемый сейф, в котором прятался заве-дующий кафедрой академик Бабуинов (его тоже одолевали сначала зеленые, по-том обычные черти). С тяжелой психологической травмой главарь был доставлен в пивной погреб, где исцеляется до сих пор.
На этом могучая дочь вурдалака и тореадора не остановилась и призвала сонмище духов и 31 полтергейст. Духи и полтергейст разлетелись по всей Акаде-мии, начали биться головой о двери кафедр, осыпать проклятиями и оскорбле-ниями сотрудников Академии, а в конце засунули в унитаз служебного туалета но-вейшее изобретение бездарнейшего руководителя безумнейших дел Кикиморы Горгоновны Страхолюдиной. Это изобретение носило кодовое название «Извер-гатель», и суть его заключалась в том, что, будучи погружаемым и поливаемым жидкостью, он извергал ее в шестикратном объеме, причем качество получаемой жидкости неизмеримо превосходило первоначальное сырье. Академик Бабуинов и коммерческий директор таким способом получили 600 литров 100% спирта из бу-тылки подпольной водки.
Будучи использованным не по назначению, прибор сотворил второй Вели-кий потоп академического масштаба, неисправимо испортив внешний вид и харак-тер академика пупологии Пупа Пуповича Пупсикова и превратил туалет типа сор-тир в авгиевы конюшни. Немедленно оживленный Некромантом Геракл сказал, что предпочитает снова умереть, чем их чистить.
В довершении всего, потомок валькирии и быка – вышеупомянутая практи-кантка Лаванна – совершила дерзновеннейшее преступление против Невежества. Она обрушила на голову академика Манве потолок сначала кафедры, затем и всего здания академии, разрушив тем самым стену, отделяющую светоч науки от Великой пустыни.
Ввиду засыпания Великой пустыни обломками стен, потолков и крыши трех этажного корпуса и заселения этого помещения сонмищем духов и 31-м полтер-гейстом решено признать Библиотеку обитаемой и статуса Великой пустыни ли-шить.
Ущерб взыскать с создателя Лаванны Лорда К. Мелькора и попустителя мелькоровой деятельности Эру Великого.

Дочитав, Лаванна огляделась, достала из кармана зажигалку и подожгла документ прямо на рабочем столе академика Манве, после чего сбежала, решив отыскать своего однокурсника и соучастника некоего Такседу, уже знакомого ува-жаемому читателю по предыдущим главам.
Вышеупомянутого она нашла в туалете, где он сидел на подоконнике в позе орла над гнездовьем, курил сигарету и пытался расшифровать собственные кон-спекты.
- Чего сидим? Кого ждем? – поинтересовалась Лаванна, доставая из  его пачки сигарету и раскуривая.
- Это мужской туалет! – буркнул Такседа.
- Неужели? Милый, я уже давно поменяла таблички, так что ты сидишь как раз в женском! – Лаванна выпустила дымные сердечки.
Такседа чертыхнулся, раскурил новую сигарету и перевернул тетрадь вверх тормашками, надеясь понять что-нибудь хоть таким образом.
- Ты что делаешь, мученик науки? – продолжала допрос Лаванна.
- Пытаюсь понять, что я здесь писал и в каком был тогда состоянии!
Лаванна взяла у него тетрадь, взглянула, выругалась.
- Придурок! Это не конспект! Это мы с тобой в крестики-нолики играли!
- А я думаю, что я как ни читаю, а у меня все хо-хо-хо получается.
- Кому сдаем?
- Манве. У нас лекция через час, а завтра зачет! Ничего в башку не лезет! Ушатала меня эта Банни, всю ночь какой-то Темный двор в городе искала, подъ-езды небоскребов осматривала, ну и я с ней бегал…
- Чё сдаем?
- Курс техники безопасности при обращении с магическими артефактами неизвестного происхождения.
- Идиотизм! – вздохнула Лаванна и затушила сигарету о подоконник. – Так лекция через час? Успеем! Пошли!
- Куда?
- Увидишь!
Тяжко вздохнув, Такседа сполз с подоконника, и устало побрел вслед за Лаванной.

*   *   *

Академик Манве плюхнулся на стул, вытащил из чемоданчика стопку листов с конспектами лекций, сонно протер пенсне, водрузил его на нос, не потому, что плохо видел, просто оно придавало его растрепанному облику серьезности, и на-чал:
- Господа болваны! Да умастите же, наконец, свои предметы мышления на объекты заседания. Сядь, голуба моя! Под тобой стул, пока еще обычный, а не электрический. Я сейчас запущу, нет, не крылатую ракету типа «Томагавк», нет, не свою голову вместо искусственного спутника Арды. Запуском голов на орбиту у нас Эру с Мелькором занимаются, а я всего-навсего брошу в вас, нет, не гранату, и даже не кирпич, а семена знаний. Эту бесценную инструкцию.
Записывайте:
1. Прежде чем куда-либо войти, подумай: нужен ли ты здесь; сумеешь ли ты выйти; сколько это будет стоить.
2. Если все же вошел, берись за работу, но правило техники безопасно-сти блюди как тунеядец начальство.
3. Помни: при производстве любых видов работ, запрещается, к чему бы то ни было прикасаться. 
4. Если произошел пожар, следует:
• Побежать в соседний город и пригласить дяденьку пожарного срочно приехать на шашлыки, не говоря ему из чего;
• Оповестить близлежащих студиотов о необходимости позабо-титься о своих душах и вспомнить родителей;
• Размотать и распутать кишки, какие только сможете извлечь из предназначенных специально для этого мест;
• Выковырните пивные банки, жвачки и шпаргалки из пожарных кранов. Затем покрутите их. Если вода не пошла, побегите к коменданту и узнайте, надолго ли ее перекрыли. Если вода в кране все же имеется, то покрутите сильней.
• Намотайте кишки на кран и заливайте.
5. Если вам что-то попало в глаз, выберите его чистыми руками.
6. Если вы потеряли голову, попытайтесь вспомнить: была ли она у вас, где вы ее могли оставить, не посещали ли вы в последнее время дворцов Ангбанд и Утумно, не бывали ли на пилораме.
7. Если вас ударило током, то дайте ему сдачи.
8. Если с вами творится что-то странное, вы чувствуете, что ваша жизнь отравлена, а внешний вид безнадежно испорчен, вспомните: не при-ходилось ли вам работать в лабораториях Утумно. Если приходи-лось, то вы либо Идиот, либо гоблин. Напишите об этом Эру Велико-му и выпейте яду.
9. Если увидели провод с оголенными концами, оторванную розетку, разбитый выключатель, вырванное вместе с коробкой окно или дверь, обрушенную стену или потолок, то немедленно предупредите меня, что полтергейсты опять подрались с духами.
10. Если вы работаете молотком, и в месте вашего удара оказалось по-стороннее лицо, то главное не допускать паники, чтобы предотвра-тить ее – ударьте снова, но поточнее…
Манве поднял голову от листа, желая выяснить причину подозрительной тишины в аудитории, и обмер: за партами сидело порядка полусотни скелетов, судя по находящейся здесь же записке, с соседнего кладбища. Академик икнул и уронил с носа пенсне. Ближайший к нему скелет внезапно взмахнул рукой, на ко-торой еще болтались лоскутки полуистлевшей плоти, и все сборище начало скан-дировать: «Скелет жил, скелет жив, скелет будет вечно жить!». Глаза Манве зака-тились, и он рухнул на пол в глубоком обмороке, а отряд скелетов, распевая «Gaudeamus igitur», в темпе марша вышел в коридор и начал свое победное ше-ствие по аудиториям.
В это время гендиректор, известный и неукротимый борец с пьянством, председатель общества трезвости, вспомнил, что оставил в сейфе нужный ему документ и мчался в свой кабинет. Пробегая по второму этажу, он миновал колон-ну поющих скелетов.
«Показалось!» - подумал гендиректор. «Тебе бы так показалось!» - подумал в ответ лежащий без чувств Манве.
Отперев дверь кабинета, гендиректор в изумлении ахнул, ибо за его столом расположилась веселая компания зеленых чертей, летающих змеев и пушистых белочек, звонко чокаясь, они кивали гендиректору и кричали: «Ты в нас не ве-ришь, но мы есть!». Академик закрыл дверь, достал из кармана носовой платок, отер лицо и снова открыл дверь. Компания была на месте, но кричала уже другой лозунг: «Кто к нам с мечом придет – от меча и погибнет!». Гендиректор снова за-хлопнул дверь, открыл – компания продолжала пьянствовать…
«Безобразие!» - подумал гендиректор. «Факт!» - согласился Эру.
В этот момент марширующие скелеты ввалились на кафедру болтологии. Находившийся там сержант Ларт, оторвав голову от внутренностей кафедрально-го Удолбателя, внимательно посмотрел на истлевшую команду, метко зашвырнул голову неведомо как оказавшегося здесь тролля в мусорное ведро и тут же пору-чил скелетам вымыть и убрать помещение соседней аудитории, после чего вер-нулся к гаданию.
Фокус заключался в том, что в вышеозначенной аудитории уже обитали три духа противоречия и один полтергейст глупости. Появление скелетов с ведрами и тряпками они восприняли неоднозначно.
- Диверсия! – выкрикнул один дух.
- Интервенция! – возразил ему второй.
- Захват частной собственности! – истошно заверещал третий.
Полтергейст ничего не сказал, он только швырнул в скелетов парочку про-тивопехотных гранат. Стена, отделявшая аудиторию от Библиотеки, с шумом об-рушилась. Жившие в последней сонмище духов и 31 полтергейст, восприняли это как открытую атаку на их суверенную территорию и открыли ответный огонь то-мами трудов невежественнейших членов Академии.
Этажом выше сидел академик Питер Пэн. Услышав подозрительный шум и верещанье снизу, он спустился с высот своего сознания и отправился умиротво-рять враждующих. Для проницательного читателя сообщу, что академик был ярым последователем великого пророка Пантеры Толстого и претворителем в жизнь его идей о непротивлении злу насилием и вреде женского пола. В виду чего он развел на кафедре дуристики и прикладной магнезии огромное количество та-раканов, кольчатых червей и прочих, которые образовали собственное царство.
По присущей ему, впрочем, как и всем академикам, рассеянности, Питер Пэн неплотно закрыл дверь кафедры, и ударные группировки тараканов и червей вырвались на свободу, причем сразу же осадили помещения третьего этажа.
Сотрудники кафедр кретинизма и парапсихологии добровольно сложили оружие, остальные продолжали мужественно сопротивляться превосходящим си-лам противника. Сиреноподобные крики: «Лови паразитов!», «Дави его! Вот он побежал!!» и «Дайте мне дихлофос!!!» - разнеслись по всему зданию.
В этот самый момент к Академии на личной метле прибыл опаздывавший как всегда на три часа академик Пуп Пупович Пупсиков.
- Вот незадача… Эти пробки… мы ежедневно наблюдаем какю-то непонят-ную вещь. А уже знали, что будут выводить, да? Вот уехали и тараканы уползли. Тут традиция, да, вас тоже скорее всего… Вот незадача… - бормоча сам с собою, Пупсиков пытался припарковать свой электровеник, но не особо выходило.
Сидевшие на крыше Лаванна и Такседа наложили на академика заклятье в виде тачки навоза. Будучи заколдованным таким образом и не видя входной две-ри, Пупсиков бросился бежать вокруг здания. Скоро он поравнялся с гендиректо-ром и сопровождавшими его зелеными чертями и белочками.
- Добрый день… Как здоровье? Вот и я говорю, что не очень. А погода и впрямь хорошая, только душно. Да, да, ревматизм проклятый, а цены на лягуша-чьи головы снова взлетели. Какю-то непонятную вещь мы все наблюдаем… Вот и я говорю…- внезапно Пупсиков умолк и затормозил возле задней двери, после че-го начал взывать к сержанту Ларту, дабы он открыл дверь.
Сообразив, что вопить, умолять и грозить бесполезно, академик Пупсиков принял роковое решение и извлек из кармана папирус с изобретенным студиотом Такседой заклятьем открывания двери. К сожалению, он не обратил внимания на рекомендацию посетить гробовщика перед использованьем заклятья…
          Сержант Ларт склеив Удолбатель, услышал шум в аудитории, вышел, уви-дел творящееся безобразие.
- Будьте любезны, предупредите начальство об инциденте. – попросил он пролетавший мимо полтергейст.
- Гхаш!! – дыхнул полтергейст и полетел предупреждать начальство, свое правда.
Царствовавший в Библиотеке злобный демон Изберлог, узнав об осажден-ных на кафедрах духах, отправил ударную команду привидений разблокировать третий этаж.
Правда на тараканов призраки не произвели никакого впечатления, а Питер Пэн, с трудом прикрепив обратно отшибленную голову, обругал выставленных против него шестерых духов: Гоголя, Пушкина, Шолохова, Тараса Бульбу и сыно-вей. Призраки покраснели  и растворились. Жаль только, что лишь он один умел так ловко бороться с привидениями, остальные академики в ужасе разбегались, чем усиливали начавшуюся панику…
Сидевшие на крыше Лаванна и Такседа трескали чипсы, запивали их колой и играли в крестики-нолики.
- Вот видишь, я же сказала, что завтра не будет зачета, а ты мне не верил! Дай сигарету!
- Согласен. – Такседа извлек из кармана новую пачку. – Только сама поду-май, что хорошего скажут нам с тобой наши наставники, если нас отчислят.
- Об этом… - Лаванна выпустила кольцо дыма. – Об этом я подумаю зав-тра! – она пошевелила ушами и, растянувшись на крыше, принялась дочитывать книгу, которую намедни сперла из Библиотеки, прямо из-под носа Изберлога. Так-седа прочел название, фыркнул, глотнул колы и снова фыркнул, ибо на обложке было написано: «Мастер и Маргарита».
Растянувшись на крыше, Такседа задремал на солнышке. На часах было без пяти начало сессии, голова Такседы медленно запрокинулась, глаза закры-лись и перед ним поплыли облака, облака, облака… «О! хорошо! – пронеслась в сознании мысль. – Полетели…»
Внезапно из облаков вынырнула голова старосты Академии Живоглотика Второго и затрубила в рог.
- Фигня! Отвали, придурок! – попытался исправить положение Такседа.
- Я не придурок, я староста! – как всегда точно прокомментировал Живогло-тик Второй и исчез.
- Что это было? – недоумевал Такседа.
- Последний звонок. – ласково сообщил вновь возникший в облаках Живо-глотик.
- На поезд? – не понял Такседа.
- На страшный суд. – радостно воскликнул староста.
- Над кем? – продолжал познавать действительность Такседа.
- Над тобой! – весело вещал Живоглотик. И действительно, перед Такседой возник стоящий прямо на облаке стол, за которым, украшенные нимбами и цвета-ми, сидели академики Манве, Варда и Глонда.
- Где я? – испугался Такседа.
- Ты предстал пред комиссией высочайшей инстанции, собранной здесь, дабы убедиться в твоей полной невменяемости и идиотизме! – торжественно про-возгласил Манве и качнул нимбом.
- В чем-чем меня обвиняют? – не разобрал с первого раза Такседа.
- В том, что ты злостно нарушил Величайшие инсруции… - начал Манве.
- Инструкции! – поправила Варда.
- Э-э-э да-да вот именно! Их самых и технику безопасности разом…
- Одновременно! – снова вмешалась Варда.
- АГА! – внушительно сказал Манве. – И не осчастливил ни одного препода-вателя своим посещением, хотя бы один раз за семестр. За это мы будем тебя решать!
- Прям сразу? – испугался Такседа.
- Нет, мы, конечно же, обсудим, проголосуем и коллективно порешим…
- Примем решение! – нервничая, поправила Варда.
- АГА! Именно его и примем.
- Я требую адвоката! Если вы не предоставите мне защитника, то я пожа-луюсь ректору на нарушение прав мучающегося студиота! – храбро завопил Так-седа, а сам подумал по-японски, что, в переводе на русский, примерно значило: «Лаванна говорила, что все потомки Эру редкостные злыдни – а ну как они меня чичас схавають?»
- Безусловно! Все права будут соблюдены! – восторженно заявил Манве. – Вот твой адвокат.
Из облаков вынырнула сначала голова, а потом и все тело Горгонеллы Многозначной.
- Уж лучше б сразу съели!! – вслух по-японски подумал Такседа.
- А вот и обвинитель! – торжественно воскликнул Манве.
Из облаков вышла Гермиона.
- Гермионочка, доченька, а где же Снег? – изумился Манве.
- Он недавно изобрел новейшее защитное заклятье против случайного употребления инфернальной лексики и теперь ходит с завязанной узлом шеей. Как только расколдуется, так сразу и придет! – деловито пояснила Гермиона.
- Тогда начнем! – провозгласил Манве. – Секретарь! Огласите свидетеля.
- Оглашается первый свидетель! – завопил дурным голосом Живоглотик Второй. – Свидетель оглашен. – усердно добавил он.
- Живик, - натянуто улыбнулась Глонда, - позови Пупсикова.
- А! – обрадовался секретарь. – Пупсиков на сцену!!!
- Не бойтесь открываться – вы закрылись: боитесь насмешек. Вот восьмер-ка, но вы не хотите поднять, вы думаете, что если вы закроетесь, то это будет вам счастье. Вот это откройте. Открыли? И царствие вам небесное! – еще издали до-несся дурной голос Пупсикова. – Изломанные мысли в предсмертном состоянии. – радостно сообщил он.
- Вы это о чем? – ошарашено спросил Манве.
- Не надо! Не надо давать какю-то свои установки. Вы знаете? Еще не знае-те? Тогда я вам скажу! Я иду. Вы меня понимаете? Я ИДУ! Я! Понимаете? Я! А они стоят, рядком стоят. Шеренгою. Группкой. И при этом стоят. Помните у Высоц-кого  - иду – они стоят, они лежат молча в ряд. Все в белом. Так вот я иду, а они значит стоят. И поют. А я, знаете ли, всегда хочу знать, что это они такое думают. Можно подумать, они могут думать о чем-то кроме меня! Вот они стоят и поют. И я понял. Обратите внимание: Я понял. Это есть внутренняя философия сознания. Мерзкие паразиты пожирают мой рассудок. В общем, у меня явно проблемы с го-ловой.  – торжественно оповестил всех Пупсиков.
- Я думаю достаточно. – тихо произнесла Варда. – Нам не удастся доказать, что Пупсиков не родился таким, а сделался в результате заклятия Такседы или, не приведи Эру, от непосещений Такседой его бредней.
- Обвинение присоединяется. – грациозно кивнула головкой Гермиона.
- Защита против! Только такой недоумок, как Пупсиков и может спасти не-счастного Рональда Адера! – завопила Горгонелла.
- Какого Адера? – не поняла Глонда.
- Любого!
- Следующий! – не дожидаясь реакции Манве, дурным голосом завопил Живоглотик.
- Два! Только два цента спасут мир! В мире существует много сил. Тефаль думает о нас постоянно и прикладывает силы, и только путем применения Тирета она способна очистить ваш организм, избавить его от шлаков и со 100% гаранти-ей применить потомственную магию! Есть только одно действительно надежное и вкусное средство для очищения и оздоровления – Ролтон! Я навсегда останусь верен мистеру Рико! – начал декламировать академик Глистовский.
- Поклянитесь на двухтомном кирпиче «Избранных криков, эпистул и цеду-лок» Великого нашего отца Эру Добрейшего не врать без нужды! – провозгласил Манве.
- Клянусь Маразмом! – ответствовал Глистовский.
- Посетил ли студиот Такседа хоть одну вашу лекцию? – приступила к до-просу свидетеля Гермиона.
- Да! Он дважды покусился на Величие МАРАЗМА! Но я его дважды изгнал, запретив впредь появляться в пределах Величия Его Заикательства.
- За что же вы выгнали его? – не поняла Гермиона.
- Он спросил на лекции: как мог трижды покойный Феанор быть законным наследником Арагорна.
- И как же?
- Вы невежественны! Ибо если физическое наследование не есть суть воз-можная, то в этико-моральном аспекте, несомненно, присутствует самость, при наложении гор Великим Учителем нашим – Маразмом Роттердамским!
- Логично… - протянула Гермиона.
- Защита не имеет вопросов, ибо свидетель и так уже достаточно высказал-ся! – заявила Горгонелла.
- Следующий больной! – провозгласил Живоглотик.
- У Сю- Сю – ась! Сю – Сь! Бл-бл-бл! Иго-го! Индай! – академик Питер Пэн поболтал пальцами перед носом Манве, ущипнул Глонду и, громко крякнув, рас-селся на облаке.
- Свидетель, поклянитесь… - начал Манве.
- Не смею, ибо Пантера Величайший, граф Толстый запретил мне это лич-ным загробным откровением.
- Подтверждаю. – академик Варда страдальчески сморщилась. – Этот при-дурок толкал и извращал речи Толстого, пока пророк сам не явился перед ним и не принялся махать у его носа веригами. С тех пор Пэн и ходит под впечатлением.
- Единственный раз Сейлормун мне помогла, когда наколдовала призрак Марли, а этот осел решил, что это его любимый Пророк явился за ним и потащит в индай живьем. – вспомнил Такседа.
- У меня есть предложение, - взяла слово Гермиона, - давайте за все пре-ступления приговорим Такседу мучиться в Академии еще курс.
- Принято единогласно! – оповестил мир Манве.
- Нет! Нет! Одумайтесь! – заорал Такседа, мешая русские и японские слова. – Пощадите! Я не виноват!! Это все под дурным влиянием Лаванны совершал! Нет! – вопил он, а молоток судьи уже мрачно опустился на стол. Облака исчезли, Такседу затянуло в какой-то омут и начало нещадно трясти, да еще и бить по ще-кам. С трудом разлепив глаза, он увидел рожу Лаванны и понял, что сие безобра-зие ему приснилось под воздействием жары.
- Уф! – вздохнул Такседа. – Привидится же такое! – он потер глаза и увидел летящего над млеющей от зноя Москвой Ангмарского со товарищи, икнул, заме-тил притаившуюся среди мусорных баков Сейлормун, которая, держа наготове кирпич с надписью «Entartung», выясняла проблему художественного пространст-ва у Брюсова и зевала.
Все было на месте, все как обычно. Жизнь прекрасна, и она продолжается! Нужно будет сегодня вечером зайти к Мотоки, помочь ему с балашистикой – Так-седа растянулся на крыше и продолжил загорать.       
      


Глава 7
Сантьяга

В тысяча девятьсот лохматом веке до насаждения Эдемского сада, на Тал-цетл процветала могущественная цивилизация то ли усуров, то ли асуров, а, вспомнил, уссурийских шаманов. Вот! Шаманили они, значит, шаманили, и чего-то вдруг пошло не так: где-то отходы сбежали, где-то пробирки не промыли, кто-то не на ту кнопку нажал… В итоге, от уссурийских колдунов остались пятна на стенах бункеров, а на планете начали главенствовать результаты их опытов – сильно му-тировавшие пресмыкающиеся – навы. Это «чудо уссурийское» расселилось по всей планете, кроме того, они внесли себя в список самых разумных существ (кроме навов в списке больше никого не было).
Получив в наследство лаборатории уссурийских шаманов, навы вывели ис-кусственным путем расы людей и чудей (сами разбирайтесь, кто это, я их не ви-дел), а потом еще и челов; понастроили городов Тайных и не очень и стали всем этим зоопарком верховодить. Верховодили долго. Потом пришел Маразм…
Испугавшись Роттердамского, навы спрятались в самом тайном из всех Тайных своих городов – в Москве, а Маразм сделал вид, что он их (навов) не за-мечает и след их потерял, но ищет, причем ищет уже энную тысячу лет и скоро найдет.
А на московских улицах, между тем, стояло удушливо-жаркое лето и какой-то век после Маразмова пришествия. И вся, приведенная выше, история, может и была правдой, но только для мирного обывателя, который никогда не задумывал-ся над тем, почему это навы так мало похожи на описанных навов…
Полуденное солнце уже вовсю накалило стены серой многоэтажки на Ле-нинградском проспекте, под неприметным обликом которой скрывалась Цитадель, больше известная как Темный Двор – штаб-квартира тех самых навов.
Звякнув, выскочила пружинка из разбитого будильника, освободившаяся шестеренка укатилась куда-то в угол. Сантьяга потянулся и решил, что все-таки пора вставать. Выбрался из широкой кровати, которая размерами больше похо-дила на сельский аэродром, и отправился в ванную. Сантьяга был навом. По крайней мере, он так всем сказал, и ему поверили. Неуверовавших потом собрали по частям в черный брезентовый мешочек и похоронили с надписью: «Чтоб не по-вадно было».
Итак, он был навом – высоким, стройным, не лишенным той грации тонкого меча, были у него длинные черные волосы, слегка заостренные уши и… Вы пра-вы, читатель, у него были янтарно-желтые глаза.
Сантьяга забрался под душ и открыл воду… Закрыл, снова открыл, вопро-сительно посмотрел на жалобно скулящий кран, накинул длинный халат и вышел из ванной.
В холле царила тишина – Цитадель еще спала – Сантьяга вставал раньше всех. Постояв и подумав для приличия, нав, то есть нарт – назовем вещи своими именами – пошел в комнату своего помощника Ортеги. Ортега безмятежно дрых, зарывшись в подушки. Сантьяга пробрался в ванную, открыл кран, услышал жа-лобное гудение, почесал затылок, поправил встрепанные волосы и вышел.
Ортега нагло дрых. Сантьяга схватил подушку и, хорошо размахнувшись, врезал своему помощнику по голове.
- А! Ты чё! Больной!? – Ортега подхватился и отобрал подушку. – Ты чё ме-ня будишь в такую рань?
- Двенадцать. – спокойно сказал Сантьяга и сунул часы под нос Ортеге.
- Ладно, но не стоит будить таким образом честный народ. И вообще, что ты делаешь в моей комнате в таком виде?
- Во-первых, не ты, а вы. Во-вторых, нет воды.
- Ну а я причем?
- Сделай что-нибудь!
- Что я должен сделать? Ты в Водоканал звонил?
- Нет…
- Ну так позвони! – Ортега плюхнулся в кровать и закрыл глаза. Сантьяга вышел из комнаты, но через некоторое время вернулся и отвесил пинка Ортеге.
- Почему телефон не работает?
- Откуда я знаю! – огрызнулся Ортега. – Позвони с сотового!
- На нем батарейка села.
- Ну так заряди!
Сантьяга снова вышел из комнаты, вернулся, неся телефон и зарядное уст-ройство. Воткнул зарядчик в розетку и недоуменно посмотрел на темный экран телефона.
- Не понял…
- Чего ты опять не понял? – вконец разбуженный и злой Ортега сел в крова-ти, забрал у Сантьяги телефон, посмотрел на него. – Какого черта?! – встал, щелкнул выключатель, посмотрел на лампочку. – Ой, как все здесь весело!!! Так ты говоришь, воды нет, и телефон не работает?
- Ну да, и сотовый не заряжается. Может, сломался, наконец, так я себе но-вый куплю. Я недавно в журнале новинку видел…- Сантьяга не договорил, ибо дверь открылась, и через порог упала всклокоченная парочка.
- Ортега! – завопил тонкий длинноволосый юноша в пижаме, но осекся, уви-дев сидящего на кровати Сантьягу. – Папа, а ты что здесь делаешь? Вы, наконец, нашли общий язык?
- Что нашли? – не понял Сантьяга.
- Общий язык. 
- Чего?
- Ничего! – юноша отмахнулся. – Ортега, у нас компьютеры не включаются!
- Правильно, они и не включатся.
- Но почему?
- Потому что электричество отключили, и воду, и телефон!!!
- И что теперь делать?
- Ничего! Ждать пока включат! – Ортега выгреб из шкафа кое-какую одежду и скрылся в ванной. Вернувшись в комнату, он обнаружил перемену, которая со-стояла в том, что на кровати рядом с Сантьягой сидел его сын, которого, кстати, звали Дамини (иногда Доминга), а в кресле качался друг Дамини – Тамир.
- А сколько ждать? – янтарные глаза юноши были такими трогательно-недоуменными, что растаяло бы любое сердце.
- Откуда я знаю?
- Но Ортега, ты ведь гарка!..
- Гарка! Но не Владыка! А вы – парочка лентяев! И ты хорошо пристроился, Тамир!
- Надо к трансформатору сходить. – подал голос Тамир, которого так неза-служенно обидели.
- Правильно, я туда и пойду, пока наши князья будут ждать второго прише-ствия Маразма!
- Это твоя работа! – буркнул Сантьяга.
- А я и не спорю! – Ортега стащил с кресла Тамира и выволок его за дверь. Папа и сын остались вдвоем.
- Это ж завтрак теперь не приготовить, да? И что делать?
- А ничего! – Сантьяга сполз с кровати. – Разведем костерчик во дворе и изжарим Франца де Гира! Только его сначала поймать надо… Пойдем трансфор-матор смотреть.
- А ловить де Гира?
- Потом поймаем. Впрочем, он сам скоро явится, выяснять причины взрыва в Зоне Кадаф. – плотнее завернувшись в халат, Сантьяга вышел из комнаты, за ним побежал и Дамини.
К трансформатору подошли все четверо. Ортега открыл дверцу и удивлен-но хмыкнул. Сантьяга заглянул в «коробок» через плечо помощника.
- А разве это должно быть здесь?
- Этого… гада… здесь точно быть не должно! – Ортега нагнулся, схватил за ноги спящего Богу – еще одного гарку – и выволок его из коробки трансформато-ра.
- А где все внутренности? Почему коробок пустой? – Тамир недоуменно разглядывал обрывки проводов.
- Мне это тоже интересно! – Ортега шлепал Богу по щекам. Последний, сделав невероятное усилие, открыл глаза, загоревшиеся яркой желтизной.
- А чё вы все делаете в моей спальне?
- Это не твоя спальня, бестолочь! Что ты делал в коробке трансформатора и где трансформатор?!!
- Чего? – Бога пошевелился, сел, заглянул в пустой ящик. – Не знаю, но вчера здесь ничего не было, когда я в него свалился.
- Точно?!
- Как то, что я вчера обыграл казино и здорово это отметил!
- Уж в это я поверю! – Ортега распрямился и заметил Сантьягу, сидящего на корточках и что-то разглядывающего.
- Что ты увидел?
- Следы… - янтарно-желтые глаза Сантьяги пристально взглянули на гарку. – Следы девичьих сапожек, одни мужские, и одни… Чтоб мне провалиться, если это не отпечатки лап Лаванны!!!

*   *   *

Кусты  парка странно шевелились и разговаривали, а вывернутая с корнем трава красноречиво свидетельствовала, что по ней тащили нечто тяжелое. Кусты наклонились, и из них выглянула Лаванна.
- Все чисто, можно тащить дальше.
- Мочи нет! – простонал Такседа, обмахиваясь черным помятым цилиндром.
- А я не спрашиваю, ходил ты по нужде или нет, я говорю, что дальше во-лочь агудину надо! Вставай!
Такседа еще раз простонал нечто почти печатное и упал ничком на траву. Рядом с ним сидела девушка в костюмчике юнги и алых сапожках, увидев упавше-го Такседу, она посмотрела на него, затем на возвышающуюся Лаванну и спроси-ла:
- А зачем мы тащим это сюда?
Лаванна пристально взглянула в большие синие глаза блондинки, на ее круглое личико и пнула под ребро Такседу.
- Она у тебя действительно дура, или только притворяется?!
- Банни, дорогая, не пугай Лаванну так сразу… - промямлил Такседа, сма-хивая с физиономии налипшую траву. – Я одного не могу понять: где мы спрячем энергоблок здесь? На Лосином Острове? И к чему вообще была эта выходка?
- Это не выходка! – Лаванна почесала пятку. – Это политика! А ты учись, студент!! Сам подумай, если я хочу стравить друг с другом Великие Дома, куда я должна приволочь агудину из Цитадели? Конечно к людам! И спрятать ее надо в самом веселом месте.
- Ладно, это понятно, а что у них с водопроводом случилось?
- А ничё! Я им в трубу Амбоцу запустила, так он там узлов навязал!! Ладно, кончаем брехню, потащили, а то скоро совсем жарко станет!!! 
- Тут и так не холодно. – вздохнул Такседа и поднялся. Втроем, они снова схватили энергоблок и потащили его, проламываясь сквозь кусты и низкие дерев-ца как стадо буйволов.

*   *   *

Эта комната Цитадели была непохожа на все остальные: здесь царила мглистая клубящаяся тьма, которая аккуратно растворяла в себе стены и обста-новку. Впрочем, обстановки здесь и не было, если не считать стоящего на возвы-шении крепкого стула и дремлющих около него долговязых фигур в синих плащах. По легенде, на этом стуле обретался Князь – олицетворенный мрак, глава навов, а долговязые были его советниками…
Клубящаяся мгла резко расступилась, открылась спрятанная в стене дверь, и из роскошно обставленной комнаты вышла высокая стройная темноволосая личность. Благородно бледный лоб личности перехватывала витая искусно сде-ланная диадема с тремя камнями. Одет он был в шикарное расшитое платье из тяжелой ткани, к широкому поясу шелковой нитью крепились богато изукрашен-ные ножны с длинным и коротким мечами.  Князь подошел к стулу, снял с его спинки темный балахон и закутался в него.
- Не спать! – рявкнул он, и долговязые зашевелились, заворчали. Князь сел в свое кресло, и в этот момент двери комнаты распахнулись, и ввалилась целая компания странного вида.
- Папа!!! – заорал Сантьяга, отталкивая Ортегу и проходя вперед.
- Соблюдай субординацию при посторонних!!! – прошипел сквозь зубы князь, но сынок не обратил внимания на его слова.
- Папа, это черт знает что!! Вода не идет, света нет, телефон не работает!!! Мне нужно принять душ, поесть и позвонить…!
- Возьми мой телефон. – простодушно предложил князь. – И вообще, поче-му ты вошел сюда в таком странном виде?
- Я же сказал, нет воды и света!!!
- Да! – подтвердили Дамини и Тамир. – У нас компьютеры не включаются!!
- Что, совсем не включаются? – не поверил князь.
- Совсем! Ни один! – подтвердила расстроенная парочка, и в этот миг про-изошло нечто странное. Но странное для мирного обывателя, а не для нартов, привыкших к подобному проявлению эмоций. Короче, князь свалился со своего стула, упал на оба колена, скинул с себя балахон, вынул из ножен меч, воздел его к потолку и воскликнул:
- Слава тебе, Мактуб, что я хоть один день проведу в тишине!!! 
Последовавшая затем немая сцена, продолжалась несколько минут, пате-тический момент нарушил Сантьяга.
- Папа! Я хочу принять душ!!!
- Сходи к соседям…
- Точно!!! – воскликнул обрадованный Сантьяга и выбежал из темной ком-наты. Ортега и парочка последовали за ним. Князь водрузился на стул, закутался в балахон.
- Вы так удачно посоветовали им сходить к соседям, князь… - прошипел один из долговязых.
Князь медленно повернулся, его желтые глаза пристально посмотрели на клобуки, что те испуганно сжались.
- Вообще, это ВЫ должны были посоветовать мне так сказать!..   
Выразив недовольство, нарт погрузился в раздумья, касающиеся его жизни, вернее смысла ее, многочисленных родственников и их небезобидных дел.

*   *   *

Маленькая кухня скрывалась в клубах дыма… Пардон, читатель, это был не дым, а облако вспученной муки. Дело в том, что упоминавшаяся неоднократно (теперь с нею можно познакомиться ближе) Кобыла Петровна решила попробо-вать свои силы на кулинарном поприще.
Вывернув банку простокваши в чашку, она разом высыпала туда же полкило муки, чем и подняла все это облако, кинула пару яиц и начала энергично замеши-вать тесто. Вспомнив, что необходима еще порция соды, Кобыла пошарила на полке, нащупала некую емкость и бухнула ее содержимое в чашку. Размешала. Тесто начало странно пузыриться.
Кобыла глянула на банку – этикетки, естественно, не было, но на крышке стояла маркировка: «НИИ Ангбанд». Ведьма в сердцах чертыхнулась, и пузырьки на тесте начали лопаться, освобождая странных, похожих на розовых мух, созда-ний. Создания покружили над чашкой и роем вынеслись в раскрытую форточку. «Пронесло!» - подумала Кобыла. «Тебя бы так пронесло!» - возвестило Простран-ство голосом Эру Великого.
Кобыла вздрогнула, выдвинула ящик стола, достала из него странного вида поваренную книгу и попыталась отыскать в ней объяснение произошедшему, на-шла.
- Магические купидончики… - прочла ведьма. – Укус вызывает кратковре-менный, но сильный приступ внезапной любви ко всему, что окажется в поле зре-ния укушенного… - Кобыла машинально захлопнула книгу и задвинула ее в стол. – Ой! – единственное, что смогла она изречь, видя из окна переливающуюся на солнце розовую тучку, обрушившуюся на истомленную полднем Москву.
- Ой!!! – повторила изумленная Кобыла.
- То-то же! – подтвердил Эру.

*   *   *

Тронный  зал Зеленого Дома Людь был убран с особой пышностью и вы-чурностью, от которой изрядно рябило в глазах. Королева Всеслава торжественно восседала на троне, до невозможности перетянутая корсетом. Ее пышная белая грудь все норовила сбежать из откровенного декольте, но стоящий по правую руку барон Мечеслав, был на страже порядка.
В этом же зале находился разряженный как версальский рыцарь времен Людовика-Солнце Великий Магистр Ордена (консервных банок), глава Великого Дома Чудь Франц де Гир.
Королева и Магистр оживленно выясняли позиции Домов по отношению друг к другу и высказывали предположения относительно виновника взрыва в Зо-не Кадаф.
Внезапно в зал вбежала запыхавшаяся молоденькая фата, белокурая с раскрасневшимся кругленьким личиком и сообщила, что к Колодцу Дождей на-правляется комиссар Темного Двора с помощниками. Трое в зале встревожено переглянулись и помчались разбираться.
Сантьяга, предвкушая бодрящий прохладный душ, слегка изумился, увидев преградивших ему дорогу Всеславу, Франца и Мечеслава.
- Доброе утро. – улыбнулся нарт.
- Скорее уже день и вовсе не добрый! – буркнул Франц.
- Прошу простить меня прекрасной даме за мой потрепанный вид, но у нас в Цитадели произошли непредвиденные бытовые неприятности, и мы, понадеяв-шись на доброту соседей, решили воспользоваться вашей водой.
- И искупаться в Колодце Дождей? – накрашенные губы Всеславы побелели от гнева.
- Так прекрасная королева согласна.
- Что-о-о-о?!!! – Всеслава едва не задохнулась от охватившей ее праведной ярости. – Да как вы смеете…
Дело уже собиралось перерасти в драку и переросло бы, если б не случи-лось нечто странное. Собственно, в сад влетело розовое облачко, которое тут же решило оправдать свое назначение. Несколько розовых искринок влетело за кор-саж королевы, другие забрались под камзол де Гира, третьи рассыпались по тра-ве и скамейкам. Между Всеславой и Магистром пробежала искра, и оба бросились тушить ее, не сходя с места. Опешивший барон Мечеслав не знал, что ему пред-принять: немедленно избить Франца, или устроить сцену ревности изменнице-королеве. Пока он раздумывал, Сантьяга присел на садовую скамеечку и пригото-вился наблюдать за событиями.
Но не тут-то было. Не успев, как следует, расположиться на скамейке, нарт слетел с нее с недовольным выражением на физиономии и первым, кого он уви-дел, был размышляющий барон. Издав странный возглас, Сантьяга кинулся к Ме-чеславу. Сердце барона упало в пятки и умерло там. «Убьет на фиг!» - подумал Мечеслав и бросился наутек.
- Стой, пока я добрый! – заорал Сантьяга и кинулся догонять барона, доста-вая на бегу когай из рукава халата. Почему когай? Просто это было единственное, что комиссар мог достать быстро и на бегу.
Перескакивая через лавочки, кустарники и петляя между деревьев, Мече-слав убегал от разъяренного Сантьяги.
- Стой, бестолочь! – орал Сантьяга.
- Я жить хочу!! – орал в ответ Мечеслав и бежал быстрее.
Нарезав двадцатый круг по полянке, барон начал уставать, он и не думал, впрочем, что способен так быстро бегать.  Но тут его настиг озверевший Сантьяга. Метким броском нарт сбил Мечеслава с ног и занес над ним когай, но внезапно остановился. И причиной было не то, что действие яда купидончиков закончилось, а то, что Сантьяга, придерживая барона у края Колодца Дождей, заглянул в этот самый Колодец. Вопль разъяренного нарта заставил покачнуться верхушки де-ревьев.
- Ортега!!! У них в Колодце внутренности нашего трансформатора!!! - ко-миссар мгновенно потерял всякий интерес к Мечеславу и бешено горящими золо-тыми глазами уставился на безмолвствующего помощника. – Я понял, женские следы – это Всеславы, мужские – Франца или Мечеслава…
- А как же Лаванныны лапы? – поинтересовался Ортега.
- А с ней они заключили договор… - Сантьяга подскочил к возлегающему на травке Магистру и пнул его в бок. – Признавайся, супостат, сколько вы заплатили эксперименту Мелькора, что она помогла вам спереть наш энергоблок?!!
- Какому эксперименту? Какого Мелькора? Ты чего? – вид перекосившейся рожи Сантьяги быстро выветрил яд из мозгов Франца.
- Лаванна, - пояснил Ортега, - нахальная горгулья, которая вечно сует нос не в свои дела и всем норовит напакостить. Хотя, я допускаю, что вас, Магистр, там не было, тем более что украденный нынешней ночью наш энергоблок нахо-дится на территории Зеленого Дома.
- Следы Мечеслава..? – Сантьяга развернулся и пнул сидящего без сил ба-рона. – Зачем вы сперли наш энергоблок?! Войны хотите?!! Да?!!!!!
Барон ничего не отвечал, только испуганно икал и глупо улыбался. Оно и понятно. Один вид растрепанного, бешено сверкающего желтыми глазами, одето-го лишь в просторный халат и сжимающего когай Сантьяги, мог лишить самооб-ладания кого угодно, даже больших смельчаков, чем барон.
Пока Сантьяга и Ортега решали, кто из троих совершил кражу, а Всеслава, Франц и Мечеслав яростно отнекивались (хотя скандалила только королева, в то время как барон молчал, а Франц со всем соглашался), Тамир и Дамини общими усилиями вытащили из Колодца, в котором, кстати, вовсе не было воды, энерго-блок.
- Папа, - подал голос Дамини, - вы тут разбирайтесь, а мы домой. Нам ком-пьютеры надо включить.
- Включайте. – отмахнулся Сантьяга. – Заодно разберитесь, что с водопро-водом, а то, может статься, эти мародеры и там что-то украли!
- Да не крали мы ничего!!! – возопила в очередной раз несправедливо обви-няемая Всеслава. – А ты ответишь за свою наглость, Сантьяга!! Весь Темный Двор ответит!!!
- Согласен. – кивнул Сантьяга. – Темный Двор – это и есть я, а кто сомнева-ется, того к патологоанатому относят!! И вас отнесут…
Пока Сантьяга и королева производили разбор полетов, Ортега погрузился в думы по поводу, благо, что взбесившемуся княжескому сыну ничего, кроме со-рванного голоса, не угрожало. Так что можно было и помечтать о своем.
Что касается поведения Сантьяги, то здесь можно сказать одно: не все нар-ты такие хладнокровные как Шимада или Кавадо, многие очень похожи на Сайнаг-Алдара и его разносторонне развитых внуков. 

*   *   *

В это самое время четверка горе путешественников с интересом наблюда-ла за лихорадочным движением на девяти кругах МКАДа. Гермиона, вернувшись в родные пенаты, почувствовала себя уверенней и предложила пойти к ней домой. Хетцер согласился, Артано отказался, а Фэйт было все равно где поесть и по-спать.
- Моя мама поможет нам спрятаться от Маразма. – заявила Гермиона.
- Насколько я знаю твою мать, ей уже ничто не поможет! – буркнул все еще злой Хетцер.
- Болван!!! Не мы будем помогать моей маме, а она нам!!! – рявкнула Гер-миона, ткнув Хетцера пальцем в живот.
- Уважаемый сид прав. – встрял Артано. – Как же Варда нам поможет, если ей никто помочь не в силах.
- Не передергивай! – Гермиона накинулась на невозмутимого Артано. – Это, кстати, из-за тебя Маразм увязался за нами!! Это ты спер у него книгу и не хочешь ее ни отдать, ни продать!!!
- Значит, я причина ваших бед!
- Разумеется!
- Чудесно! Тогда позволю себе напомнить, что это не я к вам присоединил-ся, а вы за мной увязались! Я, между прочим, направлялся в Игвы, а по вашей милости оказался в этой дыре!!!
- Это не дыра, это – Москва! – обиделась Гермиона.
- А мне без разницы, как вы ее называете. Важно то, что для меня здесь нет ничего интересного! Поэтому я оставляю вас и ухожу искать ближайший портал на Арду! Имею честь откланяться! – с этими словами Артано развернулся и скрылся в толпе.
- Это же просто наглость! – возмутилась Гермиона. – Что позволяет себе этот желтоглазый сопляк?! Мне нужна книга, и так просто я этого не оставлю!!! Где он?.. где он, я спрашиваю?!!
- Ушел на север! – буркнул сид. – И уже давно! Пока ты тут распылялась…
- Мы должны его найти и забрать книгу!
- Гермионочка, милая, не сейчас. – Хетцер болезненно скривился. - На-сколько мне известно, ближайший портал находится в Стоунхендже, а это весьма далеко. Может, поедим сначала?
Гермиона постояла, подумала и сдалась. Поймав такси, всклокоченная грязная троица уехала.

*   *   *

Единственными, кто в Тайном городе не выяснял ни с кем отношения и из-влекал немалую прибыль как из мира, так и из войны, были семья Шась и семья Эрли. Первые продавали всем оружие массового побивания народа, вторые ле-чили народ, побитый этим самым оружием. Обе семьи пользовались покрови-тельством Темного Двора и официально питались энергией из его источника. Что являлось Источником, никто не знал, даже сами навы (кроме троих Советников можно было насчитать еще парочку мастеров-изготовителей големов – это и были настоящие навы). Советники как-то хотели спросить князя об источнике, но сам вид нарта, ковыряющегося чьей-то костью в зубах, мало располагал к общению.
Так вот, Генбек Хамзи, близкий родственник Биджара Хамзи, владел не-сколькими книжными магазинами, лучший из которых располагался на Старом Арбате. Кроме сочинений невежественнейших мужей всех времен и народов, в разное время населявших и населяющих Талцетл, здесь продавались магические трактаты, сочиненные от скуки князем или Сантьягой, отчеты Мелькора о генети-ческих исследованиях и произведенных экспериментах, и даже указы Великого Эру. Но все это богатство находилось в большом зале, а в маленьком полки ус-тавляли бронзовые идолы, китайские болванчики, африканские маски, мордор-ские поделки из костей, свечки, благовония и ароматические палочки.
Генбек стоял, обнимая кассу и перекошенно улыбаясь. Под прилавком, подвернув под себя хвост, сидела Лаванна и унюхивалась палочками. Сказать че-стно, обитатели Мордора знали и любили только два вида цветов: ландыши и мля-одуванчики, обильно произрастающие на полянках Раздола и Менегрота. В Мордоре, как известно, да и в трактатах это написано, не растет ничего, кроме болот, мусорных куч и помета Глаурунга, поэтому местное население, имеющее привычку курить ландыши и нюхать эти самые мля-одуванчики, ходит воевать со-седей и опустошать заодно их цветники.
Поскольку сейчас стоял удушливо-жаркий июнь, достать живые цветы, да еще в огромном мегаполисе, было весьма проблематично, и Лаванна пошла по пути наименьших затрат труда.
Снюхав последнюю палочку, горгулья икнула, почесала нос и вылезла из-под прилавка. Осоловевшими глазами Лаванна посмотрела на улыбающегося Генбека, помахала ему лапкой на прощанье и, покачиваясь, вышла из магазина. Едва закрылась дверь за спиной горгульи, и отзвенели хрустальную трель вися-щие над дверью колокольчики, Генбек придвинул к себе телефон и, продолжая улыбаться,  набрал номер Цитадели.
На том конце долго никто не брал трубку, потом взяли. Это оказался сонный Бога.
- Чего? – раздраженно буркнул нарт и широко зевнул.
- Это Генбек Хамзи…
- И чё? – нарт снова зевнул, клацнув зубами. Генбек вздрогнул и, не пере-ставая улыбаться, начал рассказывать о визите Лаванны.
- Горгулья..? – переспросил Бога, усиленно зевая. – Под вашим прилав-ком..? Нюхала ароматические палочки…
- Снюхала! Или сгрызла! Ни одной не осталось!
- Снюхала… - Бога почесал заостренное ухо, потом второе. – А, простите, вы что делали в это время?
- Берег кассу!!!
- Понятно… А-а-ах! – Бога снова зевнул и клацнул зубами. – А что же ваши охранные заклинания?
- Она их не заметила!!! – широкая улыбка Генбека стала еще шире.
- А-а-ах…! Тьфу! – Бога почесал нос и опять зевнул. – Короче, это была Ла-ванна.
- Так мне что делать?
- Помолитесь своему богу, что к вам не пришел сам Мелькор!
- Это еще кто?
- А-а-ах-он не только охранных заклинаний, но и вас не заметит! А-а-аппп-чхи! Кто тут что волок? Откуда столько пыли?! Это я не вам! Продолжайте рабо-тать, уважаемый, и не забывайте о налогах!!! – Бога бросил трубку.
- Ибрагим!!! – заорал Генбек, улыбаясь и держа телефонную трубку около уха. – Ибрагим!!! Валерьянки мне!!! Нет, лучше коньяку!!! Две бутылки…

Выйдя из магазина, Лаванна полюбовалась на разморенный жарой и духо-той Арбат и поняла, что ей чего-то не хватает для полного счастья. Подпрыгнув, горгулья расправила кожистые крылья и полетела вершить еще какие-нибудь масштабные, с ее точки зрения, дела.

*   *   *

Рассказав все, что он думает о Великих Домах Людь и Чудь, Сантьяга от-правился восвояси, то есть вернулся в Цитадель. Первым делом вломился в зал заседания князя и с порога крикнул:
- Папа!!! Я объявил войну Великим Домам!!! Эти Божественные Идиоты ме-ня уже достали!!!
Хмурый князь посмотрел на Сантьягу.
- Сантара… 
- Папа, мы же договаривались  соблюдать субординацию при посторонних. – пробурчал Сантьяга, подходя ближе.
- Сантара!!! – прошипел князь, наклонился к сыну, схватил его за ворот ха-лата и притянул к себе. – Сантара!!! Ты в курсе, что твой отпрыск, во-первых, по-ет; во-вторых, не умеет петь!!!
- Чего? – переспросил Сантьяга и лишь сейчас услышал странный вой, про-низывающий все этажи Цитадели. – Что это?
- Повторяю для тяжело соображающих! Твой отпрыск Дамини поет, но…
- Я понял! Так это что такое? Ты хочешь мне сказать, что это воет Дамини?!
- Да!
- Мой собственный сын?!
- Да!!!
- Это все дурное влияние Тамира! Я всегда знал, что дружба с шасами ни-кого до добра не доведет!
- Сантара, сделай что-нибудь!!!
- А что я сделаю?
- Заткни его что ли!!! Я, конечно, понимаю разнообразие вкусов современ-ной молодежи, но это же не пение, достойное добропорядочного воспитанного в лучших традициях (твоего, прости Сантара, никто не воспитывал) нарта. Это не пение! Это вой!! Пьяные сиды хором лучше воют, чем наш Дамини!!!
- О пьяных сидах ты зря сказал, папа. Я тут подумал, что нужно записать Дамини в музыкальную школу…
- И как ты себе это представляешь?
- Никак… Точно!!! Я найму сыну учителя! Решено!!!
- Сантара… Пока ты еще не нанял учителя, заткни своего отпрыска!!!!
- Папа, между прочим, неплохая музыка.
Князь со стоном откинулся на спинку стула и прохрипел: «Яду мне!». Санть-яга развел руками.
- Пошли кого-нибудь в Камелот…
Князь едва не прожег взглядом две дырки в халате сына.
- Я лучше к Мелькору кого-нибудь пошлю.
- Пожалуйста! Но, папа, помни, что Гавэйн, как истинный потомок Шимады,  по доброте душевной, каковая у него отсутствует напрочь, сдерет с тебя деньги по полной, а яд заменит отваром шиповника. А Мелькор… Мелькор, если отравит, так отравит с концами!!!
- Сантара… Пока я не начал тебя бить, и возможно даже ногами, свари мне кофе. Только ты, да еще, пожалуй, князь Мирддин, готовите такой кофе, каким лишь незваных гостей можно и нужно угощать!
- Папа, ты сам попросил, потом не жалуйся на боли в желудке! Уважаемые, - обратился Сантьяга к Советникам, - на вас готовить кофе?
Трое поспешили отнекаться, вежливо сообщив Сантьяге, что в такое время суток и в такую безобразную жару предпочитают минералку. Нарт сделал вид, что поверил и ни капли не оскорбился, и ушел варить кофе для любезного отче. 

*   *   *

Генбек протер влажной тряпочкой прилавок. После визита Лаванны он уже пришел в свое нормальное психическое состояние, однако напряженная улыбка все еще не сходила с его лица. Дверь, открываясь, стукнула колокольчик, и он хрустально звякнул. В магазин вошел Артано.
Генбек поднял голову от прилавка. «Нав? – подумал он. – А че такой моло-денький?»
Артано подошел ближе.
- Добрый день, уважаемый. Меня интересует вся информация о порталах этой планеты, я могу найти ее в ваших книгах?
Генбек слегка оторопел, потом очнулся и провел Артано во второй зал.
Нарт долго перебирал книги, что-то нашел и вышел к Генбеку.
- Будете покупать? – масляно улыбнулся шас.
- Разумеется. – сказал Артано и уже полез было в свой рюкзачок, но Генбек опередил его действия.
- Вы будете платить наличными, или отправить чек в Цитадель?
- Отправьте! – мгновенно сориентировался Артано, сгреб книги и собрался уйти, но шас удержал его за руку.
- Подпишите чек, пожалуйста.
Артано повел плечами, взял любезно предоставленную ему ручку и вывел на чеке свое имя. Довольный шас убрал чек в папочку, вежливо раскланялся, и Артано, ответив на его поклон, спешно покинул книжную лавку. Генбек же, спустя минут тридцать, отправил чек в Цитадель, чтоб его оплатили.

*   *   *

Спустя некоторое время инвалиды науки вышли на переполненный перрон станции Маяковского. Подошел поезд, и добропорядочные благовоспитанные граждане кинулись в него, как будто все разом спешили на бесплатную раздачу слонов. Никто, разумеется, не обратил внимания ни на Голову со товарищи, ни на девять признаков разгула, вылезших из смотрового колодца станции метро. Док-тору Дизелю наступили на голову, одному из его коллег оттоптали все три ноги, включая протез.
- Homo schizophrenics. – поставил диагноз доктор.
- Amen. – подтвердил его коллега.
Голова в растерянности оглядывался, когда Кактус случайно ткнулся спиной в длинного тощего типа в короне.
- В… матери! – поделился ощущениями субъект, отдирая плащ от шипов и гремя костями.
- Сам такой! – огрызнулся Кактус.
- Дык… ты… этого того… знаешь, кто я такой?.. того… этого…?
- Знаю! Ты придурашный ценитель готической музыки из числа тех раскра-шенных уродов, которые весь наш подъезд изрисовали символами распада сво-его мерзкого сознания!!! – изрыгнул Кактус.
- Переведи! – попросил Ангмарский.
- Кактус хотел сказать… - добросовестно начал Хомячок.
- Пошлю его на…! – заверещал Магнитофон, не давая ему договорить.
- Костлявый! – из ниоткуда появился тонкий рыжеволосый юноша. – Хорош выяснять отношения с экспериментами!!
- Это не эксперимент! Этого урода не Тано делал! – проницательно заметил чей-то голос с потолка. – А ты, пожиратель чипсов, слишком много командуешь! А ну я на тебя опять Королеву натравлю!
- Дык с чего ты так думаешь? – удивился Ангмарский. – Вот, Лаванна замас-кировалась… того…этого…
- Кретин!!! Я же здесь сижу!!! – гневно сообщила с люстры Лаванна.
- Да? – злобно фыркнул Нект. – А как похоже!
- Вы хто такие? Дык этого… - вопросил Ангмарский компанию.
- Я – Кактус Церера неописуемый! – подбоченился Кактус и выставил ко-лючки.
- Эксперимент? Дык чи Божественный? – продолжал допрашивать Ангмар-ский.
- Сам ты эксперимент! – обиделся Голова. – А мы – жертвы академического знанья, истинно правдивой и справедливой науки!
- В Академии ставят эксперименты?! – занервничала на люстре Лаванна. – Не иначе опять этот козел Снег! Надо предупредить Тано!
- А кем ты был раньше? – Нект нагнулся к Голове и многозначительно по-смотрел на него.
- Студиотом, а ты? – задал встречный вопрос Голова, в свою очередь раз-глядывая хорошенькую мордашку рыжего.
- Час назад я был котом, впрочем, я и есть кот, правда не все это знают.
- А все почему! – подхватила с люстры Лаванна. – Да потому, что много ум-ничаешь, и лезешь, куда не просят!!!
- Нет! – огрызнулся Нект, присматриваясь к люстре. – Это все потому, что кто-то пытался постичь непостижное, объять необъятное, достать недосягаемое!!!
- Нет! – нагнулась Лаванна. – Это все потому, что кто-то слишком много ест!
- А дальше, - продолжила внезапно появившаяся Джин Грей, - вы занялись исследованием процесса появления мифического сознания как проблемы явле-ния духа Аурелиано призраку Мелькиадеса! И получился магический реализм!! – она захлопала в ладоши и хихикнула. – А вы, наверное, Зойсайт? – спросила она Некта.
- Может быть! – буркнул Нект и, изловчившись, метнул плазмоид в люстру. Люстра разлетелась, Лаванна грохнулась на пол станции, подхватилась и дала деру из метро. Нект помчался следом.
- Вот как все устаканилось! – назидательно заметила Джин Грей. – Выходит, что в магическом реализме не все невероятное невозможно. Надо записать и по-думать над вопросами смеха у постмодернистов. – постановив, она исчезла так же внезапно.

*   *   *
 
Сантьяга пил кофе с шестислойными бутербродами и перебирал достав-ленную почту. Из стопки газет и писем выпал чек. «Это еще что? – подумал нарт. – Кортес опять что-то купил? Нужно урезать кредит этого дотошного чела!». Глот-нув крепкого кофе без сахара, Сантьяга взглянул на чек. Не поверил своим глазам и взглянул снова…
Чашка внезапно свалилась на пол, недоеденный бутерброд остался на сто-лике, а Сантьяга с дикими проклятиями, призываемыми на головы политических беженцев, помчался в зал заседания князя.
- Папа!!! – вломившись в зал, Сантьяга схватил князя за ворот балахона. – Папа, с какой радости, скажи, я тебя от всех берегу и сам скрываюсь, а ты подпи-сываешь своим именем чеки?!!!
- Сантара, ты перегрелся, я ничего не подписывал!
- А кто это написал? Я что ли? И на фига тебе, спрашивается, этот хлам из лавки Генбека?!!!
- Сантара, остынь! И не ори на отца!!
- Извини, погорячился! – Сантьяга перевел дух и подал князю чек. – Что здесь написано?
- Мое имя… Сантара, я ничего не подписывал!!! И тем более я не стал бы что-то покупать в лавке Генбека!!! Я старше цивилизации этой треклятой планет-ки, на фига мне сочинения здешних недоумков?!! Тем более о порталах!!! – князь погасил бешено сверкающие желтые глаза. – И на твоем месте я бы задумался над вопросом, откуда Генбеку известно мое имя, и не слишком ли долго он топчет землю и коптит воздух.
- Я задумаюсь над этим вопросом, папа, вот только кофе допью! – скрипнув зубами, Сантьяга вышел из темного зала и долго еще чертыхался про себя.   
   
*   *   *

Вылезши из метро, Лаванна, довольная тем, что оторвалась от Некта, ко-роткими перебежками, пробралась на один из кругов МКАДа, увидев светофор, уселась сверху и занялась одним из любимых своих дел: комментированием про-исходящего.
Лето, как впрочем и любое другое время года в Москве, неожиданно под-крадывается в положенные сроки. Стоял удушливый июнь, но ни одна из вечных проблем не была решена.
Ректор Дамблдор утверждал, что одну из проблем можно легко решить с помощью асфальтоукладчика и катка, но Манве возразил, что с дорогами будет сложнее. Как известно, в Москве вместе со снегом сходит и асфальт, латают вы-боины обычно во время дождя, чтоб смола быстрей остывала, поэтому дорожное покрытие и не держится.
Лаванна покачивалась вместе со светофором, шевелила пальцами на ногах и ловко плевала шелухой от семечек в притормаживающие джипы.
Бестолково шныряя по дороге и визжа резиной лысых шин, ехал улыбаю-щийся во весь косой забор бритый гамадрил.
- Чисто пацан на чисто восьмерке, глушитель чисто оторван! – изрекла Ла-ванна и плюнула.
Гамадрил подскочил на выбоине и получил в бок «Мерседесом». Успокоил-ся. Лаванна достала толстый персик и принялась восторженно его грызть, как ее внимание привлек грязный дымящий «КамАЗ», идущий под сто двадцать. За ру-лем сидел бабуин с лысой и веселой рожей и пытался проехать на красный. Ла-ванна торопливо догрызла персик и швырнула косточку под колеса. Что-то хлоп-нуло, «КамАЗ» влепился в потрепанную гнилую «Волгу», за рулем которой пьяный дачник пытался развернуться через сплошную двойную.
Бабуин вышел, почесал разбитую об руль веселую рожу и резво побежал от выскочивших из кузова «КамАЗа» сослуживцев. «Интересно, - подумала Лаванна, - они его догонят?»
Но додумать ей не пришлось, ибо она узрела крадущийся в левом ряду подкрашенный кисточкой «Москвич» с прицепом. В прицепе был навоз и вилы, на крыше – диван, две большие железные бочки и мешок гнилых помидоров. В «Мо-сквиче» - дачник, теща, дочь, собака, две кошки, рассада, пила, сумки с каким-то хламом и жена, обнимающая все это.
Лаванна сочувственно пошевелила ушами и хлопнула хвостом по светофо-ру, в результате чего резко зажегся красный, и подпрыгнувшая на кочке «Ока» приземлилась уже на днище, разбрасывая по сторонам колеса. Сидевший в «Оке» амбал 150 кг весом попытался выбраться самостоятельно. Но если его всем селом туда запихнули, предварительно вынув передние сиденья, то сейчас помощников не было. К амбалу подскочил гаишник со следами легкого пятнадца-тилетнего запоя на мясистой роже, помахал палкой, дал дыхнуть в трубку, слу-чайно дыхнул в нее сам и едва не скончался от увиденного на шкале.
Лаванна восторженно хихикала и щелкала хвостом, заставляя беситься светофоры и орать обезумевших гаишников.
Посреди кольца выросла куча сигналящих авто, матерящихся водителей и получивших сотрясение остатков мозга их пассажиров.
Лаванна, визжа, обстреливала народ из рогатки и швыряла по автомобиль-ным стеклам персиковыми косточками.
Где-то сзади раздался резкий визг тормозов. Лаванна поставила уши торч-ком, потом обернулась, чтоб увидеть несущийся на послезавтрашней скорости «Ламборджини».
- Придурок! – изрекла горгулья. – Нажми тапком на педаль и уйди на вторую околоземную орбиту, удиви астрономов! Ракетный двигатель ты себе уже поста-вил в свою тачку! Стой, тебе говорят!!! – Лаванна швырнула персиковую косточку и едва не свалилась со светофора.
Что-то снова хлопнуло, куски асфальта разбросало по дороге, но нахаль-ный «Ламборджини» обрулил выбоину, стоящий поперек дороги «КамАЗ», помя-тую «Волгу», «Оку», из которой пытались выдавить амбала, и, подъезжая к глав-ному скоплению сигналящего железа, сиганул в портал.
Лаванна все-таки свалилась со светофора и, скача по крышам авто, броси-лась вдогонку нахалу, швыряя персиками и корежа без того дырявый асфальт.

      
Глава 8
Беготня по кольцевой

Гермиона на цыпочках кралась по коридорам Академии, думая о том, как бы не встретиться со Снегом. Везде, несмотря на удушающую уже с утра, жару и по-завчерашний визит Лаванны, шли лекции. Гермиона проскользнула незамеченной по первому этажу и второму, на третьем одна из дверей была приоткрыта. Гер-миона заглянула в щель.
Опираясь на трибуну, стояла Мышь Белая и обозревала аудиторию затума-ненным взором. Мышь вела Историю Содружественной Словесности и, кроме большой начитанности и личного знакомства с Фирдоуси, обладала столь завы-шенным самовосхищением, что велела всем называть себя не иначе, как Грабар-кой Великой и Ужасной.
Опираясь на трибуну, она обозревала аудиторию и вопрошала одухотво-ренным голосом.
- Слышите ли вы меня, студиоты?!
- Мы слышим тебя, о Великая Грабарка!
- Что я сейчас буду делать, студиоты?!
- Читать нам лекцию, о Великая Грабарка!
- И сколько я буду читать вам, студиоты?!
- Пока не завершится твоя великая мысль, о Грабарка!..
Гермиона вздрогнула, едва не попав под дурное влияние Мыши Белой, ко-торая ей больше напоминала крысу на солнце, и на цыпочках побрела на кафедру Защиты от темных искусств.
Прокрадываясь по этажу, Гермиона увидела объявление о грядущем Сове-те Дубейших, который состоится сегодня на кафедре Защиты от Т.И. «Чертов Снег! – подумала Гермиона. – Это он специально пригласил всех на кафедру, ко-гда мне нужен мой кристалл!!» Пылая праведным гневом, она остановилась у двери и прислушалась. Так и есть: все попугаи уже слетелись в обезьянник, чтоб поговорить на богословские темы. Гермиона слегка приоткрыла дверь и заглянула в щель. В почетном углу восседал Дамблдор и глядел на всех усталыми глазами.
Заседание открывала Говорилка Обыкновенная, разложив перед собой по-желтевшие листочки с заклятиями, она вещала:
- Никакого «Ах» и «Ох» не будет, ведь мы актуальное членение не всегда знаем, а лето нынче необычайно жаркое, объясните это студиотам, а то мой лич-ный ученик выбрал с какого-то перепугу, но не боги горшки обжигают… На сле-дующий год повальный контроль, а раньше часов было больше, и мы все успева-ли, но никто кроме меня не знает, насколько его знают студиоты, поэтому мы ва-лимся, а кто-то уже готов возразить…
- Вторая палатализация несравнима с первой и учение де Суссюра фон Гумбольдта студиоты не читают! – поднялась с места Моль Бледная. – Мне по грамматикализации сдали мизер, но он неудобоварим, а лексика…
- У нас был обвал по всем курсам, - поднял руку Дамблдор, - но, коллеги, давайте перейдем к праздничной части и заслушаем студиота. Пусть он войдет!
Только сейчас Гермиона заметила, что с левой стороны двери стоит сонный Мотоки.
В ответ на заявление Дамблдора впустили студиота, Гермиона в этот мо-мент спряталась за открывшейся дверью.
- Доложи нам, почему ты сегодня здесь? – вопрошал Дамблдор.
- Гы! – ответил Мотоки и зевнул.
- Пусть он извинится! – взвизгнул Питер Пэн.
- Гы!? – повторил Мотоки.
- Он уже извинялся половина на половину. А нам с вами мешают трудности перевода! – хихикнула Джин Грей-оглы и предложила все устаканить.
- Это непростительно! – вскинулась Горгонелла. – Он выражался литера-турной бранью! Он считает, что это – допустимая норма, и закрыть глаза на это я не могу!
- Апчхи! – сказал Мотоки, а Гермиона, которая по-пластунски пробиралась под стульями и столами, просила всех богов, которых знала лично, чтоб велико-лепное сборище ее не заметило.

*   *   *

Кавадо бесстрастно взирал на проносящуюся мимо жизнь московских улиц. Рядом открылся портал и появился Шимада, огляделся, оценил, что-то подумал, но вслух не сказал.
- Ну и зачем, спрашивается, ты вытащил меня в этот… вертеп?!
- Твой малолетний искатель приключений на известное место сейчас нахо-дится здесь, и мы спокойно его умыкнем, хоть посреди улицы. Никто не заметит. Сайнаг-Алдар, кстати, уже объявился. Ни при каких обстоятельствах не смог про-тиворечить своей натуре и спер себе машину.
- С какой радости ему нужна машина? Наш умный и сообразительный брат, конечно, вполне может передвигаться на ней в Черных горах, но за топливом ему придется бегать сюда. – Шимада сочувственно покачал головой и заметил стопку книг в руках Кавадо, взял их, посмотрел, снова что-то подумал. – Зачем тебе ну-жен этот хлам о порталах Талцетл?
- Он мне не нужен. – спокойно ответил Кавадо. – Тем более, что я его и не покупал. – черный дым закутал фигуру ставленника, развернулся. Шимада до-вольно хмыкнул.
- Это он так выглядит?
- Ну да. – подтвердил Кавадо. – Ему нужен будет этот хлам, и он придет вон в тот магазинчик, а там его с гарантией будет ждать Сантьяга, если конечно, мои подозрения верны.
- Хорошенький… - улыбнулся про себя Шимада. – Прими свой нормальный вид… Ага! А вот и Сантьяга! Что ты натворил?
- Подписал чек именем нашего беглеца и попросил отправить в Цитадель для оплаты.
- Интересно, сколько стоит этот никчемный хлам, если Сантьяга так взбе-сился? Мы сейчас станем свидетелями зверской расправы над несчастным ша-сом. – Шимада прищурился, его глаза вспыхнули теплым янтарем.
- Если бы только из-за денег, то Сантьяга прислал бы кого-нибудь из своих помощников разбираться с Генбеком. Я полагаю, что причина сего имя нашего мальчика! – Кавадо внимательно посмотрел на отца. – Здесь кто-то еще носит это имя. Догадайся с трех раз, кто!
Шимада зверски оскалился.
- Пропавший без вести сын Ванати! Если так, то нашего Сантьягу на самом деле зовут Сантара, и… - золото янтаря заполнило всю оболочку глаз Шимады. – А что, если сказать в Тадморе о том, что некий нарт Сантьяга скрывает, по мень-шей мере, сотню гарок?! Сколько воинов ушло тогда с княжичем Артано? 
- Около двухсот! – Кавадо взглянул на книжную лавку Генбека Хамзи. – А вот и наш маленький друг. Теперь ждем развития событий.
К магазинчику шаса подошел Артано.   

*   *   *

Мотоки сонно взирал на академическое сборище, покачивался, потом вдруг зевнул и почесал нос.
- Какой позор! – квакнул де Жабэ и начертил таблицу роста прибыли.
- Дотронуться до вас нельзя! Только тронь, и бабушки с дедушками кабинет ректора осаждают! – возмутился гендиректор.
- Как можно жить в таком обществе? И есть нечего, кроме конспектов лек-ций. – вздохнул сидящий на шкафу Чоча и утер нос.
- Мы под роспись этих людей озадачим! – подскочил Глистовский. – Вы это сдали, - ткнул он пальцем в Пупсикова, - а вам лапши на уши навешали, и из пяти получилось только два…
Задетый за живое (в смысле за живот), Пупсиков поднялся, уронил со стола карандаш, потянулся за ним, сидевшая под его стулом, Гермиона спешно подала ему карандаш. Академик пожевал губами и начал:
- Буду сказать без бумажки сразу в целях предупреждения отравления гри-бами. Учтите и грибы и травматизм. Вообще я вот… вообще… ввв.. я смотрю… с первого курса… культурно-массовые мероприятия ты, мы, вы, все то есть, с юмо-ром… ни… ни мачехи… На многое вот глаза закрыли, а тараканы опять уползли и цены взлетели на лягушачьи головы. – де Жабэ возмущенно квакнул, но Пупсиков не заметил и продолжал. – Может быть, порой, как говорится, единожды сказан-ное, и ты их послал всех когда-то на выходе из 11 класса, или ты с жиру сбесил-ся? Не только это случилось вчера… Как Высоцкий поет…
- До конца еще месяц остался! – громко вздохнула Варда.
- Высоцкий не так поет! – возмутился было Пупсиков, но его опять прервали и усадили на место.
- Студиоты мне часто жалуются, - встрял Живоглотик  Второй, - что о них говорят, будто они дебилы, а я им отвечаю: «Ничего страшного». – и он тут же за-нес в протокол прозвучавшие высказывания и свое собственное.

*   *   *

Генбек в очередной раз натирал тряпочкой прилавок и что-то пел себе под нос. Дверь сорвало с петель вместе с хрустальным колокольчиком, решетками, охранными заклинаниями и частью стены. В провале возник Сантьяга.
- Ибрагим!!! – заорал Генбек, прячась под прилавок. – Ибрагим!!! Венок мне и валерьянки комиссару!!!
Сантьяга перегнулся через прилавок, схватил за шкирку шаса, выволок его и поставил на столик. Появившийся племянник Генбека принес валериановых ка-пель. Сантьяга вылил всю бутылку в бокал, отхлебнул и сунул под нос шасу чек.
- Что это?
- Чек. – ответил Генбек.
- Без вас знаю, что чек. Что это за скверные шутки?
- Это не шутки, комиссар. Молоденький нав сегодня утром купил эти книги и подписался на чеке…
- Так это написал «молоденький нав»? – Сантьяга отхлебнул капель.
- Совершенно верно, комиссар. Кстати, вот он…
Сантьяга обернулся и увидел стоящего в проеме Артано. Нарт с интересом оглядел проломленную стену, поправил рюкзачок на плече и прошел в лавку.
- Артано?! – Сантьяга ткнул пальцем в юношу.
- Бертран?! – выдохнул Артано, связав человский костюм Сантьяги с буй-ным внуком Сайнаг-Алдара, развернулся и дал деру.
- Эй!!! Стой, ты куда?!! Стой, тебе говорят!!! – Сантьяга помчался за убе-гающим мальчишкой.
Артано несся, перескакивая через оградки, лавочки, кусты, целующиеся па-рочки – Сантьяга не отставал. «Погибаю, блин, ни за что!» - успел подумать Арта-но и увидел выросшую посреди улицы черную фигуру Кавадо, кинулся к нему, как к родимому папе, честное слово!!! Спрятался за его спиной.
Сантьяга остановился, настороженно оглядел ставленника, отступил на бо-лее безопасное расстояние. Артано ткнулся лбом в спину Кавадо.
- Не отдавайте меня Бертрану, пожалуйста… - зашептал он. – А то этот из-верг меня убьет…
«Интересно, - подумал Кавадо, - где он здесь Бертрана увидел? Не иначе принял за него Санту! Забавно!».
«Что этот живодер здесь делает?! В Тайном городе! – пытался сообразить Сантьяга. – И почему он защищает мальчишку? Я так и подумал, что это провока-ция врагов отца!»
- Что тебе здесь нужно, ставленник? – вопросил Сантьяга не особо друже-любно.
- У меня есть имя, - оскалился Кавадо, если честно, то это было его единст-венное выражение, которое заменяло ему улыбку, злобу, радость и прочие эмо-ции, - и у тебя оно есть, Сантьяга, или, скажем по-другому…
- Отдай мальчишку!
- Не так мы скажем по-другому.
- Отдай мальчишку и не заговаривай мне зубы!
- Мне не нужны твои зубы, княжич, а вот в твоих мозгах покопаться хотелось бы. На что спорим, что я взломаю твой блок?!
- Силенок не хватит!
- А на что спорим, что его взломают в Тадморе, или ты думаешь, что лучше всего это сделают в Аркаиме? Не стану спорить, в Аркаиме сделают быстро, но в Тадморе очень качественно. – Кавадо оскалился еще шире. – Кого ты скрываешь, уж не…
- Отдай мне мальчишку!!!
- Не отдам, он мне самому нужен!
Артано медленно отступал дальше по улице. Завернув за угол, он остано-вился перевести дух и размыслить над ситуацией. Внезапно его щеки коснулось что-то прохладно-нежное с тонким ароматом. Артано обернулся и увидел некую личность с едва начавшим распускаться бутоном белой розы в руке.
- Простите, я…
Личность молча протянула Артано розу.
- Благодарю вас… - Артано зарделся, но розу взял. – Кто вы?
- Отец того недоумка. – личность кивнула в сторону Кавадо.
- Он – ставленник, а вы его отец, и у вас… У вас хорошие отношения…
- Вполне! Правда, иной раз его выходки меня бесят, но не без этого!
Артано даже не стал заглядывать в свой блокнотик. Случай был практиче-ски единичным. Среди всех нартских князей-отцов, однажды оказавшихся в похо-жей ситуации, наверное, лишь один не отрекся от ставленника-сына.
- Вы – князь Шимада!
- Совершенно верно, вот только не надо произносить это как откровение свыше! Кавадо через день радует меня каким-нибудь «откровением»!! Собствен-но, ребенок, чего хотел от тебя этот тип?
- Я не ребенок! А он хотел отправить меня в Черные Горы!
- Точно?
- А иначе, зачем бы он за мной гнался?
- Ну? – Шимада странно улыбнулся. – Причин для этого может быть много! А ты, значит, назад не хочешь.
- Не хочу! – буркнул Артано, поглаживая лепестки розы.
- А чего же тогда ты хочешь? – продолжал допрос Шимада.
- Сейчас я хочу поесть! – выдал Артано и сам смутился от дерзости своего ответа. Но, вопреки его страхам, Шимада только странно прищурился и предло-жил сходить куда-нибудь, где хорошо готовят.
Артано, опять же к собственному удивлению, согласился и даже позволил взять себя за руку.

*   *   *

Темный, матово блестящий «Ламборджини» мягко подъехал к Московской обители. Из него вышел высокий стройный тип с длинными черными волосами, одет он был в предписанные традицией три платья и носил на широком поясе два меча – короткий и длинный, что никак не хотело сочетаться с новомодной маши-ной. Тип подошел к наглухо запертым мощным воротам и постучал ногой, не осо-бо задумываясь над тем, что звук ударов разносится по округе.
Сказать честно, Сайнаг-Алдар вежливым не был никогда – природа забыла наделить его этим качеством, но, порою, он все же вел себя прилично. Это случа-лось в те редкие моменты, когда он бывал с официальными визитами в Тадморе или в Камелоте у Гавэйна.
Сайнаг-Алдар вздохнул, недовольный тем, что его заставляют ждать у две-рей, как обычного визитера, не обремененного княжеством, древней кровью и та-кой же древней заносчивостью, поэтому сильней долбанул по дубовым воротам. Последние жалобно хрустнули и зазмеились рядом трещин. Сайнаг-Алдар уже примерялся, где еще стукнуть, чтоб снести с петель это несчастное заграждение, как в воротах отворилась маленькая калиточка и вышел тощий монах с потерян-ным взором.
- Добрый день. – рассеянно улыбнулся брат Ляпсус, оглядывая наглую рожу Сайнаг-Алдара.
- Добрый! – осклабился нарт. – Так это здесь вы всех страждущих лечите и берете за это неслабые деньги!
- Здесь. – поспешно согласился Ляпсус и настороженно поинтересовался. – А вы, случаем, не помощник комиссара?
- Нет! Я его родственник по материнской линии!
- Очень приятно познакомиться. – натянуто улыбнулся Ляпсус. – Проходите, поговорим в Обители.
Вслед за эрлийцем Сайнаг-Алдар прошел в светлую приемную и располо-жился в кресле.
- Вас привел какой-то недуг? – робко поинтересовался Ляпсус, присматри-ваясь к нарту. Сказать честно, наглая физиономия Сайнаг-Алдара не внушала ему ни капли доверия, даже хотелось спрятать подальше все, что плохо лежит и проверить, лежит ли еще на месте то, что спрятали хорошо.
- Да, мой недуг внезапно дал о себе знать, и сегодня утром я перенес при-ступ…
- Приступ? – переспросил Ляпсус.
- Да! – подтвердил Сайнаг-Алдар. – Приступ жадности!
- О, как мне это знакомо. – вздохнул Ляпсус. – Сам этим страдаю и детей лечу. Могу предложить эксклюзивную панацею. – при сих словах эрлиец достал из шкафчика пачку таблеток. – По одной во время приступа. Помогает.
- Ну и чудесненько! – Сайнаг-Алдар хотел было сцапать упаковку, но Ляпсус заблаговременно прикрыл ее ладонью.
- Деньги вперед. Вы будете расплачиваться наличными?
- Конечно!
- Рубли, евро, доллары?
- Чего? – не понял Сайнаг-Алдар.
- Я спрашиваю, какой валютой будете платить?
- Универсальной! – рявкнул нарт, достал из-за пояса расшитый бархатный мешочек и вытащил из него два желтых кружочка. – Хватит? Или еще?
Эрлиец взял один кружочек, внимательно посмотрел на него, понюхал и крикнул своего санитара брата Оболтуса.
В приемной появился еще один тощий эрлиец, Ляпсус молча протянул ему монету. Тот тщательно оглядел ее, попробовал на зуб и вынес вердикт.
- Золото высшей пробы!
- Ты уверен?
- Как то, что отец настоятель вчера опять хлебал…
- Ладно! – Ляпсус отобрал монету. – Иди отсюда, балбес!
Оболтус скрылся за дверью. Сайнаг-Алдар забрал таблетки, брат Ляпсус убрал золото в сейф и вышел проводить нарта.
Едва только эрлиец и нарт дошли до ворот, в сейфе что-то крякнуло, грязно выругалось, рассказывая семье Эрли, кто они все такие, что им надо делать и ку-да при этом следует идти, причем ни один из советов не был возможен как с гео-графической, так и с биологической точки зрения, высыпалось из замочной сква-жины мелкой пылью, превратилось в золотую монетку и укатилось под дверь.
Добравшись до одного очень интересного погреба, монетка просочилась туда пылью, собралась в кучку и значительно выросла, выпрямилась, встряхну-лась, оборачиваясь Лаванной. Горгулья огляделась, снова изрекла нечто непо-требное, но, вместе с тем чрезвычайно умное, правда понятное лишь ей одной и чихнула.
- Это ж надо было расплатиться мной за таблетки от жадности! Прав был Тано, когда говорил, что нечего связываться с нартами! А тому гаду, который меня грыз, я зубы повыбиваю!!! – горгулья снова чихнула. – Ну и где, скажите мне, эта мерзкая бутылка с золотым корнем?!!
Естественно, ей никто не сказал, и она начала искать золотой корень сама, попутно роняя и ломая нечаянно все, что еще здесь находилось.

*   *   *

- Во имя индая! – воскликнули академики и хлопнули в ладоши.
- Финансовые нарушения – это не то, что прохождение материала, вы же понимаете! – встрял коммерческий директор. – Есть у вас отводы, товарищи?
- Пупсиков! – зашипела Горгонелла. – Умасти, наконец, свой зад на сиденье и не обтирай мои ноги!
Гермиона испуганно отпрянула от стула Горгонеллы.
- Мммм… Нет. – подумав, возгласил ректор. – Пупсиков не похож на то, о чем я хотел сказать. Студиот, вы можете идти, а мы продолжим. Я пишу большой анализ по Академии, а Великий Эру будет принимать на руки. Записи на про-штампованном листе, я за всем уследить не могу, и нужно ваше предельное вни-мание, товарищи. Я собрал вас здесь, господа, дабы в начале сессии подвести ее предполагаемые итоги, а то у нас некоторые академики, - при этом Дамблдор по-смотрел на Снега, - уже зверствуют. Слово имеет, или возможно имеет слово, академик Бабуинов.
- В то время как… - начал он. – Оно живое, и оно движется.
- Слушайте! Да! – выкрикнул Пупсиков. – Я сказал ДА! Вы поняли? Я!
- Поняли, поняли! – недовольно пробурчал Живоглотик.
- Послушайте меня! – завопил Пупсиков. – Эмоции пошли… Ну я  понял, так они давно идут, там кто хочет, а кто не хочет, а я ситуацию понял, а она давит и начинает руководить зачетом. Я спрашиваю, почему здесь посторонние?! – указал он на четверых рослых бритоголовых гоблинов, окружавших Бабуинова.
- Это мои телохранители. – ответил тот.
- А почему на вас неуставная форма одежды? Вы что, думаете таким спо-собом выделиться из массы? Увешались ленточками, намазались косметикой и ходите по деканату! Вы понимаете, о чем я говорю? Вы ходите по деканату туда и сюда!
- Это бинты и синяки! – гордо ответствовал Бабуинов. – Я ничего не хочу дармового и честно заслужил их своим трудом. Добросовестно заработал! Я при-нимал зачет, а студиоты ссорились, что им не дают списать, и в неразберихе ре-шили, что это я им не даю. Хотя, я просил, чтобы любители списывать отсели от профессионалов. А тут еще один козел решил все выучить и рассказать. Поду-мать только! Я всего не знаю! А он мне давай чепуху молоть – сплошной форма-лизм и софистика!
- Раз это эксперимент, должно быть хорошо, и мы идем на попятную. Вот я студиотов отпустила. – на кафедру вошла Грабарка и уселась. – Мы как ориенти-ровали? Никто зверствовать не будет, все по информации.
- А мне давеча подбили глаз! – вздохнул Глистовский.
- Достаточно! – Манве нервно подпрыгнул на стуле и испуганно посмотрел на аудиторию. – Следующий докладчик.
В это время часы в углу кафедры, стрелки которых еще раньше подгрыз вечно голодный Чоча, захрипели и попытались пробить. Заслышав звуки, гобли-ны, с криками: «Харе Саурона-мать», - повалились на пол и начали биться об него головами. Один из них попал головой в Гермиону, и та зашипела от непередавае-мости чувств.
- Гермионочка, доченька, а почему ты здесь сидишь? – Манве заглянул под стол.
- Тс-сс. Меня здесь нет! – ответила ему Гермиона. – Я только кажусь!
- Понял. – согласился Манве. – Ты только кажешься. Ты сегодня придешь домой ужинать?
- Не знаю, а что на ужин?
- Макароны с горчицей, анаком и тушенка со сгущенкой. – важно перечис-лил Манве.
- Значит, вы с мамой так и не помирились. – констатировала факт Гермио-на.
- И чтоб к 11 была дома! – заскрипела зубами Варда. – Мне надоело выдво-рять всяких проходимцев, которых ты приводишь, и с которыми твой жалкий отец не способен управиться!
- Ты выгнала Хетцера? – недоуменно вытаращилась Гермиона.
- Да! Я спустила его с десятого этажа!
- Но, мама, мы ведь живем на седьмом!
- Так я его сначала загнала, а потом спустила!
Гермиона тяжко вздохнула, понимая всю абсурдность ситуации, Совет Ду-бейших тем временем продолжался.

*   *   *

Ресторанчик «Арарат» славился своей восточной кухней и толщиной хозяи-на. Конец, кажется его звали Пальций, был шириной с прилавок и такой же квад-ратный. Сегодня его серые будни наполнились движением мыслей по поводу по-явления в его заведении парочки навов. И было над чем задуматься: два нава в странной одежде, - наверняка национальные костюмы, оба с мечами и второй со-всем молоденький…
Пальций неспеша выбирался из-за прилавка.
Шимада тем временем заказал столик на троих и все, что есть в меню. «Ин-тересно, - подумал конец, - зачем им столик на троих, если их двое?».
Но додумать ему не пришлось, так как сгустился черный дым и появился третий – Кавадо. Уселся за столик.
- Добрый день! – расплылся в улыбке Пальций. – Как вы оцениваете нашу кухню?
- Замечательно! – в один голос ответили жующие Кавадо и Артано. Шимада пил только чай.
- Вы, случаем, не новые помощники комиссара Сантьяги?
- Нет. – заученно-дружелюбно улыбнулся Шимада. – Мы его родственники по материнской линии.
Кавадо посмотрел на отца.
- Чего он к нам прицепился? Даже поесть спокойно нельзя! Может мне…
- Распугаешь клиентов. – льстиво-сладко улыбнулся Шимада, и Пальций спешно поковылял к прилавку.
- Получается очень забавно. – Кавадо говорил в перерывах между погло-щением блюд. – Мы с Сантой перекинулись еще парочкой оскорблений, а ребенок сбежал…
- Я не ребенок! – буркнул Артано.
- Хорошо, не ребенок, - согласился Кавадо, - но суть дела от этого не меня-ется! Так вот, Санта отправился восвояси, а я за вами, и меня посетила идея…
- Мне уже дурно! – Шимада тяжко вздохнул и попросил еще чаю.
- Санта не знает, что мальчик у нас, и Сайнаг-Алдар не знает, вот, кстати, он проехал на своем авто. И мы с тобой тоже… Не знаем… - Кавадо внимательно посмотрел на отца, Шимада наклонился к нему.
- Что опять родилось в твоих воспаленных мозгах?!
- Мелькор в Тайном Городе – это первое. Сайнаг-Алдар ездил к эрлийцам, явно не за таблетками от головной боли – это второе. Маразм тоже где-то здесь – это третье! А еще здесь эта красавица – Сейлормун. Она как-то пыталась наста-вить меня на путь истинный! Жезлом размахивала, заклятия читала…
- Кем ты ей представился?
- Металлией! К слову сказать, Металлия на меня за это обозлился. Он еще не отошел от разборок с Мелькором, а тут еще и я со своими шуточками. – Кавадо занялся поглощением кальмаров. Прожевал. Зашептал на ухо отцу. – Пусть маль-чик сейчас уйдет, ты его не упускай, но так, чтобы он тебя не почуял, а я немного позабавлюсь над народом…
Шимада нахмурился, спросил громче.
- Тебя когда из отпуска вызовут?
- Не знаю, а что?
- А вы в отпуске? – заинтересовался Артано. – Из-за Эдессы?
Кавадо оскалился.
- Осведомленный мальчик! Из-за этого тоже! Но, если бы из-за одной Эдес-сы, мне бы поставили на вид мою несдержанность и плохое поведение, сделали бы выговор с занесением в личное дело, но… Когда Тенгрэ начал рассказывать мне о том, кто я такой и, в очередной раз, доводить до моего сведения информа-цию о моем диагнозе, я объяснил Тенгрэ, кто ОН такой! Сам понимаешь, теперь я в отпуске!
- Здорово! – поддержал Артано.
- Я знал, что тебе понравится! Папа, а почему ты постоянно этим интересу-ешься?
- Кавадо, - Шимада снизошел до объяснений, - твой диагноз известен даже младенцам в колыбели, но хуже всего то, что его уже на меня распространили! Честное слово, я тебя убью когда-нибудь!
Кавадо подмигнул Артано.
- Знаешь, сколько раз он уже обещал это сделать?
- Догадываюсь! – улыбнулся юноша.
- Папа! Ты не даешь мне договорить! Я хочу позабавиться над народом, и уже разработал подробный план…
- Все в твоих руках, Кавадо, паясничай, сколько тебе влезет, только меня в это дело не мешай.
- Ну, папа, ты-то как раз мне и нужен! Ведь «паясничать» будешь ты!
- Чего?
- Ничего! Слушай! Ломать комедию, разумеется, буду я, но, как будто ты…
- Ой! – Шимада глотнул чаю. – Неиссякаемый источник вдохновения!
- Так ты согласен?! Вот и отлично!
Шимада ничего не ответил, лишь снова глотнул чаю.

В это время Сантьяга пил крепкий кофе без сахара в клубе у Птиция и раз-мышлял. Мальчишка убежал, значит, он не из одной шайки с Кавадо, и ему он то-же нужен. Сантьяга глотнул кофе. Правильно, подрядим Ортегу и гарок на поиски, - уж они весь Тайный город перевернут, но мальчишку отыщут. Нарт допил кофе и попросил еще.
- Восьмая пошла! – шепнул Птиций официантке и отер со лба внезапно вы-ступивший холодный пот.
За окнами кипела жизнь. Сантьяга протер глаза. Мимо промчалась огром-ная голова на крохотных синеньких ножках, тащившая за собой распевающий по-хабные песенки магнитофон; затем бежал фиолетовый шестиногий кактус, сле-дом нечто в джемпере с надписью «золотистый хомячок», последним парил све-тящийся шар, точнее глобус. Сантьяга допил кофе и попросил еще.
- Девятая пошла! – прохрипел Птиций и залез под прилавок.
Сантьяга протер глаза. За окном промчались девять признаков разгула в белых тапочках и шапочках во главе с доктором Дизелем, размахивающим огром-ным шприцем.
Сантьяга допил кофе. По улице, гремя костями, бежал барон Харадрима и еще семь назгулов, а в небе, на личном транспорте – Смоге Ужасном – парил Ан-гмарский и вещал: «Я ужас, летящий на крыльях ночи!».
Сантьяга попросил двойную порцию кофе.
- Ave Maria… - начал молиться Птиций, а охранники-люды тихонько выво-дили из клуба посетителей.
В зале появилась Лаванна, взгромоздилась на люстру, достала бутылочку с надписью «Золотой корень», откупорила ее и залпом выпила. Сантьяга протер глаза. Горгулья исчезла, но зато, на барной стойке сидел толстый лохматый ры-жий кот и лакал коктейль «Кровавая Мэри», закусывая его грибами.
Сантьяга допил кофе и протер глаза. Осмотрелся. Зал был совершенно пуст, за окном брели редкие в такую жару прохожие, под прилавком трясся и мо-лился Птиций, а у дверей тряслись и молились охранники-люды.
- Привидится же такое! – вздохнул Сантьяга.
- Это на тебя шолоховская благодать снизошла! – заметил внезапно поя-вившийся за столом старикашка с пятнистой физиономией, тростью и талмутиком в руках.
- Вы кто, уважаемый? – спросил Сантьяга.
- Я – Маразмус Роттердамский! Великий волшебник и первооткрыватель Глупости!
Сантьяга попросил еще кофе.
- А ммне чаю! – вдогонку крикнул Маразм. – И бутерброд с мммергарином!
Сантьяга закрыл глаза, снова открыл, но Маразм сидел на месте, жевал гу-бами и листал талмутик.
- Вот, мме, давно очень. До войны. Не поммменю какой. Я немножко бумагу намарал. Написал то есть, и дал Шолохову… А он нне оценил. Вот! – Маразм пе-ревернул листок в талмутике. – Вот в Китае я бы пришел в назначенный день в главное управление по делам печати. Мме. Стукнулся бы лбом об пол и, полизав пол языком, я бы встал и поднял мой указательный перст перед собою!!! Мме. Но в Китае все предусмотрено и все рассчитано на тысячу лет, здесь же все вверх дном на тысячу лет! Мме! Но мме сказать это, еще не значит дорыться до корен-ной причины явления. Есть другое беззаконие. Вот Гоголь виновен в возникнове-нии яростного тупоумия, которое не имеет своего замкнутого самоответственного бытия и является только орудием отвлеченной идеи, преходящей, призрачной формой…
- А вы знаете, что историческое чувство, - вмешалась появившаяся за сто-ликом Джин Грей, - открылось как реагент против ломки всего существующего и существовавшего, обнаружилось как боль от прикосновения хирургического инст-румента к живому телу, и об этом мы читаем уже у аббата Прево…
- На все это явилась реакция, отпор всех живых элементов, выразившийся резко и безобразно в романтизме! – продекламировал в ответ Маразм.
Сантьяга взял у трясущегося Птиция пятнадцатую чашечку кофе.
- Первая и главная ложь жизни состоит в мысли, что в каждой лжи есть часть истины! – возгласила Джин-оглы. – Каждая ложь есть относительная истина.
- Мме! – Маразм заглотнул бутерброд с солидолом. – Литературное произ-ведение – это органический плод века и народа в связи с развитием обществен-ных понятий!
- Ха! – парировала удар Джин Грей. – Только один Гете в его величавом олимпийском спокойствии был предметом поклонения, а все другое уничтожа-лось. Когда у Гете спросили, в чем идея «Фауста», он развел руками и сказал: «Я не знаю!». Поэтому теория, построенная на произвольном критериуме, сменяется другими, ждущими на смену третьих!!! И так usque ad infinitum! – взмахнула она рукой, провозгласив свою победу в споре.
- Прямо до бесконечности. – машинально перевел Сантьяга.
- Вы о чем? – с дрожью в голосе переспросил Птиций.
- А? Что? – Сантьяга взглянул на трясущегося конца с семнадцатой чашкой кофе на подносе, повернулся к спорящим Маразму и Джин Грей, и что же? Со-вершенно верно, читатель, за столиком никого не было.

*   *   *

Едва только удрала довольная собой Лаванна, и Нект бросился за ней в по-гоню, девять признаков разгула решили, что главная опасность исчезла, поэтому бросились на Голову со товарищи. Самое удивительное, читатель, что доктор Ди-зель не посчитал противником Ангмарского и восемь назгулов с ним. Но, призна-кам разгула, честно сказать, и это простительно. Так вот, доктор Дизель и призна-ки бросились ловить инвалидов науки, но барон Харадрима очень неудачно вы-ставил берцовую кость, простите, ногу, и один из коллег доктора, запнувшись всеми тремя конечностями и протезом, мягко покачнулся и упал. На доктора.
- Homo cretins! – поставил диагноз доктор.
- Vita brevis est! – согласился его коллега, проводя инвентаризацию костей барона Харадрима.
- Полундра!!! – заорал вдруг Магнитофон. – Всем сушить весла! Отдать швартовые!! На нас движется пиратское судно!!!
Голова подхватился и пустился наутек, таща за собой оглашающий весь свой репертуар магнитофон. Следом помчались остальные инвалиды науки.
Доктор Дизель стряхнул пылинки с белого халатика, поправил тапочки и шапочку, продул маску.
- Ты! – подскочил череп барона Харадрима. – А на место кто ставить бу-дет?!!
Доктор Дизель воткнул в ухо стетоскоп, прислушался.
- Memento Mori? – предположил доктор.
- Amen! – согласился его коллега.
Ангмарский подобрал прыгающий и клацающий зубами череп барона.
- Дык того… ты подумай! Собери барона, дык или пополнишь наши ряды!.. этого… дык!
Доктор переглянулся с коллегами.
- Ave Marasmus! Morituri te salutant! – хором пропели признаки и бросились в толпу, снующую по станции.
- Во имя Ангбанда! – Ангмарский даже отбросил череп, и тот, клацая челю-стями, поскакал по полу. – Догнать… этого… то есть того… Дык обезвредить!!!
- А меня кто собирать будет? – подпрыгнул череп.
- Дык сам смогешь! – Ангмарский вынесся из метро и свистнул Смога Ужас-ного – свой личный плюющийся и дымящий транспорт.
Назгулы скрутили между собой кости барона, завернули их в балахон и, под его предводительством, кинулись догонять доктора с коллегами, имея целью вос-становление некоего подобия справедливости.
…бегуны приближались к девяти кругам МКАДа…

*   *   *

Сантьяга вышел на улицу, прищурившись, огляделся, подумал над возник-шими у него в клубе видениями, попробовал связать их с выпитым кофе. Но тогда выходило, что впредь нужно будет отказаться от кофе. Этого Сантьяга не смог бы простить себе, поэтому он решил, что виноват во всем ставленник, встретившийся ему на Арбате. Ставленник… До чего же знакомая у него рожа! Сантьяга потер переносицу. Это Кавадо. Никто из ставленников, кроме Кавадо, не забредает на эту планету, особенно после того, как пропал Николас. Сантьяга едва заметно улыбнулся. Он, в свое время, приложил массу усилий, чтоб устранить Николаса. На счастье, Николас был человеком…
Ставленники не умирают, пока нужны своему хозяину, поэтому исчезнове-ние Николаса заставило их быть осторожнее. Ставленники ничего не боятся, но на рожон предпочитают не лезть, действуя более тонкими методами…
Точно! Это Кавадо! После того, как он живьем ушел от Великого Змея Под-земелий, то потерял часть мозгов из разрубленной головы… Хотя, у Кавадо с ро-ждения отсутствуют некоторые инстинкты.
Тень легла на лицо Сантьяги. Это Кавадо. И это плохо. От чокнутого нарта никогда не знаешь, чего ожидать.
К Сантьяге приближалась странного вида парочка. Нарт потер глаза, потряс головой, снова потер глаза, но двое продолжали приближаться, значит, были на-стоящими. Парочка дошла до Сантьяги. Это оказался Дамини с рюкзачком и гита-рой за плечами и Тамир, нагруженный всем остальным барахлом из их комнаты.
- Папа, - наморщил нос Дамини. – дед нас выгнал!
- Угу. – согласился Сантьяга и полез в карман за звенящим телефоном.
- Папа!!! – продолжал ныть Дамини.
- Я слушаю. – ответил Сантьяга трубке.
- Комиссар! Это отец-настоятель! Украли Золотой корень!!!
- Папа!!!! Меня выгнали!!! МЕНЯ!!! ВЫГНАЛИ!!!
- Неизвестный проник в Обитель…
- Папа…
- Никаких следов…
Мобильник шмякнулся на асфальт, Сантьяга огляделся, увидел проехавше-го на ворованной (простите, взятой во временное пользование) машине Сайнаг-Алдара, на лавочке ел мороженое огромный рыжий кот, рядом с ним сидел и чи-тал книгу Мелькор, за углом притаилась Сейлормун с лунным жезлом, черной те-нью носился Кавадо, на бордюре сидели двое: сид с потрепанной бородой и эль-фийка в странном балахоне. Сантьяга схватился за голову.
- Азаг-Тот?.. Азаг-Тот!!!!!!
По одному из кругов МКАДа шел низенький лысенький старичок с острой бородкой, тросточкой и в кепке. Увидел Сантьягу, снял кепку, помахал ему и по-шел дальше. В небе черной тенью пронесся Кавадо.
Сантьяга пошатнулся, резко опрокинулся на подбежавшего Ортегу.
- Все в порядке, ти-анте, я тебя поймал.
- Не надо меня ловить! Там Азаг-Тот!!! – Сантьяга подскочил и понесся по МКАДу.
- Где Азаг-Тот? – вскинул брови Ортега. – Почему я ничего не вижу? А это что за цирк уродов бегает?
Мимо промчались инвалиды науки, признаки и назгулы.
- Папа!!! – заорал Дамини. – Не смей убегать от ответственности!!! Ты что, не понял, что дед меня выгнал!!! Он сказал, чтоб я пел на улице!!! И ВЫГНАЛ!!!!! МЕНЯ!!!! – юноша повернулся к навьюченному Тамиру. – Чего ты стоишь? Нужно его догнать! Папа!!! Стой!!! – Дамини схватил за руку шаса и помчался догонять Сантьягу.
Ортега почувствовал, что ему становится нехорошо.
Доев мороженое, Нект подхватился и с криком: «Тано, гля, какая развлеку-ха!!!» - сиганул на спину пробегавшему доктору Дизелю. Мелькор перевернул страницу. На обложке было написано: «Башня шутов».
- Верните свободу угнетенным котам!!! – погоняя доктора, орал Нект. - По-дайте, у кого что есть, на строительство храма Святого Рейневана!!! – нагнув-шись, кот сорвал кошель с пояса Хетцера.
- Лохматый вор!!! – потрясая остатками косичек в бороде, сид присоединил-ся к забегу.
- Подайте немедленно на возведение новых приделов храма святого Рей-невана!!! – продолжал орать Нект, погоняя доктора. – И да придут все страждущие за исцелением к святому Шарлею, и выгонит он из них всех бесов!!!
- Каких таких бесов? – всполошилась Сейлормун. – Это моя прерогатива – исцелять страждущих! Шарлатан!!! Я накажу тебя во имя Луны и Макса Нордау!!! – размахивая жезлом, Сейлормун обогнула навьюченного Тамира, перескочила че-рез, требующего вернуть кошелек, Хетцера и начала догонять Дамини.
Сбоку пристроился темный «Ламборджини», за рулем которого сидел Сай-наг-Алдар, а на втором сиденье известный журналист-шас Карим Томба.
Мелькор поднял голову.
- Красиво бегут. Щас должны появиться Стерчи, или их фанаты. Жаль, Ла-ванны нет. – и уткнулся в книгу.
Вместо Стерчей появились Курумо и Гортхаур, за которыми кралось не-сколько рыцарей Ордена. Темные братцы увидели в толпе Сейлормун, потом за-метили барона Харадрима, на вытянутой руке несущего свой череп, перегляну-лись и присоединились. Рыцари замешкались, но их подтолкнул древком топора барон Мечеслав, за которым гнался отец-настоятель и требовал, чтоб Зеленый Дом вернул украденный Золотой корень.
Лаванна и Такседа, оседлав Глаурунга, летали по кругу вслед за Смогом Ужасным и наслаждались зрелищем.
- Удачно ты подкинула пустую бутылку в Зеленый Дом. – потер ладони Так-седа. – А Мотоки был прав тогда, вон и Джедайт с Нефритом бегут.
- Пускай себе бегут! – скрипнула зубами Лаванна. – Я снова вижу «Лам-борджини»!! Мы с таким трудом отделались от «святого» Гавэйна и все для того, чтоб нам на шею сел этот владетельный разбойник из Черных Гор!!! Поменяли шило на мыло, что называется!!! А этому что здесь надо?!!!
Лаванна и Такседа пригнулись – над ними черной тенью пронесся Кавадо.
- Безобразничает, нечестивый! – предположил Такседа.
- На задании, а может, в отпуске. – дополнила его мысль Лаванна.
- Пусть лучше на задании. – Такседа проверил, на месте ли еще его голова. – А то мне страшновато. А ну он и правда в отпуске?
- Чтоб тебя в метелку скрутило!!! Каркаешь!!!
Ортега пощупал лоб, проверяя, нет ли у него жара.
- Что они все тут, с ума посходили? Если даже Сантаре привиделся Азаг-Тот… Это, наверное, жара так действует…
- В литературном произведении, да и в жизни тоже, - заметила появившаяся рядом Джин Грей, - обычно два типа злодея. Первый отбирает у деток конфетки, ломает стены, бьет прохожих, ворует атомную бомбу и грозится скинуть ее на го-род. Ему противостоит положительный герой. Их тоже два типа. Первый перево-дит старушек через улицу, спасает красавиц, убивает драконов и, между делом, сносит голову злодею. Второй тип злодея тот, которого читатель и обыватель ни-когда не видит. Хотя, он может даже жить по соседству с вами, а вы и знать не бу-дете о его сущности. Но он всегда тенью стоит за действиями первого и именно он разрабатывает все планы. Кстати, он никогда не стремится получить мировое господство – это входит в амплуа первого. Второй наслаждается тем, что наблю-дает за результатами претворения в жизнь своих идей. Второй тип положительно-го героя не борется со злом и не стремится его искоренить. В отличие от первого, он понимает, что понятие зла, как и добра – относительно, и что, если не можешь быть великодушным, - будь справедливым. Он тоже наблюдает, но не за реали-зацией своих идей, а за тем, чтобы после реализации идей других, от нашего смешного мира хоть что-нибудь осталось для следующих поколений. – Джин Грей хихикнула и исчезла.
Ортега молча и внимательно смотрел на бегающих по девяти кругам МКА-Да и думал. Подумал, вздохнул и увидел вьющийся по асфальту черной струйкой дым - Кавадо. Какая-то мысль пришла в голову нарта, что он потянулся за мечом, но передумал, вовремя вспомнив слова Джин. Достал телефон.
- Князь, включите телевизор, Карим Томба в прямом эфире передает инте-реснейший репортаж с кольцевой о том, как жара действует на обитателей Тайно-го Города, в том числе и на вашего сына. – Ортега отключился, убрал телефон и сел на лавочку рядом с читающим Мелькором. На бордюре по-прежнему дремала безучастная Фэйт, Ортега взял себе мороженого и улыбнулся, что-то увидев. Ну да, так и должно быть. На лавочке поодаль сидел нарт в изумительно-расшитом одеянии с княжеской короной на светлом челе. Его чрезмерно длинные волосы были заплетены в косу, лицо спокойно и величественно, а лежащие на коленях тонкие ладони будто бы светились изнутри. За его спиной стояли двое, готовые отразить любую опасность – брат и сын. Ортега облегченно вздохнул и взял себе еще мороженого. Мелькор перевернул страницу. Увлеченный чтением, он и не замечал, что в трех метрах от него, на лавочке, сопровождаемый только братом и сыном, сидит князь Гавэйн…


Глава 9
Утомленные солнцем

Гермиона уже целых полчаса сидела под стулом академика Воблы и не могла никак перебраться дальше, потому что креативный директор и заместитель ректора по связям с общественностью, потрясая лавровыми венками, обвиняли друг друга в шпионаже. Дамблдор попытался было их унять, объясняя, что Ака-демия провозглашена Великим Эру нейтральной зоной, но скоро понял бесполез-ность этого занятия и теперь философски спокойно ждал окончания перебранки и периодически хлебал из бокала валериановые капли.
Гермиона вздохнула.
- Вы! Вы жалкий и бездарный интриган! – взвизгнул общественник и подско-чил вместе со стулом. – Вы шпионите в пользу Мордора! Я обнаружил отпечатки ваших толстых пальцев на троне Лорда К. Мелькора!!!
- Милейший, - быстро отреагировал креативный директор, - я же не спра-шиваю вас, как вы их там нашли!
Гермиона вздохнула и, взбив вязаную спицами авоську Воблы Макаронов-ны, приладила ее себе вместо сиденья.
- Господа-товарищи! – квакнул де Жабэ и выпучил глаза. – Мы с вами теря-ем время, а время – это деньги! Вот посмотрите сюда. Если бы каждый из вас сейчас хотя бы вязал носки, то к настоящему времени мы бы уже одели полгоро-да. Наша прибыль упала, срок жизни товара недолог и проходит четыре стадии…
- Утром на четвереньках, в обед на двух, вечером на трех, ночью склад вскрыли и все вынесли! – поддержал Глистовский.
- Ху из ху? – вежливо поинтересовалась Вобла Макароновна, поправив па-рик. – Даст ист перфект?! Их либе диалектикус?
- Ни в коем случае! – взмахнула лапками Моль Бледная и пустилась в пояс-нения. – Аз есьмь майне кляйне кепитал оф грамматик фон Гумбольдт. «а» дол-гое и «о» краткое сливаются в одном звуке, если вам наступить на ногу. Понимае-те? Ван кеннот пинитрейт лингвистик ворк санрайз, даст ист гутен морген в разли-чии лексем и фонем одного звука, то есть леттер. Андестенд?
- Че она несет? – Варда нагнулась к уху Грабарки.
- Она явно жевала опята с пятнами на шляпках. – предположила Глонда.
- Дамы, она ушла в индай, не подождав нас! – всхлипнула Горгонелла и вы-терла слезу.
- Она с рождения в индае! – буркнула злая,  точнее всем раздражающаяся Варда.
- Вы все неправы! – Говорилка машинально перебрала листики с заклятья-ми. – Просто Моль лучше всех в Академии знает ангельский язык и другие языки тоже.
- Ага! – мгновенно согласилась появившаяся Джин Грей. – Другие языки знает, а на своем родном со словарем читает! – апостол смерти ловко перехвати-ла сачок, которым хотел поймать ее Чоча, чтоб она больше не исчезала, и надела его на голову Бабуинову.
- Звучит утопически, отдает союзом и нафталином! А кто Маразму голову булавками проколол?! – спросил академик, указывая на портрет волшебника, при-битый кнопками к стене. – Как нам достичь индая? Как этого достичь? Это – гвоздь в крышку гроба академикам…
- Чтобы счастлива была вся любимая страна! – завершил мысль Бабуинова профессор Снег, водя точилом по лезвию вакидзаси.
- Ах! – всплеснула руками Джин Грей. – Я умница! Очень хорошо пишу, но медленно!!! Повторите свою мысль, пожалуйста! – обратилась она к Снегу.
Профессор пошуршал черным балахоном, порылся в его складках и рука-вах, достал коцуку, заложил ее за ухо и улыбнулся.
- Вы это жестко принимаете за основу! – Джин Грей, нервничая, откусила половину карандаша. – Хорошо, но знайте, я склонна уволакивать материалы!
Снег развел руками.
- Мне Осириса нужно повидать. Он мне денег должен.
Джин Грей почему-то исчезла. Гермиона перебралась под стул креативного директора, подальше от профессора Снега.   

*   *   *

- Тьфу, пакость! – Лаванна гневно сплюнула на голову пробегавшему под парящим Глаурунгом признаку в белом халате и почесала пятку. – Ангмарский!!! Заходи с тыла, а я полечу в лоб! – заорала горгулья, обильно жестикулируя. – Че, зачем? Перехватим «Ламборджини»! Че, на фиг? Ась? На фиг нам тачка? Тачка нам не нужна! Че, зачем ее перехватывать!? Тьфу, плесневый череп! В тачке нарт! Нарт, понимаешь?! – Лаванна показывала на пальцах столь простые вещи, но назгул все равно плохо понимал. – Идиот! – гневно крякнула горгулья и доба-вила. – Дохлый идиот!!! Че зачем? Зачем дохлый? Ась? Кто дохлый? Да ты ж дох-лый! Залетай с тыла, усохший костяк!!! Пошли!!! Каррамба!!!
Ангмарский, не совсем понимая, чего от него хочет Лаванна, и, не слыша в шуме ее слов, однако догадался, что надо перехватить «Ламборджини» и, не осо-бо утруждаясь мыслительным процессом, пошел на таран. Лаванна, ударив пят-ками Глаурунга под бока, развернула его и понеслась на машину Сайнаг-Алдара. Не нужно объяснять читателю, что Ангмарский, благодаря особой своей талант-ливости и странности мыслительного процесса, либо полного его отсутствия, нес-ся наперерез Лаванне.
Сайнаг-Алдар поправил боковое зеркало.
- На нас движется неприятель. – сказал он самому себе и исчез в портале, появившись из него чуть дальше по кольцевой.
Лаванна слишком поздно заметила летящего на Смоге Ангмарского. Вер-нее, вовсе не заметила, стараясь не упустить из виду «Ламборджини». Единст-венное, что отвлекло ее от созерцания цели, так это внезапный взвизг и партия матюков из уст Такседы. Лаванна на мгновение обернулась, и в этот миг Сайнаг-Алдар сиганул в портал, а Ангмарский с криком: «Я ужас, летящий на крыльях но-чи!» - врезался в Глаурунга.
- Твою мать!!! – выкрикнула Лаванна и кубарем покатилась по кольцевой навстречу бегущим.
- Ах…э…ннн! – нечто непонятное, но очень умное и по-японски изрек Так-седа прежде, чем на него упали кости Ангмарского.
- Га-га-га! – не то засмеялся, не то поперхнулся Смог Ужасный и воспарил к небесам. Несчастный Глаурунг шлепнулся на островок безопасности, сровняв с землей все клумбы, и почувствовал, что утренняя пища пришлась не по нраву его желудку.
- Тьфу! Фенечка! Тьфу! Цепочка! Тьфу! Цветочек! Ненавижу хиппи – уродов волосатых!!! – страдал Глаурунг, отплевываясь от съеденного.

*   *   *

А в Академии никак не мог завершиться Совет Дубейших. Более того, ака-демики так и не выяснили, что же они на самом деле выясняют.
- В первую голову заинтересованы в этом вы! – возопил Манве и тем самым взял себе слово. – Студиотам нужно читать лекции о правилах и способах охра-нения от неприятностей их телесных оболочек – головы уже все равно ничто не спасет. Я предлагаю пригласить специалистов из обороны Менельтармы… Мак-сима Максимовича, например…
- Уж лучше пригласите генерала Пичочета! – подпрыгнул вместе со стулом креативный директор, который ощипал-таки лавровый венок заместителя ректора по общественным связям и был дико доволен собой.
- Не-е-е! – отмахнулся Манве, как от назойливой мухи, мало, что не при-хлопнул. – Генерала Пичочета я боюсь приглашать. Прошлый раз он заставил меня лестницу снять и подвал прочистить на наличие труп…
- Трупов? – встрял профессор Снег.
- Нет! Не трупов, а труп…Труб то есть!
Варда проскрипела сквозь зубы что-то невнятное, но весьма грозное. Манве все понял и послушно сел на место.
Креативный директор встряхнулся.
- Вы должны честно и благородно признать, готовы ли вы к организованно-му началу семестра?! Или все будет как и в прошлый раз – стихийно и неаккурат-но?! Вот вы! – ткнул он пальцем в Чочу. – Мало того, что не готовы отвечать на известные только мне одному вопросы, так еще и сидите на шкафу, когда я с вами разговариваю!
- Неужели вы думаете, что если я слезу на пол, то смогу ответить на них? – удивился кафедральный житель.
- Нет! – истерически воскликнул Пупсиков, заметив пролетевшего мимо окон Такседу. – Я…
- Индай… - задумчиво протянул Глистовский и тоже выглянул в окно, где, в этот момент носился Смог Ужасный и гоготал.
- Если ты нашел подкову на счастье, то, значит, кто-то отбросил копыта. – проницательно заметил профессор Снег, отбрасывая ногой залетевший в фор-точку странный предмет, напоминающий пожеванный ботинок.
- Что там происходит? – сам себя спросил Толстиков, и в ответ послышался гром, откуда-то посыпались искры, и чей-то дурной голос с потолка возвестил.
- Однажды у Достоевского засорилась ноздря. Стал продувать – лопнула перепонка в ухе. Заткнул пробкой – оказалась велика – череп треснул. Связал ве-ревочкой – смотрит, рот не открывается. Тут он и проснулся в недоумении… Цар-ствие ему небесное!
- Пророчество! Пророчество! – хором пропели академики, попадали на ко-лени, вместе с гоблинами, третий раз возглашающими «Харе Саурона-мать», и начали биться головой об пол.
Гермиона, воспользовавшись ситуацией, на четвереньках подползла к сво-ему столу, за которым во время заседания располагался Дамблдор, открыла ящик, вынула кристалл и поползла к двери.
- Хуже всего то, - заметила появившаяся у окна Джин Грей, - что к стенам Академии движется ангбандская шайка…
- Нет, - через плечо ответила ей уползающая Гермиона, - хуже всего то, что с ними Глаурунг, и его, похоже, тошнит!

*   *   *

Мелькор дочитал последнюю страницу и закрыл книгу, потянулся, внезапно чертыхнулся от обилия чувств.
- Что за идиотизм здесь творится?! – сам себя вопросил Тано и сам же от-ветил. – Похоже, они все покурили ландышей, хотя сейчас сезон опят, но плющит их как после ландышей. А, может, это солнце виновато?
На островке безопасности сидел Глаурунг и пел хором невпопад, периоди-чески сплевывая на шевелящуюся посреди дороги груду.
- Свободу слова! Равенство и братство! Землю – рабочим, заводы - кресть-янам! – по очереди проревели все три головы Глаурунга.
- Идиот! – вздохнул Мелькор, меняя положение. – Опять депутатов нажрал-ся и панками закусил! Сплюнь, бестолочь! – скомандовал Тано.
- Тьфу! Тьфу-тьфу! – послушно выполнил Глаурунг.
Из шевелящейся и ругающейся кучи выкатился глобус, следом выполз Го-лова и выдернул магнитофон, но удрать не успел, ибо за ногу его схватил Доктор Дизель.
- Quo liced… - начал Доктор, нацеливаясь шприцем, но не успел, ибо груда снова зашевелилась, и на голову признаку упал сначала череп барона Харадри-ма, затем лунный жезл Сейлормун, а потом и сама Сейлормун.
- Во имя Макса Нордау! – возгласила Сейлормун и огрела жезлом по голове выбравшегося барона Мечеслава. Несчастный охнул и почему-то упал. – Вы все здесь одержимы демонами! Я очищу вас от скверны! – снова воскликнула Сей-лормун и треснула по темечку отца-настоятеля. Раздался гулкий звон. – Кавай! – по-японски взвизгнула Банни и усердно принялась колотить макушку эрлийца, вы-секая из нее искры и почти колокольный звон.
Груда медленно расползалась.
Натужно пыхтя, с другой стороны выполз Гортхаур и вытащил за ноги помя-того Курумо. Переведя дух, темные братцы поправили балахоны, подозрительно в них закутались и, оглядываясь, побежали через дорогу.
Мелькор едва заметно им кивнул, поднялся с лавки и, не спеша, пошел вдоль кольца.
Груда зашевелилась снова, и из нее выбрался взъерошенный Нект. Котяра уселся сверху на брыкающийся народ и задумчиво почесал между ушей.
- Мне кажется, или я действительно реквизировал у сида что-то другое! – мяукнул Нект, глядя на гитару Дамини, которую держал в лапе. – Нет! Я опреде-ленно отнял что-то другое, а это, пожалуй, даже Святому Рейневану не пригодит-ся! – кот отпустил гриф, и гитара нервно спланировала на голову Тамиру, жалобно дзинькнула. – Раздвиньтесь, бездельники! – проорал кот, снова зарываясь в ше-велящуюся кучу. Выдрался он уже с другой стороны. Отряхнулся, встопорщивая шерсть и усы, мрякнул.
- Определенно что-то странное! – и тут он увидел подозрительно огляды-вающихся Гортхаура и Курумо. – Стойте, разбойники! – взвыл Нект, братцы при этом шустро побежали на другое кольцо. – Стойте, грабители! Верните сейчас же не вами добытое, тяжким трудом реквизированное!!! – задрав трубой хвост, котя-ра припустил за улепетывающими майарами.
На скамейке рядом с князем Гавэйном робко примостилась Джин Грей.
- Вы только посмотрите, как это потешно: вор у вора дубинку украл!
- То ли еще будет. – очень тепло улыбнулся в ответ князь. – Принц Шимоно, как всегда, дальше собственного носа не видит, - кивнул он на самодовольно улыбающегося Мелькора, - а навстречу ему идет сам Роттердамский, его закля-тый друг. Интересно, где они столкнутся?
- Думаю, что на третьем кольце. – предположила Джин.
- Очень может быть. – согласился князь Гавэйн. – А ты как думаешь, Морд-ред? – обратился он к своему юному сыну.
- Мне все равно, где! – недовольно буркнул княжич. – По мне так пускай они хоть лбы себе порасшибают! Империя отчаялась уже Мелькора поймать, вот и переложила эту проблему со своей больной головы на нашу здоровую! Тьфу на них обоих!
- Тьфу! Тьфу! Тьфу! – присоединился Глаурунг, и компания на скамейке спешно испарилась.
На дороге тем временем вповалку лежали, сидели, стонали, шатались не-удачные бегуны. Дамини прикладывал мокрый носовой платок к шишке на лбу Тамира и продолжал ругаться с отцом. Сантьяга опирался на плечо Ортеги и не мог взять в толк, зачем ему понадобилось бежать по кольцевой. Признаки разгула отлавливали инвалидов науки, отец-настоятель тряс за грудки барона Мечеслава и попутно пинал подвернувшихся под ноги рыцарей Ордена, требуя вернуть Оби-тели Золотой корень. Хетцер клял Судьбу за произвол с ее стороны, Судьба не отвечала на обвинения. По восьмому кольцу мчались Гортхаур и Курумо, за ними гнался озверевший Нект. Ангмарский и скачущий по асфальту лысый череп баро-на Харадрима копались в груде костей и пытались произвести инвентаризацию. Сейлормун размахивала жезлом и читала выдержки из «Entartung». Прижавшись друг к другу, сидели помятые Лаванна и Такседа, как ни странно, оба молчали.
Не успев додумать до логического конца родившуюся, было, мысль, Мель-кор столкнулся с Маразмом. Над Тайным Городом прогремело проклятие.
- Убью на фиг! – проорал Тано, вскинул на плечо шайтан-трубу и дал залп по Маразму. Волшебник, выписав тростью восьмерку, развернулся и припустил в сторону видневшегося за девятью кругами МКАДа здания Академии. Мелькор, на ходу перезаряжая оружие, побежал следом, попутно отдавая приказы помощни-кам следовать за ним.
Ошеломленный и совершенно ничего не понимающий в происходящем, Ар-тано молча взирал на развернувшуюся перед ним картину. Все бы ничего, и мож-но было бы списать случившееся и на Судьбу, и на жару, и даже на Глупость, не-когда открытую Маразмом, но рядом с изумленным юношей, согнувшись в три по-гибели, ржал над результатами своей проделки Кавадо…

*   *   *

Позволив Артано уйти, Шимада легко обнаружил  то, что совсем недавно искала Сейлормун. Нет, не вход в Темное Королевство, а всего лишь Цитадель. Постояв на углу Ленинградского проспекта, нарт ради приличия подумал, прислу-шиваясь к голосу давно почившей совести. Кстати, Сайнаг-Алдар сплетничал, что совести у Шимады отродясь не было. Не станем спорить, уважаемый читатель, Сайнаг-Алдару видней, как-никак, они ведь братья. Так вот, Шимада подумал, или сделал вид, что подумал, ведь нехорошо как-то без приглашения заходить в гос-ти, тем более, если тебя не ждут, и черным дымом просочился под воротами Ци-тадели.
Князь Темного Двора сидел перед большим плазменным телевизором и молча взирал на беготню по кольцевой и своего собственного отпрыска в первых рядах марафона. Он ко многому успел уже привыкнуть за долгие тысячелетия жизни на Талцетл, но все же некоторые вещи до сих пор шокировали воспитанно-го в древних традициях нарта. Князь выключил телевизор, потянулся за своим ба-лахоном, взял его, услужливо протянутый чьей-то рукой, и насторожился. В боль-шом зеркале за его спиной отражалась глумливая улыбочка Шимады. Князь нето-ропливо развернулся, свысока посмотрел на пришельца.
- Кому обязан?
- Шимада, двенадцатый сын Сатаней, князь Игв. По блеску ваших глаз я по-нимаю, что вам знакомо имя моей матушки, равно как и ее бурная деятельность. Но, позвольте мне проявить мою осведомленность, у вас были весьма натянутые отношения с дочерью вашего старшего брата, если не сказать плохие… Вам не-хорошо, ти-анте Артано?
- Мне думается, милейший, это вам нехорошо.
- Очень может быть, что и мне. – согласился Шимада. – Кстати говоря, нам уже давно известно, что матушка получила корону Тадмора, совершив несколько преступлений, каждое из которых тянет на смертную казнь, но, однако, она легко отделалась. Ти-ану Вахбаллат проявил несвойственное ему милосердие по отно-шению к тетке…
- И что с ней стало? – неожиданно заинтересовался князь.
- Ее превратили в камень. Стоит теперь на той самой площади, где был убит ее отец… Я на вашем месте не стал бы здесь сидеть, а давно бы вернулся…
- Вы не на моем месте, милейший, и, вообще, это все не ваше дело!
- Вот как? А почему вы так странно на меня смотрите?
- Вы сугэдэ`канн! – безапелляционно постановил князь, Шимада фыркнул.
- Вам определенно нехорошо!
- Значит, нет.
- Нет, конечно!
- Вы лжете!
- А вы докажите!
- Вы сами знаете, что я прав! Мне интересно другое. Вы заявили, что ны-нешний князь Тадмора Вахбаллат приходится племянником вашей матери.
- Это я вам сказал?
- Только что!
- Ох, не выйти мне из отпуска! – скорбно вздохнул Шимада и добавил. – Вам показалось!
- Показалось. – неожиданно согласился князь. – А ваше появление здесь и вовсе приснилось. Вам, я так понимаю, скучно стало, вот вы и решили мне при-сниться. Вы бы лучше кому-нибудь другому приснились, а? – подмигнул князь. – Сейчас я проснусь, и вас здесь не будет, не так ли?
- Кошмарные сны имеют обыкновение сбываться, учтите, хотя, вам нечего опасаться за свою жизнь, вы не можете претендовать на трон Тадмора, ваш отец ти-ану Ванати написал завещание перед своим уходом на покой. Матушка этого не знала, вот и нанимала убийц по вашу честь.
- Завещание, значит. – нехорошо как-то улыбнулся князь. – Я так понимаю, этого вы мне тоже не говорили.
- А вам все сразу и приснилось! – пожал плечами Шимада. – Спокойной но-чи, ти-анте Артано! – и растворился черным дымом, оставив князя Темного Двора в глухой ярости на Судьбу. Судьба снова не ответила на обвинения.

*   *   *

Сантьяга по-прежнему стоял на кольцевой, опираясь на плечо Ортеги, и обмахивался шикарным веером. В трех шагах от него сидели, прижавшись друг к другу, Лаванна и Такседа.
- Ты знаешь, - Такседа пытался привести хоть в какой-нибудь вид свой смя-тый в лепешку цилиндр, - перед моим отлетом в Тайный Город, в Токио из-за меня две женщины дрались!
- Гонишь! – метко дала характеристику Лаванна.
- Чёб мне вовек Академию не кончить! Дрались! Королева Берилл кричала: «Забирай его себе!», а Сейлормун: «На фига он мне нужен!». Вот так вот! – гордо заключил он.
Сантьяга сложил веер и заметил Артано, недоуменно глазеющего на проис-ходящее.
- Мальчишка. – прошипел нарт, развернув в ту же сторону Ортегу.
- Вижу. – подтвердил гарка.
- Его нужно поймать!
- Не проблема! – успокоил комиссара Ортега, и двое резво двинулись по направлению к юноше. Артано икнул, оглянулся. Так и есть, Кавадо уже и след простыл - понесся тенью к Академии, поэтому спасаться придется самому.
- Убивают!!! – заорал Артано и дал деру по кольцу.
- Ловите его!!! – проорал следом Сантьяга и кинулся догонять.
Артано поперек преодолел кольцо, влетел в какой-то переулок, потом зако-улок, перепрыгнул канаву и угодил в тупик. Сердце бешено заколотилось. Он обернулся, прижавшись спиной к стене. Выход был один, и его загораживали двое с самыми доброжелательными рожами.
- Попался! – довольно полировал ножом ногти Сантьяга. – Теперь я выйду и на остальных участников банды.
Артано сглотнул, в горле пересохло. Да уж, в такие передряги он еще не попадал. Ладони больно пекло, он сильнее вжался в стенку, парочка двинулась к нему. Артано заслонил лицо руками, не заметив черного дыма, сгустившегося у выхода из тупика.
- Пойдем, детка, разговор есть! – Ортега схватил Артано за запястье, юно-ша дико взвизгнул даже не от страха (говорят, нартам вообще неведомо это чув-ство), а от жгучей боли. Зажмурился, ощутив, но не осознав пламенной волны, вырвавшейся из его ладони. Ортега отпустил его, уворачиваясь. Почуяв свободу, Артано стрелой полетел к выходу из тупика, на полном ходу увяз в клубах черного дыма и, теряя сознание, успел услышать яростный вопль Ортеги.
- Чтоб мне провалиться, Санта, он же гарка!!!
- Значит, они еще рождаются. – тихо заметил Сантьяга. – Это хорошо.
- Ничего хорошего! – буркнул появившийся в тупике Ауле. – А с какого пере-пугу тут Кавадо ошивается? Я шел по его следу от самого проспекта… как там, бишь, написано было? Ленинградский…
Сантьяга и Ортега свалились в портал. Ауле довольно улыбнулся.
- Я знал, что они клюнут именно на этот блеф! Сантьяга определенно что-то скрывает, причем очень нервничает, если даже не задумался, как это я мог идти по следу ставленника. Жара виновата. – маг выпустил крючья из стальных наруч-ников и проворно полез по стене на крышу.
Маразм, между тем, приближался к Академии Невежества и Чудес.

*   *   *

Зажав под мышкой трость и талмутик, Маразм несся в сторону Академии. За ним на всех парах летели назгулы, парочка майаров, раздраженный Нект и сам Мелькор. Последним полз Глаурунг, на хвосте которого сидели Лаванна и Таксе-да.
- А-а-а! – Маразм влетел в ворота Академии, споткнулся, упал, проехал жи-вотом по усыпанному битым булыжником двору и, кряхтя, заполз в дверь.
С диким, почти победным, воплем во славу Экспериментатора, ландышей и болот Мордора в ворота ворвались ловцы волшебника, но тут из здания, как черт из коробочки, вывалилась Варда.
- Сто-оо-оо-ять! Храм науки! Стоять! Паразиты вселенной! – не зря вся Ака-демия трепетала от вардыного крика: назгулы, как самые легкие, остановились первыми, на них налетели Гортхаур и Курумо, отозвавшийся на призыв Тано Гот-мог, Нект и Лаванна с Такседой. Последним в компанию врезался Глаурунг.
- Варда, а ты не много на себя берешь? – Мелькору как всегда удалось из-бежать участия во всеобщей свалке. Варда едва не задохнулась от гнева, что не нашлась сразу, что и ответить.
- Ты, жалкий самоучка! Пришлец на голову Эру, колебатель Индая! Сейчас ты узнаешь, в чем истинное величие академической науки, в чем ее сила! - выру-чил впавшую в замешательство Варду академик Пэн. Он приосанился, обвел мут-ным взором присутствующих и возгласил. – Одумайтесь, братья! Одумайтесь! Вы посягнули на свободу духа во плоти сознания! Усю-сю! Бабай! Покайтесь!
Из кучи у ворот выбрались постанывающие Гортхаур и Курумо, с деловым видом они прошествовали к поваленному Глаурунгом бетонному столбику, под-хватили его и поволокли к стене Академии.
- Вы куда? – спросил взобравшийся на плечо Мелькора Нект.
- Каяться! – хором ответили темные братцы, раскачали столбик и принялись долбить им стену, заклиная. – Рассыпься, плодилище бабуинов! Сгинь! Обратись во прах!
- Как вы думаете, - вопросил Пространство Ауле, - это здание для того со-бирали столько лет, чтоб парочка дипломированных кретинов развалила все в один миг?
- Не знаю, - ответило Пространство голосом Максима Максимовича, - но их уже не двое!
К темным братцам присоединились Лаванна и Готмог.
- Ме-ме-ме. – из щелочки окна высунулся глаз Маразма.
- Тьфу! Тьфу-тьфу! – Глаурунг дал залп огнем и остатками обеда. Непере-варенные объедки попали в Варду, огонь в стенку.
- Как метко! – восхитилась Сейлормун, появляясь на коньке крыши.
- Прям как ты, милая. – сообщил откуда-то снизу Такседа.
- А? не расслышала! – Сейлормун на секунду отвлеклась и свалилась на растрепанную Варду.
- Один-ноль в пользу Банни! – констатировал Мелькор.
- Я очищу тебя, Лорд Кунсайт!
- Лучше почистись сама – ты о Варду вымазалась!
- Покайтесь! Еще есть время! Подсказатель говорит, что Индай не наступит до тех пор, пока все не покаются. – Пэн воздел в экстазе руки, сделал шаг и упал, споткнувшись о Варду.
- Пэн! Отойди! Мелькор трепещи! – Варда стряхнула с себя академика и Сейлормун.
- Когда можно начинать? – спросил Мелькор.
- Что начинать? – растерялась  Варда.
- Трепетать!
- Прям щас! – из академии вышел Глистовский. Он сел на корточки, пока-чался на носках и продолжил, обращаясь к назгулам и Готмогу. – Ну что, будем нашествовать? Вы думаете, что Матрена просто старая тупая дура? Ошибаетесь! Это – символ того, как простой скромный академик приехал в свой разрушенный городок, чтобы выкопать из-под пепла жестокого сердца золотую карету! Вот вы, - обратился Глистовский к Сейлормун, - вы знаете, сколько грамотных, я уж не го-ворю о женщинах, было до пришествия Маразма?
- А что, женщин до Маразма не было? – заинтересовалась Сейлормун.
- Не было! Когда до меня дошла эта простая истина великого учителя, я чуть не сошел с ума!
- А ты уверен, что слово «чуть» здесь уместно? – засомневался Мелькор.
- Ну не надо эмоционировать! – донесся из глубин Академии голос Пупсико-ва. Сплюнули все, включая Глистовского.
- Даже если я покажусь вам не объективным, я намного объективнее других! – Глистовский впал в истинно непререкаемое красноречие, более смахивающее на истерию. – Какие имена ты сможешь вспомнить, выходя на орбиту? – ткнул он пальцем в грудь Мелькора.
Тано отряхнул китель.
- Мням-мня-мня какие? – вопросил из-за двери Маразм.
Мелькор вытащил из кармана спичечный коробок и что-то вытряхнул из не-го, грозно нахмурился.
- А о чем ты вспоминаешь во время еды? – задал Глистовскому встречный вопрос возникший перед ним обсыпанный тальком кусок.
- Не буду перечислять, да вам все равно не понять величия…
- Шолохов неуязвим! – прошипел из-за двери Маразм.
- Кариес! – провозгласил эксперимент и рассыпался на тысячу разноцвет-ных пузырьков.
- Что это было? – осторожно поинтересовалась Сейлормун, примеряясь жезлом, где лучше ударить, если что.
- Хищная резинка. – милостиво пояснил Нект.
- Все, что она может, это пузырьки? – Варда скептически поджала губы.
- Нет, она растворяет и съедает ткань из натуральных волокон. – снова пус-тился в объяснения Нект. – Кстати, Варда, а почему ты не борешься с целлюли-том? Могу предложить хорошее средство всего за полцены…
Варда с визгом убежала в Академию.
- Чудесно, что я предпочитаю синтетические ткани! – гордо заявила Сей-лормун.
- Ты права, милая. – согласился Такседа, смущенно прикрываясь остатками цилиндра.
Академики попадали на колени, вопрошая Пространство.
- Эру! Неужели ты покинешь нас на произвол судьбы? Неужели отдашь на эксперименты Мелькору? Даром?
- Даром я никому ничего не отдаю! – Эру решил вмешаться в происходящее и метнул молнию с небес. Нект с воплем взлетел по водосточной трубе на крышу Академии, где уже сидел Ауле, от такой неожиданной встречи не удержался на коньке и свалился на голову Гортхауру.
- Тано! – возопили темные братцы и Лаванна. – Почему этот мародер-переросток нам мешает? Уйми свой электровеник!
- Ну, старый, ты меня вынудил! – Мелькор вынул из кармана носовой пла-ток, вытер им скамейку и кинул на академический двор.
- Вы все еще кипятите? – во двор ввалился пучеглазый мужик в клоунском фраке и революционных шароварах.
- Не, боярин, мы уже сто лет как на кол сажаем! – из окна высунулся Чоча и кинул в Мелькора шваброй, попал почему-то в зазевавшегося Такседу.
- Мелькор, выходи на переговоры! – Эру внял мольбам академиков и решил отстоять храм науки.
- Куда я должен идти? Куда ты меня послал, старый? – не понял Тано.
- Завяжите грязь узлом! – мужик в шароварах колотил кулаками в дверь.
- Мелькор! Бисов сын! Я объявил Академию ничейной землей! Вон отсюда!
- Щас! – Мелькор снова полез в карман.
- Бисов сын, отец всей мерзости и подлости! Шо тебе было свалиться у дру-гом месте? Выбирай, или ты штурмуешь Академию, а я пошлю имперцам эписту-лу, где ты обретаешься, или ты отсюдава уходишь со всем своим сбродом!
- Чеши сам, старый! – огрызнулся Тано.
Нект взъерошил шерсть, наэлектризовавшись, она потрескивала беленьки-ми искорками.
- Тано, дедушка Эру не брешет! Там на крыше тот сидит, с косичками!
- Какой я тебе дедушка! – Великий едва не уронил рупор самой дальней связи.
- Ну хочешь, я буду звать тебя бабушкой! – злобно мяукнул кот. – Тано! Там Ауле на крыше!
Мелькор подумал.
- Войско ангбандское! Младший научный состав! – командным голосом об-ратился к подчиненным Мелькор.
- Тано, ну че тебе надо? – оторвался от колупания стены Гортхаур.
- Отходим на Хэлгор! – распорядился Мелькор.
- Ага! – согласилась Лаванна. – Ща проковыряем стену, побьем Варду, за-душим Пупсикова, поймаем Глистовского, затопчем Маразма, я заплюю глаза Пэ-ну, и можно идти на Хэлгор! – сообщила горгулья свой план.
- Нет, мы сейчас достойно отступаем и гордо прячемся в Хэлгоре, а Пэна задушим в другой раз. – рязъяснил политический курс Нект.
- Старый, где Азаг-Тот? – Мелькор посмотрел на облака.
- На шо он тобе нужон? – изумился наглости бывшего имперского подданно-го Великий Эру.
- Ломайте стену! – Мелькор вынул из кармана пузырек и вылил его содер-жимое на землю.
- А ваши волосы такие же густые как мои? – спросил возникший из лужицы лысый маньяк с машинкой для стрижки собак.
- Бисов сын! Подлый разбойник! – Великий решил снова вмешаться. – Азаг-Тота хотел украсть профессор Снег! Сейчас он прячется у Осириса, выбивает из него деньги…
- Все ясно! – Мелькор завернулся в плащ, исчезая. Над академическим двором прогремел его приказ: «Младший научный состав, за мной в Петербург!».
- Летел комар, деревья гнулись
  от быстрого его полета.
  За ним напильники тянулись,
  Потом летели бегемоты! – продекламировал Пупсиков, глядя на растя-нувшуюся по небу кавалькаду обитателей Ангбанда.
Первым летел Глаурунг и пылкал огнем, на шее его сидел Нект и распевал похабные песенки. Следом, на личных метлах, летели Гортхаур и Курумо, за ними пламенеющий Готмог в облаках ландышевых. На Смоге Ужасном парил Ангмар-ский и вещал: «Я ужас, летящий на крыльях ночи!», за ним черными полотнищами неслись остальные восемь назгулов.
Лаванны нигде не наблюдалось.

*   *   *

Сомлевшая от духоты Фэйт по-прежнему сидела на бордюрчике и витала где-то в своих мыслях, что не сразу заметила прыгающую около нее пухленькую, с веселыми ямочками на щечках, блондинку.
- Чего? – спросила Фэйт.
- Вы из какого домена будете? – поинтересовалась блондинка.
- Темнолесского. – ответила Фэйт и зевнула.
- А, это в Измайлово. Нам по пути, давайте я вас подкину.
Фэйт снова зевнула, поднялась, шурша балахоном, и пошла за молодень-кой феечкой к ее машине, такой же зелененькой, как ее глазки.

*   *   *

Пыша яростью, Гермиона шла по улице. Ангбандская шайка штурмовала Академию, Маразм спрятался на кафедре у Болтоногова и был в недосягаемости теперь. Мальчишка-нарт сбежал, кристалл отказывался работать, а книгу заполу-чить хотелось.
Гермиона села на скамейку в скверике и задумалась, запуская тонкие паль-цы в волосы. Вдруг, буквально в трех шагах от нее с шипением раскрылась арка портала, и из нее вышел высокий нарт с мрачной физиономией и толстенной кни-гой под мышкой. Гермиона едва не кувыркнулась со скамейки. Нарт почуял ее, обернулся.
- Здрасьте вам, уважаемый. – Гермиона бочком подобралась к нарту. – Вы недавно в наших краях? Где книгу покупали?
- Этот хлам? – презрительно поморщился нарт. – Я его не покупал, а вынес из комнаты моего сына. Кстати, вы его не встречали?
- Вашего сына?!! – Гермиона повисла на руке нарта. – Зачем вам эта книга? Отдайте ее мне! Ну или продайте! Или подарите!!!
- Выходит, что волшебник, у которого он спер книжку, враг чокнутой леди. – не спросил, а утвердил нарт.
- Это меня вы назвали чокнутой?! – Гермиона странно хихикнула. – Знаете, я бы обиделась всего месяц назад, но после знакомства с вашим сыном и всех последующих событий я действительно слегка сошла с ума! Отдайте мне книгу!!!
- Вы не слегка сошли с ума, - заметил нарт, - вы такой родились!
- Какая вам разница!? Отдайте мне книгу!!! – Гермиона висла уже на плече нарта. Рядом возникла статная леди под белым покрывалом.
- Алукарт, что стало причиной вашей задержки? – вопросила дама.
- Госпожа Агунда, - нарт пытался стряхнуть с себя Гермиону, - эта чокнутая девица требует у меня книгу! Не могу же я ударить женщину! Тем более, если она скорбная головой!
- Она требует книгу? – дочь Сайнаг-Алдара внимательно посмотрела на Гермиону. – Отдайте ей и идемте, нам нужно спешить.
Алукарт (отец нашего блудного героя – Артано, вы поняли, читатель) вру-чил Гермионе толстенный фолиант и скрылся в портале вслед за Агундой. Гер-миона взвизгнула, покружилась, потанцевала с книгой и уселась на лавку. Перед  глазами стояло укоризненное лицо Агунды. «Она же вдова!» - словно откровение снизошло на Гермиону, и дочь Манве резво помчалась домой. На полпути остано-вилась, снова вспомнила лицо Агунды и ее белое покрывало с тонкой черной кай-мой. «Я дура! Она не вдова! Она – мать, похоронившая сына!» - и Гермиона по-бежала дальше.

*   *   *

Шимада подошел к наблюдающему за сварой в Академии Кавадо.
- Развлекаешься? – осведомился он.
- Угу. – кивнул Кавадо в ответ.
- Умница! Мало того, что ведешь себя довольно странно для моей персоны, так я еще должен спасать твоего мальчишку от Санты! Кстати, я был прав! Здесь действительно скрывается княжич Артано. Ну не смотри на меня так! Я помню, что это была моя идея, но ведь все закончилось как нельзя лучше!
- Черт с тобой, мыслитель, возвращай мне мое лицо и идем домой.
Черный дым заволок парочку, оба исчезли.

*   *   *

Ауле проводил взглядом Мелькора, сиганувшего в портал, посмотрел на парящих ангбандцев, достал мобильник.
- Але! Шеф! Але! Твое высочество, ты меня слышишь? Долбанная связь!!! Твое высочество! Але!! О! твое императорское высочество, я тут на крыше сижу и наблюдаю за полетом мелькоровой шайки. Я вот подумал, а че если я по ним ра-кетой «земля-самолет» долбану? А? где я такую ракету возьму? Да они же сами в Мордоре их выпускают! А? че от них останется? Не знаю! Соберу в коробочку и принесу! А? не царское дело в потрохах копаться?! Так кто тебя заставляет? А? для кого они такие ракеты делают? Так для местных ПВО! Берут! Еще как берут! Тут под маркировкой «НИИ Ангбанд» готовы брать всякую гадость! Проводил следственный эксперимент, да, три литра водки продал под видом ракетного топ-лива. Да, детишкам подарки купил. Слышишь, твое высочество, объясни ситуа-цию, Кавадо что, в отпуске? Да вы че там с ума посходили  все?! Вызовите его об-ратно!!! Настойчиво рекомендую! Да! Чего? Неприлично выражался в присутствии Тенгрэ?! А че, Тенгрэ до сих пор не привык? Ну ты бы хоть показал свою импера-торскую волю! Да он мне тут всю малину испортил! А от его рожи меня уже воро-тит! Че? Вас тоже? Не, ну вы бы хоть подумали, прежде чем в отпуск отправлять такого отморозка! Или вы решили, что он будет сидеть дома и каяться? Черта с два!!! Тут и месяца не прошло, а он уже все вверх дном перевернул!!! Пересмот-рите? Только внимательно пересматривайте. Тут и так все каком к верху устрое-но, так еще и Кавадо с его придурашными шуточками. Ну так чё, мне долбануть ракетой? А? живьем нужны? Ладно, долбану ракетой «земля-воздух».
 Ауле убрал телефон и с грустью проследил за летящей свитой. Достал шайтан-трубу, зарядил в нее ракету и выстрелил. Ракета класса «земля-воздух» аккуратно просвистела под хвостом Глаурунга, а живописно летящая свита Мель-кора с очень живописными криками разлетелась в разные стороны. Ауле сплюнул, попав на голову Пупсикову, прицелился, выстрелил. Вопли и проклятия усили-лись. Имперский засланец довольно заржал и прицелился еще раз, но свита Мелькора сообразила, откуда грозит опасность, поэтому бросилась врассыпную и шустро растаяла в высоте, прежде чем в небо взлетела третья ракета.
Солнце перевалило за полдень, утомленный зноем обыватель начинал по-тихоньку приходить в себя и размышлять, до которой же температуры накалился воздух, что всем сразу такое привиделось. А ты, любезный читатель, не ходи под палящим солнцем без головного убора, а то и не такое привидится.




Эпилог
в котором все красиво заканчивается,
а может только начинается

Сантьяга, ничего не видя перед собою, вломился в покои отца и облегченно вздохнул, найдя его целым и невредимым. Без сил упал в кресло, налил в чашку холодного зеленого чая, глотнул.
- Рано расслабляешься! – буркнул князь. – Здесь был ставленник! Опреде-ленно, он не просто так зашел, поболтать. Это – часть какого-то хитрого плана. Советую быть начеку!
Сантьяга еще глотнул чаю и ничего не ответил.

Сайнаг-Алдар в это время пил кофе в кондитерской и беседовал с дочерью.
- Ты оказался прав, отец. – Агунда ломала маленькой ложечкой пирожное на кусочки. – В Алукарте заключалась спящая сила, я пробудила ее. Беда в том, что наш мальчик пропал.
- Как это пропал? – встревожился Сайнаг-Алдар.
- Мы следили за его передвижениями все это время, но, буквально полчаса назад он просто исчез. Бесследно. На том месте, где он был замечен последний раз, я почувствовала характерное возмущение пространства…
- Кавадо! – прошипел сквозь зубы Сайнаг-Алдар и смял нечаянно в шарик кофейную ложечку.
- Ты сам назвал все своими именами, отец. – вздохнула Агунда. – Это при-скорбно, но Кавадо нас опередил и забрал мальчика. Теперь думай, как нам от-нять его у Шимады…
- Никак! – Сайнаг-Алдар катал по столу комочек мятого металла. – У Шима-ды теперь мы его не отнимем. Силой бесполезно – я еще не настолько очумел, чтоб открыто идти против того, кому покровительствует Тадмор. Выкрасть не по-лучится: Шимада сам вор – все наперед просчитает, да еще и Кавадо в отпуске, мать его так!! По закону тоже не пойдет – мальчику уже есть двадцать, он совер-шеннолетний, разве только он сам уйдет…
- Шимада его не отпустит. Он ведь гарка.
- В том и дело. Нет, мальчику, конечно, там хорошо будет, но для Черных Гор он потерян… Ну, Змей! Ну что тебе было хорошее напророчить?! Нет, он обя-зательно ляпнет какую-нибудь гадость!! – Сайнаг-Алдар перевел дух, а кофе в его чашке внезапно закипел от резкого повышения температуры.

*   *   *

Гермиона примчалась домой, бегом взлетела на родной седьмой этаж, по пути наступив на нижние конечности спящему на лестничной площадке графу де Бомжеватому, заклятьем пинка открыла дверь (ключ доставать было некогда) и уселась за рабочий стол. Осторожно сдула пылинки с книги и раскрыла ее…
Протерла глаза, потрясла головой, снова потерла глаза, обнюхала и про-щупала всю объемную книгу на наличие скрытых предметов. Задумалась, подпи-рая ладонью подбородок.
Определенно здесь творилось что-то странное. Хотя странное было уже в самой ее встрече с парочкой в парке и получении от них книги. Гермиона пошла на кухню, заварила себе кофе, порывшись в холодильнике, разогрела на сково-родке ложку вареных макарон, две ложки картофельного пюре с комками и одно яйцо. Залила все это аджикой и принялась поедать, запивая горячим кофе.
Пообедав, вернулась в свою комнату, еще раз посмотрела на книгу. Так и есть: «Описание путешествия князя Черных Гор в землю обетованную и перечень сувениров, вывезенных им оттуда в качестве трофеев».
Гермиона чертыхнулась. Это ж надо было так опростоволоситься и пред-стать полной дурой перед теми двумя. И все бы ничего, но очень уж хотелось по-пасть к Мелькору в НИИ Ангбанд и не в должности уборщика служебных помеще-ний естественно. Надо думать! Думать надо, что делать дальше и как доставать сочинение Маразма.
Гермиона побарабанила пальцами по столу. Хетцер! Точно! «Продам путе-шествие Хетцеру, он перепродаст, на вырученные деньги организуем экспедицию в Черные Горы, достанем книгу Маразма и обменяем ее у Мелькора на должность младшего научного сотрудника».
Гермиона довольно потерла руки. Дело оставалось за малым: найти Хетце-ра.

*   *   *

Завернувшись в хламиду, любезно предоставленную принцем Обобранком, Такседа темными закоулками пробирался на свою квартиру. «И как только Банни всегда удается так ловко спрятаться, а потом уйти безнаказанной и незамечен-ной!» - думал, пыша праведным гневом, Такседа. От размышлений его отвлек тонкий вкрадчивый голос за спиной.
- Господин Мамору Джиба! Куда же вы торопитесь, да еще в таком виде?
Такседа подпрыгнул и съежился. Обернулся. На перекрестке стоял госпо-дин Тояма Токанава, выпятив пузико, покачивался на тонких ножках, поблескивал круглыми очечками, поигрывал тросточкой с набалдашником в форме собачьей головы и самодовольно улыбался.
- Господин Мамору Джиба, - продолжал посол. – У меня к вам есть ряд пре-тензий относительно вашей деятельности, точнее ее характера. Извольте пройти со мной в посольство.
- Прямо сейчас? – недоумевал Такседа.
- Разумеется! Идемте!
Понурив голову, борец за добро и справедливость уныло поплелся за под-прыгивающим на тонких ножках кузнечика господином Тоямой Токанавой.

*   *   *

Смеркалось…
Академик Манве отпустил по домам студиотов, кое-как прибравших Акаде-мию после нападения войск Ангбанда, и пошел домой сам.
Смеркалось…
Аномальная жара к вечеру сменилась такой же аномальной и резкой про-хладой. Манве споро побежал в переход, из которого раздавались душеразди-рающие вопли. Академик вздрогнул, поежился, предусмотрительно нащупал в кармане газовый баллончик. Смеркалось…
В темном переходе стоял пузатый потрепанный тип с рыжей бородищей, заплетенной в косичку, банданой на голове и гитарой в руках. Он и издавал этот жуткий вой. Манве прижался к противоположной стене, а Хетцер подумал, что, на-конец, начали появляться ценители его творчества и завопел с новой силой.
- Телевиденье кормит нас тупым сериалом.
Вырастая, становишься ты каннибалом,
Что жует свои мозги, заедая рекламой.
Жизнь твоя обращается грустною драмой.
Словно плеть, тебя гонят из дома проблемы.
Ты стал тем, кто является жертвой системы.
Ты устал от всего, что когда-либо видел.
Ты друзей и семью бросил, возненавидел.
Все дороги твои, собираясь в едино,
Отправляют тебя, как мусор, в корзину.
Ты закончишь в подвале, в мороженых стенах
Человеком лишь с прошлым с иголками в венах…

Академик Манве без чувств медленно сполз у стены.
Смеркалось…

*   *   *

На Москву опускался вечерний сумрак, и в густом мареве отработанных га-зов и летнего стоячего воздуха снова возникали странные образы. Вот один из них сгустился за столиком уличного кафе и оказался пропавшей намедни Лаван-ной. Горгулья с мрачным видом потягивала разбавленный бензином энергетиче-ский напиток «Шлеп» и курила ландышевую палочку, подводя итоги последних событий.
Несмотря на нечеловеческие усилия и фантастическую изобретательность с ее стороны, все закончилось благополучно, каждый получил то, к чему стремил-ся и довольный уполз восвояси. Вот только она не получила ничего!
Нет, вы сами подумайте! Мелькор хотел погоняться за Маразмом и вволю побегал, да еще и весь Ангбанд за собой таскал! Гермиона хотела книгу – она ее получила! А коли книга не та, то извините, уточнять нужно, госпожа академик! Фэйт хотела сменить место обитания – сменила! Хетцер хотел почитателей сво-ему таланту, вот и орет теперь в переходе, шокирует народ. Шимада хотел гарку – получил и носится теперь с ним как курица с яйцом. Сайнаг-Алдар искал мальчика – нашел. Подумаешь, досада, мальчика из-под носа умыкнул Кавадо, но зато те-перь все знают, где мальчик находится. Сейлормун хотела очередной драки и спасения мира – пожалуйста – подралась и поспасала! Артано… Да, интересно, чего же хотел сам Артано, из-за которого все и заварилось.
Лаванна стряхнула на стол пепел. Скорей всего, Артано просто хотелось внимания к своей персоне, а, может, любви… Горгулья крякнула. Да уж, теперь мальчик получит и то и другое сразу! С лихвой!
Лаванна вздохнула. Вы только подумайте, каждый что-то получил, а она? И после того, как она приложила столько усилий, чтоб стравить Великие Дома, вой-на между ними не состоялась! После того, как она так стремилась подвести под удар своего Тано, его никто, как следует, и не ударил! После того, как она столько пакостила, безобразничала и бедокурила, она по-прежнему занимает место если не гризетки из итальянской комедии, то бабы-яги из тупых детских страшилок, а на лаврах почивает этот бездельник Нект!!!
Где?! Где, спрашивается, желанный трепет при упоминании ее имени, где толпы поклонников, завистников и врагов?! Почему на троне Ангбанда все еще сидит Мелькор, даже не коренной житель Арды, а имперский беглый преступник!
Нет! Лаванна не смирится с такой несправедливостью Судьбы!!! Нет…
Мысли горгульи прервало появление рыдающей Сейлормун, которая села за ее столик и залпом выпила ее «Шлеп», чтоб разреветься еще громче.
- По поводу чего сопли жуешь? – милостиво поинтересовалась Лаванна.
- Такседа… хнык… его депортировали… хнык… За что-оооо!!!!!
«Действительно, за что?» - подумала Лаванна. Кстати о птичках, а что по-лучил Такседа во всей этой истории. Бесспорно, Такседа получил за всех и по полной, впрочем, как всегда. Он всегда отдувается за всех. Не везет парню, круп-но не везет.
- Не вой, дура! Когда он улетает?
- Через полчаса…хнык… хнык-хнык.
- Успеем!
- Что успеем? – не поняла Сейлормун.
- Сбить самолет!
Банни грохнулась в обморок. Лаванна докурила ландыш, выпустила не-сколько дымных сердечек, подхватила за воротничок бесчувственную Сейлормун и взлетела в небо, как раз одновременно с оторвавшимся от взлетной полосы са-молетом Москва-Токио…

*   *   *
          
Солнце путалось в тяжелых складках полога и не могло проникнуть на кро-вать, чтоб разбудить спящего. Собственно, это сделали и без него.
Артано улыбнулся сквозь сон, чувствуя прикосновение чего-то прохладно-нежного к своей теплой щеке. Открыл глаза и увидел полураспустившийся бутон розы. На этот раз она алела свежестью зари.
Артано сел в кровати, потянулся, увидел свои забинтованные ладони.
- Ты обжег руки. – улыбнулся Шимада, водя цветком по носу и щекам еще не совсем проснувшегося юноши. – Так бывает, когда впервые используешь силу, причем столь варварским способом.
- Значит, это был не сон. – Артано потер глаза. – Где я?
- У меня дома.
- В Игвах, значит. Забавно, но я и направлялся в Игвы с самого начала, пока ко мне не привязалась эта эльфийка и вся остальная компания.
- Дорога все равно привела тебя сюда. – роза в руках Шимады раскрылась и растворилась мириадами золотистых благоухающих искр.
- Как вы это делаете?
- Очень просто, потом научу. – Шимада протянул Артано другую розу, бар-довую, как выстоявшееся вино. – Она похожа на тебя… Правда.
Артано смущенно опустил глаза.
- Оставайся здесь.
- Останусь…
Артано действительно хотелось остаться здесь надолго, может, навсегда. Он сидел на кровати, пахнущий медом, солнцем и теплым молоком, держал в ру-ках густо-рубиновую розу и не думал ни о дорогах, ни о далеких, неизведанных мирах, ни о чем, кроме этого момента. Артано поднял голову, смотря в глубоко бархатные глаза Шимады, и ему хотелось, чтоб это мгновение длилось вечно, ну или почти вечно…