Простой порядок

(нет редактирования)

«Когда-нибудь, я стану Солнцем», - думал Очень старый человек, сидя на краю обрыва, именуемого Барьером слёз. Его так прозвали за несколько родников, бивших прямо из отвесной стены, которой обрыв возвышался на равниной.
«Когда-нибудь я будут также беззаботно светить и дарить тепло. Буду наблюдать за жизнью ничтожных»
Даже с такого расстояния на равнине были отчётливо видны купола домиков поселенцев. Это была небольшая деревенька, основанная жителями городов отколовшихся от своих семей во времена Великого голода. Это было так давно, что родители современных детей уже не помнят этих событий. И только он, Очень старый человек - помнил всё. Может быть, его ноги уже не были так резвы, как раньше на палубах колонизационных крейсеров. Может быть, его руки уже не были такими сильными, как на войнах, где он держал импульсный излучатель. Может быть, его ум уже не был так резок и остр как в рубке корабля, где он был Центральным наводчиком. Но у него было то, чего нет ни у одного жителя планеты Мир.
Память. Полная память всего, что здесь было. Всех событий. Всех радостей и печалей. Ему было 517 лет.
Феномен, люди столько не живут. Даже с современнейшими биологическими изысканиями прожить человеку удаётся лишь 130 лет. А тут почти в 5 раз больше! Он уже и говорить мог еле-еле, но он всегда упорно доказывал, что он знает всё. Потому что он боялся... Он боялся людского невежества. Он боялся, что единственная планета во Вселенной, где живут три тысячи Человек, может забыть о своём прошлом. Именно планета. И тогда человечеству конец. Но как же он ошибался...Злой рок судьбы, и высших властителей заставил так думать всю колонию – тюрьму Мир, где у всех была стерилизованная память.

***

Очень старый человек сидел краю обрыва и смотрел в вечерние сумерки. Снизу, возле четырёх куполов полипластиковых домиков разжигались вечерние костры. Было лето, и эти семьи, ценя уют их узкого кружка, собирались вместе, чтобы посидеть возле огня и полюбоваться звёздами.
Которые были для них недосягаемы... Они и не были им нужны. Куда стремиться? Зачем? Ведь есть дом, есть семья, есть ласковый ветер и шелест тихого моря. Есть нежная земля и такое мягкое небо. Но для Старика небо было дверью. Он знал, что есть звёзды. Он знал что, когда-нибудь они выйдут за пределы Мира, чтобы продолжить род человеческий.
Он, кряхтя и постанывая, поднялся с земли и, полусгорбившись, пошёл в сторону домиков по тропинке, спускавшейся сбоку от обрыва. Он подошёл к семьям, даже сейчас он запоминал. Потому что знал, что они улыбаются только сейчас. Только сейчас их тепло и забота друг о друге такие. В другой раз они будут иными. Каждое мгновение эмоций не такое, как предыдущее. Это природа человека.
- Присаживайся, Старец, отведай с нами наш скромный ужин. – Поднявшись, ему навстречу вышел молодой мужчина, с миской жареного мяса и картошки на протянутой руке. Старик ничего не ответил, но глаза его и были благодарностью для семьянина. Он отдал миску, а затем, освобождая немного места рядом с собой для старика, сел в гущу своих родственников. Странник сидел и молча ел. Тепло костра, уют добрых и отзывчивых людей, их негромкие разговоры, отвлечённые от повседневности - всё это приятной наполненностью разливалось по его измученному годами телу. Он сидел и, благодарно улыбаясь, смотрел и ел.
Когда еда кончилась, а на разговоры сил уже не было, глава семьи всех отправил спать. Уже все почти разошлись по пространству четырёх домов, он подошёл к старику и сказал:
- Ночь была хорошая, но и это тоже заставляет утомиться тело. Вы можете переночевать у нас. До утра ещё десять часов.  Первый дом, второй этаж, комната направо. Странник лишь кивнул и исчез в проёме, оставляя за своей спиной смущённо улыбающегося Доброго человека.
Подъём в возрасте полутысячи лет – нелёгкое дело. Но он знал, что это лишь ускорит процесс засыпания. Он открыл дверь в комнату, оказавшуюся такой же уютной и теплой, каким было всё, что до этого он встречал. Плетёные занавески легонько качались на дуновениях ветерка, на небольшом столике из настоящего дерева стояла пустая ваза, на керамике которой были изображены три гвоздики. На стенах, обклеенных бордовыми обоями, висели картины различных пейзажей. На одной из них был изображён робко улыбающийся человек в военной форме. На руках его был маленький ребёнок, который плакал. «Наверно это его папа, и он уходил куда-то далеко», - думал Очень старый человек. На последней картине был нарисован гигантский крейсер, упершийся в грунт телескопическими опорами. Вид этого исполина невольно вызвал у Старика приступ восхищения, преисполненный гордости за Колонистов. Которые на самом деле были конвоирами первых запретных жителей. Когда, наконец, усталость взяла верх над впечатлениями он, отложив деревянную трость, лёг на настоящее, мягкое, тёплое одеяло. И коротко взглянув на циферблат часов, освещенный боковой лампой ночного света, погрузился в сладкий сон.

***

- Пап, а что с ним случилось?
- Понимаешь, сына... такое случается со всеми... и такое случится со всеми... это не страшно... но храбрятся перед этим только идиоты... и так уж повелось волею богов... что без этого нет самой жизни...
- Да... – печально вторил ему мягкий женский голос. – без этого никак...Но это не делает «это» лучше...Это грустно, это есть и это будет. И мы не в силах с этим что-либо сделать...

На лице Очень старого человека застыла улыбка благодарности за всё, что сделали эти люди, за всё, что дал Мир...За Память... И его глаза, закрыты для памяти навечно. Его уши не услышат. А рот не заговорит.

Он помнил 518 лет.


***

Где-то вдалеке, мерцая стальной искрой с поверхности Мира взлетел пилотируемый аппарат. Первая попытка трёх тысяч людей, заявить о себе космосу. Сделать шаг для будущих поколений «Колонистов». Несколько десятков глаз с восторгом наблюдали за своим детищем. И своим собратом, который полетел ради Мира. Через минуту полёта, искорка неожиданно остановилась...и вспыхнула, разлетевшись фейерверком и разгоняя верхние облака. По равнине пронёсся стон великой скорби...

***

Платформа уже сотни лет дрейфовала по орбите планеты. Ожидая неизвестно чего. Когда в сферу обзора её сенсоров попала искорка жизни...небольшая ракета Мирян, она вспомнила...

- За Землю...Никто...Не должен покинуть эту планету...Никогда.

Выстрел излучателей...

И снова дрейф...снова беспамятство холодного разума...

***

«Когда-нибудь, я стану Человеком», - думало Солнце. «Когда-нибудь я смогу также стремиться...»