Хождение за Чудом

Километрах в ста от Магнитогорска, на границе с Нагайбакским районом находится озеро Пустое. На берегу его приютилась маленькая кирпичная часовенка, в центре которой виден чудотворный лик Богоматери Табынской. Внимательный паломник может прочитать следующую надпись: «Часовня в честь иконы Табынской Божией матери была возведена в 1997 году при правящем архиерее митрополите Иове Челябинском и Златоустовском по инициативе иерея Федора в ознаменования 400-летия обретения иконы».
Много современных легенд хранит народная память об этом месте.   
Сбор средств на строительство часовни продолжался в храмах Магнитогорска несколько месяцев. Строительную бригаду организовал настоятель Свято-Никольской церкви отец Федор. Когда начали возведение фундамента, еще не было необходимого для часовни кирпича. Но вот дело дошло до кладки стен, и здесь проявилось Божье благословение. Пришел в Свято-Никольский храм к отцу Федору некий предприниматель и рассказал, что потерял однажды все свои документы и деньги. Тогда он поклялся Богу, что, если тот поможет их отыскать, он пожертвует деньги церкви. И - нашлась пропажа. Благодаря пожертвованиям «нового русского» строительство часовни не было приостановлено.
Следующее божественное знамение случилось, когда подводили часовню под купол. В солнечный день над постройкой вдруг зависла радуга, после чего местные жители окончательно уверились в чуде: «Сама Богоматерь благословляет»…

Я помню, как два года назад впервые побывала на Пустом озере. Холодный июньский день почему-то не располагал к духовному просветлению. Сильный ветер и тяжелые свинцовые тучи упрямо намекали, что грозы нам не избежать. Почти два часа мы, обремененные цивилизацией паломники, добирались до озера на небольшом, нанятом специально для этого предприятия «ПАЗике». Воображая весьма продолжительный молебен, я с беспокойством ожидала нашего приезда, поскольку при моем слабом кровообращении конечности всё время норовили закоченеть.
Наконец, асфальтированная дорога сменилась кочками и ухабами, и, после непродолжительной тряски, мы оказались на заветном месте. Невдалеке от часовенки примостились многочисленные машины и автобусы из Троицка, Миасса, Челябинска и других городов. Увы, канул в лету древний обычай добираться до святых мест пешком, с котомкою в руках. У кого-то здоровье не позволяет, у кого-то нет времени. Но в тайниках души, где-то очень глубоко нет-нет, да и засвербит ничтожная мыслишка, что виной всему наша урбанизированная лень.
Позади часовни я увидела деревянный крест, вкопанный в землю. Около него вкруговую, по линии врытых в землю кирпичей, расположились старушки и, достав молитвенники и встав на колени, затянули многоголосый тропарь:
«Наста днесь пресветлый праздник, Пречистая Дево,
 честныя Твоей Табынския иконы…»
При этом они непрестанно крестились и раскачивались в такт молитве. Я по наивности своей решила, что богослужение уже началось. Тем более что к кресту начали подходить люди. Одни, закрыв глаза, продолжительно согревали его своей рукой, после чего отходили в сторону, другие в слезах припадали к шершавому дереву и неистово покрывали его поцелуями, шепча какие-то слова.
«Что это за крест?» - поинтересовалась я у стоящей по соседству бабушки. Она внимательно «просканировала» меня блеклыми старческими глазами и ответила: «Святой человек тута захоронен. Можно желание загадать, и оно обязательно сбудется».
Дождавшись, когда очередная паломница покинет чудотворный крест, я неуклюже шагнула через «кирпичный круг» к центру. Мне показалось, что все взгляды устремились на меня, хотя логика подсказывала, что каждый был занят только собой. М-да-а, человеку с атеистическим прошлым не так-то просто постичь азы религиозного культа. Моя рука неловко скользнула по прохладной поверхности, и в следующее мгновение я уступила место у креста другим страждущим. Свято место, как говорится, пусто не бывает.
Как прекрасно, подумала я, что святых людей хоронят без аляповатой мишуры и неуместной помпы, без всяких мадригальных табличек и мраморных памятников. (Несколько лет спустя, однако, я случайно узнала, что на самом деле этот крест символизирует одно из многочисленных явлений чудотворной иконы. Здесь когда-то стояла деревянная часовня Богоматери Табынской, сожженная в 30-е годы).   
Обозрев окрестности, я подошла к машине, превращенной в нечто наподобие торговой палатки. Я оказалась последним покупателем, кому досталась икона Богоматери Табынской. Везение, случай или знамение?.. Над этим стоило поразмыслить.
Тем временем подъехали священнослужители из разных городов. Переодевшись в расшитые голубые одежды, они выстроились в ряд, и молебен начался. Владыка зычным голосом рассказывал о чудесах, которые творит на земле Богоматерь Табынская. Паломники, стоя на пронзительном ветру, умиротворенно осеняли себя крестом, когда в проповедях упоминалось имя Богородицы.
Тучи, немилосердно обложившие всё небо, стали вдруг расходиться, и в небе, прямо над часовенкой, образовалось круглое оконце. Луч солнца, словно перст Божий, пробил насквозь это оконце и впился пучком озорного света в самую сердцевину людского «муравейника». «Еще одно знамение», - подумала я, глядя на эту фантасмагорию.
Часовой  молебен окончился, и верующие устремились к озеру. Кто с детской коляской или с малолетним отпрыском на руках, кто на костылях или с палочкой… Словом, начался двухчасовой крестный ход. Люди выстроились в длинную очередь перед чудотворной иконой, которую четверо бравых казаков в униформе водрузили себе на плечи. Они проносили ее над толпой, а народ, по старой традиции, судорожно припадал на колени и молил о помощи…
Существует поверье, что, когда икону проносят над тобой, нужно загадывать желание, которое в течение года должно осуществиться.
В надежде на чудо я направила свои стопы к самому «хвосту» людского потока. Куда там! Из-за усилившейся одышки слиться с толпой верующих никак не удавалось. Наконец, я притулилась рядом с какой-то старушкой, но тут возникла новая проблема: передние ряды стали напирать на задние. Происходило это по следующей причине. Бравые ребята с иконой настоятельно требовали, чтоб в очереди было по два человека, поскольку размер иконы большего не дозволял. Однако паломники (особенно те, кто жаждал пройти вне очереди) стремились-таки обмануть закон физики и умудрялись проходить под иконой втроем или даже вчетвером, вследствие чего на задние ряды оказывалось неимоверное давление. Где-то сбоку, чуть позади от меня раздался плач младенца, и сердитый женский голос попросил кого-то не давить ребенка…
 Святость и святотатство… На Руси эти два антипода, крепко взявшись за руки, всюду шествуют вместе. Кто еще, кроме нас, россов, сподобился бы после бесчеловечного расстрела семьи Николая II рисовать царственные их лики на иконах и, словно вымаливая прощение, совершать в честь убиенных крестный ход? Кто скажет, почему, чтобы прикоснуться к святыне, надо основательно поработать локтями или придавить «ближнего своего»?..
Пройдя три раза под чудотворной иконой, я оставила тщетные попытки догнать верующих и пошла неспешным шагом. Впрочем, и желания закончились. Две женщины в платочках обогнали меня, и я услышала обрывок их разговора:
- Ты сколько раз под иконой прошла?
- Четырнадцать, а ты?
- А я уже семнадцать!
- Побежали еще?..
Небольшое с виду озеро оказалось не так-то легко обойти. Местами оно внезапно расширялось, появлялись кочки, топь, а скользкая болотная трава норовила усадить в лужу и более опытного паломника. Дойдя до топи, я немного притормозила ход. Идти становилось всё трудней, и одышка снова дала о себе знать. Меня обогнала весьма грузная бабуля, которая, испугавшись вдруг болотистой местности, стала голосить: «Ой, тону, тону! Помоги! Доча, помоги!» Я схватила ее за мясистую руку и повела на «сушу». Через минуту, ощутив твердую почву под ногами, бабуля пошла своим путем.
Существует поверье, что если в девятую пятницу от Пасхи пройти вокруг Пустого и помолиться Богородице, то вода озера станет лечебной, чудодейственной.
После крестного хода некоторые паломники глубоко погружались в озеро, несмотря на холодный, пронизывающий ветер. Я ограничилась омовением рук, лица и коленей.
Икону тем временем поместили в часовню, и к ней выстроилась большая очередь. Верующие подходили, целовали чудотворный образ и вели с ним духовный разговор, полный сакрального смысла. Оказавшись перед святыней, я поразилась непривычно темному лику Богоматери Табынской, который словно вобрал в себя «тьму грехов наших». Огромные карие глаза были исполнены глубокой скорби и печали. Чем больше я всматривалась в этот образ, тем прекраснее он мне казался. Досадная слеза на мгновение размыла заветный лик, но я, никогда не любившая покаяния на публике, смахнула ее и быстро пошла прочь…

P.S. В этом году жаждущих чуда на Пустом озере стало еще больше. Погода выдалась на редкость жаркая, и мое легкое хлопчатобумажное платьице насквозь пропиталось потом. Каково же было священникам, которые по долгу службы были облачены в плотные многослойные одежды! Сие испытание длилось минут сорок, пока не хлынул спасительный дождь. Богоматерь Табынская оценила усилия паломников.
Во время молебна голос владыки в какой-то момент перекрылся пошловатыми песенками шансона, доносившегося из чьей-то затемненной иномарки. По всей видимости, молодые люди предпочли именно таким образом скоротать время в ожидании чуда…
    Ах, да, совсем забыла сказать… В этот раз я приехала с одной единственной целью – поблагодарить Богоматерь Табынскую за оказанную мне милость, ведь мои трудновыполнимые желания были исполнены в срок и с поразительной точностью.

26. 10. 2007 г.