Приключения Дженнифер 1 часть

 
© Ремарка автора: Тема не из приятных, но есть вещи, о которых нужно говорить. Рассказ основан на реальных событиях. Я не поддерживаю такой подход к воспитанию и скорблю о последствиях.

Факты из отчета Childhelp о насилии над детьми в США шокируют: каждый день из-за насилия погибает больше пяти детей. За последние 10 лет от домашнего произвола погибло в четыре раза больше детей, чем солдат в Ираке и Афганистане. США установили антирекорд среди развитых стран. Самое распространенное злоупотребление – пренебрежение интересами детей (78,3%), затем физическое (17,6%), сексуальное (9,2%) и психологическое (8,1%). Ежегодно фиксируется 3,3 миллиона сообщений о насилии над 6 миллионами детей.

Имя врача-насильника подлинное.

Часть первая В гостях у доктора

Старый серый «Форд» стремительно мчался по бетонной трассе, оставляя позади километры ровной дороги. В машине не было кондиционера, и пассажиры изнывали от жары.

Дженнифер, юная пассажирка, страдала не только от душной кабины. Её мама решила, что в дороге будет интереснее слушать не музыку, а новости. Из приёмника доносился неприятный голос диктора:

«По данным организации Center for Effective Discipline, телесные наказания всё ещё применяются в 21 штате (в восьми из них — лишь в половине школьных округов): Алабаме, Аризоне, Арканзасе, Колорадо, Вайоминге, Флориде, Джорджии, Айдахо, Индиане, Канзасе, Кентукки, Луизиане, Миссисипи, Миссури, Нью-Мексико, Северной Каролине, Огайо, Оклахоме, Южной Каролине, Теннесси и Техасе, и, к сожалению, это не приводит к снижению подростковой преступности».

«И как может мама слушать эту гадость? – Дженнифер чувствовала, что ее настроение ухудшается с каждой минутой. – И вообще бить детей нельзя! В большей половине штатов это запрещено!»
«Дочка невысокая, худощавая, красивая, и считает себя уже взрослой. – Думала Салли, мама Дженнифер, – переключая скорости. – Но тут она ошибается. В 15 лет девочка все еще очень незрела умственно и эмоционально, из-за своего взрослого внешнего вида она получает доступ в места, обычно запретные для несовершеннолетних, где обзаводится плохими товарищами и легко может стать жертвой похотливых соблазнов!»
– Ой, мама, неужели этот визит нельзя отложить? – пятнадцатилетняя девушка дулась на маму, не желая проводить первое летнее каникулярное утро в каком-то врачебном кабинете. – Может, хоть радио переключишь?
– Послушать и тебе не вредно, а к врачу ты пойдешь, и я не хочу больше об этом слышать! – твердо ответила мать, резко дергая ручку скоростей на повороте. – Прав был твой покойный папа, драть надо вас всех! И как следует!

«Чаще всего это делают дети из нормальных, благополучных и обеспеченных семей. В чем же дело? – Продолжал диктор. – Педагоги и психологи расходятся во мнениях. Одни ссылаются на неправильное воспитание, другие на отсутствие воспитания, другие на видеофильмы и злые компьютерные игрушки, но ответ пока не найден "Юношеская преступность – не проблема Чикаго, точно так же, как это не черного, белого или испаноязычного населения, Это проблема всей Америки". За прошлый учебный год  погибли более 30 учеников средних школ и около трехсот получили огнестрельные ранения!»
«Много они там у себя на радио понимают, – Дженнифер дулась и на маму и на дикторов. – Пожили бы сами в такой благополучной семейке, как у меня! Папа, чтоб ему на небесах икнулось, как врежет ремнем, так по три дня садиться больно! А мамочка, глядя на папу, порошок нюхает и делает вид, что ей все равно!»
Машина взвизгнула, затряслась, но вписалась в поворот, чуть не задев крылом встречный грузовик.

«Спаси боже!» – Дженнифер мысленно перекрестилась. – Как мама водит машину!»
– Фак! – ругнулась мама и нажала на газ.
«О конкретных планах по борьбе со школьным насилием было много разговоров, — продолжал диктор. — Опросы показали, что большинство американского общества поддерживает телесные наказания. И эти разговоры не остались только на словах.

Нижние палаты парламентов штатов Миссисипи, Калифорнии и Нью-Йорка анализируют проект, который дает право назначать наказания молодым людям в возрасте от 14 лет и старше, если они признаны виновными в краже с отягчающими обстоятельствами или в покушении на частную собственность».

Мать и дочь недавно переехали в Миссисипи, и теперь Дженнифер, чтобы поступить в школу, необходимо заново пройти медицинский осмотр. Дженнифер знала, что жизнь в новом штате будет непростой. В 2004–2005 учебном году Миссисипи занимал первое место по числу школьников, наказанных розгами: 40692 учащихся, или каждый двенадцатый всех школьников, независимо от пола, возраста или цвета кожи, были подвергнуты телесным наказаниям. «К сожалению, в этом году диктор не сообщил, сколько школьников были наказаны розгами», — думала девушка, стараясь не думать о том, что её ожидает в кабинете у доктора. «Мама явно настроена против меня! Да и куда мне деваться от наказания? В половине штатов порка разрешена в школе, а что творится дома…»

Внезапно в салоне автомобиля стало напряжённо, и девушка почувствовала, как атмосфера накаляется.

— Нет, моя милая, ты обязательно пойдешь! Я сказала! А если ты собираешься продолжать ныть, то получишь отцовский ремень! Это я тебе обещаю! — настаивала мама, считая, что лучше не откладывать осмотры, справки и допуски на последний момент. Но Дженнифер всегда ненавидела ходить по врачам. — Думаешь, раз папа умер, то тебе можно вести себя как угодно? Розги, милая моя, применяются не только в школе, но и в воспитательных учреждениях, куда попадают дети, рискнувшие пожаловаться на то, что с ними слишком сурово обращаются дома, или преступившие закон!
«Законница… Сама порошок нюхает! Впрочем, после визита в полицию она несколько дней аккуратно садилась на стул! Решила здесь счастья искать, подальше от старых дружков! Небось, всех заложила, лишь бы за решёткой не оказаться! А теперь мне из-за неё снова к доктору и школу менять! Ненавижу врачей!» — подумала девушка, вспоминая свой последний визит. Ей было неловко и стыдно. Мало того, что доктор заставил её раздеваться перед ним догола и показывать свои интимные места, так он ещё долго мял ей груди и живот, а потом больно вколол в попу лекарство. «Все доктора козлы!»

Доктор Брэдли, к которому они собирались, был самым известным и уважаемым педиатром в округе, но маленькой девушке было всё равно, какого уровня специалист будет её осматривать.

«Скорей бы всё закончилось!» — мысль о том, что ей придётся раздеваться перед мужчиной, хоть и доктором, портила настроение, поэтому неудивительно, что во время поездки Дженнифер, надувшись, сидела в машине. «Может, мама купит мне мороженое?» — мелькнула мысль.

Чтобы не накалять обстановку дальше, девушка решила остаток пути провести молча. Сказать, что Дженнифер с раннего детства была непоседливой девочкой — значит, ничего не сказать. Ей всегда было интересно, как устроен мир вокруг, и она обращала внимание на мельчайшие детали. Метод проб и ошибок был любимым способом изучения реальности до недавнего времени.

Однажды она, не задумываясь о последствиях, сунула мамину шпильку в розетку. После этого электрик менял в доме проводку, а она отмачивала крепко нагретую ремнём попу в тазу с холодной водой.

От неприятных воспоминаний у девушки засохло во рту и забилось сердечко.
– Сидишь, дуешься? – мама посмотрела в ее сторону. – Ничего, приедем домой, я популярно объясню тебе правила хорошего поведения! И о мороженом, – мама угадала дочкины мысли, – можешь забыть!
Тон мамы не предвещал ничего хорошего. Дженнифер прекрасно знала, что как только в голове мамы появляются металлические нотки, дело может очень плохо кончиться для нее: в шкафу мамы висел на крючке широкий ремень, память покойного папочки. Не так давно, когда мама собирала вещи на переезд, дочка почти случайно задела допотопный подслеповатый  телевизор, что стоял на старой подставке, и разбила его. Эта шалость, кроме суровевшей порки стоила ей нескольких часов стояния в углу до поздней ночи.

– Мама, ты посмотри в окно! Пропал такой день! – Дженнифер отогнала воспоминания об испорченном телевизоре, и решила объяснить маме, что с происходит. – Погода просто блеск! На небе ни облачка! Мы едем в такую даль вместо того, чтобы загорать на пляже, уминать жареную картошку и запивать ее кока-колой. Неужели нельзя подождать? Уже по радио синоптики предупреждали о смене погоды на дождь с ветром. Неужели нельзя было отложить хотя бы на пару дней?

– Ты мне со своим нытьем надоела! Если будешь сидеть и дуться, – строго сказала мама, – остаток дня проведешь в своей комнате с отключенным сетевым кабелем! А по радио только что предупредили, что в нашем штате для таких, как ты, недорослей, официально разрешена порка! Будем еще дуться на маму? Дождешься!
«Сетевой кабель я переживу, – Дженнифер поняла, что пока порка ей не грозит. – У меня есть плеер и новая кассета.»
Они миновали последний поворот, и подъехали к богатому особняку, где доктор Брэдли и жил и принимал пациентов.
– Веди себя на осмотре прилично, понятно? – предупредила мать, когда они остановились перед кабинетом доктора Брэдли.
– Да! – сердито ответила Дженнифер, стараясь отвести в сторону глаза.

«Наверняка разденет и будет щупать! – От визита к врачу девушка не ожидала ничего хорошего. – И кто выдумал эти медосмотры?»
Они вдвоем вошли внутрь. Там никого не было, если не считать молоденькой медсестрички в таком коротком халате, что были видны трусы. Лифчика, судя по всему, под халатом тоже не было.

– Добрый день. Я дам знать доктору Брэдли, что вы здесь, – улыбнувшись сказала она, нажимая звонок селекторной связи.
«Очереди нет, – Дженнифер увидела бутыль с холодной водой и гору одноразовых стаканчиков. Без приглашения она налила себе попить, села на диван и осмотрела помещение. – Может, все закончится быстро…
Еще пару дней назад мне пришлось бы показывать то, что мама сделала с моей попой за телевизор! Впрочем, в этом штате роспись попы никого не удивит!»
Мама, посмотрев на плазменную панель, нервно закурила.
«Похоже, ей надо отлучиться в туалет, попудрить носик, – поняла девушка, – кокаин страшная штука, а мама не собирается от него отказываться!»

Обстановка холла совсем не напоминала медкабинет: кожаный диван, плазменная панель и журнальный столик и несколько мягких игрушек, делали обстановку весьма уютной. Дженнифер потянулась к пульту, но мама так строго посмотрела на нее, что девушка отдернула руку.
Диктор, широко улыбаясь, сообщал о новых потерях доблестных американцев в Ираке.
«Раздевать будут не здесь! – поняла она. – Наверное, уведет в кабинет!»
Действительно, доктор Брэдли осматривал всех пациентов в кабинете на втором этаже. Не было у него и другого персонала, за исключением медсестры.
– Добрый день! – дверь открылась, и показался доктор Брэдли в безукоризненно выглаженном белом халате. Это был крупный мужчина среднего возраста. – Идем наверх, Дженнифер, – с улыбкой произнес он.

– Вы надолго? – спросила мама. – Я хотела бы немного пройтись по магазинам, вернусь в пределах часа!
– За час все сделаем! Не волнуйтесь! Если освободимся раньше, посидит тут, на диване! Прошу вас, юная леди!
Доктор провел девушку в смотровой кабинет, и закрыл толстую тяжелую дверь.
Кабинет казался недавно отремонтированным: стены и пол выложены кафельной плиткой, кресла и мебель казались совершенно новыми.
«На дворе лето, а у него тройные стеклопакеты и кондиционер воет», – девушка поняла, что дышать в кабинете гораздо легче, чем в салоне душного автомобиля. – Разувайся и проходи в угол! – доктор показал девушке на ростомер.
Дженнифер покорно сняла кроссовки, вместе с носками. Пол оказался холодным и чуть-чуть влажным.
– Спинку ровно! Не сутулься! – доктор заставил приставить пятки к краю линейки. – Рост метр сорок восемь!
Дженнифер не стала спорить.

– Сейчас я тебя взвешу, но перед этим раздевайся до трусов, – приказал он.

«Ну вот, началось! Как же я ненавижу раздеваться перед врачами!» – подумала Дженнифер, немного стесняясь своего внезапно повзрослевшего тела. Однако перспектива скандала с мамой её не радовала, и она подчинилась. Стараясь не смотреть на доктора, девушка сняла футболку, узенький лифчик и джинсы.

Она стояла, чувствуя себя немного неловко: за последний год её тело могло бы стать украшением обложки журнала «Лолита», а через пару-тройку лет – и «Плейбоя». Но Дженнифер не была склонна к эксгибиционизму и не стремилась к обнажению. Сейчас в ней жила маленькая девочка, которой было очень стыдно.

«А ведь она, гм, весьма аппетитна, – подумал Брэдли. – А её мама в базе данных полиции! Нюхает кокаин! Эти жаловаться не пойдут! Девочка так приятно выглядит: стройная, гибкая, с высокой грудью. Свеженькая и хорошенькая, на редкость вкусная. И грудки у неё хороши для её возраста. А уж эта попка...»

– Теперь повернись и подойди к окну, – доктор внимательно осмотрел пациентку. – Кожа чистая, сыпи нет. А теперь, пожалуйста, на весы!
– Пятьдесят килограммов, – произнес доктор, записывая в карточку. – Ты явно злоупотребляешь жареной картошкой!
Доктор неодобрительно посмотрел на Дженнифер, не давая ей возможности одеться. Затем он заставил её сесть на стул для осмотра и начал проверять её уши, глаза, горло и нос.

«Зачем мне сидеть голой, чтобы проверить уши и нос?» — недоумевала девушка.

— А теперь встань и дыши глубже! — Доктор потер рукой мембрану фонендоскопа и приложил её к груди Дженнифер. Девушка никогда не любила, когда стетоскоп касался её тела, но в этот раз мембрана оказалась тёплой.

Доктор внимательно слушал, наблюдая за тем, как маленькие груди Дженнифер поднимаются в такт дыханию.

«Когда же он закончит?» — думала пациентка, только угроза серьёзного разговора с мамой заставляла её вести себя прилично. Попка девушки сжалась, зачесалась, как это часто бывало за несколько секунд до того, как отец брался за ремень.

— Теперь положи руки на голову, — доктор бесцеремонно положил ладони на обе груди Дженнифер и слегка сжал их.

«Пожалуй, я займусь этой девочкой всерьёз!» — доктор понял, что никакая сила не заставит его отступить от задуманного. «Эта сладкая девочка будет моей! Как хорошо, что в цифровом фотоаппарате я сменил батарейки, а веб-камера замаскирована под картиной! Сегодня будет шикарная сессия!»

— Запомни, теперь тебе, как и любой нормальной женщине, предстоит самой ощупывать свои груди и при появлении малейших уплотнений или выделений из сосков обращаться к врачу.

Потные горячие руки доктора ползали по телу Дженнифер, словно ящерицы, вверх и вниз.

— Иначе можно их лишиться! — продолжал говорить доктор, ощупывая девушку с ног до головы. — Смотри, груди должны быть симметричными и одинаковыми! — Он подвёл её к зеркалу и показал, как правильно осматривать грудь. — Запомнила? А теперь повтори и покажи, как будешь это делать!

Глаза доктора нехорошо заблестели. К сожалению, Дженнифер была слишком юна и неопытна, чтобы заметить произошедшую в докторе перемену.

«Я должна при докторе щупать свои груди? — Дженнифер была готова провалиться сквозь землю от стыда. Руки доктора заставили её груди напрячься и встать торчком. — Он же наверняка это почувствовал, — поняла девушка. — Да как он посмел?»

— А теперь, дорогая, снимай трусы и на кресло!

«Какие формы! — подумал Брэдли, сглатывая слюну. — Какое юное тело, им стоит полюбоваться, стоит... Вся она такая цветущая, как только что распустившийся цветок! Такой милый и соблазнительный!»

— Зачем? — руки девушки дрогнули, прикоснувшись к последней детали одежды.

Дженнифер стояла перед доктором неподвижно, еле живая от страха и унижения, застыв, почти без сознания. Тело юной пациентки покрылось гусиной кожей.

— Здесь вопросов не задают! — сказал он, надевая на правую руку резиновую перчатку. Девушка неохотно подчинилась, трусы легли на стул поверх остальной одежды. Теперь ей предстояло показать доктору выбритый лобок.

Пациентку ждало гинекологическое кресло в углу кабинета. Доктор помог ей поставить ноги в держатели, зачем-то пристегнул лодыжки ремешками на липучках и провёл тщательный осмотр.

— Доктор, что Вы делаете? Я буду кричать! — Дженнифер дернулась, но липучки удержали её на месте.

На руках, на груди, на бёдрах Дженнифер проступили бьющиеся синие жилки.

Брэдли пристегнул ей руки липучками к подлокотникам:

— Взрослые девушки не кричат на осмотре! — доктор просунул руку между ногами пациентки, изучая выбритое местечко. — Просто расслабься, — доктор раздвинул ягодицы, — и дыши глубоко.

— Virgo intact! — записал он в карточку. — Однако, вульвовагинит! Скажи честно, у тебя частенько чешется между ног?

— Проще говоря, девочка, геморроя у тебя пока нет, но если и дальше будешь так следить за своей кишкой, то он у тебя будет, — промолвил он, вводя смазанный палец глубоко внутрь.

– Ой, – Дженнифер снова покраснела, ощутив прикосновение пальца к своему нежному местечку.

– Ты знаешь, что бывает с юными девушками, у которых в голове появляются грязные мысли? – спросил доктор.

– Им суждено гореть в геенне огненной! Так нам на проповеди говорил священник.

«Как же неловко и страшно, а главное – как стыдно, когда доктор так глубоко проникает в тебя пальцем, быстро скользя им по всему телу!»

К своему ужасу, Дженнифер почувствовала, как ее клитор и молочные железы предательски набухают. Она пыталась бороться с этим, но не могла контролировать свои чувства.

– Это еще не все! – Доктор извлек палец, и Дженнифер заметила коричневый след на перчатке, прежде чем она была снята и выброшена в корзину. – Сейчас мы займемся профилактикой и лечением.

Девушка вздрогнула, подавляя желание выскочить голышом из кабинета — настолько неприятным показался ей осмотр. Однако привязь крепко держала ее на месте.

«Что же он делает?» – Дженнифер попыталась дернуться.

– Я вижу, что тебе это нравится, – произнес доктор, нанося на клитор капельку крема и потирая его между пальцами.

– Не делайте этого! – воскликнула Дженнифер, чувствуя, как ее щеки заливает румянец смущения.

– Это произойдет только в будущем, а сейчас мы займемся интенсивной терапией! Марион, – нажал он кнопку селектора, – принеси клизму!

Вошла медсестра с прозрачной пластиковой кружкой, доверху наполненной водой. Увидев девушку, бесстыдно растянутую на кресле, она понимающе хмыкнула.

– Опять грязнуля? – медсестра улыбнулась с какой-то людоедской улыбкой.

– Спасибо, Марион, повесь на штатив, остальное я сделаю сам.

Марион вышла, вильнув попкой так, как это делают собачки, выбирая кобеля для случки.

Но Дженнифер было не до разглядывания бесстыдной медсестры. Ее ждала ужасная и унизительная процедура.

– Не надо! – пыталась возражать она, чувствуя, как смазанный вазелином наконечник проникает внутрь. – Пожалуйста!

– Дыши глубоко и держи воду! – приказал Брэдли. – А то придется все начинать сначала.

Ощущения были дикими, ужасными и непередаваемыми. Девушке казалось, что вода распирает ее изнутри.

– Держать! – повторил доктор, устанавливая судно под кресло. – А теперь, дорогая, расслабься.

Краткий миг блаженства освобождения кишки был испорчен тем, что Дженнифер увидела в руках доктора фотоаппарат.

– Зачем вы меня фотографируете? – из глаз девушки потекли слезы.

– Потом поймешь! – доктор надел перчатку и промокнул Дженнифер салфеткой.

Вошла Марион и убрала судно.

«Надеюсь, теперь он меня отпустит? – подумала Дженнифер, чувствуя, как клитор начинает зудеть и чесаться. – Чем же он меня намазал?»

– Ну вот, хорошая девочка! – доктор надел на голову Дженнифер бумажный пакет. – Будь умницей!

Секунду спустя Дженнифер почувствовала, как доктор смазывает задний проход, а затем туда уперлось что-то, превышающее клизму толщиной.

– Расслабься! – услышала она голос доктора, и тут что-то с силой вдавило ее в кресло.

«Меня трахают в зад! – поняла девушка. – Как последнюю шлюху!»

Первое впечатление Дженнифер было такое, как будто ее посадили на кол, но отчаянный крик несчастной жертвы заглушил пакет, и за стены кабинета, оборудованного звукоизоляцией по последнему слову техники, не ушло ни звука.

«У доктора новая игрушка, – подумала Марион, спокойно смотря телевизор. – Надеюсь, этой девчонке понравится!»

– Аааахххх! Пожалуйста, прекратите! – Плакала Дженнифер, совершенно пораженная болью и веером новых, доселе неизвестных ощущений. Кол внутри кишки стал ритмично двигаться, при этом пальцы доктора надавили на безумно чесавшийся клитор.

– Мама! – завопила она от экстаза и боли.

Вопли жертвы сменились стоном. Тело отказывалось служить девушке и потеряло всякую способность к сопротивлению. Минуты растянулись как жевательная резинка. Девушка уже не могла сказать: нравится ли ей это или нет. Вскоре она перестала понимать, что с ней происходит, и где она находится.

Кол покинул девушку, а доктор тяжело задышал, но рук с клитора не убрал.

Еще немного, и Дженнифер свела сладкая судорога, по силе не сравнимая с той, что она вызывала, лаская себя под одеялом или в душе.

– А теперь слезай с кресла и сполосни лицо над раковиной! – доктор убрал руки и снял пакет с головы пациентки. – И никаких глупостей!

Раскрасневшийся доктор довольно улыбнулся, показал Дженнифер шокер, убрал его в карман халата и освободил пациентку от привязи.

«Похоже, мои мучения заканчиваются!» – холодная вода не смогла погасить румянца, заливающего щеки девушки.

«Хоть бы он отвернулся», – Дженнифер подошла к стулу с одеждой.

– Подожди! – доктор подвел пациентку к креслу, уселся на него сам и уложил Дженнифер через колено, бесстыдно выставив вверх девичью попку.

«Похоже, попа не зря чесалась! – поняла девушка, что собирается сделать с ней доктор. – Но причем здесь интенсивная терапия?»

 Надеюсь, ты знакома с родительским ремнём? – спросил он, с неприкрытым интересом осматривая ягодицы своей юной пациентки.

– Да, сэр, – с нервозностью ответила Дженнифер, ощущая, как теплые руки доктора скользят по её обнажённому телу.

– А тебе крепко доставалось? До сих пор есть следы?

– Да, сэр!

– А у меня ты познакомишься с резиновым шлепанцем, – доктор снял шлепанец с ноги.

– Прошу вас, не надо! – девушка попыталась освободиться от его рук и вырваться из унизительной позы, но не тут-то было. Брэдли отлично знал, как удерживать детей на коленях, чтобы те не могли вырваться.

«Неужели он и вправду будет меня бить? – подумала Дженнифер. – Ему что, мало моих мучений на кресле?»

– Ну что же, приступим! – доктор Брэдли, не мешкая, начал шлепать Дженнифер резиновой тапочкой по ягодицам.

– Ай! – девушка поняла, что мамин ремень не идёт ни в какое сравнение с обувью этого сумасшедшего доктора. – Больно!

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

Вместо ответа он продолжал шлепать её, заставляя вздрагивать от боли и унижения.

– Вы должны научиться правильно подмываться и оставить свой клитор в покое! – продолжал доктор Брэдли, усиливая удары. – И помните, фотографии болтливой девочки могут оказаться в интернете, на сайте вашей школы!

С каждым шлепком боль становилась всё сильнее, но доктор и не думал останавливаться.

– Ты поняла? Или мне нужно объяснить ещё раз?

– Шлеп! Шлеп!

Через несколько минут ягодицы Дженнифер напоминали спелую вишню, а сама она чувствовала, что её попа превратилась в пылающий шар, готовый вот-вот лопнуть.

«Я же неделю не сяду! – успела подумать она, когда шлепки прекратились, и доктор стал тискать её пылающий зад.

– Пощадите! – девушка громко рыдала, молотя ногами, в то время как рука доктора снова и снова опускала тапок на её попку. – Я всё поняла! Я буду молчать!

Пока она извивалась на докторском колене, что-то твёрдое упиралось ей в живот, и от каждого движения, от каждого её визга это «нечто» становилось всё более твёрдым, пока вдруг не обмякло.

– Уф, – доктор прекратил порку, но не спешил убирать девушку с колен. – На первый раз этого урока хватит!

Она почувствовала, как одна его рука прижимает её спину, а вторая тянется к животу и находит клитор.

– Лежи тихо, или я начну снова! – он начал поглаживать нашлёпанные ягодицы.

– Мама! – Дженнифер плакала так сильно, как только могла, и вдруг утратила всякий контроль над собой.

Ей было стыдно, больно и очень приятно одновременно, а что-то под её животом снова напряглось и стало упругим.

– Можно, я оденусь? – робко попросила она, вытирая слёзы. – Пожалуйста!

– Нет! – доктор показал на топчан, а сам пошёл к холодильнику, вынул из него кусочек льда и стал катать его по её красным, как мак, ягодицам. – Ложись на кушетку лицом вниз!

«Что он ещё придумал? – не понимала измученная Дженнифер. – А может, донести на него в полицию?»

Но тут она вспомнила, что её мама уже имела серьёзный разговор с полицейскими после того, как попалась с кокаином. Дело закончилось штрафом, потерей работы и переездом в другой штат. Мама уже была занесена в компьютер, и один скандал мог всё испортить.

– Девушкам крайне необходимо соблюдать личную гигиену! – доктор снова подсунул свободную руку под её живот и прикоснулся к зудящей горошинке. – В другой раз, если не выполнишь моих назначений, накажу ещё сильнее! – холод, коснувшийся её горящих ягодиц, был настолько приятен, а палец доктора так умел, что она не удержалась и забилась в сладких судорогах.

– А теперь одевайся! – доктор сел за стол, ослабил галстук и выписал несколько рецептов.

Оцепеневшая девушка, в глазах которой всё потемнело, не знала, за что взяться: путаясь в пуговицах, она стала одеваться, стараясь не смотреть на доктора.

«Славно оттянулся! – Брэдли был очень доволен собой. – Ей будет, что вспомнить, а несколько пикантных фото пополнят мой архив!»

– Дженнифер, вот этой мазью будешь натирать два раза в день! – строго сказал он. – Через две недели ко мне на осмотр! Можешь одеться!

К маминому приходу её попа из пунцовой превратилась в ярко-розовую, а к моменту возвращения домой приняла обычный вид. Доктор шлепал очень профессионально, и синяков на её попе не осталось.

«Что же он со мной делал? – думала Дженнифер, вспоминая приключение в кабинете. – Эту поездку я никогда не забуду, но неужели через две недели всё повторится?»

***
В новой школе у Дженнифер не все складывалось гладко. Ее матери это не нравилось. Однажды, вернувшись домой раньше обычного, она стала невольным свидетелем весьма неприятного разговора.

– Привет, доктор Брэдли, – сказала мама, прижимая к уху мобильный телефон с пакетом сока в руке. – Ох, я уже догадываюсь... Моя малышка не успевает в школе и не слушается меня. Я уже согласилась на школьные наказания, но этого будет недостаточно! Хорошо, мне нужно лекарство! Да, да, то самое! Я собираюсь задать своей девчонке хорошую трепку. Нет, ничего конкретного, если не считать переезд, новую школу и мелкие неприятности. В общем, нужно держать ее в рамках, – рассмеялась мама. – Пока она совсем не отбилась от рук! Слишком большая? Это что, она сказала? Ну, вы же знаете, что я думаю об этом. Ремень у меня всегда наготове! А прутья? Интересная мысль! Нарежу и замочу.

«Она говорит с доктором о моем наказании! – Дженнифер покраснела. – Брэдли знает о том, что мама задумала! И прутья собирается замочить!» Подслушивая, она напряглась, чтобы расслышать все, даже самые обидные и расстраивающие детали.

– Как? – говорила мама. – Как обычно, я раздену ее догола, положу на кровать и возьму ремень или, по вашему совету, прут. Конечно, я всегда раздеваю полностью! Поверьте, я луплю больно!

«Ох, это еще хуже! – полностью униженная, Дженнифер закрыла дверь, чтобы больше не слышать. – Мамочка выдала меня с головой!» Ноги несчастной задрожали, и она опустилась на кровать.

«Будет бить! – Дженнифер ожидала в жалком смятении неизбежного, что должно было произойти. – Надо готовить лед! Хороший рецепт у Брэдли!»

Воспоминание о Брэдли окончательно испортило настроение.

Девушка вспомнила неприятный разговор, который состоялся только сегодня утром. Она стояла около холодильника, потягивая сок прямо из пакета. Дверь холодильника была открыта, и белый шкаф недовольно урчал, когда мама вошла на кухню. Немного сока пробежало по подбородку Дженнифер, и, хотя она поспешно убрала следы, было уже слишком поздно.

– Ты опять за свое! – мать раздраженно посмотрела на дочку, затем перевела взгляд на пол, указав на пролитое сужу сока возле правой ноги. – Ос подкармливаешь или муравьев?

Воцарилась нехорошая тишина. Помолча секунду или две, она задала простой вопрос:
– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты пила как человек? В чашку не налить, или тебе хочется порки? – эти слова повисли в воздухе перед девушкой, горяча и леденя одновременно. Это был вопрос без какой-либо возможности ответа, и Дженнифер это знала.

– Я не знаю! – облизав губы, Дженнифер с ужасом ожидала продолжения разговора.

Переминаясь с ноги на ногу, буквально извиваясь, она смотрела, как мама подошла, кусая губы от гнева.
«Дурной знак! – Дженнифер почувствовала легкий запах любимых духов. – Разговор будет крупным!» Позволяя дочери сгореть от стыда, она подождала, а потом сказала твердо:
– Хорошо, доченька, сообщи-ка мне, – мама смотрела на дочь взглядом ягуара, измеряющего кролика, – сколько времени я не гуляла ремнем по твоей заднице?

– М-месяц... – Дженнифер покраснела, вспоминая последнюю порку, месяц тому назад, когда отказалась выполнять рекомендации доктора и садиться попой в тазик с раствором ромашки. Вот-вот друзья зайдут и заберут ее в кино, а вместо этого мама решила устроить лечебный сеанс!

Для Дженнифер скандал обошелся дорого: широкий и толстый ремень долго и больно кусал тело. Мама подошла к делу со всей серьезностью и расписывала попку очень тщательно. А походы с новыми друзьями в кино отложились на неопределенное время.

– Вот и прекрасно, – продолжала она, – очевидно, настало время для повторения. Бегом вытерла лужу и марш в школу! Когда ты вернешься, я с тобой разберусь!

Тон матери был настолько безапелляционным, что девушка поняла: никаких шансов на апелляцию приговора нет. «Только бы мама не заметила!» – Дженнифер положила несколько кусочков льда в термос и унесла в свою комнату. После того замечательного визита к доктору она поняла, что лед – друг маленьких напоротых девочек, и уже не раз пользовалась им в тайне от мамы.

«Сока ей жалко! А меня ждет снова порка!» – словно электрический ток, казалось, потек через кожу, ставшую «гусиной».

Возвращаясь домой, Дженнифер заметила, как её мама срезает секатором ветки с кустов, которые образуют живую изгородь вокруг забора. Вспомнив утренний разговор, девушка осознала, что наказание неизбежно. Мама понесла ветки в гараж, и у Дженнифер появилось несколько минут, чтобы зайти в дом и переодеться.

– Добрый день! – Дверь в комнату распахнулась, и мама вошла внутрь. Она стояла, положив руки на бёдра, и пристально смотрела на дочь, и Дженнифер сразу поняла, что ждёт её.

– Бегом в спальню! Там жди, пока я достану отцовский ремень, – сказала мама, глядя на неё, как удав на кролика. – Я думаю, ремень поможет твоей голове прийти в порядок!

– Но, мама! – заныла девушка, вспомнив недавний телефонный разговор. – Я сегодня сдала два зачёта! – Она попыталась применить тактику ожидания. – Я буду вести себя лучше, обещаю!

– Никаких отговорок! – Правый указательный палец матери указал на дверь спальни. – Марш! Или я возьму розгу после ремня! Они, конечно, пока не просолились, но сгодятся!

Дженнифер не хотела иметь дело с колючими ветками, которые в изобилии росли за забором. Повесив голову, как осуждённый преступник, она поплелась к себе, мысленно сетуя на короткий путь. Как только девушка вошла в холл, телефон снова зазвонил. Взяв трубку, Дженнифер обнаружила, что это снова была одна из маминых подруг, и повернулась, чтобы позвать её. «Может быть, – думала девушка, – она услышит по телефону что-то важное и забудет обо мне!»

– Спасибо! – Мама сама взяла трубку, а ей указала на дверь спальни. – Жди меня там!

Как это часто случалось перед наказанием, Дженнифер запустила руку в трусы и погладила ягодицы. Ей было очень жаль их, ведь после хорошей трепки они горели до вечера, а о походе на пляж можно было забыть на неделю! Каблуки застучали перед дверью: мама закончила разговор и направлялась к ней.

«Сейчас начнётся!» – Сердце Дженнифер застучало, дыхание участилось, а попка привычно зачесалась: она знала, что можно начинать обратный отсчет, как космонавты перед стартом. Слабый запах цветов из сада проникал через занавеску, напоминая о том, что вскоре одна часть её тела станет такой же тёмно-красной, как они.

Ручка двери повернулась. Мама держала ремень, сложенный вдвое.

– Ты ещё одета? – Хлопая им по ладони, она встала около кровати. Дженнифер знала, что нужно аккуратно раздеться полностью, но тянула, тянула…

– Я не знаю, что ещё с тобой делать, – голос матери был полон досады. – Ты ведёшь себя хорошо только некоторое время после воспитательных мер, а потом снова разочаровываешь меня на каждом шагу, независимо от моих замечаний! Одна выходка с телевизором чего стоит! Мне ещё очень долго за кредит расплачиваться!

«Расплатилась бы быстрее, ели бы не твой проклятый порошок!» – Дженнифер сидела с мрачным видом, не осмеливаясь комментировать вслух. Уговорить маму купить современный телевизор можно было только угробив старый.

Мама, несмотря на то, что нюхала кокаин, была в силах обработать ремнём, даже если бы дочка отчаянно сопротивлялась. Глядя на пол, Дженнифер разглядывала правую туфлю, постукивающую по полу. Она продолжала ругаться:

– Надоели твои постоянные выходки. Ты выросла, а я не вижу должной дисциплины. С этих пор я начну драть тебя для профилактики раз в неделю!

– Мама! – Дженнифер затрясла головой, забыв закрыть рот.

– Да, да, – подтвердила она, – раз в неделю по вечерам. Это будут наши… э-э-э… субботние уроки! И не думай, что будешь получать просто так, ни за что. Я буду вести запись твоего поведения, и каждую субботу ты будешь заголять задницу вот на этой кровати. Я каждый раз буду напоминать тебе, что ты натворила за неделю. Она помахивала ремнём для большего эффекта. За шесть месяцев мы посмотрим, насколько это тебе помогло. Если ты станешь послушнее, я отменю субботние порки. Если станешь ещё упрямее, добавлю порки по средам.
Глаза девушки начали слезиться от перспективы быть выпоротой, а потом и пожертвовать всеми воскресными днями: не показывать же друзьям в бассейне следы маминого воспитания!
– Хорошо, – сказала мама, – ты не оставила мне никакой надежды! А теперь начнем воспитательную работу. С небольшим вздохом мама продолжила, похлопывая ремнем по левой ладони:
– Встань!

Дженнифер послушно встала с дивана.

– Снимай шорты и трусы! – скомандовала мама.

Покраснев, Дженнифер расстегнула шорты и, опустив их на пол, стала медленно стягивать узкие трусики. Мама, помогая ей большими пальцами, приговаривала:
– Всем девушкам приходится пройти через это. А теперь футболку!

Лифчика Дженнифер дома не носила.

Мама увидела дерзко торчащие груди дочери, треугольник от стрингов, выбритый лобок и белые бедра.

Вид хорошенькой голой дочери только добавил ей злости.

"Если мама берется за ремень, – подумала Дженнифер, понимая, что сейчас бесполезно спорить и искать оправдания, – то пощады ждать не приходится. Мама относилась к воспитательному процессу очень тщательно!"

Аромат маминых духов наполнил комнату. Дженнифер уже тряслась, как лист на ветру, и была готова расплакаться в любой момент.

– Ложись! – резко велела мама.

Все произошло быстро. Дженнифер без сопротивления легла лицом вниз и почувствовала на спине острое колено.

– Это для начала! – порка началась с пяти обычных звонких шлепков хвостом от ремня, от которых ягодицы порозовели.

Эту часть наказания Дженнифер перенесла как немая. Но следующие пять шлепков, нанесенные ремнем, сложенным вдвое, быстро заставили её вспомнить, что у неё есть язык. После каждого хлопка она издавала пронзительный визг, выдавая смятение и дикую боль.

Мама шлепала, добавляя при этом комментарии:
– А вот теперь (шлепок! шлепок!) я жду от тебя, чтобы (шлепок! шлеп!)
– вела себя так, как я тебе велела (шлепок! шлепок! шлепок)!

– Мама, прости… я больше… не буду!

В перерывах между шлепками Дженнифер иногда удавалось сказать свое слово, но чаще всего это был отчаянный визг, в котором ничего нельзя было разобрать.

– Ты должна помогать мне, а не мешать, иначе получишь ремнём по своей нахальной голой заднице! – прокричала мама и, не дожидаясь ответа, начала наносить удары.

Она била ремнём, а Дженнифер издавала крики боли и раскаяния. На протяжении десяти или пятнадцати минут в доме раздавались лишь мольбы девушки о прощении и просьбы прекратить наказание.

«Как обычно, мама была права», – подумала Дженнифер, открывая термос. Неужели теперь ей придётся терпеть это каждую неделю в субботний вечер?

После ужина Дженнифер поднялась к себе наверх. За едой ей пришла в голову мысль осмотреть рубцы и оценить ущерб. Перед зеркалом на стене она сняла клетчатую юбку вместе с трусиками.

– Боже! – воскликнула она, увидев красные рубцы, и ужаснулась. "Расписана как картина!" – промелькнула у неё мысль. Но мгновение спустя она удивилась своим размышлениям.

Она внимательно осмотрела свою попу: вид полос на светлой коже произвёл на неё неизгладимое впечатление. Потемневшие полосы, пересекающиеся друг с другом, были ужасающими.

– Не пожалела! – прошептала она, надевая пижаму и садясь на кровать.

Поздно вечером она услышала, как мама разговаривает по телефону.

– О да, я как следует всыпала ей отцовским ремнём! – сказала мама, стоя на краю лестницы, ведущей со второго этажа на первый, с сотовым телефоном в одной руке и пакетом сока в другой.

«Мама не позволяет мне пить сок из пакета, а сама…» – Дженнифер вдруг стало очень обидно. Мама стояла спиной к девушке и не заметила, как та открыла дверь из спальни и стала прислушиваться к разговору.

– Доктор Брэдли, вы хотите осмотреть результаты лечения и как я воспитываю свою малышку? – спросила мама, прижав телефон к плечу. – Приезжайте к нам в субботу! Я уже нарезала прутьев и замочила их в воде с солью и уксусом! И не забудьте лекарство для меня!

«Она будет пороть меня при докторе! Розгами!» – эта мысль была последней каплей.

Мамин халат ярким пятном выделялся на тёмной лестнице. Дженнифер подошла к маме и изо всех сил толкнула её в спину…

Продолжение тут: http://www.proza.ru/2012/12/20/1692