День Ангела

Вот как он играет! Повернем правее, между горами, дорога петляет и спускается в долину, домики и мостик – вот сейчас главное, деревья и цветы, клумбы очень красивы, хотя и крупноваты, проехала машина, разгрузили, поаккуратнее, пожалуйста! Не торопитесь, от вашей плавности зависит будущее ребенка, что если он увидит и запомнит, как Вы швыряете предметы? даже если они вымышленные. И это замечание тоже, важно все. Имеет значение и наше настроение и то, как мы споем мальчику колыбельную перед сном, и никого не волнует, что Ваши старшие братья в детстве мешали Вам играть и толкались и смеялись над Вами. Теперь Вам поручено, чтобы ничто не помешало Этому мальчику, и чтобы бабушка не пришла с кухни раньше времени, и чтобы светло было – отодвиньте, кстати, это облако, поймите, что решать все это теперь Вам.
Пока мальчик спит, прошу Вас, повторите еще разок, это у нас время не имеет значения, а он растет и скоро играть перестанет. Нет? Откуда такая уверенность? Возраст не важен – сильны обстоятельства. Отец пьет, бабушка болеет, мама вынуждена работать, да мало ли причин? Только прошу – знайте меру! Нельзя оградить от жизни, навязчивая забота вреднее, чем равнодушие. Теперь сложный вопрос о вечернем эпизоде. Да, когда он с бабушкой сидит у печки, бабушка курит, мальчик смотрит на угли. Очень вредно, нет, Охрана пропускает, никотин – ерунда, все равно будет курить, на угли смотреть вредно много. И так зрение не очень, ну и что, зато образы и какие! Фантазия это главное, ради этого стоит рискнуть. А вам, родные мои, стоит задуматься, когда фиксировать, когда фантазия уже возникла и ее можно думать и радоваться ей, или когда из бликов углей, из волшебных теней и отражений только рождается сначала неуловимая связь образов, затем перерастает в мощный и жизнерадостный поток узнавания?
 Конечно, узнает. Поймет и вспомнит и оценит. Еще неизвестно, чем ему придется заниматься, столько сил вложено!




***


Иней покрыл к ночи гранит столба до половины. «Похоже на верстовой столб или на шлагбаум, его любимая расцветка, бедный ребенок!» Дворцовый ангел стоял спиной к арке, из которой немилосердно дуло, упершись обеими руками о крест, как о лопату, и горевал. «Надо бы березки посадить или лучше липы. Какой аромат, когда цветет липа! Пчелы жужжат, лепестки, словно желтый снегопад, зашуршат и согреют. Здесь так мало солнца и тепла. Детишки бы играли на травке, а то все камень да асфальт. Оставить одну дорожку широкую из торцов деревянных и пусть караул потешный разводится, хоть каждый день, от батьки Петра, что на медном коне, до, к примеру, арки Штаба, или капеллы. Под музыку среди берез и липок – ходи не хочу. Красота! А туристы иноземные поглазеют да языками поцокают – вот, дескать, her PETER чудный город отгрохал. Не столица, а как все душевно. И все это батьке так лестно слушать, как хотел, как старался, по-своему, конечно. Но дело сделано. И есть куда приехать, и есть вернуться куда. Свободный город всех западных ветров».
Привычным взором окинул грязноватый лед на речке, угрюмые мосты, скользнул взглядом вдоль улицы своей души – переулку Репина, затмившего своей особенной красотой и провинциальным изяществом многие проспекты. Древнее фундамента Исакия, Тучков, Биржевой переулки, линии-каналы, мир мечты, освященный судьбами многих поколений людей и кошек.

***

Маленькая белая и очень пушистая кошка Муся жалуется на непогоду. Бабуля ушла в булошную за саечкой и кошка, решив проветриться, проскользнула в дверь следом. Теперь Муся жмется к парадному и пытается спрятать от ветра лапы, хвост, ушки и все остальное.

***

Если взглянуть с высоты на город, можно увидеть крыши и улицы, дворы и скверики, воду и мосты и, над всем этим, морозный ночной воздух, непрозрачный от вздохов спящих людей и дыма из высоких труб котельных.
Крепостной ангел, в бессонном своем бдении, занимал ночные часы тем, что представлял себе как будто дома, находящиеся под ним, были без крыш, и видно было комнаты и другие помещения как бы без потолков, и существа, бывшие там и в большинстве своем спавшие, казались куклами в игрушечном магазине. Они казались такими хрупкими под чернотой февральской ночи, что ангел отгонял свои фантазии и возвращал людям потолки и какое-то время взирал на ржавые крыши, раскаиваясь в содеянном, но проходило время и, если ни что не отвлекало его внимания, фантазия вновь искала способ заглянуть к горожанам.
Ангел взлетел, сделал маленький круг по периметру крепости и вернулся на шпиль. Небо из безнадежно-серого стало уныло-серым. Блюсти свой пост. Пост. Урок. Долг. Пряные ночи Геленджика не для нас. Очень хочется этим крошкам дать хотя бы немного солнца. Согреть детские души и разбудить фантазии. Чтобы наполнилась жизнь осознанной радостью, а глаза счастьем. Вопреки природе, благодаря долгу. Взмахнул крыльями раз, другой, задышал слабый ветерок, еще и еще. И подул потихоньку западный ветер. Заиграл снежными султанчиками сугробов. В вышине неслись уже целые армии плотных облаков к единственной своей цели – горизонту. К рассвету почти все было готово. Над заливом показались острова голубого неба, тучи рассеивались и, когда девочка уже позавтракала и одевалась на прогулку, весь центр города сиял морозным солнцем. Время еще было – его всегда хватало - что бы сделать дело, начать другое и оставалось, на всякий случай. Все получится.
Дарить праздники наша работа. Ангел мурлыкал под нос незатейливую песенку, получая наслаждение от своего занятия:

Эта песня простая – она ни о чем,
Мы её напеваем дыша.
Так легка и свободна и так весела,
Как твоя и моя душа!

Если и было опасение за результат, то небольшое: разные бывают обстоятельства, ничего, повторим еще разок, главное, чтобы с любовью, чтобы музыка души вела и помогала. А музыка звучала, как же иначе? Тысячи лет вынашивались эти звуки в душах композиторов. Миллионы раз звучали бессмертные ноты радости и добра и всегда находили отклик в сердцах людей.
Пройдут годы, и скрипка станет старше и голос ее, такой чистый и певучий, обретет небывалую власть над слушателями и над музыкантом. Доверившись этой власти, чуткий музыкант станет инструментом скрипки и, чем больше он будет доверять ее голосу, тем выше станет его мастерство.

И замрет музыкант,
Струн касаясь одним лишь дыханьем,
И мечта расцветет и укроет как небом детей
И под небом мечты полетят журавли,
Повинуясь ребячьим мечтаньям,
За пределы судьбы, прямо в сны,
Прямо в яркие детские сны!

А тем временем две крохотные фигурки идут по льду Невы.
Прелюдия сыграна, мелодия, такая чистая и свободная, объединила этот солнечный день, мороз, золото шпиля, гранит набережных в чугунных кружевах, дрогнущих обезьян в зоосаде. Знакомая и нежная, как дуновение теплого ветра, музыка, подхваченная многими голосами, делала этот мир добрее.


Полдень. Момент истины. До этого мгновения жизнь уже прожита и ее можно только вспоминать, ничего уже не изменить.
Грехи и слова отягощают ее. Вечное раскаяние, как пепел, стучит в сердце. Наступает новая, другая жизнь, где будут только хорошие поступки, радостные события, чистые и светлые мысли. Я надеюсь на это. Живу этим.

От грохота полуденного выстрела вздрогнуло даже солнце. По городу гуляет эхо, гоняя ворон и заставляя креститься старушек. По городу гуляет солнце, заставляя сиять купола и бриллиантово-торосный лед на Неве. Широко открытыми глазами смотрит на эту красоту новый человек, новый художник. Взгляд девочки, восторженный и ошеломленный, как будто впервые увидевший город, купается в чарующих изгибах мостов и красках зимнего полдня. Ангельская работа! Крепостной ангел торжественно и грациозно сияет над городом. От радости у него немного кружится голова. Потом уже, после всех переживаний и сомнений в их, переживаниях, разумности, и смелости оттого, что не потерял извилистую и, порой, противоречивую нить происходящего, изумленно и свежо ощущая двусмысленность слов, звучащих в звенящем воздухе округло и немного с примесью эха, вместе с тем, чувствуя, как время и слова движутся рядом, с одинаковой скоростью, и от этого расходятся волны, забавно окрашивая происходящее волнительным узором сопричастия, стало постепенно становиться спокойнее и радостное, праздничное настроение, сменило, наконец, неопределенность сомнительной неустойчивости.

***
Хрустя отбитой эмалью, мимо некрашеной решетки садика, мимо церковки, закрытой на вечный ремонт, идут рука об руку два мужичка, ласковых друг к другу, внимающих с уважением и пониманием.
- Зачем так холодно?
Раннее зимнее утро не радо своим гостям. Переходя скрипучий деревянный мостик, остановились, постояли молча. Бородатый закурил, закрываясь от ветра. Спутник его, оглянувшись на причудливые завитки куполов, закашлялся от налетевшего сквозняка вьюги.
- Мне судьба, видно, мерзнуть и ждать.
Раннее утро незаметно сменилось ранним вечером. Громыхнуло. По набережной забегали люди, промчалась карета.
- Мальчики приедут на каникулы, помнишь, я тебе говорил, может и ты с нами? Рыбки половим.

***

«Собрать их всех, пригласить не в гости, а для души, неторопливо день за днем, пусть полюбуются друг на друга. Поговорят и послушают. А мы с крепостным, тем временем детей будем прогуливать рядом, объясняя им, кто такие, какие книги написали. Дети, чистые души, поиграют в свои любимые игры, да и прислушаются к умным речам писателей». Так думал дворцовый ангел, жалея одновременно и городских детей, лишенных заботы и ласки, и несчастных писателей, раскиданных во времени и от этого таких одиноких.
«Сейчас зима, много не нагуляют, весной грязновато, неустроенно все как-то. Наша весна ночью зима, днем грязна:

Вчера был снег и запах марта
И до утра стоял мороз,
И звон беспечных капель ярких
К полудню в ручеек подрос.

Опять сумбур весенних красок,
Звонков трамвайных перезвон,
Под золотыми куполами
На гнездах суета ворон…

Летом? Летом пух тополей, летом грохот машин и трамваев, раскаленный асфальт, подворотен противная вонь. Осенью, только осенью»! Взмахнул правой рукой (кольнуло в спине) привлекая внимание крепостного, пытаясь стереть с лица гримасу боли, не заметит, далеко же. «Родное сердце! Есть тут у меня мысль одна любопытная, да не вертись же, не такой уж и ветер. А что, если…»

Мы накроем столы в Летнем,
Вширь постелим ковров осень,
Ввысь повесим картин небо,
Повеленья души спросим.

- А сирень на Марсовом в сентябре, лебедей в Лебяжьей канавке, пивной ларек на Чайковского, напротив бани, хрустальный мост на Заячий и чтобы солнце нежное- нежное и листья сухие, душистые – это я беру на себя! – крепостной сходу подхватил идею,- С такой компанией можно гораздо больше успеть! Все рядом, по-домашнему, по аллеям гуляют писатели и художники, на газонах и под ногами мельтешат ребятишки, мы руководим сверху.

На кленовых газонах листва,
Детвора собирает букеты,
И в венки заплетает, сопя,
Запах осени в память о лете.

Дворцовый ангел проводил весенние ночи в мечтах и раздумьях. Гостей ожидалось много и каждому хотелось уделить внимание.
***

Погода окончательно испортилась, начинался шторм. Холодные брызги хлестали его хрупкую фигурку, намокшие крылья не давали взлететь. Скользкий от черного липкого дождя крест норовил выскользнуть из слабых рук. Только надежда удерживала мир в равновесии, делая жизнь оправданной. Ох уж эта погода, этот роковой ветер над Черной речкой! Опять вздыбилась Нева, смятение в умах страх и удаль во взорах. Жмутся горожане под интеллигентного вида вывернутыми зонтами. Так ли плоха погода или не подходит одежда? Кто видел этот город красивее и романтичнее, когда под свист ветра по милой речке проплывают гранитные шары, освещаемые вспышками молний? Спасенный сфинкс, как Шарик из седьмой квартиры, лакает, не наклоняя морды, пивную пену Невы. Простор для ветра и шквала. Сила и нежность стихии – Господи, воля твоя!

***

В сияющем утреннем небе плыла одинокая фигурка ангела. Не зная усталости, он день за днем исполнял свой долг и не мыслил себе другой жизни, но иногда, очень редко, память прошлой жизни возвращалась к нему, и тогда, в минуту отрешенного созерцания, видел он один и тот же сон или, лучше сказать, наваждение, ведь ангелы не спят никогда:
День кончался, стремительно превращаясь в сумерки.
Истома и ожидание исходили от земли, прогретой за день простым северным солнцем, медовым запахом цветов манила к себе чудесная поляна, источая покой и обещая отдых.
И вот цветы засияли все сразу, искрясь росинками на каждом лепестке, переливаясь оттенками розового и оранжевого цветов, излучая теплый свет нежности. Небо над лесом потемнело и почти слилось с кронами деревьев, в глубине поляны, у самого края ночи, мрак полыхал бурыми и серыми пятнами. Тропинка через лес вела к холмам, пригорок с волшебными цветами сиял уже за спиной, а навстречу летели мотыльки.