Вперёд, в прошлое

ВПЕРЁД, В ПРОШЛОЕ

Суббота, 17 марта 2007 года

- Здравствуйте. Катю можно услышать?
- Здравствуйте. Да, минуточку.

     Половина третьего. Маленький совёнок ещё спит после ночного бдения над романом Островского. Она постоянно удивляет меня выбором художественных произведений. По тому, что она читает и как читает, я сужу о происходящем в её внутреннем мире. Пару дней назад Катя рассказала мне, как провела последнюю ночь.

     - Оля. Этой ночью я читала стихи. Взяла одеяло, подушку и отправилась на кухню. Включила лампу, напоминающую лампаду своим тусклым светом. И читала Есенина, Пушкина, Лермонтова. Читала вслух, очень эмоционально, с патетическими жестами, как бы делал это сам Пушкин или Есенин.

     У неё это хорошо получается. Однажды Катя по телефону читала мне есенинского «Чёрного человека». Пока я слушала её, моё сознание сместилось и восприняло настолько явственно и сильно Чёрного человека, что из глаз потекли слёзы. Катя окончила чтение.

- Оля? Ты где?
- Я здесь…
- Что с голосом? О, ты расплакалась…
- Да…
Пауза.
- Хорошо, я тебе позже перезвоню. Пока.
- Пока.

     В моём компьютере есть две записи стихов в Катином исполнении. Владимир Высоцкий «Я не люблю» и «И опять мне снится», автора я не знаю, но слышала его первый раз в декламации Андрея Макаревича. «Чёрного человека» надо будет записать. Обязательно.

- Алё (заспанно, но уже меня осознающе).
- Котёнок, проснулась?
- Ага.
- Больше ложиться не будешь?
- Нет.
- Умывайся, завтракай и собирайся. Я тебе перезвоню.
- Хорошо.

     Перезваниваю через час.

- И снова здравствуйте.
- Здравствуйте.
- Что ты делаешь?
- Одеваюсь.
- На какой стадии?
- Минут через 10 буду готова к выходу.
- Тогда у «Голубого Огонька» в половине пятого.
- Хорошо. Давай на той стороне, в месте, где собирались летом перед гей-парадом. Помнишь?
- Приблизительно. Сторону помню. Но ты не волнуйся. Я разгляжу тебя в любой толпе, ты же знаешь.
- Знаю.
- Постарайся не опаздывать и возьми диски. До встречи!
- Давай.

     Мне на дорогу минут десять, спешить некуда. Я выглянула в окно. Очень солнечный мартовский день. Грязный снег, сверкающие лужи, люди, до смешного нелепо и контрастно одетые. Почти по-летнему яркая молодёжь и пенсионеры в шубах-пальто. Девушка в куртке и норковой шапке. Мужчина в дублёнке и гопниковской серой кепочке. Старуха в коричневой шали. Две девчонки без головных уборов в мини-юбках и капроновых колготках. Люди, как муравьи, высыпали на улицу, пригретые теплым весенним воздухом. Весна… Весна и голые коленки…

     Мне захотелось соответствовать весеннему духу. Я с ног до головы оделась в хаки. Широкие брюки с многочисленными карманами, свитер, куртка, вельветовое кепи с рельефным цветочным узором – всё было цвета хаки разных его оттенков. Даже у тонкого длиннющего полосатого шарфика лидировало два хаки – один тёмный, другой почти травянистый, их разбавляли нежно-розовые полоски. Мои глаза немедленно мимикрировали, окрасившись в зелёное. Очки! Умеренно коричневые, с небольшими стёклами почти прямоугольной формы без оправы, с тонкими дужками, что-то между спортивным и классическим стилем.

     В половине пятого я стояла в условленном месте и крутила головой, разглядывая прохожих. Кристина! Чижик!

- Привет!
- Привет!
- Ты что здесь делаешь?
- Лену жду.
- Куда собрались?
- В магазин, ткань для жакета выбирать. А ты кого ждёшь?
- Катю.
- Шутову?
- Да. Мы на выставку идём.
- Я не поняла. Как это – вы идёте на выставку с Катей? У неё же девушка! А у тебя – Алиса…
- Я что, по-твоему, не могу со старым, проверенным временем другом на выставку сходить?
- Это Шутова-то тебе «старый друг»?! Ну, ну, Оля… Ну, ну…
- Да. Именно. И вообще… Ты же идёшь со своей подругой Леной за тканью.
- Это другое. А выставка – это как-то… романтично.
- За тканью тоже можно романтично ходить. Знаешь, у нас с Катей осенью был романтический поход за тканями… Где-то в октябре…
- Романтический?!
- Да… Катя заехала за мной на работу, и мы пошли на Масленникова, выбирать ткани для заказа одного открывающегося ресторана. Одеть было нужно официанток и барменов. Мы прикладывали друг к другу разные ткани – шерсть, шёлк, парчу… - все ткани зелёных оттенков, даже портьерную! Ха-ха-ха!!! Потом присмотрели джинсу – уже для себя – белую, в чёрные латинские буквицы и наоборот. Точно! Мы хотели сшить на новый сезон весна-лето наряды в буквенном стиле! Вот и начался сезон…
- Может, мы тогда тоже с вами на выставку сходим, а?
- Вот ещё! Мы уж как-нибудь сами… без вас управимся.
- Конечно, сами… Старые друзья… Хи-хи-хи.

     Тут подъехала Лена. Мы тепло поприветствовали друг друга, немного потрепались ни о чём. Кристина спросила у Лены:
- Как ты думаешь, между друзьями может быть романтика?
- Не знаю.
- Я считаю, если между людьми есть романтика, то никакие они не друзья. Ладно Оля, мы пошли. Кате привет передавай!
- Обязательно. Удачи, девочки!

     Погода была довольно ветреная, в тени здания, которой я стояла в ожидании Кати, становилось зябко. На тротуаре метрах в пятнадцати от меня начиналось солнце. Я переместилась туда, чтобы хоть немного отогреться. Но отсюда мне было не видно места, в котором должна появиться Катя. Тогда я стала курсировать взад-вперёд, мимо киосков Союзпечати, киосков с мороженым, огибая прохожих, время от времени останавливаясь и пританцовывая. Как это свойственно ей – опаздывать. Я никогда не нервничаю, пока жду её. Катя даёт мне возможность лишний раз подумать о ней в спокойной обстановке, чем я и пользуюсь.

     Вот и она! Я пропустила момент, когда она приехала, вижу её идущей мне навстречу, сияющие радостью глаза и притворно виноватую улыбку. Я раскрыла Кате объятия, в которые она тепло и с удовольствием погрузилась.

- Котёнок, ну почему ты так долго?
- Ну прости меня. Я ехала с тремя пересадками.
- А ты не пробовала сесть на маршрутку?
- Ни за что! У меня же есть проездной! А ты, наверное, раньше назначенного срока приехала?
- Как обычно. Встретила Чижика с Леной. Тебе привет. Они не стали тебя дожидаться, в магазин опаздывали.
- Маленький, да ты совсем замёрзла! Дрожишь вся! Сейчас я тебя согрею. Вот, надень мои перчатки. Знаешь, какие они тёплые! Двойные! Шерстяные! Давай, стягивай свои кожанки.

     Катя торопливо снимает перчатки и протягивает их мне. Это двое шерстяных перчаток, вложенных друг в друга. Те, что сверху, - с обрезанными кончиками пальцев, чтобы играть на гитаре во время стрита. Я отдаю ей свои кожаные, которые действительно очень холодные, и надеваю эти, хранящие тепло её рук. Катя берёт меня под руку, и ведёт через дорогу по пешеходному переходу. Здесь нет светофора, автомобили останавливаются сами, когда ты приближаешься к траектории возможного пересечения с ними. Я улыбаюсь и на несколько секунд закрываю глаза. Катя по-прежнему мягко и уверенно ведёт меня, я шагаю с ней в такт, слышу звуки притормаживающего транспорта… мне легко и приятно, поэтому я улыбаюсь. Я открываю глаза и вижу её смеющиеся губы. Ей хорошо. Мне хорошо. Нам хорошо. На тротуарах слякотно и полно лужиц. Одни мы обходим стороной, не отпуская друг друга, иногда я пропускаю Катю вперёд, придерживая её за локоть, другие мы огибаем по разные стороны, но и тогда держим друг друга за руки. Разъединяемся совсем на чуть-чуть, чтобы достать сигареты. Катя подносит к моей сигарете зажигалку. Я прикрываю кончик пламени от ветра, а она помогает мне, обнимая мою кисть своей ладонью. В такие мгновения меня переполняет нежность. Мы идём дальше, Катя снова поддерживает меня, и мы курим свободными руками. Как хорошо, что на пути нам встречается множество перекрёстков и светофоров!

- Катя, стой! – Я обнимаю её за талию. – Видишь, зелёный человечек мигает?
- Это он нам просто подмигивает. Пошли! – Тянет меня за собой.
- Но он должен перестать подмигивать. – Переходим через дорогу.
- А давай никуда не пойдём, пока не убедимся!
- Давай!

      Уже перейдя через дорогу, останавливаемся прямо перед светофором и смотрим на него. Остальные пешеходы смотрят на нас, с откровенным недоумением.

- Чёрт, он действительно всё время подмигивает!
- Нервный тик у него! Ха-ха-ха!!! Пошли!

     Приближаемся к СКК (спортивно-концертному комплексу) им. Блинова.
     Катя спрашивает:

- Оля, ты, случайно, не на хоккей меня ведёшь?
- Конечно, на хоккей.
- Ты же знаешь, что я игнорирую хоккей в этом сезоне. Если «Авангард» не возьмёт золото, то десять процентов областного бюджета будут перераспределены на нужды образования, в том числе, стипендии для студентов.
- Тогда я буду солидарна с тобой. Не пойдём на хоккей. Вот мы и вышли на 20 лет РККА. Нам нужен дом номер 10.
 
     Тут начинается какая-то чертовщина. По нечётной стороне улицы нумерация домов абсолютно нормальная – 1, 3, 5, 7 и т. д. А вот по чётной… После девятиэтажного здания за номером 2 располагается строительная площадка, огороженная серым бетонным забором. Затем начинается частный сектор. На первом же ветхом покосившемся домишке читаем: «ул. 20 лет РККА, 146».

- Катя, куда делись остальные дома?! В частности, дом номер 10, а?
- Может, его перенесли за частный сектор? Хи-хи-хи.
- Давай спросим у аборигенов.

     Но встретить аборигенов нам не посчастливилось. Все оказывались случайными прохожими, которые пытались рассуждать по такому же принципу, что и мы.

- Кать, прости меня, Сусанина. Я не знаю, где искать эту выставку.
- Оль, да снесли нашу выставку! Видишь, новую строят? Вот когда построят, мы обязательно на неё сходим!
- Тогда сейчас пошли на другую. Тут недалеко, на Масленникова.
- Пошли! А помнишь, осенью мы с тобой гуляли по Масленникова? Ты тогда хотела сделать себе пирсинг брови, и мы зашли в салон красоты. А потом в секс-шоп. Помнишь?
- Конечно, помню.
- А как ткани выбирали, помнишь? Зелёные! Мы тогда увидели черно-белую джинсу с буковками. И ещё какую-то тонкую, тоже с буковками. Ты хотела сшить брюки, а я – рубашку, как раз к этому лету… помнишь?
- Помню, помню…
- Вот он! Торговый дом «Роба».
- Это здесь. Выставка на третьем этаже. Кристина рассказывала, что в прошлом году здесь выставлял свои работы какой-то московский фотограф. Так вот, на всех фото были женские лобки.
- Лобки?!
- Ага.
- Я бы посмотрела на лобки…
- Не сомневаюсь.

     Выставочный зал первым делом создал для нас атмосферу эксклюзивности полным отсутствием в нём других посетителей. Играла негромкая классическая музыка. Выставлялся советский фотохудожник Александр Гринберг с циклом работ 1920-х годов. Этюды полуобнажённых девушек в белых туниках на фоне архитектурных форм античного стиля и красивых русских пейзажей. Композиции поражали своей простотой и пластичностью, особенно те, где запечатлены танцующие девушки.

     А ещё мне запомнились:
- Две девушки, лежащие на каменной лестнице, усыпанной землёй и травой.
- Девушка, пытающаяся соблазнить другую девушку у беседки.
- Девушка, целующая женскую скульптуру Сфинкса.
- Катя, разглядывающая девушку, целующую девушку-Сфинкса.
- Портрет Александра Гринберга (Катя сказала – матёрый чувак).

     Выходим из «Робы» и закуриваем. Сигарета – зажигалка – Катины руки - нежность. На противоположной стороне улицы надпись на стекле магазина – ПРЯЖА.

- Надо будет как-нибудь купить пряжу. Я хочу связать себе красное пальто с зелёными полосками. Клёвое сочетание, правда? Как свитер у Фредди Крюгера.
- Оля! Я хочу себе свитер, как у Крюгера!
- Это Я хочу себе такой свитер! Я его фанатка!
- Я тоже!!! Я давно хочу такой! Я закажу его в ателье! А ты свяжешь себе пальто, и мы будет отпадно смотреться вместе.
- Но я тоже хочу свитер.
- Хорошо, давай закажем два одинаковых свитера.
- Да. Так и сделаем. Но пальто я тоже свяжу.

     Интересно, когда Катя успела стать фанаткой Фредди Крюгера? Я заболела им только лишь в январе этого года, после того, как обкуренная посмотрела подряд шесть серий «Кошмары на улице Вязов». Бог мой. Так ведь Катя тогда смотрела эти ужастики вместе со мной. В первую ночь примирения после нашего первого расставания. С нами ещё была Волчонок и… Алиса. Первое наше с ней знакомство. Чёрт!

- Оля, можно я примерю твои очки?

     В этой нелепой пёстрой спортивной шапочке и моих солнцезащитных очках, с улыбкой до ушей, Катя похожа на лыжницу, только что выигравшую спринт.

- Катя, ты сейчас ужасно похожа на Катю Вильхельм.
- Кто это такая?
- Ты не знаешь Катю Вильхельм?! Она трёхкратная олимпийская чемпионка мира по биатлону! Только у неё волосы красные.
- Так вот почему ты так любишь биатлон! Женщин разглядываешь! Ха-ха-ха!!!
- А ты как думала? Конечно, разглядываю. Катя, я есть хочу. Пошли искать пункт питания.
- Пошли обратно к «Голубому Огоньку». Купишь бутерброд.

     В ларьке горячего питания я покупаю пиццу с салями и литровую бутылку “Sprite”.

- Ты же обычно колу пьёшь.
- Теперь – нет. Я больше не пью напитки, содержащие кофеин.
- Почему?
- Они вредны для моего здоровья и делают меня агрессивной.
- Ясно.
- Катя, ты же любишь “Sprite”. Всегда любила, пока я не приучила тебя к коле. А теперь мы будем пить только твой любимый напиток.

     Мы поднимаемся вверх по лестнице на крыльцо магазина и располагаемся у бетонного парапета, ограждающего клумбы, увенчанные шапками серых сугробов. Пьём “Sprite”, я распаковываю пиццу.

- Оля, мне надо позвонить Кате и что-нибудь сказать ей.
- Звони.
- Я не знаю, что ей говорить.
- В каком смысле?
- Я сегодня сказала ей, что еду по делам и позвоню, как освобожусь.
- Так звони, в чём дело-то?
- Если я позвоню, мне надо будет встретиться с ней.
- А ты что, не хочешь её видеть?
- Нет, увидеть её я хотела бы, но она предложит мне пойти в кафе.
- Так идите в кафе.
- Но у меня нет денег на кафе. А идти за её счёт я не хочу.
- Так скажи ей об этом.
- Тогда она предложит погулять. А я не хочу гулять.
- Тогда не встречайся с ней.
- Она разозлится. Придумай, что бы мне такое ей соврать, чтобы не встречаться.
- Наплети ей какую-нибудь чушь несусветную. Чтобы, услышав твой бред, она пришла в такое замешательство, что и подумать не могла, врёшь ты или нет, а только пробормотала в ответ – ну, ясно… ладно тогда… до завтра.
- Бред? Какой, например?

- Ну, скажи ей, что послезавтра день рождения двоюродной тёти или дяди, и тебе надо будет играть гостям на аккордеоне. А когда ты достала его сегодня из шкафа, чтобы заранее потренироваться, вспомнить песни, обнаружила, что аккордеон почему-то сломан. Ужас! Кошмар! И вот ты попросила брата, чтобы он помог тебе отвезти аккордеон в ремонт, к знакомому мастеру, который живёт на Левом берегу. А инструмент жутко тяжелый, и одна ты его не дотащишь, а надо срочно, чтобы его успели отремонтировать, поэтому брат вызвался помочь тебе, такой цейтнот, вы едете в переполненном автобусе с громоздкой бандурой, поэтому ты ей перезвонишь вечером, а там вы договоритесь о том, что будете делать завтра…

     Катя слушает меня, открыв рот, и её глаза постепенно округляются.

- Оля… Это действительно несусветная чушь! Обалдеть! Ну ты даёшь…
- Тогда сама что-нибудь придумай. Приблизительно в таком же жанре.
- Мы только вчера говорили с ней по телефону насчёт вранья.
- О чём договорились?
- Что не будем врать друг другу.
- Катя, реши эту дилемму – врать или не врать – без меня, пожалуйста. Не хочешь врать – не ври. Скажи, что просто не хочешь её видеть.

     Катя вздыхает, достаёт из кармана мобильник и звонит.

- Привет. Нет, не получится. Я в автобусе еду. Представляешь, послезавтра день рождения у моей двоюродной тети, а мне надо играть на аккордеоне. Да, на аккордеоне. Сломался он! Да, в автобусе. Аккордеон везу! В ремонт!...

    Смех просто душит меня, и я отхожу на несколько метров в сторону, чтобы не запалить Катю. Отсмеявшись, начинаю жевать пиццу и вдруг вижу стоящих на остановке Аню Левищеву с Анисимовой. Левищевой я всегда рада, да и давненько её не видела, поэтому подхожу к разговаривающей по телефону Кате, дёргаю её за рукав и тычу указательным пальцем в направлении девчонок. Катя никак не сообразит, что привлекло моё внимание, поэтому я просто тяну её за рукав в сторону остановки. Она автоматически идёт за мной. Пока мы пробираемся через толпу прохожих, Левищева с Аниськой уезжают. Тут подходит троллейбус номер 12. Как раз до меня. Я затаскиваю Катю в передние двери троллейбуса, она заканчивает разговор, убирает мобильный и смотрит на меня.

- Ну, как поговорили?
- Она орёт на меня!
- Орёт? Громко?
- Да!
- И тебя это бесит?
- Да!
- А почему тогда ты смеёшься?
- Потому что у меня настроение хорошее!

     Только теперь Катя обнаруживает, что мы едем с ней в троллейбусе.

- Куда мы едем? Какой это номер?
- Двенадцатый.
- Ты домой хочешь?
- Да. Я устала гулять.

     Катя в замешательстве.
- Тогда я отдам тебе диски. Я фильм привезла…
     Расстёгивает куртку, достаёт из внутреннего кармана диски и растерянно протягивает их мне.
- Может, всё-таки фильм вместе посмотрим, а?
- Нет. Вместе нельзя.
     Я молчу. Тут Катю осеняет счастливая мысль:
- А давай я у тебя тесты пройду. Интересно же, Бальзак я или нет.
- Точно. Давай. Здорово.

     В троллейбусе полно народа, и тут освобождается одно сиденье у окна почти рядом с нами.
- Катя, я присяду? Я немного устала.
- Садись, конечно!
     Впереди меня есть небольшое свободное пространство.
- Котёнок, становись рядом со мной, чтобы тебя не толкали.

     Катя протискивается и встаёт напротив меня. Позади неё торчит огромная резиновая бадья литров на двадцать, в ней плавает какая-то хрень. Катя натыкается на неё щиколотками, оборачивается и заглядывает внутрь.

- Оля, что это?!
- Отойди подальше от этой гадости, не прикасайся к ней.
    
     Я раздвигаю колени, обнимаю её ноги руками и мягко придвигаю её к себе. Катя молчит. А через некоторое время произносит:
- Что-то я тоже устала. Оль, давай я сяду на сиденье, а ты – ко мне на коленки. Давай?
- Давай.
     Я уступаю ей место, но не присаживаюсь на коленки сразу.
- Ты чего стоишь? Садись!
- Я за последнее время похудела на три килограмма. Боюсь исколоть тебя своими костяшками.
- Садись немедленно! Я сама такая же.

     Я аккуратно присаживаюсь, обнимаю Катю за шею, она обхватывает меня за талию. Господи, ничего не изменилось. Наши отношения остались прежними. Можно вернуться на три недели назад, в январь, октябрь, сентябрь, август… и обнаружить нас точно такими же. Бережно держащими друг друга. Вздрагивающими при случайном касании губ во время разговоров. Довольными. Счастливыми. В шумном клубе Катя, чтобы её было лучше слышно, берёт мою голову обеими руками, притягивает к себе и горячо шепчет мне разные слова, что почти невозможно терпеть, потому что её губы во время этого покрывают ухо сотнями поцелуев, а от шелестящего дыхания начинает кружиться голова. Всего три недели назад. Мы сидим с ней в обнимку на двух соседних стульях и молчим. Вдруг возникает желание что-то сказать друг другу. Абсолютно одновременно. В этот момент мы поворачиваем головы, набираем в лёгкие воздух и сталкиваемся открытыми ртами. Обе замираем на пару секунд. Обе мягко отстраняемся. Но руки… они не отпускают. Всего лишь три недели назад. Поэтому мне не хочется разговаривать с Катей в троллейбусе, сидя у неё на коленках.

     Вот мы и дома. Катя соскучилась по моей кошке. Она встаёт на четвереньки, протягивает руку, чтобы погладить её. Кошка воспринимает Катин жест, как доминирующий, подчиняется и заваливается на бок в ожидании поглаживаний.

- Ника, Никочка, что ж ты падаешь? Какая красивая кошечка. Ты меня с Настичем не перепутала, случайно? Оль, она хочет секса. Смотри, как задницу оттопыривает.
- Это она тебя соблазняет. Настич её больше не удовлетворяет. Не хочет изменять.
- Кому, Даше? Или Ксюше? (Ксюша – кошка Настича).

     Я включаю компьютер, чтобы проверить почту.
     В ящике письмо от Алисы. Заголовок «Это тебе». Открываю письмо и читаю.

«Salut! Я сейчас тезисно попробую сформулировать свои чувства...даже не чувства, а ... это вроде привкуса. Да! осадок, что ли. Надеюсь, ты поняла и поймешь далее

1 как не прискорбно, но чувство обиды. мне сложно объяснить, но ты сильно обидела меня. в связи с моей обидой у меня нет по отношению к тебе ни агрессии, ни желания отомстить. просто выводы.

2 я тебе совершенно не нужна. это факт, и др. ты мне не докажешь. надеюсь ты что-нибудь решишь со своим Шутом.

3 ни на секунду не хочу с тобой ссориться и портить отношения... но что-либо кроме дружбы тебе совершенно не нужно. разве что я буду способом забыть Шута. Меня не устраивает.

4 благодарность. ты мне многое дала в плане понимания жизни. спасибо!!! буду умнее)))»

     Бля…
     Нет. Ну, нет! Нет!!!
     Автоматически загружаю Аську. В ней тоже есть сообщение от Алисы.
     Вчерашнее. Она писала его до письма.

«ОТДЫХ

     Слова - как пена,
Невозвратимы и ничтожны.
     Слова - измена,
Когда молитвы невозможны.

     Пусть длится дленье.
Но я безмолвие нарушу.
     Но исцеленье
Сойдет ли в замкнутую душу?

     Я знаю, надо
Сейчас молчанью покориться.
     Но в том отрада,
Что дление не вечно длится.»

- Оля, что с тобой?
- Письмо. Я получила от Алисы письмо.
- Что в нём?
- Это… это… бля…
- Просто прочти его.
- Чёрт. Что она делает? Бля…
- Читай.

     Я прочла. Вслух. Катя молчит.
- Она идиотка! Что же мне делать…
     Катя молчит.

- Боже мой… Но какая дура! Как она могла написать мне такое? После всего… Алиса, Алиса,… что же ты делаешь, а? ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! А мне-то что теперь делать? Что мне делать,… что мне делать? Это какой-то кошмар…

     Я сижу на стуле перед монитором, уронив бессильные руки на колени и низко опустив голову. Катя по-прежнему молчит. Нельзя так с ней. Нельзя, чтобы перед её глазами разыгрывалась трагедия. Оля, соберись!

- Так, ладно.
     Я решительно закрываю Аську и почтовик и захожу на сайт с психологическими тестами по соционике.
- Катя, садись за компьютер. Тесты будешь проходить.

     Около месяца назад, испытывая глубокий дискомфорт от трудностей, возникших в общении с Алисой, в попытке выяснить, что же так затрудняет понимание и вызывает раздражение в её поведении, я погрузилась в изучение соционических типов.

     Соционика – довольно молодая наука, основанная около тридцати лет назад литовской учёной, социологом Аушрой Аугустинавичюте и уходящая корнями в изучение психологических типов Карла Юнга. Соционика типирует людей на основании их способов получения, обработки и передачи информации, изучает взаимоотношения между ними. Различают 16 типов информационного метаболизма – устойчивых структур личности человека, задающих пропорции между основными частями его психики – Сенсорикой, Интуицией, Логикой и Этикой – которые на протяжении жизни человека остаются неизменными. Это: Джек Лондон, Штирлиц, Гамлет, Гюго, Робеспьер, Максим Горький, Достоевский, Драйзер, Дон Кихот, Жуков, Гексли, Наполеон, Бальзак, Габен, Есенин, Дюма.

     Отношения между двумя любыми типами развиваются по определённому сценарию, это мне и хотелось выяснить, протипировав себя и Алису. И Катю. Самые перспективными являются отношения двух дуалов, которые полностью психологически дополняют друг друга. Определяя свой тип, я долго металась между Жуковым и Наполеоном, которые являются «родственниками», их отличие в том, что Жуков – логик, а Наполеон – этик. В конечном итоге смирилась с тем, что всё-таки Наполеон (или Цезарь). При кратком типировании Алисы мы остановились на том, что она – Есенин. Катю я для себя определила как Бальзака. С Есениным у Наполеона полудуальные отношения, которые были прекрасно иллюстрированы в тесте стихами:

«А в окно на огонь всё летят и летят мотыльки,
Разбиваясь о стёкла, но веры своей не теряя».

     Даже если Алиса никакой не Есенин, то и уж точно – не Бальзак, а, следовательно, об идеальных отношениях с ней и речи быть не может. Но вот Катя… Если сегодня подтвердится, что она Бальзак, то это… сильно. Это уже… серьёзно. Наполеон и Бальзак – дуальная пара. Дуалы, две половинки, составляющие одно целое, могут воспринимать друг друга, как нечто естественное, само собой разумеющееся, и поэтому мало значащее, но только до тех пор, пока они вместе. Потерю дуала человек воспринимает и переживает очень остро, именно во время разлуки начиная понимать, как сильно тебе нужен этот человек. После примирения чувства обоих обновляются и укрепляются, и взаимное притяжение только возрастает.

     Мы с Катей пережили уже два расставания. Оба были очень болезненными. Если первый раз мы продержались друг без друга два месяца, то второй – всего три недели. Сидя подле её ног, глядя, как она вчитывается в вопросы теста, я отчётливо понимаю, что никакого третьего раза мне не надо.

- Кстати, Оля, ты помнишь, что я писала тебе про ПОСЛЕДНИЙ раз?

     Катя действительно писала мне про ПОСЛЕДНИЙ раз. Три недели назад.

«оль,всё это очень серьёзно.
я хочу сказать,что,надеюсь,такое в ПОСЛЕДНИЙ раз было...
потому что,я хоть и отходчивая,всё такое,но...это очень всё сложно.
и если это повторится,то я буду вынуждена решить не здороваться с тобой...
таг что давай проще,без выебонов,и всё же...не теряйся для меня,будь такой же откровенной...ты тот,кто заставляет меня верить в самое светлое...»

     Я понимаю, о ЧЁМ она сейчас говорит. Сделав из письма Алисы выводы о том, что она является камнем преткновения в сложившейся тупиковой ситуации, Катя представила себе дальнейший ход событий. Мой первый верный шаг для удержания Алисы напрашивается сам собой – полный разрыв с Катей.

- Катя, я помню. Хорошо помню.
- Возможно, ты не отнеслась к моим словам достаточно серьёзно.

     Ошибаешься, Катя. Отнеслась. Ещё как отнеслась.

- Ты можешь принимать и отменять свои решения. Но если я принимаю подобное решение, то оно становится окончательным. Знаешь, как у меня было с Халявкиной?
- Как?
- Она много раз была инициатором расставаний. Говорила, всё, Катя. Хватит. Всё. На этот раз всё. И каждый раз переигрывала. А потом настал момент, когда Я сказала – ВСЁ. И где сейчас Халявкина? Поэтому я предупредила в письме – не вынуждай меня.
- И что мне делать?
- Решай сама.
- Я всё для себя решила ещё тогда. Я не прекращу общение с тобой в любом случае.
     Молчание.
- Но я не хочу терять её. Как же быть?
     Молчание.
- Может, в любви признаться? Ничего другого не остаётся… Это – решающий момент. Я не вижу другого выхода. Да, именно так я и сделаю. По крайней мере, после этого я смогу с чистой совестью сказать себе – Я сделала всё, что могла.

     Катя молчит. Вот это да! Встав перед дилеммой, - хотя бы временно прервать общение со мной либо разрешить мне признаться в любви другой, - она выбирает признание! Но почему?! Думает, что это будут просто слова? Нет, не это. Она понимает, что для меня не существует «просто слов», что, сказав Алисе ТАКОЕ, я уже от сказанного не отступлюсь. Почему же Катя не предлагает мне сделать паузу в общении или видимость этой паузы для Алисы? Да потому что, оставаясь рядом, она сможет ликвидировать Алису своими видимыми для неё действиями в мою сторону! Потому что исчезновение Кати из моей жизни будет неоспоримым доказательством моих чувств для Алисы, и, наоборот, Катино постоянное присутствие будет нивелировать любые «Я люблю тебя»! И чтобы все знали, кто тут КОРОЛЕВА! Браво, Катя! Браво!

     Катя проходит первый крохотный тест, состоящий из четырёх вопросов. Нажимает «Показать результат». Загружается страничка…

Бальзак
Критик, Эксперт, ИЛИ, интуитивно-логический интроверт)
Бальзак. Мой маленький всё-таки Бальзак. Маленький, славный дуалёныш.

- Оля, я - Бальзак!
- Да, ты – Бальзак.
- Может, мне ещё тесты пройти? Тут ещё несколько есть.
- Проходи, сколько захочешь. Только ты была, есть и будешь Бальзаком. ; Может быть, сначала описание прочтёшь? Познакомишься с собой поближе. Тогда и надобность отвечать на сотни нудных вопросов отпадёт, а?
- Давай описание!

     Я открываю файл, в который уже давно собрала описания Бальзака от всех социологов, какие только смогла найти в Интернете. Целых 19 страниц о многочисленных бальзаковских тараканах, кои мной уже больше года, как облюбованы и взлелеяны в этой маленькой и потрясающе мудрой головке.

     Прочтение уже первых строк доставляет Кате прямо-таки наслаждение. Довольная метко подобранными фразами, она смеётся, жестикулирует больше обычного, радуясь тому, что есть люди, которые знают, какая она на самом деле, тому, что человечек, который знает её лучше всех, сидит сейчас у неё в ногах и радуется вместе с ней.
- Да! Это обо мне! Оля, это Я!!! Представляешь?!
- Ты, ты…
- Я знала, что я – Бальзак! И я люблю бальзаковских женщин, а не эту малолетку!

     Упсс… Что это? Случайный прокол? То, что прокол – несомненно, только псевдослучайный. И только в части о «малолетке». Наша пятнадцатилетняя разница в возрасте не случайное стечение обстоятельств, а естественное предпочтение. Как её, так и моё. Это не новость для нас обеих. Любопытно, кем по ТИМу были любимые женщины Бальзака, и кто из них был Наполеоном? Лора де Берни? Ева Ганская?

- Оля, но ведь я всегда опаздываю! А тут написано, что Бальзак «на важные для себя встречи приходит вовремя».
- Ты всегда вовремя. Особенно, когда опаздываешь.
- Ну как это – я никогда никуда не опаздываю?!
- Когда это действительно важно, ты всегда успеваешь в последнюю минуту. В остальных случаях ты просто никуда не торопишься. Разве не так? Мы хоть раз с тобой опоздали куда-нибудь? В кино? На электричку?
- Нет.
- Вот видишь.
- Интересно, кто Юга по соционическому типу?
- Какая разница?
- ???!!!
- Ну уж точно, не Наполеон.
- А причём тут Наполеон?
- Потому что я – твой дуал. И я – Наполеон. Так что успокойся. Всё, что тебе надо, у тебя уже есть.
- Да?!... Я помню, что ты Наполеон... А почему тогда тут написано, что мой дуал – Цезарь?
- Да потому что Цезарь и Наполеон – это одно и то же! Один ТИМ, понимаешь?! Ха-ха-ха!!!
- Но тогда получается…
- Что есть, то и получается. Мы с тобой – идеальная пара. Вот, что получается.
- Оля. Мне нужно всё это перечитать в спокойной обстановке. Скинь мне на диск этот файл, пожалуйста.
- Конечно.

     Я вставляю диск в дисковод.

- И не только про Бальзака. Про Наполеона тоже. Про дуальные отношения.
- Я тебе даже могу скинуть конкретно про диаду – Бальзак-Наполеон.
- Давай!

     Пауза в моей голове, возникшая после окончания Катиного типирования, заполняется тревожными мыслями об Алисе. Я немедленно хватаюсь за телефон.

- Ты кому звонишь?
- Катя, извини, я должна ей позвонить. Почитай пока что-нибудь.
- Хорошо.

     «Абонент выключен или находится вне зоны обслуживания». Нет, этого не может быть. Это позорная, ненадёжная связь «Теле-2»! Так, пошли гудки. Сбрасывает! Чёрт! Я звоню каждые минут 20, и каждый раз одно и то же. На занятиях? Но сегодня суббота, уже почти 8 вечера, навряд ли. Сбрасывает специально. Не хочет говорить со мной? Ну уж нет, ей придётся поговорить со мной! Именно сегодня! Даже если для этого нужно будет прибегать к недостойным уловкам. Если понадобится, я поеду к ней домой. Я поговорю с ней сегодня, чего бы это мне не стоило. Я набираю Настича и прошу её позвонить Алисе. Настич перезванивает мне и сообщает, что от Алисы пришло СМС. Оказывается, она в университете, и не может разговаривать. Тогда я прошу Настича, чтобы она отправила ей СМС с требованием приехать ко мне сегодня, сразу как освободится. Настич отправляет.

     Катя внимательно следит за моей чехардой со звонками и «простодушно» предлагает:

- Что ты мучаешь городской телефон? Позвони ей с МОЕГО номера.
- Ты с ума сошла?!
- Ах, ну да… Что-то я не подумала…

     Смеётся. Не подумала она, как же.

- А знаешь, если она в ближайшем времени не ответит мне, то я точно позвоню ей с твоего номера. Она дождется!
- Оля, я поеду домой.
- Сиди. Ещё рано. И потом, Настич должна перезвонить на твой мобильный, если Алиса пришлёт ответ на СМС.
- А вдруг она сейчас приедет?
- Не приедет. Она до девяти занята. Даже если она умеет телепортироваться, сейчас ещё только половина девятого.
- Да, действительно…
- Может быть, всё-таки фильм посмотрим?
- Нет.
- Тогда я провожу тебя и поставлю фильм.

      Катя хмурится, но ничего не отвечает.

- Или мне не стоит сейчас его смотреть?
- Оля, ты настояла, я привезла его тебе. Теперь решай сама.
- Хорошо, я посмотрю его.
- Я всё-таки поеду. Если что, звони.

      Я помогаю Кате одеться.

- Проверь, чтобы я у тебя ничего не забыла. Не оставила улик, так сказать.
- Катя, твои перчатки!
- Точно.
- А где мои?
- Твои! У меня в кармане. Держи! Хорошо, что вспомнила, это тоже улика.
- Улика? А, ну да. У тебя же Юга…
- Оля, ты помнишь, о чём я тебе говорила сегодня?
- Помню.
- Хорошо.
- Катя, скорее всего, мы сегодня расстанемся.
- Думаешь?
- Да. Процентов 80. Мне будет хреново. Меня надо будет вытаскивать. Ты понимаешь это?
- Да.
- Подумай, что можно будет сделать. Тебе, вместе с Югой твоей, Настичу и остальным. Ладно?
- Ладно.
- Ну всё. Пока.
- Пока.

     Закрываются двери лифта. Когда я увижу её в следующий раз? Что-то подсказывает мне, что не сразу. Катя увидела слишком много моих реакций на подачи Алисы. Ей понадобится какое-то время, чтобы всё уложилось. Плюс проблемы со своей девушкой, там тоже страсти накаляются. А главное, многое будет зависеть от того, чем закончится сегодняшний день. Ну, Алиса, теперь многое, слишком многое в твоих руках. В твоих хрупких, непостоянных, нежных, ветреных и малоопытных в таких делах руках. Где-то между всеми нами витает тонкое прозрачное счастье. Только не разбей его. Только не разбей…