Метро в большом городе

Лёля в спешке собиралась на работу. Одна бровь подрисована, другая, правый глаз, левый, елки-палки, чуть не забыла причесаться. Хотя, конечно, никто и не заметит, волосы вьются, мало ли, может это задумка автора. Сейчас каких только патлатых не увидишь. Ключи! А-а-а, где ключи! Вот, все. Нет, пачку шоколадного печенья, а то на работе пустой чай голову не включает.. Все, на выход. 

Втиснувшись в маршрутку, стоя на одной ноге на самой нижней подножке большого микроавтобуса, Лёля злилась на себя, на правительство и на весь белый свет. Кто придумал переводить часы? Этот час нужен был, когда работали заводы, и потребляемые мощности нужно было экономить, а теперь? Где в большом городе работает завод? А вот встать вовремя, несмотря на то, что час прибавили, не получилось.

Проснулась Лёля по привычке за три минуты до звонка будильника, только сегодня оказалось, что вставать-то надо через час и три минуты. Ах, как сладенько поваляться в постели! Ах, как не хотелось вставать! Да и вчера она легла даже по «новому времени» поздновато. И Лёля, сама не ожидая, заснула так крепко, что прослушала будильник.
Разбудила ее Тоська, ее любимая такса, тыкаясь холодным носом в щеки, в шею, требуя срочно покушать.

И вот теперь, из-за этой неразберихи с переводом часов, спать хотелось невыносимо. Прямо хоть стоя засыпай, пока маршрутка тащится через пробки к вожделенному метро.

В метро ей повезло, как-то так неожиданно ее внесло толпой прямо к свободному месту. Лёля внутренне ликуя села, свет тусклых вагонных ламп едва доходил до нее, настолько набит был вагон пассажирами, спешащими на работу, и закрыла глаза.
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция...

На остановке в вагоне началось шевеление, и Лёля открыла глаза. Перед ней стояла старушка в застиранной сиреневой беретке, потертом бежевом пальто и розовом шарфике,  на лице вся жизнь отражалась, как в зеркале, все радости и горести, все улыбки и слезы морщинами прорисованы, Лёля привстала:
- Садитесь, пожалуйста!

- Дремлите, дремлите, - ответила бабушка, подталкивая Лёлю в плечо, усаживая на место.

- Садитесь, садитесь же, я постою, - настойчиво повторила Лёля, уже совсем поднявшись со своего места и с трудом оттесняя высокую полную даму, уже приметившую свободное место. 

- Да что же Вы, дремали бы лучше, Вам работать целый день, а я же просто так гуляю, - ласково произнесла старушка, усаживаясь, но в голосе едва различимо слышались нотки горечи..

Лёля, улыбнулась, глядя в лучащиеся добротой глаза, и как будто впервые, окинула взглядом вагон: безразличные лица, многие прячут глаза в книжку или щелкают кнопками телефона. И ведь каждый день два часа уходит из жизни на то, чтобы не встретиться ни с кем взглядом, не пустить никого в душу, не посочувствовать, не почувствовать, не проникнуться…

Что-то мы теряем в этом бешенном ритме города, только вот что?