Восьмидесятый участок

Восьмидесятый участок

Моя знакомая, по имени Ирма, родилась в СССР, в пятидесятых годах теперь уже ушедшего двадцатого века. В лесу. В землянке. В лютую стужу. Её родители имели в то время несчастье быть советскими немцами. Не важно: по отцу или по матери, достаточно было кого-нибудь из родственников иметь немецкой национальности. Их сгоняли в трудовые армии валить лес. Работа была непосильная, норму надо было выполнять любой ценой. От этого зависела величина пайки, а значит, сам факт выживания. Люди умирали от непосильного труда, холода, голода, болезней. И, всё-таки воля к жизни брала своё. Заводились семьи, назло всему рождались дети, в графе, место рождения которых, стояла запись: "Восьмидесятый участок".
Родители Ирмы были во время Великой Отечественной войны в оккупации. Отец на Украине работал мельником. Мать, наполовину белоруска, наполовину немка находилась во время войны в Белоруссии. Тогда, при отступлении, в тысяча девятьсот сорок четвёртом году, немцы сожгли деревню, а её жителей сожгли в амбаре. Ей удалось выскользнуть, но пройти через кольцо оцепления не удалось. Тогда она легла под труп партизана и сама притворилась мёртвой. Накануне был бой, и в примыкавшем лесу, было много убитых партизан. Немцы прочёсывали лес, протыкали мёртвых штыками. Немецкий солдат пнул и её. Она вздрогнула, испуганно открыла глаза и взглянула в лицо солдата. Их взгляды встретились. Солдат несколько мгновений принимал решение, но пощадил её, не убил и не выдал, пошёл дальше. Амбар с жителями села уже полыхал. До неё явственно доносились громкие крики заживо горевших односельчан. После освобождения этих территорий, Ирминых родителей, как "предателей" и "пособников" фашистов арестовали и отправили в уже упоминавшуюся выше трудовую армию, на восьмидесятый участок. Здесь они познакомились, родили Ирму.
Чтобы выполнять норму, родители Ирмы половину своей ежедневной пайки отдавали старику, который к утру возвращал им наточенный инструмент: топоры и двуручную пилу. Благодаря хорошо наточенному инструменту, её родителям удавалось справляться с нормой выработки и выживать.
Пролетело десять лет. В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году Ирмину семью выпустили на волю. Не имея ни кола - ни двора, они завербовались на поднятие целины в Казахстане. Прожив там до тысяча девятьсот девяносто шестого года, они, как этнические немцы, по линии Красного Креста, переехали на жительство в Германию. Через пару лет, Ирма там их и схоронила. Сейчас я с ней переписываюсь и спрашиваю её, не в обиде ли она на Советскую власть за то горе и мытарства, которые пережила она и её родители. Ответа на этот вопрос я до сих пор не получил.

26 октября 2009