Сион 2

Это был скучнейший приём в его жизни. Куча нужных знакомств и бестолковых особей различных расс. Безвкусные закуски и тёплый лимонад. Белокурый эльф поморщился при одном воспоминании об этом пойле, завезённом ради послов. Когда, наконец, он вырвался из золотой клетки – Дворца церемоний Сильвермуна, то решил отпустить карету и прогуляться пешком. На черном бархате ночного неба серебрились созвездия. В последнее время  он полюбил ночь, какое-то тревожное тепло будто сжимало его сердце в такие минуты ночного уединения. Да, эти тонкие серебряные лучики звёзд были похожи на её волосы. Эта тьма, сгущавшаяся вокруг сонных домов, походила на омут её зрачков, в которых он тонул. Он сделал много ошибок в жизни, а эту – решающую, уже никак не исправить. Но он будет хранить память о её совершенной красоте, которую он оскорбил. Он понял, что тому, кто любит нужно очень мало для счастья. Даже боль от невозможности быть вместе дарит удовольствие. Просто смотреть на небо и знать, что где-то далеко она дышит. Берёт своими тонкими пальчиками бокал с вином и улыбается кому-то.

Вдруг чуткие уши ощутили непонятные шорохи. Из темного проёма арки несколько фигур быстро отделились и набросились на него. Выхватив двуручный меч, Сион сражался в темноте; едва различая движения, он парировал удары. Несколько раз его лезвие застревала в чьем-то мясе и выходило из тел с неприятным чавканьем. Внезапная боль в затылке и красные пятна в глазах.

Когда он очнулся, его тащили за волосы по лестнице вниз. То и дело в позвоночнике отдавались болезненными толчками каменные ступени.  Он не смог сдержать стона. Нападающие засмеялись мерзкими голосами, кажется тролли. Один из них сказал: «Наша спящая красавица проснулась! Ох, лучше бы она спала дальше. Тебе, эльф крови, придется крепко пожалеть, что ты родился на свет.»

О, как был прав этот мерзкий голос. Когда закончилась лестница, его доволокли и бросили в ванну. Волосы наконец отпустили. Но вода была ледяной. Он не чувствовал ничего, кроме боли, промозглой боли в костях. Потом его опустили в воду с головой и прижимали какое-то время ко дну. Не удержавшись, он стал хватать воду ртом, часть попала в лёгкие. Его достали. Кое-как откашлявшись, он попытался дышать. Изо рта шел холодный пар. Лёгкие болели. И ребра, кажется, были переломаны в нескольких местах. Но прислушиваться к ощущениям было некогда. Его вновь подвергли пытке. Если б он знал, чего от него хотят, он бы выдал всё и вся. Но его ни о чём не спрашивали. Когда троллям надоело  мочить руки, они вытянули его тело за мокрые волосы и принялись бить ногами. Харкая кровью он уже едва дышал, почти равнодушно слушая, каким пыткам они собираются подвергнуть его дальше. Один из троллей упомянул про «муравейник» - аккуратно вскрыв жертве брюшную полость, насекомых приглашают на пиршество, в результате чего те попросту выедали приговорённому печень. Судорога страдания свела лицо эльфа.

Вдруг его перестали бить, но боль никуда не делась, она растекалась по измученному телу новыми волнами. С каждым вздохом. У него даже не было сил поднять взгляд на ту, что заставила его палачей оставить его в покое. Он видел лишь подол её платья, который скользнул перед его избитым лицом. Тут новый приступ кашля скрючил его, и опять кровь подступила к горлу.

«Ты жалок» - послышались стальные нотки женского голоса многократно усиленного эхом подземелья. – «Но я не пожалею тебя, как ты не сжалился надо мной. Я устала всё прощать. Я больше никогда не буду добрым друидом. Ты уничтожил меня, втоптал в грязь, а теперь… Теперь я сама научилась быть жестокой и беспощадной. Ты мразь, подыхающая у моих ног.» - тут Найда пнула эльфа носком бархатной туфельки. – «Несите его на алтарь»

Тролли беспрекословно подчинились, на этот раз взяв в руки его измученное тело. Что они собираются со мной делать? – проносилось в голове у Сиона. Как она красива. Пусть она убьет меня сейчас. Я устал жить. Я устал от боли.

Эльфийка со строгим лицом и горькой складкой у рта застыла над ним с ритуальным ножом. «Эти раны никогда до конца не затянутся. – Шептала друидка, предвкушая его страдания.  – Теперь ты поплатишься за всё»

Она, сжав сильнее кинжал, склонилась над эльфом и с нажимом провела по его щеке. Уродливый красный шрам рассёк красивое лицо Сиона. Еще один и еще один. Она злорадно смеялась, пачкая руки в его крови. Белые манжеты стали алыми. Он кричал так пронзительно, что от одного этого звука могла заболеть голова. Но пошевелится, не мог. Волшебные путы алтаря связывали жертву незримыми, но прочными цепями. Она вытерла его лицо тряпкой, та мгновенно пропиталась кровью. Полюбовавшись на работу, она швырнула тряпку в чашу с огнём. Та вспыхнула на миг, и тут же огонь поглотил окровавленную ткань. «Делайте с ним что хотите,» - бросила эльфийка троллям, - «но чтоб он остался жив. Пусть попробует соблазнить кого-нибудь без своего милого личика» - злобным шёпотом, похожим на свист закончила она. Найда исчезла в тёмном коридоре.

Перо? Зачем они достали перо? Такой слабый инструмент в корявых тролльих руках выглядел непривычно. Скоро эльфу довелось узнать всё мастерство изощрённейших пыток рода Амани. Они щекотали эльфу ноздрю гусиным пером. Вскоре бедолаге начало казаться, что ему сверлят острой пикой сам мозг. И эта мука длилась бесконечность. Но священные слова всплыли из глубин подсознания. Старое, древнее божество, которому поклонялись в тёмном храме, в подземельях Сильвермуна еще до того как эльфы сюда пришли, до того как тролли появились в этих землях. Он знал эти слова. Его кровь стекала по рунам, украшавшим алтарь. Пей чудовище. Приди. «Бог ночи, бог правды, бог могучий, кровь прими в дар, открой врата, погуби врагов, испепели. Пусть будет смерть, всем кто не поклонится твоим ногам. Я принесу тебе жизни в дар. Приди и спаси.» - древний язык, только бы не ошибиться. Но вот огни погасли. Во тьме появился жуткий демон, сам будто сжигаемый внутренним пламенем. Увидев демона, тролли застыли в страхе. Ты спасён эльф, но какой ценой?