Первая любовь I

Первая любовь - много много старше меня.
Актриса Голубкина, "Гусарская баллада", помните?
У меня была ее фотография, актеры советского кино, носил с собой.
Было мне тогда 6 лет.
Кто-то из родственников увидел и насмешливо спросил: ты что, влюблен?
И тут я понял, застеснявшись, - влюблен.
Я не был однолюбом .
На нашем этаже семейного общежития жила одинокая женщина. Я бывал у нее часто, угощала она меня чаем, печеньем, говорила со мной.
Мальчишки дразнили нас женихом-невестой, я сердился, невеста только улыбалась.
Здесь у меня была взаимность, в отличие от Голубкиной.
Садик и школу я пропускаю.
Мне кажется - я там только хулиганил, времени на чувства не оставалось.
Но как я потом компенсировал это в студенческие годы.
Дружок мой, Толик, студент КАДИ, заходит ко мне как-то.
Переносных телефонов еще нет, хочешь видеть человека - зайди к нему.
Заходит Толик, - слушай, я тут такую чувиху снял.
Балерина!
Все девушки тогда - чувихи или телки.
Чувиха - более вежливо.
Ясно, идем в оперный.
Поход в Киевских оперный театр до сих пор был не очень приятным мероприятием.
Мы бросали конфетные бумажки в партер и в антрактах обследовали помещение театра.
Пределом мечтаний был бинокль, но он стоил денег, 50 копеек, сумма.
Идем. Костюм, галстук, одеколон Шипр.
Взяли балкон в первом ярусе, приобщаемся, публику разглядываем в бинокль.
Девушка, оказывается, еще в балетном училище, танцует в массовках.
Все они там в одинаковом гриме - Толик в сомнении.
Первый акт мы чинно промотрели-прослушали-проскучали. Теперь в буфет.
О эти годы: крымское шампанское, люблю полусухое, бутерброды с черной икрой, дарницкий балык и заливная осетрина.
Накаких глупостей.
Кальмары, киви, кокосы - этого мы не знали.
Выпили по бокалу, присели у столика. За окном вечерний Киев, троллейбусы бесшумно скользят по мокрой мостовой.
Эх…
Взяли бутербродов, целую бутылку шампанского, экономим, студенты все-таки, не до балета.
Хорошо.
Толик встречался с девушкой не долго - ну какое свободное время у ученицы Киевского балетного училища?
Никакого.
Да и я, как увидел ее, сразу предупредил - отобью.
У нее действительно было немного свободного времени, да немного.
У нее была чудесная фамилия – Дiброва, дубрава по русски.
 
Летом мы, студенты всех факультетов, выезжаем в лагеря. Лагерь находится в 150 км от Киева, на краю большого села. За лагерем начинаются поля, рощи и овраги. Идеальное место для получения практических навыков будущим геодезистам, топографам, картографам.
Геодезическая группа на потоке одна, в противовес топографам, тех множество, три.
Мы – элита.
У нас математики до головой боли, мы за всю планету в ответе и даже светила наблюдаем - солнце, луну и всякие там звезды.
Топографы - те по-домашнему, все карты рисуют. Картографы - вообще все девчoнки, пришли сюда наверное только с одной целью – симпатичного геодезиста женить на себе.
Их за коллег не считаем, хотя красотою увлекаемся.
Живем в палатках - постигаем трудности быта.
Остальные сооружения стационарные: столовая - святое место, учебные классы, летний кинотеатр.
Два раза в неделю танцы.
Круг диаметром 15-20 метров, бетон, пыль.
Есть конечно полевые романы.
Вечером парочки гуляют на полутемном стадионе, в кустах пронзительно поют цикады.
Мы тайно бегаем на речку Рось купаться.
Узнают - выгонят, но от этого еще интереснее.
Над речкой собирается туман, вода теплая, вечер свежий.
Сегодня после речки мы на танцах.
Стоим группками - бригадами.
В одной палатке - четверо, одна бригада.
Мы бригада - киевляне .
Борис, Виктор, Михаил и я.
Звучит музыка, немногие кавалеры приглашают дам.
Ко мне , не опуская головы и смотря прямо в глаза, идет через всю площадку Маричка.
Вообще - Мария.
Она из Западной Украины, а потому Маричка.
Волосы - вороново крыло, глаза чернее ночи, круглолица, уверенна в себе.
Отступать поздно, ребята ухмыляются за моей спиной.
Ах Маричка! Что ты со мной делаешь?
Меня приглaшают, начинаю танцевать.
Осваиваюсь.
У Марички удивительно крутые бедра и волосы пахнут так…, сейчас с ума сойду.
 - Больше не будем танцевать?
Она кивает головой.
Выскальзываем из круга и уходим в летнюю ночь.
Я заскакиваю коротко в палатку, хватаю Витькину шинель и мы идем за калитку в поле, в сторону рощи, в сторону стогов сена, в сторону месяца и звезд.

Рано утром, невыспавшиеся, счастливые, возвращаемся в лагерь.
У калитки группа сокурсников с преподавателем, идут наблюдать восход солнца. Для определения азимута, есть в учебной программе, зябнут.
Мы разминаемся у калитки.
У Марички на плечах шинель, все ее чудесные волосы в сене.
Студенты  пропускают нас, в нашу сторону из вежливости не смотрят.
Я-же окидываю взглядом каждого, включая и преподавателя.
 
У нас с нею так и осталось на двоих - эта ночь в стогу сена, звезды над головой и горящие губы.
Мы не вместе.
Я переживал, долго.
Я ее встречал, она работала в Киевской архитектуре.
Здравствуй - здравствуй, как дела - хорошо.
Она стала очень красивой женщиной, пропала юношеская угловатость, она похудела.
Здравствуй - здравствуй, как дела - хорошо.
Последний раз видел я ее перед своим отъездом, почти все документы были уже готовы, она тоже собиралась, в гости к тетке, в Польшу.
Она развелась с мужем, была как и прежде - очень хороша.
Пили кофе в кафе на Подоле, говорили о планах, смотрели друг другу в глаза.
Не говорили только о ночи в стогу, о звездах, о нашей юношеской любви.
Разве об этом говорят...