Записи с найденных КПК. Записиь со второго

Чистого ясного неба, неспешной речки с кристальной прохладной водой, склонившемся над ней деревом, и радующей глаз зелени, до самого горизонта, покуда хватает глаз – этого всего не хватает в Зоне. Нет в Зоне такого спокойствия и безмятежности, которой хотелось бы. Нет этого всего в Зоне и быть не может. Зато там есть многое такого, чего нет в привычном мире за Периметром. Что именно, я уже не вспомню, но каждый раз, как я покидал Зону, мне чего-то не хватало, что-то тащило меня обратно сюда к низкому облачному небу с частыми грозами.
А вот, когда пересекаешь периметр, хочется забросить куда-нибудь рюкзак, автомат и завалиться в зеленую травку, в которой нет следов радиации и признаков прочей опасности. Хочется лежать в этой траве и не думать ни об артефактах, ни об монстрах, ни о мародерах, которые опаснее монстров. Бывает так: вытащишь какой-нибудь артефакт из аномалии. Ни то чтобы дорогой, обычный артефакт, радиоактивный такой, положишь его в контейнер и пойдешь на кордон сбывать. Потому что он, артефакт, и не дорогой, но на кордоне толкануть его можно дороже, чем, скажем, ученым, что в центре Зоны засели. Такая вот экономика. Выбрался, значит, из аномалии, слава Черному Сталкеру, живым, сил потратил, радиации хватанул, самой аномалией задело. Ты живой – рад этому несказанно - бредешь к кордону, а тут выпрыгивают эти, хуже, чем мутанты, и орут, разное орут, недобрыми словами орут. Ну, да это все по-разному бывает…
Вот и в эту ходку за периметр, спасибо диггерам, нашел я вход в подземелье, что недалеко от Агропрома. Вернее про это подземелье и вход этот давно уже известно. Просто, даже диггеры не рискуют в него спускаться… а я вот рискнул. Сижу сейчас на какой-то вышке. Огромное подземелье - несколько ярусов, и на каждом ярусе столько различной дряни. Хорошо, что я в эту ходку взял с собой достаточный боезапас – уже четыре рожка отстрелял.
Странно, подземелье прямо около базы «Долга». Из трубы, в которую я спускался, снорки стаями прут, а «Долг» не удосужатся навести порядок у себя под носом. Скольких уже «Должников» снорки из этого подземелья поели, мне сталкеру-одиночке страшно даже представить. Но не лезть же в дела группировки. Вот и не лезу, а делаю свое дело, занимаюсь, как принято говорить, своим честным сталкеровским бизнесом. Ни с кем не воюю, не конфликтую, если бандитов и мародеров не считать, но с ними все воюют.
Двоих снорков я, слава Черному Сталкеру, все же расстрелял. Цепанул меня один – придется комбинезон чинить, а третий загнал меня в этот зал на вышку. Постоял, посмотрел на меня, понюхал воздух своим хоботом и убрался восвояси. Что убрался, безусловно хорошо. Только не понравилось мне, как убирался он. Если бы это был человек, то, я бы сказал, очень нервно он убирался. Как если бы хищник загнал жертву, а тут пришел другой, более сильный охотник, и прогнал того первого. Так это все выглядело. Кто это мог прогнать снорка от бедного сталкера с заклинившим автоматом? Кто бы это ни был, но я пока живой, и спасибо ему. Правда, на долго ли я живой, еще не понятно.
Автомат я перезарядил и стал ждать судьбы, вернее того, в кого обрядится моя сталкерская судьба. Обрядилась она невыносимой головной болью: резкой и нестерпимой. Скрутило так, что перед глазами искры полетели, и слезы выступили. А, когда я снова смог видеть, то, к своему удивлению, обнаружил, что бреду по лугу. На до мной ясное синие небо без единого облачка, поют птички, летают стрекозы – все мирно и цветно, на душе радостно и приятно. И всюду крастки – не встретишь таких красок в Зоне. В Зоне вечная осень, а я по весеннему лугу иду. Иду без тяжелого и нудного костюма, плечо не оттягивает автомат, на спину не давит рюкзак с хабаром, и нет даже мысли о деньгах. Не надо ничего опасаться, можно идти в полный рост, и не просто идти, можно бежать, не рискуя попасть в разного рода аномалии. А еще я рукой сжимал что-то мягкое и нежное, теплое и ласковое – руку девушки, которая шла около меня. Я стал улыбаться, как мне этого всего не хватает в Зоне, я постоянно думаю об этом, хочу просто пройтись по весеннему лугу, как давно я не видел весну. Да это моя заветная мечта, чего уж тут греха таить. За эту свою мечту я отдам все, если понадобится, и жизнь выложу, за десять минут такого вот счастья – жизни? Не жалко.
Головная боль разрушила весь образ, весенние солнце тут же гаснет. Я оступился, споткнувшись об какую-то корягу, полетел вниз головой, обеими руками сжимая ладошку девушки, которая стала нагретая, влажная и почему-то квадратная. Боль в голове не прошла, просто приглушилась. Хлынувший из ясного неба почему-то красный дождь смыл остатки счастливого видение.
Я лежу на железном полу подземелья, у меня раскалывается голова, но автомат по-прежнему - в руках. Картина заливного луга исчезла, оставив только боль в голове и кровь, слипшуюся на глазах. Кое-как, сломанной рукой, я протираю один глаз, и сразу же вижу его. Он приближается медленно, раскачиваясь в такт шагам и моей головной боли, он уже не боится меня, хотя, говорят, что они трусливые. Огромная голова заполняет все пространство. В целом мире не осталось ничего, кроме его огромной головы, которая раскачивалась в такт боли. Боль разрывается во мне. Я вскидываю автомат, кое-как кладу цевье на сломанное предплечье и, не целясь, жму на спуск. В эту голову не возможно промахнутся. Пространство заполняется, рвущим мозги грохотом. Кровь фонтаном льется у меня из носа и рта. Автомат уже не выплевывает гильзы, все сорок пять патронов попали в огромную голову, разорвав нее на мелкие части. Но все-таки первым на железный пол этого подземелья падаю я. Контролер стоит, раскачиваясь, еще с полминуты, и всей своей массой обрушивается на мое тело, доламывая те кости, которые были целы в моем теле после падения с этой вышки. Я слышу шаги снорков, по коридору, они приближаются, еще медленно прыгая по железу пола.
Стоит такая смерть трех минут мечты? Я уже не могу ответить на этот вопрос, может, кто ответит за меня. Ответьте, а я за вас порадуюсь…