Нефильтрованное письмо

НЕФИЛЬТРОВАННОЕ ПИСЬМО
Или письмо Кате Шутовой от 13 июня 2007 года

Среда, 13 июня 2007 года

     Ты права. Не обрабатывать друг друга… Маленький, я… не умею этого. Чем сильнее я нуждаюсь в тебе, тем больше «запариваюсь». Это так. Тема контроля над чувствами – моё самое больное и уязвимое место. Я ни разу в жизни не открывалась ни одному человеку. Ни друзьям, хотя с друзьями я была довольно близка к открытости… иногда. Ни маме, ни дочери, ни, тем более, любимым людям.

     Пыталась преодолеть свой страх я дважды. Первый период был много лет назад, с Гришей. Пять лет он вёл меня к этому, и я… сбежала от него. Через полгода решила найти, чтобы всё же попытаться снова и открыться ему полностью, но он уехал за границу. Я рассказывала тебе об этой трагедии. Это была самая большая ошибка в моей жизни, которую я до сих пор целиком не простила себе, хотя и постепенно отошла от травмы. Единственная настоящая потеря.

     И второй раз, спустя семь лет – с Алисой. Она понимает меня и чувствует. Она не моралист и не судит меня за… ни за что. Позволяет мне быть настолько кошмарной, насколько я вообще быть способна, опускаясь на самое дно моей тёмной стороны, и её это даже не шокирует. С этого дна я столько нового из себя достала с её помощью, что мне было страшно, невероятно страшно, а она – смотрела на происходящее со мной, и была рядом. Круглосуточно. Поддерживала, помогала принять мне себя любую. Она ни разу не упрекнула меня ни в чём. Что бы я ни делала, какие бы ужасные вещи не говорила, она понимала абсолютно всё. Она плакала, когда ей было больно, но оставалась рядом. Даже когда она уходила, то сказала, что я – идеальный человек, и не должна менять в себе ничего, даже ради неё.

     Я рассказала ей о себе всё. О том, какая я трусиха, о Грише, о том, что я ни разу не была по-настоящему близка с человеком, и с ней… особенно с ней – не могу. Я отталкивала её от себя всеми доступными способами, которые только мог придумать мой изощрённый разум. Я ужасно с ней обращалась: истерировала, унижала, кидалась в драки, сбегала из её дома посреди ночи, а когда она меня держала, то даже кусалась, говорила ей, что она – отвратительна, ужасна, что мне хочется её убить, что я не выношу её… на её глазах флиртовала и обжималась с другими до беспредела, а на восьмое марта, которое мы праздновали с ней в Танго, почти уехала домой с Рогальской… всё же пожалела её, и уехала с ней… а она плакала, потому что боялась меня потерять. Она терпела всё. Я спрашивала у неё – чего ты от меня хочешь?! Она говорила – ничего. Я почти каждый день сообщала ей, что не желаю её больше видеть, но она приезжала снова и снова. Я на её глазах страдала от нехватки тебя. Это был… кошмар.

     Она была всё время рядом, видела меня в слезах и соплях, страшную, грязную, спящую в куртке, которую почему-то я не могла снять с себя два дня, пока она аккуратно, но настойчиво не стянула с меня сама. Да я бы сама себя ТАКУЮ не вынесла. А она… она могла. Везла мне книги и диски, читала стихи и прозу – Бродского, Маяковского… себя… обсуждала со мной любую малость, любой аспект меня, себя, а потом и нашего с ней… общения. Заставляла меня жить. И ей самой было не менее херово, а может, и более, чем мне. Она дала мне очень много. Однажды наступил день, когда она сказала мне, что я могу больше не бояться её. Я не поверила. Спросила: это правда? Она – правда, правда… К этому моменту я открыла ей все свои мысли, и почти все свои чувства. Кроме самого сокровенного, которое ещё никогда и никому… не открывала.

     Она кричала на меня: выбрось ты нахрен своих контролёров и кондукторов!!! Немедленно!!! Но я не могла. Этот барьер… он вызывает панический страх. Страх умереть или впасть в беспамятство. Она говорила мне – ты не умрёшь, а сумасшедшая ты уже давно. Но этот страх неизвестного, он сковывал меня в буквальном смысле слова. Я сжималась в комочек, из глаз катились слёзы, я не могла даже слова промолвить. Я пыталась перебороть этот страх, но не могла!!! Тогда она своим телом вплеталась в меня, прижимала к себе, смотрела мне в глаза долго-долго чистым и доверчивым, близким, открытым, настоящим взглядом! А я… не могла даже терпеть этого, мне становилось ещё страшнее, ещё хуже! Мне хотелось сбежать, постоянно бежать от неё, куда глаза глядят, лишь бы эта пытка окончилась, но я и этого не могла!!! Я ненавидела её, себя, но ничего не могла сделать!

     Чтобы не позволить ей открыть меня, я… стала говорить ей от моих чувствах к тебе. Я сделала ей очень больно, так больно, что сама ужаснулась от этого. Потому что мне не оставалась ничего другого, чтобы сохранить себя такой, какой я являлась – полнейшим трусом. Им я являюсь и по сей день. Но не поэтому она ушла. А только потому, что мне было слишком больно, и она решила, что так – нельзя. Она не смогла выносить моей боли. Не своей, хотя там… о боже, какая я сука… а моей. А когда она поняла, что я не могу без неё, то решила сделать всё, чтобы оттолкнуть меня как можно дальше, потому что посчитала, что так будет лучше для меня, чтобы больше не причинять мне боли. Она решила стать в моих глазах дрянью, и делала это, била по самым больным моим местам – ревности, собственничеству. Чтобы я её «возненавидела» раз и навсегда.

     Но у неё не получилось, хотя я не знала тогда, почему она так себя ведёт. Перед её отъездом в Питер, когда у нас был долгий разговор о жизни, она спросила меня, почему я не возненавидела её. И я честно ответила – я не хотела этого. Она до сих пор считает, что причиняет мне боль, написала пьяное СМС, где сообщила, что не любит меня, а потом просила прощения. Она дала себе обещание, что не станет пытаться быть со мной. Она выбрала любить Лену-ведущую, и альтруистически делает это сейчас. Она пытается быть мной. Потому что не видит для себя другого способа быть рядом со мной. Безболезненного способа. Она сумасшедшая. Такая же, как я. А ты считаешь её «плохим человеком».

     Скорее всего, я такой же «плохой человек», как и она, если не хуже. Но не для тебя. Потому что я люблю тебя. Ты права. Я пытаюсь оградить себя от тебя, потому что я боюсь, что ты меня не вынесешь. Повторюсь, ты – слишком чистая и светлая, а во мне столько всего намешано… Это очень сложно, тяжело… Ты сама знаешь это, сама говорила об этом… не раз. Котёнок. Тебе не нужно всего этого. Я не могу решать за тебя, но подумай. Подумай. И я… разве я могу хотеть, чтобы ты видела меня такой, от чего тебе будет больно?! Я отчаянно нуждаюсь в тебе, но я боюсь сломать тебя! Разочаровать тебя окончательно. Испортить жизнь. Мне нужно открыться, перестать себя контролировать, и ты – единственная, кому бы я могла… для кого бы хотела, очень, очень хотела это сделать…

     Но ты же святая для меня! Неприкосновенная! И вдруг у меня не получится… Мне страшно. Я боюсь стать маленькой, слабой, уязвимой, незащищённой… От тебя, представляешь?! Прости меня!!! А если я, открывшись тебе, стану для тебя глупой неумехой, а ведь я и есть такая, в плане настоящей душевной человеческой близости, это как… ребёнок, который делает первые шаги… а я далеко не так чиста, как ребёнок. Но ты же не вывезешь этого! Или бросишь меня на пол-пути, и останусь ли я жива после такого, неизвестно. Это не просто риск, а супер-риск! И хер бы со мной, и на меня, одной меньше, одной больше, но – ты, ты! Я хочу для тебя счастья, душевного покоя и гармонии, может, я и смогу дать тебе всё это, но вряд ли я смогу открыться без «побочных эффектов» (попытка с Алисой – кошмарный опыт, подтверждающий мои опасения).

     Выход? Где выход? Я одна не справлюсь. Как человек, который нуждается в операции, чтобы выжить, но не может прооперировать себя сам. Я пробовала. Если без наркоза – я ёбнусь, а под ним – сама оперировать не смогу. Я в реальном, настоящем тупике. Всю жизнь я сбегала от людей, которые начинали принимать меня такой, какая я есть. До тех пор, пока я люблю, а мне лишь позволяют дарить свои чувства, я рядом, и почти счастлива. Но как только ко мне поворачиваются лицом, даже просто честное хорошее отношение ко мне, мне становится страшно. Никогда у меня не было взаимных полноценных отношений ни с кем. Я не знаю, почему так происходит. Я не знаю, что такое – когда тебя любят. И боюсь узнать это. Я недавно говорила об этом сама с собой. Об этом, и о многом другом.
Я – трус. Вот и подумай о том, нужен ли тебе рядом такой человек. Нужно ли тебе со мной возиться.

     Обо всём остальном я писать сегодня не могу. Мыслей очень много, сказать нужно очень много, и позже я обязательно… всё обо всём, но сейчас, прежде всего, я хочу, чтобы ты поняла, какой я геморрой, и определилась в своём отношении к этому. Так будет правильно.

А теперь моя первая, настоящая, без фильтраций и искажений, реакция на твоё письмо:

«От свалившегося на меня счастья я внезапно поглупела)))
Я сижу и туплю невероятно, и я так, ТАААК счастлива!!!!!!!!!!!!
Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю, люблю. Люблю. Тебя. Тебя люблю яяяяяяяя!!!!!!!!!
Мне легко, я знала, что ты гений, гений, Гений!!!!!!!
Я благодарна тебе, мне хочется летать! Спасибо, Катя, спасибо, спасибо, спасибо!
Я смеюсь и плачу!!!! Ты, это ты, настоящая, любимая моя ты!!!
Но я боюсь тебя! Пусть! Я боюсь тебя, потому что люблю, ты, как всегда, превзошла ожидания, превзошла меня, всегда и во всём ТЫ _ ПРЕВОСХОДНА!!!!!
Боже, а достойна ли я быть рядом? Боже… КАК Я ИДЕАЛИЗИРУЮ ТЕБЯ СЕЙЧАС!!!!!!!!! И МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ!!!! НРАВИТСЯ!!! ТЫ ВОСПАРИЛА НА НЕБЕСА! ТЫ – КОРОЛЕВА!!!!! И Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!
Я ГОРЖУСЬ ТОБОЙ!!!!

Котёночек, ты безупречна, я завидую тебе самой чистой и светлой завистью, такой не бывает, но такое чувство есть, просто люди его не знают, вот и слова подходящего не придумали))))))))))
Ты – бриллиант, чистейшей воды, но как это возможно, что ты есть у меня??????!!!!!!!
Какие споры?!!! Ты права во всём и полностью, безоговорочно, и я счастлива от того, что ты права!!!!!!!!!
Я ОПЯТЬ СМИРИЛАСЬ, СМИРИЛАСЬ, СМИРИЛАСЬ!!!!! И я счастлива!!!!!!!!
Маленький, но у меня никогда НИКОГДА  такого не было!!!
Мне страшно, страшно-страшно!!!!

Я хочу не контролировать!!! Ты же поможешь мне, правда?!! И со мной ничего не случится? Но я никогда не пробовала этого. Я боюсь напугать тебя, это… как учиться ходить. Вдруг тебе не понравится, какой я буду при этом? Ведь я буду неуклюжей, неловкой, да я не представляю себе, какой буду я! Я ведь… дров могу наломать, а ты, ТЫ так важна, так нужна, как воздух, а вдруг я тебя потеряю?!! Я пыталась перестать контролировать себя лишь дважды в жизни, и не смогла, понимаешь???!!! Я Гришу из-за этого потеряла!!! Я никогда не переступала этот барьер, Котёночек, ни разу в жизни! У меня такой страх наступал, как если бы я мгновенно умерла или впала в беспамятство до конца жизни, что ещё хуже,  и я предпочла потерять ВСЁ, а он был всем для меня… ты понимаешь, как мне сложно это сделать?

Я СМЕРТЕЛЬНО БОЮСЬ БЛИЗОСТИ. ЭТО НЕ МЕТАФОРА.
Я – трусиха, кошмарная трусиха, но я не хочу стыдиться этого. Я хочу быть смелой.
А ты… Ты очень смелая. До храбрости, до отваги, до… максимума.
И в этом мы не равны. И я комплексую.
Потому что, если я не смогу быть смелой… я не смогу так…
Тогда ты достойна гораздо большего.»

     Ну, как тебе? Заметна разница? Сколько лет, интересно, тому ребёнку, который писал нефильтрованное письмо? А если это – не ребёнок, тогда… кто? Восторженный идиот?...
     Не представляю, каково тебе сейчас.
     Не представляю твою реакцию…

     Чуть больше недели назад я расплакалась и несла какую-то детсадовскую ахинею всёпонимающей Алиске, не о своих чувствах к ней, нет, а так, вообще, она улыбалась, вытирала мне слёзы, убеждая, что я – прекрасна, и «все мы дети, настоящие и неисправимые дети», а мне было ужасно стыдно… Потому что до этого я толкала ей умные взрослые речи, чтобы она наладила, наконец, хоть немного свою жизнь, и она внимательно слушала меня несколько часов, мы всё обсуждали, как будет лучше для неё, работа, учеба, отношение к жизни, приоритеты. Но когда она просто взяла меня за руку, я не выдержала…

     Я или сойду с ума, или смалодушничаю и сбегу в Питер, оставив всё как есть, или… тебе решать.
     Я думаю, что лучше будет встретиться и поговорить в реале. Я хочу видеть тебя. Чтобы всё – по-честному. Глаза в глаза.

     А я даже звонить тебе боюсь. Даже голос…