Глава 18. Целитель

(Продолжение. Начало - http://proza.ru/2009/10/13/139)

ЦЕЛИТЕЛЬ

Появилось у духов леса Заповедного увлечение новое – смертными оборачиваться и в горы снежные летать. Повыше вскарабкаются и на полозьях деревянных да саночках вниз по склону мчатся.
Баба Яга сразу предупредила. Ежели дух в образе смертного поранится, то назад обернуться не скоро сможет. Но внимания на слова ее мало кто обратил. Мол, Старая всегда чем-то недовольна.
У Златогорки с Серафимом к этому времени уж трое детишек народилося. Но нравом дочь Соловья-Разбойника по-прежнему бойкая была. Из-за этого часто случались у них ссоры по всякому поводу пустячному. Одно спасение – спать, обнявшись, могли.* После этого пол дня друг другу слова поперек не скажут. Но к вечеру, видать, проходила сила успокоительная, и вновь они отношения выяснять принимались. 
Как духи в горы кататься повадились, так и Златогорке это сразу понадобилось. Да чтоб не только она одна, а все семейство на полозья встало. Серафим поначалу мысли дурные из головы ей выбросить посоветовал. Но сразу понял, не отступится жена от намеренья своего.
Оказалось, не так уж и страшно это – вниз с горы нестись. И быстро они, даже младшенький, от камней и деревьев уворачиваться научились да на пригорках небольших подпрыгивать. Высоко не забирались, и с детьми склоны пологие больше все выбирали.
***
Но дошел как-то до Златогорки слух. Жена молодая беса Терентия с самой вершины скатиться сумела. И ей, конечно, это сделать захотелося.
Серафим внизу с детьми поджидать остался, а она с духами молодыми наверх карабкаться пошла. Только на горе все не так просто оказалося. Ветер холодный сквозь одеяние пробирается, и духи в долине совсем маленькими виднеются.
Молодежь не впервой отсюда спускалась, и с гиканьем веселым вниз понеслась. Златогорка, раздумывая не долго, тоже за ними устремилась. Мимо скал черных по просеке лесной склон миновала и к долине подъезжать начала.* Впереди небольшой пригорочек был. Все через него прыгали, не задумываясь, и она, конечно, не удержалася. Только, пока по воздуху летела, ветра порыв сильный случился. Крутануло ее и вместо полозьев на спину опустило. Лежит в снегу, место ушибленное потирает.
Серафим, как падение жены увидал, сразу наверх бросился. И подоспел вовремя. Не получалось у Златогорки самой встать, и пришлось ее вниз на руках нести.
***
Целители лесные только головами покачали. Сломала Златогорка от падения неудачного спину свою, и сбылось Бабы Яги предсказание.
Пришлось Серафиму все хозяйство домашнее на себя брать. Но на судьбу не роптал и везде поспевать старался. И в лесу порядок навести, и детей в Школу лесную проводить, и дома прибраться. А для жены колясочку деревянную сладил, чтоб не сидела, в четырех стенах запертая, и часто в лес на прогулки вывозил. Только, как узнала она, что помочь ей мало что может, замкнулась в себе и ни с кем почти не разговаривала.
Время шло, а от мазей да купаний в источнике целебном лучше не становилося. И стала Златогорка к Серафиму с разговорами подступать. Чтоб отправил её в лес дремучий, а себе здоровую жену подыскал. А то совсем в дитя малое превратилась, сесть без помощи посторонней и то не получается.
И хоть сильно леший ругался, каждый раз к разговору этому подводила. Мол, и братья ее согласные, чтоб жить к ним перебралась.
Как услышал Серафим, что она за спиной его уж и с братьями сговориться успела, колясочку к себе развернул и говорит:
– Слушай и запоминай. Люблю я тебя по-прежнему. И детям нашим мамка другая не нужна. Сколько нужно для поправки твоей, столько и терпеть будем.
– А ежели никогда больше ходить не буду? – спрашивает.
– Значит, до смерти твоей, – отрезал леший. – И разговор этот больше не начинай.
А сам Златогорку до дома довез и к Бабе Яге отправился. Не помогали совсем травы да мази целебные. Может, она зелье волшебное присоветует, иль заговор древний сотворит.
Яга и так уж о горе внучкином наслышана была.
– Да разве смолчала бы, – говорит, – коль заклинаньем каким помочь можно было. Не слушают духи меня, Старую. До сих пор в горы шастают.
Только Серафим отступаться не хотел.
– Неужто, – говорит, – средства, пусть даже крайнего, не имеется.
Посмотрела на него Яга взглядом испытующим:
– Правильно сказал, крайнее оно. И вместо одного калеки целых два получиться может.
– Все равно говори, – настоял Серафим.
***
И поведала Яга лешему о Целителе главном, что над всеми целителями властвовал. Далеко он от леса Заповедного живет – за облаками на вершине высокой. И тем помогает только, кто добраться до него сможет.
Серафим, не раздумывая, на гору ту путь указать попросил.
Вернулся домой радостный. Яга, говорит, о средстве верном сказывала. Скоро в края дальние двинемся.
Сговорился леший с сестрицей своей, чтоб за детьми да домом присмотрела. Жену в колясочку посадил и к Целителю на поклон отправился. Но как леса да долины закончились, пришлось дальше её на себе нести. К спине веревками привязал, идет потихоньку, на посох дубовый опирается.
Златогорка поначалу отговорить его все пыталася. Но как поняла, что не отступится муж от затеи своей, разговорами больше не докучала.
Рано ли, поздно ли, добрались они до горы, о которой Яга сказывала. Глядят, скалы да лед кругом, и вершина вся облаками укутана. Леший сразу за обустройство принялся. Шалашик небольшой сладил и жену в нем положил. А сам посмотреть пошел, с какой стороны к горе подступиться можно. Все к тому шло, что вверх прямиком по скалам карабкаться придется. Ни тропинок, ни ступенек нигде видно не было.
Проспали они ночь в шалаше, а наутро Серафим жену потеплее укутал, опять к спине привязал и к Целителю на вершину отправился. Как увидела Златогорка, куда он идти собрался, опять заголосила, чтоб бросил её с обрыва и не мучался больше. Только леший на это ничего ей отвечать не стал. Когти звериные на ноги да на руки нацепил и вверх пополз.
Не раз ему останавливаться пришлось. Жену от себя отвязывать да снегом, чтоб не замерзла, растирать.
Добрались они к вечеру до облаков самых. Под выступом скалы примостилися, друг к другу прижались и задремали так. А как солнца луч первый показался, Серафим вновь в путь двинулся.
 Только дальше лед сплошной начался, и когти по нему скользить стали. Да и в облаках, руку протянуть – не видать ничего. Будто в молоке белом идешь.
Просил леший духов местных подсобить малость и путь наверх указать. Но, видать, не понравилось им, что покой их нарушить посмели, и не ответили ему. А вдобавок еще снег с метелью наслали.
Как во второй раз Серафим чуть-чуть в пропасть не сорвался, понял он, что не получится у них ничего, и вниз спускаться придется. Даже Златогорка притихла и голову ему на плечо уронила. Замерзла, видать, совсем.
А духам горным только этого и надо было.* И вьюга сразу успокоилась, и облака, путь вниз открывая, расступились.
***
Спустился потихоньку леший к подножию и к шалашу назад побрел. Златогорку отдохнуть положил, а сам ягоды да грибы собирать отправился. Но не долго им в одиночестве быть пришлось. Ватага духов молодых из лесов дальних поблизости расположилась и тоже на скалы карабкаться собралась.
Подивились они, что леший с когтями одними, да еще с женою больной на гору забраться хочет. Но поведал он им о Целителе, что на самой вершине живет.
Тут духи ему и сказывают, мол, гору без облаков только раз в году увидеть можно. И завтра день такой наступить должен. Но о Целителе они слыхом не слыхивали. Правда, и до вершины никто из них добраться не смог.
Серафим уж и сам сомневаться начал. Что это за дух такой, холодов не боящийся. Да и зачем ему на верхотуру эту забираться понадобилось. Но и в словах Бабы Яги он усомниться тоже не мог.
***
Пожалела молодежь лешего с женою больной и в связку веревочную последним взяла. Но вначале к поляне лесной все направились. Лежали на ней камни невеликие, и на каждом имя, а то и два выбито было. Это, спутники их новые пояснили, в память о тех, кто с горы не вернулся и под лавиною снежной иль в пропасти ледяной погиб.
Помолчали духи, друзей вспоминая, цветы полевые положили и к горе отправились.
Облака, как и сказывали, другие места проведать разбрелись и путь к вершине открыли. Молодежь уж не впервой здесь по скалам карабкалась и ходко вверх двинулась. Но как на хребты первые взобрались, вниз собираться начала. Ежели дальше пойдем, говорят, облака путь обратный закрыть могут.
Поблагодарил их Серафим за помощь великую, веревку отвязал и дальше один с женою наверх отправился. Только туман вокруг них вскоре клубиться стал. Леший изо всех сил место опасное побыстрей миновать старался, и даже Златогорка ему помогать начала. Руками за камни и выступы хватается, путь полегче высматривает.
Но вернулись духи горные во владения свои, и вновь молоком беспросветным все вокруг затянуло. Тут и пригодился опыт в потемках по Пеклу ходить.* Златогорка, пока еще видно было, дорогу наверх запомнила. Так они на ощупь дальше и двинулись. А вскоре облака уже позади остались, и вершина в солнце вечернем открылася.
Примостились леший с женою под скалой, в пещерке небольшой, передохнуть. Вдруг слышат, гул какой-то приближается. А это лавина снежная над ними прошла. Хорошо, что схорониться успели вовремя, а то б только камень с именами выбитыми и остался. Сквозь снег наружу пробились и дальше двинулись.
***
Ночь уже наступила, когда Серафим с Златогоркою до вершины добрались. Луна круглая в небе висит, светом мертвенным все вокруг освещает. Глядят, действительно укрытие ледяное слажено. Только нет в нем никого. Видать, дух по делам своим улетел куда-то.
Сил у них не осталось совсем. И как были вместе связанные, так в шалаше ледяном и повалились, до утра самого проспав.
А с лучами солнца первыми Целитель пожаловал. Да не в виде духа иль смертного, а сияния, блеск светила небесного затмевающего. И услышали Серафим с женою голос вещий, о надобности их вопрошающий.
Переглянулись они и друг друга без слов поняли. Ежели здоровья для Златогорки просить, то все равно вниз спуститься не смогут и замерзнут здесь.
И сказала тогда Златогорка, пусть у детей их по жизни сложится все. И недоля, если и приходить будет, то только малость самую, доле место свое уступая.*
Ухнуло что-то в сиянии после слов этих, и вниз с горы оно покатилося. Глядит Серафим, а за ним прореха в облаках появляется. Взвалил он опять Златогорку на плечи и к проходу открывшемуся поспешил. И не закрывался тот, пока леший облака не миновал и до хребтов первых не добрался.
***
Вскоре трещины глубокие пошли. Серафим где стороной их обходил, а где по мосткам ледяным перебирался. Идет по одному такому, под ноги смотрит внимательно. А Златогорка тем временем нож достала, веревки перерезала и в пропасть бросилась.
В самый момент последний успел леший её за руку поймать. А та вырывается:
– Отпусти! – кричит. – Все равно жизни никакой нет!
Серафим изо всех сил держит:
– О детях подумай, им мать нужна!
А Златогорка его по руке бьет:
– Другую жену себе, здоровую найдешь!
Но вытащил-таки леший супругу свою наверх:
– Не нужна, – говорит, – им мамка другая. Они свою любят.
Нож из рук её взял и в пропасть выбросил. А потом слово дать потребовал, что не повторится такого никогда больше. Понимал он  – не в себе она, и не винил ни в чем.
***
Посчитали духи молодые, что сгинул леший с женою своей, да и лавина снежная как раз по пути их прокатилася. Камень, с именами выбитыми, на поляне поставили и к себе в лес побрели.
Серафим, как с горы спустились, первым делом камень поминальный убрал. Рано еще в духи погибшие их записывать. Передохнул малость и домой в лес Заповедный со Златогоркою отправился.
Как деревья первые попадаться начали, почувствовал леший в себе зов необычный. Жену на траву положил, а сам дуб руками обхватил и стоит неподвижно. Чувствует, дерево силу ему отдает. Подхватил он после этого Златогорку на руки, и будто не было за плечами пути тяжелого. Легче пуха птичьего она ему показалася.
По возвращении договорились они не сказывать никому про гору дальнюю. Но Серафим к Бабе Яге все-таки заглянул и, что с ними на вершине приключилося, в подробностях поведал.
 А та ему и говорит:
– Молодец, Серафимушка. Целителя нашел. Поправится внучка моя обязательно.
***
Потекла у лешего жизнь обычная.
Как в лесу приберется, домой сразу спешит. Детишек накормить, да жену погулять вывезти. Наделал он ей приспособлений мудреных, чтоб легче по дому управляться было. Да и Златогорка вроде успокоилась немного и в лес дремучий отправить не просилась больше.
Ночью, как в старые времена, спали они, обнявшись, а вскоре рассказала она ему, что боли в спине поутихли малость.
Лето уж к осени клониться начало, когда разбудила Златогорка Серафима однажды. Пальцы, говорит, на ногах чувствовать стала.
И впрямь, медленно, но верно на поправку она пошла. Через месяц садиться на кровати без помощи уже могла, а потом и по дому ходить, за стены придерживаясь.
Серафим колясочку её разобрал и с глаз долой подальше в лесу спрятал. Видать, выполнил Целитель горный просьбу их невысказанную.
К холодам зимним ходила Златогорка уж уверенно, на посох небольшой опираясь. Только тяжести ей Серафим поднимать пока запретил. А по весне и вовсе незаметно стало, что встать она когда-то не могла. С мужем они теперь и вовсе не ругалися, и о ребеночке еще одном подумывали.
***
Серафим на желание дерево обнять вниманья особого не обращал. Невелика плата была за излечение Златогоркино. Но нашел он как-то под кустом волчонка скулящего, с лапою перебитой. Взял леший его на руки и домой собрался нести. Мазями целебными смазать да прутиками лапку обвязать. Только несмышленыш скулить вдруг перестал и вырываться из рук начал. А как поставил на землю его, не хромая совсем к мамке своей побежал. Чудно лешему стало, неужто он мальца вылечить смог.
А вскоре молва по округе пошла. Мол, Серафим от хворей всяких лечить может. И потянулись к нему духи не только из леса Заповедного, но и с селений да полей, окрест лежащих.
По доброте душевной никому он отказать не мог. Только время строго вечернее отвел. Чтоб и в лесу прибраться успеть, и дома все дела сделать, и с детьми да женой побыть.
Так и стали его в лесу Целителем называть.

Но здесь уже другая сказка начинается.
А этой конец пришел.

* - звездочками отмечены фразы, к которым дан комментарий (см. первую рецензию).

КОММЕНТАРИИ

1. Одно спасение – спать, обнявшись, могли.

В «Книге тысячи и одной ночи» или, как ее еще называют, книге «Сказок Шахерезады» неоднократно подчеркивается – супруги действительно любят друг друга, когда могут спать обнявшись.

2. Мимо скал черных по просеке лесной склон миновала и к долине подъезжать начала.

Самые трудные трассы в горнолыжном спорте называются «черными».

3. А духам горным только этого и надо было.

Горный дух, подобно лешему в лесу, властвует в горах и предгорьях. Часто он появляется с ветром и бурей, пугая людей ревом и камнепадами. Любит шум и свист, петь и танцевать.
Он может оборачиваться и обычным человеком, но с горящими глазами и черным лицом. Горный дух любит собирать богатства земли в одном месте и ограждать их заклятьем, а когда ему надо скрыть что-то от посторонних глаз, поднимает вкруг себя густой туман.

4. Тут и пригодился опыт в потемках по Пеклу ходить.

О том, как Златогорка с Серафимом по Пеклу ходили, в главе «Златогорка и Серафим» сказывается.

5. И недоля, если и приходить будет, то только малость самую, доле место свое уступая.

Славяне верили, что каждый человек при рождении наделяется долей – частью общего блага, и недолей – своей порцией несчастий, которые ткут на полотне его судьбы младшие сестры Мокоши – богини Доля и Недоля.
И хотя человек должен, не пытаясь уклониться, пройти весь своей предначертанный путь, считалось, что от недоли можно временно избавиться, поймав и выбросив её или заточив в какой-нибудь предмет или сосуд.


Рецензии
Очень хорошая сказка!

Ольга Камашинская   11.12.2011 13:52     Заявить о нарушении
Ольга, спасибо за добрые слова.
А вы первую часть прочитали - "Златогорка и Серафим"? Там рассказывается предистория отношений героев.

С уважением,

Александр Богаделин   11.12.2011 21:06   Заявить о нарушении
Прочитаю обязательно.

Ольга Камашинская   12.12.2011 08:04   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.